Преисподняя

4

Собственно говоря, Суль пора было уже вернуться домой. Но ее так полюбили у Страленхельмов, что попросили провести зиму в качестве няни Альбрехта. Они просили извинить их за то, что предлагают ей такую скромную должность, но им бы очень хотелось, чтобы их сын перенял у нее заразительную радость жизни.

Суль размышляла. Она приехала сюда вовсе не за тем, чтобы стать нянькой, но, с другой стороны, ей пришлось бы снова вернуться домой. Она еще не видела жизни, ей нужно было где-то устроиться. А у них ей было так хорошо! Единственная цель, которую она ставила перед собой, было найти место, называемое Бресарпс Бакар. Ханна рассказывала ей, что там можно встретить настоящих ведьм.

Она спросила Дага, но он такого названия не слышал. Единственное, он предположил, что судя по названию это место может находиться в Сконе.

— Ты ведь знаешь, что Сконе находится по другую сторону Эресунда и граничит со Швецией?

Конечно, она это знала.

Переправиться через пролив? Слишком долгое и тяжелое путешествие в зимнее время. И она приняла предложение Страленхельма. В качестве компромисса она стала называться гувернанткой, ведь даже если мальчик и был слишком мал, чтобы чему-то учиться, Суль была достаточно интеллигентной и знающей для такого титула. К тому же графиня снова ждала ребенка, так что ей необходимо было доверить кому-то сына.

Все шло как нельзя лучше. Суль примерно вела себя, ее очень любили. А чем она занималась по вечерам одна в своей комнате, никто не знал и не видел. Она доставала свой узелок и упражнялась.

Она мечтала о двух вещах: попасть в Бресарпс Бакар и осуществить церемонию представления ее самому Дьяволу — скачки в Блоксберг. Но для последнего ей не хватало одной травки, вот почему она вынуждена была дожидаться весны.

Тенгель и Силье писали, что очень довольны ею и что она может оставаться там до тех пор, пока не уехал Даг. Суль показалось, что они слишком мало пишут о Лив. Но даже если они совсем ничего не писали, она читала между строк, что они обеспокоены тем, что Лив не находит времени навестить Линде-аллее, самих же их в новый дом Лив не приглашали. Им и в голову не приходило, что Лаурентс постоянно находил повод, чтобы не принимать у себя родственников жены. С помощью красивых слов он отговаривал ее от поездки к родителям. А когда Силье присылала посылки, он приходил в ярость. Разве ее родные не понимают, что он сам может дать ей все, что требуется? Но Лив отказывалась выбрасывать подарки, зная, как много любви заключено в них.

Суль об этом не догадывалась. Она испытывала лишь неудовольствие по поводу странного поведения Лив.

Среди товарищей Дага Суль встречала много молодых, интеллигентных мужчин. Но ей нужен был другой тип: авторитетный, мужественный и несколько примитивный — и она бессознательно искала его. Большинство студентов университета были будущие священники, это звучало внушительно, ведь учащиеся других факультетов, к примеру, юридического, естественно-научного, не шли с ними ни в какое сравнение: будущие теологи смотрели на них свысока. Но Суль от этого лучше не стало, она безнадежно вздыхала: примитивный, могущественный авторитет — где его найти? Такое не растет на дереве! Ей часто приходила в голову мысль, что единственный, кто может зажечь в ней желание — это сам Сатана!

1600 год начался с больших церковных праздников и шествий. Суль не принимала в них участия. У нее была хорошая причина, чтобы не ходить в церковь. Она «жертвовала собой» и оставалась дома с маленьким Альбрехтом, в то время как все богобоязненные слуги уходили молиться. Графиню это несколько озадачило, но Суль с легкостью пояснила, что привыкла ходить в церковь раз в неделю и получать благословение.

Все дело было в том, что она близко не подходила ни к одному священнику со времени того фатального крещения, когда она плюнула в лицо Его преосвященству и пнула ногой в его богобоязненную ляжку.

В начале весны семья графа была приглашена на королевский прием — решено было взять с собой Дага и Суль. Граф и графиня так гордились тем, что у них в доме живет такая красивая девушка, что решили представить ее своим друзьям. Графиня подарила ей платье, цвет которого поразительно гармонировал с глазами Суль. Платье было сделано из тонкого зеленого шелка, и когда Суль двигалась, в разрезе была видна нижняя юбка из золотой парчи. Ей хотели сделать прическу, но потом решили, что лучше всего, когда волосы лежат свободно. Суль была так прекрасна, что перехватывало дыхание.

По пути к королевскому замку Даг предупредил ее, что мужчины будут толпами ходить за ней, и попросил, чтобы она держала их на расстоянии. Суль только презрительно фыркала.

— Фи, я не нуждаюсь в этих придворных шутах. Мне нужно что-нибудь покрепче!

— Будь осторожна, — вполголоса сказал Даг. — Простые манеры Людей Льда дают о себе знать. В тебе слишком много от Ханны.

— Я горжусь этим, — ответила Суль. — А ты не бойся, братишка! Я буду вести себя так целомудренно и жеманно, что даже тебе тошно станет.

На этот раз Даг тоже рассмеялся.

Суль присела в глубоком реверансе перед королем Кристианом, упитанным двадцатитрехлетним мужчиной, у которого при виде ее загорелись глаза. Но поскольку он уже третий год был женат и имел другие связи, ему удалось обуздать свои чувства. Впрочем, это не помешало ему отметить про себя ее имя и адрес.

Множество других дворян различного возраста и внешности выказывали к ней огромный интерес. Некий Кристиан Фрийс тут же посватался к ней, двое других юношей, Гюльденстьерне и Билле, настойчиво добивались ее благосклонности.

Суль была в центре внимания на балу. Она вела себя очень сдержанно, при этом беспрестанно строила всем глаза. Танцы, которым обучила ее Шарлотта, оказались, к сожалению, уже не модными, но кавалеры наперебой пытались учить ее, и она тут же схватывала новые движения. Она была возбуждена, но ей не стоило никакого труда держать себя достойно, поскольку ее не интересовал ни один мужчина.

Однако на этом балу произошло нечто такое, что положило конец ее замечательной жизни в Копенгагене.

Вокруг нее было столько мужчин, что она не обращала внимания на остальных гостей. Но вдруг она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает — и не только это: Суль не могла не почувствовать поток ненависти, направленный на нее. В тот же миг она обнаружила того, кто посылал ей эти преисполненные ненависти сигналы. Это была женщина, которую она мгновенно узнала — «первая дама» маэстро колдовства, как ее называла про себя Суль, та, что говорила с ней в том сомнительном подвале. Оказывается, она занимала положение в свете! Неудивительно, что она была так напугана тогда. Очевидно эта женщина задумала что-то злое. Суль решила быть настороже.

Король был одним из первых, кто напился вдребезги: его вынесли из-за стола и уложили в постель.

Суль и раньше бывала на праздниках, не раз видела безудержное обжорство и пьянство, но то, что происходило здесь, перекрывало все границы. Здесь среди мужчин было принято вставлять два пальца в рот, если есть больше было уже нельзя. Находились и такие, кому невмоготу было выйти за дверь, так что слугам приходилось подтирать за ними. «Свиньи!» — с презрением подумала Суль, и ей захотелось домой. Какой-то мужчина подошел к ней и вежливо поклонился.

— Фрекен Суль? С Вами хочет поговорить Ваш брат. Он ждет вас внизу.

Суль поблагодарила его, несколько удивившись, и спустилась по лестнице вниз, в богато обставленную комнату. Некоторое время она стояла в растерянности. В комнате было несколько дверей, все они были закрыты. Меньше всего Суль хотелось очутиться в чьей-нибудь спальне. И поскольку Даг не появлялся, она снова поднялась в зал. Может быть, она зашла не с той стороны? Нет, не похоже. Несколько раздраженная, она вернулась на прежнее место. Но того человека уже не было, не увидела она и Дага. Она подошла к судье и его супруге, но и они не знали, где Даг. Суль заволновалась. Женщина из подвала тоже исчезла. Суль чувствовала растущее беспокойство. Что-то говорило ей, что дело плохо.

Вдруг та самая женщина ворвалась в зал.

— Мой муж! — кричала она. — Мой муж умер!

Вокруг нее сразу собралась толпа, со всех сторон сыпались вопросы, никто не мог ничего понять.

Судье Страленхельму удалось заставить всех замолчать, он попросил ее объяснить все спокойно.

Наконец женщине удалось объяснить всем, что ее муж лежит мертвый в одной из комнат внизу.

«Ну вот, — подумала Суль, — вот это подарок!»

— Он выглядит так, будто его отравили, — кричала женщина. — И поскольку среди нас есть ведьма, нетрудно представить себе, как все произошло!

«Это было неосторожно с моей стороны», — подумала Суль, но тут же ход ее мыслей был нарушен появлением человека, который просил ее найти Дага.

— Я видел, как эта молодая женщина только что вышла из той комнаты, — сказал он.

— После того, как Вы попросили меня пойти туда.

Суль пыталась говорить спокойно, но ее всю трясло.

— Неужели? — удивленно спросил мужчина.

— Вы пришли по поручению моего брата и сказали, что он хочет поговорить со мной внизу, но там его не было. Где мой брат?

— Вот она, ведьма! — закричала женщина.

И тут появился Даг.

— Где ты был? — спросила Суль, в глазах ее был страх, голос срывался.

— Я обсуждал с одной дамой юридические проблемы, — ответил он.

— С какой дамой? — быстро спросил судья.

Даг указал на даму, только что кричавшую о своем муже.

— Он лжет! — воскликнула она. — Это заговор, брат и сестра сговорились!

На какое-то время воцарился полный хаос, атмосфера становилась все более и более угрожающей. Наконец, судье удалось снова взять слово и уговорить заинтересованные стороны пойти и осмотреть труп.

В той самой комнате, где Суль ждала Дага, на полу лежал человек. Нетрудно было заметить, что его отравили. Суль удалось переговорить с судьей наедине.

Она рассказала ему о своем фатальном посещении подвала. Когда Суль закончила свой рассказ, граф глубоко вздохнул.

— Это было безумно неосторожно с твоей стороны, Суль! Мы прожили с тобой в одном доме всю зиму и были так рады этому. Разумеется, я видел, что ты не такая, как все мы. Я смотрел на это сквозь пальцы, поскольку ты вела себя примерно. Но теперь мы оба попали в щекотливое положение. Ты должна назвать мне имена всех, кто был в подвале.

— Этого я не могу сделать по той причине, что не знаю их имен. К тому же, все они молоды и невинны, и они были слишком потрясены случившимся, чтобы продолжать заниматься этим впредь.

Она не хотела выдавать Пребена. Он был товарищем Дага, и это она сама уговорила его взять ее туда.

— А этот человек, «маэстро колдовства»?

— Эту свинью мне хотелось бы проучить, потому что он играет фальшивыми картами. Но имени его я тоже не знаю.

Она описала ему во всех подробностях происходившую там «мессу». В это время вошел слуга, шепнул что-то судье, и тут же исчез. Судья с облегчением посмотрел на нее.

— Ты спасена, Суль. Одна из приглашенных дам сказала, что слышала, как тот мужчина пригласил тебя пройти в комнату — это был, возможно, любовник жены убитого. Так что никакого заговора нет. А вот и Даг!

Даг спешил к ним.

— Суль освобождена от наговора, — сказал ему судья. — И ты, разумеется, тоже. Теперь я займусь той женщиной и ее любовником, но Суль попала в трудное положение. На ней стоит клеймо ведьмы, и ей будет трудно избавиться от него. Мне не удастся не доводить дело до суда. Но она спасла жизнь моего ребенка и, пока жила у нас, вела себя как любящий человек по отношению ко всем нам. Поэтому я хочу спасти ее жизнь. Я могу это сделать только одним способом. Ей нужно как можно скорее уехать домой, Даг. Завтра рано утром, когда все еще будут спать, двое всадников отправятся в Глиммингахус с королевским поручением. Еще до восхода солнца они встретят Суль возле нашего дома. Ты отплывешь в Норвегию из Сконе, Суль. Тебе, с твоей внешностью, не составит особого труда нанять какое-нибудь судно. Ты уяснила себе план?

Суль кивнула. Но в ее голове были иные планы. Сконе? Как раз там может находиться Бресарпс! Именно туда она больше всего на свете хотела попасть!

Даг запротестовал:

— Но моя сестра не может отправиться одна в Норвегию!

Граф сухо улыбнулся.

— Уверен, твоя сестра превосходно с этим справится. Люди короля помогут ей найти корабль, отплывающий в Норвегию. Какие могут быть у нас еще варианты?

— Успокойся, Даг, я справлюсь, — сказала Суль. — Я очень благодарна Вам, Ваша милость.

— Тогда поторапливайтесь оба, — сказал граф. — Вашу одежду мы отвезем домой. Я скажу, что ты сбежала от меня, Суль. Торопитесь же!

Они быстро вышли через боковую дверь. Всю дорогу Даг ругал ее, но она не слушала. Ее сердце было полно ожидания. Она попадет в Бресарпс Бакар! Только это имело для нее значение. Но она обещала Дагу отправиться в Норвегию одновременно с ним, после того как он закончит свою учебу. Это ее вполне устраивало, потому что она не хотела осложнять жизнь Дага.

Рано утром следующего дня, когда воздух был еще такой холодный, что из лошадиных ноздрей валил пар, возле дома судьи Суль уже поджидал эскорт. Она торопливо простилась с Альбрехтом и его родителями, пообещала Дагу вести себя хорошо, не спуская при этом глаз со своих провожатых.

Это были двое видных мужчин, одетых в кожаные панцири и высокие сапоги. На плечах обоих были нарезные ружья, грудь опоясывали пороховые гильзы. Один из них был очень молод, со светлыми волосами и такой белой кожей, что румянец то и дело покрывал его щеки.

«Ой-ой, — подумала Суль, — какой нежный мальчик. Его вполне можно соблазнить! Если бы другой не смотрел на него так сурово…»

Второй мужчина был богатырского сложения и, судя по всему, считал Суль просто обузой. «Этому должно быть около сорока, — прикидывала она в уме, — это стреляный вояка». Она предчувствовала, что ей будет трудно поладить с ним.

Дагу вообще все это не нравилось.

— Я должен бы быть с тобой. Но сейчас мне надо так много читать!.. Выпускные экзамены отнимают у меня все силы и все время.

— Как ты думаешь, ты выдержишь? — спросила она.

— Думаю, все будет прекрасно, если я буду работать, как и прежде. Но я так волнуюсь!

— Удачи тебе, брат! Я тороплюсь в Норвегию!

— Да, но тебе не мешало бы ради приличия взять с собой какую-нибудь старуху…

— В этом нет нужды, — перебил его суровый вояка. — Ей не грозит нападение с нашей стороны.

В его словах Суль послышалось что-то оскорбительное.

— Но что я вижу! — воскликнула графиня. — Здесь нет дамского седла!

— Мы должны скакать во весь опор, Ваша милость, — ответил мужчина. — Молодой даме придется сесть на коня по-мужски.

Глаза Суль заблестели.

— Тем лучше! Я так и не смогла привыкнуть к неудобным дамским седлам!

— Значит, вы умеете скакать на коне по-мужски? — поинтересовался мужчина. В его словах Суль послышалась насмешка.

— Будьте уверены, — процедила она сквозь зубы.

Наконец они тронулись в путь — до восхода солнца. Они спустились к гавани, цоканье копыт гулко отдавалось на мостовой.

— Как вас зовут? — на ходу спросила Суль. Она чувствовала себя в предвкушении предстоящего путешествия. — Было бы хорошо это узнать, поскольку нам предстоит так долго ехать вместе.

Мужчины пристально смотрели на ее свежее лицо, ослепительно-белые зубы. Младший из них покраснел и первый представился:

— Меня зовут Йорген… А моего начальника — Якоб Скилле.

— А меня зовут Суль. Я очень благодарна вам за компанию.

Старший скорчил гримасу.

Они переправились на весельном судне через Эресунд вместе с лошадьми и поклажей. Стоя возле перил, Суль с наслаждением вдыхала свежий морской воздух. Сквозь туман она пыталась увидеть землю, словно где-то впереди был остров ее грез. Она устремляла взгляд вперед, туда, где была земля, на которой она надеялась встретить себе подобных, знающих больше, чем все остальные. Но помня о том, как уже раз обожглась в подвале Пребена, она не строила себе особых иллюзий.

«Ведьмы собираются по четвергам в полнолуние, в течение всего лета в Бресарпс Бакар», — говорила ей Ханна. Старуха всегда мечтала попасть туда. Но с тех пор прошло много лет. Кто знает, собираются ли они там по-прежнему? И есть ли они вообще теперь на Севере? А что если Суль — единственная? Как она одинока!

В четверг при полной луне… Было начало недели. До четверга оставалось несколько дней.

С Копенгагеном у нее все было кончено. Насколько она понимала, этот город был для нее навсегда закрыт. Разумеется, если ее там будут помнить. Впрочем, ее туда особенно и не тянуло.

Якоб Скилле держал лошадей, молодой Йорген стоял чуть поодаль. Суль подошла к ним.

— Что вы будете делать в Глиммингехусе? — спросила она, приветливо глядя ему в глаза.

Он отвел взгляд.

— Мы везем курьерскую почту от Его Величества короля Кристиана владельцу замка Розенкранцу. В Швеции неспокойно, а Сконе — пограничная часть Дании. Фрекен ведь знает, что шведы очень хотят завладеть Сконе, они считают это неотъемлемой частью Швеции.

— Что же это за беспорядки?

Было ясно, что он пытается говорить с ней запросто, но это ему не удается. Он без конца теребил веревку, которую держал в руке.

— Разве вы не слышали о линкепингской кровавой бойне?

— Я слышала о стокгольмском побоище, но о линкепингском…

— Это произошло в марте. Великий Густав Банер, его брат Стен и многие из рода Снаппе и Бьелке потеряли свои головы во время расправы герцога Карла со сторонниками Сигизмунда. Многие шведские дворяне покинули страну, большинство из них укрылось в Польше, некоторые — в Сконе. Король Кристиан опасается восстания. Герцог намеревается стать королем Швеции — а ведь он столь же жесток и тяжел на руку, что и его отец, Густав Ваза.

— Но ведь Густав Ваза умер более сорока лет назад!

— Да, но вы ведь помните, что сначала королем был его сын, Эрик Четырнадцатый, который был заключен в тюрьму и, возможно, убит своим братом, Юханом Третьим. После Юхана пришел его сын, польский Сигизмунд, а потом — брат Юхана и Эрика, герцог Карл.

— Да-да, борьба за власть, как и везде. Верны ли жители Сконе датскому королю? Я полагаю, мы не рискуем здесь получить кинжал в спину?

— Опасности нет. Во всяком случае, у него надежная поддержка со стороны гьенгенов.

Суль поняла, что Йорген — образованный юноша из высшего класса. Сама же она никогда особенно не интересовалась шведами и их королями. Она спросила, кто такие гьенгены, и Йорген объяснил, беспрестанно краснея. Гьенгены живут в северо-восточной части Сконе, они всегда отличались воинственностью. Их называют также бойцовыми петухами из-за их герба.

— Они хорошо относятся к датчанам?

— Да.

— Мне бы хотелось узнать, где находится Бресарпс?

Он даже вздрогнул от ее неожиданного вопроса.

Суль подумала, что он сейчас начнет пугать ее троллями и всякой нечистью. Если бы он знал, на что она способна, то тут же упал бы в обморок.

— Б-бресарпс? Такого названия я не знаю.

Сзади незаметно подошел Якоб Скилле.

— Бресарпс лежит на восточному берегу, — уверенно произнес он.

Суль повернулась к нему. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы поймать его взгляд.

— Далеко ли это от Глиммингехуса?

— Нет, не очень.

Он поднял щепку и нарисовал что-то вроде карты на трухлявой доске.

— Здесь расположен юго-восточный мыс Сконе. На нем находится Глиммингехус. Если направиться вдоль восточного берега, то можно быстро достичь порта Симри и порта Кивик, а к северу от Кивика расположен Бресарпс. Но почему вы спрашиваете?

— Мне туда нужно.

— Что? Нет, только этого не хватало! Я посажу вас на корабль, отплывающий в Норвегию, сразу как только мы прибудем в Сконе.

— Но разве мой брат вам не говорил, что мне нужно в Бресарпс? — не моргнув глазом, слукавила она.

— Ни слова. Зачем вам туда?

— Навестить знакомых.

Выражение лица Скилле красноречиво говорило ей, что он думает по поводу молодых дам, отправляющихся в одиночку в длительное путешествие.

— На это я не согласен!

— Мне не нужны провожатые.

— Я дал слово, — коротко и жестко сказал он, — не пытайтесь меня провести!

Суль пришла в голову одна мысль, от чего в ее глазах загорелись зеленые кошачьи искорки.

Скилле же подумал, что был с ней чересчур строг и тут же, изумляясь переменчивости своих решений, сказал:

— Мы возвращаемся в Копенгаген в воскресенье, вы можете нанести свой визит, а потом мы встретимся в Глиммингехусе. Я ведь обещал судье Страленхельму, что доставлю вас в целости и сохранности на борт норвежского судна.

— Идет.

Суль вовсе не собиралась покидать Бресарпс так быстро. Но она мудро промолчала. Даг вот-вот закончит свою учебу. И тогда они должны будут встретиться в Норвегии. О, за это короткое время она должна так много успеть!

Итак, они были на сконской земле. Они проскакали верхом много миль по равнине. Взошло солнце, весенние жаворонки ликовали в небе. Весна окончательно пришла в Данию. Буковые леса стояли зеленые, поля издавали запах свежевспаханной земли, нагретые солнцем холмы были уже сухими. Видя все это, Суль готова была взорваться от того ощущения свободы, которое всегда приносит с собой весна.

Она скакала во весь опор! Ее волосы развевались на ветру, и это было так красиво, ее платье обрисовывало бедра больше, чем позволяло приличие, но это ее не волновало. Ей нужно было найти выход всему тому, что скопилось в ней — и она откидывала голову назад и смеялась на ветру.

И если королевский курьер поначалу думал, что она будет кричать им вслед, чтобы ее подождали, то теперь он был в недоумении: Суль без труда поспевала за ними.

Они оставили позади равнину со сконскими четырехугольными крестьянскими дворами и оказались в темноте букового леса, населенного бесчисленным количеством птиц.

Суль скакала, не сбавляя скорости. Она заметила, что Скилле специально старается ехать быстрее, чтобы измотать ее, но у него ничего не получалось. В конце концов ему пришлось скакать помедленнее, чтобы не загнать лошадей.

Они выехали на лужайку, и Скилле приказал остановиться. Было самое время перекусить — как людям, так и животным. Суль вынула еду, которой снабдили ее Страленхельмы. Мужчины глядели на все это широко раскрытыми глазами: их собственные припасы были явно солдатского происхождения.

— Угощайтесь, — предложила Суль, — мне в жизни не одолеть эти запасы.

После краткого колебания они накинулись на еду.

— Нет, вы только посмотрите! — смеялась Суль. — Правильно говорят: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок! И я хочу завоевать вас обоих моим несравненным завтраком! Здесь есть и немного вина, чтобы сдобрить все остальное.

Она произнесла все это с такой самоиронией, что Йорген улыбнулся. Скилле тоже изображал время от времени на лице что-то вроде улыбки.

Мужчины много не говорили, зато Суль болтала без умолку. Глаза ее сверкали, так что Йорген в конце концов уже не знал, куда деваться.

— Не стоит прилагать столько усилий, — сухо заметил Скилле. — Юноша увлечен одной фрекен, которую зовут Оттилия.

Повернувшись к товарищу, Йорген в сердцах заметил:

— Вовсе нет…

— Да это только шутка! — восхищенно сказала Суль. — У тебя есть девушка? Ты, наверное, так счастлив, имея подругу! Расскажи мне о ней! Вы поженитесь?

— Он не осмеливается даже спросить об этом, — презрительно заметил его начальник. — Восхищается ею на расстоянии, а потом так вздыхает в казарме, что невозможно спать по ночам.

— Как она выглядит? Она мила?

— О, да, — прошептал Йорген. — Но я не знаю, как мне вести себя с ней. До этого я никогда не ухаживал за девушками. Не скажите ли вы мне, как мне быть, фрекен Суль?

— Хорошо. Это зависит от того, к какому типу она принадлежит.

— О, она такая чистая и порядочная. Такая застенчивая.

— Тогда тебе следует быть целомудренным, как рыцарь, — решила Суль. — Но ты можешь дать ей понять, что представляешь сильную сторону, потому что такие девушки с восхищением смотрят на мужественных парней. Будь вежливым и обходительным с ней, тебе не следует разыгрывать скромность, ты должен обращаться с ней как с настоящей женщиной.

— Да, у вас есть в этом опыт, — язвительно заметил Скилле.

Суль взглянула на него смеющимися глазами.

— Нет, такого опыта у меня нет, — холодно ответила она. — Меня изнасиловали в четырнадцать лет, и с тех пор никто не прикасался ко мне.

Про себя же она подумала, что небольшое искажение истины не принесут никому особого вреда. Все было как раз наоборот. Это Клаус должен был простить ее.

— Бедный ребенок, — тихо произнес Скилле. — Изнасиловать в четырнадцать лет!

Суль чувствовала, что закипает. Мужчина пожалел ее! Ей нужно было восхищение, поклонение, а не жалость. Тогда она становилась сильной, независимой и могла держать мужчин на расстоянии, смотреть на них свысока. Она не хотела, чтобы ее жалели! Ей пришлось встать и отойти в сторону, чтобы собраться с мыслями. Скилле и Йорген же поняли это совсем не так, думая, что воспоминания расстроили ее и что она отошла, чтобы скрыть слезы. Успокоившись, Суль вернулась и снова села на траву.

— Давно ты видел ее? — как бы невзначай спросила она Йоргена.

Тот снова покраснел.

— Я ходил вместе с ней в порт к ее отцу. Видите ли, она очень изысканная маленькая дама. Я был просто болен от желания поцеловать ее, но так и не осмелился. Потому что я не знаю, как это делается.

— Я тоже, — рассмеялась Суль. — Может быть, мы сможем научиться этому вместе?

— Но… если не получится?

— Скилле может научить нас, — усмехнулась Суль. — Ведь у него наверняка уже есть дети и внуки!

— Скилле? Нет! Это прирожденный солдат.

Лицо Скилле оставалось мрачным.

— Внуки! — обиженно фыркнул он. — Вы думаете, что я уже такой старый, фрекен Суль? Нет, самое время собираться в путь и не терять силы на подобную пустую болтовню!

Однако после этого оба смотрели на нее совсем по-другому. Взгляд юного Йоргена выражал восхищение и сожаление, словно он размышлял о том, что урок поцелуев не такая уж глупая затея. Скилле же видел в ней бедного, беззащитного ребенка, чья жизнь разрушена бессердечным насильником. Но разве был милый, несчастный Клаус насильником?! Суль почувствовала угрызения совести. Она ненавидела новое отношение к ней со стороны Скилле. Если Суль чем-то и гордилась, так это своей независимостью.

На этот раз путь их не был таким изнурительно долгим. Как только кончилась гряда холмов Ромеле, Скилле остановился и сказал:

— Ждите меня здесь. Я поеду поищу ночлег.

Солнце стояло у самого горизонта. Они расположились в рощице, где среди листвы одиноко пел дрозд. Суль и Йорген слезли с лошадей, размяли ноги.

— Так болит задница, — без всякого стеснения брякнула Суль, и Йорген, разумеется, тут же покраснел. О чем он подумал? О том, что у прекрасных дам нет места, на котором сидят?

Йоргену очень хотелось продолжить беседу, но у Суль уже пропало желание соблазнить его. Для нее он был слишком зеленый и невинный. Как она сказала Дагу: ей нужно что-нибудь покрепче.

Но кое-что она ему все же позволила. Позволила ему гладить свое лицо, прикасаться к нему губами, поправляла его, когда он был чересчур неуклюж. Она сказала ему, какие, по ее мнению, слова приятно слышать девственнице, позволила ему пощупать свое тело. Большего никто из них не желал.

— Это священное место для нее, — сказал Суль. — Ты не должен пачкаться, прикасаясь к другим женщинам.

Он согласился с ней, хотя и с видимым трудом. Губы и руки его дрожали, он, словно ребенок, сжал ноги. Суль совершенно не желала его. Она принялась снимать с коня седло и упряжку. Но она ощущала беспокойство. «Должно быть, я совершенно не влюбчива, — озабоченно думала она. — Его прикосновения должны были возбудить меня, но мне это показалось лишь надоедливым».

Вернулся Якоб Скилле и избавил их от щекотливого положения.

— Я не нашел поблизости никакого жилья, — сказал он. — Поедем дальше или разобьем здесь лагерь?

— Останемся, — решил Йорген, — лошадям нужен отдых.

И они остались. Расстилая пледы, захваченные с собой, Суль искоса наблюдала за Якобом Скилле. Что-то в нем изменилось, как ей показалось. Вскоре она поняла, что она сама изменила свое мнение о нем. И причиной этому стали неуклюжие ласки Йоргена. Скилле был среди них лидером, принимающим решения. Он был высок и крепок — видавший виды вояка, не интересующийся женщинами. Лицо его было по-своему привлекательно. Ему было далеко до Адониса, но в глазах его был огонь и проницательность — и это привлекало Суль. У него были белые зубы и загорелая кожа. Он был небрит, и ему не помещало бы вымыть лицо и руки, а также причесать торчащие во все стороны волосы. Тело его было гибким и подвижным, в движениях чувствовалась страсть.

Суль с облегчением вздохнула. «Все-таки я не такая бесчувственная», — подумала она.

Помогая все эти годы Тенгелю лечить больных, она наложила для себя запрет на свой интерес к мужчинам. Гнев Тенгеля так глубоко запал ей в душу, что она старалась сделать все, чтобы угодить ему. Но теперь она была далеко от отеческой опеки Тенгеля — единственного мужчины в мире, которого она уважала. Она была свободна — свободна от судьи Страленхельма и его семьи, свободна от Дага. Никто не знал, что она задумала, покидая Копенгаген и намереваясь снова вернуться в Норвегию. И этой свободой нужно было воспользоваться! Как именно она и сама в точности еще не представляла.

На болтовню времени уже не было. По-спартански перекусив, Скилле завернулся в плед и приказал остальным сделать то же самое, пожелав всем спокойной ночи. К счастью, Суль легла так, что у Йоргена не было никакой возможности приблизиться к ней. И она была рада этому: ей вовсе не хотелось неуклюжих прикосновений этого мальчишки, ей невыносим был его сбивчивый шепот. Она внутренне отвергала все явные и неявные доказательства его вожделения. Оттилия должна была получить его нетронутым.

Суль чувствовала себя невероятно усталой: длительная езда отбила ей все ягодицы. Еще немного, и она заснула.