Приготовь для меня любовь...

Глава 3

Маша.

Нельзя сказать, что переезд был очень болезненный, но и легким его не назвать. Мои проказники ни разу не ездили в поезде и поэтому эмоции переполняли детей. Нам почти не удалось поспать ночь, а рано утром мы уже были на вокзале в Москве. Сказать, что это был шок, ничего не сказать. Огромное количество людей бесконечно спешащих и толкающихся, разбегающиеся дети, которым я никак не могла внушить тот факт, что в большом городе ты никому не нужен и потеряться в таком месте — это почти приговор. Я жутко нервничала за Саву и Славу, которые то отставали, то неслись вперед. Тяжелые сумки, бессонная ночь, переживания за будущее и настоящее не делали из меня милую и ласковую мать и очаровательную девушку. В таком состоянии, почти на пределе, готовая сорваться в любой момент, я переходила дорогу на только что загоревшийся зеленый для пешеходов. Я не заметила несущейся иномарки и только услышала сигнал машины и визг тормозов. Удара как такового не было, легкий толчок в ногу, но толи от страха, толи от неожиданности я покачнулась и потеряла равновесие. Встреча с асфальтом была болезненней, чем с машиной. И, по всей видимости, это и было последней каплей, которая пробудила цунами.

Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком, тело задрожало, но вместо жалости, в груди проснулась невероятная злость, я бы сказала, ярость, которая была направлена толи на меня, толи на водителя, толи на весь мир. Разбираться с причиной и объектом моей злости было абсолютно неуместно. А сил на контроль и подавления не было, к слову, вообще. Я резко вскочила на ноги, потерла коленки, схватила сумки и понеслась к тротуару, беглым взглядом оглядывая испуганных, но судя по всему живых и невредимых детей. И оказавшись на тротуаре, в окружении зевак, почувствовав за спиной силу толпы, я сорвалась.

— Вы купили права на сдачу? — кричала я командным и непривычно громким голосом, — Вы считаете, правила дорожного движения придумали идиоты? Я вас спрашиваю. Кто вам дал право ездить на «красный»? Вы скорая? Может вы секретный агент, спешащий на задание? Так вы его провалили, вас рассекретили, вы — мудак! — на последнем слове, я осеклась, глядя на недовольное лицо водителя, все-таки не так все печально, я жива, здорова, и даже внутреннее напряжение стало меньше. А вот обзываться, стоя на перекрестке в окружении зевак, молодой девушке с двумя детьми, по меньшей мере, не красиво, если не брать в расчет приличия и педагогичность ситуации, ведь за всем происходящим наблюдают мои дети. «Боже мой! Возьми себя в руки Маша!»

Я опустила голову и замолчала. Руки подрагивали от пережитого стресса, от неловкости, растерянности и все еще держащего меня напряжения. На глаза попались грязные коленки, ими я и занялась. Резко начала отряхивать пыль с голубых джинс. Хорошо, что с утра не было дождя и коленки, хоть и были грязными, но не мокрыми. Когда я резко разогнулась, почувствовала сильную боль в затылке и грудное мужское рычание. Оказалось, что водитель наклонился за сумками, и я, поднимаясь, врезалась затылком ему в подбородок. «Боже, неужели с меня на сегодня не достаточно?» — проговорила я про себя, закатив глаза. Мужчина держался за подбородок и злобно сопел, глядя просто разъяренным взглядом, но упорно молчал. «Может он немой?» — пронеслась шальная мысль. Как можно молчать в такой ситуации, его обозвали, ударили, уже пронзили на сквозь укоризненными взглядами прохожие из пополняющихся рядов зевак, а он молчит. Да и элементарно извиниться за причиненные неудобства было бы не лишним. Но он молчит. «Может, я слишком много думаю о себе, и в Москве не извиняются? И зачем тянуться за моими вещами?»

Мужчина еще раз наклоняется за вещами и разворачивается в сторону машины. Я хватаю его за руку и тяну на себя. По телу разбегаются мурашки, проходясь по всем участкам тела и особенно застревают на затылке, поднимая волосы и сводя скулы. Ощущения очень странные. Все так остро, непонятно, кажется, еще чуть-чуть и начнется истерика. Я ощущаю себя оголенным нервом, просто человеком без кожи, подкатывает то паника, то гнев, то хохот от нелепости всего происходящего. Пальцы лежат на теплом крепком запястье и толи от нервов, толи от контраста холода моих рук и тепла его кожи, моя кисть начинает дрожать, мелкая чуть уловимая дрожь перерастает в ощутимый тремор. И я шепчу, потому что боюсь, что голос меня так же может предать, как и тело:

— Что вы делаете? Зачем вам мои вещи? — смотрю ему прямо в глаза, крепче сжимая свои дрожащие пальцы.

— Я отвезу вас в больницу, я не могу ждать скорую, это долго, не далеко есть частная клиника, вас осмотрят. — строго, но не грубо звучит голос водителя, мужчина оглядывает меня с ног до головы, переводит взгляд на детей.

Я смотрю туда же, и в голове как будто вспыхивает молния, дети! Я забыла про детей, они, наверное, напуганы. Разглядываю с начала Славу, повреждений, как и ожидалось, нет, удар пришелся только на меня, перевожу взгляд на Саву, с сыном все хорошо. Оглядываю на всякий случай машину, видимых повреждений нет. Выдыхаю. Перевожу взгляд на мужчину, стоящего напротив меня с вещами.

— Мне медицинская помощь не требуется, дети тоже в порядке, потратьте лучше это время на изучение ПДД, а деньги на покупку учебника, будет больше пользы для общества, и вас, наверное.

Тянусь за вещами, чтобы забрать их и как можно скорее уйти от этого сурового взгляда, уже надоевших, а не поддерживающих, взглядов прохожих, оказаться в квартире и понять, что нас ждет в обществе моей единственной, но не сказать любимой тети. Хватаюсь за ручки сумок, но встречаю сопротивление. Поднимаю полные недоумения глаза и встречаюсь с такими же растерянными океанами напротив. Мужчина стоит и смотрит на меня. Тишина повисает в воздухе. Кажется от меня что-то ждут, но я не могу понять что. Смотрю на него, он на меня, тянем сумки каждый в свою сторону.

— Я отвезу вас, куда скажете. Вы замерзли, сумки тяжелые, дети напуганы, — выдыхает как будто одним словом мужчина.

— Я не поеду с детьми с незнакомым мужчиной на машине, которой он только что чуть не переехал меня, — вздернув голову вверх, отчеканиваю я.

Бровь мужчины взлетает вверх. Он настораживается и смотрит пристально с прищуром.

— Чего же вы хотите от меня? — спрашивает мужчина, отступая на шаг от меня и оценивающе оглядывая с ног до головы.

— Извинений, как я понимаю, от вас и подобных вам не дождаться, так хотя бы отдайте мои вещи и дайте спокойно уйти! — выпаливаю я, складывая руки на груди и начиная закипать.

— И все? — удивляется мужчина. — Это все, чего вы хотите?

— Я хочу очень много, если бы было иначе, я бы здесь не стояла, но это вас никак не касается! Спасибо, что не покалечили, хвала немецким тормозам! Вы, кажется, спешили, вот, предлагаю не отвлекаться и отдать мои вещи. Поверьте, вас они не сделают не богаче, не счастливее! — яростно выпаливая слова, начинаю тянуться к вещам.

Мужчина смотрит то на меня, то на детей, но вещи не отдает. «Похоже он не просто так не заметил красный сигнал светофора, что-то долго и с трудом до него доходят слова» — смотрю в упор на мужчину и раздумываю как забрать свои вещи, может у него обострение, и он не спроста так долго соображает. Что-то этот инцидент затянулся, я конечно на поезд не опаздываю, но и стоять весь день на перекрестке не вижу смысла и не имею желания. Надо заканчивать это представление.

— Я не понимаю, зачем вы вцепились в чемоданы с женскими и детскими трусами? — говорю достаточно громко, чтобы слышали зеваки, может это на него подействует?

— Я помогу вам донести вещи, куда вы идете? Вы ушиблись и с вами двое детей, вам неудобно идти еще и объемные сумки — выходит из ступора мужчина и говорит твердо, четко, так что просто невозможно возразить.

Потерев коленки, потом затылок, вздыхаю и соглашаюсь. В конце концов, я его не просила, если даже он спешил, то это его проблемы, я устала, я хочу оказаться в тепле и уже поговорить с тетей Таей, чтобы двигаться дальше и понимать какая действительность меня окружает. Беру детей за руки и молча иду в сторону жилых домов. Панельная многоэтажка, не новый, но и не изгаженный двор, на крыльце никого, поодаль от крыльца на лавочке сидят милые старушки и что-то живо обсуждают. Резко останавливаюсь, разворачиваюсь и улыбаюсь, все я пришла, один квест пройден — я доехала.

— Спасибо за помощь, — искренне благодарю мужчину, — мы дошли. Будьте внимательны на дороге, иногда чуть больше внимательности и ниже скорость позволяют быстрее добраться до желаемого места назначения. А главное позволяют сохранить жизнь, и может даже не одну. Берегите себя. — выдыхаю устало, беру сумки и медленно иду к подъезду, где на ступеньках уже хохочут и прыгают мои бедакурчики.

Мне в след не раздается ни звука, но та тишина, что повисла после моей речи, как будто осязаемо повисла в воздухе и начала растекаться по всему двору. Я чувствовала физически, ноющим затылком, его взгляд, и обернулась. Наши взгляды встретились, он резко развернулся и ушел в сторону своей машины, которую припарковал на обочине недалеко от того светофора, где мы «встретились». Мое любопытство взяло вверх и я начала его рассматривать. Широкие плечи, средний рост, красивые ухоженные волосы, уложенные в безупречную прическу, длинные ноги, уверенная походка, дорогая одежда — все это создавало образ человека из параллельной вселенной, с которой я пересеклась из-за какого-то катаклизма. Но странное ощущения чего-то знакомого начало расползаться и селиться рядом с мурашками под кожей. Этого не может быть. Между нами граница миров, и общего разве что принадлежность к виду Homo sapiens и роду Люди. Еще немного посмотрела в след «знакомому» незнакомцу и пошла к домофону.