Приключения и фантастика

МАЛЕНЬКИЙ ВЕЛОСИПЕДИСТ

Шофер метнулся на шоссе и, став посередине, поднял над головой руку. Прямо на него быстро двигался огонек маленького фонаря Он скользил над самой землей; казалось, что это летит большой жук-светляк.

Мотоцикл. По почему так тихо, хотя и выразительно тарахтит мотор?

Костер разгорался. Пламя освещало несколько метров шоссе и неподвижную, напряженную фигуру шофера.

Юные путешественники поднялись на ноги и столпились над канавой, которая отделяла их от дороги.

Из темноты все ближе и ближе надвигались огонек и тарахтенье. И вот перед ними на освещенном участке появилось такое, чего никто никак не ожидал: маленький детский велосипед с мотором; на велосипеде - мальчишка в матросской бескозырке, а на плече у него большая птица-хищник.

Мальчик затормозил, и велосипед остановился около шофера. Соскочил на землю, а птица испуганно вспорхнула в воздух, дико заклекотала и захлопала крыльями.

По она была привязана к мальчику тонким шнурком, который не отпускал ее. Мальчик привычным движением потянул за шнурок, и птица опустилась на свое место на плече.

Все с любопытством смотрели на странного велосипедиста.

А он с необыкновенно серьезным видом посматривал на костер и первый обратился к шоферу.

- Что вы хотели?

- Ты… вы… - шофер не знал, как обратиться к этому ребенку, которому, по его мнению, не могло быть больше пяти-шести лет. Но с лица мальчика смотрели такие серьезные глаза, что шофер невольно перешел на «вы».

- У нас авария с автобусом, - продолжал он, -‹ надо дать знать в Гудауту, чтобы прислали помощь.

- А что с вашим автобусом?

- Заехал в канаву и ударился радиатором о столб. Мотор не работает. Надо вытащить изо рва и тянуть на буксире.

- Много у вас пассажиров?

- Двадцать три.

- Вы уже сообщили об аварии?

- Нет еще. Вы первый едете мимо нас. Я напишу записку. И, пожалуйста, передайте ее на автобусную станцию в Гудаути.

- У вас записка готова?

- Я сейчас напишу.

- Пишите, - властно промолвил тонкий детский голосок.

Шофер бросился к ученикам за бумагой.

Вася подал ему свой блокнот и карандаш.

Пока писалась записка, мальчик молча стоял, опершись на велосипед, и только гладил свою птицу. Та иногда трепетала крыльями и издавала гортанный клекот.

Михаил Фритиофович подошел к мальчику.

- Скажите, неужели здесь настолько хорошая дорога, что на ней безопасно ездить на велосипеде?

- Для хорошего ездока вполне, - последовал ответ, произнесенный уверенно, но, безусловно, настоящим детским голосом.

- А скажите, что это у вас за птица? Мне кажется, какой-то ястреб.

- Вы не ошибаетесь. Это для соколиной охоты на перепелов.

Гансен испытующе смотрел на мальчика. «Сколько же ему все-таки лет?» - думал Михаил Фритиофович, но ничего не спросил.

- Вы издалека едете? - поинтересовался мальчик.

- Мы с Украины. Харьков знаете?

- Знаю. А куда?

- А вот по окончании учебного года, на время летних каникул, собрались в далекую экспедицию. Это мои путешественники, - указал врач на школьников, столпившихся за канавой напротив костра.

Мальчик с интересом посмотрел на них.

- Среди них я вижу маленьких, - кивнул он головой, очевидно, на Марко и Зою.

- Ну, что вы! Какие же они маленькие. Самый младший перешел в седьмой класс.

Михаил Фритиофович еще раз внимательно оглядел мальчика, остановился взглядом на его очень серьезном лице и, словно о чем-то догадываясь, замурлыкал себе под нос какую-то мелодию.

Шофер кончил писать, отдал записку и попросил необычного велосипедиста как можно скорее передать ее.

В это время Ванда, перепрыгнув канаву, подошла к врачу и сказала:

- Михаил Фритиофович, где нам достать воды напиться?

Услышав голос Ванды, мальчик, который уже было поставил ногу на педаль, круто обернулся к девушке и как-то странно посмотрел на нее:

- Метрах в ста отсюда, - сказал он, - есть мостик через ручей. Если пройдете немного выше, найдете родник с вкусной холодной водой.

- Спасибо, - промолвила Ванда.

Мальчик снова очень внимательно посмотрел на девушку и на подошедших к ней Марко и Зою.

- Я знаю этот родник, - отозвался шофер.

Мальчик сел на велосипед. Его сокол заклекотал, а он, полуобернувшись, крикнул:

- Всего хорошего! Будьте готовы, пионеры!

- Всегда готовы! - ответили Зоя и Марко.

Мотор застрекотал, и мальчик исчез в темноте. Все, словно завороженные, смотрели ему вслед, пока очертания маленького велосипедиста не растаяли бесследно.

- Михаил Фритиофович, - воскликнул Шарль, - не попали ли мы, как Гулливер, в страну лилипутов?

Все обернулись к нему.

- Пойдемте ужинать, - сказал Гансен.

У ребят разыгрался аппетит. Марко блаженствовал, почувствовав на зубах бутерброд с колбасой, но еда не мешала разговору. Темой его был мальчик, который повез в Гудауту письмо. Расспрашивали шофера, не видел ли он его раньше или, может быть, слышал об этом маленьком велосипедисте. Но шофер, хотя работал на этой дороге уже четвертый год, никогда о нем не слыхал,

- Это похоже на сказку, - говорила Ванда.

- А может, он в самом деле лилипут? - спросил Вася и посмотрел на врача.

Тот вытер платочком усы, кивнул головой и сказал:

- Безусловно. Я присматривался к нему. Очень симпатичное лицо, но детские черты в нем почти не сохранились. Глаза очень серьезные, поведение вполне взрослого человека.

- Но какой он отважный, - с завистью промолвил Марко. - Однако на его месте я возил бы с собой еще и ружье. А то на него могут какие-нибудь бандиты напасть…

- Или индейцы племени команчей, - засмеялся Вася, припоминая Марко в роли индейца.

- А тебе все шуточки, тебе лишь бы анекдот,-рассердился Марко.

- Хватит вам ссориться, - мирила их Ванда, - лучше скажите, откуда он мог знать, что здесь недалеко вода. Это значит, что местность ему знакома,

- Я слышала о нем, - сказала женщина с ребенком, сидевшая до того времени молча.

Все повернули к ней головы. Она говорила на ломаном русском языке, Но ее поняли. Женщина рассказала, что она из абхазского села, расположенного недалеко от Псирцхи. У них недавно рассказывали о маленьком взрослом, который появился в Абхазии, перейдя снежные горы. У этого маленького был чудесный сокол. Но она не знала - принес ли он сокола с собой или купил здесь. Больше ничего об этом мальчике она рассказать не могла.

Во время ужина Шарль попробовал фотографировать, пользуясь магнием, который нашли в чемодане у врача. Ходили фотографировать автобус, который стоял, накренившись, в канаве.

После ужина всем очень захотелось пить. Вася первый высказал желание идти за водой. Все хотели уйти вместе с ним, но Михаил Фритиофович оставил ребят у костра, а сам отправился с Васей на поиски родника. Они еще раз расспросили шофера, как туда пройти, и исчезли в темноте.

Минут через пятнадцать они вернулись с прозрачной холодной водой в термосах.

Врач предложил вскипятить чай, но почти все от чая отказались. После того, как напились голодной воды, потянуло лечь на импровизированные кровати.

- Что ж, установим дежурство, - сказал врач,- Кто хочет первым дежурить?

- Я! - быстро ответила Ванда.

- Кто второй?

- Я! - вместе выкрикнули Шарль и Вася.

- Шарль будет вторым, - сказал врач, - я третьим, ты, Вася, четвертым.

- А мы? - спохватились Зоя и Марко.

- Вы займете пятое и шестое дежурство.

Гансен рассчитывал на то, что первая очередь будет самая легкая, вторая трудней и самая трудная - третья, которую он брал на себя. Он заранее решил, что будет дежурить от часу до четырех, то есть в то время, когда лучше всего спится.

После Васи дежурить будет совсем легко, потому что тогда уже все проснутся.

Распределив дежурства, Михаил Фритиофович пожелал всем доброй ночи и посоветовал ложиться спать. Ребята послушались его и, придвинувшись ближе к огню, улеглись, свернувшись под своими плащами.

Только Шарль не лег. Он сел около Ванды и предложил ей лечь спать и за него и за себя.

Девушка отказалась.

- Я не лягу, - сказал Шарль, - потому что, когда поспишь час-полтора, а потом встанешь, именно тогда ужасно хочется спать.

Он подогнул по-турецки ноги и стал смотреть на огонь. Пламя освещало два лица: паренька и девушки. Они сидели молча. Над ними стояла шатром южная ночь, рядом темнели фигуры спящих товарищей и долетали неясные звуки разговора пассажиров, расположившихся на ночь недалеко у дороги.

Оба углубились в свои мысли. Мужественное лицо юноши, с едва заметным пушком на верхней губе, застыло в неподвижности.

Ванда глубоко задумалась. Но в этой задумчивости чувствовалось какое-то глубокое внутреннее волнение. Казалось, в пламени, словно на невидимом экране, перед ней пробегали кадры фильма, видимого только для нее.

У дороги в кустах и траве свиристели кузнечики и цикады. На огонь слетались ночные мотыльки, где-то поблизости прошумела летучая мышь.

- Шарль, у тебя есть мама? - спросила девушка,

- Есть. Ты же знаешь…-Шарль умолк.

Безусловно, она знает, потому что видела его мать не раз в школе. А вот он никогда не спрашивал Ванду о ее матери. Ему стало стыдно. После непродолжительного молчания он сказал:

- Я никогда не видел твою мать.

- Я сирота, - ответила Ванда.-Я сейчас вспомнила свою маму… Я ничего не знаю о своих родных.

Она помолчала. Шарль смотрел на нее, ожидая. Прошло несколько минут. Девушка бросила пучок ветвей в огонь и, словно нехотя, начала рассказывать о себе.