Прекрасная мечта

ГЛАВА 5

Когда Чейз вошел в дом через черный ход, там была абсолютная тишина. Он снял шляпу и повесил ее на вешалку-рога. Потом бросил седельные сумки на кухонную табуретку и направился к плите. Потрогав металлическую жаровню, он убедился, что та давно остыла. Вслед за этим пришло чувство горького разочарования.

Эва Эдуарде их покинула.

Он не был удивлен, что она сбежала, но не мог не чувствовать обиды. Вне всякого сомнения, Лейн опять отличился – сказал или сделал что-то такое, что побудило ее уехать.

А впрочем, может, дело совсем и не в Лейне.

Может быть, она ездила в Последний Шанс и там разузнала кое-что о его прошлом.

И все же в душе теплилась слабая надежда, что, может быть, еще не все потеряно. Он тешил себя мыслью, что ей вдруг понадобилось поехать куда-то с Лейном и что с минуты на минуту они вернутся домой.

Чейз окинул взглядом кухню. Если она действительно уехала, то это, похоже, произошло совсем недавно. Кругом царили чистота и порядок. Дверь, ведущая в ее комнату, была немного приоткрыта, и он почувствовал непреодолимое желание заглянуть туда.

Чейз пересек кухню и вошел в крохотную спаленку. Она показалась ему невыносимо тесной. Интересно, как чувствовала себя здесь Эва, которая жила в Филадельфии в таком прекрасном доме. Он словно смотрел на все ее глазами: унылая обшарпанная комнатенка, почти все пространство занято кроватью. Тут и повернуться толком негде. Он сам ни за что в такой комнате не стал бы спать. Уж очень она напоминала тюремную камеру.

Он уже почти собрался уходить, когда краем глаза отметил какую-то малиновую вспышку, и переключил внимание на комод из трех ящиков.

Ее вещи были на месте.

На комоде лежали щетка для волос с костяной ручкой, расческа и зеркальце, пожелтевшие от времени. Тут же стоял крошечный стеклянный флакончик духов. Он осторожно взял флакончик в руки, поднес его к носу и глубоко вдохнул тонкий аромат сирени. Он поставил его на корявую крышку комода и постарался придать пузырьку точно такое же положение, в котором он находился раньше.

К верхнему ящику комода его тянуло, как магнитом. Он, как завороженный, потянулся к ручке, дернул за нее и выдвинул ящик настолько, чтобы разглядеть лоскут красного шелка, который и привлек его внимание с самого начала.

Ящик был забит пикантным кружевным бельем, забит до такой степени, что, когда ящик выдвинули, ворох кружевных финтифлюшек словно ожил и сам прыгнул в руки Чейза. Он отпрянул, будто обжегшись, а потом глянул в сторону пустой кухни. Воровато оглядевшись по сторонам, пробежал пальцами по подолу алой нижней юбочки.

Испытав при виде огненной материи настоящее потрясение, он долго пытался сообразить, как такая благовоспитанная леди, как мисс Эдуарде, может носить столь легкомысленные штучки.

Кто бы мог подумать, что под ее простенькими платьицами скрывается такое!

Чейз поднял глаза и увидел собственное отражение в зеркале над комодом. Ну и рожа сейчас у него. На нем блуждала лишь тень улыбки, но и это было ему совершенно не свойственно. Но даже мысленная картина, изображающая мисс Эву Эдуарде в алом неглиже, не могла уничтожить тени, которые залегли у него под глазами.

Он пристальнее всмотрелся в зеркало. Его глаза покраснели от дорожной пыли. Подкладка шляпы чуть не прилипла ко лбу. Он устал, как собака, был весь в грязи, да к тому же насквозь пропитался потом. Ему отчаянно хотелось помыться, поскольку он не мог не признать, что ему хочется предстать пред очи Эвы Эдуарде чистым.

Занятый этими мыслями, он снова заглянул на кухню, чтобы вытащить из угла у черного хода деревянную бадью. Затем вышел на крыльцо. Во дворе Нед кормил животных. Кудлатый соскочил с крыльца, залаял и помчался к открытым воротам с совершенно не свойственной ему прытью. Прошло несколько секунд, прежде чем Чейз узнал Эву и Лейна, подъезжающих со стороны Последнего Шанса.

Он поставил бадью на крыльцо и, опершись о перила, наблюдал за тем, как Лейн ловко управляет повозкой, мчавшейся через широкий луг, покрытый брызгами молодой весенней травки. Повозка, силуэт которой четко вырисовывался на фоне предзакатного неба, полыхавшего всеми оттенками красного и желтого, тряслась по накатанной колее.

Повозка въехала во двор, Лейн остановился и держал вожжи до тех пор, пока Эва не спустилась вниз. Она была в том же полосатом платье, в котором он видел ее раньше. В нем она казалась совсем девочкой, веселой и беззаботной, и гораздо менее чопорной, чем в своем дорожном костюме стального оттенка. На фоне гвоздично-розового ее медно-рыжие волосы полыхали огнем.

Он быстро отметил про себя, что на ее лице нет улыбки. Можно себе представить, какой холодный прием она встретила в городе.

Лейн подогнал повозку к конюшне. Эва шагала к дому, заложив руки за спину, как вдруг подняла голову и увидела, что он наблюдает за ней. Чейз видел, как она силилась изобразить улыбку, но ясно было, что ей сейчас не до веселья. Он привалился плечом к столбику крыльца и подождал, когда она подойдет поближе, прежде чем заговорить с ней. Она остановилась на нижней ступеньке и подняла на него глаза.

Эта прелесть просто ошеломила его. Он вдруг понял, что ее образ, который неотступно преследовал его все эти дни, был гораздо бледнее оригинала. Она была смущена, ее кожа казалась прозрачной и чуть не светилась, а на скулах алели пятна румянца.

– Вы вернулись, – заключила она, пристально глядя на него.

– Как и вы. – Он едва осмелился задать вопрос, вертевшийся у него на языке. – Ездили в город?

– Мне нужно было… – начала объяснять она, но вдруг запнулась.

– Что же вам было нужно?

Ее глаза шарили по его лицу, потом она опустила взгляд, а затем снова подняла ресницы.

– Того, что мне нужно было, я не нашла. Придется на следующей неделе снова попытать счастья. – Она даже не пыталась подняться на крыльцо и встать рядом с ним, а вместо этого смотрела на него снизу вверх, все так же держа руки за спиной. – Как прошел осмотр пастбищ?

– Отлично. – Не было никакого объяснения тому стеснению в груди, которое он испытывал. Впервые в жизни он пожалел о том, что не умеет вести светские беседы.

– Вот и хорошо, – ответила она и перевела глаза на дверь за его спиной. – Я, пожалуй, пойду и начну готовить обед.

Он кивнул.

– Как вам будет угодно.

Она поднялась по ступенькам, и, когда проходила мимо, ноздри Чейза уловили слабый аромат сирени. Чейз узнал запах – это были духи из флакончика, который он обнаружил в ее комнате.

Чейз не двигался с места. Эта его неподвижность побудила ее прошмыгнуть мимо как можно быстрее. Он закрыл глаза, чтобы насладиться ее близостью могли другие органы его чувств. Вот ее юбка задела его ногу, вот зашуршала ткань платья. Вот он вдыхает аромат сирени и чувствует трепетание волос на ветру. Все, что так не подходило к его добровольной затворнической жизни, которую он вел на ранчо.

Даже с закрытыми глазами он ощущал исходившее от нее напряжение, когда она была рядом. Чейз открыл глаза и успел заметить стальное пятно, сверкнувшее на фоне юбки. Совершенно инстинктивно он сделал рывок и схватил ее за руку. Она изворачивалась, стараясь вырваться.

– Пустите.

– Оружие?

– Я…

Он перехватил ее руку и отнял портупею и кобуру с револьвером.

– Ваш?

– Конечно, нет!

Чейз разжал руку и остолбенел, увидев цветок розы, вытисненный на коже кобуры. Его пальцы стиснули проклятую игрушку так, что костяшки побелели. В нем начал закипать гнев.

– Где вы это взяли?

– Не лучше ли будет зайти в дом и поговорить там? – Она кивнула на дверь.

Протянув свободную руку, он сомкнул пальцы на ее предплечье.

Она снова вырвалась.

– Оставьте меня, мистер Кэссиди.

Он смотрел, какие противоречивые чувства отражались на ее лице, сменяя друг друга, – смущение, страх, гнев. Его собственная ярость уже почти утихла. Но ему хотелось все равно тряхнуть ее хорошенько – чтобы заставить сказать правду.

– Откуда у вас это оружие?

– Пойдемте в дом, и я все расскажу.

Ее зеленые глаза потемнели от гнева. Лицо побледнело. Он видел, что она упрется и ничего не скажет, пока он не отпустит ее и не пойдет с ней в дом. Он обернулся через плечо. Никаких следов присутствия Лейна возле конюшни. Чейз отпустил ее и легонько подтолкнул к двери.

Войдя, Эва помедлила немного возле кухонного стола. Она почувствовала легкий укол досады из-за того, что он просто взял и отпустил ее и даже не предложил ей руку. Затем, все так же, не поднимая на него глаз, она медленно, очень обстоятельно вынула шпильки, удерживающие у нее на голове шляпку. Все ее движения были точно рассчитаны, как будто она предупреждала его: «Не тронь меня!». Она сняла забавную маленькую шляпку, украшенную длинными перьями и чучелом птички, и положила на стол рядом с собой. Потом неторопливо пробежала пальцами по локонам на висках и убрала их назад.

Чейз ждал, внутренне сжавшись, как змея перед броском. Ее глаза наконец оторвались от созерцания двери черного хода и встретили его взгляд.

– Это револьвер Лейна, – спокойно произнесла она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

На него точно потолок обрушился. Этот револьвер не всегда принадлежал Лейну. Чейз чертовски хорошо знал, откуда он взялся, но сейчас его интересовало, как он попал к ней в руки и как его достал Лейн.

– Лейна.

Он произнес имя своего племянника уверенно, как бы подтверждая ее слова. Он посмотрел на кожу и холодную сталь в своих руках; мыслями он теперь был далеко, они мчались сквозь месяцы и годы, пока он не вернулся в тот день, когда однажды, возвратившись домой, обнаружил свою сестру, Салли, лежащей на полу гостиной в луже собственной крови. А чуть поодаль распласталось тело одного из напавших на нее с дыркой от пули в груди.

По крайней мере, она взяла с собой одного из этих мерзавцев.

В тот-день он впервые увидел этот револьвер и эту кобуру с тиснением в виде розы на коже. «Смит и Вессон» лежал на полу рядом с телом сестры. Лейн был тут же. Он забился в угол рядом с органом. В свои четыре года малыш стал свидетелем нападения на свою мать и ее зверского убийства. Он мало, что мог рассказать Чейзу, только то, что на лошадях прискакали трое мужчин, потребовали еды, выпивки и еще кое-чего, что Салли не пожелала им дать.

В тот далекий день Чейз не раздумывал долго. Он похоронил Салли, собрал мальчика и отвез его на ближайшее ранчо. Оставив племянника на попечение женщины-соседки, с которой едва был знаком, он умчался прочь, горя жаждой мести. Знал бы он тогда, что ему не суждено вернуться домой и увидеть Лейна целых двенадцать лет.

Для него было загадкой, как Лейн умудрился достать это оружие по прошествии стольких лет.

– Мистер Кэссиди?

Ее рука лежала на его плече. Это было робкое прикосновение, ничего общего с тем железным захватом, которым он ее держал. Чейз перевел взгляд на пальцы Эвы, недоумевая, как они там очутились.

– Чейз?

Их глаза встретились.

– С вами все в порядке?

Чейз, сделав над собой усилие, кивнул. Он едва смог сдавленно произнести:

– Как это к вам попало?

Она вздохнула и подошла к плите. Он слышал, как она что-то проворчала себе под нос, обнаружив, что огонь погас.

Она повернулась к нему и принужденно улыбнулась.

– Думаю, нам обоим сейчас нужно выпить кофе.

– Все, что мне сейчас нужно – это знать точно, что произошло.

– Точно я и сама не знаю. Я была в центральном магазине, делала покупки – да, между прочим, мне пришлось тратить собственные деньги на кое-какие продукты, потом чернила, специи и еще кое-что, о чем я вам потом расскажу. И если вы хотите компенсировать мне мои…

– Оружие, Эва.

– Я была в магазине, болтала с учительницей Лейна. Она как раз в тот момент зашла – и тут мы услышали, как на улице прогремел выстрел. Мы выбежали и увидели Лейна и другого мальчика примерно того же возраста, ну, может, на год-два постарше, точно сказать не могу, но, судя по виду, это был ковбой…

– Лейн первый начал? Она покачала головой.

– Нет, совсем не так. Это второй мальчик начал задирать Лейна. Поэтому шериф Маккенна и разрешил мне забрать Лейна домой. И отдал мне револьвер на хранение. Я, правда, не думаю, чтобы в этой ситуации Лейн мог поступить как-то иначе.

Чейз закрыл глаза и положил орудие преступления на стол. Когда он открыл глаза снова, оказалось, что она очень внимательно наблюдает за ним.

– Он убил второго мальчика?

– Кто? Шериф?

Уже начиная терять терпение, Чейз в сердцах обронил словцо, совсем не предназначенное для ушей леди.

– Лейн. Он убил второго мальчика?

Она сделала неопределенный жест рукой.

– Конечно, нет. Он только слегка ранил зачинщика ссоры в руку. Если мое мнение вас интересует, то я считаю, что Лейн промазал нарочно. Шериф Маккенна рассмотрел это дело беспристрастно и позволил мне забрать Лейна домой. – Она помолчала, и по ее лицу снова пробежала тень. Потом она опять заговорила. – А еще он просил передать вам, что за ним нужен глаз да глаз.

– Так, когда же вы собирались поведать мне обо всем этом?

– Сегодня вечером, когда вы бы поужинали и отдохнули. И когда Лейн оправился бы немного.

Сгустились сумерки. Чейз почувствовал, что поостыл немного. Хорошо бы лампу зажечь, подумал он, но не двинулся с места. Нужно смотреть правде в глаза. Сегодня Лейн на улице подстрелил человека. Лейн, сын его сестры, ребенок, которого он поклялся воспитать, как своего собственного. Но все, что он делал для Салли и Лейна, оборачивалось вредом для них. Он не мог защитить Салли, а теперь Лейн, с которым они не виделись так долго, вышел из-под его контроля.

Временами Чейзу казалось, что он слышит, как Бог насмехается над ним.

Оставив револьвер на столе, он направился к двери и вышел. Эва бросилась за ним и дернула его за рубашку. Он не остановился. Она снова схватила его, на этот раз за руку. Теперь ему оставалось либо остановиться, либо грубо оторвать ее от себя. Но по цепкости ее захвата он понял, что сопротивление может стоить ему рубашки.

– Что вы намерены с ним сделать?

– Сделать с ним?

– Пожалуйста, не наказывайте его. Я не сомневаюсь, что, если вы просто с ним поговорите, объясните ему, как опасно носить при себе оружие, он послушается. Он немножко сорвиголова, но, вероятно, не более, чем любой другой мальчишка его возраста. Я уверена, что вы-то сможете убедить его в том, что затевать перестрелки – очень рискованно.

– Затевать перестрелки рискованно? – Он не смог сдержаться и расхохотался.

Он бы не удивился, если бы она рассердилась, но вместо этого она выглядела униженной и обиженной его реакцией.

– Что я могу с ним сделать, мисс Эдуарде? Я могу отлупить его по первое число, но, по-вашему, это поможет? Я могу на неделю посадить его в его комнату под замок, но это его не удержит. Я могу вести с ним задушевные беседы, но он не станет слушать.

Она отступила на шаг, оказавшись прижатой к столу.

– Я целую неделю присматривала за ним, и мы всегда легко находили общий язык. Вы действительно беседуете с ним или же орете, вот как на меня сейчас?

– Я ору на вас? – Он подошел ближе, нависая над ней и заставляя ее откинуться назад и смотреть на него снизу вверх. – Мисс Эдуарде, когда я начну орать, вам это сразу станет ясно. Наши с Лейном отношения – это наше личное дело, и не лезьте в него.

Он повернулся и направился к конюшне, звеня шпорами и стуча подковками каблуков по ступенькам крыльца.

Эва смотрела ему вслед и при этом так кипела от злости, что ее благопристойная маска спала с нее, как пелена. Она чувствовала, как ее щеки полыхают жаром. Голосом, специально тренированным для того, чтобы перекрывать шум с галерки, где собирались самые отпетые буяны и скандалисты, она завопила на весь двор, по которому уже расползались темные тени:

– Чейз Кэссиди, если вы так обращались со всеми вашими экономками, неудивительно, что они от вас сбегали!

Где-то в глубине загона как бы в ответ заржала лошадь. Эва, обессиленная, привалилась к двери. Как она боялась за Лейна! Она не могла припомнить такого выражения неистовой злобы на лице мужчины. Чейз, шагавший быстро и размашисто, наконец, пересек двор и нырнул в дверь конюшни. Как только он скрылся из виду, Эва повернулась кругом и направилась к плите.

У нее руки чесались убрать опасное оружие со стола, но она не знала точно, как с ним поступить. Конечно, возвращать его в комнату Лейна нельзя, а в комнату Чейза – не было ни малейшего желания. Взвешивая все «за» и «против», она одновременно старалась успокоиться, ведь ей еще надо было приготовить еду.

Засунув в топку дрова, она добавила щепок из стоявшей рядом бадьи, разожгла огонь и смотрела, как язычки пламени мало-помалу начинают лизать маленькие щепочки. Она ругала себя за то, что не позаботилась о поддержании огня перед отъездом в город, и еще грызла себя за нерасторопность, потому что не уследила за Лейном.

Теперь, припоминая подробности, предшествующие этому событию, она вспомнила, с какой неохотой он согласился ехать. Но она не отставала. Может, он знал, что юный ковбой попытается напасть на него?

Когда огонь разгорелся, она подложила в топку поленьев побольше и закрыла вьюшку. Придется подождать, пока плита нагреется настолько, чтобы на ней можно было вскипятить воду. Этой передышкой она воспользовалась, чтобы причесаться и освежиться немного после прогулки в город. А еще надо было придумать, что бы такое приготовить на ужин.

Шорох, послышавшийся со стороны двери, застал ее врасплох, и она замерла, ожидая увидеть Лейна, печального, понурого, виноватого. Однако это оказался Орвил Браун. Постучавшись, он просунул в дверь голову.

– Мисс Эва, Кэссиди просил вам передать, чтобы вы не готовили ничего особенного, что-нибудь попроще и как можно быстрее. И еще, готовьте меньше обычного, потому что Лейн сбежал.

Слишком изумленная, чтобы найтись, что ответить, она несколько секунд стояла столбом, а потом пролепетала:

– Лейн сбежал?

Она бросилась к выходу и с такой силой распахнула дверь, что чуть не сбила с ног Орвила Брауна. Он бы растянулся на крыльце, не успей она схватить его за полу фланелевой рубашки.

Пожилой ковбой поправил сбившуюся на сторону шляпу.

– Всякий раз, когда я ступаю на это старое крыльцо, мне едва удается уберечься, чтобы не расквасить себе нос.

– Простите, Орвил. А где сейчас мистер Кэссиди? – Если Чейз отправился на поиски Лейна, она должна быть рядом с ним, когда мальчика поймают. Они оба способны натворить Бог знает что.

– Он в конюшне, мэм.

Подобрав юбки, Эва понеслась через двор. К ней присоединился и большой пес, который бежал вприпрыжку, высунув язык и повизгивая. Эве было не до него, и она приказала ему сидеть на месте, а сама прошмыгнула в дверь. Мягкий свет фонаря, висевшего на гвоздике в глубине конюшни, свидетельствовал о том, что Чейз где-то поблизости. Она слышала, как он копошится в последнем стойле, наверняка подготавливая свою лошадь к погоне за Лейном.

Она зашагала по проходу между двумя рядами стойл. Под ногами скрипели свежие опилки. Чейза она действительно обнаружила в последнем стойле, но, вопреки ее ожиданиям, он не седлал, а чистил скребницей здоровенного крепкого гнедого, как будто ему вовсе некуда было торопиться.

– Я хочу поехать с вами.

Со скребницей в руке он обернулся на звук ее голоса.

– Куда поехать?

Эва сглотнула. На его лице не отражалось абсолютно никаких эмоций. Он выглядел бесстрастным, хотя она и чувствовала исходившую от него напряженность. Он бросил взгляд вниз, на ее руки, приподымавшие юбку, чтобы не пачкать ее о замусоренный пол. Блестящая нижняя юбка цвета фуксии выглядывала из-под подола. Она быстро отпустила полосатый подол, и юбка упала, прикрыв лодыжки до самых носков туфель.

Он быстро поднял глаза и перехватил ее взгляд.

– Разве вы не собираетесь искать Лейна? – недоумевала она.

Он снова повернулся к лошади и снова начал чистить ее размашистыми уверенными движениями.

– Нет. Но уверен, вы не преминете мне привести миллион доводов, почему я должен его искать!

– Да потому, что он всего лишь ребенок. Вот почему. Может, он просто до ужаса боится вас, поэтому и сбежал.

– Если он достаточно взрослый для того, чтобы сделать попытку застрелить человека, то он взрослый и для того, чтобы отвечать за свои поступки.

– Но…

Неторопливо и осторожно Чейз положил скребницу на низкую скамеечку в углу стойла и заговорил, мало-помалу сокращая расстояние, разделявшее их.

– Я уже перепробовал все способы урезонить Лейна. Он встречал в штыки любую попытку сблизиться с ним, а их было немало. Вы у нас всего неделю, мисс Эдуарде, и с тех пор, как вы приехали, он вел себя наилучшим образом. До сегодняшнего дня. И я склонен предполагать, что ничего бы не произошло, если бы вы не совали нос куда не надо. Мы не ждем от вас миротворческой деятельности. Ваше дело – готовить.

Эва отступала в угол стойла, осторожно обходя лошадь, пока она и Чейз не оказались между стеной и крупом животного. Во время своей жизни на подмостках ей не приходилось брать уроки верховой езды – ни к чему было. И вообще, с лошадьми не доводилось близко сталкиваться. Поэтому сейчас она посматривала на кончик хвоста этой зверюги с некоторым беспокойством.

– Неужели вы ни капельки не волнуетесь за него? Он раньше не убегал?

Чейз покачал головой.

– Не убегал. Но грозился. Может, он, наконец, поймет, что тут вовсе не так уж плохо.

– А вдруг с ним что-то случится? Он еще совсем юный и такой впечатлительный. Он может попасть в какую-нибудь передрягу. Он может связаться с какими-нибудь бродягами или шулерами. Он даже может повстречать шайку «десперадос».

Чейз оперся плечом о лошадиный бок и посмотрел ей в глаза.

– А вы бы узнали «десперадос», если бы повстречались с ним, мисс Эдуарде?

– Ну, конечно… не смогла бы. – Эва вовремя спохватилась и залилась румянцем. Ему не надо знать, что бесчисленное множество «десперадос», бандитов, она накачивала виски во «Дворце», или о том, что множество бродяг и воров бросали на сцену монеты после ее выступления. – Я знаю, что орудуют они где-то здесь. Я читала о них в газетах и в приключенческих романах.

Холодная полупрезрительная усмешка задела ее так же сильно, как и его молчание.

– Как вы думаете, он сегодня вернется? – спросила она.

Он сдвинул брови, как бы взвешивая ответ.

– Точно не знаю. Может быть. У него ничего нет, кроме того, что на нем надето, и лошади, на которой он ускакал. Мои люди устали и голодны, поэтому, если вы хотите сохранить это место, идите и накрывайте на стол.

– Какое хладнокровие, – пробормотала она. Он наклонился, приблизив к ней свое лицо.

– Приготовьте что-нибудь простое. И поживее. У Эвы на языке вертелось выложить ему, кто она такая на самом деле, где успела побывать, что повидала и что делала в течение своих двадцати трех лет, а потом развернуться и уйти. Но потом она подумала о жизни, от которой отказалась, о Лейне и о том, как она старалась примирить их с Чейзом.

– Я приготовлю ужин, мистер Кэссиди, но если Лейн не вернется к завтрашнему утру, я сама отправлюсь на его поиски.

– В ваши обязанности это не входит, мисс Эдуарде. Зачем вам это нужно?

– Он всего лишь взбалмошный шестнадцатилетний мальчик. Насколько я знаю, ему некуда идти. Вот зачем. Сейчас он уверен, что вы ненавидите его, и, вероятно, он убежден в том, что вы никогда не сможете простить ему того, что он натворил сегодня.

Чейз скрестил руки на груди.

– С чего вы это взяли? Она сделала глубокий вдох.

– Ас того, что он сам мне в этом признался.

– Как вам удалось заставить его поделиться с вами своими переживаниями?

– Я просто слушала. Может, вам стоит последовать моему примеру?

– Полагаю, он пожаловался вам, что я не умею его слушать.

– Именно так.

– А вы никогда не задумывались, что у каждой медали есть две стороны?

Она вскинула голову и оперлась рукой о бедро, не желая признаваться самой себе, что как раз об этом она и не подумала.

– Вы знаете меня не так давно, – мягко произнес он.

– Да, недавно.

– А это означает, что вы недостаточно хорошо меня знаете.

– Верно, мистер Кэссиди.

Он подошел еще ближе. Их разделяло не более фута.

– На самом деле, вы меня вообще почти не знаете, мисс Эдуарде.

Она вдруг поняла, что не в состоянии пошевелиться, оцепеневшая и загипнотизированная взглядом его непостижимых бездонных черных глаз. Она так увлеклась, с пеной у рта защищая Лейна, что не заметила, в какой близости друг к другу они оказались. Теперь между ними было всего несколько дюймов свободного пространства.

– Чистая правда. Но я успела узнать Лейна гораздо лучше, пока вы были в отъезде. И он проникся ко мне доверием настолько, что рассказал, почему от вас ушли остальные экономки.

Она увидела, что это признание просто потрясло его.

– Правда?

– Еще как правда. И когда я услышала все эти отвратительные подробности, я пришла к выводу, что с тех пор, как я появилась здесь, он был просто шелковый.

– До сегодняшнего дня.

– Так вы поедете за Лейном, если он сегодня не вернется?

Чейз немигающим взглядом смотрел в одну точку поверх ее головы и ответил не сразу.

– Возможно, – нехотя выдавил он.

Это уже что-то. Похоже, его первоначальный гнев уже немного улегся. Давить на него дальше, пожалуй, неразумно. Он вдруг как-то отдалился, как будто сама борьба совершенно опустошила его. Он выглядел усталым и изможденным после многочасовой скачки в седле. Эва боролась с искушением погладить его по щеке, где уже начинала пробиваться щетина.

Но она не осмелилась это сделать.

Настоящим леди не пристало так фамильярничать.

– Мисс Эдуарде, – тихо позвал он ее, все так же не отрывая от нее взгляда.

– Да? – встрепенулась она, смущенная тем, что так загляделась на него.

– Ступайте готовить ужин.

Когда Чейз увидел Эву выходящей из стойла, его тревога по поводу исчезновения Лейна моментально улетучилась, потому что все его внимание теперь было приковано к ее гипнотизирующе покачивающимся бедрам и уверенно расправленным плечам. Она поразила его сегодня тем, что так рьяно бросилась выгораживать перед ним Лейна, и даже большее удивление вызвало то, что Лейн, оказывается, поведал ей о своих подвигах с предыдущими домоправительницами.

Он был измотан до предела и совершенно выбит из колеи своими страхами, которые мучили его с того момента, как Рамон сообщил, что Лейн ускакал в неизвестном направлении.

Чейз уронил руку на ограду у стойла и положил на нее голову. После семи долгих дней в седле и сна урывками он был как выжатый лимон. Он вернулся домой, не исключая, что Эва уже уехала. Вместо этого его встречают новостью, что Лейн опустился до уровня бандита с большой дороги. Каким потрясением для него было узнать, что его племянник носит при себе оружие и умеет с ним обращаться.

Он выпрямился и вышел из стойла, осмотрел оставшихся лошадей в конюшне, но в дом войти все не решался. В один прекрасный момент, когда с ним была Эва, он почувствовал непреодолимое желание приблизиться к ней, обнять и найти покой в ее теплоте и нежной невинности. То обстоятельство, что она искренне переживала за Лейна, двигало им даже больше, чем вид ее полных свежих губ и лучистых зеленых глаз.

Но Эва Эдуарде не продажная девка. Она леди. Коснуться ее, не получив на то позволения, было бы оскорблением. Будучи в отъезде, он пытался убедить себя в том, что она не может быть такой прекрасной, какой запечатлелась в его памяти. Он обманывал себя. После тех минут, что они провели вместе, когда отсвет лампы отражался в ее лучистых зеленых глазах и заставлял сиять золотом волосы, – он окончательно убедился в том, что память подвела его. Эва была еще обворожительней, чем ему представлялось.

Она была леди, впавшей в нищету, но леди до мозга костей.

А он Чейз Кэссиди, бандит, грабитель, нарушитель закона.

Он ее не стоил. Но никто не мог запретить ему желать ее.