Преисподняя

7

Солнце село, но было еще светло, когда Суль внезапно остановилась возле глубокой расселины — вдали от всякого жилья, в безлюдной глуши. Голодная, уставшая, измотанная непрерывной скачкой, продолжавшейся всю вторую половину дня и весь вечер.

Что она, собственно, искала? Покинутое место, где вот уже столько лет ничего не происходит? Она вздрогнула. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой. Старинная легенда о ведьмах, давным-давно собиравшихся здесь? Вздохнув, она заглянула в глубь расселины: Вся она заросла травой. И это все, что она увидела!

Это место носило название Ансгарс Клюфта. А рядом находился крещеный Север! И никакой преисподней тут не было.

Но обугленные остатки на дне, следы былых церемоний, сказали ей о многом!

Место для костра, используемого для… А может быть, здесь кто-нибудь по-прежнему бывает? Нет, здесь остались бы следы рубки дров или чего-то подобного. Трудно представить себе такое.

Находясь в этой чужой стране, в безлюдной лесной глуши, Суль чувствовала себя совсем одинокой, но она твердо решила вернуться сюда в ближайший четверг, когда наступит полнолуние. Может быть, она получит сведения от мертвых, этих несчастных, гонимых ото всюду, собиравшихся здесь когда-то? Ей хотелось вступить в общение с их душами — ведь она сама была залетной птицей в обычном человеческом мире. Приняв решение она пошла искать место для ночлега.

В четверг вечером она скакала через лес к Ансгарс Клюфта.

Полная луна стояла над морем, над старинным кладбищем в Бресарпс Бакар и над Ансгарс Клюфта, расположенном в таинственной лесной глуши. Ветер развевал волосы Суль. Она была одета в черное, в руке у нее был высокий шест, на котором была привязана прядь волос, срезанная с головы старого бандита. Порывы ветра гнули деревянный шест.

Уже издали она почувствовала запах дыма. А подъехав поближе, увидела широкий дымовой столб, поднимающийся из расселины и стелющийся над кронами деревьев. Сердце ее забилось.

«Лесорубы, — подумала она. — Но что они делают здесь по ночам?.. Углежоги?» Но она не встретила поблизости ни одной углевыжигательной ямы.

Остановившись, Суль посмотрела вниз. Там горел костер. Вокруг него сидело три человека. Трое одиноких людей. Среди них две женщины. Что делали здесь женщины в такое время? Она видела, что они разговаривают, разгребают палкой угли, они…

Суль закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Ведьмы! В этом не было никаких сомнений. Она долго стояла, не шевелясь.

«Они вот-вот заметят меня, — думала она. — Я должна выглядеть драматично, с развевающимися на ветру волосами и одеждой, с этим шестом… Луна освещает меня сзади».

Суль всегда имела склонность к театральным эффектам.

Не успела она додумать свою мысль до конца, как одна из женщин заметила ее и возбужденно указала в ее сторону. Остальные испуганно вскочили. Они настороженно смотрели, как Суль спускается вниз по крутому склону. Она подъехала к ним совсем близко. Ей было немного не по себе. Все молчали. Суль подумала, что это так красиво спуститься на коне на дно расселины…

— Добро пожаловать, дочь Людей Льда!

Суль вздрогнула. Это произнесла хриплым голосом та женщина, что указала на нее, не вставая.

— Вы знаете меня? Вы знаете Людей Льда?

Женщина пригласила ее сесть, остальные тоже сели.

— Нет, я не знаю тебя, — лукаво улыбнулась старуха. — Но о Людях Льда в наших кругах все высокого мнения. И ваши глаза ни с чем не спутаешь. Но, насколько мне известно, вы жили в Тренделаге около пятнадцати лет назад, когда таких, как вы, уничтожали. Как получилось, что ты оказалась здесь?

— Это длинная история, — ответила Суль. — Я слышала о ведьмах из Бресарпс Бакар от одной моей старой родственницы по имени Ханна, и поскольку нас осталось так мало из Людей Льда, меня всю жизнь тянуло сюда.

— Ханна? — произнесла старуха. Ее лицо почти полностью скрывал темный капюшон и накидка. — Ханна? Моя бабушка по отцу слыхала о какой-то Ханне из Людей Льда, обладающей большими способностями. Может, это она?

— Вполне возможно. Всему, что я знаю, я научилась у нее.

— Но как ты попала сюда, в Бресарпс? — спросила другая женщина.

Суль улыбнулась.

— Тот, у кого есть лишь одно желание в жизни, сделает все, чтобы оно исполнилось. Мне помогла одна старая супружеская пара. Они поняли, кто я такая. Неподалеку от них квартировались солдаты судьи.

— Понятно, — сказала женщина.

Суль была так счастлива, что почувствовала полный упадок сил. Они предложили ей еду — хлеб и воду, и у нее появилась возможность поближе рассмотреть их.

У старой женщины была прекрасно сохранившаяся, гладкая, как в молодости, кожа, но волосы совсем поседели, а зубов и вовсе не было. Другая женщина была средних лет и настолько изможденная, что у Суль появились опасения, что та вот-вот упадет замертво, если произнесет хоть одно слово. Она была бледной и худой, и никакие радости, никакой огонь не могли согреть ее. Ее пепельные волосы были растрепаны и перепутаны, кожа на лице преждевременно обвисла. Она все время сухо и раскатисто кашляла. Мужчина был на редкость неразговорчив. Трудно было определить, что это за человек. Он был высок, долговяз и нескладен, с продолговатым лицом и печальными глазами. На его запястьях были глубокие следы от судейских наручников.

Ее приход оживил собрание.

Рассказав им о своих приключениях, Суль выразила желание послушать что-нибудь о них самых. И они рассказали ей о своей страдальческой жизни — жизни в постоянном страхе и гонениях. Мужчина пересел от костра в темноту, где уже наступившая ночь казалась вдвое темнее.

— Да, нас теперь так мало, — вздохнула старая женщина. — И в этом нет ничего удивительного, ведь Церковь и власти рыщут повсюду, и если они не находят нас, они хватают кого попало. Знаешь, девушка, они не очень-то разбираются, кого хватать. Они сажают в тюрьму по доносу соседей, обыкновенных, добрых женщин, не имеющих ни малейшего отношения к колдовству. Мое сердце обливается кровью при мысли об этих несчастных. Мы, действительно обладающие сверхъестественными способностями, которыми так дорожим, должны быть вдвойне осторожны. Пятьдесят лет назад в Дании было много нас. Теперь же нас можно пересчитать по пальцам одной руки. Большинство перед тобой.

«Не так уж много, — подумала Суль. — Обе эти женщины едва ли переживут зиму. Да и мужчина выглядит не лучше, вряд ли он долго протянет. Что же потом? Кто останется? Мир опустеет!»

— Возможно, я одна такая в Норвегии, — сказала Суль, — если не считать брата моей матери. Но он отступник. Он не хочет использовать свои силы ни на что иное, кроме лечения больных и для наложения рук.

Женщина понимающе посмотрела на нее.

— Нет, ты не одна, дитя. У тебя есть собратья.

Суль вскочила.

— Где? Кто?

— Нигде. Никто.

— Их много?

Старуха кивнула.

— С востока в Швецию пришли финны — в леса Ингерманландии, Даларна и Вэрмландии. Оттуда они тайно переправились на Запад и укрылись в дремучих Солерских лесах в Норвегии, там ты их и найдешь. Там они расчистили для себя место, выжгли лес, сеют зерно. Среди них есть мужчины и женщины, умеющие многое.

Глаза Суль загорелись.

— Я должна ехать туда! Поверьте, моя жизнь была такой одинокой! Хотя я и воспитывалась в замечательной семье, которую так люблю.

Мужчина кивнул из темноты.

— Нам понятно твое одиночество. Это наше собственное одиночество.

Суль посмотрела на его запястья.

— Ты был в когтях у судьи?

— Да. Я долго томился в кандалах. О, ты не знаешь, как они выглядят, дорогое дитя. Остерегайся, чтобы тебя не схватили! Бывает, что о заключенных в наручниках «забывают» месяцами! Я видел одну женщину, которую вели на костер в таком рваном платье, что оно спадало с нее!

— Как тебе удалось спастись?

Он улыбнулся, обнажив длинные, лошадиные зубы.

— С помощью колдовской силы. Подчинил своей воле тюремных стражей.

— Вот это да! — восхищенно произнесла Суль.

— Но на это ушло много времени. Потом, очутившись на свободе, я чувствовал себя таким измотанным — после того, как несколько недель непрерывно напрягал свою волю — что спал несколько дней подряд. И я решил больше никогда не попадаться.

— Понимаю. Я так счастлива, что оказалась с вами! Мне так не хочется от вас уходить!

— Но тебе придется это сделать, — произнесла более молодая женщина. Она говорила на чистом датском. — Ты знаешь, я очень сильна в предсказании людских судеб. Тебе нужно вернуться домой. И как можно быстрее! Кто-то нуждается в тебе!

— Во мне? Кто же?

— Этого я не знаю. Знаю только, что на этого человека ты можешь оказать очень большое влияние. Только ты можешь ему помочь!

Суль сразу стала серьезной.

— Как я могу ему помочь?

— Не пренебрегай никакими средствами! Я знаю, что в этом деле тебя мало что смущает.

— Ты много знаешь, — задумчиво произнесла Суль, прогоняя прочь ночную бабочку, пытавшуюся покончить самоубийством в огне костра.

— Да, я многое знаю о тебе. Помнишь, я тронула тебя за руку? Тогда я узнала много такого, от чего у судьи глаза полезли бы на лоб, а палач тут же схватился бы за топор. Ты воистину единственная в своем роде — и ты одна из нас. Поезжай домой, Суль! Нам бы ужасно хотелось, чтобы ты осталась здесь, ведь ты вдохнула в нас новую жизнь. Но твое место там.

Суль горячо кивнула.

— Да! Если там кому-то плохо, я еду! Как можно скорее!

— Ты говоришь, что любишь свою семью? — сказала вдруг старуха. — Мне трудно в это поверить.

— Почему?

— Разве ты не знаешь, почему вас называют Людьми Льда?

— Знаю. Потому что наша долина была настолько недоступной, что туда приходилось идти по ледникам.

— Неправильно. Вас называют так потому, что вы рождаетесь со льдом в сердце. Ты никогда не сможешь никого полюбить. Мужчины могут обладать твоим телом, но не твоей любовью. Потому что у тебя ее нет! И не одна ты такая!

«Но это не так…» — растерянно думала Суль. Или она чего-то не понимала? Получать радость? Да. Но любить?.. А как же тогда Тенгель? Если он не любит Силье, значит, на земле вообще нет любви! Но ведь Тенгель не был «настоящим»: в нем смешалось лучшее, что есть в людях, и злое начало, которое несет в себе кровь Людей Льда. А сама она… Да, кем она была, собственно? И что означало для нее слово «любить»?

С грустью смотрела она на темнеющий за их спинами лес. Ей казалось, что холодный, зимний ветер пронесся сквозь нее, через ее душу. Все молча смотрели на нее. Но она не хотела ни думать, ни говорить об этом. Она торопливо перевела разговор на другую тему.

— Вы не поможете мне найти ночную тень?

Они улыбнулись, зная, зачем ей это.

— Мы можем показать тебе одно место возле реки, где растет то, что тебе нужно, — сказала старуха. — А пока ты можешь взять это у меня. Ягоды, разумеется, сушеные, но они вполне пригодны.

Суль поблагодарила.

Им захотелось узнать, на что она способна — и они остались очень довольны ею. Потом они показали свое умение. Они учились друг у друга. Вечер прошел быстро. Радостное рвение Суль отражалось на лицах остальных. Будучи экспертом по части лечения травами, она отдала больной женщине часть своих запасов. Но она сомневалась, что помощь пришла своевременно. Тем не менее, ведьма была очень благодарна.

Внимание всех привлек ее корень мандрагоры. По их взглядам она поняла, что они готовы продать душу, чтобы обладать им. Но мандрагора не продавалась, как обычная вещь. Каждый новый покупатель должен был платить меньшую цену, чем предыдущий владелец. В конце концов душа последнего хозяина корня переходила во владение Сатаны. Они знали истории, в которых говорилось, что напоследок хозяин должен был заплатить за мандрагору всего одну песчинку — а что может быть меньше песчинки? Но он не смог расплатиться — и перед ним раскрылись врата ада.

Никто не знал, во что обошелся Суль корень мандрагоры. Все видели, что она ни за что не продаст его. Она уже рассказывала им о повешенном, которого считала сподручником Дьявола.

— А теперь, Суль, ты узнаешь кое-что новое для себя, — сказала больная женщина. — Видишь этот котелок на костре?

— Да. Вы варите себе еду?

— Нет, — рассмеялись они.

— Опьяняющее средство, — пояснил мужчина. — Мы обычно варим его здесь, чтобы поразвлечься. Названия трав, которые здесь используются, мы держим в тайне. Сейчас мы поставим сюда котелок, и ты испытаешь то, чего до этого никогда не испытывала.

— Какие-то особые переживания?

— Да, — ответила больная женщина, — нечто совершенно особое.

— Блоксбергская скачка?

— Нет, совсем не это. Тебе предстоит пережить это в глубочайшем одиночестве, в миг озарения. Это — средство, пробуждающее в человеке дремлющие в нем знания о жизни. Знания, таящиеся в каждом человеке, о существовании которых мы забыли.

Суль кивнула.

— Несите котелок!

Тишина упала на лес. Костер медленно догорал, но ночь была теплой. Все четверо сидели, накрывшись пледом и вдыхая пар из котелка.

Все закружилось вокруг Суль. В голове ее началась сумятица, вихрем проносились какие-то видения, краткие и расплывчатые, она не могла уследить за ними. Тем не менее, она была счастлива, находясь рядом с людьми, которые понимали ее, хотя и не могла собраться с мыслями. Внезапно мужчина откинул плед и унес котелок. Суль поняла, что все они достигли необходимой стадии транса.

Она повалилась в бессилии на спину, на заросший травой склон. Старуха сделала то же самое, больная упала навзничь на траву, а мужчина свернулся калачиком на том месте, где сидел.

Суль была так возбуждена, что ей казалась, что нее вокруг кружится. Ее окружили видения, которые становились все более и более четкими.

Светила луна, но это была совсем другая лунная ночь — совсем в иные времена. Она стояла на коленях, кусая и теребя другую женщину, лежавшую на спине. Ей было холодно, и она была совсем маленькой: ее ручонки казались такими крошечными в сравнении с телом женщин. Подняв голову, она услышала, как какая-то молодая девушка сказала: «Идем! Твоя мама умерла!» Эта девушка была Силье! Как молодо она выглядела! Почти ребенок!

Видение исчезло, вместо него появилось другое. Суль сидит у кого-то на руках. Ее держит та самая женщина, которую она видела мертвой. Это ее мать, Суннива. Как она красива! Такие темные, печальные глаза. Там был и какой-то мужчина — должно быть, ее отец, но черты лица его были не так определенны.

Видение быстро исчезло. Появилось еще одно лицо — Ханна! Суль со стоном потянулась к ней, хотела поговорить с ней, но ее уже не было, и новые, странные лица выглянули из неведомых глубин ее подсознания — лица, имевшие между собой нечто общее: озлобленность, одиночество, смерть. Отвратительные, порой красивые — и Суль знала, хотя и не понимала, откуда она это знает, что все они явились из разных времен.

Она попала в прошлое. Перед ее взором были осужденные: это была ее родня из Людей Льда, ее предки. Ханна не относилась к числу ее прямых прародителей, но в том, что Суль увидела ее, не было ничего удивительного: она знала Ханну в своей действительной жизни. Те же, кого она видела теперь, были ее умершими прародителями.

Суль глубоко вздохнула. Она пребывала в своего рода глубоком сне. Ей было все это интересно, но вместе с тем, она чувствовала какой-то страх — и это было для нее ново. Она все глубже погружалась в сон, уже не отдавая себе отчета в том, что это были сновидения. Она думала, что это реальные фигуры. Она видела и их окружение, хотя оно и было более расплывчатым, чем сами люди. Это было скорее общее впечатление о несказанно горькой доле в негостеприимной долине Людей Льда. Нужда, печаль, безнадежность — и мятежная тоска.

Тенгель и Силье были не единственными, кто тосковал по простой человеческой жизни.

Перед Суль мелькали лица безымянных людей из ушедших времен. Их было много, но специфические родовые черты проявлялись лишь изредка. В среднем, у одного человека на каждое поколение, как говорил ей Тенгель. Она видела приветливые, милые лица, но они проносились мимо так быстро, словно сговорились, что Суль должна увидеть лишь тех своих родственников, которые обладали сверхъестественными качествами — или же это она сама хотела видеть только их.

Появился необычайно красивый мужчина. В нем было что-то особенное. Как замечательно было смотреть на такое чудо! У него, как и у Суль, были желтые глаза с дьявольским выражением и злобная улыбка — Суль всю затрясло, хотя она видела и не такое.

«Вот это мужчина для меня!» — подумала она. Если ей попадется такой, влюбится она в него или нет? Она не была уверена в этом. Возможно, именно тогда Суль и поняла, свою неполноценность. Как невыносимо трудно быть человеком, будучи при этом в родстве со Злом. Этот прекрасный, невыразимо привлекательный мужчина, которому она только что смотрела в глаза, был одним из немногих счастливцев среди ее родни. Он был самим воплощением Зла! Она видела, какие страшные трагедии переживали остальные ее родственники. Тенгель, возможно, пережил больше всех остальных. Но он был достаточно силен, чтобы сделать выбор. Ханна тоже… перешла, как и он, на другую сторону… Но была ли Ханна только злой? А она сама?

И когда этот прекрасный мужчина уже готов был исчезнуть из поля ее зрения, она заметила, что он держит что-то в руке. Отрубленную женскую голову. И Суль поняла, что это он убил женщину.

Она увидела еще несколько лиц. Отталкивающие фигуры из ушедших времен. Женщина и мужчина, одетые в туники и сандалии с длинной шнуровкой, подобных которым она раньше никогда не видела.

Вдруг ее забила сильнейшая дрожь. Она инстинктивно прижалась к траве.

Что-то вырастало из темноты. Что-то, прогоняющее прочь все видения. Пара жалящих, полных ненависти глаз уставилась на Суль. Ей показалось, что она тонет, что у нее нет сил бороться дальше. Она изо всех сил старалась прогнать видение, но ничего не помогало, потому что картины эти исходили из глубин ее подсознания, где они накапливались из поколения в поколение, чтобы потом никогда не быть использованными. Она хватала ртом воздух и кричала, словно ей было плохо.

Остальные слышали ее, но были слишком одурманены, чтобы прийти ей на помощь. Но они понимали, что девушка переживает необычные трудности. Они гоже видели своих предков.

И хотя они не могли вступить с ними в непосредственное общение, они получали от этого заряд мужества и воодушевления.

Но Суль была из Людей Льда. Ее преследовал рок! Если бы она знала, какие видения вызовет у нее это зелье, она, возможно, отказалась бы от него. А может быть, и нет: сделала бы это из любопытства. Теперь же она чувствовала себя парализованной. Она инстинктивно отворачивалась, но страшная фигура подходила все ближе и ближе. Она подошла почти вплотную.

Это был никто иной, как злой дух Людей Льда.

Не человек и не зверь. Это был Тенгель Злой, изверг. Когда-то он, возможно, был человеком, но теперь в это трудно было поверить. Плотный, низкорослый, намного ниже Суль. Голова его была плоской, уши росли прямо на макушке. В глазах — подлое коварство, нос напоминал клюв, вместо рта — разинутая пасть с острыми, короткими зубами. Его низкорослое тело покрывал широкий плащ, что было некоторым облегчением для Суль. Единственной выступающей частью тела была его рука, длинная и костлявая, словно птичья лапа. Но хуже всего был запах зла, исходящий от него.

Суль не сомневалась, что он продал душу Дьяволу. Так не мог выглядеть ни один человек, здесь чувствовалось влияние преисподней! Она пыталась выйти из транса, избавиться от этого чудовища. Что оно хотело от нее? Почему оно с такой ненавистью уставилось на нее? Хотело ли оно что-то сказать ей?… Она видела его раньше! Давным-давно. Но где? Вот почему он так ненавидит ее, растерянно думала она. Он боялся — боялся ее! Но почему? Если бы она только могла вспомнить!

Она кричала, стараясь прогнать его, но видение не исчезало. Оно заслонило собой прошлое. Она ведь могла видеть только Людей Льда, таково было действие зелья. А история Людей Льда начиналась с Тенгеля Злого. Все, что было до него, исчезло навсегда.

Суль извивалась на траве, словно змея. Она не была напугана, это видение вызывало у нее крайнее отвращение. Мужчине и больной женщине удалось, до предела напрягая волю, доползти до нее. Они пытались разбудить ее. Глаза Суль дико и опустошенно уставились в ночную мглу, ее полузадушенный вопль перекрывал их крики.

— Отец! — звала она. — Отец! Отец!

Дома в Линде-аллее Тенгель очнулся ото сна.

— Суль, — прошептал он. Силье села на постели.

— Суль переживает какие-то трудности, — испуганно произнес он. — Она нуждается в моей помощи.

— Что случилось?

— Не знаю. Такого с ней раньше никогда не было. Не знаю, справится ли она. Ничем не могу ей помочь. О, Господи, что мне делать? Суль… Суль! — шептал он.

— Ее жизнь в опасности? — тревожно спросила Силье.

— Нет, нет, не похоже. Это что-то другое. Я попытаюсь установить с ней связь.

Силье положила руку ему на плечо.

— Передай ей мою любовь.

— Хорошо, — горячо ответил он, — если ты будешь лежать спокойно, я попытаюсь… Не знаю, смогу ли…

Силье не шевелилась. Она лежала и смотрела на Тенгеля, который сидел, спрятав лицо в коленях. Ее рука по-прежнему лежала у него на плече. Время шло. Несмотря на свои ограниченные способности, Силье изо всех сил пыталась думать о Суль — со всей своей любовью. Силье обладала неиссякаемым источником любви, и это не могло, по ее мнению, не помочь.

Она видела, что Тенгель весь обливается потом, настолько сильной была концентрация его мысли. Один раз его даже затрясло, и он сам не понял, почему. Когда же он, наконец, поднял голову и отер со лба пот, Силье показалось, что она сама пробыла целую вечность в таком напряжении.

— Ты попала в самую точку, Силье, — в изнеможении произнес он. — Ей требовалась именно любовь…

— Что случилось?

— Я точно не знаю. Боже мой, я не знаю, что она там пережила! Это было что-то нездешнее, опасность была неописуемо велика. Зло, ненавистное Зло угрожало нашей маленькой Суль. Но это было не на самом деле. Я думаю, неужели она могла… Нет, не понимаю, что это было…

— Это прошло?

— Да, да, я думаю, прошло. Теперь все спокойно. Схватка закончена.

— Схватка?

— Да. Она боролась с какой-то страшной, неодолимой силой. Думаю, что Суль экспериментировала с чем-то запретным, опасным для жизни.

— Колдовское зелье, — прошептала Силье. — Много лет назад я говорила ей, что нужно быть осмотрительной.

Тенгель лег.

— Суль никогда не была осторожной. Но теперь она испытала чувство страха. Смертельного страха. Этого я от нее не ожидал.

— Ты знаешь, что это было, — задумчиво произнесла Силье. — Я чувствую.

Он подложил руку ей под голову.

— Я не знаю. Я был введен в заблуждение.

— Как?

— Существует магическая формула… о которой я слышал. Об отваре из мистических трав, вызывающих галлюцинации. При этом человек видит своих предков.

Силье повернулась к нему.

— Ты думаешь, она видела Людей Льда? Всех тех преследуемых и осужденных?

— Нет, разумеется, она видела не в точности их! Но она была предрасположена к встрече с ними: у нее были свои собственные представления о них. Остальное довершила ее собственная фантазия. А у Суль, как тебе известно, богатая фантазия.

— Фантастические образы могут напугать не меньше, чем подлинные, — сказала она. — Но почему ты думаешь, что она переживала именно это?

Тенгель заколебался, потом сказал:

— Потому что видения передались и мне. Точнее, одно видение. У девушки в самом деле необузданная фантазия.

— Ты один раз вздрогнул.

— Неужели? В этом нет ничего удивительного, я никогда не видел ничего более ужасного. Он ненавидит ее, Силье. Смертельной ненавистью.

— Тенгель Злой?

Он вздрогнул.

— Не произноси его имя!

— Но может быть, она сама внушила себе, что он ненавидит ее?

— Может быть. Другого объяснения этому нет.

Они замолчали. Он прижал ее к себе.

— Спасибо тебе за помощь!

— Ты заметил это? — удивленно спросила она.

— Без тебя у меня ничего бы не получилось! Мы помогли Суль вместе.

Силье была довольна собой: подумать только, что она… Она глубоко, с чувством благоговения, вздохнула.

Суль заметила, что в ней воцарился мир. Мужчина и женщина снова уложили ее на траву, все еще напуганные тем, свидетелями чего они стали. Старуха лежала, по-прежнему погруженная в свои видения — и они тоже вернулись к своим.

Страшная фигура исчезла в темноте. Видения остались, но теперь Суль была такой измотанной, что едва различала их. Они стали угасать и наконец исчезли.

Она видела и фигуры, относящиеся к более ранним временам. Они выглядели как пришельцы из других краев. Один раз она увидела группы людей, бредущих по заснеженной равнине. Что-то говорило ей, что ее предки явились издалека и после длительных скитаний осели в Норвегии. Она вспомнила слова старухи о лопарях, пришедших с востока. Предки Тенгеля Злого, обладающие сверхъестественными способностями, могли происходить от вымершей ныне народности, жившей далеко-далеко на востоке. Вымершей, за исключением Суль и ее семьи.

Лив, Аре и она сама — они трое могли передать свои способности дальше. Она сделает все, что в ее силах, подумала она. Она обещала это Ханне. Но это потом. Прежде всего, она должна жить! Люди Льда! Есть ли еще третье объяснение этому названию? Это народ, странствующий по льду и снегу в течение многих веков? Может быть, и так.

Суль вдруг поняла, что проснулась. И обрадовалась этому. Она была одна в лесу, возле угасшего костра — ведь тех троих вряд ли можно было принимать во внимание. Они были погружены в свои видения.

Суль дала себе клятву, что такие эксперименты она больше проводить не будет. У остальных же было мирное выражение лиц. Ведь у них были добрые, безобидные предки. У нее же — ужасные твари! Она видела их. С нее хватит. Она опять задрожала. Встретиться со злым духом Людей Льда еще раз — это было бы слишком страшно! На это она никогда больше не пойдет!

Она села и подбросила веток в костер. Что же ее так напугало? И что прогнало страшное видение? Кто-то выводил ее из состояния сна, говорил с ней, но исчез бесследно.

Нет, это было что-то другое… Тенгель? Она звала его, но ведь он не мог… Впрочем, разве этого не могло быть? Нет, она ничего не понимала. Любовь? Разве она не была окутана горячей, бескорыстной любовью? Охранительной любовью Тенгеля и Силье!

Силье? Нет, это было невозможно. Силье не обладала сверхъестественными способностями. Но, несмотря на сомнения, мысль о безграничной любви ее приемных родителей запечатлелась в ее сознании.

Она чувствовала, как к горлу подступают слезы горячей благодарности.