Препод 2

Глава 7

Стоило занятиям окончится, как я оглядывая потянувшуюся к выход толпу, произнёс:

— А вас, Русавр, я попрошу задержаться.

— Да профессор? — послушно приостановился он, с удивлением глядя на меня.

«Ну хоть не со страхом, — подумал я, задумчиво посмотрев на также остановившихся с ним товарищей из их неразлучной четвёрки, в особенности на Маршуша, — а то в прошлом году от подобной фразы кто-то мог и сознание потерять».

— Вас одного, не всех четверых. Бари, не волнуйся, — я усмехнулся, — ничего плохого я твоему другу не сделаю, мы просто поговорим о случившемся с его отцом.

Авсан кивнул и оставшаяся троица нехотя потянулась на выход за всеми остальными.

— Знаешь, — спустившись с возвышения, я серьёзно посмотрел парню в глаза, — мне бы хотелось поговорить с твоим отцом. Я, как ты знаешь, тоже попадал в канализацию схожим образом, возможно, тут есть какая-то связь.

Лицо Русавра-младшего вытянулось, перейдя на шёпот, он спросил:

— Вы думаете, что это тоже были те культисты?

— Ну не те, тех мы всех, с магистром, но да, — я кивнул, — вполне возможно, что такие же как те.

Было несколько совестно врать вот так, но мне позарез было необходимо встретиться с его отцом тогда, когда он этого не ожидает, чтобы прояснить и расставить все точки над «ё». Так просто, я был в этом уверен, на порог их купеческого поместья меня бы не пустили никогда, но вот Авсан, тот мог провести меня туда спокойно.

— Хорошо, я проведу вас к нему.

— Только заранее не афишируй, что это я, — попросил я парня, — надо постараться мой визит держать в секрете, мало ли что.

Поместье Русавров располагалось за стеной старого города в респектабельной части Зелёного посада среди поместий таких же зажиточных горожан. Крепкий каменный трёхэтажный дом с чердаком и небольшой огороженной территорией позади, к которой вела кованая калитка сбоку, выходил фасадом на широкую северную дорогу превращающуюся в северный же тракт, двигаясь по которому можно было добраться до самой Понты.

— Профессор, — оторвал меня от разглядывания местной архитектуры Авсан, — пойдёмте.

Войдя в двери мы тут же оказались в большом холле, откуда в другие помещения вели три двери и широкая лестница на второй этаж. А ещё тут наличествовала охрана в виде двух дюжих слуг с такими знакомыми дубинками. Масок, в этот раз на них не было и я с удовольствием полюбовался на их закаменевшие лица.

— Конрад, Бартальд, — произнёс Авсан, — это мой преподаватель, профессор Локарис.

Они было попытались что-то промычать в ответ, но я, широко улыбнувшись, стоя за спиной Русавра-младшего, приложил указательный палец к губам, не советуя им это делать.

— Мы к отцу, — деловито добавил парень, — где он сейчас?

— В кабинете, был, — сглотнув, не отрывая от меня взгляда, выдавил один из слуг.

Я увидел, как его рука по миллиметру ползёт к дубинке на поясе и покачав пальцем в воздухе, зажёг на мгновенье в ладони шарик огня. Меня поняли правильно и больше подобных попыток не предпринимали.

Авсан этого нашего молчаливого противостояния не заметил, а я, чтобы успокоить верных служак, произнёс:

— Я только поговорить, ничего более.

А то станется с них рвануть куда-нибудь в сторону магистрата с криками, — «хозяина убивают», — только мы зайдём в кабинет.

Кабинет был на втором этаже, куды мы поднялись по лестнице. Парень постучал в дверь, приоткрыл, спросил:

— Папа, занят?

Оттуда послышалось что-то неразборчивое, но, похоже вполне понятное Авсану, и тот, распахнув дверь уже полностью, произнёс:

— Папа, с тобой хочет поговорить мой преподаватель, профессор Локарис, его тоже, как и тебя похищали и увозили в канализацию.

Русавр-старший сидел на резном стуле с высокой спинкой и подлокотниками и только это, похоже, не дало ему упасть. Увидев меня, он сначала покраснел, затем побледнел, а после, стал сучить ногами, скользя подошвами по паркету, словно пытаясь прямо с креслом отодвинуться от меня подальше. Резко проснувшееся заикание позволило ему выдавить только нечленораздельное:

— Ты-ты-ты-ты…

Я тут же отодвинул ничего не понимающего Авсана в сторону, быстро проговорил:

— У твоего отца паническая атака от тяжёлых воспоминаний. Сейчас я его успокою.

Шагнул внутрь и плотно закрыл за собой дверь.

Посмотрев на и правда почти невменяемого толстяка, вздохнул, поискал глазами где присесть, после чего, пройдя к стене, опустился на крышку крепкого на вид сундука. Наклонился чуть вперёд, опираясь на колени, после чего, тихо, но чётко произнёс:

— Успокойся, я здесь не для того, чтобы тебя убивать или обвинять, я здесь, чтобы устранить то недоразумение, что возникло между нами.

Слова мои, похоже, до него дошли, потому что Дарсан, я вспомнил его имя, перестал хвататься за сердце и дёргать ногами, а лицо стало приобретать естественный розовый оттенок.

— Вот и хорошо, — добавил я, — ещё раз скажу, то, что произошло, я склонен считать просто недоразумением. И я абсолютно серьёзно говорю, что ничего у меня с вашей женой не было. Даю своё слово.

— А деньги? — хрипло вымолвил тот, сверля меня подозрительным взглядом, — она взяла большую сумму и встречалась в тот день с тобой. Я всё выяснил.

— А то, что кроме передачи мне денег, больше мы с ней не встречались, это ты не выяснил?

Я тоже перешел на «ты», раз уж мой собеседник не счёл нужным соблюдать вежливость в общении.

— Вы встречались на набережной.

— Задолго до.

— И потом она была в какой-то дурацкой комиссии в этой вашей Академии.

— Ну это вообще смешно, — начиная раздражаться, ответил я, — там, помимо твоей жены, было ещё пять человек. Двое из которых мужского пола. Хочешь сказать, что я там переспал со всеми? Одновременно? По принципу, — мальчик, девочка, какая в жопу разница?

От последнего толстяка слегка перекосило, видимо подобного выражения он не слышал.

— Зачем тебе были нужны её деньги? — пожевав губами, уточнил Дарсан.

— Я их не просил. Но твоя жена решила, что они мне будут нужны, чтобы оплатить наложенный на меня штраф.

— А сам что, не смог оплатить? — из глаз Русавра-старшего плеснуло презрением, а голос стал ядовито-едким.

Я тяжело вздохнул, видимо мой миролюбивый настрой, сидящий передо мной мужчина воспринял за слабость. Вот только я немного знал такой тип людей и, похоже, сумел понять его главную слабость.

— А давай позовём госпожу Ясулу и спросим у неё, зачем она решила вручить мне эти деньги, а заодно расскажем ей, про твои подозрения и моё похищение.

Мужчина мигом сбледнул снова. Это означало только одно, что я угадал. Дикий ревнивец, он, в то же время, жены побаивался. И нет, вполне вероятно, что подкаблучником, как таковым, он не был, но умная жена найдёт миллион способов высказать своё недовольство так, что сам рад не будешь, что заварил эту кашу.

— Я так и думал, — произнёс я, глядя ему в глаза, — а раз так, то предлагаю условие, — ты поклянёшься своим состоянием, что больше не будешь пытаться причинить мне вред прямо либо косвенно, а также используя других разумных, а я, в свою очередь, дам слово мага, что не сообщу о нападении на меня и нашем разговоре никому за пределами этой комнаты.

— Испугался за свою шкуру, колдун? — свистящим фальцетом, внезапно выдохнул Дарсан, вновь с ненавистью взглянув на меня.

— У-у, как всё запущено, — покачал я головой, — то есть, мне рассказать?

— Рассказывай, — ощерился тот, — только кто тебе поверит? Твоё слово против моего. И это меня нашли там избитым, а не тебя. Я всем расскажу, что это ты сделал, а теперь пытаешься меня оболгать чтобы выгородить себя.

Я сначала хотел рассмеяться ему в лицо, настолько это была возмутительная чушь, а затем мне внезапно стало не до смеха. И правда ведь, на мне ни царапинки, и наручники я уже снял, а этот избитый и при двух слугах свидетелях. Свидетели они, конечно, так себе, но довеском пойдут.

— И зачем мне бы это делать? — постаравшись сохранить спокойный тон, спросил я.

— Из-за низменной страсти, которой ты воспылал к моей жене, а когда я сказал тебе держаться от неё подальше, ты напал на меня применив запретную магию. А ещё ты, обманным путём выманивал у неё деньги!

Тут лицо купчины стало злорадным. Похоже эта светлая мысль, — обвинить во всём меня, пришла к нему только что. И, похоже, не без моей невольной помощи.

«Вот сука, — в бессильной злобе подумал я, — как у него складно всё получается».

Немедленно захотелось вжарить по наглой твари чем-нибудь убойным. Прочитав это желание в моих глазах, он тут же заявил:

— Попробуешь применить магию в моём доме и тебя упекут в тюрьму до конца твоих дней.

«Как он быстро от твари дрожащей в категорию право имеющих преобразился, подумал я, — при моём появлении трясся как последняя тля, а тут оперился, хозяином положения себя почувствовал. И самое поганое, что крыть его аргументы мне совершенно нечем. Разве что привести в качестве доказательств слова Сильвии с Рагырдой. Но если вскроется наша с ними интимная связь, то любые их слова могут подвергнуть сомнению».

Ситуация выходила патовая, если не хуже. Я пытался найти решение, но его всё не было. Можно было бы попытаться устроить допрос под воздействием магии, на манер детектора лжи, я был уверен, что у той же имперской разведки такие заклинания существовали, но применять магию любого рода на гражданине Империи без его согласия было запрещено. И я не та фигура, чтобы ради меня это право у Русавра-старшего забрали.

Не знаю, куда бы зашел наш разговор дальше, но тут дверь кабинета распахнулась и на пороге показалась жена Дарсана. Следом мелькнуло любопытное лицо Русавра-младшего, пытающегося подглядеть, что твориться в кабинете.

Увидев меня, хозяйка всплеснула руками:

— Профессор Локарис, какими судьбами?

Переведя взгляд на мужа, сидевшего с угрюмым лицом, слегка нахмурилась и уточнила:

— Что-то случилось? У Авсана проблемы по учёбе?

— Нет, — улыбнулся я женщине, встал с сундука, — госпожа Ясула, с вашим сыном всё хорошо. Я просто пришел к вашему мужу выразить своё сочувствие, ведь я был точно в такой же ситуации.

— Ох, спасибо, профессор, — женщина заулыбалась, отчего рожу хозяина дома перекосило как от лимона, — мы все так переживали, боялись, что случилось что-то плохое.

— Да, я бы тоже не хотел, чтобы с вашим мужем что-то произошло, — продолжая улыбаться, взглянул я ему в лицо, — но ему надо быть осторожней.

— Вы думаете, что это может повториться? — напряглась Ясула.

— Возможно, что это было просто предупреждением, может намёком, от каких-то серьёзных людей. Мне кажется, вашему мужу надо подумать, чем он мог этих неизвестных разозлить. И что-то изменить в своих делах. Никакая выгода не стоит жизни и здоровья.

— Дарсан, дорогой, действительно, — не на шутку встревоженная услышанным, произнесла женщина, — нам с детьми ты нужен целым и невредимым. Если с тобой что случится, кто поднимет наших сыновей, кто их научит вести дела?

— Я… подумаю, — нехотя выдавил из себя Русавр-старший, волком глядя на меня исподлобья.

Только выйдя из поместья и пройдя пару кварталов, я, наконец, смог расслабиться и чуть выдохнуть. Остановился, посмотрел на слегка подрагивающие руки. Честно говоря, чувствовал я себя отвратительно. Скатиться до откровенных, пусть и завуалированных угроз, это было уже за гранью добра и зла. Но у меня просто не было другого выхода, потому что дойди дело до суда и моё положение станет очень шатким. Оставалось надеяться, что купца хоть немного отрезвило присутствие жены и он не станет предпринимать какие-то действия против меня.

Каюсь, мелькала мыслишка намекнуть ему ещё на возможные проблемы у сына, но я её сразу отбросил, потому что у меня от такого внутри всё переворачивалось. Дети за родителей не отвечают, как и жёны за своих мужей. Трогать семьи последнее дело. Даже думать о таком.

Я ненавижу конфликты, ненавижу это столкновение лбами, попытку подавить собеседника, загнуть под себя, унизить, доминировать над ним. Всегда ненавидел, что в прошлой жизни, что в этой. Но я не был бы историком, если бы не знал, что не будешь показывать зубы и играть мускулами и об тебя будут вытирать ноги все кому не лень. Историческая аксиома равно верная что в отношении людей, что в отношении государств. И вот теперь это пришлось делать мне самому. Отчего меня потряхивало до сих пор. Нервное напряжение никак не спадало, а ударные дозы адреналина продолжали бродить в крови, бросая то в жар, то в холод, заставляя сердце стучать отбойным молотком.

На улице быстро потемнело, и оглядевшись, я понял, что, двигаясь на автомате, пропустил нужный поворот, и забрёл куда-то в трущобы портового района. Улочки стали заметно уже, здания ниже, а камень стен сменился почерневшим от времени деревом. Пытаясь сориентироваться, я закружил по окрестностям, ища знакомые ориентиры. Кое как выбрался в новый город обратно к каменным домам и на одном из перекрёстков замер, вновь вспоминая карту города.

Правда, очень быстро меня вырвал из размышлений чей-то наглый гнусавый голос:

— Эй, мужик, огоньку не найдётся?!

Послышался звон металлической цепи и что-то железное резко ударило по камню.

— Конечно найдётся, — произнёс я появившимся из темноты силуэтам, — сколько угодно.

А затем, почти с облегчением, дал накопившимся переживаниям, злости, страху и сомнениям вырваться наружу. Ничем не сдерживаемое пламя, усиленное благословением Воина, полыхнуло, распустившись словно бутон, затопило перекрёсток и осветило как днём искажённые гримасой ужаса лица грабителей…

— Порча городского имущества, — занудно перечислял сотрудник магистрата, — тридцать два квадратных метра брусчатки под замену, два столба опорных, два магических светильника…

— Они уже не работали, — вскинулся я.

— Не работали, не значит, — были уничтожены до состояния пепла, — нравоучительно произнёс чиновник, — помимо этого нанесён ущерб четырём домовладениям, и пятеро граждан города, убегая от вас, получили серьёзные травмы.

— Они пытались меня ограбить! — возмутился я.

— С ваших слов, — акцентировал внимание мужчина, — они же заявляют, что просто попросили у вас прикурить.

Спешно прилетевшая в магистрат Сильвия, услышав это, едва сдержала смех, скрыв его деликатным покашливанием. Она же и уточнила:

— А какие травмы получили эти граждане?

— Один, перепрыгивая забор, сломал ногу, другой, ослеплённый вспышкой, побежал прямо в стену, врезавшись в неё головой. Третий откусил себе язык и чуть не захлебнулся собственной кровью. Четвёртый, спрыгивая с забора, насадился задницей на забытую в саду лопату, а пятый, — тут чиновник вздохнул, — похоже помешался от страха, всё в том же саду залез в собачью будку, загрыз собаку и теперь отказывается из будки выходить. А там, между прочим, был здоровенный волкодав.

— Постойте, — тут же поднялась ректор академии, — значит непосредственно от произведённых профессором Локарисом магических манипуляций никто из этих пятерых не пострадал?

Чиновник поморщился но кивнул:

— Да, следов ожогов найдено не было.

— Тогда претензии к моему преподавателю должны быть сняты, они просили огонька, они его получили. Всё последующее дело рук и ног их самих и к моему преподавателю не относится.

— Госпожа Нодерляйн, но вы же понимаете, что если бы не огонь…

— Который они сами попросили! — Сильвия победно улыбнулась, — так что остаётся только брусчатка и домовладения. Что там, кстати?

— Требуется замена стеновой кладки и самой брусчатки.

— Хорошо, — кивнула магесса, — как посчитаете стоимость, я проверю и обяжу профессора Локариса выплатить весь ущерб. Только я действительно проверю. — С намёком закончила она.

Выйдя из магистрата, я посмотрел на светлеющее на востоке небо и понял, что со всеми этими похищениями, неудавшимся ограблением и отсидкой в застенках городской стражи и разборкой в магистрате, пропустил всю ночь и мне опять пора уже собираться на занятия.

— Вольдемар, Вольдемар… — покачала головой женщина, спустившись по ступеням вслед за мной и остановившись подле, — ну что ты творишь. Показал бы огнешар в руке, они сами бы разбежались.

— После того как меня в очередной раз ударили по голове и утащили в канализацию, предпочитаю показывать нечто более эффективное, — пробурчал я.

— Хм, — Сильвия задумалась, потом неопределённо дёрнула плечами, — ладно, может ты и прав. Единственно не поняла, чего они так обычного огня испугались?

— Ну, — почесал затылок, припоминая, — я злой был, и вот в инферно это всё выплеснулось и огонь он не как обычный огонь был, а вроде как какие-то фигуры огненные возникли, огненных змей, каких-то рогатых ещё тварей. Ну вернее это был огонь, но он формы принимал необычные, ну, похожие…

Я проклял себя за косноязычие, но Сильвия поняла. Испытующе поглядела, а затем спросила:

— И с каких пор ты получил сродство со стихией огня?

— Наверное с тех, как на моём плече метка Воина образовалась, — пожал плечами я.

Я уже не помнил, сообщал Сильвии о ней или нет, но особого удивления этому известию она не выказала. Пробормотала только:

— Интересно, значит Воин магам может такое даровать…

Похоже мысли её ушли в плоскость военного применения подобного знания, больно задумчивым стал взгляд.

— Сразу предупреждаю, я не знаю как вызвать расположение Воина, — выставил я перед собой руки, — мне просто повезло. Случайно, можно сказать.

— Да, Рагырда тоже так сказала.

Вернувшись в академию, так как домой идти смысла уже не было никакого, занятия начинались уже через пару часов, Нодерляйн снова затащила меня в свои апартаменты, в ультимативном порядке отправив в душ, отмываться от казённого дома. А когда я вышел, освежившийся и приободрившийся, то на столе меня уже ждала еда, а также прибывшая словно по волшебству понтийка.

Сильвия ей как раз заканчивала рассказывать события этой ночи и проректорша по внеучебной, обнажив крупные клыки, раскатисто похохатывала.

Однако, завидев меня, она тут же отбросила смех и недовольно рыкнула:

— Ты опять нашел приключения.

— Я уже говорил, — со вздохом произнёс я, — не они меня, а я их… тьфу, наоборот!

— Вот, вот, — произнесла понтийка, — и опять всё за тебя приходится расхлёбывать.

— И да, — взяла слово Нодерляйн, — хочу ещё кое что прояснить. Относительно прошлой, или уже, точнее сказать, позапрошлой ночи.

Я покивал, но ничего не ответил, так как на столе стояла еда, а я был чертовски голоден. Плюхнувшись на диван, тут же схватил с блюда холодную копчёную ногу какой-то птицы и стал с остервенением рвать зубами с неё мясо.

Ректорша переглянулась с проректоршей и снова произнесла:

— Не знаю, что ты там себе напридумывал, но произошедшее совершенно не означает, что мы теперь будем к тебе как-то по-другому относиться и делать какие-то поблажки. И сразу предупреждаю, чтобы потом не было никаких обид, никакими особыми чувствами мы к тебе не воспылали, просто сбросили лишнее напряжение, удовлетворили инстинкты, чутка расслабились. В имперской гвардии это обычное дело. Я понимаю, что гражданским это бывает трудно понять…

— Овово овафались, — перебил я её, не переставая жевать.

— Что? — брови женщины сошлись к переносице, в попытке понять сказанное.

Я прожевал очередную порцию мяса, проглотил и уже внятно повторил:

— Хорошо потрахались, говорю.

— То есть, ты не…

— Не переживаю о том, что меня использовали? Нет, конечно. Я, признаться, и сам хотел вас попросить слишком многого от меня не ждать. Если ещё когда понадобиться снять напряжение, — я готов, но семейная жизнь не мой выбор.

— Ну хорошо, если так, — с сомнением произнесла Сильвия.

— Угу, — я сыто рыгнул, бросив обглоданную кость на тарелку, — а раз этот вопрос мы прояснили, то может передадите мне вон ту бутылочку и тарелку с сыром?