Приговоренная к смерти или В плену у демонов

Глава 19

Я снималась в порно и приносила секте прибыль, но наш жрец Билл готовил меня к новым испытаниям. Он знал о сверхсекретном проекте американского Агентства военной разведки под названием «Монарх», куда секта поставляла людей, вероятно, в обмен на гарантии иммунитета от судебного преследования. Проект «Монарх» — программа контроля над разумом. Я стала «кандидатом» в число «избранных».

С детства каждому ребенку нашей секты внушали, что он «особый», «один на тысячу», единственный, кто может принести неоценимую пользу братству, нашему Ордену. И мне сказали, что мой час настал, я должна быть готова стать секретным агентом ЦРУ.

Я слышала про ЦРУ, но не имела представления, что это за организация. Мне предстояло пройти тесты, на которых определят мою способность к подчинению и свойства моей памяти.

Для этого к нам приехал инструктор. Он организовал вечеринку. На ней была группа из десяти человек. После вечеринки инструктор тщательно допрашивал меня: кто и где сидел, во что были одеты люди, какого цвета у них волосы и глаза, о чем они говорили.

Инструктор определял мои способности запоминать информацию. Планировалось отдать меня в спецшколу ЦРУ на занятия по развитию естественной рефлекторной фотографической памяти с помощью электрошокового оборудования. В этой школе учат считывать движения тела и манеры противника, находить подходы к любому человеку и вовлекать его в безобидный разговор, в течение которого можно будет выяснить ту информацию, которую нужно получить. Там научат искусству соблазнения и умению заманить цель в постель, покажут, как убить человека, пока он спит или отдыхает после сексуальных отношений. Научат, как обыскать вещи жертвы, чтобы найти необходимую информацию. В школе обучат маскироваться, менять одежду, макияж, контактные линзы, уходить от слежки и преодолевать воздействие методов допроса.

Все это рассказывал мне инструктор, обещая жизнь полную приключений. На самом же деле предстояло пройти ЦРУ-программирование, с использованием сложных технологий, и жесткий отбор.

Но прежде пришлось причаститься. Я оделась во все белое, от моей католической вуали до белых туфель из лакированной кожи. Я стояла перед церковью, ожидая начала церемонии. Жрец нашего культа дядя Билл, деятельность которого была тесно связана с церковью, подошел ко мне. В руках он держал черную бархатную коробочку.

Билл сказал:

— Ты выглядишь сегодня прекрасно! Но ты красива от рождения. Бог дал тебе такую «благодать» — быть красивой. По благодати Божьей ты омыта кровью нашего Господа Спасителя, как и крест, на котором он распят.

Билл открыл коробочку, в ней лежало розовое ожерелье с распятием. Он надел мне ожерелье на шею и сказал:

— Теперь это ожерелье с крестом будет вести тебя через все твое существование.

Новый священник нашей церкви отец Дрон подошел к нам, достал из кармана мантии изящный голубой амулет с изображением Святой Матери и вручил мне его.

— Это следует носить вместе с розовым крестом, чтобы символизировать твое служение святой католической церкви, — сказал священник и велел мне пообещать «служить и повиноваться».

— Когда святой отец скажет: «Тело Христово», ты ответишь: «Aминь», — велел Билл. — Тем самым признаешь, что Бог создал мужчину. А ты знаешь, для чего создан мужчина.

После таких наставлений я пошла в храм вместе с людьми, которые то же собрались для крестного хода на литургию святого причастия. И сделала так, как мне сказали.

Когда служба закончилась, Билл напомнил мне:

— Бог избрал тебя для служения нашей семье. Ты избранная, моя дорогая. Нам предстоит дорога в Бостон для дальнейших действий.

Билл повез меня на своей машине. Я была словно в трансе под его внушением, смотрела на прерию, которая казалась мне бескрайним морем янтарных волн зерна, проносящимся за окном автомобиля. Однажды мы остановились на заправке, Билл повел меня внутрь здания, чтобы показать висевшее на стене чучело «джакалопа», якобы помеси американского кролика и антилопы. Из-за трансового состояния я действительно поверила, что помесь антилопы и кролика существует. Стояла сильная жара, которая усугубляла мою жажду. Билл не разрешал пить, пытаясь подготовить меня через лишение воды к изощренным пыткам и программированию, которое мне предстояло пройти в секретной лаборатории базы ВВС.

Мы приехали к удаленному, тщательно охраняемому военными объекту, обнесенному забором с колючей проволокой. Здесь находился самый крупный в США секретный лагерь по работе с программно-контролируемыми рабами. Скрытая в холмах, покрытых лесом, территория, обнесенная военным ограждением, через которое не могла проникнуть даже мышь.

Здесь тайно проводились секретные опыты над людьми, готовили шпионов, агентов, полицейских и военных для обеспечения Нового мирового порядка, контролируемого США.

У ворот нас встретили военнослужащие и проводили на сверхсекретный объект. В центре лагеря была еще одна хорошо охраняемая территория с военным ограждением, где исследовалось и проводилось программирование «поведенческого управления». Тут мне предстояло пройти тестирование как кандидату в качестве жертвы правительственного программирования проекта «Монарх».

Билл постучал в неприметную металлическую дверь с надписью «Научные исследования и разработки. Запрещен вход в помещение без предварительного согласования. Нарушители будут наказаны в соответствии с Федеральным законом».

Открыл дверь небритый мужчина средних лет, одетый в светло-коричневый костюм.

— Вот, Джордан, как мы договаривались, я привез показать вам свою подопечную, воспитанную по всем правилам нашей общины, — сказал Билл.

Джордан посмотрел на Билла с неприязнью.

— Я вижу, — сказал он важным тоном и велел Биллу подождать снаружи, пока он проводит предварительное тестирование.

Джордан отвел меня в свой аскетично обставленный кабинет. Фотография президента США и несколько военных фотографий на стене были единственным его украшением. Мужчина присел за армейский стол, усадил меня напротив и стал говорить с моим подсознанием на языке скрытых смыслов, используя тему диснеевского «Питера Пэна». Я по настоянию Билла перед поездкой пересматривала этот мультфильм. Джордан вещал медленным гипнотическим тоном:

— Пока твой маятник тикает, говорящий глиняный черепок на циферблате, которого ты кормишь, годами будет бегать за тобой. Питер Пэн знает, как быть на шаг впереди в игре и не стать самому приманкой для аллигатора…

После таких слов я провалилась в измененное состояние сознания. Не помню, что было дальше до того момента, когда Билл отвез меня в гостиницу.

На следующее утро Билл вернул меня Джордану. Глубоко под землей в лаборатории управления сознанием Джордан и его сотрудники продолжили тестировать меня для возможного участия в особо секретной программе НАСА.

При этом использовался «дизайнерский наркотик ЦРУ», под названием «Спокойствие», для того, чтобы химически изменять мой мозг и создать состояние ума, необходимое во время тестирований и опытов. Наркотик давал ощущение абсолютного умиротворения и иллюзию движения по воздуху, но делал меня беспомощной, во всяком случае, я с трудом взобралась на большое кресло с подлокотниками. Это кресло имело фиксаторы для ограничения движений рук, ног и шеи сидящего в нем человека.

Высокотехнологичный дисплей рядом излучал свет и «кружился» вокруг меня, создавая ощущение, будто размеры моего тела меняются. Луч света иногда ударял в глаза, что ослепляло.

Со мной работали два человека: Джордан и его помощник, молодой светловолосый парень в белом халате и шапочке.

— Добро пожаловать на второй уровень под землей, — сказал мне Джордан. — Здесь на самом деле некуда бежать и негде скрыться от нас. Мы — те, кто смотрит на тебя через Глаз в небе. Мы наблюдаем за тобой, мы взяли тебя в новое измерение, чтобы установить более мощный контроль над твоим умом, чем тот, который возможен на земном плане. Мы делаем свои мысли твоими мыслями, проецируя их в твое сознание. Запомни: мои мысли — твои мысли!

Джордан говорил не терпящим возражений тоном на языке скрытых смыслов. Он проверил крепление фиксаторов на моих руках и ногах и обратился к молодому сотруднику:

— Я должен заложить в нее средство к существованию в виде создания послушной шлюхи для работы на нас. Если говорить о создании шлюх, то переход от рутинной жизни к работе может происходить через обработку на тему пришельцев.

— Да, эта тема весьма перспективна для обеспечения программирования ее сознания, — согласился блондин. — Я сейчас подготовлю ее, заложу основу, задам установку для управления умом, убеждениями и восприятием. А дальше ты продолжишь программировать сам, это уже твоя работа.

Сотрудник попросил Джордана принести ему журнал исследований и шоковую установку, а сам переключил свое внимание на меня. Он гипнотическим тоном велел мне расслабиться и в точности следовать его командам. Я отключилась и практически не помнила, как он ввел в мое подсознание кодовое слово, вернее, словосочетание на русском языке — «Бесконечные измерения». Конечно, я не знала, что закодирована, и понятия не имела, на какие действия подтолкнет меня это словосочетание.

Слегка очнулась я, когда блондин говорил Джордану:

— У нее не идеальная внушаемость. Думаю, она нам не подойдет.

— Я предварительно тестировал ее и не нашел никаких ограничений, — не согласился Джордан. — Сделаем свою часть работы, затем передадим другим специалистам. Потом решим, годна ли она быть рабыней под нашим контролем.

Дальнейший порядок приведения моего сознания под тотальный контроль соответствовал требованиям проекта «Монарх». Использовались физические и психические травмы; лишение сна, еды, воды; воздействие электрическим током высокого напряжения; гипнотическое и звуковое воздействие, которое было связано с многочасовым прослушиванием через наушники однообразных звуковых записей. При этом меня били электрошокером, если я пыталась снять наушники. Иногда программирование проводилось с шумами в одно ухо и произнесением фраз в другое.

Меня погружали в гипнотическое состояние и подвергали воздействию различных гармонических тонов, обычно разных для одного и другого уха, ставили перед вспыхивающим стробоскопом, вызывающим состояние «зависания» ума. Мне показывали ускоренные фильмы с разным содержанием — одним для левого, другим для правого глаза.

Как-то две медсестры привели меня к металлической клетке, подключенной к электричеству, заперли внутри клетки и подвергли разрядам тока высокого напряжения для выделения в моем уме новой личности и программирования ее на тему Питера Пэна.

Меня обучали «езде на луче света» в качестве средства путешествия. При этом уверяли, что я «Никогда-никогда не приземляюсь», что усилило мою неспособность отслеживать время из-за расщепления личности.

Электрошоковое оборудование часто использовалось для моего программирования. Оно имело набор проводов с резиновой изоляцией и электродами, снабженными липучками. Электроды были разных размеров и помещались на разные части тела. Некоторые маленькие электродики могли быть размещены вокруг глаз и вдоль гениталий. Электроды управлялись «шоковой коробкой», которая имела элементы для регулировки силы тока, частоты и интервала воздействия.

Не редко меня помещали голой на столе, один большой электрод вставляли во влагалище, другие размещали на голове, груди, ногах. И мучительный процесс программирования начинался…

Обычно со мной работали около тридцати минут, потом программеры делали перерыв. Они оценивали то, что получилось, а затем продолжали работу или переходили к освоению новых установок. Сеанс длился до трех часов.

Часто меня подвергали воздействию электрошока и после этого излагали предстоящую задачу в левое ухо, связанное с правым полушарием, недоминантным в работе мозга. Мне говорили, что достижение поставленной в тренинге задачи будет вознаграждено, а за непослушание я буду жестоко наказана. Мне внушали, что я особенная и буду одной из тех, кто поможет изменить мировую историю.

Я лежала голая на холодном металлическом столе в состоянии транса и фотографически запечатлевала в памяти каждое слово, каждую деталь моего программирования. Оно «записывалось», откладываясь в подсознании.

Иногда сотрудники до введения меня в транс обсуждали детали конкретных извращений, на которые нужно было программировать. Как-то раз они говорили о зашифровывании моей памяти по примеру двух частных порнофильмов: «Как разделить личность» и «Как создать секс-рабыню». Их целью было разупорядочить память и задокументировать процесс управления моим сознанием для НАСА и Джорджа Абрамяна, принимавшего участие в финансировании их лаборатории.

Недавно я узнала, что фильм «Как создать секс-рабыню» показывал программирование, которое было особой комбинацией словесных команд или символов для доступа к определенному участку мозга, запрограммированному на желательные действия. Применяя такую комбинацию, любой сотрудник, любой человек получал беспрекословную власть над рабыней и мог командовать ей.

Часть моего мозга, хранящая подробности надругательств надо мной педофила Абрамяна, было решено обучить «любить» анальный и любой болезненный, садистский секс. Абрамян дал задание запрограммировать меня следующим образом: когда он будет бить во время секса, я должна кричать и рыдать или, наоборот, сексуально возбуждаться и просить продолжения — в зависимости от его желания.

Вид пениса Абрамяна должен был являться спусковым механизмом, триггером, который задействует нейронные механизмы части мозга и сделает из меня послушную сексуальную рабыню.

Ко мне относились как к лабораторному животному, не придавая значения моим чувствам. Меня программировали не только на секс, но и для выполнения секретных правительственных операций в качестве «Президентской модели». Но почему-то от этой идеи вскоре отказались.

Высокотехнологичное оборудование и методичность его применения давали абсолютный контроль над сознанием и жизнью человека, прошедшего через «Монарх». Меня буквально изгнали из моего сознательного существования посредством программирования моего подсознания. Я потеряла свободу воли, способность рассуждать и задуматься над тем, что со мной происходит. Могла действовать только так, как мне приказывали.

Я перестала испытывать эмоции. Мой мозг стал функционировать главным образом через разные фрагменты — личности, задействованные в совершаемом надо мной насилии. Во мне не осталось ничего свободного от этого насилия. У меня не осталось места, куда можно было бы убежать даже в собственном мозгу. Я оказалась словно «не в своем уме», однако именно это и нужно было тем, кто добивался тотального контроля над моим сознанием.

Джордж Абрамян решил лично проверить содеянное. Он приехал в лабораторию, и, придавая особую значимость своей персоне, сказал сотрудникам:

— Финансирование Проекта контроля над сознанием будет осуществляться до тех пор, пока он заслуживает моего внимания.

Абрамян забрал меня и отвез к себе. Пару дней он насиловал меня анально и вагинально, хлестал плетью, бил электрошокером. Ему нравилось меня истязать.

Но я не проявляла сильных эмоций и не орала так, как он этого хотел. Поэтому Абрамян остался не вполне доволен тем, что сделали со мной.

Попытка через шоковое программирование привить мне любовь к боли оказалось не слишком удачной. Тем не менее, действие программирования, электрического тока, травм и пыток, которым я подверглась в лаборатории, а также сексуальные надругательства и избиения до крови со стороны Абрамяна, сделали мой ум готовым на протяжении многих лет беспрекословно принимать боль, унижения, выполнять любые команды моих хозяев. И все же полностью подавить мой интеллект не удалось.

Джордж Абрамян не смог скрыть все свои «прелести» общения со мной. Из-за его истязаний меня госпитализировали сразу после возвращения домой. Физические и психологические проявления насилия, совершенного надо мной, вызвали вопросы у врачей относительно их причины, но дядя Билл все уладил.

Я же боялась прослыть «психически больной», ведь программеры сказали мне, что, в случае проблем, объявят меня умалишенной и навсегда запрут в психушке.

Преодоление полученных психических травм продолжается до сих пор. А тогда со мной работал мой наставник, жрец общины Билл.

— Ты вступила в завет с правительством США, поддерживаемый святой католической церковью, — вещал Билл. — Ты никогда не должна нарушать этот завет.

— А что такое завет? — наивно спросила я.

Билл ответил:

— Завет — это обещание хранить тайну. Все наши тайны хранятся в Ватикане у Папы Римского. Наш руководитель преподобный Джордж и я служим Ватикану. Твои страдания очищают твою душу, они были предопределены Христом, который пришел в этот мир, чтобы страдать за нас. Пытки, которым подвергли тебя, ничто по сравнению со страданиями Христа. Но ты должна хранить тайну своего очищения. Она известна в Ватикане, однако простые люди ничего не должны об этом знать. Ты должна дать обет молчания, чтобы никогда не раскрыть то, что случилось с тобой. Ты должна войти в завет, хранить тайну и унести ее с собой в могилу.

Билл продолжил наполнять мой восприимчивый девичий ум библейскими историями:

— Ты должна помнить, что Христос умер и вернулся, чтобы рассказать нам все, что он видел, когда был на пути в рай. Он отсутствовал три дня, но на самом деле намного больше. Там, где он был, время течет по-другому. В разных измерениях оно течет по-разному. Чистилище — это одно измерение. Ад — другое. И есть много иных, промежуточных. Ты можешь путешествовать по этим измерениям, входить и выходить из них, изучать, постигая тайны вселенной. Ты была выбрана, чтобы исследовать эти миры на пользу Церкви. Слушай, и ты услышишь голос Бога, направляющий тебя к твоей миссии. Розовый твой крест — это как рубиновые туфельки Дороти. Никогда не разрывай связь с розовым крестом, Люси, во время путешествия в другие измерения, и ты всегда сможешь вернуться домой.

Билл вещал все это, чтобы еще больше затуманить мой ум и сохранить в тайне все, что случилось со мной.

После программирования на секретной базе и издевательств Абрамяна моя жизнь стала еще хуже. Мое существование было строго регламентировано. Теперь мне не разрешалось ходить по магазинам и общаться с кем бы то ни было, кроме Билла. Я уже не могла ничего сделать в своем подсознательном стремлении хоть как-то защититься от насилия, не имела возможности с кем-нибудь поделиться своей душевной болью. Конечно, я и раньше была не общительной и, выполняя запрет попечителя, никому не рассказывала об издевательствах, которым меня подвергали, но сейчас такой запрет стал еще строже, мои прогулки проходили под присмотром жреца только на территории общины. Я по-прежнему жила в пристройке у дома Билла, которую он не разрешал мне покидать без его позволения.

Если я, рискуя, выходила из пристройки и была застигнута жрецом, он говорил мне:

— Соскучилась по порке и аналу? Хочешь быть отправлена надолго к Джорджу? — и велел возвращаться назад.

Продукты приносил Билл. Есть мне приходилось отдельно от него, хотя он выпускал меня из пристройки, чтобы накрывать ему на стол, мыть посуду и выполнять другую домашнюю работу в его доме.

Билл пытался окончательно сломить мой дух, понизить мою самооценку «ниже плинтуса» и таким образом подавить все проявления моей воли. Он настраивал мой разум на то, чтобы фантазии были реальностью, а реальность — фантазиями. «Спокойной ночи, спи спокойно, сегодня у тебя будет эротический сон», — говорил Билл перед тем, как прийти ко мне ночью, чтобы заняться сексом.

Мои телепрограммы, книги и музыка были теперь под еще более строгим его надзором, чем раньше. Билл пытался придать ассоциацию моего ума с Золушкой, он настаивал, чтобы я смотрела и пересматривала фильм Уолта Диснея «Золушка». Жрец снабдил меня и порнофильмом «Золушка и семь гномов».

Искажение реальности через тему Золушки еще больше подорвало мою способность отличать фантазии от реальности. Я не задавала вопросов, не имела собственных суждений. Фраза: «Ты можешь убежать, но не можешь скрыться» мучительным эхом отдавалась глубоко внутри моего разума. Ведь если я решила бы обратиться за помощью, кто мне помог бы? Полиция? Они не вмешивались в дела общины. Церковь? Билл сам являлся служителем культа. Родственников у меня не было в Америке, а покойные мама и отчим сами плясали под дудку Билла и поддерживали его во всем.

В мое телевизионное программирование Билл включил шоу и фильмы, обязательные для просмотра каждому, прошедшему через проект «Монарх».

Я могла теперь соотнести себя с Джинни, готовой радовать своего хозяина, который служил в Воздушных силах в фильме «Я мечтаю о Джинни». Подобное спутывало реальность моего собственного опыта с телевизионной фантазией. Через «Гамби и Поки» я уверовала, что сама такая же гибкая, как эти пластилиновые фигурки. Поэтому я была способна двигаться в любой сексуальной позиции. Зеркала олицетворяли для меня двери в другие измерения и путешествия, связанные с темами программирования, обусловленными образами Католицизма, «Алисы в Стране чудес» и «Волшебника страны Оз».

Остававшийся моим наставником Билл любил джаз, и это был мой долг — «любить то, что он любит». Я слушала джазовую музыку, которая была, пожалуй, единственной отдушиной для меня в то время.