Прелюдия

Внимание!

Текст книги переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

♔Автор: Оден Дар

♔Книга: Прелюдия

♔Серия: Интрижка для двоих-1

♔Главы: пролог + 45 глав

♔Переводчик: Катюша С.

✎Редакторы: Настёна

✎Обложка: Wolf A.

✎Вычитка: Evgeniya

♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд

Аннотация:

Я думала, что у меня есть все. Пока не вернулся он – Джулиан Кейн, друг моего детства. В последнюю нашу встречу он был невысоким, худощавым тринадцатилетним мальчишкой с очками в толстой оправе и брекетами. Но спустя четырнадцать лет он не выглядит как неуклюжий подросток. Он настоящий мужчина.

Красивый. Ошеломляющий. Сбивающий с ног. Великолепный. Мужественный.

Он больше, чем мимолётное влечение. Я одержима им, поэтому провожу слишком много бессонных ночей, рядом со спящим возле меня женихом.

Однажды Джулиан делает мне предложение, от которого я не в силах отказаться.

Одна ночь.

Это все, что он предлагает.

Если я скажу «да», получу ли я всё? Или это будет прелюдией к катастрофе?

Прелюдия (сущ.) – это:

Вступительное исполнение, действие или событие, предшествующее или готовящее к основному или более важному вопросу;

а) музыкальный раздел или переход, сменяющий тему или партию (фуги или сюиты), а также может служить в качестве основы для оперы или оратории;

б) отдельная небольшая пьеса, главным образом для фортепиано и оркестра.

Пролог

Красота та еще сука. Она дразнит тебя, преследует и сжигает каждый дюйм твоей души. Она словно романтическая песня, напоминающая о первом поцелуе. Картина, лишающая дара речи. Она подобна нежным жёлтым, оранжевым и красным оттенкам заката, исчезающим при виде медленно приближающейся ночи. Но никто не сравнит красоту с недостижимостью; одержимым желанием мужчины, о котором умоляет твоё тело, но никогда не сможет обладать им.

Одержимость определяется как навязчивая и, обычно, необоснованная идея или эмоция. Я одержима им. Он постоянно вламывается в моё сознание. Я не могу перестать думать о нём, тосковать по нему, переживать о его судьбе. Читая роман, он становится главным героем истории. Готовясь ко сну, я вижу его образ в зеркале. Мои светло-каштановые волосы превращаются в его чёрную взъерошенную шевелюру. Светло-зеленый цвет моих глаз становится серо-голубым так часто, что мне приходится дважды фокусировать взгляд в зеркале, чтобы разглядеть своё отражение.

Как химера, захватывающая каждую мысль, он преследует меня ежесекундно, ежеминутно в течение дня. Его кристально-прозрачные глаза приветствуют меня, когда просыпаюсь, и я мысленно желаю им спокойной ночи, прежде чем ложусь спать… И всё это находится в моей чёртовой голове. Я слышу его голос, нашёптывающий грязные словечки. Я жажду его заразительного смеха и желаю его прикосновений. Я отчаянно хочу, чтобы он занялся со мной любовью и заполнил пустоту. Ту, которая мучает меня. После нескольких лет разлуки – он возвращается, переворачивая с ног на голову мою жизнь, мои отношения и всё, над чем я так усердно работала. Словно соблазнительная мелодия, стоящая на повторе и из-за которой невозможно думать ни о чем другом… Ни о ком другом. Я молюсь, чтобы это желание прошло, каким бы сильным оно не было.

Часы, стоящие на тумбочке рядом с моей кроватью, показывают 2:36 утра; сон ускользает от меня. Я представляю его мягкие губы на каждом сантиметре своего тела. Я чувствую его своими костями.

Я мечусь.

Переворачиваюсь.

Невыносимое желание увеличивается.

Раздавшийся тихий вздох, заставляет меня вздрогнуть, болезненно напоминая о том, где я и кто. Я слышу этот привычный звук уже более десяти лет. С осторожностью, я медленно поворачиваюсь к нему лицом. Его веки подрагивают, погрузившись в грезы. Что ему сниться? Он лежит в той же позе, что и несколько часов назад, когда засыпал. Я люблю тебя. Тем не менее пустоте удаётся окружить меня. Моя грудь медленно наполняется ею, насмехаясь над сердцем. По привычке пальцем обвожу его нижнюю губу. Вина и отчаяние нависают надо мной, потому что не эти губы я хочу чувствовать на своих губах. Это не его я желаю ощущать внутри себя. Не этот мужчина обладает мной: обезумевшей от желания посреди ночи, умоляющей взять меня, жаждущей только его вкуса.

Это не тот мужчина, который заполнил все мои мысли.

Глава 1

Эндрю неподвижно стоит около входной двери уже более пяти минут. Держа в руках коричневый кейс, он, наконец, вешает коричневую шляпу на стойку. Из-за непривычного калифорнийского дождя он насквозь промок, его не спас даже коричневый плащ. Выглаженные темно-коричневые брюки и хлопчатобумажная рубашка тоже влажные. Сидя на диване, я наблюдаю за тем, как он не произнося ни слова, направляется в спальню, чтобы переодеться.

Эндрю Нильсон – мой молодой человек и, технически говоря, жених. Он сделал мне предложения, но мой палец остался без кольца. Вернувшись из спальни, он одет в свою привычную одежду: коричневые вельветовые брюки и коричневую рубашку поло. Сидя на нашем старом диване, я протягиваю для приветствия руку, но Эндрю останавливает меня, прежде чем я успеваю приблизиться и прикоснуться к нему.

– Извини. Я все еще мокрый, – резким голосом наставляет он, словно я одна из его учеников.

– Ох, – моя рука мгновенно возвращается на подлокотник. – Как прошел твой день?

– Сегодня было продуктивное воскресенье. Мне в расписание добавили новый класс по социологии, поэтому нужно было подготовиться, – говорит они, не глядя на меня, уходит, не договорив последнее слово в предложении.

Даже спустя годы, проведённые вместе, я по-прежнему увлечена Эндрю. Рост моего жениха составляет около ста восьмидесяти сантиметров. Он красив. Русые волосы слегка завиваются сзади, а карие глаза лучатся теплом и добром; когда он улыбается, что случается редко, на его щеках появляются ямочки, они моя слабость. Люди часто замечают его схожесть с актёром Саймоном Байкером. Эндрю имеет супер-здоровые привычки в питании, которые устранили склонность к полноте. Когда мы впервые встретились в школе, он весил на десять килограмм больше, нежели сейчас. На протяжении многих лет я наблюдала, как он боролся с лишним весом до того, как ему диагностировали расстройство пищевого поведения. После нескольких лет сброса и набора веса, бесчисленных собраний для худеющих, встреч и терапий с Дженни Крейг – Эндрю стал вегетарианцем и практикующим йогом. Занятия йогой также помогают поддерживать его тело в форме.

Обычно, когда Эндрю входит в комнату, люди продолжают свой разговор. Он не из тех, кто может прервать вечеринку. Он скромный, тихий и сдержанный человек. Он предпочитает лёгкость во всём, что делает. Его утешает простая ежедневная рутина. Утро Эндрю начинается в пять тридцать утра, затем следуют занятия йогой в нашей гостиной, после он прогуливается вокруг квартала, и на завтрак съедает овсянку со свежими ягодами. На работу он добирается на своей Субару 2002 года. Для возвращения после трудового дня, он использует окружной путь, чтобы оказаться дома в шесть часов вечера и сожрать свой вегетарианский ужин с таким зверским аппетитом, будто это его последний прием пищи в жизни. После ужина Эндрю возвращается к работе. Сидя в своём домашнем кабинете, он что-то печатает на машинке вплоть до самого сна, то есть до десяти тридцати каждого вечера. Исключением является только вечер в среду. В ночь свиданий. Сексуальную ночь. Он не заморачивается нашим обоюдным удовлетворением.

Эндрю тянется за своим коричневым кожаным портфелем под моим пристальным взглядом и, как обычно, направляется к кабинету в задней части дома, чтобы погрузиться в работу до самого ужина.

Как два старшеклассника стали такими далёкими друг для друга?

Мужчина, закрывшийся сейчас в своем домашней кабинете – является единственным, с которым я встречалась, целовалась и занималась сексом. То, что началось как обычное свидание в подростковом четырнадцатилетнем возрасте – переросло в почти шестнадцатилетний союз. И хоть мы обручены на протяжении более пяти лет, я задаюсь вопросом: «Созданы ли мы для брака?»

Мы с Эндрю встретились через пару месяцев после моего перехода в среднюю школу. Это был незабываемый день, потому что Эндрю стал первым парнем, подошедшим ко мне. Он смущенно представился и предложил мне присоединиться к нему за обедом. Тогда он был таким веселым. Мы смеялись и шутили, пока кушали, составляя планы на свидание в следующие выходные. Мы довольно быстро стали друзьями.

После ужина в фаст-фуде, мы отправились в кино на просмотр боевика, но на середине фильма заснули. И хотя я уговаривала его высадить меня на углу моего дома, Эндрю проводил меня до входной двери. Именно в тот субботний вечер я впервые поцеловалась. Я часто думаю о том, какими были Эндрю и я тогда. Подростками, полными мечтаний, надежд и прочного чувства любви. В течение многих лет, мы не отрывались друг от друга. Мы часами гуляли по городу, держась за руки; говорили обо всем и ни о чем одновременно. Каждые выходные посещали кинотеатр или прогуливались в парке, где читали друг другу книги. Если мне хотелось пойти на музыкальный спектакль, Эндрю присоединялся ко мне, хотьи предпочитал только рождественские песни. Воспоминания о продолжительных поцелуях в прошлом убивают меня время от времени, потому что не было ничего лучше, чем его губы на моих губах. Ныне мы незнакомцы, живущие под одной крышей.

– Эндрю... Эндрю? – поцелуем в щеку, я пытаюсь привлечь внимание, пока он сидит в своем крошечном кабинете. Я окидываю взглядом пространство комнаты. Кругом бумаги. Рядом с переполненным книжным шкафом аккуратно сложены книги. На углу рабочего стола стоит компьютер, который не используется по назначению, а только пылится. Также на столе Эндрю расположена печатная машинка, два журнала и чёрное фото нас в подростковом возрасте, улыбающихся на его выпускном вечере.

– Ох, Лина. Мне жаль, но я занят бумагами. Их все нужно просмотреть к завтрашнему дню.

Погладив его по плечу, я произношу:

– Ужин скоро будет готов, – и выхожу за дверь.

Это ещё один день и ещё один воскресный вечер с Эндрю. Я направляюсь на маленькую желтую кухню, ремонтированную первый и единственный раз во время постройки в 1953 году. Медленно доставая органические продукты, купленные несколько часов назад, всё, о чем я могу думать – это мясо. Говядина. Свинина. Цыпленок. Хоть я и не вегетарианка, мне трудно есть мясо и молочные продукты перед Эндрю. Кто захочет слушать: «Это убивает тебя!» или «Как ты можешь это есть?», собираясь перекусить сочным бургером? Я не помню, когда в последний раз ела мясо перед ним.

Необходимость освежиться приводит меня в ванную. Стоя перед зеркалом, я оцениваю свой внешний вид. Как обычно, светло-коричневые волосы длиной до плеча собраны в неряшливый пучок. Лицо лишено какого-либо макияжа. Мне следовало бы поправиться. Открыв один из ящиков, я тянусь за черной тушью и крашу свои длинные ресницы. Это должно подчеркнуть мои зеленые глаза. И хоть у меня смуглая кожа, выгляжу я немного бледной. Добавляю немного румян на щеки и блеск на полные губы, надеясь, что это улучшит ситуацию. Моё отражение, ростом в сто шестьдесят сантиметров, смотрит в ответ. Даже с поясом, туго затянутым вокруг талии, платье сорокового размера болтается на моём теле. Мне нужно больше белка в рационе.

На обеденном столе изящно поданы паста карбонара и салат из зелени. Помимо еды, я купила свежие белые пионы, чтобы привнести немного романтикив наш совместный ужин. Зажигаю свечу и приглушаю свет. Проследив за тем, чтобы наш круглый стол выглядел красиво, я сажусь и жду Эндрю. Интересно, обратит ли он внимания на мой внешний вид? Постоянно оглядываясь на круглые часы, висящие над столом, я замечаю, что он опоздал на ужин – это не свойственно ему. Эндрю как часы. Он всегда пунктуален. Двадцать минут спустя он, наконец, присоединяется ко мне без каких-либо извинений и, совершенно не волнуясь, о потраченном мной времени в ожидании.

Накрутив пасту на вилку, он делает замечание, не глядя на меня:

– Все холодное.

– Эндрю, если бы ты пришел на ужин двадцать минут назад, твоя паста была бы вкусной и теплой.

– О чем ты говоришь? Мы всегда едим в шесть тридцать. Каждый вечер в шесть тридцать.

– Взгляни на время.

Посмотри на меня, Эндрю. Я пытаюсь понравиться тебе.

Обернувшись, мой спутник замечает, что часы показывают шесть пятьдесят два вечера. Он бормочет: «Прости, я был так занят». Затем берет тарелку и направляется на кухню, чтобы разогреть еду в микроволновке. Другой на моём месте был бы зол или даже расстроен по поводу этой ситуации, я же просто смиряюсь с этим. По крайней мере, я знаю, что сегодня хорошо выгляжу. Глядя на безвкусную пасту передо мной и накручивая её на вилку, всё, о чем я могу думать – это кафе Steak‘nShake на Третьей улице. Мысль о сочном бургере вызывает у меня аппетит. Вздыхая, я наливаю себе бокал вина и ожидаю возвращение Эндрю к столу.

Несколько минут спустя, Эндрю садится за обеденный стол, и как это происходит в течение последних двух лет, мы едим в тишине. Это не приятная тишина, а неловкая. Мы провели больше половины наших жизней любя друг друга, но каким-то образом сумели стать чужими. Наши взгляды больше не встречаются. Карие глаза, которые я люблю, всегда смотрят на еду или впустоту. А когда я получаю шанс заглянуть в них, они всегда кажутся пустыми и отдаленными.

Бесед практически не бывает. А если и бывают таковые, то они обычно вращаются вокруг домашних хлопот: «Нужно починить ручку в ванной», «Мне нужно купить киноа» или «Надо постирать шторы». Прошло много времени с тех пор, когда Эндрю в последний раз делился со мной чем-нибудь о своём дне. Миновало время нашего привычного бесконечного общения за трапезой. Ночи, проведённые в объятиях друг друга, кажутся такими чужими. И хотя мы сидим за одним столом, разделяя вегетарианскую еду, расстояние между нами увеличивается.

Глава 2

Направляясь по Мейн-стрит к одной из моих любимых кофеен – «Гарден», – я прохожу мимо мамочек, гуляющих с детьми в колясках; продавцов, открывающих свои магазинчики; и сёрферов с досками. Это небольшое, спрятанное в центре Санта-Моники, местечко, где подают мой любимый завтрак.

Наряду с чашечкой кофе итальянской прожарки, я заказываю чертовски вкусный круассан с нутеллой. Сидя за столиком со своим новым MacBook и надетыми наушниками Bose, я смакую кофе.

В течение последних семи лет, я работаю саундтрек-композитором. Мне действительно посчастливилось построить неплохую карьеру на почти мужском поприще. Пишу я, в основном, для авторского кино, а также у меня имеется несколько наград. Мою работу можно назвать стабильной.

Вместе того, чтобы с головой погрузиться в трек, который мне нужно проанализировать – я просматриваю непрочитанную почту, скопившуюся за последние два дня. Включив композицию Криса Бротти «Эммануель» и поддаваясь её успокаивающему воздействию, я отвечаю на семнадцать писем. Небольшой ветерок ласкает мою кожу, когда кто-то заходит в кафе. Музыка стихает, и я улавливаю приятный британский акцент, заказывающий чашку кофе, пока я продолжаю яростно печатать. Услышанный новый звук заставляет мои пальцы остановиться. Моё внимание привлекает этот голос. Глубокий, хриплый и… Соблазнительный. Словно только из пастели. Способный заставить вас онеметь, если вы понимаете, о чём я. Дыхание останавливается, когда я смотрю на мужчину ростом около шести шутов, направляющегося к прилавку с «Нью-Йорк Таймс» в руке. Бар находится всего в нескольких метрах от моего столика. Я наблюдаю за незнакомцем, когда он, расплатившись, делает глоток эспрессо и идёт к выходу. Проходя мимо меня, он останавливается. Склонив голову набок, мужчина округляет свои глаза. Проходит несколько секунд, прежде чем он, наконец, продолжает свой путь из кафе. Чувство узнавания бьёт по мне, но я сразу же отбрасываю эту возможность в сторону.

Несмотря на то, что я совсем недолго наблюдала за этим незнакомцем в кафе, понимаю – мужчина определённо очаровывает. Захватывает дух. Его глаза буквально поражают своим серо-синим мерцанием. Густые чёрные волосы слегка длинноваты и почти касаются воротника костюма. Локоны немного вьются, создавая ощущение, словно мужчина только что покинул ложе. Скулами, волевым подбородком и своим прекрасным лицом он напомнил мне главного персонажа из «Порочных игр».

Несколько любопытствуя, что, признаюсь, случается крайне редко, я пробираюсь к прилавку и обращаюсь к бариста.

– Эй, Питер.

– Добавки? – спрашивает он.

– Да, спасибо. Кстати, что это за парень, который только что ушел?

– Понятия не имею. Он заезжал пару раз, но не местный. Расспрашивал меня о районе несколько дней назад.

– Правда? Эм, мне он показался почему-то знакомым.

– Вероятно, он один из миллениалов, проводящих свободное время на пляже. Но должен признать, он обжигающе горяч. Кстати, как поживает твой дружок? – Питер подмигивает, продолжая протирать стойку.

– Роджер в порядке. Он все еще в Нью-Йорке.

Обсессивно-компульсивное расстройство делает Питера слегка несдержанным. Он все ещё продолжает полировать стойку, хотя протирать уже нечего.

– Питер, мне бы хотелось ещё один круассан с нутеллой, пожалуйста.

Он кивает, и прежде чем отправиться на кухню, снова протирает стойку.

Передавая мне тарелку с тёплым круассаном, парень делает паузу, прежде чем признаться:

– Я ждал, что Роджер позвонит мне. Вообще-то, мне показалось, что мы отлично провели время, но он не давал о себе знать со времён нашего свидания.

Я киваю и, к сожалению, знаю, как закончится данная история. Этот мужчина будет оплакивать своё разбитое сердце из-за моего лучшего друга. Роджер прекрасный человек, но он не способен на серьёзные отношения. Проще говоря, Роджер Бартли та ещё шлюха.

Разговор с Питером может плавно перейти в беседу на целый день, если я не прерву ее в ближайшие секунды.

– Роджер очень занят сейчас, у него много дел на работе.

Это напоминает, что мне самой не мешало бы вернуться к работе.

– Спасибо, что подогрел круассан.

С новой чашкой по-итальянски прожаренного кофе и круассаном, так и просящем съесть его, я остаюсь в кафе. Всё утро я работаю в установленном режиме, с периодически прерывающими меня мыслями о том прекрасном незнакомце.

***

В двадцать девять лет я, Лина Джеймс, веду спокойную и размеренную жизнь. Люди думаю, что у меня есть все, но так ли это? У меня есть дом рядом с пляжем. Любимая процветающая работа. После многих лет работы в качестве саундтрек-композитора, я, наконец-то, нахожусь в той точке, где у меня есть свой собственный успешный каталог авторской музыки. И даже, несмотря на то, что в последнее время Эндрю слишком занят, я знаю, что мой жених любит меня. Тем не менее даже имея всё это, жажда большего грызёт меня изнутри. Это определенно не касается денег. Мой отец открыл трастовый фонд для меня, и я сама заработала немало денег на музыке, но не могу перестать чувствовать себя неполноценной. Я всегда представляла, что к этому времени у меня будет ребёнок, но судьба никогда не была благосклонной ко мне. Теперь, у меня есть жених, верящий, что мы обладаем всем для хорошей жизни, но дети не входят в этот список по его мнению.

Работа ежедневно помогает заполнить пустоту в душе, которая постоянно гложет меня.

Когда Эндрю предложили работу в Калифорнийском университете, одним из условий моего переезда из цента Манхеттена, стало наличие в нашем новом доме бассейна и гостевого домика. Это казалось нереальным для зарплаты профессора. В неустанных поисках нового места, которое облегчит мои страдания, наш риелтор нашел для нас кое-что в окрестностях Санта-Моники. Дом в тысячу квадратных футов в викторианском стиле с отдельным гостевым домиком. В нем нет бассейна, но зато есть пляж в нескольких футах ходьбы. Должна признаться, мне не нравится сам дом. Я влюбилась в гостевой домик с видом на пляж. Эндрю отказался вносить за него астрономическую арендную плату, но согласился переехать, когда я предложила полностью оплачивать дом из своего бюджета.

Гостевой дом – моё убежище, место, где я могу творить. Всего двести пятьдесят квадратных футов, куда я перевезла своё музыкальное оборудование. Большинству людей показалась бы моя профессия одичалой. Но для такого человека как я, это единственное подходящее дело. Мне не приходится встречаться с режиссерами. Мои дни состоят из прочтения сценариев, просмотра некоторых серий, прослушивания и записывания музыки. За годы работы, я привыкла писать ночью, после того, как Эндрю ложиться спать.

Иногда, единственного человека, которого я вижу в течение дня – это мой жених, и то, это случается в начале и конце дня. В последнее время я заставляю себя проводить несколько утренних часов в кафе, чтобы не чувствовать себя совсем одичавшей и отчужденной от всего внешнего мира. Я как раз возвращаюсь в свою студию, когда «Свобода» Джорджа Майкла играет в моем телефоне.

– Привет, Роджер.

Сложно не услышать возбуждение в южном акценте моего лучшего друга.

– Мне нужно увидеться с тобой в эту среду.

– Какой-то ты радостный. Ты встретил кого-то? – спрашиваю я, надеясь, что однажды он найдет свою настоящую любовь. В его жизни слишком много Питеров.

– Я знаю! У меня есть для тебя интересные новости.

Я смотрю на экран своего ноутбука, задерживая пальцы от ввода пароля на одном из сайтов.

– Да? Как насчёт того, чтобы приехать ко мне и встретится в нашем кафе на Мейн-Стрит? – предлагаю я, тайно надеясь, что незнакомец, которого я видела раннее, будет там.

Почему я хочу увидеть его снова?

– Питер все еще работает там? – нервно спрашивает он.

– Конечно же, работает. Он никогда не уволится оттуда. Он расстроен, что ты не перезвонил ему.

Не помню, когда он встречался с одним и тем же человеком хотя бы второй раз.

– Питер веселый, но я не чувствую притяжения к нему.

– Роджер, ты занимался с ним сексом.

– Да, около пяти-шести раз.

– И ты не почувствовал никакого притяжения во время секса? – спрашиваю я, потому что не понимаю, как можно иметь близость с человеком несколько и не испытывать к нему ничего.

– Не-а, нет, – бормочет он, прежде чем предложить. – Давай встретимся где-нибудь в другом месте.

– Роджер… Ну, мы не может избегать всех мест, где работают твои бывшие. Мы так вообще никуда не сможем с тобой пойти, – я начинаю смеяться. – Либо кафе, либо нам придётся остаться дома.

Я слышу его громкий вздох на другом конце линии.

– Ладно, увидимся там. Я, само собой, как всегда, буду очарователен, ты меня узнаешь. Я просто не хочу вводить его в заблуждение.

– Порви с ним как-то помягче. Он такой хороший парень.

– Буду вести себя лучшим образом. Так что проверь своё расписание, а завтра я перезвоню тебе, и если ты будешь свободна, мы встретимся в одиннадцать в среду.

– Чудесно. Не могу дождаться.

– Я тоже, сладкая. Люблю тебя.

Я улыбаюсь, пока отвечаю своему лучшему другу тем же. Помимо того, что он является одним из самых важных людей в моей жизни, он также мой деловой партнер, управляющий небольшим издательством, которое мы открыли пару лет назад.

После окончания нашего разговора, я решаю отказаться от просмотра нескольких сайтов на ноутбуке. Вместо этого я хочу удивить Эндрю. Позвонив в один из местных SPA, я бронирую номер для себя и моего жениха на сегодняшний вечер.

* Миллениалы или Поколение Y — поколение родившихся после 1981 года, встретивших новое тысячелетие в юном возрасте, характеризующееся прежде всего глубокой вовлеченностью в цифровые технологии.

Глава 3

– Лина, на тебя пялится тот великолепный парень. Причём очень нагло и открыто. Хочешь, я пойду и поговорю с ним?

Мы с Роджером сидим друг напротив друга: он лицом к окружающим нас посетителям кафе, а я спиной к ним с видом на улицу. И хотя приятель не признает этого – он разочарован тем, что Питера сегодня нет.

В отличие от вчерашнего дня, этим утром в кафе больше посетителей. Обычно тихое, небольшое заведение сегодня непривычно шумит разговорами и звуками босановы на заднем плане. Приехав сюда пару минут назад, нам с другом повезло найти свободный столик внутри, так как на улице мест не было. Роджер сделал наш общий заказ на напитки и выпечку, пока я ожидала его за нашим столом.

– Кто смотрит на меня? – спрашиваю, потягивая кофе.

– Он на противоположной стороне помещения.

Я незаметно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на парня.

Ох, это он!

– Нет, пожалуйста, не надо подходить к этому парню. Он был здесь на днях. Странно, но мне кажется, будто я его откуда-то знаю.

Я продолжаю наслаждаться своим кофе итальянкой прожарки. Напиток безумно вкусный. Таким же безумно вкусным выглядит и тот парень.

– Как ты могла забыть кого-то с такой внешностью? – Роджер восхищается незнакомцем, осматривая его с ног до головы, без намека на сдержанность. Клянусь, мне кажется, язык друга вот-вот выпадет из его рта. Он сидит и облизывается.

– Согласна, он горяч… и не то чтобы я не любила проводить с тобой время, но хочу узнать, зачем тебе всё-таки нужно было увидеться со мной?

Я отрываю кусочек своего шоколадного круассана.

– Отстань. Не каждый день я вижу такого мужика, – дразнит Роджер. – Впрочем, наша продюсерская компания выпускает новый фильм, и все хотят, чтобы ты прилетела и оценила его. Понимаю, мы поздно спохватились, но они быстро продвигаются, и дата релиза намечена на следующий год. Они просят тебя провести в Нью-Йорке как минимум месяц.

– Правда? Как скоро мне нужно быть там?

– Вчера, – смеётся друг.

– Серьёзно? – я смотрю вниз на свое светло-серое платье, покрытое крошкой от круассана.

Перед тем, как сделать глоток кофе, Роджер отвечает более профессиональным тоном.

– Нет, конечно. Но они хотели бы, чтобы ты была в Нью-Йорке уже на следующей неделе. Я знаю, что это неожиданно, но тебе понравится этот проект.

– Но я ничего не знаю об этом фильме, – я роняю салфетку и, когда тянусь за ней, немного поворачивая голову, замечаю светло-сапфировый взгляд, направленный на меня. Мгновение, и я теряюсь в нём.

– Лина… Лина…

Эти глаза завораживают.

– Прости, просто отвлеклась.

Хватит таращиться на этого мужчину.

– Сценарий написан на основе той книги, которую ты уже миллион раз читала. Косима Корп запала на тебя, поэтому она действительно хочет, чтобы ты приехала и оценила эту работу. Она пока путешествует, но обещала позвонить тебе сегодня.

– Исчезновение Холланда Кингсли? – я трясу головой.

Мальчишеская улыбка на лице Роджера – бесценна.

– Клянусь, тебе лучше не шутить со мной. Ты знаешь, как сильно я люблю эту книгу. И мне нравится работать с Косимой. Я бы даже заплатила за это!

– Ну, нет, это они заплатят тебе, – говорит серьёзно Роджер. – Это будет твоё четвёртое сотрудничество с Косимой, так что ты знаешь, что делать. А я знаю, что нужно думать быстрее. Хочешь обсудить это для начала с Эндрю?

Я опускаю голову, смотрю на свои руки и понимаю, что мне пора сделать маникюр.

– Если честно, Эндрю не заметил бы, даже если бы я уехала на год, – я начинаю нервно смеяться. – Он работает над своей книгой, ведёт несколько новых классов и беспокоится о новой должности. Он уже давно даже не помнит, что у него есть я.

Признание в том, что мой жених не обращает на меня внимания, вызывает приступ боли в груди.

– Эндрю, он… он… Давай не будем говорить о нем, хорошо? Но, милая, тебе нужно поговорить с ним, – приятель делает паузу. – Это будет твой лучший проект, поставленный по твоей любимой книге, написанной лучшим писателем, да еще и в сотрудничестве с любимым режиссером. Кстати, ты наконец-то ходила в магазин Сансет?

– Роджер, какого чёрта, ты перепрыгиваешь с разговора о мечте моей жизни на разговор о том, ходила ли я в сексшоп или нет? И если ты хочешь знать – мой ответ нет.

Я ещё раз откусываю свой шоколадный круассан, пытаясь забыть о пропавших без вести из моей жизни оргазмах.

– Здесь рядом есть парочка магазинов для взрослых. Прикупи там что-нибудь,– он пожимает плечами. – Если ты не сделаешь этого в ближайшее время, то скоро чокнешься.

Этот разговор должен немедленно закончиться.

– Я туда не пойду, – говорю непреклонно.

Роджер смотрит на свою белую кофейную кружку. Не отводя от неё глаз, он говорит.

– Знаешь, исследования показывают, что женщина выглядит лучше и живёт дольше, если в её жизни присутствует хороший секс.

– Ну, похоже, поэтому я не так хорошо выгляжу последнее время, и скорее всего, если останусь с Энди, умру в раннем возрасте, – я глухо и неубедительно смеюсь.

– Когда тебя в последний раз трахали? Подожди. Не отвечай. Наверное, это было несколько месяцев назад. Милая, ты всегда можешь заказать что-нибудь для себя онлайн. Или даже в Бруксторе на набережной, – вдруг Роджер наклоняется вперед и шепчет, – продают интимные массажеры, – отклоняюсь назад, он постукивает указательным пальцем по нижней губе, и произносит. – Спроси у Патти. У нее довольная большая коллекция. Она с легкостью смогла бы открыть свой собственный магазин для взрослых.

– Да не собираюсь я спрашивать её ни о чем. Зная Патти, она, вероятно, заказала бы для меня весь ассортимент, который только существует. И вообще, Эндрю умрёт, если поймает меня с вибратором. Черт, да я бы сама умерла от смущения.

Я вместе с моим внутренним «я» и так хорошо справляемся.

– Все не так уж и плохо.

Все очень плохо.

– Нахер смущение. Сладкая, тебе не нужно притворяться со мной. Ты была единственной, кто остался со мной после того, как я признался в своей ориентации. Ты же не хочешь сказать мне, что заниматься сексом один раз в неделю, в определенный день и время – нормально?

– Да. Ну, точнее, для меня и Эндрю, да. В нашем случае – это вполне нормально. Давай просто оставим мою сексуальную жизнь в покое, хорошо? У нас мало времени, и я знаю, что у тебя назначено еще несколько встреч, поэтому давай поговорим о чем-нибудь еще.

– Лина, ты ходишь по краю. Тебе нужен хороших трах, подруженька, – Роджер от души смеется, прежде чем сделать глоток кофе.

Я люблю по-настоящему хороший трах.

Пока Роджер рассказывает мне о новом парне, которого он пытается затащить в постель, те сверкающие глаза из вчерашнего дня, прожигают во мне дыру. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и тут же краснею. Незнакомец сегодня прямо-таки светится. Мы слишком долго смотрим друг на друга. И я замечаю небольшую кривую, формирующуюся в уголке его губ, ухмылку. Как будто он узнает меня. Я замечаю какое-то движение, он вот-вот поднимется со своего места. Мгновение, и наша связь разрывается. Экзотическая красотка в полосатом макси-платье заходит в комнату и направляется к нему. Хотя взгляд парня теперь устремлён на другую, я продолжаю изучать его. Великолепное лицо озаряется, когда он видит привлекательную чернокожую женщину, которая выглядит как молодая Моника Белуччи. Сидя всего в нескольких столах друг от друга, мои пальцы зудят, желая прикоснуться к нему.

Парень поднимается, чтобы поприветствовать женщину, и я понимаю, что на самом деле он намного выше, чем предполагала изначально. В нём примерно шесть футов и два (или три) дюйма. Его темные облегающие джинсы подчеркивают невероятно длинные и худощавые ноги, а старая футболка с Бобом Марли, хотя и свободна, обтягивает накаченные бицепсы и худой живот. Он горячий. Поскольку я продолжаю восхищаться им, отчаянно стараясь делать этого незаметно, я ощущаю те же чувства узнавания, что и вчера. Это не может быть Джулиан. Он бы наверняка, что-нибудь сказал. Печаль омывает моё сердце, зная, что этот мужчина не может быть тем мальчиком, который оставил меня с разбитым сердцем много лет назад.

Роджер поднимает глаза, и его челюсть падает.

– Хватит таращиться.

– Ты тоже смотрела! – говорит он и, перегнувшись через стол, слегка ударяет меня по левой руке, будто я маленькая. Сидя в кресле, Роджер, словно только что смотрел порно, ухмыляется. – Ох, Лина, этот мужик чертовки горяч.

Наконец-то, он замечает двойника Моники Белуччи, и его улыбка исчезает.

– О, ты думаешь, он с ней? – приятель делает паузу, и его следующие слова удивляют меня. – Ну, по крайней мере, она тоже красивая. Даже мой член может встать на нее.

– Тьфу, это перебор. Мне придется выпить что-нибудь покрепче кофе, чтобы стереть нарисовавшийся образ из головы. Клянусь, он выглядит знакомым. Он напоминает мне друга детства, но не думаю, что это может быть он.

Чувствуя себя неудобно при воспоминании о том, кто был дорог мне пару лет назад, у меня появляется внезапный порыв уйти отсюда.

– Я… Я, пойду. Хочу поработать до того, как Энди вернется домой. Сегодня «Ночь среды», – напоминаю я ему с неестественной улыбкой.

– Ну, слава богу. Клянусь, ты не очень-то весёлая, когда не трахаешься какое-то время.

– Роджер, это не твоё дело, но я занималась сексом на прошлой неделе.

– Очевидно, было не совсем сногсшибательно, потому как ты все еще напряжена.

Я закатываю глаза.

– Давай уже, показывай мне сценарий. Они уже начали снимать?

– Нет, пока нет. Они начнут в понедельник, – объясняет Роджер, протягивая мне копию сценария. Я хихикаю от восторга во время того, пока бегло просматриваю страницы. Мы все еще продолжаем обсуждать предстоящую поездку, когда пара выходит из кафе. Через час я направляюсь к стойке, чтобы заплатить за кофе и выпечку. Ларри, бариста, сообщает мне, что безумно горячий парень, на которого я пускала слюни вначале встречи, позаботился о моем счёте.

Мой рот безвольно открывается.

– Серьёзно?

– Ага, он оплатил его вместе со своим счётом, – говорит Ларри. – Ничего страшного, что незнакомец позаботился о чеке другого человека.

– Ух ты, какой приятный сюрприз, – я слегка улыбаюсь.

– Ага, это точно.

Когда я возвращаюсь на место, Роджер допивает последний глоток кофе.

– Спасибо за кофе и круассан. Знаю, что должен следить за весом, я начну ходить в тренажерный зал через пару недель.

– Не благодари меня. Парень, о котором мы говорили, позаботился о нашем счёте. И Роджер, ты отлично выглядишь. Тебе просто нужно бросить курить. Иначе вредная привычка приведёт тебя к морщинам.

– Вау! Мало того, что он великолепен, так ещё и щедр. Две вещи, которые я ищу в мужчине. И в любом случае, я всегда могу рассчитывать на ботокс, если у меня появятся морщины.

Мы оба смеёмся, собирая свои вещи, а затем уходим из кафе.

Глава 4

Работа над фильмом «Исчезновение Холланда Кингсли» делает меня слишком возбуждённой. Буквально несколько дней назад я беспокоилась о том, будут ли у меня проекты в будущем. А теперь мне предстояло трудиться не только над одним из новых фильмов своего любимого режиссёра, но и делать это в любимом городе.

Какое-то время я тосковала по дому. Хоть я и виделась с некоторыми людьми в Лос-Анджелесе, в основном из-за университетской должности Эндрю, но никогда действительно не общалась с кем-либо их них. Мне было одиноко. Эндрю постоянно работал, а я превратила себя в отшельника из-за ненависти к вождению автомобиля. Я настоящая жительница Нью-Йорка, и как житель Нью-Йорка, презираю управление транспортом. Моя инструктор по вождению заявила, что я худший водитель, которого она когда-либо обучала. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы сдать тест, а также более года и тысячи долларов на уроки вождения, чтобы, наконец, получить водительские права. Я все ещё плохо вожу, но заставляю себя выезжать куда-нибудь хотя бы раз в неделю.

Лос-Анджелес, вернее ЛА, как его называют местные жители, прекрасный город. Для тех, кто не вырос в Нью-Йорке, отличный город. Для тех же, кто вырос в «большом яблоке», это «неплохой» город. Здесь всегда тепло и солнечно, если вы не живете в Марине [п.п: имеется в виду район Марина-Дель-Рей]. На улице постоянная засуха, потому что дожди здесь редкое явление.

Сегодня привычный солнечный день, и мне это нравится. Удивительно, но по дороге домой, все мои мысли вертятся вокруг того симпатичного парня из кафе. Я никогда не обращала внимания на других мужчин, но что-то изменилось после нашей с ним встречи. Есть в нем что-то знакомое. Некое внутреннее чувство подсказывает, что я встречалась с парнем намного раньше понедельника. Потрусив головой, я понимаю, что он не может быть тем мальчиком, которого я пыталась забыть все эти годы. Улыбка расплывается по моему лицу, вспомнив о щедрости незнакомца. Он оплатил мой счет, не сказав ни одного слова. Я смеюсь про себя, ведь даже Эндрю не делает для меня ничего подобного.

На ум приходят несвойственные мне неприличные мысли. Представляю, как пробегаю пальцами по густым темным волосам неизвестного, прежде чем его прекрасный рот накрывает мои губы. Слегка прикрыв глаза, я вижу, как он направляется ко мне. Затем вспоминаю его с ней. Меня не привлекают девушки, но, признаюсь, она тоже выглядит очень горячо.

Находится ли он прямо сейчас в постели с этой девушкой? Трахает ли он её так, как всегда мечтала трахаться я? Эти мысли возбуждают. Интересно, есть ли у меня время посмотреть порно до того, как Эндрю вернется домой? Ох, да, я смотрю порно… много порно… почти ежедневно. Это длиться уже несколько лет, и является одной из моих маленьких слабостей. Подружка Патти познакомила меня с миром развлечений для взрослых. Ее слова: «Просто наблюдая за тем, как люди занимаются сексом, я чертовски завожусь», – верны. Мне нравится смотреть, как горячие мужчины с большими толстыми членами трахают женщин в безумных позициях, иногда представляя себя в этих сценах. И да, я прикасаюсь к себе, наблюдая за ними. И это единственный для меня способ получить оргазм.

Пока я прогуливаюсь по Роуз-Авеню, незнакомец возвращается в мои мысли. Его интенсивный цвет глаз может с легкостью соперничать с глазами Пола Ньюмана. Краснея, я не могу удержаться от хихиканья… снова. Эндрю подумал бы о моей невменяемости, раскрой я ему когда-нибудь свои сексуальные фантазии. Его бы хватил сердечный приступ, узнай он о моих недавних запросах в Google. Добрые пятьдесят процентов истории в моем ноутбуке – порно. Мой аккаунт в тамблер состоит из различных картинок еды, цитат и огромного количества секса. Ох, Эндрю, почему же ты перестал любить секс? Когда мы были моложе, ему всегда было мало. Когда мы только начали жить вместе, то занимались сексом как минимум раз в день. И хотя это всегда происходило в постели и в одной позе, это все равно был секс. На самом деле, я даже задумывалась о том, чтобы начать заваривать Эндрю какие-нибудь травы, чтобы повысить его сексуальную энергию. Но потом я забеспокоилась, что таким образом могу непреднамеренно его убить. Правда в том, что это не столько жажда получить оргазм, который, признаю, я испытываю только сама с собой и никогда не получаю с Эндрю, сколько желание близости.

Кафе находится всего в нескольких кварталах от моего бунгало. К тому времени, когда я дохожу до дома, лицо становится пунцовым от всех пошлостей в моей голове. Во мне что-то изменилось. Нижнее бельё промокло, и мне немедленно нужно сменить его.

Эндрю и я живем здесь почти пять лет, но дом по-прежнему ощущается чужим. Наша одежда, книги, фотографии и несколько сувениров расположены по всему периметру дома, но чего-то все равно не хватает.

Одиночество приветствует меня, едва я пересекаю порог. Впервые разыскивая дом для аренды, я хотела, чтобы он был современным, но в то же время уютным и комфортным для маленькой семьи. Я росла в просторных домах, и поэтому хотела собственный дом обустроить в том же духе. Тем не менее Эндрю прямо-таки влюбился в дом в викторианском стиле с темными, маленькими, скорее даже крохотными комнатами. Он оказался полной противоположностью тому, о чем я мечтала. Бунгало оказалось слишком большим и дорогим для пары без детей, без домашних животных и отсутствием страсти в отношениях. Большинство людей занимаются сексом в каждой комнате своего дома, но Эндрю приемлет секс в постели и только в ней. Когда мы впервые занялись любовью, для меня всё было настолько ново, что я не сомневалась в нашей сексуальной жизни. Но в последнее время стала задумываться об этой проблеме и даже молиться о переменах.

Дни, в которые я не сочиняю и не выполняю волонтерскую работу, я провожу стоя перед окном, лениво наблюдая, как проходит жизнь. Как соседи беседуют друг с другом, держа напитки из «Старбакс» в руках; как малыши катаются на скутерах туда-сюда по кварталу и как молодые пары, держась за руки, прогуливаются друг с другом вместе со своими собаками. Это моя жизнь. Эндрю – моя жизнь. И иногда мне хочется бросить все это и вернуться в Нью-Йорк… одной.

Не то чтобы я не любила и не ценила свою жизнь с Эндрю. Просто она больше не привлекает меня. Я стала тем человеком, которым думала, что никогда не стану. Жизнь моего отца не стоит отношений с тем человеком, любовь к которому стала бессмысленной и скучной. Я думаю о моем женихе и последних годах, проведённых с ним. К сожалению, несмотря на то, что проживаем мы вместе, у нас отсутствует совместная жизнь.

Глава 5

Сегодня вечер среды, и стразы на моей киске готовы зажечь! В понедельник днем, пока Эндрю был в офисе, я сделала себе глубокое бикини. Это был день, полный мучительной боли и унижения. Спустя несколько лет, после того как впервые услышала об этом, я, наконец-то, сдалась ваджазлингу[п.п. ваджазлинг – украшение линии бикини блеском, стразами и прочим]. Мысль о стразах на интимных частях тела казалось забавной. А еще я хотела удивить Эндрю, и надеялась, что стразы в виде сердца на моей девочке добавят хоть немного огня в нашу сексуальную жизнь.

Быстро съездив в Санта-Монику, я купила себе новое нижнее белье. Быть может, новый комплект бюстгальтера и трусиков возбудит моего невозмутимого любовника. Я взираю на небеса, молясь, чтобы белый шелковый комплект исполнил свою магию. Хочу, чтобы сияние страз было заметно даже сквозь трусики. Ведь комплект цвета фуксии на прошлой неделе никак не подействовал. Но после всех лет, прожитых вместе с Эндрю, внутри себя я уже давно осознала, что мой жених никогда не будет фантазировать обо мне в нижнем белье. Он никогда не мог отличить кружевное белье от хлопкового. Красивое нижнее белье, наряду с прелюдией, не имели значения для Эндрю. В принципе, это не существенно во время наших занятий любовью.

Некоторые пары занимаются сексом три раза в неделю, некоторые пять, и я хорошо знаю пар, которые трахаются несколько раз в день, словно кролики. Эндрю и я… Ну, мы занимаемся этим вечером каждой среды, если это не те самые дни месяца. И так около двух лет. Несколько месяцев назад я поняла, что трахаться один раз в неделю лучше, чем не делать этого вообще. Кажется, жених совершенно не против такого расписания. Несколько лет назад, после того, как Эндрю сделал мне предложение, нами впервые была затронута тема детей. Мы пошли к репродуктологу, и тот сообщил нам, что мы никогда не сможем вместе зачать ребенка. И поскольку дети больше не были нашим приоритетом, жених не видел необходимости в таком частом занятии сексом. Конечно, это разбило мне сердце, а половые органы постоянно чувствуют себя забытыми.

Наше обычное свидание состоит из хорошего ужина в одном из вегетарианских ресторанов нашего района, а затем неспешной прогулке по набережной. Для нас это романтика. В течение последних двух лет, в каждый вечер среды.

Сейчас девять вечера и я уже готова к своей романтической встрече с Эндрю. Гордясь обновлённым видом своей девочки и прозрачным бельём, на которое я потратила целое состояние, я слегка душусь «Love in White» от Creed, надеясь, что запах понравится Эндрю. Я подхожу к комоду из красного дерева и включаю айпод, который подключён к док-станции от Bose. С первых нот меня будто прошибает. Все потому, что Крис Ботти исполняет «En Aranjuez Con Tu Amor», я тут же переношусь в другое место, где мой любовник занимается со мной страстным сексом. Мысленно я молюсь, чтобы Эндрю позволил альбому сыграть до конца.

Мой порыв чувственности испаряется, когда мой жених, одетый в старый коричневый халат, входит в спальню и выключает фоновую музыку. Он кидает мне небольшую улыбку, при этом, совсем не извиняясь за выключение музыки. Вместо этого, он спокойно подходит к кровати, где лежу я, демонстрируя свое нижнее белье. Я практиковала эту позу годами. Мои каштановые волосы откинуты и убраны с лица. Ноги скрещены в лодыжках. Руки находятся над головой, а спина немного прогнута. Такую позу можно увидеть в каталоге белья. Знаю, ничего оригинального, но я в отчаянии. Хоть он и комментирует это своим: «Хорошо выглядишь», – я расстраиваюсь, не замечая даже намёка на возбуждение. Два простых слова просто убивают меня. Эндрю ничего не говорит о стразах, сияющих, будто диско-шары, сквозь моё нижнее белье. Я контролирую свое разочарование и пытаюсь проигнорировать его неумелый комплимент, хотя так и хочется закричать: «Я сделала эпиляцию воском и выложила чертово сердце из страз на своей киске для тебя!». Продолжая смотреть в его светло-карие глаза, я снимаю трусики, показывая то, что нормальный мужчина назвал бы сокровищем из золота. Он с удивлением смотрит вниз и говорит:

– Интересно.

Мне нечего ответить на его «интересно». И вместо этого я ложусь под одеяло.

Прежде чем присоединиться ко мне, мой мужчина подходит к единственному окну в нашей спальне. Опуская коричневые римские жалюзи, он задергивает занавески и тянется к свету на тумбочке, чтобы быть освещенным щелью между оконной рамой. Понимая, что не до конца закрыл шторы, Эндрю направляется обратно к окну, регулируя жалюзи так, чтобы больше не проникало никакого света. Затем выключает лампу рядом с кроватью. Он предпочитает заниматься любовью в темноте. После стольких лет, я не могу вспомнить, когда видела его голым последний раз.

Эндрю садится на край кровати рядом со мной. Быстро снимая халат, он ложиться под одеяло. При этом оставаясь молчаливым, как и всегда, когда мы занимаемся сексом.

Ко мне приходят какая-то смелость, и я поворачиваюсь к нему лицом, хоть мы и не можем видеть друг друга. Комната темная как смоль. Я нежно поглаживаю его красивое лицо, по памяти вспоминая его. Прижимаясь ближе, я шепчу:

– Ммм, милый, я хочу видеть тебя. Пожалуйста, включи свет, – Эндрю не шевелится.

Я делаю паузу, подбирая правильные слова.

– Я… Я хочу отсосать у тебя. Пожалуйста, позволь мне сегодня сделать тебе минет. Я хочу, чтобы ты видел, как я ласкаю тебя ртом.

Неожиданно, Эндрю напрягается.

О, черт.

Через несколько секунд он садится. Прежде чем я могу что-либо сделать, Эндрю быстро встаёт с кровати, будто ему подожгли задницу. Несмотря на то, что в комнате кромешная тьма, я слышу в его голосе изумление. Он ходит туда-сюда по комнате, а я чувствую себя дурой. Совсем нехорошо.

– Лина, я не хочу этого. Не хочу видеть твой рот на своем пенисе. Это не мы.

Ах, да, Эндрю ненавидит слово «член». Он ненавидит слово «киска». И не дай бог, чтобы он использовал когда-либо слово «пизда». Здесь совершенно темно, и он ничего не может увидеть. А я воздерживаюсь, чтобы не высказать свои мысли.

– Я хотела попробовать что-нибудь новое, – говорю я, зная, как закончится эта ночь. Какой мужчина отказался бы от минета?

– Мы никогда не делали этого раньше, и я подумала, что это сможет освежить нашу ночь. Я хотела разделить этот опыт с тобой.

И ещё мысленно добавила: «Хотя бы раз. За девять лет секса, я действительно хочу почувствовать твой член у себя во рту. Мне бы хотелось почувствовать твой язык внутри себя. Я не возражала бы попробовать даже анальную пробку».

Хорошо, ты намного опережаешь события. Маленькими шажками, Лина, маленькими шажками.

Эндрю останавливается рядом со мной. Повернувшись лицом, он с отвращением произносит:

– Лина… Лина, это не то, чего я хочу. Я никогда не желал этого. Это не то, чего мы оба хотим. Ты не можешь на полном серьезе хотеть запихнуть мой член себе в рот. Что с тобой? Боже, это Патти сказала тебе, что я могу хотеть этого?

Нет, Эндрю. Это то, чего хочу я. Я изменилась. Мне хочется попробовать новые вещи. Не дожидаясь ответа, от наконец-то слегка целует меня в губы. У меня нет желания отвечать ему. Все, чего я желаю, так это завершить этот вечер с Эндрю душем, а затем заняться какой-нибудь работой.

Проводя рукой по коже, я прикасаюсь к стразам на своем заброшенном холмике. Какая пустая трата. Моя грудь давно забыта и единственное, что касается её – это шёлковое нижнее бельё.

Стыд и страх проходят сквозь меня. Я по-прежнему не двигаюсь.

Эндрю аккуратно целует меня в лоб и губы, будто я фарфоровая. Но моё тело умоляет, чтобы с ним обращались грубо. Чтобы изучили. Обласкали. Спустя несколько минут лёгких поцелуев, я чувствую, как его эрекция касается моего бедра. Его член удивительно… холодный. Надо же. Маневрируя, Эндрю занимает место поверх моего невозбуждённого тела. Миссионерская поза. Единственная позиция, которую мы используем. Ни доггистайл, ни наездницы, ни ложек. Боже, сколько раз я фантазировала о том, как Эндрю берет меня сзади, тянет за волосы, называет меня своей сучкой или шлюхой, яростно трахая. Вместо этого, у нас бессмысленный и тихий секс. Я поступила глупо, что не удовлетворила себя, пока он был в душе.

У Эндрю отличный член. Он больше и толще, чем среднестатистический пенис. Я знаю это из-за порно. И это просто грех, что он не использует его по назначению. Помещая свой толстый кончик у моего входа, парень тратит некоторое время, чтобы полностью войти. Именно поэтому я не в сильном восторге – это болезненно. Черт, я сухая. Нет, серьезно, СУХАЯ. Хорошо, мне нужно скорее использовать свое воображение, иначе все будет болеть в течение следующих нескольких дней. И эта не та боль, которую я хотела бы. Не та, из-за которой ты не можешь ходить в течение нескольких дней после умопомрачительного секса. Мне нужно возбудить себя. Я смотрю достаточно порно, где женщины всегда ласкают себя во время секса. Хотела бы я сделать это прямо сейчас, но мой партнёр предпочитает, чтобы я держала руки над головой, пока он занимается со мной любовью. Мне стоит начать думать о чём угодно, кроме того, чем я сейчас занимаюсь. Обычно, в своей голове я вспоминаю отрывки из эротических книг или сцен с участием Брюса Венера [п.п.БрюсВенчер – порноактёр]. Ах, мистер Венчер... Он точно знает, как правильно вылизать и трахнуть женщину.

Тут появляется фантазия.

Сегодня вечером, впервые в моей жизни, занимаясь любовью со своим женихом, я думаю не о порно звезде, а о другом человеке.

Ммм…

Красивое и ясное изображение шикарного мужчины из кафе появляется в моей фантазии. Я плотно зажмуриваю глаза, думая только об этом красивом незнакомце. Закусываю губы и представляю, как его длинное, жилистое тело будет ощущаться на мне. Я сдерживаю улыбку, которая начинает формироваться.

Что бы он сделал с моей украшенной стразами девочкой? Он потратил бы время на изучение моего тела? Он оценил бы мое нижнее белье? Он снял бы с меня лифчик? Исследовал бы каждый дюйм моего тела своим ртом? Трахал бы он меня в течение нескольких часов? Говорил бы мне грязные словечки? Называл бы меня шлюшкой?

Я. Чертова. Извращенка.

Растянувшись на нашей кровати, мой жених стонет и начинает двигаться туда-сюда, пока я лежу, представляя другого мужчину, трахающего меня. Незнакомого мужчину. Как и в любой другой раз, пока мы занимаемся любовью, я тихо притворяюсь. Мягко двигаюсь, но не слишком сильно, чтобы не мешать механическим толчкам Эндрю. Тем не менее, образ незнакомца возвращается, настойчивее, чем когда-либо, а я мокрая от желания... стону... и задыхаюсь.

Шлюха. Киска. Потянуть волосы. Сосать его член. Его сперма на моей груди.

Чем грязнее я представляю секс с незнакомцем, тем более влажно становится между моих бедер. Я на самом деле мокрая. Я никогда не была так возбуждена. Не в состоянии молчать, нарушаю тишину шёпотом:

– О, да, да... пожалуйста... заставь меня кончить... пожалуйста.

Мои руки падают на матрас. Я хватаю простыни, потому что каждый толчок, который делает Эндрю – это член незнакомца двигающийся внутри меня, глубоко, жестко и неустанно. Повернув голову, я встречаю шею Эндрю. Запах детской присыпки удушает меня, и моя фантазия испаряется.

Нет! Нет! Нет!

С этим нужно покончить. Нечаянно слова слетают с губ:

– Вот оно. Я сейчас кончу, – хотя у меня никогда раньше не было оргазма с Эндрю. Никогда.

Поражаясь, мой любовник останавливает свои нежные толчки. Нарушая свою обычную тишину, он говорит:

– Лина, пожалуйста, умоляю тебя. Помолчи, пожалуйста. Я не могу сосредоточиться.

Да, он не может сосредоточиться.

Думаю, я люблю его. Точнее знаю, что люблю его. Но как долго такое может продолжаться? Я хочу делать разные вещи. Вновь закрывая глаза, я молю бога о возвращении незнакомца. Скоро все закончится. Мне нужна минута или две, чтобы сосредоточиться на его пронзительных светлых глазах. Он смотрит на меня, и весь образ темноволосого мужчины из кафе появляется снова. О Боже, да, он выглядит восхитительно. Бьюсь об заклад, у него рельефный пресс и линия Адониса, которая приведет меня к большому, толстому, соблазнительному члену. Я вдыхаю и задаюсь вопросом, как он будет пахнуть. Держу пари, он не пахнет детским порошком.

Войди в меня глубже.

Трахни меня жестко.

Займись со мной сумасшедшим сексом.

Удивительно, но Эндрю не замечает, что я руками ласкаю свою грудь под лифчиком. Фантазия о незнакомце заставляет меня задыхаться. Под этим бесстрастным мужчиной находится грязная женщина, которая жаждет пошлого секса.

– Лина, я уже близко. Ты кончила? – спрашивает Эндрю. Он останавливается на несколько секунд, прежде чем продолжить заниматься со мной нежным, сладким сексом.

Открыв глаза, я заглядываю в добрые глаза моего жениха и, как обычно, ЛГУ. Кусаю нижнюю губу, прежде чем кивнуть.

Мой десятиминутный мужчина напрягается, покачивая головой, когда испытывает оргазм. Я чувствую, как он вздыхает с облегчением, медленно опуская голову. Прикасаясь своим лбом к моему и бормочет:

– Спасибо за молчание. Мне трудно сосредоточиться, если я что-то слышу. Ты была великолепна.

Да, я была великолепна. Единственная форма контакта после нежного проникновения (да, так и было), кроме соприкосновения наших лбов – это простой поцелуй и «Я люблю тебя».

«Я люблю тебя, Эндрю. Я просто не люблю заниматься с тобой сексом», – мысленно кричу ему.

Не включая свет, жених встаёт с меня, надевает свой старый и такой надоевший мне халат, и идет в ванную. Мне надо выкинуть этот халат и купить ему новый. Прошло много лет с тех пор как мы занимались любовью в течение нескольких часов, прижимая друг к другу и наслаждаясь ощущениями. ГОДЫ. Это занятие превратилось в рутину с тех пор, как Эндрю установил график нашим занятиям любовью.

Я не присоединяюсь к нему в душе, решая подождать, пока он выйдет. Глядя на окрашенный потолок, я задаюсь вопросом: всегда ли будет так? Конечно, все так и останется. Эндрю никогда не захочет заниматься сексом иначе. Его зажатость никогда этого не позволит.

Я слышу скрип двери ванной, когда она открывается. Эндрю включает свет и направляется к комоду, чтобы надеть одну из своих светло-коричневых пижам. Их тоже следует выбросить. Я скрываю свое разочарование и уязвимость. Не глядя на него, я оборачиваю одеяло вокруг своего тела и, быстро поднимаясь с кровати, бросаюсь в ванную.

Открыв душевую дверь, я включаю воду. В ожидании тёплых потоков, чтобы согреться, я закрываю дверь ванной позади себя, не в состоянии больше сдержать слезы. Моё новое бельё осталось без внимания, новые духи не замечены. Моей киски едва коснулись. Я стою под душем минут пятнадцать, позволяя горячей воде бежать вниз по телу. Я натираю каждый дюйм, веря, что последние несколько минут моей жизни исчезнут из памяти. И ещё я чувствую себя виноватой за фантазию о другом мужчине, пока Эндрю занимался со мной любовью. Покинув душевую кабинку, я подхожу к двойной раковине и, стоя перед винтажным зеркалом, рассматриваю себя. Я неузнаваема в собственных глазах. Насквозь промокшая, задаюсь вопросом: должно ли быть все так?

Глава 6

Звон будильника пробуждает меня из глубокого сна. Нажимая кнопку «Позже», я переворачиваюсь и замечаю, что мой жених уже ушел на работу. Его сторона кровати едва тронута и пуста. Эндрю крепко спит, поэтому ночью почти не двигается. Словно ниндзя, он молча собирается, не издавая ни звука. Пока я сплю в кровати, он быстро целует меня в лоб, а затем шепчет:

«Хорошего дня. Люблю тебя», – и уходит на работу. Последние несколько лет Эндрю – любезный товарищ по комнате.

Сегодня утром я спала дольше обычного, но мне всё равно трудно встать с кровати. При этом я понимаю, что причина не в жёстком сексе, в котором даже не принимал участия вчера. Через широко открытое окно проходит океанский бриз. Тем не менее у него не получается зарядить энергией моё нетронутое тело. Встать и посмотреть на реальность – всегда самая трудная часть. Если бы только я имела возможность проснуться и очутиться в каком-нибудь другом месте.

Быть кем-то другим.

Ежедневно я напоминаю себе, что наше с Эндрю нынешнее состояние – это временно. Он в середине срока пребывания в своей должности, преподает в нескольких классах и пытается закончить книгу, начатую два года назад. Без сомнения Эндрю любит меня. Он всегда был рядом со мной. Помог мне пережить столько трагедий. Он никогда не просил меня ни о чем, кроме как о том, чтобы собрать вещи и переехать с ним в Лос-Анджелес. Это… все это… если смотреть на себя со стороны… это просто тяжелый этап. Мы пройдем его, потому что мы любим друг друга.

Чем бы сегодня заняться? Вчера поздно вечером, после того, как Эндрю заснул, я отправила режиссеру и Роджеру по электронной почте окончательный отчет по фильму, над которым работала несколько последних месяцев.

В Нью-Йорк на следующей неделе, но что меня здесь держит в данный момент?

Целый час я валяюсь на кровати, смотря новый эпизод сериала «Крах» по Netflix, когда звонит мой телефон. Никто не смеет отвлекать меня, пока я пускаю слюнки на самого горячего серийного убийцу на экране. Неизвестный номер вызывающего абонента продолжает всплывать, прерывая моё время препровождения с Полом Спектором. Черт возьми! Наконец-то, я отвечаю на звонок вялым: «Здравствуйте».

– Лина? Лина Джеймс? – на том конце провода мужчина с британским акцентом и самым сексуальным голосом, который я когда-либо слышала. Глубоким, хриплым, имеющим определенную тональность, которая мгновенно пробуждает меня.

Настороженно, я отвечаю: «Да, это Лина».

– Это Джулиан.

Я молчу.

– Лина, это Джулиан, – повторяет он.

– Джулиан? – мне нужна минута, чтобы понять, кто на другом конце телефона. – Джулиан Кейн?

– Да. Прошу прощения, если застал тебя врасплох. Как ты? – небрежно спрашивает он, словно все эти более десяти лет мы поддерживали друг с другом связь.

– Эм… Я в порядке, Джулиан, – я делаю паузу. – Это… так неожиданно.

– Сейчас неподходящее время? – интересуется он, возможно, растерявшись от моей удивлённой реакции.

– Ну…, – эм, на самом деле краем глаза я смотрю на Джейми Дорнана, задумавшись о том, чтобы поиграть с собой. Прошлой ночью я осталась неудовлетворенной. – Нет, совсем нет. Я просто удивлена. Прошло много лет. Я ничего не слышала о тебе…, – не могу закончить это предложение.

– Да, понимаю. Мне стыдно говорить о том, что уже прошло столько лет.

Четырнадцать лет, если быть точной. Он делает паузу.

– Я хочу пригласить тебя на частную вечеринку в честь моего отца. Он согласился праздновать лишь при одном условии – что ты присоединишься к нам. Знаю, довольно навязчиво звонить тебе спустя все эти годы, но папа скучает по тебе.

Я начинаю задыхаться, вспоминая о Кейнах. Опечаленная мыслью о них, говорю:

– Даже не знаю… Джулиан, это было так давно.

И хотя я скучаю по нему и Марселю, не могу избавиться от сомнений. Парень с той стороны провода оставил меня. Он покинул, не сказав ни слова.

– Лина, ему исполняется шестьдесят пять, и он не отмечал свой день рождения со времён мамы…, – говорит Джулиан с нотками меланхолии в голосе. – Прямо сейчас мне очень стыдно. Но я умоляю, присоединись к нам.

Закрыв глаза, я вспоминаю, насколько мы были близки. И образ того, как он дремлет рядом со мной. Сейчас же, мы незнакомцы.

– Я… Я не знаю. У меня не так много времени, чтобы договориться…

– От тебя ничего не требуется, кроме как присутствия. Будет небольшая встреча в эту субботу у него дома в Сан-Франциско. Понимаю, что создаю неудобства, приглашая в последнюю минуту.

Я вздыхаю, все еще не в состоянии ответить ему.

– Лина, – произносит Джулиан незнакомым тоном. Даже его голос чужд.

«Само собой, в последний раз, когда ты слышала его, он был тринадцатилетним мальчишкой».

– Знаю, должно быть, это странно слышать от меня.… Прости за беспокойство.

Внезапно я вспоминаю мальчика, который был моим лучшим другом. Мальчик, который терпеливо выслушивал мои подростковые драмы. Мальчик, который удивлял меня кексами каждый раз, когда я находилась в депрессии. Мальчик, который лежал вместе со мной на полу, когда я плакала из-за отца. Мальчик, который не ждал от меня чего-либо большего, чем моя компания.

Я скучала по нему. Все ещё скучаю.

– Джулиан… Я приду.

Я действительно слышу, как он с облегчением вздыхает на том конце телефона.

– Спасибо. Мы можем поехать вместе.

– Вместе? – запутавшись, переспрашиваю я.

– Да, в данный момент я в ЛА, поэтому если ты не против – мы можем поехать вместе. Это позволит наверстать нам упущенное спустя столько лет.

– Ты живешь в ЛА?

– Нет, я здесь по делам, и завтра уезжаю. Если ты решишь поехать со мной, мы можем полететь на самолете. Пожалуйста, позволь мне облегчить твою поездку.

– Ну, если только это не доставит тебе неудобств.

– Нисколько. Спасибо, Лина, – Джулиан останавливается. – Отец будет в восторге. Ты пригласишь кого-нибудь присоединиться к нам?

– Ты имеешь в виду Эндрю?

– Эндрю? Твоего школьного парня? – в его голосе нет удивления.

– Да, только он уже мой жених. Но я не думаю, что он сможет пойти.

Проходит еще одна минута молчания, и мне интересно, должна ли я всё-таки идти на вечеринку? Это странно. Мы общались так, будто жизнь заканчивается. Наши разговоры всегда были легкими. Четырнадцать лет, напоминаю я себе.

– Джулиан, ты все еще там? – он случайно не повесил трубку?

– Извини. Я заберу тебя в одиннадцать тридцать завтра утром, и мы сможем вылететь из аэропорта Санта-Моники. Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, не стесняйся позвонить по этому номеру.

– Хорошо, – запинаюсь я, прежде чем спросить. – Мне любопытно. Как ты нашел мой номер и почему тебе не нужен мой адрес?

– Отец дал его мне.

– О, конечно.

– И Лина.

– Да?

– Я рад, что ты придешь, – говорит Джулиан, прежде чем закончить наш разговор.

Марсель и Элиза Кейн были лучшими друзьями моих родителей. Мой отец и Марсель встретились в школе-интернате, прежде чем вместе поступить в лондонскую школу экономики. Элиза познакомилась с моей мамой на показе в художественной галерее и быстро подружилась. Именно Кейны сосватали моих родителей.

Джулиан был креативным мальчиком. Часами он сидел в своей спальне, разбирая компьютеры и камеры, работая с моделирующим клеем. Если он не мастерил, то был ненасытным читателем, читал все, что мог.

Пока росли, мы были неразлучны. Выходные мы проводили, изучая город, играя в сокс в Шип Медоу в Центральном парке, ходили в кино на Анжелику, тусовались по музеям, посещали выставки, и просто развлекали друг друга. Несмотря на разницу в два с половиной года, между нами никогда не было неловкости. Мы разделили наши мечты, наши страхи, и наши глубочайшие секреты.

Я открываю верхний ящик тумбочки, ища небольшой конверт. Прошло много лет с тех пор, как я открыла его. Старая фотография приветствует меня.

На фотографии я с Джулианом за несколько недель до того, как нам разлучиться. Мы стоим бок о бок, обняв друг друга за талии. Я улыбаюсь, моё лицо направлено прямо в камеру. Его лицо озарено улыбкой, при этом он смотрит на меня. Он на дюйм выше, худой и хилый. Полицейская футболка, которую он носил, висит на его теле. Коротко бритые черные волосы делают мальчика более небрежным, чем очки в стиле Гарри Поттера. Брекеты, которые он носил, чтобы выпрямить зубы, только прибавляли красоты. Интересно, как он выглядит сейчас?

Внезапно, глубокий хриплый голос Джулиана раздается в моей голове. Это ведь не может быть он?

Глава 7

Так, хорошо. Что же делать? Что же делать? Я должна сказать Эндрю, что уеду на выходные без него. Он не будет в восторге от того, что я увижусь с Кейном. Пока я думаю о том, как сообщить жениху об этом, перебираю свой шкаф и осознаю, что мне нужно новое платье для празднования дня рождения.

Валяясь на кровати, я смотрю на дизайнерские часы от Джорджа Нельсона, которые я купила на eBay несколько недель назад. Часы, которые Эндрю посчитал пустой тратой денег. Сейчас 12:45 и это вполне подходящее время, чтобы позвонить ему. И хотя мой желудок урчит, звонок Эндрю важнее.

Я нерешительно набираю его рабочий номер, зная, что он не любит отвечать на личные звонки на работе. Но с другой стороны, я могу на пальцах сосчитать то количество раз, когда звонила ему. Я даже не помню по памяти номер. Но поскольку планирую уехать уже завтра, я не хочу ждать до сегодняшнего вечера, чтобы поговорить об этом.

После пятого гудка, Эндрю, наконец, отвечает.

– Эндрю Нильсон.

– Эндрю, привет.

– Лина? – по голосу понятно, что он узнал меня. – Все в порядке?

– Да, извини, что беспокою тебя, – отвечаю я, с намеком на смущение.

– Ты никогда не беспокоишь меня. Я просто удивлен, что ты позвонила. Не помню, когда в последний раз ты звонила мне на работу. Чем заслужил такую честь? – я слышу, как он жует батончик.

– Джулиан Кейн позвонил мне и пригласил нас на шестидесятипятилетние Марселя в эти выходные. Знаю, мы с ним не общались много лет, но мне очень хотелось бы пойти.

Эндрю продолжает жевать.

– Джулиан Кейн?

– Да, Джулиан.

– В эти выходные?

– Да, в эти выходные в Сан-Франциско.

– Да перестань, вы не виделись и не говорили с ним больше десяти лет. Он бросил тебя на произвол судьбы много лет назад. Разве ты не можешь просто отправить какой-нибудь подарок старику?

– Я знаю… И, кстати, это было немного бестактно с твоей стороны… но я хочу пойти… я скучаю по ним и очень хочу поприсутствовать там.

– Бестактно? Это не я никогда не отвечал на твои звонки.

Прежде, чем я успеваю ответить, Эндрю продолжает.

– Почему? Почему ты хочешь поехать к ним, особенно к Джулиану, после стольких лет?

– Эндрю, ты ведь знаешь, насколько мы были близки. Он был для меня как брат. Это трудно объяснить, но я хочу поехать. Понимаю, у тебя много дел. Я могу полететь с Джулианом завтра на их самолете, так что мне не придется оплачивать билеты. Мне даже не понадобится номер в отеле.

Мой жених любит бесплатные вещи.

– Я не хочу, чтобы ты снова страдала. Тебе потребовались годы, чтобы забыть Джулиана. Помнишь?

Я помню годы слез. Помню чувство потери. Помню, как расстроился мой дедушка, узнав, что я потеряла свою другую семью. Помню, что когда он умер, всё, чего мне хотелось, это быть рядом со своим другом детства. Я все это помню.

– Лина, ты все обдумала?

Я продолжаю смотреть на нашу с Джулианом фотографию.

– Нет, конечно, нет. Меня пригласили всего пару минут назад. Но мне не нужно время на размышление. Я хочу поехать. Просто хочу.

– Мне не хочется, чтобы ты ехала одна, но я должен работать в эти выходные. И не хочу, чтобы ты уезжала.

– Эндрю, – мой тон более требовательный, чем обычно.

– Я знаю, что не могу указывать тебе, что делать, – вздыхает Эндрю, прежде чем спросить. – Но, думаешь, ты будешь в порядке там без меня?

Это тот Эндрю, которого я люблю. Человек, который хоть и занят работой, но все еще хочет присутствовать там со мной.

Пару секунд я медлю, прежде чем ответить.

– Думаю, да.

– Лина, я все ещё не хочу, чтобы ты ехала, но если уверена, что сможешь справиться с этим… – он прерывается, шепча что-то кому-то. Затем заботливым голос признает.

– Даже если мне не нужно было бы работать, у меня бы не хватило на это духу. Я никогда не прощу Джулиану ту боль, которую он причинил тебе. Лина, прости, но мне нужно идти к следующему классу на пару. Увидимся вечером.

– Извини, что отвлекла тебя. Люблю тебя, Эндрю.

– Всегда рад слышать твой голос. Я тоже люблю тебя, – шепчет он, заканчивая наш разговор.

Я включаю диско музыку и иду в душ. Это единственное время, когда я могу слушать музыку дома без наушников. Эндрю ненавидит поп-музыку. Я присоединяюсь к Донне Саммер, когда она поёт «Heaven Knows».

Теплая вода стекает по моему телу, я взволнована предстоящей поездкой на день рождения Марселя. Я задумываюсь о некоторых людях, с которыми могу столкнуться там. Кейны-небольшая семья, и я предполагаю, что будет не много приглашённых родственников. В основном, я могу вспомнить лишь нескольких дальних родственников, которые приезжали к ним в прошлом. Интересно, приедет ли двоюродный брат Джулиана, Алистер. Затем я вспоминаю о свадебном приглашении, которое Марсель присылал мне двенадцать лет назад, и мне становится интересно посмотреть, как выглядит его вторая жена.

Кейны были известны своими экстравагантными вечеринками, устраиваемыми в их квартире на Парк-Авеню, и в доме в Вестпорте. Но сегодня Джулиан упомянул, что день рождения будет частной вечеринкой.

После того, как я надеваю повседневную одежду – трикотажное платье и сланцы фирмы Havaianas, я хватаю ключи от машины и выезжаю на дорогу. Ради бога, лишь бы не попасть в аварию. Машина – еще один предмет наших с Эндрю споров. Он был непреклонен, потому что я хотела Субару, так как она была безопасной и экономичной. В университете все ездили на такой. Мы спорили несколько дней, а затем я за свои деньги купила Volvo S60. Она считалась одним из самых безопасных автомобилей для начинающих водителей. Эндрю не смог продолжить наш спор после того, как я рассказала, что не притронулась к нашему совместному счету.

Нейман Маркус манит меня, пока я еду по переулкам как восьмидесятилетняя старушка. Настало время купить красивое платье.

***

Преследуя свою цель, я хожу по Нейману Маркусу. Зная Кейнов, для празднования понадобится скорее коктейльное платье, чем полноценное вечернее. Я примеряю несколько вариантов, прежде чем, наконец, решаюсь на платье от Mandalay, вышитое бисером. Мои пальцы пробегаются по восхитительно изумрудному цвету, бисеру, V-образному вырезу и задней части, открывающей немного кожи. Внутренне осуждая себя за огромный ценник, я все-таки решаюсь купить изделие. Эндрю открутил бы мне голову за такое, если бы заплатить пришлось ему. Но он никогда не купил бы это платье для меня. Я смеюсь сама над собой, задумываясь, насколько экономен мой жених.

Стоя в очереди, чтобы оплатить платье, я слышу:

– Лина? Лина Нильсон?

Тьфу.

Трудно игнорировать такой высокий, раздражающий голос, принадлежащий одной из коллег Эндрю. Эта женщина недавно развелась и давно влюблена в моего жениха.

Я глубоко вздыхаю, чувствуя необходимость спрятать платье. Оборачиваясь, я поджимаю губы.

– Привет, Дженис. На самом деле Лина Джеймс. Нильсон – фамилия Эндрю. Не ожидала увидеть тебя здесь.

– О, а я думала, тебе повезло с фамилией этого красавчика. Я покупаю бат-мицву¹для своей дочери. Вы же с Эндрю придете, да?

– Эм… Думаю, да.

Эндрю ничего не упоминал о бат-мицве. Может, ему не хватило духу сказать ей, что мы никуда не ходим. Во-первых, он ненавидит вечеринки. Во-вторых, он ненавидит покупать подарки. В-третьих, он неоднократно упоминал о том, что Дженис смущает его.

– Поразительно, – Дженис указывает на платье, которое я держу. – Ты покупаешь его?

Прикасаясь к платью, она не стесняется посмотреть ценник, и трясет головой.

– Дорогое. Эндрю не только красив, но и щедр.

Да, Эндрю очень симпатичен. Но щедр? Ну. Уж. Нет.

Чувствуя себя немного неудобно перед этой женщиной, ставящей под сомнение мою покупку, я смотрю на винтажные часы моего отца.

– Ох, не могу поверить, что уже столько времени. Я опаздываю.

– О, ну ладно. Я надеялась, что мы сможем перекусить в Марипосе. У нас не было возможности поболтать с Эндрю после его блестящей лекции. Я хотела узнать, в порядке ли он?

– Почему бы ему быть не в порядке? – спрашиваю я.

– Он будто всегда спешит куда-то каждый раз, когда я сталкиваюсь с ним, – говорит она, растерянная из-за нежелания Эндрю не поддерживать их рабочие отношения.

– Он в порядке. Просто занят дополнительными занятиями. Эм… мне действительно пора на следующую встречу.

Дженис делает шаг вперед, раскрывая руки, как будто хочет обнять.

«Не обнимай меня», -мысленно кричу, отступая от неё.

-Удачи в поиске подходящего наряда, – произношу я, оплачивая своё новое платье, и ещё думаю: «Я обнимаю только тех, кто мне дорог».

Тусоваться с Дженис – это как удалять нерв у дантиста. Хоть она и делает вид, словно все хорошо… но на самом деле просто хочет узнать больше о моем женихе. Черт, мне следует отказаться от покупки туфель от Джимми Чу, о которых я неделями мечтала. У меня есть старая пара любимых Лубутенов, которые будут хорошо смотреться вместе с этим платьем.

Я быстро вылетаю из магазина, беспокоясь, что столкнусь еще с кем-нибудь. У Эндрю так много коллег и студенток, влюбленных в него. Одним из его милых качеств является то, что он не обращает на них абсолютно никакого внимания.

Я еду на запад по бульвару Санта-Моника, подпевая Бруно Марсу и его “That’s What I Like”, прежде чем прошу Сирии позвонить Роджеру. Обожаю технологии! Жаль, что она не может за меня водить машину.

– Привет, красавчик. Ты в отеле сейчас?

– Нет, иду со свидания. Что случилось, милая?

– Давай встретимся. Завтра я уезжаю в Сан-Франциско.

– Сан-Франциско? Как? Без меня? – я слышу, как друг прикуривает сигарету. Он снова курит, и его южный акцент слышно больше, чем когда-либо.

– Все произошло в последнюю минуту. Мой дядя Марсель отмечает свой день рождения в эти выходные.

– Дядя Марсель? Сладкая, у тебя нет дяди, – ага, южная гнусавость вернулась.

– Длинная история. Расскажу тебе, когда увидимся. Я сейчас на Уилшире, буду у тебя примерно через двадцать минут.

– Так как уже почти четыре, давай просто встретимся на побережье. Так ты не будешь переживать за свое вечернее свидание.

– Этого не понадобится, оно было вчерашней ночью, – говорю я без энтузиазма.

– Кто-то сокрушил твой мир, да? – он громко смеется, а затем у него начинается сухой и отрывистый кашель.

– Роджер, прошу, тебе действительно нужно бросить курить. Кашель становится все хуже и хуже, – ругаю его я, а затем продолжаю. – И на счет Эндрю. Он, правда, пытался.

Я не хочу продолжать разговор о том, чего не случилось прошлой ночью, поэтому говорю Роджеру, что мы скоро увидимся. Никто не хочет слушать о несбывшемся оргазме, который всегда сопровождается сильным разочарованием.

Глава 8

Shuttersonthe Beach – один из моих любимых отелей. Он не ультрасовременный, как новый Shore Hotel, или модный как Casadel Mar. В нем сохранена непринужденная пляжная атмосфера, и он всего в нескольких кварталах от моего дома. В том случае, если я не выпиваю слишком много мохито, джина с тоником и бурбона, я всегда могу самостоятельно вернуться домой в целости и сохранности.

Я посоветовала этот отель Роджеру, и теперь каждый раз, когда он в городе, друг останавливается здесь. Находясь в алкогольном опьянении, он даже признался:

– Знаю, ты предложила бы мне свой гостевой домик, но думаю, я не нравлюсь твоему жениху.

После того, как сажусь за столик со свободным видом на пляж, я беру меню счастливого часа [п.п.: время, когда напитки продают по сниженным ценам]. Я голодна, поэтому заказываю томатное ризотто со свежей моцареллой и мохито. Для начала отлично. Завтра в это время я буду в Сан-Франциско. И хотя из Лос-Анджелеса до него всего лишь короткий перелёт на самолёте, я годами не возвращалась в этот город.

Большой бульдог тигрового окраса, бегущий вдоль пляжа, привлекает моё внимание. Я истерично смеюсь, глядя, как неуклюже он бежит. Я слышу свит и в нескольких футах от животного замечаю его хозяина. Собака едва бежит, но все-таки хочет заполучить от своего владельца зеленый фрисби.

Устав, собака останавливается и просто плюхается в песок. Мужчина похлопывает ее по боку. Животное мгновенно садится и наслаждается хозяйскими поглаживаниями по голове. Есть что-то очаровательное в мужчинах, которые любят собак. К сожалению, мужчина, которого я люблю, совсем не любитель четвероногих друзей. Они ему нравятся, но не настолько, чтобы завести кого-нибудь. У нас никогда не было собаки, и каждый раз, когда я поднимала тему о домашнем любимце, Эндрю отвечал: «Возможно когда-нибудь». А я давно знаю, что его «возможно» обычно означает «нет».

Я продолжаю смотреть на парня с бульдогом, наслаждаясь мохито. Ох, чудесно. До тех пор, пока парень не снимает бейсболку с надписью NY Mets, и я узнаю его. Это тот парень из кафе, тот парень, секс с которым я представляла прошлой ночью во время своей бесстрастной близости с Эндрю. Будто в замедленной съёмке я наблюдаю, как незнакомец медленно тянет нижнюю часть своей белой футболки перед тем, как снять её. Моя челюсть мгновенно падает на пол. Пальцы подергиваются. Всё, что я хочу – это прикоснуться к его груди без одежды. О. Мой. Бог. Нет, серьезно. О. Мой. Бог. Он просто прекрасен до слёз. Моя фантазия – отстой, по сравнению с тем, что я сейчас увидела. Я глубоко вздыхаю и осматриваюсь, есть ли кто-то еще настолько же готовый запрыгнуть на него. Я верчусь, и все вокруг меня, кажется, увлечены беседой.

Одетый только с бейсболку, черные шорты для бега и кроссовки, он выглядит чертовски восхитительно. Слегка загорелый, он определённо провёл какое-то время на солнце после нашей последней встречи. Я щурюсь, чтобы разглядеть его, и мечтаю о бинокле. Хочу рассмотреть и потрогать каждый его дюйм. Не раздумывая, я пересаживаюсь на другое место, чтобы лучше видеть этого мужчину. С того места, где сижу я, его грудь выглядит гладкой с небольшим количеством волос на ней. У него четко прорисованный пресс. Почему я не удивлена? Интересно, каково было бы облизать его. Парень находится на солнце и может быть, его кожа была бы чуть солоновата на вкус от пота. Я действительно сейчас подумала об этом? Конечно, ты подумала, шлюшка. Проводя руками сквозь свою густую шевелюру на голове, парень садится на песок рядом со своим бульдогом. Теперь они наблюдают за волнами. Я бы все отдала, чтобы посидеть так рядом с ними. Наслаждаться волнами. О, и еще бы прикоснуться руками к его голому телу, а потом облизать его.

– Привет, – я слышу щелчок пальцами. – Земля вызывает Дарлинг Джеймс, – снова щелчок пальцами.

Я, наконец, понимаю, что мой лучший друг стоит передо мной.

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает Роджер, садясь рядом.

– Ты о чем? – мои глаза сосредоточены на открывшемся передо мной виде.

– О том, что выглядишь так, будто перед тобой сам Генри Кавилл раздевается.

– Роджер, я бы так не ухмылялась. Мне хочется закричать во все горло. Все-таки, вон там сидит огромный бульдог, – говорю я, указывая на пса.

Взгляд Роджера следует за моей рукой.

– Какой бульдог? Все, что я вижу, это безумно сексуальная спина. Интересно, он так же хорош спереди, как и сзади? – друг смотрит на меня, а затем снова на парня. Мужчина, который завладел нашим вниманием, поворачивается и устремляет свой взгляд прямо на наш отель.

Вряд ли мужчина, на которого мы только что пялились, может заметить нас, поскольку мы с Роджером сидим на открытой палубе.

– Подожди, это не тот парень, которого мы видели вчера в кафе? – спрашивает Роджер, а его глаза расширяются.

– Лина, ты следишь за ним? Лишь то, что парень оплатил наш обед, не означает, что он хочет, чтобы мы следили за ним.

– Роджер, я тебя умоляю. Откуда ты взял эту хрень?

– Ты права. Скорее я тот, кто будет заниматься преследованием. Странно, что он здесь.

– Я не могу кое-чего понять. Что-то в нем кажется мне знакомым?

Может ли он быть им?

– Не знаю, смогу ли пережить этот счастливый час, не засматриваясь на него всю ночь, – Роджер откладывает свое меню, и размышляют пару секунд, прежде чем продолжить. – Как по мне, он похож на Резерфорда. У меня слюни текут, я прав? – Роджер хватает салфетку, и мне становится интересно, вытрет ли он слюни со своего рта.

– Резерфорд? – я замечаю, как он действительно вытирает губы. – Ох, Роджер, что мне с тобой делать?

– Ох, да, ты же в каменном веке живешь. Джей Си Резерфорд, ультра-приватный венчурный капиталист. Его показывали сегодня по новостям. Кажется, несколько недель назад он свидетельствовал в суде в деле о сверхсекретной торговле. Господи Боже. Помоги мне.

Его южный акцент сильнее заметен, когда он курит или находится в крайне взволнованном состоянии. В данный момент, он очень возбужден, и сидит, обдувая меню счастливого часа.

Безумно горячий незнакомец поднимается и бросает зеленый фрисби, побуждая своего бульдога встать и вернуть его. Тем не менее бульдог остаётся в том же положении, что и был, сидя на песке.

– Приветики! – я щелкаю пальцами. – Я думала, ты ко мне пришел. Пожалуйста, перестань пускать на него слюни.

– Ты тоже можешь пускать слюнки. Не похоже, что ты замужем. Ты всего лишь помолвлена. Целую вечность, моя дорогая.

– Знаю, помолвка затянулась. Иногда мне кажется, что мой жених больше не хочет жениться.

– Милая, когда помолвка затягивается на такой большой срок, некоторые пары больше не хотят жениться. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты все ещё стать миссис Нильсон? Вы двое вместе так много времени. Возможно, работа в Нью-Йорке поможет тебе. Кстати, мы знаем друг друга уже столько лет, а ты никогда ранее не упоминала о дяде.

Я делаю большой глоток своего второго мохито.

– На самом деле, он не кровный родственник. Дядя Марсель был лучшим другом моего отца. После смерти папы он стал одним из моих опекунов.

– Почему ты никогда не рассказывала о нем раньше? Мы же знаем друг друга уже более десяти лет.

Я глубоко вздыхаю.

– Роджер, это прошлое, о котором знают только моя бабушка с дедушкой и Эндрю. Прошлое, о котором всего до нескольких часов назад, я пыталась забыть. Я все еще пытаюсь осмыслить происходящее.

Роджер берет меня за руку.

– Сладкая, когда ты упомянула о том, что собираешься на вечеринку, мне показалось, что это хорошо. Но теперь я не совсем понимаю, почему ты выглядишь подавленной. Хочешь обсудить это?

Я смотрю на наши переплетенные руки, и спустя все эти годы, я наконец, хочу обсудить свою семью, которая была мне так дорога. Глядя на меня, Роджер молча ждет, позволяя мне, наконец, открыться.

– Самыми близкими друзьями моего отца была пара из элиты нью-йоркского общества. Марсель был инвестиционным банкиром в «Голдман Сакс», а Элиза была английской наследницей. Он был высоким, смуглым и красивым. Ты бы на него запал. Напоминающий Кэри Гранта, Марсель имел черные густые волосы, глубокие голубые глаза и рост более шести футов. Даже с его внешностью кинозвезды и голубой британской кровью, он всегда тепло и забавно шутил, смеша всех вокруг. А чтобы описать его жену, одного определения «красавица» будет не достаточно. У Элизы были темно-каштановые волосы до плеч, которые она всегда собирала в идеальную высокую причёску. Свои серо-голубые глаза, окруженные длинными густыми ресницами, она подводила своей фирменной черной подводкой для глаз. Стильную и шикарную, её часто сравнивали с Джеки Онассис. По сей день аромат Jean Patou напоминает мне о ней.

– Мне было десять, когда Марсель с его семьей переехали из Лондона в Нью-Йорк. Не имеющие семьи, мы с отцом проводили большую часть времени вместе с ними. Их дочь, Кэролайн, была всего на два года старше меня. Она была прекрасной и беззаботной, как ее мать, – я улыбаюсь. – Кэролайн была для меня самой близкой сестрой.

Роджер не отпускает моей руки.

Я закусываю нижнюю губу, прежде чем продолжить.

– Их сын, Джулиан, был всего на два с половиной года моложе меня. Мы с ним были очень близки. После смерти отца я, по сути, стала их суррогатным средним ребенком. Я жила с ними, пока моему деду по матери не удалось переехать в Нью-Йорк навсегда. Кажется, я тебе уже говорила, что мой отец был по происхождению русским.

Роджер кивает.

Я осматриваю террасу, лишь для того, чтобы выдержать паузу.

– В семилетнем возрасте он был усыновлен парой англичан. К сожалению, они умерли до того, как родилась я. В своем завещании отец указал, чтобы меня оставили в Нью-Йорке. Половину своего времени я проводила с семьей Марселя, а вторую половину с бабушкой и дедушкой. И хотя официально не жила там, я могу указывать 740 Парк Авеню в качестве своего домашнего адреса. А после смерти жены, Марсель вместе с сыном покинули страну.

Роджер делает глоток своего коктейля, перед тем как спросить.

– Как умерла его жена?

Одна из официанток неосознанно прерывает наш разговор. Она ставит несколько маленьких блюд на наш столик. Это дает мне долгожданную передышку. Прошло четырнадцать лет со дня смерти Элизы, но те трагические обстоятельства по-прежнему трудно обсуждать.

Я делаю глоток своего мохито, прежде чем сказать:

– Элиза и её шурин Уильям были найдены мертвыми в ее загородном доме в Вестпорте, штате Коннектикуте.

Глава 9

Рот Роджера раскрывается.

Я закрываю глаза, вспоминая женщину, благодаря которой я чувствовала себя любимой. Женщину, которая растила меня, будто я её ребёнок. Женщину, по которой я ежедневно скучаю.

Очевидно, все ещё в шоке, друг отпускает мою руку и делает глоток своего коктейля, после чего тянется за моим напитком. Не сомневаюсь, он напьется еще до того, как мы разойдемся.

– Они нашли преступника? – Роджер проводит рукой по карману, доставая сигареты.

Я делаю ему замечание.

– Здесь нельзя курить. И нет, никого так и не арестовали.

На несколько минут между нами зависает молчание.

– Милая, мне… Мне очень жаль. Что же случилось с Кэролайн?

– Она умерла спустя год после смерти матери, – у меня нет сил, чтобы рассказать о передозировке Кэролайн.

Роджер, изучая моё лицо, понимает, что я и так поделилась большим, чем планировала. Поэтому он не просит меня продолжить.

– Прошло много лет, а вспоминать все еще болезненно, – я прикладываю ладонь правой руки к груди.

Роджер берёт мою левую ладонь в свою руку и сжимает её.

– Спасибо, что поделилась своим прошлым. Теперь я понимаю, почему тебя охраняли все эти годы. И я не имею в виду, что это плохо. Ты всегда можешь поговорить со мной. Я всегда рядом, и хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, и не хочу, чтобы меня охраняли. Теперь ты все знаешь обо мне.

Тяжёлый вздох вырывается из груди

– После всех этих лет, я увижусь с ним... Я переживаю. Джулиану было около тринадцати, когда мы виделись в последний раз. Просто не могу поверить, что завтра увижу его. Я даже не сказала своей бабушке. Не знаю, одобрит ли она это.

– Почему бы ей не одобрить?– спрашивает Роджер, продолжая наслаждаться великолепным видом, раскинувшимся перед нами.

– Мои дедушка с бабушкой очень расстроены тем, что Джулиан не поддерживал связь. Мы с Марселем общались на протяжении долгих лет, хотя общение и не было прежним. Было тяжело. Все ещё тяжело говорить об этом. Я целыми годами даже не произносила фамилии «Кейн».

– Кейн?

Я киваю.

– Да, Кейн.

– В смысле, Марсель Кейн? Парень из хеджевого фонда?

– Да, это дядя Марсель.

Роджер делает паузу.

– Я… Я удивлён.

– Почему?

– Это одна из самых богатых и влиятельных семей. Я знал, что ты сама из обеспеченной семьи, но Кейны… Это же просто сумасшедшие деньги.

– Я просто никогда не думала о них в этом смысле. Они были моей семьей, – я мгновение колеблюсь, продолжая. – Я так долго скучала по ним. Похоже, это новое начало.

Роджер посылает мне теплую улыбку, прежде чем поднять бокал.

– За новые начинания, Лина.

Подняв свой бокал, я усмехаюсь, и чокаюсь с ним. Несмотря на то, что несколько минут назад я поделилась с Роджером такой болезненной частью своего прошлого – чувствую что-то вроде очищения. Облегчение омывает меня, и я наслаждаюсь этим моментом.

Мы с моим лучшим другом продолжаем восхищаться красивым мужчиной и его очаровательным бульдогом, пока те наблюдают за закатом. С того места, где я сижу, мне видны его мышцы спины, и клянусь, не знаю, кто бы испытал шанс и прыгнул первым, чтобы потрогать их. Я или Роджер? После счастливого часа, бульдог и его великолепный хозяин, наконец, уходят, и теперь нам скучно, потому что вид больше не так привлекателен, хоть мы смотрим прямо на Тихий океан. Я и Роджер проводим следующие несколько часов, выпивая и обсуждая любимую тему друга – его самого.

Мы с Роджером Бартли стали друзьями, когда ещё учились в колледже.

В то время он был выпускником военно-морской Академии, и встречался с моей соседкой Бет. Со светлыми короткими волосами, темно-синими глазами и ростом в шесть с половиной футов, он мог легко сойти за двойника Криса Хемсворта. Его экипаж даже прозвал его «Тором». Большинство девушек из моего общежития трепетали каждый раз, когда он приходил к Бет. Морские волки, как их называли, были горяченьким товаром в округе Колумбия. Ну, мужчины в форме, правда, горячие. С самых первых месяцев учебы мы с Роджером проводили все больше времени вместе. В выходные дни мы иногда ездили на метро в город и ходили в бесплатные музеи. Иногда, мы обедали в Адамс Морган или Дюпон Серкл, просто наслаждаясь нашим совместным времяпрепровождением. Бет не всегда нравилось, что я рядом, но Роджер, в обязательном порядке, всегда просил меня присоединиться к ним.

Несколько месяцев спустя Роджер расстался с Бет, переехал в мой лофт и закончил военно-морскую Академию, гордо признавшись в своей сексуальной ориентации. К сожалению, его семья отреклась от него, и он не виделся и не разговаривал с ними уже в течение многих лет.

Я фокусирую свое внимание на своем лучшем друге, любуясь его оживленной жестикуляцией, пока он рассказывает о своём предстоящем свидании. Кажется, он на многое рассчитывает. Вместе мы пережили большое количество взлётов и падений, и я благодарна за возможность находиться здесь с ним.

***

Всю ночь я ворочаюсь и кручусь, поэтому засыпаю около 3:45 утра. Эндрю, в несвойственной ему манере будит меня прямо перед тем, как уйти в университет. Нежно целуя меня в губы, он говорит:

– Лина, я ухожу на работу. Позвони мне, как только приземлишься. Приятно провести время… – на секунду он замолкает. – Просто повеселись. Если понадоблюсь – звони. Я люблю тебя.

Почти одиннадцать тридцать и, думаю, я готова. Туалетные принадлежности – есть. Косметичка – есть. Сексуальное платье – есть. Лубутены, за которые можно умереть – есть. Дезодорант – есть. Ночная сорочка – есть. Солнцезащитные очки – есть. Нижнее белье от «Агент провокатор» под одеждой – есть. Не то чтобы кто-то, кроме меня, его увидит, но любой девушке всегда хочется чувствовать себя сексуальной. Повседневная одежда – есть.

Изучая себя в зеркале, я полна сомнений. Я не виделась с Джулианом много лет и не думаю, что он остался прежним. Разбитое сердце напоминает о себе, когда я вспоминаю того грустного, одинокого мальчика, которого обнимала той самой ночью. Я выкидываю эти душераздирающие воспоминания из головы и решаюсь снова перепроверить свои вещи. Это прошлое и кто знает, что изменилось за все эти годы.

После быстрого душа, я делаю пробор и собираю волосы в пучок. Кому охота суетиться с непослушными волосами? Я смотрю на отражение, разглядывая себя. Овальное лицо не сильно изменилось. Широко посаженные зелёные глаза опечалились со временем. Скулы все еще высокие, но более четкие, чем когда я была подростком. Да и весила я больше, чем сейчас. Я не наношу макияж; вместо этого, увлажняю кожу лёгким тональным средством и слегка провожу блеском по губам. В любом случае, это просто Джулиан. Мне никогда не нужно было прихорашиваться для него.

Я слышу дверной звонок, поэтому хватаю свою сумку Prada и маленький чёрный чемодан. Открывая дверь, вспоминаю, что мой iPad остался на кухонной стойке. Я оставляю дверь слегка приоткрытой, хватаю планшет, и, возвращаясь, сталкиваюсь с ним.

С НИМ!

Я слегка пошатываюсь, а потом замираю, при виде человека, придерживающего дверь.

Глава 10

– Лина? – большие мужские руки, придерживая меня за локти, медленно поднимают с пола. – С тобой все в порядке?

Этот голос.

Глубокий, хриплый и до смешного сексуальный.

Как я могла забыть?

Смотрю вверх, и мои зелёные глаза увеличиваются, словно в замедленной реакции.

Ох, черт.

Глубоко внутри себя я знала, что это Джулиан.

Отрицание – сука.

О.

Мой.

Бог.

Его серо-голубые глаза слегка расширены, они завораживают.

Это он!

Великолепный мужчина, с которым я занималась сексом в своей фантазии.

Не романтическим и нежным сексом. А грязным, порнографическим сексом, достойным AVN премии. Да, Оскара в фильмах для взрослых.

– Джулиан? – спрашиваю я, будто меня ударили по голове.

Он по-прежнему стоит на пороге, ухмыляясь от уха до уха, его сапфировые глаза искрятся. Почему он без очков в стиле Гарри Поттера?

– Джулиан? – снова спрашиваю я, застывая на месте.

– Да, это на самом деле я, – смеётся он.

Я неотрывно смотрю на него, словно увидела призрака. Джулиан кусает нижний уголок губы, не проронив ни слова. Мой рот по-прежнему остаётся открытым, так как я не в состоянии скрыть шока.

Это Джулиан Кейн.

Мальчик, по которому я скучала последние четырнадцать лет.

Теперь он мужчина.

Великолепный. Убийственно. Красивый. Мужчина.

Прекрати пялиться на него!

Не. Смотри. На. Него.

Черт побери, я пялюсь на мужчину передо мной. Температура тела повышается, и мне становится жарко. Боже мой, тело на самом деле ощущает, как оно горит.

Я мечтала заняться с тобой сексом.

Непристойные фантазии о тебе помогли мне пережить скучный секс.

Все, что я хочу – это убежать и спрятаться.

Рука Джулиана движется от моего локтя вниз к моим пальцам. Я кидаю взгляд на его большие руки, а затем на обувь. Она огромная! У него всегда были такие большие руки и ноги? Я смеюсь про себя и задаюсь вопросом: правдива ли городская легенда?

Я рассматриваю этого шикарного мужчину, испытывая приятный шок… и огорчение. Я, правда, уже чересчур долго и откровенно разглядываю Джулиана. Это действительно он? Наконец, я выпрямляюсь, и, поскольку, могу медленно изучить его во всей красе, чертовски поражена увиденным. Господь знает, что я видела множество красивых мужчин, особенно в этом городе, но Джулиан застает меня врасплох. Он выглядит ошеломляюще. Одетый в темно-синие джинсы и винтажную футболку с изображением группы The Police. Он является одним из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. Нет, позвольте мне поправить себя. Он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Знаю, прошло более десяти лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Боже правый. Время, безусловно, пошло ему на пользу.

Что случилось с тем неуклюжим подростком с короткой стрижкой, с очками батана и полным металла ртом? Что случилось с низким тощим ребенком? Что случилось с мальчиком, которого я считала своим братом?

Затем меня осеняет. Я представляла его, шлёпающего меня, пока Эндрю занимался со мной любовью. Не очень-то хорошо. Я качаю головой.

Совсем. Не. Хорошо.

Фу, я извращенка.

– Ты в порядке? – спрашивает Джулиан своим восхитительным британским акцентом. Больше нет того квакающего пубертатного голоса. Теперь он настоящий мужчина. Этот звучный голос... глубокий, хриплый, сексуальный... Шёпотом которого мне бы хотелось услышать парочку грязных, пошлых слов.

Такой голос, который заставит меня сделать все что угодно. Что угодно.

– Да, я так... извини, – запинаюсь. – Я просто удивлена.

Чертовски шокирована!

– Позволь мне просто взять свою сумку, – я выведена из зоны комфорта, но стараюсь выглядеть спокойно и собранно. И хотя мы провели в компании друг друга всего несколько минут, я нахожу Джулиана странно привлекательным для себя. Черт, возьми, конечно, он мне нравится! Я думала о его члене. Боже мой, я на самом деле фантазировала о члене Джулиана. И затем я делаю необъяснимое – я смотрю на его промежность. Его выпуклость весьма заметна. Поймав себя на разглядывании его паха – я быстро отворачиваюсь.

Черт, я представляла, как он трахает меня. Нет… нет… нет… неправильно. Я ведь не знала, что это он. Все эти непривычные мысли, навеянные его присутствием, изнуряют меня. Мне нужно выпить что-нибудь крепкое.

Джулиан озадаченно смотрит на меня, держа в воздухе мою сумку.

– Держи. Водитель ждет нас. Я забыл сказать, что у меня есть пес, который поедет с нами. Ты обязательно влюбишься в него.

Да?

– Ты же любишь собак. Поэтому подожди, пока не встретилась с моей, – произносит он, совершенно не подозревая, что я утратила дар речи.

С ладонью на груди, я смотрю на Джулиана, все ещё пытаясь вернуть своё самообладание.

– Лина?

– Конечно, я люблю собак.

– Пойдем? – предлагает он, протягивая свою большую руку. Вместо этого я хватаюсь за его правую руку, сжимая мускулистые бицепсы. Почему я сделала это? Мысленно я говорю себе, что это просто волнение от предстоящей поездки. А может быть и нет, может быть это из-за того мальчика, который вырос потрясающим красавцем. Теперь уже совсем не ребенка. У него огромные руки. Он определенно не новичок в спортзале.

– Ты прекрасно выглядишь, Лина, – высказывается Джулиан с чудесной улыбкой, которая демонстрирует отличную работу, проделанную его стоматологов. Нет сомнений, что в данный момент на моем лице глупая улыбка.

– Спасибо. Ты… великолепен. Кажется, я видела тебя несколько дней назад в кафе, – бормочу, вспомнив о том, что видела его в кафе, а затем на пляже.

Мне хотелось запрыгнуть на тебя, когда увидела, как ты снимаешь с себя футболку после пробежки.

– Да. Я не знал, узнаешь ли ты меня, и именно поэтому заплатил за кофе. Я… я собирался подсесть к тебе за столик. Извини, что не сделал этого. Просто был застигнут врасплох, когда увидел тебя в первый раз, поэтому, когда ты зашла в кафе на днях…, – Джулиан на секунду останавливается. – Ну, прошло много лет с тех пор, когда мы в последний раз виделись друг с другом. Честно, я не знал, как подойти к тебе.

Меня потрясает его признание.

– О чем ты? Ты не знал, можешь ли поговорить со мной? Кажется, ты видел меня в мои худшие моменты.

– Лина, – произносит Джулиан, останавливаясь. Затем он громко выдыхает и признается. – Мне было стыдно. Прошло много времени, и я не знал, как ты отреагируешь. Плюс, ты была с кем-то.

– Да, я была с другом, – останавливаясь, я понимаю, что не хочу испортить наше воссоединение, задавая слишком много вопросов. Я так долго скучала по нему. – Я просто не могу поверить, что это ты. Ты выглядишь совершенно не так, как раньше, – смотрю на него, делая паузу, пытаясь подобрать нужные слова. – Ты… ты очень сильно изменился.

Какое преуменьшение.

– Четырнадцать лет способны изменить человека. Но ты все еще такая же красивая. Возможно, красивее, чем когда-либо.

Я могу и привыкнуть к тому, что этот до смешного привлекательный мужчина называет меня красивой.

В нескольких шагах от моего дома, нас ждет черный седан. Джулиан открывает пассажирскую дверь, и когда я сажусь внутрь, милейший тигровый бульдог прыгает на меня. Ауч! Он тяжелее, чем кажется.

– Лина, это Магпи, – Джулиан гладит морщинистую голову своего пса.

– Магпи?

– Да. Магпи. Племянница моего друга придумала эту оригинальную кличку, и мне понравилось.

Магпи буквально повсюду елозит на мне. Его язык набрасывается и облизывает моё лицо. Вытаскивая платок из кармана, Джулиан пытается оттолкнуть от меня этого милейшего толстенького пса. Вручая мне платок, он говорит:

– Прости, он просто взволнован, – затем авторитетным тоном приказывает. – Магпи, отвали от неё.

Но, само собой, у пса свои планы.

– Джулиан, не беспокойся об этом. Он совершенно очарователен, – и я позволяю Магпи усесться рядом со мной. Я улыбаюсь буйному бульдогу, а затем начинаю хихикать, когда вижу, что у него… эрекция.

Мой смех угасает, когда я замечаю, как великолепный мужчина наблюдает за мной. Его сапфировый глаза горят, губы слегка раскрыты. Джулиан не произносит ни слова, лишь ухмыляется.

Трусико-срывающей ухмылкой.

Только посмей снять трусики!

После того, как Джулиан захлопывает пассажирскую дверь, я выдыхаю настолько громко, что его бульдог смотрит на меня. Шепча на ухо Магпи, я говорю.

– Я за миллион лет не смогла бы предвидеть, что твой папочка окажется таким чертовски великолепным.

Совершенно не заботясь о моих чувствах, пес кладет свою большую, тяжелую, морщинистую голову мне на колени, а затем засыпает.

Как это возможно, что мальчик, которого я считала своим младшим братом, будет так возбуждающе воздействовать на меня? Даже не помню, чтобы меня кто-либо так заводил. Возможно, если только новый саундтрек Эннио Марриконе, но это немного другое. Ну, ладно, хорошо, если уж быть совершенно честной… То Брюс Венчур и видео-ролики с ним в моем приложении «Тамблер».

Успокойся, Лина. Тебе еще следующие несколько дней быть рядом с этим парнем.

Пока мы направляемся в аэропорт Санта-Моники, Джулиан знакомит меня с водителем, а затем просить того включить музыку.

– Надеюсь, ты не против. Мне нравится этот альбом Джейми Каллума.

– Нет, совсем нет. Он потрясающий. Я удивлена, что тебе нравится его творчество. Будучи ребёнком, всё, что ты слушал – это The Police, – вспоминаю я, указав на изображение на его футболке. – И Coldplay. Ну и, возможно, еще какие-нибудь две-три английские группы.

– С тех пор я расширил свой кругозор. Но The Police и Coldplay по-прежнему – лучшие группы, – говорит Джулиан, посмеиваясь.

Его смех милый и искренний. Я наблюдаю за тем, как его голова откидывается назад, и все мои мысли занимает желание облизать его длинную шею. Забудь, Лина. Выкинь из головы эту фантазию.

Неожиданно, над нами нависает тишина, и единственное, что слышно на заднем плане – это Джейми Каллум, поющий кавер песни Рианны и храп Магпи.

– Хочешь чего-нибудь поесть перед полетом? – спрашивает Джулиан.

– А у нас есть время?

– Если ты голодна, то у нас оно будет. В аэропорту есть местечко с азиатской кухней. Я никогда там не был, но мы могли бы зайти.

– Было бы здорово.

– Джерри, пожалуйста, составь компанию Магпи, пока мы с Линой будем обедать. Хочешь, чтобы я принес тебе чего-нибудь?

– Будет сделано, сэр. И нет, спасибо.

Когда он выводит меня из машины, я тоже благодарю Джерри.

Пока мы поднимаемся по лестнице в Тайфун, я чувствую, что меня изучают. Слегка повернувшись, я вижу ясные серо-голубые глаза и улыбаюсь.

Почему я не нарядилась? Почему я не на каблуках, а в шлепанцах? Почему я решила не наносить макияж на своё лицо, которое сейчас кажется таким скучным? Свежее лицо казалось хорошей идеей час назад, но теперь ... должно быть, я ужасно выгляжу. Почему меня это вообще волнует?

Пытаясь скрыть свою низкую самооценку, я, как только мы оказываемся перед рестораном, рассматриваю себя в отражении двери.

Девушка, вам следовало потратить некоторое время сегодня утром, чтобы хоть чуть-чуть приукрасить себя.

Как только мы садимся, Джулиан берет на себя смелость сделать заказ. Обычно что-то подобное раздражает меня, но названия блюд, слетающие с его языка, звучат аппетитно. Мы молча ждем нашу еду, глядя друг на друга. Старых друзей, ставших чужими после многих лет разлуки. Не думала, что будет так неловко. С какого момента можно начинать разговор после столь долгой разлуки? Я пытаюсь не думать о прошедших годах. Не спрашиваю его о том, где он жил, после того, как бросил меня. Вместо этого я смотрю на Джулиана и улыбаюсь. Мы в унисон пьём наше Пино Гриджио, а еду подают в рекордно короткие сроки.

Самса, сате с тайскими креветками, маринованные мидии и филиппинский адобо [п.п.: Адобо — тушеная свинина (иногда вместе с курицей) с уксусом, соевым соусом и приправами] просто расставлены на столе. Я сразу же беру блюдо и принимаюсь за еду. Давненько у меня не было ничего экзотического.

– Вкуснятина, да, Лина?

– Да-а, о-очень вкусно, – отвечаю я с таким восторгом, что, можно подумать, будто я голодала в течение нескольких месяцев.

– Я и забыл, какой счастливой ты становишься, когда ешь. Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь более экзотическое?

– Смотря о чем ты? Это и так довольно экзотично.

– Как насчет лягушачьих лапок? Они популярны здесь.

– Фу-у, гадость. Я не настолько авантюристка. Остановлюсь на мидиях и птице, – говорю я, продолжая обедать.

Джулиан смеётся, делая глоток вина.

– Ну, хорошо, – сделав ещё один глоток, он продолжает, не поднимая на меня глаз. – Не могу описать, насколько здорово видеть тебя в данный момент и находиться рядом после стольких лет. С нетерпением жду, чтобы провести какое-то время с тобой.

Боже, ты безумно горяч.

– Прости?

– Это немного горячо... но вкусно.

Я только что сказала это? Конечно, я сказала это.

Наш совместный обед проходит преимущественно тихо. Время от времени я поднимаю глаза и вижу, как Джулиан смотрит на меня, пока я поглощаю еду. Молчание между нами больше не тяготит.

Взглянув на часы, он говорит.

– Лина, прости, что тороплю тебя, но нам нужно идти.

Я допиваю бокал Пино Гриджио, неожиданно рыгая.

– Боже, прости. Это так неловко.

Джулиан тут же смеётся. Я не слышала его смеха все эти годы, он глубокий и сексуальный.

– Не извиняйся. Рад знать, что тебе понравилась еда.

– Было действительно вкусно. Спасибо, что предложил сходить в это место.

Как только приносят чек, я беру его. Джулиан сжимает мою руку и качает головой. Неодобрительно глядя, он говорит:

– Нет, пожалуйста, не нужно. Я угощаю.

– Спасибо. Было, правда, круто.

– Мне приятно, – снова глядя на часы, он продолжает. – Нам пора идти.

Затем Джулиан берет меня за руку. То, что он позволил себе сделать это спустя столько лет, почему-то совсем не кажется чем-то странным. Его большая рука ощущается иначе, потому что она в два раза больше, чем в последний раз, когда мы шли рука об руку. Но, в то же время, очень уютно. Моя рука, переплетенная с его рукой, чувствует себя как дома.

Глава 11

Пока мы идём к самолету, Джулиан возбужденно рассказывает мне, о самолёте модели Piaggio P-180 Avanti. Мне не интересны самолеты, и я ни о чём, кроме как о том, чтобы безопасно долететь из точки «А» в точку «Б», не думаю. Тем не менее мне становится страшно, когда он упоминает о том, что из Сан-Франциско он будет пилотировать самостоятельно. Но сегодня ему хочется наверстать упущенное, поэтому эти займётся кто-то другой. Слава богу! Круто это или нет, я не хочу, чтобы друг моего детства управлял самолетом со мной на борту.

Самолет стильный. Внутри него шелковое ковровое покрытие, светло-бежевые кожаные сидения. Его владелец с гордостью говорит о нем.

Самолет рассчитан на семь пассажиров, поэтому когда мы с Джулианом входим, он кажется слишком большим для нас двоих.

– Понимаю, мы только что пообедали, но может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Минеральную воду? Вино? – спрашивает он.

– Да, спасибо. И, кстати, мне надо в Нью-Йорк через несколько дней. Сможешь отвести меня туда после Сан-Франциско? Сам понимаешь, дальняя дорогая, и теперь, когда ты развратил меня, думаю, я больше не захочу летать коммерческими рейсами, – дразнюсь я.

Серьезным тоном он спрашивает:

– Как часто ты ездишь домой?

– Не так часто, как хотелось бы. Мой дом в Санта-Монике, – я не отвожу взгляда от ремня безопасности, играясь с ним пальцами. Я выпила больше вина, чем обычно.

– Стой, позволь мне помочь, – Джулиан наклоняется, чтобы зафиксировать ремень безопасности. Я не могу не вдохнуть его запах. Закрыв глаза, я вбираю его в себя. Боже, он так хорошо пахнет. Совсем не детской присыпкой.

Вырывая меня из фантазий о Джулиане Кейне, парень предлагает:

– Если тебе нужно на следующей неделе в Нью-Йорк, мы можем полететь вместе. Нам даже не нужно будет заправляться.

– Джулиан, я же пошутила.

– А я нет. Серьезно, мы можем полететь в любое удобное время. Было бы здорово побывать в Нью-Йорке вдвоем. Я скучаю по нашему совместному времени.

Я не отвечаю на его предложение.

Первый класс – хорошо, но это… Это за пределами чего-то просто хорошего. Когда мы выруливаем на взлётно-посадочную полосу, Джулиан берет пульт дистанционного управления, и фоном начинает играть песня «Children» Роберта Майлза.

– О, мне нравится, – говорю я, потому что это одна из моих любимых композиций одного из самых любимых ди-джеев. – Только это не оригинал.

– Это кавер от группы Escala. Ты без остановок исполняла оригинал, когда мы были детьми, – говорит Джулиан, преувеличивая.

– Я этого не делала.

Он качает головой.

– Ты определенно делала это.

– Ого, это было целую вечность назад. Как ты это помнишь? – спрашиваю я, удивляясь.

– Я помню все, что связанно с тобой. Всё, – глядя на меня признаётся он.

Взгляд Джулиана пристален, а сексуальная ухмылка на его лице сбивает меня с толку.

Это вино виновато. Моё тело, словно в огне. Боже милостивый, моя одежда слишком тесная. Лицо краснеет, и я отворачиваюсь, пытаясь скрыть свою нелепую улыбку. Я не чувствую себя неуютно, наоборот, мои ощущения совсем иные, когда я с ним. Может быть, это из-за его великолепных, густых и взъерошенных темных волос? У него всегда были такие красивые волосы? Каково это – провести сквозь них пальцами? Или, возможно, все из-за длинных черных ресниц, окружающих его пронзительные глаза? Ох, и не забудьте его звучный голос и сексуальный британский акцент.

Возьми себя в руки. Он же, считай, младший брат.

Ты не в отношениях с этим прекрасным британским экземпляром!