Предначертанная Грону

Рут медленно высвободилась из его объятий, его плоть выскользнула из нее, и, вздрогнув, она снова натянула на себя потное одеяние. Очевидно, ей было неуютно.

Она подползла к стволу дерева и прихватила свою сумку, недвусмысленно посмотрела на него и потерла руки. Теперь он понимал, что она пыталась ему что-то сказать, но ничего не понял. Рут вытащила сосуд с водой и встряхнула его, затем снова потерла руки друг о друга.

Она хотела воды? Грон вспомнил, как ей нравилось погружаться в ручей в том лесу. Возможно, именно это она и имела в виду. Он подозревал, что она из народа, живущего у воды, вероятно, ее здоровье пострадает без нее.

Значит, он отведет ее к воде.

Глава 10

Грон вывел Рут из деревни. Рядом был небольшой пруд, куда он отведет ее в первую очередь. Чуть дальше располагалось большое озеро, в которое впадала река, но идти было далеко, а Грон не хотел рисковать. Они только что вернулись в племя. Он подождет, пока они более-менее обустроятся, и он успеет расспросить о каких-нибудь племенах или странниках в округе, после чего уведет Рут. Им нежелательно сталкиваться с незнакомцами.

Пруда будет достаточно, к тому же там было тихо. Его племя редко нуждалось в нем.

Пока они шли, Рут делилась с ним маленькими кусочками еды, которую доставала из своей сумки. Он обязательно принесет ей еду и водяные плоды, растущие у пруда, радуясь, что в лесах его племени они росли в изобилии, и им не придется испытывать нужду, как раньше. Грон шел, прислушиваясь к доносившемуся с деревьев пению птиц, оно его успокаивало.

Пруд был маленьким и найти его было трудно, пришлось бы сойти с тропы и пройти густой подлесок. Его скрывали огромные валуны, наполовину скрытые в тихой, темной и обманчиво глубокой воде. Вода была чистой после ночного дождя, хотя на поверхности плавали опавшие листья.

Грон снова повернулся к Рут, чтобы показать его ей, подождав, пока она высвободится из лианы, после чего она оскалила зубы и обошла его. Какое-то время она с подозрением изучала воду, окуная в нее свои пальцы, но поскольку он не остановил ее, она положила свою сумку на один из камней, откуда бы могла дотянуться до нее, и начала снимать ткань со своего тела, робко глянув на него.

Грон не спускал с нее глаз, пока она не зашла в воду, потом забрался на деревья, чтобы быстро собрать для них несколько водяных плодов, сбросив их на землю, чем заставил Рут подпрыгнуть от неожиданности. Она рассмеялась, увидев, что он висит высоко над ней, и помахала рукой. Она натирала кожу белой пеной, но, похоже, наслаждалась этим, поэтому Грон решил, что это не опасно.

Когда он вернулся с едой, Рут сидела на одном из камней, натирая пеной ноги и ступни. Каким-то образом ей удалось закрутить волосы и приподнять их так, что ее шея и плечи были обнажены. Она походила на сон, на дух, на неземное, сверхъестественное создание, каковым, по мнению Грона, она и являлась. Он понятия не имел, откуда она взялась, она просто предстала перед ним и околдовала.

Она была необычайно красива. Набрать для нее самцов не составит труда. Сложнее будет найти достойных.

Она посмотрела на него и снова поджала губы, выводя его из транса. Он предложил ей фрукты, и она выбрала те, что хотела, на этот раз поедая их без колебаний. Он проткнул для нее водяной плод, и она отпила из него, после чего жестом предложила ему тоже поесть.

Она сказала что-то, чего он не понял, коснувшись его руки, но он отвлекся на каплю розоватого сока, медленно скользящую мимо водяных дорожек на ее груди.

Рут проследила за его взглядом, и ее лицо запылало. Она взяла одну ягоду и протянула ему, позволив откусить кусочек, зажатый между ее пальцами, затем прижалась к нему губами, чтобы насладиться вкусом сока с его губ. Она отстранилась и выбрала для себя еще пару ягод, съела одну и проделала что-то странное со второй. Она сдавила ягоду так, что сок пролился красной струйкой ей на грудь. Рут перевела красноречивый взгляд на Грона, обвив его руками за шею и прижавшись к нему грудью.

Грон не нуждался в большем поощрении. Он действовал инстинктивно, не раздумывая, не прерываясь и не удивляясь. Ее тело подсказывало ему, чего она хочет.

Его губы сомкнулись на ее коже, и она ахнула, когда он очистил ее своим языком. Он слизнул длинную струйку, подмахнув сок кончиком языка, затем позволил нежному давлению ее рук притянуть его ниже, к своей груди. Несколько красных капель подчеркивали манящую наготу ее полностью обнаженной кожи, и он слизнул их.

Он не был дураком, он прекрасно понимал, что дело не в том, чтобы очистить ее от сока. На это у него ушло не так много времени, но Грон не остановился, вместо этого глядя на ее лицо, пока дразняще кружил языком по ее соску. Он переместил руку к ее талии, чтобы удержать. Рут учащенно дышала, застонав, когда он наконец накрыл ее сосок, захватив его во влажный, жаркий плен своего рта.

Может это и выходило за рамки того, что было принято в его племени, но он угождал своей Королеве, не в силах отказать ей в удовольствии. Самец делал все, что хотела его Королева, гордясь и упиваясь этим. Грон накрыл рукой другую ее грудь и нежно огладил ее, именно так, как ей нравилось. Она раздвинула ноги, когда он опустился перед ней на колени.

Ему пришло в голову, что, возможно, причина, по которой она наслаждалась прикосновениями к своей груди, заключалась в том, что она хотела детей. Если это правда, то Грон сделает все, что в его силах, чтобы стать тем достойным самцом, кто подарит их ей. Его будоражила мысль о детях, похожих на Рут.

Что-то привлекло его внимание к деревьям, возможно движение или какой-то тихий звук, но он внезапно насторожился, резко повернул голову и увидел наблюдающего за ними Крану.

Грон зарычал.

Хотя не должен был этого делать. Когда Королева дергала самца за хвост или притягивала к себе, это было счастьем, в этом не было ничего постыдного, ни в том, чтобы наблюдать, ни в том, чтобы за тобой наблюдали. Грон много раз в своей жизни видел спаривание, как Граста или его мать получали удовольствие от своих самцов. Это делалось в открытую, делилось с племенем, независимо от того, были они Связаны или нет.

Но он все равно не хотел, чтобы Крану наблюдал за ними. Возможно, потому, что Рут не была Королевой Крану, а Грон и его брат формально принадлежали к разным племенам. Может, именно его странное собственничество и ревность к Рут вынуждали его скрывать ее удовольствие от Крану, словно оно принадлежало только Грону. А может он подозревал, что Крану хочет стать Связанным и рассматривал Рут, как одну из своих возможностей, но Грон понимал, что его брат был высокомерным и требовательным самцом, который не подойдет Рут и сделает жизнь Грона, как его брата-партнера по супружеству, невыносимой.

Пока за ними наблюдал его брат, Грон чувствовал, что удовольствие, которое он разделял с Рут было своего рода представлением, каким-то образом оскверняющим их близость, будто Крану уже встал между ними.

Рут проследила за его взглядом, но увидела Крану только тогда, когда тот спрыгнул с дерева на землю, приземлился на ноги и медленно встал. Она вскрикнула и попыталась прикрыться, подтянув ноги к груди.

Грон встал лицом к Крану и пошел ему навстречу, чтобы другой самец не смог приблизиться к Рут. Он услышал тихий всплеск, когда его Королева, по-видимому, скользнула обратно в воду, чтобы спрятаться за валунами.

— Крану, чего ты хочешь? — спросил он, понимая, что ведет себя агрессивно без всякой на то причины, но не желая приветствовать брата рядом со своей Королевой.

Крану мельком глянул на него, но его внимание по-прежнему было сосредоточено на пруду за плечом Грона, где пряталась Рут.

— Что ты делал? — спросил он.

— Служил моей Королеве, но это тебя не касается. Ты следил за нами? — ответил Грон, возмущенно размахивая хвостом.

Крану хмуро посмотрел на него, сердито хлестнув хвостом.

— Все племя пользуется этим прудом, Грон, — произнес он. — Зачем мне было следить за вами?

— Чтобы увидеть Грут. Понаблюдать за нами и узнать, что Связанный самец делает для своей Королевы. Вероятно, ты надеялся, что я оставлю ее одну и ты сможешь подойти к ней. Решение Грасты тебя не устроило, а ты ведь не привык признавать свое поражение.

Крану приподнял верхнюю губу, обнажив свои клыки.

— Я знаю, что делает Связанный самец, Грон. Наши родители не такие застенчивые, как ты. Но ты не служил ей. Я не знаю, что ты делал. Насколько я могу судить, подражал младенцу.

Грон старался не показывать своих клыков и не угрожать Крану. За годы юношеского соперничества он понял, что это не сработает. Крану всегда вступал в драки, особенно с Гроном. Он мог часами провоцировать своего брата, пока Грон не срывался и не набрасывался на него с кулаками, вот только в конечном счете оказывался в грязи, а Крану с торжествующим видом удалялся. На стороне Крану всегда были рост и возраст, а также моральное превосходство. Грон дрался только тогда, когда не мог сдержаться, но Крану сам выбирал битвы и заканчивал их на свое усмотрение. Это была одна из самых раздражающих черт в его характере.

Грон старался не поддаться на уловку Крану. Ему пришлось напомнить себе, что его брат настроен против него враждебно, потому что у Грона наконец появилось нечто особенное, чего не было у Крану, и он завидовал.

— Не твоего ума дело. К тебе это не имеет никакого отношения и знания эти тебе не потребуются, ни одна Королева тебя не выбрала, — ответил он, не в силах удержаться от словесной атаки на брата.

Его слова попали точно в цель и задели за живое, потому что Крану больше не пытался заглянуть ему за спину и отыскать Рут в пруду, вместо этого сосредоточившись на Гроне.

— Граста объявила, что вы двое Связаны. Ты, наверно, счастлив, что тебя похитили и подарили Королеве. Нет сомнений, что она Королева, раз Связала тебя Узами. Это все меняет. Королевы не делятся своими племенами, но с ее появлением, как ты думаешь, скольким самцам захочется большего, нежели обслуживать Грасту, не имея ни положения, ни статуса? Грут уникальна, она слаба и зависима. Ей нужны самцы, способные позаботиться о ней и не дать погибнуть, это даже дураку понятно. Она сможет Связать их, подготовить к спариванию, но она не сможет доминировать над ними. Сейчас ты защищаешь ее, оберегаешь, но если тебя не окажется рядом, ей придется взять других самцов, чтобы заменить тебя, самцов, которые знают свое место, в отличие от тебя. Ты всегда был странным, а теперь еще хочешь дать понять, что будешь ее единственным самцом? На всю жизнь? Ты знаешь, что этому не бывать. Обманываясь, ты наживаешь себе врагов в племени. Врагов, которые найдут причину избавиться от тебя, чтобы у Грут было племя, в котором она нуждается.

Грон злобно зарычал, выпрямился в полный рост и шагнул к Крану, шерсть его встала дыбом.

— Ты мне угрожаешь?! — потребовал он ответа.

Крану без колебаний скопировал его позу.

— Я обращаю твое внимание на сложившуюся ситуацию. Тебя уже похищали, возможно, похитят снова. Возможно, тебе причинят боль. Может случиться все, что угодно, и тогда Грут останется одна. Я знаю, что не нравлюсь тебе, Грон, но ты же знаешь, что я сильный и агрессивный боец. Ничто не причинит ей боль, если она Свяжет меня Узами. Ей нужно больше самцов, чтобы выжить. Если ты отойдешь в сторону и позволишь ей выбрать меня, ты тоже будешь защищен.

Грон снова зарычал, но не смог возразить Крану. Рут нужно было больше самцов, которые бы обеспечивали ее безопасность. Если с ним что-нибудь случится, она останется одна и не сможет ни с кем общаться. Будет лучше, если он договорится за нее. По крайней мере, он позаботится о ее интересах. Ему нужно сделать это за нее. Без его участия другая Королева может легко прийти в ярость, когда Рут уведет еще одного самца, или попытается защитить свою территорию, убив Рут без раздумий.

Но только не Крану. Его брат действительно был сильным и быстрым бойцом, но Грон просто не мог заставить себя дать самцу то, что он хотел. Только не он. Грон не станет делить свою Королеву с подлым самцом, который мучил его всю жизнь. Были и другие сильные представители, хотя сила — это не самое главное. К примеру, Тройи был умным и добрым. Были и другие — мудрые, талантливые, красивые, способные рассмешить, и те, кто разбирался в еде и лесных растениях. Грон предпочел бы любого из них Крану.

Но он знал, что если сделает это, попытается Связать с Рут других самцов вместо Крану, его брат будет в ярости. В словах Крану он расслышал угрозу. Если Грон продолжит держать Рут при себе, на него могут напасть или изгнать по какой-нибудь причине. Крану мог убедить остальных, что Грон своим собственническим поведением подвергает Рут опасности, и другие самцы попытаются избавиться от него ради ее же блага, не важно, хотят они быть Связанными с ней или нет.

Ему это не нравилось, его тошнило от одной мысли об этом, но он должен был позволить другим самцам приблизиться к Рут. По крайней мере, он был уверен, что никто из них не причинит ей вреда. Насчет Крану он сомневался. У его брата была привычка брать то, что он хотел, силой.

Грон сказал Грасте, что Связь между ними образовалась, потому что они вместе были в плену, что он не собирался предавать Королеву племени. Теперь он боялся, что подал брату идею. Если Крану украдет у него Рут и сумеет удерживать ее где-нибудь достаточно долго, между ними тоже может возникнуть Связь.

Если бы Крану попытался проделать нечто подобное, Грон выследил бы его и убил. Он не уснет, пока Рут снова не окажется с ним и под его защитой, но не станет страдать от угрызений совести, прикончив самца, напавшего на его Королеву. Возможно, Крану обвинял Грона в похищении Королевы, потому что сам какое-то время вынашивал эту идею.

Эти размышления убедили Грона больше, чем когда-либо, что Крану — плохой самец. Это была не просто ревность. Любой самец, который приблизится к Связанному самцу и будет угрожать ему и его Королеве в надежде, что ему позволят Связать себя Узами, не заслуживал их. Это было худшее поведение, которое когда-либо демонстрировал Крану, но почему-то оно не удивляло Грона.

Его брат всегда требовал желаемое, но до сих пор чувство обладания считалось в племени недопустимым. Каждый делился друг с другом чем-то ценным, у всех было вдоволь еды и крова. Больше нечего было желать. Связь была делом Королевы, и только ее. Но, как сказал Крану, Рут была другой. У нее был только один самец, без него она погибнет в этом странном мире. Грон не мог себе представить, чтобы другие самцы племени размышляли о том же, но он знал, что если Крану не добьется своего, он внушит эти идеи в их головы.

Не зная, что делать, Грон попытался выиграть время.

— Дай мне подумать, — сказал он, сменяя агрессивную позу на более расслабленную.

— О чем тут думать? Ты не можешь держать ее при себе, не подвергнув опасности вас обоих, — заявил Крану.

Грон зарычал на брата за то, что тот настаивал.

— Грут здесь провела меньше одного дня. Дай ей время узнать наши обычаи. Все это для нее в новинку, — ему было неловко использовать Рут в качестве оправдания, но у него голова шла кругом, Грону нужно было, чтобы Крану ушел, после чего он сможет расслабиться и подумать.

Крану снова бросил взгляд на пруд, и Грон с трудом удержался, чтобы не проверить, не видно ли Рут. Крану, казалось, принял это предложение, снова посмотрев на Грона.

— Не думай, что я сдамся, братишка, — предостерег он, после чего скрылся в лесу.

Грона передернуло, когда до него дошли слова Крану. Его желудок все еще бунтовал, а самого его мутило при мысли о том, чтобы разделить Рут с другим. Он вернулся к пруду и нашел ее в воде, держащейся за один из камней. Она с тревогой посмотрела на него.

— Грон? — позвала она, произнеся его имя на свой манер, но он нашел это невероятно милым, как обычно.

Он хотел бы ее успокоить, но правда заключалась в том, что она не будет в безопасности до тех пор, пока у нее не будет другого самца, а желательно еще двух. Крану не смог бы заставить трех самцов подпустить его к их Королеве, Грона можно было уничтожить, а другого убедить, так что двух было недостаточно. Установление Связи с тремя самцами за такое короткое время не являлось широко распространенной практикой, поскольку большинство Королев предпочитали быть избирательными и выбирать из имеющегося числа проверенных временем самцов лучших, но, он надеялся, после этого Рут больше не придется выбирать.

Переманить еще двоих из племени Грасты прямо у нее из-под носа было практически объявлением войны. Возможно, Грон сумеет объясниться, но так или иначе задуманное придётся делать тайно. На всякий случай, он начнет строить за пределами деревни навесную площадку, на которую они смогут перебраться.

Как только у Рут появится больше самцов, они станут больше похожи на племя, способное уйти на свою собственную территорию. Ему будет больно оставить свою семью, но он не принадлежал им с тех пор, как Рут Связала его Узами. Они уже были чужаками, разными племенами. Когда они будут уходить, он постарается прихватить с ними самцов, которые ему понравятся.

Он протянул руку Рут и вытащил ее из воды. Она была голой и мокрой, а ее кожа была прохладной без шкуры, не способной удерживать тепло ее тела, поэтому он обтер ее руки, пытаясь смахнуть капли воды с ее кожи. Она покапалась в своей сумке и достала еще один кусок материи, которым начала вытираться.

Грон стоял слишком близко к ней, прикрывая ее обнаженное тело на случай, если поблизости окажется Крану или любой другой самец. Он вел себя глупо и странно, но Рут, похоже, предпочитала прикрывать свое тело, и Грон обнаружил, что тоже не хотел, чтобы его брат видел ее обнаженной, с голой кожей, непокрытой шкурой. Когда она натянула через голову черное одеяние, у Грона промелькнула одна мысль: он должен вернуться в деревню и поговорить с Тройи.

Глава 11

Грон спешил изо всех сил, не показывая вида, что торопится. В результате разговора с Крану его не покидало чувство, что за ним наблюдают, дожидаясь момента, когда он оставит Рут одну. Он держал ее за руку и тащил за собой, жалея, что у него нет глаз на затылке. Он шел не слишком быстро, чтобы она могла поспевать за ним, но она наверняка подозревала, что что-то происходит. Она выглядела удрученной и время от времени сжимала его руку.

Они вернулись в деревню, и Грон огляделся. Ничего не изменилось, Крану просто довел его до паранойи. Однако, он понятия не имел, где может быть Тройи. Днем все передвигались свободно. Он мог находиться на любой из навесных площадок, простирающихся над головой.

Грон понимал, что глупо бежать к Тройи после угроз Крану. Если его брат наблюдал за ними, он поймет, что Грон выбрал Тройи в качестве своего потенциального брата и будущего партнера своей пары, намереваясь сорвать планы Крану, но Грона больше беспокоило то, что Крану в данный момент настраивает против него других, если он уже этого не сделал, поэтому хотел как можно скорее обрести союзника.

Разница между планами Грона и Крану заключалась в том, что Крану скрывался от Грона, в то время как Грону приходилось скрываться от Крану и Грасты. То, что он задумал, считалось изменой, но если Крану скажет Грасте, что Грон хочет остаться единственным самцом Рут, Королева встанет на сторону Крану.

В конце концов он нашел Тройи, сидящим на земле и плетущим корзину. Грон вздохнул с облегчением, увидев, что тот был один. При приближении Грона Тройи поднял голову, но заметив Рут, его глаза заволокло смятением.

— Тройи, могу я с тобой поговорить?

— Что-то случилось? — он положил свою наполовину сделанную корзину и папоротники, которые использовал для ее изготовления, и сосредоточил все свое внимание на Гроне. Он был прав, предположив, что что-то не так, хотя, навряд ли догадывался о причине разговора.

Грон опустился перед ним на колени, и Рут нерешительно последовала его примеру.

— Могу я надеяться, что ты сохранишь в тайне то, что я сейчас тебе скажу?

Выражение лица Тройи стало непроницаемым, он перевел взгляд на Рут и обратно, заметив, с каким беспокойством она наблюдает за Гроном. Тройи был благородным самцом и не любил, когда его втягивали в какие-либо интриги.

— Мы дружим уже много лет, — с нажимом выдал Грон. — Я бы не обратился к тебе, будь у меня другой выбор.

Тройи выглядел огорченным.

— Хорошо, но мне это не нравится, — нехотя произнес он.

Грон, затаивший дыхание в ожидании его ответа, с облегчением выдохнул:

— Спасибо, друг.

Тройи, по-видимому, заметил его тревожное состояние.

— Грон, в чем дело? Почему ты здесь?

Грон огляделся по сторонам, внимательно прислушавшись, нет ли признаков того, что их подслушивают. Удовлетворенный настолько, насколько это было возможно, поскольку его племя было поблизости, — за деревьями и наверху в ветвях, — он повернулся к Тройи.

— Грут нужно больше самцов, — тихо произнес он.

Сначала Тройи выглядел потрясенным, затем обеспокоенным, а вскоре настороженным.

— О чем ты говоришь? — пророкотал он.

— Ей нужно собственное племя. Я не всегда смогу ее защитить и обеспечить всем необходимым. Если со мной что-нибудь случится, она останется одна, а это не ее дом. Чтобы выжить здесь, ей нужно образовать Связь с большим количеством самцов, — заявил Грон.

Он видел, как в глазах Тройи зарождается понимание, будто сдерживаемое им.

— И зачем ты мне это говоришь? — спросил он тоном самца, который уже знает ответ на свой вопрос.

Грон посмотрел на него, почти извиняясь за то, во что собирался его втянуть.

— Ты добродушный, отзывчивый и разумный самец. Мы друзья. Я верю, что ты не причинишь Грут вреда и будешь хорошо о ней заботиться.

Тройи на мгновение замер.

— Ты имеешь в виду то, о чем я думаю? — сурово произнес он, с намеренно отсутствующим выражением на лице.

Услышав нотки обвинения в голосе друга, Грон стыдливо отвел взгляд.

— Ей нужен хороший самец, Тройи. Я должен быть уверен, что он пойдет ради нее на все. Будет поклоняться ей, также как и я. Мне бы не хотелось искать для нее самца. Я признаю, что хотел бы, чтобы ей было достаточно меня одного, но это не так. Я уязвим, и это делает уязвимой ее, а я не могу этого допустить. Я должен убедиться, что она всегда будет в безопасности. Ты хороший самец и всегда им был. Мы друзья. Мы станем хорошими братьями и партнерами для нашей пары. Если я должен разделить ее с кем-то, я хочу разделить ее с тобой. Ты один из немногих самцов, которым я доверяю.

Грон заметил, что Тройи крепче сжал плетеную им корзину.

— Выражайся яснее, Грон, — потребовал Тройи.

Грон заставил себя посмотреть другу в глаза.

— Если не возражаешь, я бы хотел, чтобы вы с Грут образовали Связь, — сказал он.

Мгновение Тройи не двигался, просто сидел и смотрел на Грона с подергивающейся челюстью, пока обдумывал его слова. Затем он с поразительной силой отшвырнул корзину, встал, умчался прочь, но тут же вернулся обратно. В ответ на реакцию Тройи Рут прижалась к Грону поближе.

Самец в ярости ткнул пальцем в Грона.

— Это… не тебе предлагать, Грон! Это ее решение! Королевы решают, ты же знаешь!

Тройи был зол, но под этим негодованием Грон видел искушение, надежду, тоску и желание, которые испытывало большинство самцов, мечтавших быть избранными, обзавестись потомством и засыпать в объятиях Королевы, которая будет одаривать их лаской, ценить и дорожить ими. Никто из самцов не хотел быть лишним, жить и умереть в одиночестве, оставив за плечами половину бесцельно прожитой жизни.

— Знаю. Это будет ее выбор. Но она не может общаться ни с одним из нас, Тройи! Как ей найти подходящих самцов? Ей нужно, чтобы я нашел для нее самцов, с которыми я могу поговорить, которые, как я знаю, хороши и достойны, — настаивал Грон.

Хвост Тройи бешено хлестал по земле.

— Это измена, Грон. Как ты можешь так поступать с Грастой? Когда-то ты был ей верен!

— У Грасты уже имеется своя свита. Теперь я верен Грут. Она Моя Королева, и у нее больше никого нет. Грут не может спокойно пойти в лес и не наткнутся на странников, это было бы слишком опасно, другая Королева может ее убить. Она не может спросить самцов, хотят они присоединиться к ней или нет, — объяснил Грон. — Пожалуйста, даже если откажешься, сохрани это в тайне. Грут нужно больше самцов, прежде чем мы покинем племя. Ты прекрасно знаешь, что некоторые самцы хотят быть Связанными.

Тройи посмотрел на Рут, и Грон понял, что он обдумывает его слова.

— А что насчет нее? Она знает… Она как-то указала на меня? Она вообще знает, что ты планируешь?

Грон подавил неприятные чувства, которые вызвал в нем этот вопрос.

— Понятия не имею. Я выбрал тебя первым. Я не могу ей объяснить свои действия, но, возможно, она в конечном итоге догадается. Если ты ей понравишься, она тебя Свяжет, я уверен. Она наверняка захочет больше самцов, чтобы обеспечить свою безопасность.

— Грон…

— Пожалуйста. Крану одержим ею. Он только что подходил ко мне и намекнул, что если я встану у него на пути, он найдет способ избавиться от меня, после чего ей понадобится другой самец. Я не позволю этому случиться. Чем больше у Грут будет самцов, тем лучше она будет от него защищена.

Тройи выглядел расстроенным.

— Возможно, тебе стоит позволить Крану сблизиться с ней. Это решит твою проблему. Может Связь успокоит его, даст ему возможность заботиться о ком-то, помимо себя.

— Я не разделю с ним свою жизнь! — зарычал Грон. — Он недостаточно хорош для Грут, он доказал это, угрожая нам.

— Я не хочу становиться между вами двумя и стать следующей целью Крану. Вы братья, вам удалось как-то до этого уживаться, почему же теперь вы строите козни друг против друга?

— Мне всегда было легче отдать ему то, что он хотел, чем вступать с ним в борьбу, даже если я не хотел с ним делиться, но я не отдам ему Грут. Никогда. Он должен понять, что я стал другим. Связь изменила меня. Я не позволю ему пренебречь этим.

— Так чего же ты хочешь от меня? Я не могу общаться с Грут. Как мне убедить ее выбрать меня?

Грон посмотрел на свою Королеву, которая все это время молчала, просто доверившись ему. Он знал, что его стычка с Крану, а затем и очевидные колебания Тройи встревожили ее. Она понимала, что они чем-то обеспокоены, но доверила ему разобраться с этим за нее. Он воспользовался этой привилегией, чтобы укрепить свою решимость разделить ее с другим настолько, насколько хотел прижать ее к своей груди и увести как можно дальше отсюда, где они могли бы снова жить одни. Но он не мог этого сделать, потому что Крану был прав. Речь шла о ее выживании. Ему придется пренебречь своими чувствами.

— Я оставлю ее здесь с тобой. Не знаю, что еще предпринять. Хотел бы я ей все объяснить, расспросить о ее предпочтениях, но не могу. Я могу только ждать и принять ее выбор, — сказал он, гладя Рут по волосам.

— Грон, я вижу страдание на твоем лице. Неужели это так больно? — спросил Тройи.

— Я никогда не покидал ее по своей воле. Мы не расставались с тех пор, как встретились. Я всегда был рядом с ней. Меня беспокоит, что она подумает обо мне, если я сейчас уйду. Это похоже на предательство.

Тройи скривился.

— Если это так больно, я не хочу быть Связанным. Что я скажу, если кто-нибудь заметит меня с ней? Граста расценит это как предательство по отношению к ней.

— Скажи, что я попросил тебя позаботиться о ней, пока буду собирать еду. Ты ведь защитишь ее, да? Если с ней что-нибудь случится, пока меня не будет, я никогда не прощу ни себя, ни тебя.

— Разумеется, Грон! Да и что с ней может случиться? Здесь она в безопасности.

— Если придет Крану, держи его подальше от нее, — сказал Грон, вставая. Рут поднялась вслед за ним, глянув на него и явно рассчитывая, что они уйдут вместе. — Грут, нет, ты должна остаться, — он опустил руки ей на плечи и попытался мягко усадить на землю.

Выражение ее лица стало каким-то испуганным. Вместо того, чтобы сесть, она начала сопротивляться ему, пошатываясь под давлением, которое он на нее оказывал. Она произнесла его имя с вопросительной интонацией в голосе и вцепилась в него, одной рукой ухватив его за руку, а другой скользнув в мех на его животе, явно намереваясь удержать его рядом с собой.

У него сердце разрывалось от боли.

Рут смотрела на него с недоумением и страхом. Она хотела пойти с ним, следовать за ним по пятам, как обычно. Ему пришлось оставить попытки ее усадить, вместо этого постараться заставить ее понять.

— Грут… Тройи… — сказал он, указав на нее, а затем на Тройи, который нерешительно стоял в стороне.

Рут задумчиво посмотрела на другого самца.

— Рут, Грон, — ответила она, снова повернувшись к нему.

Грон не удержался, погладив ее по рукам и лицу. У него не хватало сил осуществить задуманное, но он должен был.

— Грут, Тройи, — повторил он. Рут снова посмотрела на Тройи, и ее взгляд подсказал Грону, что она пытается понять, что происходит, почему он хочет уйти, а ее оставить.

— Рут, Грон, — произнесла она, на этот раз печально, словно умоляя, и он понял, что достучался до нее. Он осторожно высвободил шерсть из ее хватки и прижался губами к ее лбу.

— Грут, Грон, — пробормотал он ей в волосы, не в силах этого отрицать. Затем он собрался с духом и снова отстранился. — Грут, Тройи, — настойчиво произнес он, показательно отступая, и Рут отпустила его с тоской во взгляде. Он заставил себя развернуться и уйти в лес, отойдя на приличное расстояние, после чего остановился.

Все инстинкты в нем кричали, чтобы он вернулся. Его Королева была в опасности. С ней могли произойти ужасные вещи. Тройи, Крану, или любой другой самец мог дотронуться до нее, напугать, увести. Она нуждалась в его защите, как никто другой, а он нуждался в ней. Без нее он не мог дышать, в груди разливалась боль, а мир представал не в таких ярких красках.

Она возненавидит его за содеянное, отвергнет, никогда больше не позволит прикоснуться к себе, не согреет холодной ночью, не подарит его восставшей плоти радости освобождения. В глубине души он знал, что ничего ужасного не делал. Связанные пары не проводили вместе каждую секунду, к тому же он оставлял ее ненадолго. Она простит его. Возможно.

Но он по-прежнему чувствовал себя так, будто заслуживает смерти за то, что оставлял ее напуганную с самцом, которого она не знала, и с которым Грон намеревался ее Связать.

Глубоко вздохнув, Грон запрыгнул на дерево, быстро перепрыгивая с ветки на ветку, в надежде на свое скорое возвращение. Он собирался подыскать подходящее место, чтобы построить для Рут дом за пределами племени, а затем примчаться обратно.

Глава 12

Рут с тревогой наблюдала за тем, как Грон уходит от нее. Она не понимала смысла его поступка. Рут надеялась, что у него на то была веская причина, но в то же время была уверена, что он понял, как она не хочет этого, и волнуется. Он всегда так хорошо заботился о ней, всегда был рядом, старался сделать ее счастливой. Так что же изменилось?

Она повернулась к другому мужчине, с которым ее оставил Грон. Как там Грон его звал? Тройи? Как ни странно, это было человеческое имя, учитывая обстоятельства. Но он произносил его раскатисто-рычащим басом, которому она не могла подражать.

Бедняга выглядел таким же смущенным, как и она, и нервно подергивал хвостом. Он был более худощавого телосложения, нежели Грон, смышленый, судя по лицу, и, конечно же, голый. Рут уже привыкла к этому, но все равно старалась не пялиться на него.

Его мех был того же цвета, что и у Грона. Похоже, у Гэндри не существовало большого разнообразия в оттенках, кроме как у тех, что постарше, которые начинали седеть. Мех Тройи немного отличался по рисунку от меха Грона. Полосы были на внутренней стороне его рук и ног, а не сбоку, и мех на его груди был более овальным, в отличие от перевернутого треугольника на груди Грона. К тому же у него было больше меха на спине, который сужался в нижней части спины, образуя форму ромба, и переходил в полоску, тянущуюся вдоль позвоночника.

У нее сложилось отчетливое впечатление, что он бы сунул руки в карманы, если бы они у него были, пока они оценивали друг друга в неловком молчании.

Рут тяжело вздохнула. Если она правильно истолковала произошедшее, ее оставили под присмотром, как в детском саду. Наверно, у Грона было какое-то поручение, которое он мог выполнить гораздо эффективнее, не таща за собой своего глухонемого, слабого человека. Оставалось надеяться, что он хотя бы скоро вернется. Она не станет думать о том, что Грон не вернется, что эта передача с рук на руки считалась у Гэндри своего рода разводом. Это было бы просто неслыханно. А пока она полагала, что этот парень ее нянька или надзиратель.

Она узнала его. Это он вчера встал между Гроном и Крану, когда они так неистово рычали друг на друга. Будем надеяться, он хороший парень, хотя, по мнению Рут, он мог бы быть и лучше.

Взгляд Рут упал на корзину, которую плел Тройи, когда они его нашли. У него еще оставалась куча папоротников в запасе. Может Рут сможет соорудить корзину? Освоит навык и станет полезной. Может это обрадует Грона, покажет ему, что он не должен оставлять ее под присмотром, если у него имеется работа или то, что он делает в течение дня? Она не могла ни с кем общаться, но была умной и способной ученицей. В конце концов, она была временным работником, которому требовалось схватывать все на лету.

Ей уже приходила в голову мысль попытаться сплести веревку или найти длинную лиану, чтобы можно было подниматься и спускаться с навесной площадки без помощи Грона. Это было важно, и станет первым шагом к тому, чтобы доказать Грону, что она не всецело зависима от него и ему не нужно так беспокоиться о ней. Она собиралась строить здесь свою жизнь, не будучи для него обузой.

Рут подошла к папоротникам и опустилась рядом с ними на колени. Пора сделать первый шаг.

Она посмотрела на Тройи с надеждой во взгляде, поочередно указывая то на папоротники, то на корзину. Поначалу он казался настороженным, но затем подошел и показал ей, с чего начать. Умный парень. И тихий. Пока что не особо приветливый, но никто из них не улыбался, так откуда ей было знать? Он учил ее плести корзину вместо того, чтобы рыкнуть или просто уйти, так что могло быть и хуже.

Способ плетения оказался простым, но обращение с папоротниками было делом не легким. Они все время норовили выскочить из пазов, Рут явно нуждалась в дополнительной паре рук или хвосте, чтобы добиться желаемого результата. Тем не менее, поскольку больше заняться было нечем, она продолжала плести, настойчиво заставляя папоротники переплетаться и удерживать хрупкую форму чаши, которая была испещрена дырками. Хорошо, что ей было на чем сосредоточиться, лишь бы не переживать о Гроне, Тройи и Крану.

Трудясь, она прокручивала в голове прошедший день, пытаясь понять, что же, черт возьми, происходит. Ей казалось, что день начался довольно неплохо. Прошлая ночь была прекрасна, благодаря прошедшему дождю. Она и не подозревала, как соскучилась по нему, по его тихой трели и прохладе, которую он дарил. В воздухе витала романтика. Когда Грон прижал ее к своему пушистому телу, она поняла, что счастливее стать не сможет. Она чувствовала, что это чудесное место и у них был реальный шанс здесь обосноваться, об этом говорил прием, который им оказали.

Проснувшись этим утром, Рут испугалась, когда увидела Грона спящим. Она наблюдала за тем, как он спит на протяжении последних двух недель, поэтому, увидев его в таком состоянии, она запаниковала. Ее посетило дурное предчувствие, напомнившее ей о том, как он потерял сознание в пещере, где чуть не умер, и как его окружало разнообразное оборудование в медицинском отсеке корабля Т'Лакса.

Но они поцеловались и занялись любовью, он доказал ей, что жив-здоров, а она почувствовала себя намного лучше. Их отношениям ничего не угрожало. Они не изменились после знакомства с его семьей, пытавшейся затеять с ним драку, и ее вынужденного поступка — возбудить его на глазах у всех. Все это было очень странно, и она боялась, что произошедшее испортит что-то между ними. Она по-прежнему чувствовала себя неловко, вспоминая об этом, хотя его, казалось, это совсем не беспокоило. Он все еще хотел ее.

А потом он повел ее купаться к маленькому пруду и принес завтрак. Пруд был темноват и неглубок, с опавшими листьями на поверхности, но, учитывая, что они находились в лесу на незнакомой планете, она не стала воротить нос. Рут скучала по современным технологиям на корабле Т'Лакса, но была безмерно рада оказаться вдали от маленьких зеленых гаденышей и того, как они говорили о ней и Гроне. Т'Лакс дал ей бутылочку импровизированного геля для душа, который рассеивался в ничто и не оказывал заметного воздействия на окружающую среду, так что она могла насладиться этой роскошью, не оставлявшей после себя следов, будто никогда не ступала на эту землю. У нее было много таких вещиц.

К несчастью, именно в тот момент, когда у нее с Гроном возле пруда дело снова дошло до близости, появился брат Грона. Она не понимала, какое шило в жопе беспокоило этого засранца, по-видимому, тот факт, что его младший брат привел домой инопланетянку, чтобы познакомить ее с семьей. Она пряталась в холодной воде, пока Грон и Крану устраивали очередные разборки. Ей это не понравилось, как, очевидно, и Грону, потому что после случившегося к любовным забавам они не вернулись. Она вылезла из пруда, и они отправились на встречу с этим Тройи.

Рут надела черную футболку, достаточно длинную, чтобы сойти за платье, и, слава Богу, нижнее белье. У нее было всего два комплекта, и она приберегала их на тот случай, когда действительно почувствует, что они ей нужны, радуясь, что они у нее есть. В воздухе царило напряжение, поэтому она хотела, чтобы ее чресла были прикрыты. Все, что она носила, было синтезировано на корабле Т'Лакса, как и красное платье-тога, в котором она занималась сексом, а затем, переодевшись, прополоскала в воде.

У нее был ограниченный запас одежды, но она старалась, чтоб он был более-менее простым. Чем откровеннее будет ее одежда, тем меньше шансов, что Гэндри станут возражать, — рассудила она. Если бы она ходила в джинсах, ботинках и куртке, то еще больше походила бы на инопланетянку. У нее были только штаны и обувь, на тот случай, если придется выживать самой, а надобность ходить полуобнаженной отпадет. Кроме того, у нее имелось бикини, на тот случай, если она будет комфортно себя чувствовать рядом со своими новыми родственниками.

Грон явно был расстроен тем, из-за чего ругался с Крану. Он взял ее за руку и повел через лес без привычной заботы и игривости. Он не причинил ей боли, не торопил ее, не игнорировал, но, судя по всему, он спешил и двигался куда-то с определенной целью. Ее беспокоило, что он чем-то расстроен, а она не могла даже спросить, чем именно, не говоря уже о том, чтобы предложить ему свою помощь. Это не лучшим образом сказывалось на их отношениях. В настоящее время их связывал только секс и стремление выжить, и теперь, когда Грон вернулся в свою семью, скорее всего, интерес к ней постепенно пропадал.

Оставалось сосредоточиться на корзинках. Она научиться их плести, и у Грона не будет причин ее бросить. В конце концов, она была одной из трех женщин, в число которых входила его мать, и принадлежала исключительно ему. В этом имелась своя притягательность.

Как бы там ни было, они нашли этого Тройи, и Грон с ним поболтал, по-видимому, в следствии разговора с Крану, правда, вид у него был все такой же несчастный. Он выглядел… подавленным. Чуть ли не измученным. Пристыженным. Испуганным. Вспомнив, как тогда выглядело его лицо и как звучал его голос, Рут на мгновение по-настоящему испугалась. Что, черт возьми, происходит?

Тройи отреагировала не очень хорошо. Даже не взирая на языковой барьер, Рут могла распознать взгляд человека, испытывающего одновременно недовольство и соблазн. Тройи злился, то ли на Грона, то ли на Крану, а может, и на обоих. Теперь же они остались с ним вдвоем.

Припомнив обмен фразами между Гроном и Тройи, Рут могла предположить, что если это было просто: «можешь присмотреть за Рут, пока я отлучусь по делам?», то Тройи отреагировал на это чем-то вроде: «ни за что, мужик, как ты смеешь вешать мне на шею свою гадкую инопланетянку?», но поведение Грона говорило об обратном. Ему нужно было выполнить нечто жуткое и важное, поэтому он не хотел брать ее с собой.

Внезапно испугавшись, Рут посмотрела в сторону деревьями, за которыми исчез Грон. Что, если он дерется с Крану не на жизнь, а на смерть, или что-то в этом роде, а ее нет рядом? Такое положение дел ее не устраивало.

Она ничего не слышала, ни ликующей толпы, ни ритуального песнопения, но ведь она еще не видела всю деревню племени. Она предполагала, что дрочка хвоста на публике была церемонией бракосочетания, но что, если Грон ушел, чтобы сразиться с инопланетным монстром или что-то в этом роде?

Рут посмотрела на Тройи, который до сих пор только и делал, что плел свою корзинку и поглядывал на нее исподлобья, словно боялся быть пойманным с поличным. Сейчас он смотрел на нее так же, как она на него, — взглядом испуганного зверя в свете фар.

— Грон? — спросила она, сделав вид, что оглядывается.

Тройи, казалось, расслабился, с облегчением выдохнул и вернулся к плетению корзины.

— Грон? — вновь спросила Рут, на этот раз резче, позволив лишь намеку на панику, которую пыталась побороть, придать ее голосу оттенок. Надеясь, что он поймет масштабы скандала, который она закатит, если не получит ответ.

Вид у Тройи был немного сконфуженным, затем он выдал жест, который она истолковала как «ты все равно меня не поймешь». Что было бы вполне логично, но она уже неплохо разбиралась в шарадах.

— Грон Крану? — спросила она, ударив правым кулаком в левую ладонь. Она изобразила, как бьет себя кулаком в лицо, и тихо прорычала, имитируя то, как самцы приподнимают свою верхнюю губу, когда хотят припугнуть своими огромными клыками.

Тройи выглядел озадаченным, словно его встревожила ее демонстрация. Он моргнул пару раз и издал протяжный, равномерный звук, который, вероятно, был эквивалентом «Ээээ…».

Было бы гораздо лучше, если бы Гэндри качали головой в случае «нет», кивали в случае «да» или пожимали плечами. Ей придется обучить этому Грона. А так ей оставалось только ждать, пока Тройи придумает, как ей ответить.

Наконец он указал в сторону леса и сказал: «Грон», затем указал в другую сторону и сказал: «Крану». Хорошо, значит, они были в разных местах и не могли драться. Отлично.

Затем она произнесла имя Грона и, схватившись за грудь, покачнулась, высунула язык и скосила глаза. Этой мини-сценкой она намеревалась спросить, не ранен ли Грон. Тройи явно ничего не понял, став медленно от нее отодвигаться. Рут закатила глаза. Этот парень даже не пытался.

Она тяжело вздохнула. Ей нужно быть проще и надеяться на лучшее. Она указала прямо перед собой:

— Грон?

Несколькими жестами изобразила выходящего из леса Грона и снова указала на место перед собой.

Это Тройи понял. Он повторил череду жестов от леса до указанной ей точки на земле, соглашаясь с «Гроном», который к ней вернется.

Рут расслабилась. Потом она подумала, чем черт не шутит, и подняла указательные пальцы.

— Грон, — сказала она, указав на один из них. — Рут, — произнесла она, указав на другой. Затем она развела пальцы в разные стороны с явным вопросом на лице.

Тройи проследил за ее движениями, затем поднял указательные пальцы и свел их вместе.

— Грут, Грон, — сказал он. Затем добавил средний палец к Грону. — Крану, Тройи, Дренз…

Он перечислил еще несколько имен таким тоном, который предполагал вероятность, а не уверенность.

У Рут кровь застыла в жилах. Он не мог намекать на то, о чем она думала. Неужели Грон ищет для них другого самца? Он оставил ее здесь с этим парнем, чтобы они могли… Что? Трахнуться? Так вот, какого мнения о ней Грон? Неужели он обещал ее этому парню?

Как бы не так.

Она протянула руку и шлепнула по среднему пальцу Тройи, затем сердито подняла два своих.

— Рут, Грон, — грозно произнесла она, стараясь, чтобы ее слова не были истолкованы превратно. Она была приверженицей моногамии и не собиралась отдаваться всем и каждому. Если это было необходимо для того, чтобы ее приняли в племя, она пас. Если Грон хотел для нее такой жизни, он может остаться здесь, когда она уйдет.

Тройи долго смотрел на нее, потом отвел взгляд и вернулся к плетению своей корзины. Ну и ладно. Рут не волновало, задела она его чувства или нет. Он переживет это.

Рут в очередной раз постаралась успокоиться. Как она могла не заметить, что у обеих женщин, которых она видела в племени, было несколько партнеров? Черт возьми, она заметила. Т'Лакс говорил о том, что альфа-самки выбирают самцов. Для женщин Гэндри было в порядке вещей брать несколько партнеров. Она не должна обижаться на то, что Грон, по всей видимости, хотел ее разделить. Просто она думала, что между ними было нечто особенное, что каким-то образом сумев выжить, они создали более глубокую связь, но нет. Она не должна обижаться, он просто делал то, что для него привычно.

Она понимала, что была для него обузой. Понятно, что ему нужна помощь для присмотра за ней, поскольку он не мог находиться с ней все время.

Она вернулась к плетению корзины, хмурясь, кипя от злости и просто выжидая, когда этот огромный болван вернется.

Глава 13

Грон притаился, прежде чем выдать своё местоположение. Он спешил вернуться, закончив поиски подходящего для них места за пределами деревни племени, что заняло у него гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Даже сейчас он не был уверен, но не мог больше оставаться в стороне. Ему казалось, что он отсутствовал почти весь день, хотя знал, что ещё только начало дня.

Теперь он сидел, сгорбившись, высоко на дереве и смотрел сверху вниз на Рут и Тройи. Он знал, что ему не следует шпионить, иначе он был ничем не лучше Крану, но он просто должен был знать. Он должен был увидеть, образовалась ли между ними Связь, понравилась ли Рут Тройи, прежде чем он окажется в гуще событий. В таком случае ему придется взять себя в руки.

Рут и Тройи сидели лицом друг к другу. Сблизились ли они за время его отсутствия? Похоже, они не очень-то общались, если вообще общались. Очевидно, они не понимали друг друга, но раньше Рут это не останавливало. Они вообще смотрели друг на друга? Неужели Тройи ее чем-то расстроил?

Грон наклонился вперед, пытаясь разглядеть больше, но это движение привлекло внимание Тройи. Грона заметили, и теперь ему было неловко прятаться. Он был Связанным Узами взрослым, но вел себя как ребенок.

Он быстро спустился на землю, надеясь добраться до них прежде, чем Тройи успеет сообщить Рут, что он наблюдал за ними. Когда Грон подошел ближе и Рут заметила его, взглянув на него с выражением заметного облегчения на лице, он обрадовался. Снова её увидев, он почувствовал себя лучше, узел в его животе ослаб. Он еще не знал, как она отнеслась к тому, что ее бросили, но, по крайней мере, теперь он мог присмотреть за ней, убедиться, что она в безопасности.

Грон шагнул к ней, и выражение ее лица изменилось. Она отвернулась от него, махнув своей длинной гривой, ставшей преградой между ними и скрывшей ее лицо, продолжив яростно скручивать папоротники в корзину. Грон опустился рядом с ней на колени, и она отодвинулась от него подальше.

— Она сердится? — спросил он Тройи.

— Думаю, она поняла, что ты надеялся на её Связь со мной, — ответил его друг.

— Что произошло?

— Она спрашивала о тебе. Я не мог объяснить ей, где ты, поскольку не знал, но она продолжала спрашивать. По-моему, она думала, что ты пошел драться с Крану, но я попытался показать ей, что это не так. Ее жесты вполне… ясны. Я понимаю, почему ты находишь ее забавной.

Грон предостерегающе зарычал, хотя это было нецелесообразно. Ему бы следовало подбодрить Тройи за то, что посчитал Рут милой, но он ничего не мог с собой поделать.

Тройи поднял руку в умиротворяющем жесте.

— Она спрашивала только о тебе. Я пытался объяснить ей, что вскоре у тебя может появиться брат-партнер по супружеству, но она с этим не согласилась. Мне не понять точный смысл ее жестов и мотивов, но после этого она не пыталась общаться. Думаю, что она злится. Может она не оценила то, что ты выбираешь за нее? В любом случае, полагаю, что меня отвергли, — закончил он с самоуничижительным видом.

Грон задумался. Пока он говорил, Рут наблюдала за Тройи, но вид у нее был сердитый.

— Кого еще ты бы мог ей порекомендовать? — спросил он у Тройи.

— Я бы отказался от этой затеи, по крайней мере сейчас. Брось это. Судя по тому, что она мне показала, ей это не нужно, — сказал Тройи.

— У меня нет времени ждать, Тройи! Крану придет за ней!

— Может она отвергнет и Крану, ты об этом не подумал? — сказал Тройи.

— А если он заберет её у меня? Что, если он так решительно настроен, что украдет её? — ответил Грон, в его голосе проступали нотки страха.

— Она — Королева. Это все еще ее выбор. Крану не стал бы этого делать, хотя бы потому, что Граста и ее свита разорвали бы его на куски, не говоря уже о твоей матери. Не позволяй Крану играть с твоим разумом, Грон. Твоя Королева нуждается в тебе больше всего, забудь о других самцах. Оставляя ее, ты предоставляешь Крану возможность, которой он и добивается.

— Возможно, ты прав. Ты всегда был самым прозорливым из нас, — заявил Грон.

— Не повторяй этот эксперимент с другими членами племени. Это жестоко. Как Связанный самец, возможно, ты забыл, каково не быть избранным, но это не пустяк, когда тебе предлагают будущее и отнимают его.

Грон посмотрел на Тройи, сидящего на коленях рядом с Грут.

— Мне очень жаль, друг. Я просто пытался защитить её.

— Понимаю. Тебе просто повезло, что я такой уравновешенный, — поддразнил его Тройи. — А теперь я вас покину. У меня нет ни малейшего желания смотреть, как ты унижаешься, прося у нее прощения.

На этих словах другой самец поднял свою корзину и зашагал прочь. Грон повернулся к Рут и снова потянулся к ней. Неужели она так расстроена? Неужели она отказалась взять другого самца? Грон боялся ее реакции, но слова Тройи привели его в восторг. Его Королева ценила его выше всех остальных.

Или нет.

За секунду до того, как его пальцы коснулись ее ноги, она развернулась и швырнула корзину ему в лицо. Конструкция была на редкость хилой, и целилась она не точно, так что было не очень больно, как она, вероятно, надеялась, но все же это стало шоком.

Она испепеляла его взглядом, грозно скрестив руки на груди. На мгновение он растерялся, не зная, что делать, но потом что-то в ней словно надломилось, и она ударила его ладонью по руке. Опять-таки, это было не так больно, как наказание от Грасты или Грилы, но намерение, стоящее за этим, было обескураживающим. Она наказывала его. Он причинил ей нестерпимую боль, его поведение было непозволительным.

Из него вырвалось что-то похожее на скулеж, когда он отдёрнул руки, ожидая больше ударов, принимая её наказание.

Последовала пауза, затем Рут сильно ущипнула его за ребра на боку, которые он оставил неприкрытыми, когда убрал от нее руки. Он взвизгнул, и она сделала это снова. Он упал на спину, когда она бросилась вперед, атакуя уязвимую кожу, которая не была покрыта шкурой. Рут села ему на живот, пока он извивался и корчился, инстинктивно пытаясь избежать ее жалящих пальцев, но стараясь случайно ее не задеть, визжа и скуля о прощении. Она ущипнула его, наверно, раз десять, прежде чем обхватила ладонями его лицо и повернула к себе, склонившись над ним и заслонив своей гривой солнечный свет.

— Рут Грон! — закричала она на него. — Рут Грон!

Она выкрикнула что-то еще, и Грон услышал имя Тройи, но затем она откинулась назад и принялась шлепать его по груди обеими руками, снова и снова, пока не устала. Он не сопротивлялся, поскольку ее удары были сосредоточены на его шкуре и совсем не жалили. Его Королева была маленькой, негодующей, но не злобной. Если она ругала его сейчас, то, по крайней мере, намеревалась оставить его при себе. Она могла просто проигнорировать его, что было бы невыносимо по сравнению с тем шквалом щипков и ласк, которые она ему дарила.

Его руки легли ей на бедра, когда она тяжело задышала над ним, то ли чтобы восстановить дыхание, то ли чтобы взять свои эмоции под контроль. Он рыкнул, инстинктивно пытаясь успокоить ее, прежде чем понял, что делает. Он должен беспрерывно молить ее о прощении.

Она вцепилась пальцами в его шкуру, но он не возражал. Она так делала, когда хотела быть ближе к нему, как будто могла удержать его рядом с собой. Он протянул руку и вытер слезу с ее лица. Что же он натворил?

Глаза Рут сияли и казались еще больше от слез. Ее лицо порозовело, когда она прикусила губу, пытаясь сохранить самообладание. У него кровь застыла в жилах от осознания нанесенного им урона. Она была так счастлива этим утром, но он все испортил. Рут не плакала с тех пор, как они были в камере, до того, как между ними образовалась Связь. В данный момент именно он был причиной ее слез.

Он не мог подняться, поскольку она оседлала его, но он погладил ее по ногам, спине и рукам, и она медленно опустилась ему на грудь. Он размеренно перебирал пальцами пряди ее гривы, задумавшись над словами Тройи. Грон сделал то, чего добивался Крану, заставив ее нуждаться в других самцах, потому что она больше не могла полагаться на него, разрушил то доверие, которое она питала к нему.

Больше этого не повториться. До этого утра они были счастливы. Значит, им нужно вернуть все как было.

— Рут Грон, — повторила она.

— Грут Грон, — согласился он. Грон накрыл ладонью ее руку, лежавшую у него на груди, и прижал ее к своему сердцу, чтобы она могла почувствовать его биение.

Глава 14

Рут чувствовала усталость после нападения на Грона. Она лежала на его груди, прислушиваясь к биению его сердца и похожие на урчание звуки. Как обычно, его мех служил ей мягкой подушкой, а его руки покоились на ее бедрах, удерживая на месте. Ее нос был заложен, а в горле пересохло, как будто она выплакала слез больше, чем когда-либо. Ее тело обмякло, и она не хотела двигаться, чувствуя себя обессиленной.

Казалось, стресс от ее пребывания в племени Грона и трудностей общения с окружающими ее гигантами не хило ее подкосил. В этот момент она не хотела лежать на Гроне, она хотела уютно устроиться в своей собственной кровати, у себя дома, под пуховым одеялом, в своей удобной пижаме. Но она могла об этом только мечтать, поскольку лежала на земле, устроившись на теплом мягком теле и одеяле из меха.

Рут больше не злилась, на самом деле, она просто нуждалась в поддержке. Она нуждалась в нем и злилась на то, что он напомнил ей об этом. Если бы они были на ее планете, он нуждался бы в ней точно так же, но разница была в том, что она не смогла бы его защитить, если бы правительство пришло с оружием. Может, все, что с ней случилось к лучшему, но ей все равно хотелось домой.

Грон что-то пророкотал под ней, но она услышала лишь приглушенное эхо от прижатого к его груди уха. Он гладил ее рукой по волосам, разметавшимся по ее спине. Наверное, Грон хотел подняться. Но что потом? Возвращение к жизни на чужой планете. Без малейшего представления о том, что ждет ее в будущем, кроме того, как следовать за Гроном и надеяться на лучшее, есть руками и спать на дереве. Грон заботился о ней, давал ей все необходимое, она не страдала, но это была борьба. Рут не чувствовала себя в безопасности, словно ей здесь не место.

Тяжело вздохнув, она оттолкнулась от Грона. Ладно. Бывали дни, когда она не хотела вставать с постели, работа казалась ей неприятной рутиной, а еда не доставляла удовольствия, но она все равно вставала и занималась обыденными вещами, потому что лежать и позволять жизни переезжать тебя катком было куда тяжелее. Пережить плохой день было намного легче, нежели игнорировать его, пока не накатывала депрессия. Но разве у нее был выбор? Грон не даст ей умереть с голоду.

Грон встал и помог ей подняться. Он выглядел обеспокоенным, но у нее не было сил улыбнуться и помочь ему почувствовать себя лучше. Он намеренно оставил ее с другим мужчиной, когда она попросила его этого не делать. Она понимала, что он не может объясниться или спросить у нее разрешения заблаговременно, поэтому была разочарована. Мысль о том, что она неправильно поняла их отношения, огорчала ее. Осознание того, что они не могут поговорить об этом, приводило ее в отчаяние.

Она снова тяжело вздохнула и отряхнула футболку, не глядя на Грона. Он, несомненно, собирался увести ее в лес по причине известной лишь ему одному, так что ей просто придется подождать до тех пор, пока они не доберутся до места. Возможно, она сможет разгадать его намерение и понять что к чему. Как она и предполагала, Грон потянулся к ее руке, но она импульсивно отдернула ее.

Грон заскулил. Это был тот же самый звук, который он издавал, когда она его щипала. Печальный звук отчаяния и боли, гораздо выше по тону, чем все, что она когда-либо слышала от него раньше. Хорошо, значит, он расстроен. Ему не понравилось, что она отстранилась от него. Наверно, он сожалеет о случившемся. Она скрестила руки на груди и дернула головой, приказав ему идти вперед. Рут могла следовать за ним, не держа его за руку. Она взрослая женщина, а не ребенок.

Он снова заскулил, на этот раз более заунывно, и склонил голову, чтобы уткнуться в нее носом.

— Ладно, ладно, — бросила она, проведя рукой по его волосам, шее и плечу. Он был похож на побитую собаку. Возможно, он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, хотя ей с трудом в это верилось. Ей хотелось злиться, но какой в этом смысл? — Я прощаю тебя, — сказала Рут. Она не простила его в эмоциональном плане, но поспешила сказать правду, потому что чувствовала в этом необходимость, даже если он не мог ее понять.

Грон чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее, изучая ее своими большими глазами. Она снова погладила его по шее и жестом велела идти. Он выглядел опечаленным, но все же пошел, сделав несколько неуверенных шагов, будто сомневался, что она последует за ним. Она наклонилась, чтобы поднять то, что осталось от ее корзины, и двинулась за ним.

Большую часть пути они шли молча. Она догадывалась, что они удаляются от деревни, но не была уверена. Грон начал срывать фрукты, ягоды и орехи с окружавших их растений. Он съедал то, что находил, но основную часть отдавал ей. Она отщипывала аппетитные кусочки, догадываясь, что это был их обед, но он давал ей слишком много, так что большая часть еды оказывалась в ее корзине, которую ей приходилось прижимать одной рукой к груди, чтобы та не развалилась.

Грон, судя по всему, пытался научить ее разбираться в растениях и плодах, которые они собирали, поскольку он указывал на особенность каждого растения перед сбором фруктов, показывал ей, как очистить то, что нуждалось в очистке, какие кусочки были спелыми, а какие нет. Рут старалась все запомнить. Это была полезная информация, которую она должна была усвоить, и прекрасно вписывалась в ее план стать независимой, а это уже была нейтральная территория, которая не имела ничего общего с их отношениями.

Однако, Грон обучал ее без всякой радости. Его голос был тихим и унылым, хвост безвольно повис и был слегка поджат, а он то избегал ее взгляда, то смотрел на нее, словно проверяя, сердится она еще или нет. Рут стало не по себе. Он ушел и оставил ее, но потом вернулся. Похоже, он не собирался относиться к ней как-то иначе. Но она не могла смириться с мыслью о том, что он хочет свести ее с кем-нибудь. Если она простит его сейчас, и они будут вести себя так, будто ничего не произошло, не проделает ли он тоже самое вновь?

Они потратили час или два, собирая еду, оба притихшие, подавленные и несчастные. Рут была рада, что у них есть еда, которую они могли взять с собой. Грон принес им двоим наполненную жидкостью кокосовую хреновину и проткнул ее для Рут. Она приняла ее с видом робкой признательности. Они отыскали место, где можно было посидеть, выпить и поесть, наслаждаясь тишиной леса.

Было странно устраивать пикник с тем, на кого она злилась. В обычной ситуации она бы прильнула к нему и положила голову ему на плечо или что-то в этом роде, но сейчас небольшая дистанция разделявшая их лишь ухудшала ее самочувствие. Она вздохнула. В какой именно момент она причинила себе боль, разозлившись на него? Он явно сожалел, если не о том, что сделал, то о том, что расстроил ее. Он не хотел, чтобы она сердилась на него.

Рут уже собиралась переступить через свою гордость и придвинуться ближе к Грону, когда услышала чей-то голос слева от нее.

— Так, так, маленький. Я могу взять маленького. А большой будет бороться или убежит? Скорее всего, убежит, иначе я и его съем. Маленький не сможет бороться, не сможет убежать. Вкусный маленький…

Поначалу, услышать родной язык было так непривычно, что она едва поняла его. Голос был хриплым и тихим. Прищурившись, она посмотрела на заросли, откуда он доносился, чтобы попытаться разглядеть источник шума. Ей показалось, что она заметила чьи-то очертания, как вдруг Грон закинул ее себе на спину резче, чем когда-либо, от чего она обомлела и начала отчаянно хватать ртом воздух.

Рут чуть не закричала, когда он запрыгнул с ней на нижние ветки, быстро поднимаясь все выше и выше. Он не был с ней нежен, пустив в ход не только свою силу, но и невероятную скорость, с которой она никогда прежде не сталкивалась. Это напугало ее. В голове промелькнула мысль, что он психанул и решил, что если она будет холодна с ним, то он просто покажет ей, кто здесь хозяин. Остановившись после своего резкого подъема наверх, Грон, тяжело дыша, снял ее со своего плеча и прижал к стволу дерева.

Рут смахнула волосы со своего лица, собираясь его отчитать, но обнаружила, что он не смотрит на нее, сосредоточив свое внимание на том месте, где они только что сидели, с выражением ужаса на лице. Рут, набравшись смелости, проследила за его взглядом.

Внизу, между ветвями, валялась опрокинутая корзина и рассыпавшиеся по траве фрукты и ягоды. Поначалу, Рут больше ничего примечательного не заметила, но затем в поле зрения появился огромный смахивающий на кошку зверь. Он был колоссальных размеров, по крайней мере, таким же высоким, как Рут, если не выше. Его лапы казались такими же большими, как ее голова, а его шкура была пестрого темно-пурпурного окраса. Он крался по зеленому лесу, как тень.

Он обнюхал фрукты, разбросанные по земле, и корзину, пока не добрался до дерева, на котором они с Гроном прятались. Они стояли совершенно тихо, едва дыша. Затем котяра задрал морду вверх, и Рут увидела, что у него желтые глаза с черными щелочками вместо зрачков. Ей стало интересно, сможет ли он увидеть их на такой высоте, но вскоре он злобно зарычал, продемонстрировав пасть с заостренными белыми зубами разнообразных размеров, и встал на задние лапы, ударяя передними лапами по стволу дерева и раскачивая его до приступа тошноты.

Рут всхлипнула, и Грон обнял ее крепче, обернув руки вокруг дерева. Существо было достаточно высоким, чтобы повиснуть на нижних ветках, когда стояло на задних лапах, как сейчас.

— Большой забрал маленького на дерево, — услышала Рут, сопоставив голос с ревом зверя. Он снова взвыл, расстроенный и злой. Дерево тряхануло, когда он оттолкнулся от него и повернулся, чтобы уйти. — Поймаю другого, — прорычал он.

Как… могло это существо говорить по-английски? Правда, этот английский отличался от привычного ей и больше напоминал… Рут вздрогнула, когда осознала, что он напоминал ей говор народа Т'Лакса на космическом корабле, когда она могла понять их только благодаря чипу-переводчику, который Т'Лакс вживил ей в голову.

Т'Лакс предупреждал, что Гэндри уникальны тем, что чип не мог перевести их язык. Похоже, язык этого животного чип перевести мог. И Рут даже понимала сказанное. По ее спине пробежал холодок, когда она задумалась над тем, что услышала. Похожий на тигра хищник говорил о ней, как о еде. Если он поймает ее, она поймет каждое сказанное им слово, пока он будет ее убивать.

Лес внезапно перестал быть для нее безопасным. Рут не могла запрыгнуть на дерево без помощи Грона. Она не могла ни убежать, ни бороться со зверем. Рут глянула на Грона с бешено колотящимся сердцем от осознания того, что он снова спас ей жизнь, но Грон смотрел вниз на землю, высматривая зверя. Он взглянул на нее только тогда, когда почувствовал на себе ее взгляд, но выражение на его лице было непроницаемым. Сейчас его, похоже, не волновали их отношениях, он беспокоился о том, чтобы сохранить им обоим жизнь.

Грон повернулся и подтолкнул ее, чтобы она забралась к нему на спину. Она так и сделала, желая убраться подальше отсюда, не поднимая головы, пока Грон перепрыгивал с дерева на дерево, направляясь в сторону деревни.

Глава 15

Грон в ужасе прыгал с дерева на дерево. Пожиратель был здесь. Он даже не видел его, пока они не оказались на дереве. Он не учуял его и не услышал, это было просто предчувствие, инстинкт, и как только он сработал, Грон рефлекторно подхватил Рут и поднял их на ветви. Он знал, что она все еще недовольна им, а он был с ней груб, но ему было некогда думать об этом. Они оторвались от Земли и забрались на безопасную высоту прежде, чем он осознал, что сделал.

Пожиратель был единственным существом, которого боялся его народ. Деревья были для них безопасным местом, но на земле Пожиратель мог их достать. Он сбивал их с ног и пожирал плоть, пока они не умирали. Таким образом, его племя потеряло трех самцов. Это было единственное известное им существо, которое пожирало других. Это был монстр. Даже Королевы не могли спастись от него, его не заботило ничего, кроме кормления. Он охотился не переставая, выискивая свою следующую жертву сразу после того, как кончал с первой, днем или ночью.

Он инстинктивно подхватил Рут, даже не успев понять почему, но, пока он вел их через лес, страх продолжал будоражить его кровь. Пожиратель мог поймать ее или схватить его, и в итоге Грон легко бы потерял ее или умер, оставив одну. Если бы Пожиратель напал на Рут, Грон боролся бы с ним не на жизнь, а на смерть, пытаясь ее спасти. Тогда бы ему, по крайней мере, не пришлось жить без нее. Но ей все равно нужен был тот, кто будет присматривать за ней, если с ним что-то случится. Он бросился бы между ними, чтобы дать ей шанс убежать, но он пошел бы на это с легкостью на сердце, если бы знал, что после его смерти она не попадет в опалу Грасты.

Рут могла бороться с ним, ненавидеть или наказывать, но ей нужен был другой самец. Он еще не знал, как организует это, не потеряв ее в процессе, но он должен был попытаться. Ему потребуется время, чтобы на этот раз все хорошенько обдумать.

Приблизившись к деревне, он встретил одного из своих соплеменников и крикнул ему:

— Я видел Пожирателя, он в лесу, предупреди остальных!

Другой самец поднял на него взгляд и бросил то, чем занимался, запрыгнув на дерево и умчавшись прочь, чтобы сообщить новость остальным. Вскоре лес наполнился их криками и шелестом листьев, когда племя поспешило по веткам добраться до своих площадок, пока темно-бурые пятна не исчезли в листве.

И вдруг в лесу воцарилась тишина. Грон достиг своей площадки и позволил Рут соскользнуть с его спины, затем поспешил к краю, глянув вниз, чтобы убедиться, что никто не остался на земле. Он видел, как другие делают то же самое, проверяя своих соседей. Племя затаило дыхание, не издавая ни звука в ожидании появления Пожирателя.

Постепенно напряжение спало, поскольку ничего не случилось, но несколько минут прошли в тревожном наблюдении.

Затем Граста крикнула:

— Все на месте? Проверьте своих друзей и соседей. Сегодня мы останемся на деревьях!

Грон позволил себе немного расслабиться. Никто не пострадал. Его люди перекрикивались, проверяя, в безопасности ли их близкие. Грон перешел на другую сторону своей площадки и стал искать мать, которая была ниже, на другом дереве. Он увидел, что его отцы были с ней, как и Мруин.

— Мама! — крикнул Грон, чтобы сообщить, что он в безопасности. Его семья задрала головы вверх и ответила на его жест. — Грут со мной, — сказал он им.

Бру с облегчение выдохнул, а его мать пренебрежительно махнула ему рукой, после чего позвала Крану, который через мгновение спрыгнул на ее площадку, явно недовольный тем, что его вызвали, как ребенка.

Грон отступил, не будучи заинтересованным в капризах брата. Застрять на деревьях для его народа было все равно, что претерпеть незначительные неудобства, но он знал, что Крану не любил находиться в такой близости с другими. Сегодня ночью никто никуда не уйдет. Завтра же самые храбрые снова рискнут спуститься на землю, и вскоре за ними последуют остальные. В данный момент он был наедине с Рут.

Грон повернулся к ней. Она стояла далеко от края, выглядя немного потрясенной, но он видел ее в состоянии и похуже. Казалось, она не нуждалась в его утешении. Обычно, когда она была напугана, ее маленькие глазки широко распахивались, и она смотрела на него так, словно пыталась прочитать выражение его лица. Сейчас она озиралась вокруг и разглядывала других, лишь на мгновение бросив на него взгляд. Он боролся с желанием заскулить или подползти к ней на коленях.

Он подавил стон и подошел к стволу дерева, где хранил то немногое, что у него имелось. Сегодня вечером ему снова придется искать еду, но это его не беспокоило. Вместо этого его мысли занимала предстоящая ночь. Рут спала в его объятиях каждую ночь с тех пор, как они оказались в камере, им еще рано отдаляться друг от друга.

Грон понимал, что Королевы не спят в объятиях своих самцов каждую ночь, что он не может рассчитывать на то, что ее внимание будет приковано к нему вечно. Когда у нее появятся другие самцы, ей придется сосредоточиться на них, особенно поначалу, пока она будет формировать с ними Связь, если выберет их для спаривания. Тогда Грон будет вынужден исчезнуть, по крайней мере, на какое-то время, а значит ее будет обнимать кто-то другой.

Его мать, Грила, спала между двумя самцами на протяжении большей части своей жизни, но у нее было только два самца, и они оба были Отцами Прайма. Когда Грон и его братья были детьми, они спали с ними или спали неподалеку от них. Он никогда не видел, чтобы его мать Связывала нового самца. Граста наоборот, проводила дни, Связывая самцов, но в конечном итоге всегда возвращалась к своему любимцу, Отцу ее Прайма. Она спала с ним в обнимку на их площадке, ее любовник и молодой претендент в супруги рядом, ее дети вместе, а ее Связанные стражники спали на другой площадке, примыкавшей к ее.

Грон представить себе не мог, что будет спать вдали от Рут. Ему наверняка будет холодно, холоднее, чем тогда, когда он был неСвязанным самцом. Но он пойдет на все, что угодно, лишь бы она его не отвергла, думая о других самцах и желая избавиться от его запаха на своем теле.

Он порылся в тех вещах, что у них были, а было их немного. В основном сломанные корзины и тому подобные предметы, которые не представляли особой ценности и не были разобраны племенем после его исчезновения. Грон понял, что ищет чем бы себя занять, и это его удивило. Он уже давно не сходил с ума от скуки, ему постоянно нужно было искать еду, защищать Рут, купаться или заниматься чем-то еще. Всегда нужно было что-то делать, чтобы обезопасить их жизнь и привести в нее комфорт. Будучи прикованным к своей площадке, он внезапно почувствовал себя потерянным.

Или он просто искал то, что отвлекло бы его от Рут и ситуации, которую он создал между ними?

Он мог перемещаться между площадками, навещать своих друзей и семью, собирать еду. Вот как бы он поступил раньше. Он мог даже взять с собой Рут, но с какой целью? Что толку таскать ее за собой и вести разговоры, в которых она не сможет принять участие? Лучше дать ей отдохнуть на площадке, но ему будет стыдно оставить ее одну, к тому же она наверняка расстроится.

Раньше она разговаривала с ним, когда им нечем было заняться, в пещере или в камере. Она скалила зубы, дергала его за хвост и забиралась к нему на колени. Без всего этого, что у них было?

Грон чуть не подпрыгнул, когда Рут попала в поле его зрения, потянувшись за сумкой, которую принесла с собой. Он старался выглядеть спокойным, как будто не настолько отвлекся, что забыл, где находится. Он старался притвориться, что не наблюдал за ней, когда она перетащила сумку на середину площадки и села перед ней, открыв ее и вынув вещи одну за другой.

Она достала что-то похожее на деревянную резьбу, чуть больше ее ладони, и начала проводить ей по своей длинной гриве. Грон продолжал наблюдать, никогда прежде не видя ничего подобного. Деревянная резьба издавала тихий, похожий на скрежет и шуршание, звук, когда проходила по ее гриве. Рут периодически останавливалась, чтобы потянуть в определенном месте, которое, казалось, было запутано.

Грон сел перед ней, она взглянула на него, и ему показалось, что уголки ее губ слегка приподнялись. Она продолжала делать то, что делала, повторяя движения на каждом участке своей гривы. Он осмотрел вещи, которые она достала из сумки. Среди них были какие-то маленькие упакованные предметы, которые она употребляла раньше, бутылка, из которой он пил, несколько емкостей разных форм и цветов, маленькие пакетики, которые были для него загадкой, и большое количество материи, которую, как он предполагал, она будет носить, хотя не мог понять как. Он потрогал самый маленький кусочек ткани, пытаясь понять ее назначение, но безуспешно. В ней даже были большие дыры!

Рут издала тот задорный звук, который он слышал раньше, когда она была счастлива, и осторожно забрала ткань у него из рук. Взамен она протянула ему то, что использовала на своей гриве, но поскольку он не знал, как реагировать, она подвинулась к нему на коленях и коснулась этим его головы. Он тут же дернулся, потому что предмет царапался и щекотал. Рут снова издала тот игристый звук и показала ему предмет, который был колючим, как растение, не желающее быть съеденным. Она провела им по шерсти на его руке, и он постарался не вздрогнуть от ощущения щетины проходящей сквозь его мех.

Рут снова сосредоточилась на его гриве, и он заставил себя сидеть смирно. Через мгновение мягкое ритмичное прикосновение этого предмета стало довольно приятным и убаюкивающим. Когда Рут спустилась ниже по шерсти на его спине, он вздрогнул. Все еще было странно чувствовать, как что-то щекочет кожу, которая всегда была защищена.

Рут встала перед ним и принялась за шерсть, покрывавшую его грудь, предоставив ему возможность полюбоваться на нее вблизи, чего он был лишен с самого утра у пруда, когда Крану провернул злую шутку с его разумом и вынудил причинить ей боль. Он тихо заурчал, наблюдая за тем, как она уделяет внимание его телу, сев прямее и выпятив для нее свою грудь.

Рут посмотрела на него и наклонилась, чтобы коснуться его губ. Она не дразнила и не пробовала его на вкус, но он все равно был благодарен. Грон снова заурчал, давая ей понять, что ему приятно, и надеясь побудить ее к большему. Рут долго раздумывала, глядя на него, ее лицо было так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем языке, затем она потянулась к нему, нежно припав к его губам, и на этот раз не отстранилась, окутав его своей лаской.

Он шевельнулся первым, потому что не мог оставаться неподвижным. Ему почти ничего не стоило сдвинуть челюсть, наклонить голову так, чтобы полностью накрыть своими губами ее рот и предложить ей кончик своего языка, но он все еще боялся, что это может сбить ее с толку, что он переступит границы дозволенного и она отвергнет его, что он берет на себя слишком многое и показывает, что не знает своего места, что оно ему не нравится, за исключением тех случаев, когда он лежал под ней, обнимал ее и находился рядом.

Меж тем Рут подняла руки, чтобы зажать в ладонях его подбородок, наклонила голову и захватила его язык в плен, не спеша забравшись к нему на колени. Его руки метнулись к ее бедрам, чтобы помочь ей устроиться на нем, и снова он был поражен тем, насколько маленькой она была. Его мужской орган моментально подготовился ко встрече с ней, и Грон подумал, не стоит ли пока прикрыть его хвостом. Но напомнил себе, что это она виновница того, что с ним происходило. Его тело отвечало ей так, как она его учила.

Рут, казалось, не возражала, опустившись на него так, что его член уперся в ее лоно. Он вздрогнул от этого ощущения, но она была каким-то образом прикрыта, ее отделяла от него ткань. Почему? Ему это не нравилось, он хотел чувствовать ее. Но она, по-видимому, не придавала этому значения, потому что прижималась к нему и терлась о него всем телом.

Его хвост потянулся вверх и обвился вокруг ее руки, цепляясь за ее кожу везде, где только мог. Рут скользнула руками по его шее, запустив пальцы в его мех и щелкнув большими пальцами по его соскам, после чего стала исследовать мышцы на его боках, где была только кожа. Тихо застонав, она отстранилась. Какое-то мгновение она изучала его, а Грон ждал, надеясь и страшась ее решения, молясь, чтобы она все еще видела в нем то, что заставило ее выбрать его.

Ее рука легла ему на плечо и мягко толкнула, и он с благодарностью откинулся на спину. Они спаривались сегодня утром, но он знал, что им это необходимо. Он нуждался в этом, чтобы быть прощенным, полезным, желанным. Ему нужно было знать, что все, что между ними произошло, уже позади. Что ничего не изменилось, и он все еще принадлежал ей.

Но Рут не оседлала его бедра, как он ожидал. Приподнявшись на локтях, он наблюдал за тем, как она отодвигается все дальше и дальше вниз по его телу, став на колени между его ног. Она провела кончиками пальцев вверх по его бедру, пока нежно не погладила его возбужденную плоть. Она наблюдала за его реакцией, а он наблюдал за ней, ожидая, что она направит его в свое тело. Вместо этого Рут наклонилась вперед и открыла свой рот, затем провела языком по головке его члена.

Ох.

Он вспомнил. Она уже делала это раньше, в пещере. Это была проверка. Она испытывала его. Ее доверие к нему еще не восстановилось, но она предоставляла ему шанс доказать, что он достоин посеять в нее свое семя.

Грон застонал, но лег, приготовившись к пытке. Он прижал руки к своей голове и запустил пальцы в гриву. Будет трудно, но он справится.

Рут крепко держала его член рукой и лизала головку, ее язык был восхитительно влажным, и Грон выдохнул на грани очередного стона. Он направил хвост к своему рту, чтобы укусить его и таким образом взять над собой контроль, прежде чем вспомнил, что его Королева не позволяла ему делать это. Его хвост с глухим стуком шлепнулся на площадку рядом с ним, а сам он прогнулся в спине, когда Рут накрыла его своим ртом, даря ощущение влажного жара и плотного всасывающего давления, пытаясь доставить ему удовольствие и довести до преждевременного семяизвержения. Она сжала его плоть в кулачке и несколько раз провела по ней вверх и вниз, пока из него не вырвался низкий грудной рокот.

Он пытался думать о других вещах, чтобы усмирить свое тело, но в мыслях была только Рут, ее губы и медленно лижущий язычок. Давление в его животе нарастало и требовало освобождения. Ее губы опустились ниже, и он застонал. Игнорировать эти ощущения, не поддаваться им — было безнадежным делом. Его Королеву невозможно было игнорировать, как и сопротивляться ей. Она всегда добивалась своего.

Его мышцы начали дрожать от усилия лежать неподвижно. Он поймал себя на мысли о том, что стонет в такт ее движениям. Грон хотел как-то остановить ее, но как только его пальцы коснулись ее головы, они погрузились в ее мягкую гриву, и длинные локоны обвились вокруг его рук, будто привязывая его к ней. Его бедра дернулись, когда он приблизился к пику наслаждения. Грон яростно хлестнул хвостом по площадке, надеясь испытать достаточное количество боли, чтобы на мгновение ослабить жидкий огонь в своей крови.

Он проигрывал битву за свой контроль и знал это. Он не мог перестать покачивать своими бедрами или подавить утробный рев, который вырвался из него, когда ее пальцы соскользнули на его мошонку. Он отчаянно цеплялся за мысль о том, что если сейчас он окажется недостойным ее, то все ночи, проведенные под ней, уйдут в прошлое. Она захочет не только любовника, но и будет искать самца для размножения, а затем этот самец займет место Грона, ложась у нее за спиной, а Грон будет спать один, приходя и уходя по желанию Рут.

Он не хотел этого, но терпеть то, что она сейчас проделывала с ним, было выше его сил. Она хотела, чтобы он кончил, не собираясь его отпускать до тех пор, пока не добьется своего. Борьба с ней была бы хуже поражения. Так что с душераздирающим стоном, впустую потратив свое семя, он излился ей в рот, обхватив ее голову руками и извиваясь на спине, виляя хвостом.

Грон наблюдал за тем, как Рут отстранилась от него и подошла к краю площадки, ее лишенное шкуры тело было необычайно гибким, гладким и красивым. Она убрала гриву с лица и, склонившись, выплюнула его нежеланное семя. Грон не стал дожидаться, когда она к нему вернется. Вместо этого он отвернулся, свернувшись калачиком на боку, подальше от нее, подтянул колени повыше и скрестил руки на груди. Он вдруг почувствовал ледяной холод. Он почувствовал его, когда Рут опустилась на колени позади него и положила руку ему на бок, но он не хотел смотреть на нее. Он не хотел видеть в ее глазах подтверждение своей неудачи.

Глава 16

Этой ночью Рут спала на спине позади Грона. Она не знала, что пошло не так. Ладно, она не хотела заниматься с ним полноценным сексом, когда опустилась на него. Она не чувствовала, что простила его, но хотела показать ему, что скоро простит. Она хотела дать ему понять, что все еще любит его, хочет его и не собирается с ним расставаться, даже если ей все еще больно от того, что он сделал.

Но как только он кончил, что заняло гораздо больше времени и усилий, чем ожидала Рут, Грон перекатился на бок, свернулся калачиком и проигнорировал ее. Может так будет всегда, когда он получит желаемое? Рут пыталась убедить себя, что причина в этом, или в том, что он заснул, из-за чего она разозлилась на него, но это было неправильно. Что-то подсказывало ей, что причина в другом. Она чувствовала, что чем-то обидела его, и ее это беспокоило.

Она попыталась заставить его ответить ей, но он даже не взглянул на нее, просто свернулся калачиком, словно ему было холодно или больно, поджав хвост и отвернувшись. Она не знала, что делать, поэтому просто взяла одеяло и легла за его спиной, чтобы попытаться заснуть. Она хотела накинуть одеяло на него, но поскольку они не лежали в обнимку, как обычно, то в силу своего небольшого размера оно не могло укрыть их обоих. Рут была уязвлена тем, как он отреагировал на ее навыки орального секса; они были не так уж плохи. Поэтому вместо того, чтобы накручивать себя она просто постаралась уснуть.

Ей не очень-то повезло. Все казалось ей странным без поддержки Грона. В лесу было слишком шумно, а площадка в том месте, где она лежала, была бугристой и располагалась слишком высоко, на опасном расстоянии от земли. Воздух был слишком плотным, и она чувствовала вокруг себя других Гэндри, словно они были маяками, не дающими ей уснуть. Это был не ее дом. Это была не ее кровать, не ее квартира и даже не ее планета. Это было не их с Гроном гнездышко, это было просто нелюдимое странное место, где она была единственной инопланетянкой.

Ей безумно хотелось протянуть руку к Грону, просто легонько прикоснуться кончиками пальцев к его спине. Она полагала, что он, вероятно, уже спит и ничего не заметит, но не смогла решиться. Что, если он зол на нее? Что, если минет в его культуре считался грехом? Она не хотела давить на него, вывести из себя или вынудить отправить ее спать в другое место. Она решила дождаться утра, чтобы попытаться понять, что случилось.

Должно быть, в конце концов она заснула, потому что проснулась разбуженная пробудившимся рядом с ней Гроном, просто поймав на себе его взгляд, когда он встал, не успев отойти. Несмотря на усталость, изнеможение и сонливость, на сухость в глазах и во рту, на затекшие мышцы, Рут поднялась следом за ним, пытаясь понять, в каком он настроении и о чем думает.

Грон метался из стороны в сторону, словно площадка была для него слишком мала, а может он пытался отыскать взглядом все, что угодно, лишь бы не смотреть на нее. В конечном итоге он схватил одну из кокосовых штуковин и вскрыл ее своим большим клыком, после чего осушил. Рут не могла не смотреть на его тело, на точеные мускулы, которые были видны там, где их не покрывал темный мех. Он был прекрасен для нее, становясь все привлекательнее с каждым днем, даже при то, что не был человеком.

Он допил напиток и отшвырнул опустошенный кокос к стволу дерева, не дав ей ни единого повода предположить, будто что-то не так. Он казался взбудораженным, все еще расхаживая вполсилы, но не то чтобы намеренно раздражая ее или сердясь. Рут просто наблюдала, не пытаясь спрятаться, но и не приближаясь к нему, и наконец он набрался смелости подойти к ней, опустив глаза. Будь он человеком, Рут ожидала бы от него какой-нибудь речи, но, разумеется, в этом не было смысла.

Вместо этого он повернулся и предложил ей забраться к нему на спину. Ну, конечно. Если она хотела слезть с дерева, он был единственный способом, благодаря которому она могла это сделать. Очень мило с его стороны, что он ее не бросил, но рано или поздно ей потребуется веревка, если в их отношениях продолжат возникать проблемы. Она схватила его за плечи и обхватила бедрами за талию, не чувствуя себя при этом счастливой. Он направился к краю навесной площадки, и она закрыла глаза на головокружительный спуск к земле. Грон определенно двигался быстрее лифта, правда, это была не такая плавная поездка.

Оказавшись на земле, он помог ей слезть с него, возможно, больше ради себя, нежели ради нее, и пошел прочь. Не взирая на ее короткий шаг, он не сбросил скорость, поэтому она побежала за ним и взяла его за руку. С нее было достаточно всего этого. Рут заглянула ему в лицо, когда он повернулся, пораженный ее прикосновением. Она держала его за руку, как своего любимого, и, не прибегая к словам, постаралась донести до него в каком мучительном состоянии смятения пребывала. Она провела другой рукой по гладкой коже внутренней стороны его предплечья, шагнув ближе, чтобы прижаться к нему, будто хотела удержать рядом с собой.

Грон смотрел на нее сверху вниз с нечитаемым выражением на лице, но не тем, что указывало на гнев, и его хвост дернулся, что она посчитала хорошим знаком, ведь со вчерашнего вечера он был абсолютно неподвижен. Грон протянул другую руку и нежно провел большим пальцем по ее щеке, но все равно выглядел грустным, будто прощался. Рут вцепилась в него крепче и прильнула щекой к его руке. Он опустил ту руку, которой ласкал ее щеку, и мягко потянул за собой, показывая, что хочет идти дальше, а не вырваться из ее хватки.

Они шли, как считала Рут, по центру деревни, хотя на самом деле она не знала наверняка, так как еще не все видела. Именно здесь они ужинали в тот вечер, когда прибыли сюда. Они были не первыми, кто проснулся этим утром. Рут заметила несколько представителей племени наблюдавших за ней, когда она проходила мимо них с Гроном, от чего прижалась к нему ближе. Наверно, для них она выглядела нелепо, Бог свидетель, она не была похожа ни на Альфу, ни на мать Грона. Может они рассчитывали, что она будет расхаживать с самодовольным видом и топать ногами, но она просто хотела держать Грона за руку. Было здорово не ежиться от страха и не прятаться, но и подавлять окружающих своим авторитетом — не в ее стиле. Ей достаточно быть партнером Грона, равным ему во всем.

Помяни дьявола, он и появится. Чуть поодаль Рут заметила Грасту, наполовину скрытую за деревьями, но явно лишь с намеком на уединенность. Поначалу Рут не могла понять, чем именно занималась самка, пока ее взгляд не смог отделить ее фигуру от фигуры самца рядом с ней, и все остальное встало на свои места. Рут напряглась и попыталась удержать челюсть от удара об землю, когда узнала мужчину с ужина, того самого, без ожерелья, который сидел рядом с дочерью Грасты. Сейчас он стоял на коленях, уткнувшись лицом в промежность Грасты, и выражение ее лица не оставляло никаких иллюзий относительно того, что он там делал.

Рут почувствовала, как краснеет, и отвернулась, повернувшись к Грону в надежде, что он двинулся дальше, но это было все равно, что врезаться в дерево. Она подняла взгляд и обнаружила, что он тоже наблюдал за Грастой, прищурившись, чтобы лучше все рассмотреть в предрассветных потемках, и в раздумьях, нахмурив лоб. У Рут отвисла челюсть, и она с негодованием потянула его за руку, чтобы отвлечь внимание от этого зрелища. Но он, похоже, даже этого не заметил.

— Эй! — одернула его Рут. Он мог злиться на нее по той или иной причине, но он все еще был ее парнем, а она — его девушкой, а значит он не должен был наблюдать за тем, как другая женщина занимается сексом!

Она снова потянула его за руку, и на этот раз он посмотрел на нее с высоты своего роста с явной пытливостью во взгляде, после чего снова глянул на Грасту. Рут уперлась обеими руками в его бок и толкнула, пытаясь сдвинуть с места, но это было бесполезно. Она почувствовала, как он напрягся, чтобы противостоять ее усилиям, он словно был высечен из камня, за исключением того, что она, наверно, смогла бы опрокинуть каменную статую. Как бы там ни было, ее ноги заскользили по опавшей листве, покрывавшей землю, вновь напомнив ей о его силе и о том, каким, должно быть, осторожным он бывал с ней.

В тот момент, когда она собиралась дать ему увесистый пинок под зад за его вуайеристические наклонности, он перераспределил свой вес и позволил сдвинуть себя с места, в процессе схватив ее за руку. Она вскрикнула, едва не упав на него, настолько он оказался близко к ней. Грон посмотрел на нее так, что ей стало неловко, потому что она практически прочитала мысли, пришедшие ему в голову. Она была рада тому, что он, по крайней мере, не был возбужден этим зрелищем.

Затем Грон повернулся и потащил ее прочь. Она поплелась за ним, стараясь не думать о том, куда он ведет ее с такой решимостью, в то время как от этой мысли внизу ее живота разливалось тепло.

Глава 17

У Грона был план.

Иметь план было приятно.

Всю ночь он чувствовал себя ужасно: несчастным и потерянным. Отвергнутым. Бесполезным. Но теперь у него был план, и план был прост: вернуть ее расположение. Рут хотела, чтобы он был ее любовником? Ладно. Он проявит себя так хорошо, что она снова примет его как свою пару, снова позволит ему кончить в нее, снова позволит ему строить и налаживать их совместную жизнь. «Она не будет нуждаться в другом, не захочет другого», — подумал он. Затем ему пришлось напомнить себе, что он хотел, чтобы она Связала другого самца, что ей это необходимо.

«Хорошо, — поправил он себя, — она никогда не отдаст предпочтение другому». Он всегда будет ее фаворитом, они будут вместе до самой его смерти. Она всегда будет спать в его объятиях. Она всегда будет выкрикивать его имя. Другие ее самцы просто должны будут принять этот факт. Он никому не позволит занять его место. Они слишком много пережили вместе. У кого еще была такая же история, как у них? Они были предначертаны друг другу судьбой. Его похитили и отдали этой Королеве в каком-то странном месте, они выжили с ней и отпраздновали начало новой жизни посреди мертвого леса без единого живого существа, чудесным образом снова оказавшись возле его дома. Они могут стать легендой. Другим этого не понять.

Она не принадлежала его виду и родом не из этих мест, но они были вместе, и теперь он полностью принадлежал ей. Что это, как не судьба? Он знал, что она явилась откуда-то издалека. Ее язык совсем не походил на его. Что, если она из мира духов? Неужели она выбрала его? Призвала его из родного дома? Или их выбрала друг для друга какая-то высшая сила? Это не имело значения. Дело было сделано, ничего этого не изменит.

Но прежде всего ему нужно было преуспеть в роли любовника, о которой он ничего не знал. Рут приняла его в себя в первую же ночь его прайминга, она не заставляла его как-то проявлять себя. У него не было соперников среди других самцов, и она нуждалась в его защите, но сейчас, здесь, поскольку они гостили в его племени, все было по-другому. Сейчас она могла смотреть на других самцов, но Грон заставит ее передумать. Он проявит себя, и она снова посмотрит на него.

Он видел, как любовник Грасты доставлял ей удовольствие. Он знал, что Рут тоже это видела. Грон многое повидал в своей жизни, но, будучи необузданным самцом, он мало обращал на это внимания и быстро забывал. Он видел своих родителей вместе, видел Грасту и ее самцов. Теперь пришло время вспомнить, что он видел и чему у них научился, и самый быстрый способ сделать это — спросить.

Связанные самцы составляли в племени меньшинство, но он знал двоих, которые могли бы ему помочь. Его отцы.

Их было довольно легко найти, ему не пришлось далеко ходить. У его родителей не было причин менять свои привычки в их возрасте. Больше не было никаких сражений или патрулирования, поскольку управление племенем входило в обязанности Грасты. У Грилы не было детей после Мруина, а он был достаточно взрослым, большую часть времени держась подальше от родителей. Теперь, она не была альфой, а значит, у нее больше не будет детей, поэтому она, Грисс и Бру в основном проводили дни недалеко от своей площадки, предаваясь неторопливым и приятным занятиям, время от времени наказывая Мруина или Крану за то, что кто-нибудь из них подходил слишком близко.

Он добрался до основания дерева, на котором располагалась их площадка, но не увидел их. Наверно, они все еще спали, потому что никто из них не крутился поблизости.

— Отцы! — позвал он, но ответа не получил. Он отпустил руку Рут и забрался на нижнюю ветку, попрыгав на ней немного, чтобы всколыхнуть листву, в то же время выжидательно глядя на площадку своих родителей.

Через несколько долгих мгновений он услышал, как его мать прорычала:

— Грисс, иди и останови того, кто это делает.

Грон перестал волновать листья и стал ждать. Наконец из-за края площадки показалось суровое и седеющее лицо отца. Он не удивился увиденному и исчез, судя по вибрации дерева, снова устроившись рядом со своей парой.

— Это наш сын, — услышал Грон его ворчание.

— Какой именно?

— Средний.

Грила громко вздохнула.

— Его Королева с ним?

— Да.

— Чего ты хочешь? — внезапно выкрикнула она, распугав всех лесных тварей.

— Грила… Я сплю… — жалобно заскулил Бру. Грон мог себе представить, как другой его отец повернулся к своей Королеве и зарылся лицом в ее шкуру, одной рукой приобняв ее за талию, пытаясь продлить их сон.

Его родителей было не так трудно разбудить, когда он был ребенком. Они всегда мгновенно просыпались при малейшем звуке и бросались к нему, чтобы схватить за хвост, когда он пытался улизнуть от них. Похоже, теперь они наверстывали упущенное. До того, как он встретил Рут, он всегда оставлял их наедине, как необузданный самец, не представляя для них особого интереса. Он очень любил своих родителей, но все свободное время проводил с Тройи или с кем-нибудь из своих собратьев, неСвязанных соплеменников.

Раньше они были просто его родителями. Теперь он оказался в той же ситуации, что и они, у них был многолетний жизненный опыт, поэтому он нуждался в их совете.

— Мне нужно поговорить с отцами! — снова крикнул Грон.

— О чем? — фыркнула Грила.

Грон замешкался.

— Это касается только самцов.

Грила раскатисто рассмеялась, издав звук, который он слышал не часто.

— Только самцов?! И что же это может быть? Ты ведь понимаешь, что у меня два супруга и три сына, так? Я вырастила тебя. У тебя нет ничего такого, что стало бы для меня сюрпризом!

Хвост Грона от смущения взъерошился и обвился вокруг его лодыжки. В этот момент он был рад, что Рут не говорит на его языке.

— Мама, пожалуйста. Я просто хочу поговорить со своими отцами, — заартачился он.

Грила чересчур громко выдохнула, дав понять, что она потакает ему, затем послышалось шебуршание и недовольное ворчание, когда она растолкала своих самцов, окончательно их разбудив.

— Идите, вы оба, займитесь проблемами вашего сына.

— Можно подумать он когда-нибудь повзрослеет и нас оставят в покое, — буркнул Грисс.

— Нам повезло, что мы все еще нужны, — с сарказмом добавил Бру.

Грисс появился на краю площадки и спрыгнул вниз, Бру последовал за ним. Они оба уставились на Рут, которая разрывалась между ними, то кидая настороженные взгляды на них, то обеспокоенные взгляды на Грона, прежде чем сосредоточить внимание на их сыне.

— Ну и что стряслось? — спросил Грисс, как только они оказались на земле.

Грон отвел их от основания дерева, опасаясь, что их подслушают. Дело в том, что его смущала не сама тема, а причина, таящаяся за ней. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что он потерял свое место супруга Рут и был понижен до любовника, особенно Крану, который не стал бы терять ни секунды на попытки убедить Рут, что он заслуживает то почетное положение, которое потерял его брат.

— Мне нужен ваш совет, отцы. Я… боюсь, что потеряю расположение Рут, наскучу ей и она будет искать других. Что я могу сделать, чтобы угодить ей? Вы должны мне сказать, — тихо протараторил он, боясь, что его подслушают.

Грисс и Бру переглянулись.

— Это будет ее решение, сынок. Королева должна искать других самцов. Ты не можешь рассчитывать, что она будет только с тобой до конца своих дней, — ответил ему Грисс.

— Да, да, я знаю это, но не вижу причин, по которым могу потерять свое положение. Мне ведь позволено бороться за то, чтобы… не быть отвергнутым.

Бру посмотрел на Рут.

— Это необоснованный страх или за ним кроется какая-то причина? — спросил он.

Грон не смог встретиться с ним взглядом.

— Кое-что случилось, — признался он. — Теперь я переживаю, что если я не удовлетворю ее, то она… откажется от меня.

— Она не может отвергнуть тебя после того, как Связала Узами, — в ужасе начал Грисс. — Это было бы…

— Она не такая, как Граста, или Мать. Я не могу предугадать ее действий. Я не знаю, о чем она думает и понимает ли наши обычаи. Я знаю только, что… теперь все по-другому. Я не могу объяснить. Просто подскажите мне, как я могу ей лучше всего угодить. Почему Мама выбрала вас в супруги и родила от вас детей?

Грисс и Бру призадумались и снова обменялись взглядами, что выходило у них спонтанно, благодаря проведенным вместе десятилетиям.

— Твоя мать поначалу выбрала меня Стражником, потому что я был в самом расцвете сил, крупным и хорошим бойцом. Я мог легко запугать других и был сильнее большинства. Думаю, что ей это нравилось во мне. Я всегда защищал ее, ставил ее безопасность превыше всего каждый день своей жизни, — поведал ему Грисс. — Твоя мать была юной Королевой, когда Связала меня. Она была свирепой, но неопытной, неуверенной в себе. Она нуждалась в супруге, и я был очевидным выбором. В те давние времена я стал ее воином. Полагаю, я стал ее опорой и поддержкой. Помог обрести баланс. Взамен она предложила мне жизнь.

— Когда твоя мать Связала меня, — начал Бру. — Мне кажется, ей было скучно. Я был беззаботным молодым самцом и имел репутацию весельчака.

Грисс рыкнул в знак согласия.

— Я помню, — сказал он, махнув хвостом.

— Думаю, твоя мать хотела развлечься, хотела самца, который мог бы ее развеселить. Она взяла меня как свою пару. Тогда нас было меньше, племена были небольшие, но мы справлялись и были счастливы. Ты должен помнить. Это было незадолго до твоего рождения, — с нежностью закончил Бру, сжав плечо сына.

— У нас был третий брат, супруг твоей матери, но он умер, когда ты был еще маленьким, после него Грила больше никого не взяла, — сказал Грисс. На мгновение Отцы Прайма разделили минуту молчания, вспоминая прошлое. — Нам очень повезло, Грон, что мы можем служить твоей матери и делить ее только между собой. Если Грут хочет взять себе еще одного супруга, ты должен позволить ей это. Он поможет тебе заботиться о ней и станет твоим другом.

Грон взглянул на Рут, которая с тревогой наблюдала за ним. Он знал, что его отцы были правы, но что-то подсказывало ему, что они не понимают. Они оба были прекрасными отцами, любили друг друга и относились друг к другу с равным уважением. Наверно, он смог бы это принять, если бы его будущий брат, супруг его пары, был самцом, который ему нравился, но не в случае с Крану или любым другим самцом, подобным ему, высокомерным и задиристым.

— Ты не должен ревновать или считать ее своей собственностью, Грон. Всегда помни свое место. Королевы презирают это в своих самцах, и тогда она тебя отвергнет, — произнес Грисс.

Бру в сочувствии потянулся к нему.

— Мы не хотим, чтобы это случилось с тобой, Грон. Возможно, тебе не нравится то, что мы говорим, но тебе гораздо меньше понравится быть отвергнутым.

Грон не хотел верить в то, что Рут может отвергнуть его, взять других, а его бросить. Она никогда не проявляла жестокость. Любая другая Королева в праве была рассвирепеть, если бы один из ее самцов начал предъявлять требования, но Рут была другой. Внутренний голос предупреждал его быть осторожным, но он ему не верил. Он знал ее как никто другой. Она заботилась о нем, была нежна с ним. Она держала его за руку.

— Пожалуйста, просто дайте мне совет. Скажите мне, как ублажить ее. Я видел Грасту с ее любовником, он стоял перед ней на коленях, думаю, он использовал свой рот, чтобы доставить ей удовольствие. Как мне это сделать?

Грисс и Бру снова переглянулись.

— Почему тебя волнует то, что делает любовник Грасты? — спросил Бру.

— Грон… Это честь быть Связанным Узами, в любой роли… — тихо успокоил его Грисс.

Было очевидно, что они заподозрили причину паники Грона, и он стыдливо поджал хвост, опустив глаза, не в силах встретиться с ними взглядом.

Рут сократила расстояние между ними и осторожно взяла его за руку, снова погладив по плечу.

— Она все еще цепляется за тебя, — заметил Грисс.

— Я — всё, что у нее сейчас есть.

— По-моему, она видит, что ты расстроен, — добавил Бру.

Грон не ответил. Этот разговор не стоил спора о том, любит ли Рут его так же сильно, как он ее, или нет.

Бру вздохнул.

— Мы с Гриссом едва ли способны дать тебе совет, как угодить твоей Королеве. Как ты уже говорил, она не похожа на Грасту или Грилу. Ты знаком с ее телом, а мы нет. Просто дай ей понять, что хочешь её удовлетворить. Не торопись и не спеши. Игнорируй свои собственные чувства и задействуй все свое тело, чтобы подарить ей наслаждение. Будь изобретателен. Не желай больше того, что можешь получить, Грон.

Грон был разочарован. Он хотел узнать о каком-то особом трюке или технике, которая обязательно сработает. Говорить ему о том, чтобы он любил ее и был внимателен к ней, было бесполезно, он и так делал это все время.

— Хорошо, я буду иметь это в виду, Отцы, спасибо, — сказал он.

— А теперь мы можем вернуться к себе и поспать? — спросил Бру.

— Грила сейчас уже встанет, — напомнил ему Грисс, и они обменялись коротким гулом недовольства из-за того, что пропустили утреннее пробуждение вместе с ней.

Так или иначе, они направились к своему дереву, а Грон взял Рут за руку и повел ее прочь из деревни, к тому месту, которое он выбрал для их нового дома.

Глава 18

Они ели на ходу. Грон с радостью отметил, что Рут запомнила то, что он показывал ей накануне, и по большей части сама выбирала себе еду. Он проткнул для нее пару водяных плодов, и она даже иногда разговаривала, как обычно, когда они были одни. Атмосфера была комфортной и дружелюбной, словно ничего не произошло, но Грон не был счастлив. Он никогда не будет счастлив как любовник, неважно честь это или нет. Он должен быть ее фаворитом. Она должна заботиться о нем.

Идти пешком туда, куда он намеревался, было намного дольше, чем добираться по ветвям, но Грон решил, что так будет лучше. Их отношениям ничего не угрожало, когда они были наедине, и никто из его семьи или племени не лез ему в голову. Долгий путь предоставил им возможность вернуться к прежним ничем не омраченным отношениям. Лес, который его племя называло домом, был плодородным, солнечным и наполненным жизнью. Все вокруг утопало в зелени, птицы пели, а мелкие млекопитающие рылись в подлеске в поисках пищи. Было тепло на солнце и прохладно в тени, а непринужденная болтовня Рут заполняла дистанцию, образовавшуюся между ними. Идеально.

Через некоторое время Рут поняла, что они оставили деревню племени позади, поэтому она все время оглядывалась через плечо, как будто желала убедиться, что они удаляются от деревни все дальше и дальше. Однако, она не очень долго об этом переживала. Грон был воодушевлен ее доверием к нему.

Наконец они добрались до участка, который он выбрал; по его мнению, это было замечательное место. Накануне он закрепил основной каркас навесной площадки, достаточно высоко, чтобы обезопасить их от Пожирателя, но в то же время низко, чтобы Рут чувствовала себя более комфортно. Ему потребуется меньше суток, чтобы сплести прилегающие ветви таким образом, что она сможет свободно карабкаться вверх и спускаться вниз без его помощи, если захочет. С площадки открывался вид на небольшую поляну, как с пьедестала Королевы. Там было достаточно места для детей, если они захотят поиграть, или небольшого племени, если они пожелают устроить пир. В лесу было вдоволь еды и водяных плодов, вот только он еще не решил, какое место для купания подойдет ей лучше всего.

Он указал ей на полусооруженную им площадку, и она почти сразу поняла его, оскалив зубы и выглядя взволнованной. Она не переставая болтала, вертела головой и хлопала в ладоши, издавая странные звуки. Его мех распушился от гордости за доставленное ей удовольствие, и он подал ей знак оставаться на месте, после чего взобрался наверх и продолжил свою работу. Ему нужно было сплести еще несколько веток, но самым трудным было закрепить листья так, чтобы они лежали ровным пластом, устойчиво и прочно.

Работая, он видел, как она то появлялась, то исчезала из поля его зрения, находясь внизу, точно под ним. Он не беспокоился о том, что с ней что-то случится, потому что она издавала красивый мелодичный звук, пока ходила туда-сюда. Когда он добирался до открытого участка площадки или края, он проверял, что она делает, и находил ее плетущей очередную корзину из папоротников, растущих поблизости.

Грон был доволен; ему было бы больно при мысли о том, что она никогда не найдет здесь ничего, что могло бы ее занять, или то, что ей будет по душе. Он понятия не имел, как она проводила свои дни до их встречи. Но она сидела на земле с полуначатой корзиной между ног, а рядом с ней стояла другая, более неуклюжая, работу над которой она закончила. Ее мелодия то стихала, то звучала по новой, когда она сосредоточивалась, и его хвост, подстраиваясь под ритм ее напевов, вилял из стороны в сторону.

Потом до него дошло, что Тройи, должно быть, научил ее плести корзину или, по крайней мере, показал какие папоротники использовать, и с удвоенной энергией вернулся к своей работе на площадке.

Они довольно долгое время работали сообща; ели, когда хотели, ходили туда, куда им было нужно, но их успокаивало присутствие друг друга. Рут соорудила две корзины, а потом зачем-то принялась переплетать вместе лианы. Это было похоже на экспериментальный проект, поскольку она то распускала свою работу, то меняла лианы, которые использовала. Видя ее усилия, Грон хотел помочь, но не знал о ее конечной цели, да и не смог бы найти лучших лиан, чем те, что у нее были.

Солнце уже клонилось к закату, когда Грон убедился, что навесная площадка достаточно прочна и безопасна для Рут. Он спрыгнул на землю, где тени уже успели сгуститься, чтобы оторвать Рут от работы. Он подошел к тому месту, где она сидела, покосившись на лианы с прищуром. Он протянул к ней руки, и она без колебаний позволила ему помочь ей подняться. Он вытащил ее на поляну, чтобы она могла рассмотреть площадку целиком. Рут погладила его по руке и оскалила зубы, так что он подставил ей спину и поднял их наверх.

Как только она оказалась на площадке, он вернулся за корзинами и лианами, поднял их и сложил у ствола дерева, восхищаясь ими как зачатками материальных ценностей, которые они будут создавать на протяжении всей своей жизни. Он подошел и встал позади нее, любуясь видом леса, освещенного золотисто-красным закатом, а также отсутствием других площадок и людей. Это будет их территория, по крайней мере сейчас. Если Рут заберет у Грасты больше самцов, то оставаться так близко к ее племени будет небезопасно.

Грон повернул Рут лицом к себе, не желая упускать последние лучики света, если собирался сделать то, что планировал. Грон нервничал. Он никогда не делал этого раньше и понятия не имел, как она отреагирует. Задуманное им может все испортить, стать причиной разрыва их отношений навсегда. Однако, та часть его мозга, что принимала решения, собиралась идти напролом, не позволяя страху его остановить. Он уже принял решение. Он должен вернуть ее расположение.

Грон медленно опустился на колени, внимательно наблюдая за ее лицом. Его руки легли ей на талию, и он почувствовал, как Рут напряглась, но она не двинулась и не оттолкнула его. Он провел руками вниз по ее телу, пока они не миновали ткань ее свободно накинутого черного одеяния и не коснулись кожи ее бедер. Затем он неспешно снова переместил руки выше, пройдясь по ее бедрам и проникнув под черную материю, которую она носила. Он почувствовал, как ее дыхание участилось, а грудь заколыхалась, пока она смотрела на него.

Рут не остановила его, поэтому он прервал зрительный контакт, чтобы посмотреть на маленький кусочек ткани, обернутый вокруг ее бедер и прикрывающий ее лоно. Он впервые видел нечто подобное на ее теле, ему просто повезло, что у него нашлось время изучить это новое явление. Оно должно было удерживать его снаружи? Грон потянул за него, но Рут не остановила его, поэтому он потянул снова. Предмет крепко прижимался к ее телу и с трудом поддавался.

Рут коснулась его рук, большими пальцы скользнув под края материи и стянув ее вниз по ногам, при этом ей пришлось выйти из его объятий, так что ее верхнее одеяние вернулось на свое место и снова скрыло от него ее лоно. Как только она отбросила снятую ткань, она опустилась перед ним на колени и обхватила его лицо руками, прильнув к его губам.

Грон, как обычно, обрадовался ее вниманию, но понимал, что не может позволить себе отвлечься. Он потянул за верхнее одеяние, и она услужливо стянула его через голову, избавившись также от того, что прикрывало ее грудь. Грон был счастлив видеть, как она избавлялась от этого предмета, и ему не пришлось с ним бороться. Теперь она была такой же голой, как и он, но без меха, который бы ее прикрывал, за исключением крошечного участка между ног.