Приключения Корзинкиной

Глава 22

После школы Корзинкина долго копалась с переобувкой. Носки из козьей шерсти так и норовили съехать с пятки. Корзинкина замучилась, пока запихнула ноги в сапоги, ужасно узкие из-за густого меха. Потом она напялила ранец с лямками и надела варежки. Уф, ну вроде все, можно идти домой. Едва она вышла на школьное крыльцо, как получила снежком по колену. Корзинкина юркнула обратно в раздевалку. Не успела. Ба-бах по ранцу! Это мальчишки из старших классов стояли и забрасывали снежками всех, кто выходил на школьное крыльцо. Корзинкина постояла у окна раздевалки. Как же их обойти?

И Корзинкина вспомнила про черный выход. Если он открыт, то можно улизнуть незамеченной. Она потянула дверь черного выхода. Открыта! Но Корзинкина тут же замерла, услышав приглушенный голос:

— Погоди, кто-то идет. Слышишь? Дверь скрипнула?

— Это ветер, — отозвался второй голос, — все давно разошлись. В раздевалке пусто.

— А я Корзинкину видела, — сказал первый голос, — она с сапогами возилась.

— Твоя Корзинкина уже дома суп ест, — усмехнулся второй голос, — она же паинька.

— Вот гад, — подумала Корзинкина, — сам ты паинька-маинька.

— Тогда говори, чего хотел сказать, — поторопил первый голос, — я на фитнес опоздаю.

— О, это Ирка Ивина, — определила Корзинкина, притаившись под дверью, — она всегда так противно буквы растягивает. А кто с ней?

— Короче, только ты никому, обещаешь? — требовательно сказал второй голос.

— Обещаю, не тяни, Захаров.

— Ах, так там Захаров, — сказала Корзинкина, — и что же он хотел ей сказать? Опять гадость про меня?

Тут Корзинкина поняла, что собирается подслушивать. Ну, то есть она собирается узнать чужие тайны, которые ей не предназначены. Корзинкиной стало стыдно. Ей даже показалось, что у нее зашевелились уши. А вдруг она стали расти? И будет она ходить по школе с ослиными ушами? И обмахиваться им в жару, как веером? Или ушами гонять мух на уроках? Тут ей стало смешно, и она едва успела зажать рот ладошкой, чтобы не захохотать. Но от этого ей стало еще смешнее. Она села на корточки и уткнулась лицом в колени и даже дышать перестала.

— Емельянов позвал Анциферову в пиццерию, — сказал Захаров Илья приглушенным голосом.

— Ну и что? — фыркнула Ирина Ивина, — тоже мне новость. Раньше девочек в кино водили, а сейчас в пиццерию. В пиццерию даже дешевле. У тебя все, Захаров?

— Может, и тебя водили в пиццерию? — спросил Захаров уже обычным голосом. Забыл о конспирации.

— Меня в ресторан водили, — похвасталась Ивина Ирина, — один мальчик, между прочим, иностранец из Польши.

— И где ты с ним познакомилась?

— Он мой двоюродный брат, — сказала Ивина Ирина, — сестра моей мамы живет в Польше.

— А, брат, — усмехнулся Захаров Илья, — ну, брат не считается.

— Это почему не считается? — возразила Ивина Ирина. От волнения она растягивала буквы больше обычного. Получалось «э-тт-ооо пооо-оо-чему-уууу нееее счиии-таетсяяя?»

— Потому что ты с ним не целовалась, вот почему, — выпалил Захаров Илья.

— А зачем нам целоваться? — удивилась Ивина Ирина, — мы же есть ходили, а не целоваться.

— А Анциферова идет целоваться, — торжествующе крикнул Захаров и тут же осекся, испугавшись, что услышат, — идет целоваться с Емельяновым. Он мне сам сказал.

Тут Корзинкина свалилась с корточек на пол. Хорошо лететь невысоко, к тому же она была в шубе, поэтому не ушиблась.

— Как это Анциферова идет целоваться с Емельяновым? — ужаснулась Корзинкина, — прямо по-настоящему, что ли?

— Ага, — усмехнулась Ивина Ирина, — так я тебе и поверила. Мальчишки самые большие вруны. Кто из вас врун? Ты или Емельянов?

— Не хочешь, не верь, — сказал Захаров Илья, — я тебе как другу сказал, а ты обзываешься.

— Ты меня тоже обзывал, — сказала Ивина Ирина, — я, когда в компьютере в «Салон красоты» играла, ты меня курицей обозвал. Я все помню, между прочим.

— Ну, обозвал, — сказал Захаров Илья, — потому что это дебильная игра.

— А вот и не дебильная, — крикнула Ивина Ирина, — не дебильная.

— Ладно, это не дебильная, — примиряющее сказал Захаров Илья, — а какая, по-твоему, дебильная?

— Дебильная — это «Диско — флирт», — с презрением сказала Ивина Ирина, — а «Салон красоты» не дебильная.

— А что это за «Диско-флирт»? — спросил Захаров Илья

— Ну, там, на дискотеке за столиком сидят юноша и девушка, — сказала Ивина Ирина, — и юноша должен произвести на девушку неизгладимое впечатление. И он дарит ей разные букетики, бриллиантики, дорогие телефончики, мура, короче. Эта девушка сидит, как рыба мороженая, и ничего ей не нравится. Она только бокал поднимает и пьет. И молчит. Я бы давно чего-нибудь выбрала, тем более, у меня телефончик вчера упал и треснул. Но мне никто ничего не дарит. Вот интересно, а что Емельянов Анциферовой подарит?

— Откуда я знаю, — сказал Захаров Илья, — надо пойти и посмотреть.

— Куда пойти? — не поняла Ивина Ирина.

— В пиццерию, — сказал Захаров Илья, — сесть за соседний столик и посмотреть

— Просто сидеть и ничего не заказывать? — спросила Ивина Ирина.

— Если хочешь, закажи, — усмехнулся Захаров Илья, — у меня денег нет.

— А у Емельянова есть, — насмешливо сказала Ивина Ирина.

— Послушай, Ивина, я тебя не на свидание зову, — сказал Захаров Илья, — а в разведку. А в разведку ходят бесплатно. Не хочешь, не ходи. Играй в свой салон красоты.

— А ты пойдешь? — спросила Ивина Ирина.

— Пойду, — сказал Захаров Илья, — но тебе ничего не расскажу.

— А еще другом назывался, — сказала Ивина Ирина.

— Я Емельянову тоже друг, — сказал Захаров Илья, — я и так тебе слишком много рассказал.

— Хорош друг, — возмутилась Корзинкина, лежа на полу, — выдал Емельянова. Вот пойду и скажу Емельянову, что за ним хотят подсматривать.

— Ладно, — сказала Ивина Ирина, — я тоже пойду. Надену свое новое платье с пояском.

— Только пообедать не забудь, — предупредил Захаров Илья, — голодной ты не высидишь. В пиццерии так вкусно пахнет.

— Ну, ты и жадина, — вздохнула Ивина Ирина.

— Ладно, до вечера, — сказал Захаров Илья, — только больше никому, ясно?

— Никому, — пообещала Ивина Ирина.

Тут Корзинкина спохватилась и попробовала встать. Но ноги разъехались на кафельном полу. Тогда Корзинкина поползла в сторону, волоча за собой ранец.

— Я улитка с домиком на спине, — подумала Корзинкина и приставила к голове два растопыренных пальца, — а это мои рожки. Я улитка, тра-ля-ля.

Потом она оперлась о стену и встала, отряхнула колени и пошла домой.