Приключения капитана Блада

Глава 5

Всю ясную июньскую ночь капитан Блад и шкипер «Цапли» провели да корме брига, сидя, стоя или шагая взад-вперёд. Иногда зычный голос Тима выкрикивал распоряжения, исходившие, разумеется, от капитана Блада.

Тим не давал повода для беспокойства. Очевидно, создавшаяся ситуация как нельзя лучше удовлетворяла этого плута, а предстоящее объяснение с Ферфаксом его не особенно беспокоило.

Почти все время оба хранили молчание. Но когда над морем забрезжил рассвет, Тим отважился задать мучивший его вопрос.

- Чтоб мне утонуть, если я понимаю, почему вы снова хотите вернуться в Ла-Ача! Мне казалось, что вы удираете оттуда. Иначе зачем вам было оставаться на борту, когда мы подняли якорь?

Блад грустно улыбнулся.

- Пожалуй, вам следует это знать. Тогда вы сможете дать исчерпывающие объяснения мистеру Ферфаксу, если кое-что останется для него непонятным.

Может быть, вам это покажется маловероятным, но в моем характере осталось немало рыцарского - очевидно, от прошлых лучших дней. Фактически из-за этой черты я и стал тем, кем являюсь сейчас. Пожалуйста, не думайте, что я возвращаюсь в Ла-Ача, чтобы выдать Ферфакса семейству Сотомайор. Судьба этого негодяя меня не интересует, а мстительность никогда не являлась свойством моей натуры.

Я беспокоюсь только за эту юную идальгу. Только из-за неё мы возвращаемся назад, потому что я теперь очень хорошо понял, что из себя представляет мерзавец, которому она в недобрый час доверила свою судьбу. Я хочу вернуть девушку её семье, слава Богу, целой и невредимой. Едва ли я могу рассчитывать на её немедленную благодарность. Но, когда она будет обладать большим жизненным опытом, то, возможно, помянет меня добрым словом, поняв, из какого ада я её вытащил.

Однако эта тирада была выше понимания Тима, в чем он торжественно поклялся. Кроме того, ему показалось, что намерения Блада чреваты потерей обещанных ему пяти тысяч.

- Но если вы бежали из Ла-Ача, то пребывание там грозит вам опасностью.

- Никакая опасность не может помешать мне сделать то, что я задумал.

Это убедило Тима, что рыцарские качества, которыми похвалялся Блад, являются тёмным пятном на фоне его прочих свойств, немало пригодившихся бы любому мошеннику.

Маячившая впереди полоска рассвета осветила очертания береговой линии.

Но когда они добрались до входа в гавань Рио-де-ла-Ача, уже пробило семь склянок, а солнце стояло высоко на траверзе левого борта.

Когда корабль подыскивал место для стоянки на якоре, уставший от всех волнений Тим услышал распоряжение Блада, следовавшего за ним, как тень:

- Прикажите отдать якорь.

Шкипер повиновался. Послышался скрип кабестана, и «Цапля» бросила якорь на расстоянии четверти мили от мола.

- Вызовите всех на шкафут.

Когда все шесть человек, составлявшие экипаж брига, очутились на шкафуте, последовала очередная инструкция Блада.

- Прикажите им открыть люк.

Приказ тотчас же был выполнен.

- Теперь прикажите им спуститься в трюм. Скажите, что туда будут укладывать груз.

Это распоряжение удивило матросов, но они беспрекословно повиновались.

Как только последний из них исчез в темноте, Блад вновь обратился к шкиперу.

- Теперь будьте любезны присоединиться к ним, Тим.

Это переполнило чашу терпения шкипера.

- Ну, знаете, капитан!

- Немедленно спускайтесь вниз, - повторил Блад.

Почувствовав во властном тоне и в холодном блеске синих глаз корсара смертельную угрозу, Тим прекратил сопротивление и покорно полез в трюм.

Следовавший за ним капитан Блад с трудом подтащил к люку тяжёлую деревянную крышку и прикрыл ею отверстие, не обращая внимания на доносившиеся снизу негодующие вопли.

Эти звуки пробудили мистера Ферфакса от глубокого сна, а донью Исабелу от тяжёлого забытья.

Мистер Ферфакс, сразу же поняв, что они стали на якорь, и с удивлением подумав, что он, может быть, проспал целые сутки, слез с койки и, шатаясь, заковылял к иллюминатору. Однако иллюминатор был обращён в сторону открытого моря, поэтому ему удалось увидеть только зеленую, покрытую рябью воду и несколько лодок. Следовательно, они находились в гавани. Но в какой гавани?

Было невозможно, чтобы они уже добрались до Картахены. Но, если это не Картахена, то куда же их черт принёс?

Ферфакс все ещё задавал себе этот вопрос, когда его внимание привлекли звуки, доносившиеся из каюты напротив. Он услышал протестующий голос Алькатраса.

- Капитан приказал не выпускать вас из каюты, мэм.

Донья Исабела, увидевшая из своего иллюминатора, выходящего на другой борт брига, мол Рио-де-ла-Ача, не понимая, как они тут очутились, бросилась из каюты, объятая страхом, но у входа её задержал решительный негр, воспрепятствовавший её бегству и повергший её в отчаяние.

- Пожалуйста, Алькатрас! Пожалуйста, - вырвав из волос вплетённые туда жемчужины, девушка протянула их стюарду.

- Я отдам тебе их, Алькатрас, если ты позволишь мне пройти.

Не задумываясь над тем, что она сделает, если доберётся до палубы, донья Исабела была готова отдать все, что у неё оставалось, чтобы вырваться из каюты.

Глаза негра заблестели от жадности. Но страх перед Ферфаксом, который мог проснуться и подслушать их разговор, оказался сильнее алчности. Он закрыл глаза и покачал головой.

- Приказ капитана, мэм, - повторил он.

Озираясь вокруг, подобно затравленному зверю, ищущему путь к спасению, девушка внезапно увидела пару пистолетов, лежавших на буфете у передней переборки каюты. Этого оказалось достаточным. Быстро подбежав к буфету, она схватила пистолеты и направила их в лицо Алькатраса, забыв о жемчужинах, покатившихся по полу.

- Прочь с дороги, Алькатрас!

Взвизгнув от страха, негр отскочил в сторону, и девушка беспрепятственно выбежала на палубу.

Там капитан Блад заканчивал свои приготовления. Он успокоился, увидев голландский корабль, который двигался против ветра, возвращаясь в Кюрасао, чтобы забрать Блада из Ла-Ача.

Но прежде чем сесть на борт голландского корабля, Блад должен был доставить бежавшую идальгу на берег, хотела она того или нет, не останавливаясь даже перед применением силы. Высвободив намотанный на тумбу буксирный канат, он подтянул баркас к трапу и направился на корму в поисках леди, для которой и предназначался баркас. Внезапно дверь из коридора с силой отворилась, и перед изумлённым капитаном очутилась донья Исабела с двумя пистолетами.

Направив на него оружие, она обратилась к нему с той же фразой, что и к Алькатрасу:

- Прочь с дороги!

Капитану Бладу неоднократно приходилось стоять под дулом пистолета, и каждый раз он переносил это со стоическим спокойствием. Но позже он сознавался, что при виде двух пистолетов в дрожащих женских руках, его охватила паника. Мгновенно повиновавшись приказу, он быстро отскочил в сторону и прижался к переборке.

Блад был готов к тому, что девушка будет сопротивляться его намерениям, но он никак не ожидал, что это сопротивление выразится в такой угрожающей форме. Удивление на момент выбило его из колеи. Придя в себя, он попытался противопоставить своё непоколебимое спокойствие паническому страху юной леди с пистолетами.

- Где Тим? - неторопливо осведомилась она. - Мне нужен Тим. Я должна сейчас же сойти на берег!

Блад облегчённо вздохнул.

- Слава Богу! Значит, вы образумились? Или, может быть, вы не знаете, где мы находимся?

- О, конечно, знаю! - Внезапно донья Исабела умолкла, уставившись расширенными от ужаса глазами на человека, которому её возлюбленный уготовил такую страшную участь. - Но, вы… - запинаясь, продолжала она. - Вам грозит величайшая опасность, сеньор!

- Ещё бы, мадам. Ведь вы размахиваете у меня перед носом заряженными пистолетами. Уберите их, ради Бога, а то ещё произойдёт несчастный случай.

- Девушка повиновалась, и он взял её за руку. - Отправимся на берег вместе. Своим желанием вы избавили меня от многих огорчений, так как я хотел высадить вас на берег независимо от ваших намерений.

Но донья Исабела попыталась вырвать руку.

- Вы говорите, что хотите высадить меня на берег? - удивлённо переспросила она.

- А зачем же ещё, по-вашему, я привёз вас назад в Ла-Ача? Ибо вы вернулась сюда сегодня благодаря моим стараниям. Говорят, что утро вечера мудрёнее, но я никак не предполагал, что этим утром нам в голову придёт такая великолепная мысль. - И он нетерпеливо потянул девушку за руку.

- Вы привезли меня назад? Вы? Капитан Блад?

В наступившей затем паузе Блад выпустил её руку. Его глаза прищурились.

- Так вы знаете это? Очевидно, мерзавец сказал вам, кто я такой, когда решил предать меня?

- Поэтому я и хочу сойти на берег! - воскликнула девушка. - Поэтому я благодарю Бога за то, что вы вернулись в Ла-Ача.

- Понятно. - Но его глаза оставались серьёзными. - А когда я высажу вас на берег, я могу положиться на то, что вы придержите язык до тех пор, покуда я снова выйду в море?

В её глазах мелькнул гнев.

- Вы оскорбляете меня, сеньор, - сказала она, надменно выпятив подбородок. - Неужели вы думаете, что я могу предать вас?

- Не думаю. Но всегда лучше быть уверенным.

- Я же говорила вам вчера вечером, как высоко я ценю вашу услугу.

- Говорили. И, видит Бог, сегодня утром у вас есть причина думать обо мне ещё лучше. Ну, пошли.

Он проводил её через палубу мимо люка, откуда все ещё доносились негодующие вопли шкипера и матросов, и они спустились по трапу в баркас.

Им повезло, что они не замешкались, так как Блад ещё не успел отчалить, как с борта корабля на них уставились две физиономии - одна чёрная, а другая мертвенно бледная, искажённая бешеной злобой. Мистер Ферфакс с помощью Алькатраса добрался до палубы как раз в тот момент, когда Блад и девушка сели в баркас.

- Доброе утор, Хорхито! - приветствовал его Блад. - Донья Исабела отправляется на берег вместе со мной. Но её брат и все Сотомайоры скоро очутятся у борта вашего брига, и очень может быть, они захватят с собой алькальда. Они исправят ошибку, которую я совершил вчера вечером, спасая вашу грязную жизнь.

- О, только не это! Я не хочу этого! - взмолилась донья Исабела.

Блад засмеялся, взявшись за весла.

- Вы думаете, что он будет этого дожидаться7 Уверяю вас, он постарается как можно скорее выпустить экипаж из трюма и выйти в море. Черт его знает, куда он направится теперь, но, безусловно, не в Картахену. Я решил плыть сюда, так как понял, что это не человек, который достоин быть вашим мужем, сеньорита, и решил вернуть вас вашей семье.

- Это заставило и меня желать возвращения, - промолвила девушка, её глаза стали печальными. - Всю ночь я молилась о чуде, и небо услышало мою молитву. Вы совершили это чудо. - Она посмотрела на Блада, и на её живом маленьком личике отразилось удивление. - Я до сих пор не знаю, как вам это удалось.

Отложив на минуту весла, Блад выпрямился. Его худое мужественное лицо озарила весёлая улыбка.

- Ведь я капитан Блад!

Но прежде, чем они добрались до мола, настойчивость доньи Исабелы вынудила Блада дать более подробные объяснения. Красивые мягкие глаза девушки наполнились слезами.

Блад провёл лодку сквозь лес мелких судёнышек к омываемой морем лестнице мола и, спрыгнув на берег, протянул девушке руку, помогая ей выйти из баркаса.

- Вы извините меня, если я не стану здесь задерживаться, - сказал он, все ещё удерживая её руку в своей.

- Да, да. Идите, и да хранит вас Бог! - Не отпуская его руки, донья Исабела наклонилась ближе. - Вчера вечером я думала, что вы были посланы небом, чтобы спасти… этого человека. Сегодня я знаю: Бог послал вас, чтобы спасти меня, и я всегда буду помнить это.

Эта фраза доставила капитану Бладу немалое удовольствие и удержалась в его памяти, о чем мы можем судить по ответу на приветствие хозяина голландского брига. Ибо с похвальным благоразумием он отказал себе в удовольствии выслушать такие же благодарности от членов семейства Сотомайор, памятуя о присутствии в Ла-Ача дона Франсиско де Вильямарга, и поскорее отплыл, не давая себе отдыха, покуда баркас не ударился о выпуклый корпус корабля пунктуального голландца.

Классенс, хозяин брига, приветствовал его, стоя на полуюте.

- Вы рано поднялись, сэр, - заметил румяный улыбающийся голландец.

- Как полагается посланнику неба, - последовал загадочный ответ, в котором мейнхеер Классенс долгое время тщетно пытался отыскать скрытый смысл.

Они как раз поднимали якорь, когда «Цапля» прошла мимо них под всеми парусами, словно настоящая цапля, спасающаяся от ястреба. И единственным моментом во всем этом приключении, о котором сожалел капитан Блад, было то, что ей удалось ускользнуть.