Приключения Григория Половинки

Дружеский ужин.

Домик им достался второй с краю, прекрасный домик, | с прекрасной верандой, с двумя окнами, с газовой плитой, с прекрасным столом, вкопанным круг домика (круг каждого домика было вкопано стол и скамейки). Вот только двери не запирались за плохо подогнанный замок и не было холодильника. Холодильник был в соседнем домике, занимавший папин начальник Спиридон Спиридонович. Он приехал еще вчера с женой и дочерью лет восемнадцати. Все трое как раз сидели за своим столом и завтракали - Спиридон Спиридонович в больших черных трусах, жена и дочь в красочных купальниках.

Папа, даже не распаковав чемоданов, пошел к ним здороваться.

Пока папа здоровался, мама распаковывала чемоданы и бубнила себе под нос. С того бубнение Котька узнал, что она так и знала, что он дурак, что не надо было соглашаться, что ее ждет не жизнь, а мука, что она вообще несчастная, что у всех мужья как мужья, а у нее ... - Тут снаружи раздался радостно-возбужденный голос папы:

- Заинька, а посмотри-ка, которого судака поймал Спиридон Спиридонович на спиннинг!

Под окном стояли улыбающийся сияющий отец и Спиридон Спиридонович, который, то прожевывая, держал на пруту такенького себе судачка, на полкилограмма, не более.

Мама заулыбалась и всплеснула руками:

- Ах, какой красавец! Просто чудо! Вы, Спиридоне Спиридоновичу, ну просто ...

- Хемингуэй! - Воскликнул отец.

«Хемингуэй» удовлетворенно глотнул, почесал волосатую грудь и снисходительно улыбнулся:

- Так готовьтесь, Зою Ивановна, чистить. Он вас завалит рыбой. Всей и не поедите. Придется, наверное, замораживать ... Кстати, там у нас холодильник. Как-то надо - пожалуйста, не стесняйтесь.

- Спасибо, спасибо! - Ласково проговорила мама.

Спиридон Спиридонович кивнул и веса-преимущества пошел к своему столу. Папа, довольно потирая руки, вошел в домик помогать маме.

- Если ты думаешь, что я понесу что-нибудь к ним в холодильник, ты глубоко ошибаешься, - ледяным голосом, словно он уже побывал в том холодильнике, сказала мама.

- Почему? - Невинно захлопал глазами папа.

- Потому что я знаю, что такое холодильник. Им самим места мало. И я попрошайничать не пойду. Не пойду! Ясно?

- Так ... - на мгновение отец нахмурился, задумавшись, - ну, то ... выкопаем погреб! .. Подумаешь!

И лицо его просветлело. В отличие от мамы, папа не умел долго переживать.

- Выкопаем погреб и все. Правда, сынок?

- Выкопаем! Конечно, выкопаем! - Весело подхватил Котька. Ему никогда не приходилось копать погреб.

Они не стали откладывать это в долгий ящик, а пошли к коменданту, обветренного и загорелого вчерне Петра Кондратьевича лужи, выдававший постель, ведра и посуду, взяли у него еще и две лопаты и приступили к делу.

Папа копал, а Котька видгрибав песок, чтобы не сыпался в яму. Потом папа разыскал где обломки шифера, оставшиеся от строительства, хорошенько выложил ими яму, а один кусок положил сверху, словно крышку. Получилось очень здорово.

«Ты смотри - молодец!» - Удивился Котька. Дома папе-то никогда не приходилось мастерить, и Котька впервые видел непосредственные последствия папиного умения. Да и что там в городе смастерит, когда все, что нужно, покупается в магазине. Да и времени у папы всегда нет.

Котька побежал хвастаться маме. Но мама особого восторга погребом не обнаружила.

- Ой! Как сыплется-а-а! - Поморщилась она. - Это все продукты будут в песке.

Папа промолчал. А Котька обиделся:

- Ну, знаешь ... Тебе не угодишь никогда. Очень раз хороший погреб. Лучше любой холодильник. Разве в холодильник столько влезет?

- Хороший-хороший, - одмахнулася мама. - Беги принеси воды, оно бочка приехала.

Оказалась довольно-таки странная для Котька вещь. Несмотря на то, что домики стояли у самой воды, на берегу знаменитой зачарованной Десны, с водой были туго. Пить воду прямо из Десны нельзя было, она годилась только на хозяйственные нужды. Питьевую воду возили из деревни, из колодца. Дважды в день седая бильмувата лошаденка притягивала здоровенную бочку на двух колесах. Правила лошаденка черноволосая загорелая белозубая женщина.

Когда Котька прибежал с ведром, круг бочки уже вытянулась очередь Бережан в купальниках, в халатах, в трусах и в пижамах - кто с ведром, кто с чайником, кто из бидончиком, кто с кастрюлей ...

Стоя в очереди, Котька озирался вокруг. Публика на «бережку» была для Котька малоинтересна: или совсем солидная (дяди, тети, бабушки), или совсем несолидная (пискляво дошкильняча мелочь). Ровесников, сверстников своих Котька не углядел.

С одной стороны это было даже хорошо. Ибо если Котька набрал в ведро воды и понес, то оказалось, что носить воду в ведре он не умеет. Просто ему никогда не приходилось этого делать. Ведро все время цеплялись за ногу, вода в ведре качалась и розхлюпувалася. Котька еле донес полведра. Был красный, как помидор, и старался ни на кого не смотреть. Перед сверстниками было бы совсем стыдно. Итак, с одной стороны, было даже хорошо, что сверстников на «бережку» не было.

А с другой стороны ... С другой стороны тоже было хорошо, что их не было.

«Что, я играть-забавлятнся с городскими мальчиками сюда приехал! Нет! - Решительно сам себе сказал Котька. - Я приехал познавать сельскую жизнь, приехал соревноваться с пастухами, кто дальше плюнет, приехал кататься верхом на корове и воровать арбузы иа бахче. А все эти городские мальчики - пигмеи и больше ничего. Зачем они мне. Тюти ... »

Мама принялась готовить ужин.

Папа принялся распаковывать и приводить в порядок рыболовные снасти - удочки, спиннинги, «закидушки» и прочее.

А Котька пошел купаться.

Купался Котька до самой ужина - аж посинел.

Ужинали торжественно, в честь открытия сезона, вместе с папиным начальником Спиридоном Спиридонович и его семейством.

Еды наготовили, «как на Маланину свадьбу» (так говорил папа, повторяя слова своего деда). На столе все не поместилось - заставили весь крыльцо.

Последнее, что подумал Котька прежде чем заснуть, было: «А все-таки здорово, что я наконец в деревне! Завтра с утра пойду искать и бахча, и коров, и ребят-пастухов ... Завтра ... »