Приглушенные страдания

Глава 13

Малакай

Это чертовски обжигает.

Заставляет моё сердце чувствовать себя так, словно его разрывают на тысячу разных кусочков.

Я зол. И я чертовски разочарован. В себе самом. Я трахал её, как будто она была какой-то шлюхой, потому что я был так зол и так чертовски ревнив. Но когда она сказала мне, что я был неправ, и что она не была с тем другим неудачником, всё моё тело перестало работать. На несколько секунд всё, казалось, оцепенело.

Я ёбаный идиот.

Теперь она ушла, и я не знаю, как, чёрт возьми, я должен её вернуть. Я не дал ей ни единого шанса. Всё это время я говорил ей, что верю в неё, но когда пришло время, я отнял это у неё. Я взял его и раздавил. Я разрушил всё, во что она верила. Что в основном касалось меня.

Я ёбаный идиот.

— Извини, что прерываю, През, — говорит Кода, заходя в мою комнату с мрачным лицом. — Здесь есть человек, думаю, у него может быть информация. Подумал, что ты, возможно, захочешь разобраться с ним, учитывая то настроение, в котором ты явно находишься.

Я бросаю на него свирепый взгляд, но он не отступает. Кода редко от чего- либо отступает. Он просто смотрит мне в глаза, на его лице читается вызов. Он бросает мне вызов сразиться с ним. Он так же напряжён и зол из-за всей этой ситуации с Треем, как и я. Он знает, что мы ничего не добьёмся, и он знает, что Чарли в опасности из-за нас.

И он ненавидит, когда невинные люди подвергаются опасности в хороший день.

Не говоря уже об этом.

Я стою, мой гнев и неистовство пылают огнём внутри моего тела.

— Дай мне посмотреть на этого ублюдка. Мне нужно что-то, на чём можно выпустить пар.

Кода ухмыляется, в его глазах мерцает та темнота, которую он так хорошо скрывает. Я следую за ним к двери и выхожу в подсобные помещения на заднем дворе, где меня ждут Бостон, Маверик и Мейсон. Там мужчина с каменным взглядом, привязанный ремнями к стулу посреди сарая, свирепо смотрит на мужчин, его лицо уже окровавлено. Я думаю, они уже добрались до него. Я вхожу, не обращая ни на кого из них внимания. Я подхожу прямо к голубоглазому мужчине, который смотрит на меня снизу-вверх.

Нет сомнений, что он клиент.

Его лицо осунулось, кости торчат там, где их быть не должно. Белки его глаз жёлтые, и выглядит он дерьмово. Он что-то знает, я могу сказать это по его сжатой челюсти и по тому, как его глаза отказываются разрывать контакт. Он точно знает, о чём я собираюсь его спросить, и, судя по всему, он не собирается ничего мне рассказывать без боя.

Всё в порядке, я готов к бою.

— Я не начну со старомодной фразы о том, что мы можем сделать это лёгким или трудным путём, потому что ты это уже знаешь. Я просто-напросто предоставлю тебе выбор. Скажи мне то, что мне нужно знать, и ты выйдешь отсюда живым, чтобы продолжать свою жизнь. Не скажешь мне того, что мне нужно знать, и я вымещу на тебе этот дикий грёбаный гнев, бурлящий в моей груди, а потом всажу пулю тебе в череп. Попомни мои слова, я не лгу.

Он плюёт в меня.

Маленький грязный ублюдок.

Я поднимаю руку в перстнях и ударяю ею ему в лицо. Тошнотворный хруст его ломающегося носа приносит мне такое удовлетворение, что я делаю это снова. На этот раз кровь брызжет и попадает на меня, но мне наплевать. Я уже чувствую себя лучше, зная, что кто-то страдает. Возможно, в агонии, но приносящей удовлетворение.

— Я тебе ничего не скажу, — рычит он на меня, по его губе течёт кровь.

— Меня это устраивает, я просто продолжу разбираться с вами, ублюдки, пока один из вас не даст мне то, что мне нужно. Я не собираюсь тратить своё время на то, чтобы убеждать тебя. Если ты не хочешь играть в эту игру, я прикончу тебя прямо сейчас.

Я машу рукой, и Маверик выходит вперёд, протягивая мне пистолет. Глаза мужчины выпучиваются, и я сохраняю небрежное выражение лица, целясь ему в голову. Он что-то бормочет, а потом кричит:

— Вы его не найдёте. Он позаботился об этом. Убей столько из нас, сколько захочешь, ты и близко не подойдёшь.

— О, — говорю я небрежно, почти скучающим тоном. — Я планирую убить столько из вас, сколько захочу, исключительно для того, чтобы почувствовать себя лучше. Мне приятно избавлять мир от таких подонков, как ты.

Он ругается на меня на другом языке, и его глаза вспыхивают гневом.

— Получу ли немного «Удара» от тебя, прежде чем я уйду? — бормочу я. — Слышал, это хорошая штука.

Его глаза вспыхивают, и он начинает ёрзать на стуле. Он не хочет, чтобы я смотрел на его тело. Моя улыбка становится широкой, даже массивной.

— Ты не хочешь, чтобы я нашёл у тебя что-нибудь?

Его глаза выпучиваются, и он начинает ругаться ещё более неистово на другом языке. Обычно я не обыскиваю тела, кроме как в поисках бумажника или телефона, но этот человек возбудил моё любопытство. Поэтому я держу пистолет направленным на него и говорю Коде и Маверику.

— Обыщите его. Каждую его частичку.

— Я не прикоснусь к его заднице, братан, — бормочет Маверик. — Ни за что, чёрт возьми.

— Ты дотронешься до всего, к чему, чёрт возьми, я тебе прикажу прикоснуться, если это означает, что мы получим информацию.

Маверик свирепо смотрит на меня, и я улыбаюсь ему.

— Ты мой брат, но, чёрт возьми, иногда мне хочется вырубить тебя к ёбаной матери.

— Попробуй это, братан. Впрочем, позже. Начинай обыскивать.

Кода без колебаний раздевает мужчину, используя нож, чтобы разрезать его одежду вокруг верёвок, которыми он связан. Они вытряхивают одежду, находя телефон, бумажник, несколько карточек и немного наркотиков. Затем они действительно начинают обыскивать, надавливая ему на живот в поисках чего-нибудь твёрдого, и тогда Кода, не колеблясь, просовывает руку вниз по спине мужчины, заставляя его извиваться и ругаться.

Он достаёт ещё один телефон.

— Был зажат между ягодицами, отвратительный ублюдок, — бормочет Кода, бросая телефон Мейсону, который ловит его, а затем быстро роняет, проклиная его.

— Подними эту грёбаную штуку, она спрятана не просто так. Перестаньте быть грёбаными младенцами. Ты всё время имеешь дело с кровью, чёрт возьми.

— Кровь не так уж и близка к заднице мужчины, — ворчит Кода, подходя к раковине и трижды моя руки. Он бросает Мейсону пластиковый пакет, и Мейсон берёт телефон и другие вещи, а затем тоже моет руки.

— Что ж, — говорю я мужчине, — это всё, что мне от тебя нужно. Спасибо за твоё сотрудничество.

Он открывает рот, чтобы снова накричать на меня, но я нажимаю на курок. Пуля проходит прямо через его лоб и не выходит с другой стороны. Его голова наклоняется вперёд, и я поворачиваюсь к Маверику, но он не смотрит на меня, его взгляд устремлён на дверь. Я поворачиваюсь и смотрю через плечо, и от того, что я вижу, у меня кровь стынет в жилах.

Амалия стоит в дверях сарая и смотрит на меня, её лицо побелело, рот слегка приоткрыт.

Она видела, как я хладнокровно убил его.

Она всё это видела.

Она смотрит на меня так, словно только что увидела привидение.

Она поворачивается и выбегает, несколько раз споткнувшись.

— Блядь! — рявкаю я, бросая Маверику пистолет. — Блядь! Почему никто из вас, ублюдков, не сказал мне, что она там была?

— Она открыла дверь, когда ты нажал на курок, босс, — отвечает Мейсон. — Ты бы не смог остановить это, даже если бы попытался.

— Ёбаный на хуй. Вы трое разберитесь с этим дерьмом. Избавься от этого тела. Посмотрите, сможете ли вы найти что-нибудь по этим телефонам. Я скоро вернусь.

Я выбегаю из сарая и направляюсь к парадным воротам, но она уже уехала, её машина исчезает на улице.

Какого хера она заявилась в сарай? Никто из моих людей никогда бы не сказал ей спуститься туда, и, насколько я знал, она ушла.

Она только что увидела меня в худшем виде, залитого кровью и всаживающего пулю в голову другому мужчине. Как будто того, что я, блядь, причинил ей боль, было недостаточно, теперь она это увидела.

Я, блядь, потеряю её.

Я чувствую это до глубины души.

И я, чёрт возьми, этого не допущу.

Я должен это исправить.

Как-то.

Амалия

— О, милая.

Лицо Скарлетт смягчается, когда она смотрит на меня, выражение её лица говорит само за себя. Ей жаль меня, но на самом деле она не знает, что с этим делать.

Она приняла Маверика. Несмотря ни на что.

Эти вещи её не пугают.

Они пугают меня.

Интересно, если бы она увидела, как Маверик приставил пистолет к чьей-то голове и нажал на курок, встревожило бы её это? Будет ли это беспокоить её так же, как беспокоило меня, или она просто примет, что это часть того, кто он есть, и будет двигаться дальше?

Я закрываю глаза, пытаясь прогнать этот образ из головы, но безуспешно. Я не могу этого не заметить, как бы сильно ни старалась. Картина того, как Малакай держит этот пистолет, смотрит в лицо безымянному мужчине и нажимает на спусковой крючок, навсегда запечатлелась в моей памяти. То, как голова мужчины просто поникла, вся жизнь ушла из его глаз. Именно так. В одну короткую секунду у него больше не было жизни.

Именно так.

Интересно, это ли напугало меня больше всего?

Возможно.

Скарлетт берёт меня за руку и трясёт, заставляя взглянуть на неё.

— Эй, я знаю, то, что ты увидела, ужасно, я была бы в ужасе, если бы увидела Маверика в такой ситуации, но ты же знаешь, что это их мир, Амалия. Ты же знаешь это.

— Знаю, — тихо говорю я. — Я просто никогда не видела Малакая таким. Он всегда был пугающим, но в нём всегда была такая мягкость, что я чувствовала её прямо в своём сердце. Я никогда его не боялась.

— И сейчас ты не боишься, ты просто в лёгком шоке, потому что до тебя дошла реальность того, с чем ты имеешь дело.

— Я сказала ему, что всё кончено, — признаюсь я ей. — Что у него нет никаких шансов со мной. Даже несмотря на то, что между нами с самого начала ничего не было.

Её глаза немного расширяются.

— Ты сказал ему, что у него нет шансов? Ты действительно так себя чувствуешь?

Я качаю головой, глядя на свои руки.

— Нет, но я была так ревнива и так зла. С ним в комнате была ещё одна женщина, и я была так переполнена эмоциями из-за Кейдена. Я просто сказала что-то, что угодно, чтобы причинить ему боль. Я хотела причинить ему боль.

— Послушай меня, — говорит она, когда я снова поднимаю на неё взгляд. — Я знаю, что ты чувствуешь. То, через что ты прошла, повлияет на твои эмоции, и это совершенно нормально. Тебе не нужно сожалеть о том, что ты действовала в соответствии с ними. Малакай заботится о тебе, и если он заботится так сильно, как я думаю, он не сдастся, пока нет, хорошо?

— И то, что я увидела? — говорю ей. — Скарлетт, это меня напугало. Прямо сейчас у меня нет никакого желания с ним встречаться. Когда я покинула тот клуб, я подумала, что сделала неправильный выбор, я сразу же пожалела об этом, поэтому я вернулась и увидела, что…

— Только ты можешь решить, сможешь ли ты жить с этой стороной по отношению к этим мужчинам. Я не могу честно ответить на этот вопрос за тебя, потому что, если бы это был Маверик, я, честно говоря, не знаю, как бы я отреагировала. Я знаю, что он делает такие вещи, знаю, насколько опасным он может быть, но, думаю, я люблю его так сильно, что могу принять это. Потому что моя жизнь без него — это просто вообще не жизнь. Ты должна знать, чувствуешь ли ты то же самое.

И прямо сейчас я не могу. Я не знаю, чувствую ли я тоже самое. Нисколько. И от этого мой желудок скручивается в тугой узел. Я всё ещё так зла на Малакая, и так напугана, и так обижена, что не могу разобраться ни в чём из того, что чувствую прямо сейчас.

Голова Скарлетт поворачивается к двери, а затем она снова смотрит на меня.

— Он у твоей двери, милая.

Я поворачиваю голову в том направлении, но ничего не слышу. Вообще ничего. Я ненавижу это, и это только злит меня ещё больше, расстраивает и сбивает с толку. Будь всё проклято. Я встаю и подхожу, приподнимаясь на цыпочки, чтобы увидеть Малакая и Маверика, стоящих в дверях. Маверик придёт за Скарлетт, но я знаю, что Малакай придёт за мной.

Скарлетт кладёт руку мне на плечо, и я подпрыгиваю, поворачиваясь к ней.

— Ты хочешь, чтобы я впустила его? Если ты этого не хочешь, я заставлю его уйти, Амалия.

— Я не хочу, чтобы он был здесь, — отвечаю я ей, наклоняясь вперёд и обнимая её. — Маверик здесь ради тебя, а я устала. Я напишу тебе утром, хорошо? Спасибо, что пришла.

Она крепко сжимает меня и отступает назад, не сводя с меня глаз.

— Спокойной ночи, Амалия.

Я поворачиваюсь и иду по коридору в свою спальню. Скарлетт справится с любой бурей, которая разразится снаружи. Я закрываю дверь своей спальни и сажусь на кровать, пытаясь справиться со своими эмоциями, пытаясь хоть на секунду освободить место в своей голове, чтобы я могла подумать. Всего на мгновение. Одно маленькое мгновение — это всё, о чём я прошу, но мой разум категорически отказывается от этого.

Я поднимаю голову, готовая встать и принять душ, но тихонько взвизгиваю, когда вижу Малакая, стоящего у моей двери. Его лицо суровое, но не сердитое. Просто невыразительное. На нём, как всегда, куртка и обтягивающая чёрная футболка. На нём выцветшие джинсы и нет ботинок. Должно быть, он оставил их у двери. Должно быть, он также убедил Скарлетт впустить его. Либо так, либо он силой пробрался внутрь.

Это более вероятный сценарий.

Я смотрю на мужчину передо мной, и мне хочется испытывать отвращение, я хочу ужаснуться тому, с какой стороны я увидела его сегодня, но по какой-то причине это не так. Я ожидала, что, когда увижу его, всё моё влечение исчезнет, но, глядя на него сейчас, не отрывая взгляда от этих зелёных глаз, я понимаю, что оно просто усилилось.

Сейчас я хочу его больше, чем когда-либо.

Я уверена, что плохо соображаю.

— Я уже говорил тебе однажды, что мне не нравится, когда ты исчезаешь от меня. Тебе есть, что сказать мне, Амалия, ты, чёрт возьми, должна сказать это мне. Ты не спрячешься. Потому что я всегда найду тебя. Не сомневайся в этом.

Боже.

Я хочу его.

Очень плохо.

— Я собираюсь поговорить сейчас. Ты высказала своё мнение в том клубе. Теперь у меня есть своё. Если ты решишь не позволить мне, я заткну тебе рот кляпом, свяжу тебя и всё равно получу это. Не искушай меня. Меня бы очень возбудило, если бы я положил руку на твою хорошенькую попку за то, что ты меня ослушалась.

Я сглатываю.

Тепло разливается у меня между ног.

Я не боюсь этого мужчину.

Я влюблена в этого мужчину.

— Итак, — продолжает он, а я просто сижу здесь, смотрю на него, обдумывая свой следующий шаг, — извини, что ты увидела то, что увидела в том клубе раньше. Я имею в виду девушку у меня на коленях. Две вещи. Во-первых, я неправильно прочитал твою историю, я подумал, что ты сделала что-то, чего явно не делала. Я был неправ. Больше я этого не повторю. Во-вторых, я не заинтересован в той девушке. Не сейчас. Никогда. Я с тобой, я твой, вот как это бывает. Я никогда не подниму ни глаз, ни рук ни на кого другого. Ты можешь быть в этом уверена.

Он нужен мне.

Жара, взрывающегося внутри меня, достаточно, чтобы мне захотелось поёрзать на этой кровати, чтобы хоть немного снять напряжение.

— Что касается того, что ты видела в том сарае. Это моя жизнь. Прости, что тебе пришлось это увидеть, я не хотел, чтобы ты видела меня с этой стороны, но это сторона, Амалия — это часть моей жизни. Если кто-то причинит вред моему клубу или моей семье, я буду прокладывать грёбаный огненный путь, пока не найду их. Тот мужчина был подонком. Он также был на моём пути к тому, чтобы найти того, кто причинил боль тебе, кто причинил боль Скарлетт, так что я прикончил того ублюдка. Тебе это может не понравиться, но знай, когда дело касается моего клуба и тебя, я сделаю всё, чтобы защитить. Всё, что угодно, включая то, чтобы всадить в кого-нибудь пулю. Если ты не можешь с этим справиться, тогда…

Я больше не позволяю ему говорить.

Я встаю и бегу к нему. Я бегу. Когда я добегаю до него, я бросаюсь на него, и он ловит меня в последнюю минуту, ударяясь спиной о стену. Я беру его лицо обеими руками и вижу его, я действительно вижу его. Он самый опасный мужчина, которого я когда-либо встречала, но он также тот, кто будет любить меня сильнее всего на свете, и меня это вполне устраивает. Я прижимаюсь своими губами к его губам и целую его так крепко, как только могу, так сильно, что мои губы горят, а язык царапает его зубы.

Мне всё равно.

Я хочу его, и он должен это знать. Он должен это почувствовать.

Я отстраняюсь, тяжело дыша, и шепчу:

— Я люблю тебя, Малакай. Все части тебя. Даже те части, которые разжигают огонь. В основном те части, которые разжигают огонь.

Он ухмыляется, как обезумевшее животное, и разворачивает меня, ударяя спиной о стену. После этого наши движения становятся безумными. Он задирает моё платье и срывает, буквально срывает, мои трусики. Мои руки скользят между нами и возятся с его ремнём и джинсами, всё это время наши рты жадно атакуют друг друга. Я освобождаю его, и он без разрешения, без извинений опускает меня вниз и проникает в меня.

Я задыхаюсь, он прикусывает мою нижнюю губу, а затем начинает толкаться. Жёстко и глубоко, врезаясь в меня с такой силой, какой я никогда не чувствовала. И это невероятное ощущение. Мои пальцы поднимаются вверх, и я запускаю их в его тёмную гриву волос, дёргая и оттягивая, пока невероятное удовольствие нарастает глубоко в моём теле. Я чувствую его вибрации своей кожей, проникающие прямо в моё тело. Одна из его рук скользит вниз, и он хватает меня за задницу, крепко держась и продолжая входить в меня.

Меня никогда так не брали.

И мне это нравится.

Это пробуждает во мне что-то дикое. Что-то, о чём я даже не подозревала, что спрятала внутри.

Это заставляет меня хотеть быть плохой.

Но только для него.

— Выеби меня жёстко, — кричу я, и его глаза поднимаются к моим, их наполняют шок и удивление.

— Скажи это ещё раз, — рычит он, обнажая зубы. — Чёрт возьми, дай мне услышать эти слова ещё раз.

— Выеби меня жёстко, Малакай. Пожалуйста.

Он снова дико ухмыляется, а затем делает, как я прошу.

Он трахает меня жёстче.

Снова и снова, пока мы оба не кричим от удовольствия.

Потом я, тяжело дыша, опускаю голову ему на плечо, и он просто удерживает меня там. На несколько минут он прижимается ко мне, как будто знает, как сильно я в этом нуждаюсь.

Затем он медленно отпускает меня и берёт за руку, заглядывая мне в глаза, и со злой усмешкой говорит:

— Время для второго раунда. Душ.

О, боже.

Это второй раунд.