Приключения ДД. Рубиновый след

Глава 4

Празднично одетую ребятню в белых рубашках с погонами и выпускников с красными лентами в школьном дворе шумно приветствовали изумрудные кроны деревьев, хлопая листьями, словно в ладоши в такт гремящему молодёжному оркестру. Родители смахивали слезу. Учителя и наставники давали напутствия. Атмосфера была наполнена волнением от предстоящих экзаменов и грядущих поступлений в различные учебные заведения. Последний звонок, заканчивался вручением значков отличников учёбы среди всех казачьих классов. Глеб уже второй год подряд получил этот знак отличия. Паша, хоть и с завистью поглядывал на товарища, но в мыслях его было чёткое понимание, что награда у друга заслуженная. Энциклопедические знания Глеба не раз поражали одноклассников и педагогов, однако, несмотря на всеобщее уважение на должность атамана класса его кандидатуру никогда не выдвигали.

Торжественная линейка закончилась. Маша вприпрыжку поскакала вместе с подружками и маячила впереди нарядными белыми бантами на пышных косах. Паша и Глеб неторопливо шли домой вслед за ней.

Паша, опять бросив ревностный взгляд на значок весело заявил: – Слушай, так тебя может уже за такие заслуги и в атаманы класса пожалуют?

Товарищ замотал головой: – Это исключено. Вот, если бы можно было самовыдвигаться, я бы, конечно, попробовал. Всегда полезно знать, как на самом деле тебя оценивают друзья.

– Почему исключено? – наморщил лоб Паша.

– Атаман класса должен быть не только умным, он и по физической выправке обязан фору любому дать.

– Эх, нам бы объединить мои мускулы с твоими мозгами, мы бы таким атаманом стали!

– Здорово, конечно, ты придумал, но только на эту должность избирают одного, а не двоих, – напомнил Глеб.

– Ну, да, а то это уже и не атаман вовсе, а змей Горыныч получится. Ха-ха-ха!

Глеб внимательно посмотрел на друга, сузив глаза: – Всё-таки мне кажется странным то, что ты так резко раздался в плечах. Не бывает в природе таких внезапных перемен.

Губы Паши вытянулись в тонкую линию, и он выдал: – Ты завидуешь!

– Меня моё тело вполне устраивает, ещё вырасту. Я за тебя беспокоюсь.

Паша фыркнул: – Тоже мне беспокойный нашёлся!

– Даже Машка заметила, как ты похорошел. Сказала, что за такого и замуж можно выходить, не стыдно будет перед подружками.

Паша покраснел до корней волос: – Чё прям так и сказала?

– Хм. С неё станется. Вот я и думаю, не колдовство ли это? – назойливо продолжал гнуть свою линию Глеб.

– Ещё одно слово и я с тобой неделю разговаривать не буду! – предупредил раскрасневшийся друг.

– Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Завтра Дима приезжает, – напомнил Глеб.

Недовольство Паши тут же прошло, сменив окрас лица с румяного на бледный: – Что нас ждёт в этот раз?

– Скоро узнаем. Недолго осталось. К вам на дачу вещи собранные стоят. Даже Машка уже все наряды нагладила.

– У нас дома тоже уже всё к отъезду готово, – с прохладцей отозвался Паша, словно думая ещё о чём-то своём, и медленно покрываясь пунцовыми пятнами на обеих щеках.

Глеб заметил это, но не стал допытываться. Ему давно стало казаться, что после посещения Мира Грёз между его другом и сестрой стали проскакивать какие-то искры, диапазон которых бешено гулял от вспышек гнева до приливов угловатой нежности, и он решил, что эта задумчивость связана именно с предстоящим совместным отдыхом.

А в это время Паша растерянно думал: «Интересно, нунтиусы тоже заметят перемены во мне или нет?».

Дима, хохоча, обхватил Акелу, когда тот завалил его на спину едва он вошёл во двор. Вылизывая лицо внуку хозяина, молодой волк всем своим видом давал понять, что невероятно соскучился.

Георгий Максимович хмыкнул, открывая ворота: – Во как обрадовался, даже с ног умудрился сбить! Думал, в автомобиль запрыгнет, когда я ему озвучил что тебя на вокзал встречать еду. Так, отходите с дороги, машину загонять буду.

– Хватит, хватит! Я тоже рад тебя видеть! – сделал Дима попытку встать и снова был сражён, но тут же отпущен.

Акела отошёл в сторону ближе к дому, и как ни в чём не бывало, уселся на дорожке.

Юный волхв, отряхивая серо-зелёного защитного цвета штаны и такую же футболку, поднялся на ноги: – Дай хоть тебя разглядеть! С виду как обычная остроухая собака.

Садясь в серебристый старенький форд, дедушка подсказал: – Волки ближе к трём годам матереют, так что ему ещё есть, куда расти.

– Ого! Так ты мне уже сейчас выше колен, а на задних лапах в грудь упираешься! Что же потом будет? – обратился Дима к серому другу присев перед ним на корточки.

Тот облизался, и юноше показалось, игриво подмигнул.

Дима вскинул брови вверх и воскликнул: – Какой интересный товарищ рядом подрастает!

Дедушка загнал автомобиль и, мягко хлопнув дверью, прокомментировал: – Подрастает это да. Целыми днями только спит, а ночью в лес убегает. Охотники знают, что мой он, и не трогают, а вот их собаки другого мнения. Иногда такой лай поднимут, что только водой могу эту свору перед двором разогнать.

Дима покачал головой: – Акела, что же ты хозяину не помогаешь? Один раз бы уже дал понять собакам, чтобы не приходили.

Уши Акелы чуть опустились и он отвернулся.

– Чего это он? – удивился Дима.

– Обидчивый. Не нравится, когда ругают.

Юноша тут же присел перед молодым волком и стал гладить по холке: – Ты прости, я не хотел тебя обидеть. У собак работа такая лаять, кто ж их разогнать сможет? Всё равно вернутся не сразу так потом. Молодец, что игнорируешь.

Животное с полминуты отворачивалось, а затем уткнулось в Диму мордой.

– Ты прощён, – усмехнулся дедушка. – А теперь хватит тут ласкаться, ужин ещё готовить.

Акела прошёл под навес около бани рядом с входом, улёгся, вытянув лапы и застыл, как сфинкс с высоко поднятой головой.

– Это его новое место? В дом уже не заходит? – спросил внук.

Георгий Максимович закивал: – Сам выбрал этот дозорный пункт. Я ему туда только воду ставлю. От еды отказывается.

Вечерело, быстро опускались сумерки. В окно из кухни Дима видел янтарные глаза Акелы, светящиеся от света из окон дома. Но вскоре блики исчезли.

«На охоту пошёл» – догадался юноша.

Георгий Максимович наловил карасей и жарил их на плите, рядом доваривалась уха.

– Деда, как ты тут?

– Я помаленьку. Всё думаю, как тебе помочь, да не знаю с какой стороны подойти. Да вон за Акелой наблюдаю. Порой кажется, что и не животное вовсе. С полуслова всё понимает. Ты лучше скажи, сам как? Разобрался в книжке, что с собой увёз?

Дима загадочным голосом сообщил: – Разобрался. Могу даже кое-что показать. А книгу обратно в сундук положу. Так надёжнее будет, тем более что Акела теперь баню сторожит.

Знахарь, отставив с огня кастрюлю с готовой ухой, повернулся к внуку и строго произнёс: – Тебе знания выпала честь изучать не для забавы. Не применяй их никогда, чтобы покрасоваться.

Плечи юноши опустились: – А как же я тебе покажу, что умею?

– Я тебе верю. Мне слов достаточно будет, а силы природы в угоду каприза или хвастовства трогать не смей!

Дима кивнул: – Обещаю. Хотя, если честно, думал перед ребятами похвалиться.

– Так и гордыню легко пробудить. Сам не заметишь, как тебя заносить начнёт. Мудрость всегда состояла в том, чтобы не выпячивать умения и знания. Оттого-то и говорят, что слово серебро, а молчание золото.

– Мой классный руководитель как-то упомянул, что казак силой не хвалится. Она ему для другого нужна. Пусть лучше враги недооценивают возможностей бойца.

– Очень правильно он вам посоветовал. Ну что, уха пусть настаивается, а мы с тобой пока толчёнкой с жареной рыбкой угостимся?

– Я за! – подскочил внук, нарезать хлеб.

Первая же ночь у дедушки в доме наполнила сны молодого волхва странными видениями. Ему казалось, что он вместе с просвещённым прапрадедом парит над Чёрным лесом. Предок, что-то рассказывал, но проснувшись, Дима с негодованием обнаружил, что ничего не запомнил.

Чуть рассвело Георгий Максимович зашёл будить внука: – Чего это ты с утра уже хмурый такой? Сегодня же с друзьями встречаться идёшь?

Дима поделился тем, что никак не может научиться толковать сны.

Дед махнул рукой: – Отпусти. Понимание придёт, когда должный момент наступит. Я тебе как доктор заявляю, мозг ничего не забывает, всё помнит, даже то, что во сне привиделось.

Лицо юноши озарилось улыбкой: – Может мне каких книг типа сонников почитать?

Знахарь погрозил пальцем: – Глупая затея. На этом только торгаши зарабатывают, другой пользы нет. В старину в каждом роду свой сонник был, и образы разные не всякому человеку открывались, когда новая семья зарождалась. Корректное значение передавалось от отца к сыну. А кто-то пообъединял предания с воспоминаниями, всё же из уст в уста по бо́льшей части сохранялось, да и слепил в кучу. Потому-то люди и ругаются, что редко правда бывает, а всё больше ложь выпадает по разъяснениям различных сонников.

Юноша резко сел на кровати: – Пойду, проверю сундук, вдруг там есть то, что мне нужно!

– Позавтракай сначала, а потом ступай, а то опять там засядешь, а еда вся остынет! – заворчал дедушка. – Сам я уже поел и обед с собой возьму. Я на пасеку до вечера пойду.

Дима быстро оделся и поспешил на кухню, где быстро подкрепившись оладьями со сметаной, помчался в баню, к кладезям сакральных знаний, припрятанных на чердаке в бане.

У входа в частично обросшее мхом бревенчатое строение Акелы не было. Дима огляделся. Миску с колодезной водой дедушка уже поставил, но к ней ещё никто не притронулся, ибо наполнена она была до самого верха.

Открывая скрипучую дверь в предбанник, он подумал: «Наверное, мой лохматый товарищ, по лесу, где-то рыщет».

Под крышей над баней было прохладно. Солнечные лучи ещё только готовились захватить юг в жаркий плен, и в затемнённом помещении чувствовалась свежесть раннего утра. Дима, улыбаясь, словно старому другу, погладил огрубевшее дерево крышки сундука, пробежал пальцами по металлическим окладам.

– Ну, здравствуй. Спасибо за науку. Книгу об управлении Вайю я возвращаю, магические слова запомнились. А дощечки оставлю при себе. Они теперь часть моего арсенала, да и тренироваться надо продолжать.

Юноша осторожно снял замок и открыл сундук. Специфический запах старины щёлкнул в нос предвкушением чего-то неизведанного. Дима положил привезённую книгу и стал перебирать фолианты в деревянных и кожаных обложках в поиске чего-то похожего на толкователь сновидений. К его счастью, такая книга нашлась. Но размер не воодушевил. Это скорее была брошюра, нежели полноценный букварь по снам, странные рисунки в которой напоминали геометрические фигуры в самых разных проявлениях искривлений. Пролистав несколько страниц, Дима замер. Один рисунок зацепил его взгляд нехорошим предчувствием. Как будто несколько мечей вонзались в землю. Ему вдруг стало не по себе. На душе нарастала тревога. «Что случилось» застучало в голове.

Зябко передёрнув плечами и, чихнув, юноша подумал: «Пойду-ка я с чайком это почитаю».

Дима, пригнувшись, быстро спустился по поскрипывающей лестнице и вышел во двор. Акела ещё не пришёл.

«Странно, дедушка говорил, что он только на ночь отлучается» – всё больше беспокоился юноша о питомце, но идти искать в лес, не было смысла.

Дима обустроился на кухне так, чтобы видеть вход в баню и принялся за чтение, попивая мятный чай.

Периодически он отрывался от книги, и, поглядывая в окно, размышлял над новой информацией, повторяя вслух главные тезисы из текста: – Образы во сне это проекция мировосприятия… Перед расшифровкой важно вспомнить настроение перед сном, а также не забыть о пережитом остром впечатлением, если такое было получено за последнее время… Любой запомнившийся образ нужно оценивать с нескольких сторон: наблюдается ли целостность и яркость или неполнота и размытость, обыденность или чудесность, гармоничность с окружением или мелкость или укрупнённость по отношению, ко всему остальному увиденному во сне… Обращать внимание есть ли чувство эстетической завершённости у приснившегося объекта … Как же всё это между собой связать, я же не художник?

И тут Дима вспомнил, что мама Глеба пишет картины и обрадовался: «Вот кто мне поможет с пониманием образов!

Он встал, немного размялся и посмотрел на часы. На ходиках в кухне уже набежало время полудня. Можно было пообедать и идти к друзьям. Есть не хотелось. Тревога всё больше теребила. Вдруг послышался стук по стеклу. Дима дёрнулся от неожиданности. Встряхнул головой и побежал в соседнюю комнату, откуда раздался звук. Первое что он увидел в окне – это были счастливые лица его товарищей.

Паша радостно закричал: – Выходи! Сколько тебя ждать можно!

Забросив книгу на подоконник широкого окна в кухне, Дима выбежал во двор и кинулся обнимать друзей: – Как же я рад вас видеть! Как вы окрепли за эти полгода! Особенно Пашка!

И тут Дима посерьёзнел, отстранился: – Я пока занят. В лес пойду. Надо Акелу поискать.

Паша тут же отсалютовал: – Мы с тобой!

Глеб, указав на тонкую футболку Димы, посоветовал: – Куртку возьми и фляжку, пригодятся.

Через минуту друг был собран.

И вот юноши в костюмах цвета хаки дошли до опушки, после которой деревня уже не просматривалась. Чёрный лес встречал их плотной растительностью, разросшись молодой зеленью на всех ярусах от сочной низкой травы до макушек деревьев. Урочище, посылая местным жителям и гостям привет зелёной свежести, манило многовековой прохладой.

Паша, крутя головой и пристально всматриваясь в разные стороны, скривившись, спросил: – И куда пойдём? Не заплутать бы.

– У меня с собой компас, – Глеб продемонстрировал блестящее карманное устройство, успокоив товарищей, и скрупулёзно зафиксировав направление, предложил: – Давайте пройдём туда, куда обычно туристы и грибники ходят, а потом исследуем охотничьи тропы.

– Хорошо, что у нас с капканами никто не охотится, – присвистнул Паша, прикидывая перспективы прогулки по лесу.

– Будем, надеяться, что так оно и есть на самом деле, – выдвинулся Дима вперёд по тропе, пряча от друзей поселившийся в глазах страх за любимца.

Миновав извилистый холм, ребята неожиданно вышли на многолюдную поляну. Оказалось, что пропал восьмилетний ребёнок. Пока родители с другими родственниками были заняты подготовкой еды для пикника, мальчишка без должного присмотра куда-то ушёл ориентировочно четыре – пять часов назад. Представители МЧС, и волонтёры из деревни вместе с охотниками делили присутствующих на малочисленные группы, чтобы идти прочёсывать лес.

Завидев юных казачат, Кузьмич помахал им рукой: – Идите в мой отряд!

Глеб и Паша бросили вопросительные взгляды на Диму, а тот уже шёл к управляющему гостевым домом Анатолия Александровича.

– Как мальца зовут? Его надо звать, может, откликнется? – спросил Дима у Кузьмича.

– Имя Никита. Они вчера заходили ко мне. Кругленький такой мальчонка, упитанный, – полным волнения голосом сообщил пожилой управляющий.

– Показывайте наш квадрат, – подошёл Паша.

Кузьмич объяснил ребятам границы и, распределившись в линию на десятиметровом расстоянии, они двинулись в лес, в указанном поисковиками направлении.

Дима выбрал самую крайнюю правую делянку, ему не терпелось остаться одному и попробовать применить дощечки: «Ведь они помогли мне найти Синий камень. Почувствовали моё желание и призвали его. Это не было случайным совпадением».

Наконец-то он немного отдалился и вытащил связку. Зажав в кулаке изображение малой свастики, Дима взмолился просьбой о помощи вперемешку со словами заклинания к ветряной стихии Вайю. Какое-то время ничего не происходило, но тут мощный поток воздуха ударил в лицо юного волхва, а затем в спину и юношу качнуло вправо. Дима сделал несколько шагов, ощущая, что его тело словно толкает некая невидимая рука. Он пошёл сквозь плотные кусты калины. Затем, встретив колючие шипы боярышника и шиповника, вынужден был обогнуть их левее. Тем временем скрытый от посторонних глаз воздушный поток продолжил его вести. Время шло. Лес давил тишиной. В ушах звенело и пульсировало. Голоса участников поисков уже были не слышны. Прокричала какая-то птица. Она резко перепорхнула с дерева на дерево, заставив юношу вздрогнуть. Он замотал головой и прислушался. Внутреннее напряжение неожиданно спало.

Предчувствие того, что потерявшийся ребёнок где-то совсем рядом заставило Диму звать мальчика: – Никита! Никита!

Неожиданно молодой волхв услышал вой.

«Акела? Он тоже где-то здесь?» – засвербели мысли, но Дима, не отвлекаясь, продолжал двигаться ведомый силой Вайю, громко выкрикивая имя мальчишки.

По мере продвижения пронзительный вой усиливался. Тревога то отступала, то возрастала, когда протяжный вой внезапно прекращался, но вот он раздался совсем близко и застигнутый врасплох Дима, едва не оступившись на ровном месте, обнаружил значительный перепад уровня земли и остановился. Он присел на корточки и увидел, что под разросшейся малиной укрыт резкий спуск. Осторожно отодвигая весенне-зелёные, но уже изрядно колючие ветки, Дима спустился по рыхлой почве в незаметную сверху глубокую яму, где прижимаясь к Акеле, около родника в грязном спортивном костюме и кепкой козырьком назад на камне сидел охваченный страхом мальчик.

– Никита! Нашёлся! Как ты тут один? – торжествующе воскликнул Дима.

Мальчик вытер нос рукавом.

– Я не один, – он указал на волка, погладив его по спине: – Со мной друг. Он пришёл почти сразу, как я сюда свалился. Он хороший. Облизывал мои ссадины.

– Вставай, сейчас мы тебя с твоим другом, которого зовут Акела, к родителям отведём.

Никита заулыбался: – Какое красивое имя.

Но тут он замотал головой в разные стороны: – Только идти не получится. Коленка болит. Сам выбраться не могу.

Дима посмотрел на тучного мальчишку, прикидывая шансы его поднять: – Совсем не можешь? А если я тебе колено перетяну? Давай попробуем?

Мальчик неуверенно кивнул. Дима снял футболку, и осторожно ощупав место ушиба, зафиксировал ей колено ребёнка, на всякий случай, примотав палочки, имитируя наложение шин, закрепил сверху ремнём от своих штанов. Хоть молодой волхв и предполагал, что, скорее всего, перелома нет, по крайней мере, открытого, но судя по размеру ссадины и опухоли, было понятно, что падение было неудачным. Никита смог встать, но двигался крайне медленно. О самостоятельном подъёме из ямы не могло быть и речи.

«Носилки бы, но за помощью идти далеко» – раздумывал Дима, не желая снова оставлять ребёнка одного.

И тут ему пришла в голову сумасбродная идея. Молодой волхв выразительно посмотрел на волка. Казалось, что тот прекрасно понимая, что хозяин собирается делать, ответил осмысленным благосклонным взглядом. Единственное чего Дима боялся, так это напугать ребёнка тем способом, которым собирался его нести. Но другого выхода он не видел и снова взмолился к силе Вайю, в этот раз, выбрав дощечку со среднего размера свастикой. Никита с удивлением уставился на спасителя, который вдруг что-то забормотал на неизвестном ему языке. В глазах мальчишки забегали смешинки. Он, поджав руки к телу сгруппировался, ожидая, что же будет дальше. Вдруг по кустам в яме пробежал ветер, взъерошив листья. Зажужжало, как будто нёсся огромный пчелиный рой. Дима протянул руки к Никите и, подняв его как пушинку, усадил на спину волку, который ни на сантиметр не прогнулся под весом ребёнка.

– Держись Никита, всё хорошо, – уверенно проговорил Дима, сверкая сапфировыми проблесками в посиневших глазах.

Мальчик кивнул и прижался всем телом к мохнатому другу. Юноша, придерживая на отдалении руками, в которых играл ветер, конструкцию из волка и ребёнка следовал рядом. Шаг за шагом они медленно выбрались из ямы и продолжили путь по свежей тропе, проложенной Димой. Поломанные ветки кустов, указывали им дорогу.

Уже около поляны, где развернулся штаб спасателей, Дима, поблагодарив дощечки, отпустил силы Вайю. Акела сразу же рухнул под увесистым Никитой, и мальчик с волком распластались на траве.

– Твоего друга надо отпустить. Он совсем устал, – объяснил Дима, помогая подняться ребёнку с земли.

А тот, казалось, позабыв про боль, пытался подпрыгивать на одной ноге, завидев сквозь редкие деревья маму. Дима приобнял мальчишку и вывел его из тени деревьев на свет. Бедная женщина, измотанная переживаниями, бросилась на колени перед сыном, покрывая его лицо поцелуями. По рации передали, что ребёнок найден. Эхом стали разноситься радостные крики волонтёров и родственников.

Акела на поляну не выходил, ждал хозяина под ветвистым ясенем. И тут он обернулся. К нему приближались казачата.

Паша дёрнул за рукав Глеба: – А вот и Акела! Привет волчара! Иди, поздороваемся!

Акела лукаво прищурился и прыгнул на близко подошедшего Пашу, но завалить его на землю не удалось, юноша шустро присев извернулся и отскочил в сторону, как будто был резиновым мячиком.

– Я угадал твой манёвр! – задорно расхохотался Паша.

Глеб покачал головой и заворчал: – Вот и нашёл себе Степанцев Павел подходящую компанию. Лишь бы дурачиться.

– А великому умнику Глебу Бойченко лишь бы помудрствовать! – парировал Паша, наглаживая бока волку, и громко шепнул серому в ухо: – Подтверди Акела!

Тот тут же шутливо пару раз тявкнул и один раз рыкнул.

Глаза Глеба расширились: – Он тебя понимает?

– Ты его тоже начнёшь понимать, если не будешь шарахаться, – подошёл Дима и Акела переместился к ногам хозяина, но продолжал подставлять бока Паше для почёсываний.

– Дроздов, а ты сам-то давно волков понимать стал? – с растянутой улыбкой спросил Глеб.

Дима провёл ладонью по лицу: – Дед не советовал показывать. Я вам словесно откроюсь. Я теперь ещё и ветер понимать помаленьку начал.

Изумлённые друзья переглянулись.

Глеб щёлкнул пальцами: – Мальчишку ты с помощью ветра отыскал!

Дима, озорно сверкнув глазами и покусывая нижнюю губу, кивнул.

Паша недоумевающе развёл руками: – Вот скажите мне, как голова у умников работает?

– Они, наверняка, много читают и обдумывают прочитанное. В этом рецепт? – спросил Дима, похлопав Глеба по плечу.

Вскинув нос выше, Глеб лекторским голосом стал перечислять: – И шахматы, и головоломки различные и рисование ментальных карт, всё это способствует развитию мозга.

Паша скривился: – Зря ты спросил, сейчас начнётся!

Дима покачал головой: – Глеб, ты мне очень кстати напомнил, что я с твоей мамой поговорить хотел.

Паша поднялся: – Тогда пойдёмте. Я думаю, и мои и Глеба родители тоже будут рады тебя видеть. Послезавтра с нами только моя мама останется, остальные разъедутся.

– Маша не уезжает, – напомнил Глеб о сестре.

Паша смутился: – Ну да, точно. Будет за нами приглядывать и доносить. Пошлите уже. Есть охота. Переволновался я от всех этих поисков.

Обратный путь они преодолели быстро. Алкела незаметно убежал, но в этот раз Дима не беспокоился, понимая, что тот пошёл по своим волчьим делам.

Паша хотел замолвить слово о кражах рубинов, но Глеб его остановил: – Это нужно обсуждать обстоятельно. Лучше соберёмся вечером. Вызывать дозорных нужно только тогда, когда мы сами уверены в конкретных шагах, которые без них осуществить не сможем. Напоминаю, наша встреча с нунтиусами должна выглядеть спонтанно. Никто из последователей Дивинус не должен выяснить, что у нас сохранилась память о посещении Бонум.

Расположившись на шезлонгах во дворе дачи семьи Степанцевых, после сытной окрошки на квасе с мясом, и раздумывая над тем, сколькими пирожками с вишней угоститься, дети приготовились слушать маму Глеба. А в это время художница рядом за маленьким столиком, разливая чай с ромашкой по расписанным ею керамическим чашкам, начинала свой рассказ.

– Дима задал один из самых сложных вопросов в любом творчестве. Ведь абсолютно каждая оценка в этом ремесле субъективна. Во всяком символе зритель увидит нечто своё. Опыт у всех разный. Образы расшифровывать невероятно сложно, – хотела избежать длительной дискуссии мама Глеба, начав издалека, но Дима продолжал смотреть на неё пытливым взглядом, не оставляя ей выбора.

И видя неподдельный интерес Димы и то, что Паша и Глеб с Машей, тоже внимательно на неё уставились, она нехотя продолжила, но постепенно начиная рассказывать с азартом человека любящего свою профессию: – Понимаете, всё, что выбирает художник, будь то бумага, оттенки красок, имеет значение. Он задумывает некий посыл, оборачивая его в образ в голове, и затем переносит на полотно, делая идею олицетворённой. И для этого художника, например синий это тяжёлый холодный цвет. Он подобрал синие тона, чтобы отразить холодность картины. Но подходит человек, который заряжается от синего цвета положительной энергией, для него он не сумрак, а свет надежды. И получается так, что этот зритель интерпретирует изображение как позитивное, в то время как автор хотел передать боль и холод.

Паша из всех сил старался не зевнуть, засовывая в рот один за другим пирожки. От такого повествования он понял только одно, что искусство нагоняет на него сон. Юноша как бы невзначай развернулся к солнышку, и, как будто загорая, обнажил живот и натянул на лицо кубанку, жуя под ней и слушая вполуха.

Мама Глеба обновила чай и, сделав несколько глотков, стала вещать дальше: – Усредняя можно сказать, что уровень внутренней культуры художника зритель понимает по набору цвета, по штрихам, которыми тот пользуется и, безусловно, по сюжету картины. Эстетическая завершённость показывает трудолюбивого человека, но в то же время это может быть отражением того, что перед нами педант, любящий детали и боящийся проявить инициативу и добавить новых красок или ещё как-то изменить классический канон.

Дима поднял руку: – Рисунки любого человека это отражение его сущности, так?

– О, Димочка, как ты верно подметил. Нестандартный стиль выдаёт самобытного человека. Того, кто не копирует, а созидает. Сама Вселенная или Творец ведёт его руку. Настолько уникальны его работы, словно это творения природы. Однако сверх необычные абстракции могут говорить о том, что художник испытывает проблемы психического характера. Я советую детей на выставки абстракционистов не водить. Они должны сначала познать признанную классику, получить знания о чувстве прекрасного, а потом уже, будучи постарше или даже лучше в зрелом возрасте, при желании, размышлять и над работами от больного воображения. Ни для кого не секрет, что у Сальвадора Дали и Ван Гога была психопатология, но почему-то общество продолжает любоваться их картинами, хоть и сложными для восприятия. Порой кажется, что якобы популярное мнение навязывается простым людям, далёким от искусства, и они просто покупают модные вещи, по совету неких блогеров, чтобы быть в тренде. Однако оглянитесь, у тех, кто действительно в этом разбирается, в доме стоит классическая добротная мебель, висят картины с теми сюжетами, которые во все времена и в любом обществе не подвергаются критике. Кстати, доктора советуют много рисовать любому человеку. Это своеобразная прихокоррекционная работа. Вообще творчество помогает справиться с личностными трудностями, даже скажу больше, пережить неприятность без психологических потерь.

Паша начал засыпать, как вдруг звонкий голосок Маши привёл его в чувство: – Оёёюшки! Это получается, что знаменитая картина «Чёрный квадрат» негативом тащит смотрящего на неё в преисподнюю!

Мама погладила дочку по голове: – На самом деле Казимир Малевич, когда создавал свой «Чёрный квадрат» использовал огромное количество самых разных цветов. Я бы назвала его работу суперматическим космосом, а не траурным символом. Суперматизм собственно Малевич и ввёл в искусство, начав футуристическое поклонение квадрату, кругу и кресту на своих полотнах. Но это его собственные убеждения, просто советские поклонники сделали работы нищающего художника бедняка популярными и на того обрушилась слава во времена, когда осуждалось и удалялось любое имеющее отношение к зажиточному классу. Малевич ведь никогда не проявлял до того как его заметили никаких советских идей, которыми светилась новая власть. Он просто начал зарабатывать, наконец-то перестав жить за счёт супруги, а такое нужное революционным вождям новое искусство быстро заполонило пространство СССР, и работы Малевича стали востребованы и возросли в цене.

Глеб кашлянул и монотонно заявил: – Ценообразование в искусстве то ещё поле чудес. Помню, как ты рассказывала, что скульпторы специально состаривали свои работы и потом их как будто случайно находили где-нибудь в поле, выдавая за древние творения и продавая за баснословные деньги.

Услышанное заставило Пашу окончательно прийти в себя.

Он снял кубанку с лица, и немного разморённым голосом спросил: – Тётя Наташа, а к тому, что рассказывала ваша подруга о рубинах, это тоже относится? Как их стоимость определяется? Кто за этим стоит? Это ведь просто камни, кто им цену назначает?

Та рассмеялась мелодичным звонким хохотом: – Кто проснулся? Я-то думала, что ты спишь и десятый сон видишь. А он, понимаешь ли, экономическими подсчётами занят!

Маша захихикала, погрузив Пашу в бордовые тона смущения, а её мама, насмеявшись, ответила: – На самом деле, то, что я знаю из разговоров с Эльвирой, выглядит немного странно. В нашей стране как-то прохладно относятся к рубинам и драгоценным камням в целом. Это выражается в том, что оценка камней проводится на основании зарубежной документации. У нас нет мало-мальски добротных геммологических исследований. Конечно, торговля идёт, но глубокое изучение кладовой природы, если и ведётся, то не обнародуется. Специалистов в этой сфере считанные единицы. А их труд очень даже востребован, ведь с давних времён существует огромное количество технологий по облагораживанию природных камней. Крайне редко, но бывает, что крупные ювелирные дома озвучивают какие-то данные о своих запасах в хранилищах и расчётных залежах на рудниках месторождений, где добываются камни, и получается чудная картина. Выглядит так, что на самом деле запасов имеется столько, что, кажется, что их и добыть то не могли даже за всю историю человечества. А всё почему? В мире существует огромное количество подделок, и фальшивые камни выдаются за настоящие. Кому-то это очень выгодно и вряд ли мы когда-то узнаем, почему драгоценные камни так дорого ценятся.

– А как же наука? – возмутился Глеб, тут же осёкся и, кивая, словно самому себе, проговорил: – Хотя в промышленности, конечно же, легче использовать искусственно выращенные кристаллы.

– Вот-вот. Синтетические алмазы, созданные в лаборатории, имеют больше практического применения, нежели их редкие природные братья, которые любят вставлять в короны.

Маша выпятила губки: – Природные камни красивее, хоть их и сложнее добывать и обрабатывать. Но я бы хотела себе украшение именно с натуральными кристаллами. Зачем стеклянную бижутерию носить?

Глеб сурово посмотрел на сестру: – Вот поэтому камни и приукрашивают и продают таким вот как ты любителям. Ты же в жизни не сможешь отличить настоящий камень от искусственного творения!

Та подскочила: – Как бы ни так! Природный камень имеет внутренние вкрапления, а синтетический прозрачный как стекляшка! Вон у Пашки на ноге браслет, там стопудово настоящий камень! Посмотрите, какой красивенький!

После реплики Маши наступила минутная тишина. Все посмотрели на Пашу, который стал поправлять задравшуюся штанину, оголившую на щиколотке браслет с красным кулоном в виде звезды.

– Это талисман, – застенчиво прокомментировал Паша, – Талисман Чемпиона. Такие многие спортсмены и артисты носят. Я себе тоже захотел, как у моего любимого нападающего из краснодарского футбольного клуба.

Юный волхв вопросительно посмотрел на Глеба, тот пожал плечами и развёл руки.

Наклонившись к Паше, Диме язвительно процедил в самое ухо: – Не знал, что ты бусики предпочитаешь носить.

Глеб, усмехаясь, выпрямился, и, не давая Паше что-либо сказать в свою защиту широко расставив руки, потянулся и вежливым тоном поблагодарил мать: – Кажется, лекция удалась. Спасибо мама. Было поучительно.

Та, махнув рукой ребятам, удалилась в дом.

Маша сидела насупившись.

Она пододвинулась ближе к Паше и скороговоркой спросила: – Это был твой секрет, да?

Юноша глубоко вздохнул и мрачно заявил: – Можно и так сказать. Во всяком случае, я не был готов разглашать это как некую новость.

– Прости. Ну, правда, скажи, это же настоящий камень? – девочка зачарованно поглядывала на браслет, край которого снова стал виден.

Глеб и Дима с любопытством смотрели на беседующих.

Паше стало невероятно жарко, язык прилип к нёбу. Ему казалось, что он сейчас воспламениться от пристальных взглядов друзей и юноша попытался обратить всё в шутку, переведя фокус на Машу.

Он выхватил последний на тарелке пирожок, запихнул его себе в рот, и сквозь еду заявил: – Я не специалист. Может, это ты у нас в ювелирной школе учишься, тогда поделись знаниями?

Маша негодующе улыбнулась, ноздри девочки раздувались: – Ах так! Я докажу, что это настоящий камень. Снимай!

Она протянула руку.

Паша покачал головой: – Я бы с радостью. Да только боюсь, что порвётся. Тесно на ноге сидит. Подожди чуток. Подрасту и отдам тебе эту безделушку.

Глаза Маши сузились, она вскочила как кошка, увидевшая разъярённого пса и убегая, выпалила: – Мы ещё посмотрим, кто кого!

Когда сестра скрылась за углом дома Глеб, покрутил пальцев у виска: – Пашка, нашёл с кем ссориться! Она же теперь нам всем проходу не даст, чтобы доказать, что была права.

– Я ненароком, – деланно охнул Паша, оправляя штаны и радуясь тому, что внутренний жар стал спадать.

– Нам бы пора уединиться, может Маша остынет, а если нет, то успеем переговорить, – невозмутимо остановил диалог товарищей Дима.

Глеб указал в сторону забора, где под яблоней они любили засиживаться, обсуждая самые разные темы: – Пройдёмте. Там нам ни кто не помешает.

Разговор ребят получился сухим. Все понимали, что кражи рубинов могут быть ложным следом, однако чувствовали, что попытаться стоило. Предстояло путешествие в Индию, но где именно искать оставалось загадкой.

– Теперь я хоть понял, чего это вы так к рубинам привязались, а то прямо допрос маме Глеба устроили, – хмыкнул Дима. – Но не на рудники же мы собираемся? Тут обсуждать однозначно с нунтиусами всё надо, без них не справиться.

Паша, играя ладонями по траве, резюмировал: – В общем, если решение принято единогласно, то теперь дело за малым. Надо встретиться с дозорными.

Вдруг позади забора послышался шорох, и через мгновение показалась голова Акелы.

– Пролезай гость, раз уж пришёл! – засмеялся Паша.

Тот ловко протиснулся в щель между старыми отошедшими досками и так вольготно уселся около Димы, что юноше пришлось сдвинуться и пересесть значительно дальше.

Глеб, постукивая пальцами по стволу дерева, задумчиво озвучил: – Мы не можем просто так к ним подойти. Надо придумать, где можно случайно пересечься. Я проверял списки школьных поисковых отрядов на лето, там наш астроном не значится. Сайт Маги тоже смотрел. Елизавета Леопольдовна редко его посещает. Со всеми этими поисками у Кузмича про Анатолия Александровича спросить было неудобно.

– Понятно, они, как всегда, где-то и чем-то заняты, – перебил Паша и, зевнув, добавил: – Искать придётся. Домой-то они приходят, хоть иногда. Может туда заглянуть … или нет. Пригласить бы их куда-нибудь в нейтральное место. Может в кино?

Дима замотал головой: – Там тихо, и не поговоришь.

– Надо им билеты на какое-нибудь шоу или представление подкинуть, – щёлкнул пальцами Глеб. – Сходим на квартиру в Краснодаре и оставим в конверте в почтовом ящике.

– А если они почту не проверяют никогда? – скептически ответил Паша.

Вдруг Акела насторожился и зарычал. Юноши оглянулись в ту сторону, куда он смотрел. За угол дома что-то мелькнуло.

– По-моему это Машкино платье было, – неуверенно произнёс Паша.

– Мне тоже так показалось. Надеюсь, моя сестра нас не подслушивала, – огорчился Глеб.

Дима хотел встать, но натолкнулся на какой-то предмет в траве.

– Кто телефон потерял? – рассмотрел юный волхв находку.

– Мой на месте! – проверил Глеб.

– Мой тоже, – продемонстрировал Паша смартфон.

– Может это Машка и ищет. Сейчас вернусь, – поднялся с травы Глеб и, взяв мобильник, пошёл вслед за сестрой.

Дима тоже встал и приглушённо крикнул: – Подожди! Сумерки надвигаются, я пойду домой. Дедушка уже скоро с пасеки придёт. Завтра договорим. Подумать всё равно ещё надо.

Паша и Глеб нехотя закивали, и товарищи разошлись по домам.

За ужином Георгий Максимович пожурил внука: – И когда же ты вспомнишь о тетрадки из сундука, что на кухне на подоконнике бросил?

Дима обомлел, он совсем о ней забыл: – Деда, сам не знаю, как так вышло. Ребята пришли, и я потом как-то засуетился с пропажей Акелы.

– Ну, хватит, хватит. В буфете твоя тетрадка о сновидениях. Разобрал хоть что-нибудь?

– Если честно, то чем больше изучаю, тем больше понимаю, как мало я знаю.

Знахарь прикрянул: – Так это во всём так. Я вон, сколько лет травы перебираю. Уже казалось, все в нашем лесу знаю. Ан нет, какое-нибудь растение новое обязательно в сезон да попадётся и давай кумекать, чтобы вид определить. Век живи, век учись. По-другому ни как. Так что продолжай искать данные. Однажды наберётся достаточно статистики и первые выводы сами прибегут.

Уже перед сном молодой волхв мысленно просуммировал полученные знания: «Ни один образ просто так не приходит в голову человека ни как идея, ни как сновидение. У всего есть логическая цепочка, по которой можно докопаться до сути. Нужно лишь быть наблюдательным и чувствовать себя и окружающих. Интуиция подскажет, как правильно упорядочить и расшифровать пришедшую в мозг информацию».

На следующий день за завтраком на свежем воздухе Маша с виновато бегающими глазками, старалась избежать любого вопроса со стороны брата, забалтывая его и остальных присутствующих всякой всячиной. Глеб не смог её отыскать вечером, чтобы поговорить и видя неоднозначную реакцию сестры, настойчиво продолжал делать попытки и наконец, весомым аргументом выложил на стол найденный мобильник.

На что тут же среагировала мама: – Маш, это твой первый телефон, да? Ты что им тоже до сих пор пользуешься?

Та, буркнув брату «спасибо» убрала в карман мобильный телефон, и быстро хлопая ресницами, ответила: – Я его с собой беру только на природу. Здесь мой новый смарфончик быстро разряжается, поэтому пользуюсь двумя.

И словно ни в чём не бывало, продолжила: – Сегодня видела рекламу по телевизору в Краснодар цирк на воде приехал. Там всего несколько представлений. Бассейн на двести тонн воды как музыкальный фонтан играет. Было бы здорово посмотреть.

Паша и Глеб переглянулись, читая, на лицах друг друга, одну и ту же мысль – «Вот оно!».

Паша обратился к маме: – Мам, а может, мы съездим на одно представление в город? Давно в цирке не были, а на водном шоу так вообще ни разу.

Та выжидающе посмотрела на отца Паши и супругов Бойченко, но те никак не реагировали.

– Надо решить вопрос с тем как будем добираться. Когда там представления проходят? – спросила она у Маши.

– Завтра после обеда первое будет! – восторженно пропищала Маша. – Мы как раз можем завтра все вместе в Краснодар поехать, а обратно на такси вернуться.

Она взглянула на родителей и отца Паши: – А вы с нами пойдёте?

Но те с отсутствующим видом отрицательно покачали головами уже полностью думами погружённые в списки городских рутинных дел.

– А можно пригласить соседей с нами? Давно не видела тётю Лизу и дядю Костю, соскучилась? – ангельски улыбалась Маша, выпрашивая разрешение.

Мама Паши удивлённо взглянула на гостью, сощурилась и задумчиво проговорила: – Припоминаю, что мы обменялись с Елизаветой номерами телефонов. Если согласятся, то почему бы и нет. Дешевле будет за такси на обратную дорогу платить, если они в деревню ехать надумают. Нам-то всё равно микроавтобус заказывать, в легковой автомобиль пятеро пассажиров не поместится, а платить за две машины сущее расточительство.

Женщина открыла адресную книгу в своём телефоне и через пару минут, вставая, объявила: – Вот, нашла, сейчас позвоню.

Паша наклонился к Глебу и прошептал: – Если дозвонится, то я уверен, что они согласятся, догадаются, что к чему и Анатолия Александровича с собой на представление тоже позовут. Поймут, что это от нас запрос пришёл.

– Согласен. Повезло, что Машка с цирком предложила. Как с едой закончим, пойдём Димку обрадуем, – оживлённо закивал Глеб, не сводя глаз с улыбающейся оживлённо разговаривающей по телефону хозяйки дачи.

Вернувшись за стол, мама Паши обрадовала: – Ну, что ребята, тётя Лиза сегодня купит билеты, чтобы мы все в одном секторе расселись! Собирайтесь, завтра поедем в цирк!