Преследуя мечту

Глава 7

Едва наемный экипаж подкатил к Сигрейв-Хаус, Кассия сразу же поднялась в свою комнату. Ей нужно было собраться с мыслями и спокойно подумать над тем, каким образом она будет доказывать свою невиновность, выстроить в голове примерный план. Да и просто ей хотелось побыть немного одной.

На душе у нее было неспокойно. Она пыталась убедить себя в том, что это вызвано стычкой с леди Каслмейн, но понимала, что причина не в этом. Ей и раньше приходилось сталкиваться во дворце с Барбарой Палмер, но ни разу еще эти встречи не выводили ее из равновесия.

Наконец она призналась себе, что дело в Рэйвенскрофте.

Всю свою взрослую жизнь — точнее, с шестнадцатилетнего возраста, когда знакомый ее матери и большой негодяй Андре ле Синж однажды попытался просунуть свою мясистую руку Кассии под корсаж, — она умела постоять за себя в тех случаях, когда случались неприятные столкновения с мужчинами. Что касается месье ле Синжа, то с него хватало одного пинка в голень и последовавшего за ним удара в область паха, после чего он весь скрючился и завизжал как свинья.

Но это был первый подобный случай в жизни Кассии. Со временем ее тактика самозащиты кардинально изменилась, и теперь она уже умела охлаждать пыл особо ретивых мужчин исключительно при помощи слов.

Но почему же тогда она чувствовала себя последней дурой рядом с Рэйвенскрофтом?

Кассия решила, что ей просто нужно на некоторое время избавиться от него, уединиться, взять себя в руки, — одним словом, приготовиться и только после этого вновь выйти к нему.

Но уже на лестнице, которая вела в ее комнату, Кассия поняла, что Рольф следует за ней, не отставая. Она резко остановилась и обернулась. Он едва не налетел на нее, в последнюю секунду успев замереть на месте всего на одну ступеньку ниже нее. Они стояли, глядя друг другу в глаза. Их разделяло расстояние всего в несколько дюймов. Эта близость действовала Кассии на нервы.

Она поднялась еще на ступеньку вверх, испытав некоторое удовлетворение оттого, что ей по крайней мере не нужно задирать голову, чтобы видеть его глаза.

— Лорд Рэйзенскрофт, я хочу побыть у себя в комнате. Одна. Даю слово, что не стану вылезать в окно и спускаться по цветочной решетке, так что нет никакой необходимости в том, чтобы вы поднимались вслед за мной. Если хотите, я могу написать торжественную клятву, — разумеется, кровью, — в которой пообещаю предварительно поставить вас в известность, если у меня вдруг появится непреодолимая тяга к побегу.

Рольф, черт его возьми, не сдвинулся с места ни на дюйм:

— Разве я чем-нибудь обидел вас, миледи?

— Вы хотите сказать, помимо того, что вломились в мою жизнь без всякого на то моего согласия? Впрочем, разве стоило мне на это обижаться?

«Эта женщина не по годам цинична, — решил про себя Рольф, не спуская с Кассии внимательного взгляда. — И этот цинизм родился явно не сегодня утром во время нашего первого знакомства. Нет, подобное, словесно отточенное отвращение к миру и недоверие ко всем его обитателям формировалось у нее не один год. В выражении этих своих чувств она поистине достигла вершин. Может быть, следует изменить тактику на более тонкую? Может, попытаться расположить ее к себе?»

— Леди Кассия, мне хотелось бы задержать вас на пару слов, если вы не против.

С этими словами Рольф спустился с лестницы и кивнул в сторону двери, которая вела в гостиную. Это было явное приглашение. У Кассии вдруг появилось странное ощущение того, что не она, а он, Рэйвенскрофт, является настоящим хозяином в этом доме. Сама Кассия неожиданно почувствовала себя гостьей. Она тут же отмахнулась от этой мысли, но было интересно, что же он хочет ей сказать, поэтому она спустилась, прошла мимо него в гостиную и села на маленький диванчик в центре комнаты.

— Хотите что-нибудь выпить? — предложил Рэйвенскрофт, подтверждая ее ощущение.

— Нет, не хочу. Между прочим, лорд Рэйвенскрофт, я нахожусь у себя дома, и если захочу что-нибудь, то возьму, не спрашивая у вас разрешения. По-моему, в ваши обязанности не входит предлагать мне то, что и так принадлежит мне. К тому же у вас нет на это никакого права. Вы здесь чужой человек, сэр. Похоже, мне придется постоянно напоминать вам об этом. Если уж на то пошло, это мне следовало спросить, не хотите ли вы чего-нибудь выпить.

С этими словами она устремила на него яростный взгляд, давая понять, что на самом деле ничего не собирается ему предлагать.

Рольф сунул руку во внутренний карман своего камзола, достал оттуда белый платок, развернул его и помахал у себя перед лицом:

— Сдаюсь. Ваша взяла.

Это была претензия на шутку, на которую Кассия демонстративно никак не отреагировала. Рольф убрал платок, упер локти в колени и, сцепив пальцы в замок, положил на них подбородок. Осторожно подбирая слова, он заговорил:

— Леди Кассия, природа вашего негодования мне понятна. Я нахожусь у вас в доме против вашего желания. Ситуация для вас малоприятная, согласен. Но позвольте напомнить вам, что я также не рвался сюда. Мне просто приказали, как вы выразились, вломиться в вашу жизнь безо всякого на то вашего согласия. Ни у вас, ни у меня нет выбора. Так почему бы нам не отбросить разногласия и не попытаться как-то примириться друг с другом?

Кассия нахмурилась. Она понимала, что Рэйвенскрофт абсолютно прав. Она не должна была злиться на него. Он действительно не по своей воле оказался здесь, а лишь выполняет приказ короля. Как бы она поступила в подобной ситуации? Точно так же, наверно.

Ей просто было удобно свалить все на Рэйвенскрофта. «Представляю, что он обо мне думает! Что я дурно воспитанная женщина, которая вдобавок обладает скверным характером. Если бы видела Уинифред, как я была невежлива с ним утром, она бы возмутилась».

Кассия поняла, что должна извиниться перед Рольфом за свое недостойное поведение и попытаться как бы заново познакомиться с ним, но прежде чем она успела произнести хоть слово, в дверях показался дворецкий Клайдсуорс:

— Миледи, ваш кузен Джеффри Монтфор и мистер Финчли просят принять их. Кассия кивнула:

— Спасибо, Клайдсу… — Можешь их впустить.

Кассия быстро обернулась к Рэйвенскрофту, готовясь в самой резкой форме предупредить, что его нахождение у нее в доме еще не дает ему права хозяйничать здесь. Она подозревала, что ей придется еще не раз напомнить ему об этом. Увы, Кассии пришлось прикусить язычок, ибо гости уже входили в комнату.

Мистер Силас Финчли был адвокатом ее отца, судя по всему, не только те четыре года, что Кассия и ее мать прожили вместе с маркизом Сигрейвом в Англии, но и до этого. Это был невысокого роста кряжистый человек под пятьдесят в криво сидевшем на голове парике. На нем был старомодный шерстяной костюм коричневого цвета. Маленькие глазки казались просто булавками за стеклами очков в золотой оправе, водруженных на красный и круглый нос, который смахивал на спелую вишню. У мистера Финчли был хронический насморк. Вот и сейчас он первым делом вынул из кармана смятый носовой платок, оглушительно высморкался и невнятно пробормотал извинения.

Вместе с тем мистер Финчли всегда был добр по отношению к Кассии, а на похоронах отца именно он стоял рядом с ней и ободряюще держал ее за руку.

Вслед за ним в комнату королевской поступью прошествовал второй гость. Джеффри Монтфор считался кузеном Кассии, хотя родство это было довольно сомнительного свойства и гордый род Монтфоров всегда предпочитал не замечать этого родственничка. Чудаковатый младший брат отца Кассии Гарольд переспал в молодости с одной хорошенькой прачкой. Когда об этом грехопадении узнали в семье, Гарольд покинул отчий дом и женился на девушке тайным браком, документа о заключении которого так никто Никогда и не видел.

Гарольд уехал с молодой женой куда-то на север страны. Весной у них родился сын.

Поскольку у тогдашнего маркиза Сигрейва было семеро сыновей, старшим из которых являлся отец Кассии, и поскольку у всех у них имелись собственные сыновья, исключая отца Кассии, род Монтфоров поспешил «забыть» про Гарольда. И вероятность того, что сын прачки когда-нибудь посмеет претендовать на родовой титул, считалась просто ничтожной.

Но случилась война. А мужчины из рода Монтфоров славились — кроме своей природной способности производить на свет почти исключительно одних сыновей — еще и тем, что все как один являлись скверными стрелками. Во время войны все братья отца Кассии и все их сыновья были убиты. В живых остался один только сын прачки Джеффри.

В отличие от мистера Финчли Джеффри был одет роскошно. На нем был камзол из красного бархата, украшенный вдоль всех швов золотым шитьем и блестящими пуговицами, эполеты призваны были нарастить его узковатые от природы плечи. На голове Джеффри красовался черный парик с роскошными вьющимися локонами, как у короля Карла. Собственные волосы кузена имели песочный оттенок и были довольно реденькими. Они достались ему от матери-прачки.

Шелковые чулки Джеффри, такие же красные, как и камзол, плотно обтягивали его икры, красными были и башмаки с блестящими золотыми пряжками. Кассия знала, что подобный наряд стоит столько, что на эти деньги семья булочника могла бы несколько месяцев жить на сладких пирогах, запивая их дорогим элем. Одного она никак не могла понять: с каких доходов Джеффри мог позволить себе все это?

Впрочем, помимо тетушки Клодии, которая в настоящее время находилась за границей, и Джеффри, у Кассии больше не было родственников на всем белом свете. Поэтому она не сомневалась в том, что Джеффри, являясь единственным оставшимся в живых мужчиной в роде Монтфоров, станет четвертым маркизом Сигрейвом.

В этом, пожалуй, и крылась причина того, что он, так разрядившись, появился здесь именно сегодня.

— Здравствуй, Кассия, — сказал Финчли, садясь на стул, который освободил для него Рольф. Он положил себе на колени старый кожаный портфель, где обычно носил документы, и открыл его. — Как я рад снова видеть тебя, надеюсь, мы не помешали?

Кассия бросила на Рольфа быстрый взгляд, но тут же упрекнула себя за это:

— Нет, мистер Финчли, вам ведь известно, что вы всегда желанный гость в этом доме. Финчли улыбнулся и чуть покраснел:

— Ты прекрасно выглядишь. Как поживаешь, дитя мое?

— Нормально, учитывая все обстоятельства… Спасибо за заботу, мистер Финчли.

Кассия глянула в сторону дверей, где стоял в ожидании хозяйских распоряжений исполнительный Клайдсуорс:

— Принеси нам, пожалуйста, чаю. И лепешки с маслом, если не трудно. — Она вновь повернулась к гостям. — Мистер Финчли, Джеффри… позвольте представить Рольфа Бродригана, графа Рэйвенскрофта.

Она не стала рассказывать о том, как граф Рэйвенскрофт оказался в ее доме и что он здесь делает.

Мистер Финчли обменялся с Рольфом рукопожатием и, откинувшись на спинку стула, вновь сосредоточил свое внимание на портфеле. Джеффри, удобно устроившийся на мягком диванчике у высокого окна, лишь кивнул Рольфу в знак приветствия, пренебрегая светскими приличиями. Возможно, полагая, что, став маркизом, он уже не считал для себя обязательным быть вежливым с окружающими.

— Кассия, — начал Финчли, — думаю, ты уже поняла, что я пришел сюда за тем, чтобы обсудить с тобой состояние дел твоего отца. Я пришел бы раньше, но сначала необходимо было кое-что уточнить и выяснить.

Сделав паузу, он оглянулся на Рольфа:

— Мм, может быть, лорду Рэйвенскрофту хочется покинуть нас на несколько минут?..

Кассия посмотрела на Рольфа, очень рассчитывая на то, что тот уйдет, как ему было предложено, но он даже не пошевелился.

— Могу вас заверить, мистер Финчли, что меня нисколько не занимают ваши дела, — проговорил он, — но, если не возражаете, я все же хотел бы остаться в этой комнате.

Финчли явно удивил ответ Рольфа. Но, поскольку Кассия промолчала, он пожал плечами и пробормотал:

— Что ж, как вам будет угодно… Он стал перебирать бумаги, лежавшие в его портфеле:

— Я пригласил на нашу сегодняшнюю встречу Джеффри, полагая, что его, как последнего мужчину из рода Монтфоров, все это тоже касается. Ага, вот. — Он достал из портфеля какой-то документ и поднял глаза на Кассию. — Вскоре после безвременной кончины маркизы твой отец пришел ко мне за советом и помощью, попросив составить прошение, которое он собирался подать на высочайшее имя. Прошение касалось условий завещания маркиза и более того: некоторых конкретных его положений. Я держу сейчас в своих руках копию прошения. Оговорюсь сразу: оно было утверждено и заверено государственной печатью Англии буквально за две недели до смерти маркиза.

Джеффри, который до сей минуты оставался как бы на втором плане, вдруг резко подался вперед:

— Что еще за прошение, мистер Финчли?

Финчли прокашлялся и продолжал, обращаясь только к Кассии:

— Как тебе известно, у маркиза не было сына, который мог бы продолжить род Сигрейвов. Во время войны погибли все сыновья твоих дядюшек за исключением сына самого младшего брата твоего отца. Если мне не изменяет память, его звали Гарольд.

— Это мой отец, — вставил Джеффри.

— Джеффри, я тебя прошу, — прервала его Кассия и вновь обернулась к Финчли. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Финчли.

Финчли кивнул:

— Прошу прощения, что затронул этот вопрос. Я понимаю, как ты скорбишь по родственникам, все это страшная трагедия… Но я должен был сделать это, чтобы все дальнейшее стало ясно…

— Все нормально, мистер Финчли. Я воспитывалась во Франции и не была знакома с родственниками отца. По возвращении на родину я узнала только то, что их было довольно много и что все они трагически погибли. Впрочем, спасибо за заботу.

Финчли улыбнулся и вновь вытащил носовой платок, чтобы высморкать нос.

— Да, так вот, отсутствие наследника по мужской линии у твоего отца вылилось в серьезную проблему. Твоя мать служила его величеству королю Карлу все годы его французской ссылки, в то время как маркиз Сигрейв находился в Англии. У твоих родителей практически не было возможности э-э… зачать сына. И в результате твоему отцу пришлось подавать прошение.

— Что за прошение? — опять спросил Джеффри.

— Джеффри, — вновь прервала его Кассия. — Я полагаю, мистер Финчли сейчас все нам расскажет.

Финчли продолжил не сразу. Наконец, оглянувшись на Джеффри, он передал Кассии документ, который держал в руках, со словами:

— Кассия, мой долг сообщить тебе, что твой отец просил короля — и получил на то его согласие — назначить тебя своей единственной законной наследницей.