Президент Каменного острова

Глава тридцать третья

В субботу, часа в два, мы наблюдали такую картину: с острова один за другим прыгали в воду ребята. Мы с Гариком насчитали двенадцать прыгунов. Островитяне взяли курс на наш берег. Они плыли наперегонки. Двенадцать черных и белых голов мелькали в воде. Когда пловцы приблизились, я стал их узнавать. Лидировал, конечно, Сорока. Он метров на двадцать оторвался от всех. Вторым шел Темный. За ним растянулись остальные. Где-то в середине плыл Коля Гаврилов. Рыжий Леха молотил воду руками и ногами позади всех.

Лицо у Сороки было какое-то странное. Одна щека вздулась, словно его ужалила оса. Вот он доплыл до берега, выплюнул в ладонь круглый блестящий предмет. И щека сразу стала нормальной. Это был секундомер. Пловцы один за другим подплывали к берегу, и всякий раз Сорока смотрел на секундомер. Лишь Леху не стал дожидаться. А тот, выйдя на берег, с надеждой спросил:

— Лучше, чем в прошлый раз?

— Лучше, — ответил Сорока.

Президент поздоровался с нами и направился в лес. К большому муравейнику. Я был там. Крышу сделали. Домик получился неплохой. Серая шиферная крыша виднелась издали. На дверях деревянный засов. Замка не видать. Когда в домике никого нет, то палка стоит поперек. Я не стал заходить в избушку, лишь взглянул в окно. Пол настлан, в углу стружки и щепки. Вдоль стен — деревянные нары. И грубо сколоченный стол. А больше ничего нет. Необжитой еще дом.

Проводив их взглядом, Гарик сказал:

— Не скучают ребята.

Я предложил сходить к большому муравейнику, но Гарик отказался. У него опять забарахлила спиннинговая катушка. А потом, с минуты на минуту должна прийти Аленка. После дождя пошли первые грибы. Она с отцом отправилась на разведку.

Когда отец вернулся в тот раз с острова, мы спросили, где это он пропадал. Отец, не моргнув глазом, ответил, что прогуливался.

— Садись ужинать, — предложила Аленка.

— Не хочется, — ответил он.

— Сыт воздухом? — сказала Аленка. — Или ухой, которой тебя угощали на острове?

Отец очень удивился и стал допытываться, откуда мы узнали, что он был у ребят в гостях.

— Собственных детей обманываешь… — стала стыдить Аленка.

— Нехорошо, — добавил и я.

Отец смутился и сказал, что мы сами виноваты. Не заслужили доверия. У ребят свои законы, и они сами решают, кого можно пускать на остров, а кого нельзя.

— И без острова проживем, — сказала Аленка.

— Удивительные мальчишки… — сказал отец.

Все это я вспомнил, шагая к большому муравейнику. Я думал, что увижу там лишь мальчишек с острова, но каково было мое удивление, когда я увидел большой зеленый грузовик и летчиков. Они сидели на лесной поляне перед домом и разговаривали с ребятами. У избушки лежали сумки, мешки, к стене приставлены бамбуковые удочки. Приехали рыбачить. По лесной дороге, по которой я, Гарик и Федя возвращались с Каменного Ручья.

Вот для кого ребята построили избушку. Здесь будут летчики жить. С субботы до воскресенья. До избушки им удобнее добираться, чем до острова. Здесь близко проходит дорога. На машине можно всегда подъехать.

Я вернулся на берег и сообщил Гарику, что прибыли летчики.

— Ну и что? — сказал он.

Аленка с отцом еще не вернулись.

— Видел я сегодня вашего черта с рогами, — помолчав, сказал Гарик.

— С рогами?

— Это Президент с аквалангом… Хозяин озера.

— Понял теперь, почему у Аленки лещи клевали?

— Дает Президент! — сказал Гарик.

Примчался Дед. Немного погодя показались отец и Аленка.

— Мы нашли один белый! — сообщила Аленка.

Значит, пошли белые грибы. Их называют колосовики. Они появляются на свет, когда рожь начинает колоситься. Это Коля мне сказал.

Кроме белого, в корзинке лежали маслята и два маленьких подберезовика.

— На обед — жареные грибы с картошкой, — сказала Аленка.

Отец сел на траву и стал стягивать резиновые сапоги. Он всегда их надевал, когда шел в лес. Наверное, змей боялся.

— Я знаю, почему у тебя лещи клевали… — сказал я Аленке.

Гарик толкнул меня. Я прикусил язык.

— Больше не берут, — ответила она.

— Не приходил Сорока? — спросил отец.

— Твой друг? — сказал я.

— Ты без него жить не можешь, — добавила Аленка.

— Хочу посмотреть на антенну, — сказал отец. — А вы знаете, какой она величины?

— Нам неинтересно, — сказала Аленка.

— А этот Сорока — упрямый человек… Сам хотел токарный станок собрать и установить. Двое суток не вылезал из мастерской… Даже на обед не ходил. Приносили ему в котелке.

— Герой… — усмехнулся Гарик.

— Токарный станок собрать и установить — штука хитрая… Директор интерната, когда увидел на полу кучу деталей и испачканного в машинном масле Сороку, за голову схватился: дескать, все пропало! Ну и позвал меня. Пришел — он сидит на полу, глаза красные: шутка ли, две ночи не спал. И говорит мне: «Я буду собирать, а вы молчите. Когда ошибусь, скажите…» Таким образом и работали. Он собирал, а я молчал… Вскинет на меня глаза, улыбнется и орудует ключами да отвертками. Станок он собрал, я лишь электрооборудование установил. Я ему говорил, что техника — это его призвание, а он вбил себе в голову что-то другое…

— Летчиком хочет быть, — сказал я.

— Космонавтом, — прибавил Гарик.

Он сказал это в шутку, но я подумал, что так, наверное, и есть. Вот почему они так много занимаются спортом, закаляют себя. Каждый день у них тренировки. Остров — это их звездный городок. И дружба с летчиками… И как я раньше не сообразил, что мальчишки готовятся стать космонавтами? Коля Гаврилов как-то намекал на это, но я тогда не сообразил… Я думал, они так, от нечего делать придумывают разные штуки. А тут вон какое дело. И шары в небо запускают не просто так. И кто знает, может быть, там в глубине острова у них оборудована стартовая площадка. И ракету изобретают. Отец ведь говорит, что у Сороки талант к технике.

— Большие ребята, а разной чепухой занимаются, — сказал Гарик.

— Чепухой? — взглянул на него отец. — А ты знаешь, что эти мальчишки с острова умеют управлять трактором, автомашиной, комбайном? У каждого специальность слесаря. Эти мальчишки и девчонки сами ведут свое большое хозяйство: обрабатывают поля, разводят скот. Они не только себя полностью обеспечивают, но н продают свою продукцию государству… Я разговаривал с председателем колхоза, он мне сказал, что интернат — опора для колхоза. Они там полные хозяева… У них своя радиостанция, метеорологический пункт, а теперь вот установят телевизионную антенну, будут принимать Москву и Ленинград. Этот телевизор они тоже получили от колхоза, за помощь во время сева… А ты говоришь, чепухой занимаются!

— Надо про них в газету написать, — сказал Гарик.

— Уже писали…

— Нам не повезло, — сказал Гарик.

— Напрасно вы нос задираете перед ними.

— Это они задирают, — ответил Гарик.

— А почему бы вам не подружиться?

— Нужно сначала озеро переплыть, — сказал я, — потом с острова вниз головой прыгнуть, потом две минуты под водой просидеть… Кто это выдержит?

— Девчонкам тоже? — спросила Аленка.

— Девчонок на острове нет, — ответил я. — Это мужская республика.

— Республика без женщин?

— Тебя как исключение Сорока примет… — сказал я.

— Болтун, — ответила сестра.

— Я в ваши дела не хочу вмешиваться, — сказал отец, — но, по-моему, вам следует подружиться с ребятами… Какие же вы соседи? И потом, как мне кажетея, Сорока настроен к вам дружелюбно.

— Он тебе говорил? — живо спросила Аленка.

— У них много интересного…

— А ракета у них есть? — спросил я.

— Чужие тайны не выдаю, — засмеялся отец.

Свистнув Деда, он ушел в лес. Чудак наш отец! На рыбалку не может толком выбраться, а в лесу каждый день по два-три часа пропадает. Без ружья, просто так. То за солнцем уйдет, то кукушку слушать. Из леса приходит всегда довольный, сияющий. Один раз повстречал лосиху с двумя лосятами. В другой раз — лису с птицей в зубах. Вчера видел, как тетерка обучала птенцов летать. Чтобы Дед не вспугнул эту компанию, голову ему под мышкой зажал. Бедный Дед! И как только он это вытерпел? А сегодня снова помчался за отцом. Мне тоже нравится лес, но озеро больше.

— Будем лодку смолить? — спросил Гарик.

Мы заметили, что наша лодка стала протекать. Сначала помаленьку, а потом все больше и больше. Один рыбачит, другой воду вычерпывает. Причем это надо делать тихо, а то рыба отойдет. Один раз мы с Гариком чуть не утопили лодку. Плотва так хорошо стала брать, что мы забыли про течь. Больше половины лодки набралось воды. Еле кружкой вычерпали.

Вар мы растопили на огне и стали смолить щели. Черная горячая капля упала на ногу, и я завопил так, что Аленка из дома выскочила.

— Змея? — спросила она.

— Еще хуже, — ответил я, сковыривая тягучую каплю с ноги.

— Помочь вам? — спросила Аленка.

— Обойдемся, — ответил Гарик, не поднимая головы.

Аленка пожала плечами и ушла. Перестал Гарик бегать за ней. Понял, что бесполезно. По-моему, это сестренку озадачило. Когда за девчонками перестают бегать, они переживают.

Еще издали мы заметили моторку. Она шла к нашему берегу. У мотора стоял худенький мальчишка. На голове — большая соломенная шляпа. Кажется, я его видел на острове.

Моторка еще не успела пристать, как из леса вышла ватага ребят во главе с Сорокой. Летчиков с ними не было. Остались в избушке. Сейчас на озере делать нечего. Солнце в зените. В такое время рыба не клюет. А вот часа через три — другое дело. Как начнет играть — все озеро в маленьких кругах. Сначала играет мелочь, потом начинает окунь. Вот рыбешки заволнуются! Некоторые выскакивают из воды и удирают от обжоры по поверхности. Только животы сверкают. А еще позже у берегов забултыхается щука. Ударит, а потом долго на этом месте круги расходятся.

Ребята стали усаживаться в лодку. Аленка, увидев в окно Сороку, схватила порожнее ведро и пошла к озеру за водой. Хотя я убежден, что в этот момент вода ей была ни к чему. Шла она медленно, и ведро покачивалось в руке. Гарик ни на кого не смотрел. Он заливал горячим варом щели.

Все уже в лодке. Ждут Президента. А он стоит на берегу и смотрит на нас. Аленка подняла платье выше колен и зашла в воду. Зачерпнула ведром, выпрямилась и, взглянув на Сороку, медленно пошла обратно. Ведро оттягивало руку, и Аленка немного изогнулась. Вода плескалась на ее загорелые ноги. Но Сорока смотрел в нашу сторону. Аленка поставила ведро на крыльцо и уселась на ступеньку. Она бы обязательно заговорила с Сорокой, если бы не мы.

— Чего он глазеет? — негромко спросил Гарик.

Сорока подошел к нам. Гарик смолил лодку, я помогал ему.

— Возьми, — Сорока протянул Гарику… часы. Ну да, Аленкины часы!

Гарик взял их, стал разглядывать. А Сорока, больше ни слова не говоря, пошел к своей лодке. Мы с Гариком смотрели ему вслед. Вот он вскочил в лодку, Коля дернул за шнур, раз, другой, мотор затрещал, и лодка понеслась к острову.

— Почему он мне отдал? — сказал Гарик.

— За патрон, — догадался я.

— Чудак, — сказал Гарик. Он улыбался.

Подошла Аленка. С любопытством посмотрела на нас.

— Что у тебя в руке? — спросила она.

Гарик разжал ладонь.

— Нашлись! — воскликнула Аленка.

— Сорока нашел, — сказал Гарик.

— Ты сказал ему спасибо?

— Не успел.

Аленка сложила руки рупором и крикнула: «Спа-си-бо-о!»

— Си-бо-о! — откликнулись берега. Лодка была далеко, и потом мотор трещал так, что Сорока, будь он ближе, все равно бы не услышал.

Аленка приложила часы к уху, вздохнула:

— Они будут ходить?

Гарик взял часы, положил в карман.

— Будут, — сказал он.