Приключения Мурзилки

Глава первая ИСПЫТАТЕЛИ

Звездолёт «Колесо Фортуны» со стороны действительно напоминал колесо. Скорее всего, колесо от телеги – с прямоугольным в сечении ободом, округлыми спицами, втулкой и неподвижной осью посередине. Он имел десять метров в диаметре и толщину «обода» сорок сантиметров. Столь небольшие, по нашим понятиям, размеры звездолёта объяснялись тем, что находившиеся в нём космонавты тоже были маленькие. Самый высокий из них, капитан корабля, был всего восьми сантиметров роста. Выражаясь яснее, это были сказочные человечки из другой галактики.

Внутри «обода», который назывался периферийным кольцом, находились жилые помещения, называвшиеся, как и на морском судне, каютами. Кольцо вращалось, и космонавты, находившиеся в своих каютах, испытывали привычную силу тяжести. Неподвижная ось колеса-звездолёта называлась центром управления. Там находился главный компьютер, пульт управления, устройство для мгновенной телетранспортации, а также реактивные двигатели для взлёта, посадки и маневрирования на орбитах.

Для того, чтобы оказаться в Солнечной системе, кораблю не пришлось годы или десятилетия бороздить просторы Вселенной. В одно мгновение он переместился с орбиты их родной планеты Колдобина на орбиту Юпитера.

Но космонавтов интересовал не Юпитер, а сам корабль. Это был экипаж, специально предназначенный для проверки и обкатки новых, только что построенных звездолётов. Оценивалась работа механизмов и, самое главное, собственное самочувствие космонавтов во время телетранспортации и движения в пространстве. В их планы не входило посещение Земли или контакт с какой-либо другой разумной цивилизацией.

Выполнив ряд тренировочных задач, корабль совершил посадку на поверхность Юпитера и снова поднялся на орбиту. На утро следующих космических суток было назначено возвращение.

Космонавтов было четверо.

Командир корабля капитан Зоркий – герой космоса, отважный и решительный, более всего ценивший точность, честность и обязательность.

Бортинженер и штурман лейтенант Кротик – работяга, ходячая энциклопедия, мастер на все руки.

Доктор Скарабей, делающий чудеса на хирургическом столе, опытный и осторожный.

Психоаналитик Мимоза – дамочка умная и приятная, хорошо знающая себе цену.

Эти индивидуальности, каждый из которых был по своему интересен, до некоторых пор дружно и плодотворно работали в замкнутом пространстве звездолёта. До тех пор, пока не случилось досадное происшествие, поставившее экипаж на грань жизни и смерти.

За несколько минут до старта выяснилось ужасное и непредвиденное. Ключ запуска, находившийся в щёлке считывающего устройства главного компьютера, бесследно исчез. Звездолёт, рассчитанный на перемещения из галактики в галактику способом мгновенной телетранспортации, своим ходом не мог преодолеть расстояния даже от Юпитера до Земли.

Несколько дней «Колесо Фортуны» крутилось на орбите, а экипаж общими усилиями пытался найти ключ. И только тогда, когда подошли к концу запасы воды и продовольствия, капитан сделал первую попытку выйти на связь с земными волшебными человечками.

Вскоре он получил ответ из сказочного Департамента Земли:

«Крепитесь, мужайтесь, летим на помощь!..»

Глава вторая ГЕРОИ СОГЛАСНЫ

Несколько раз повторив «так точно» и «будет сделано», редактор повесил трубку, опустился в кресло и платком вытер пот со лба. Мастодонт Сидорович Буквоедов всегда так волновался, когда разговаривал со своим таинственным начальством. Для прямой связи в кабинете стоял отдельный телефонный аппарат – большой и чёрный, с литым эбонитовым корпусом. Этот аппарат звенел при помощи молоточка, бившего по металлической чашечке – так громко и тревожно, что Мастодонт Сидорович, услышав его, всякий раз вздрагивал всем телом. А разговаривая, непременно стоял по стойке «смирно». Кто знает, может быть, начальство именно сейчас как-нибудь на него смотрит…

Повесив трубку, Буквоедов некоторое время сосредоточенно думал. Потом надавил кнопку связи и сказал лисичке-секретарше:

– Пригласите ко мне Винтика и Шпунтика.

Подумав ещё немного, сказал:

– А так же Шустрика и Мямлика.

– А Мурзилку? – напомнила секретарша.

– Нет, Мурзилку пока не надо.

А подумав ещё чуть-чуть, добавил:

– Впрочем, да, пригласите и его тоже, пусть присутствует.

Через минуту все пятеро стояли на ковре в кабинете главного редактора.

– У вас есть опыт строительства космической ракеты, – обратился Буквоедов, по всей видимости, к Винтику и Шпунтику.

– Имеется, – подтвердил Винтик.

– Сколько нужно времени, чтобы построить ракету?

Винтик почесал затылок и посмотрел на друга.

– Смотря из чего делать, – сказал Шпунтик. – Если собирать из готовых блоков, это одно…

– Я всё достану, – поспешно заверил его редактор.

– Подготовка космонавтов, – заметил Винтик, – тоже займёт время.

– А какие требования?

– Нужно, чтобы могли переносить невесомость…

– Эти перенесут, – заверил Буквоедов.

– Чтобы кто-нибудь разбирался в технике.

– Есть такой.

– Чтобы научились пить, есть и спать в невесомости…

– А это им вообще не требуется.

После такого заявления все повернулись и стали смотреть на Шустрика и Мямлика. А Мурзилка от них поспешно отстранился.

Шустрик как всегда радостно улыбался; Мямлик как всегда со скучающим видом жевал резинку.

– А для этих, – Винтик дружелюбно смерил обоих с головы до ног, – вообще не нужно ракеты. Они могут как есть лететь, с реактивными рюкзаками. По прибору невесомости в зубы – и полетели.

– Простите, не понял?.. – обратился Мямлик к редактору.

– Нет, так не годится, – возразил Буквоедов. – Космическая пыль и всё такое… Задача заключается в том, чтобы доставить на орбиту Юпитера воду и продовольствие. Там, на борту звездолёта, какие-то недотёпы потеряли ключ запуска. Теперь, пока не найдут, будут крутиться…

– На Землю не хотят? – поинтересовался Винтик.

– Не могут.

– Со своими связаться?..

– Нет такой связи. Они теле-пере… тьфу! Короче, из другой галактики. Через пару дней за ними прибудут спасатели, но они уже так изголодались, что просят от нас помощи.

– Надо помочь братьям по разуму.

– Итак, сколько вам нужно времени, чтобы собрать ракету из готовых блоков?

– Из готовых блоков… – Винтик посмотрел на Шпунтика.

– Без герметичности… – Шпунтик посмотрел на Винтика.

– За час управимся! – дружно заявили оба.

– Молодцы, – похвалил Буквоедов. – Прямо сейчас и приступайте.

И мастера отправились чертить и писать список необходимых им узлов, блоков и деталей.

– Теперь с вами, – обратился редактор к Шустрику и Мямлику. – С нашими, так сказать, героями космоса…

– Кстати, – проворчал Мямлик, – не мешало бы спросить у самих героев…

– А разве вы не согласны? – растерялся Буквоедов.

Шустрик и Мямлик переглянулись и дружно ответили:

– Герои согласны!

– Я так и думал. С вами, товарищ Мурзилка, я поговорю несколько позднее.

Глава третья ПРИГОДИТСЯ ДЕДУКТИВНЫЙ МЕТОД

Спустя несколько часов Винтик и Шпунтик отдали Буквоедову дискетку, а тот переслал данные в инженерный отдел Департамента.

Вечером того же дня, едва стемнело, огромные чёрные вороны стали приносить и складывать на крыше части ракеты. К утру ракета была собрана и сверкала в лучах восходящего солнца. Она походила на стальную бочку с нахлобученным сверху колпаком и тремя крылышками у основания. Нижнюю половину «бочки» заполняло реактивное топливо, верхнюю – контейнеры с водой и упаковки с разнообразными продуктами питания.

Под «колпаком», который был местами прозрачный и давал отличный обзор во все стороны, находился пульт управления. Внизу – сопла реактивного двигателя. Всё было готово к полёту.

Редактор в последний раз пригласил к себе космонавтов Шустрика и Мямлика.

Мастодонт Сидорович долго в волнении протирал стёкла очков, собираясь с мыслями. А когда надел очки, некоторое время, застыв, внимательно смотрел на Мямлика.

– Что это? – сказал он наконец.

Мямлик держал в руке курительную трубку.

– Где? – удивился Мямлик и обернулся.

– У вас, у вас!..

– Ах это?.. – Мямлик вынул изо рта трубку и посмотрел на неё с гордостью. – Это трубка. Решил, знаете ли, курить.

– Курить?..

На лице редактора отражалось всё большее недоумение.

– Ну да, курить. Чего ж в этом удивительного? Все сыщики курят.

Следует пояснить, что с некоторых пор Мямлик увлекался чтением детективных романов. Вернее сказать, он их даже не читал, а глотал один за другим вместе с содержанием титульного листа и выходными данными, расположенными на последней странице.

– Да разве вы сыщик? – продолжал недоумевать редактор.

– А разве не вы сами назначили меня сотрудником Отдела расследований?

– Отдела репортёрских расследований!

– Не улавливаю принципиальной разницы.

– А вы всё-таки попытайтесь уловить!

– Послушайте, не надо кипятиться, – заговорил Мямлик примирительно. – Всем известно, что на звездолёте пропал ключ, из-за которого весь сыр-бор. Вот вам и повод для расследования. Будьте уверены, я расщёлкаю это дело, не успев выкурить и двух трубок. Вам известен дедуктивный метод Шерлока Холмса?

Редактор дёрнул щекой, помолчал, а затем устало пробормотал:

– Делайте что хотите…

Мямлик победно засвистел пустой трубкой.

– У него табака нет, – сказал Шустрик, пожалев Буквоедова. – И спичек…

– Так, не будем отвлекаться, – редактор поднялся с места. – Вы готовы к полёту?

– Всегда готовы! – отдал честь по-военному Мямлик, не удосужившись вытащить трубку изо рта.

– Повторите задачу.

– Доставить груз на звездолёт пришельцев! – отрапортовал Шустрик.

– Вернуться назад свежими и отдохнувшими, – добавил от себя Мямлик. – Полными романтических воспоминаний.

– Товарищ Шустрик, у вас есть вопросы по техническому устройству и системе управления ракетой?

– Вопросов нет, всё просто, как тетрис.

– Что?..

– Вопросов нет, товарищ редактор!

– Хорошо, тогда идите. А вы, товарищ Мямлик, постарайтесь поменьше действовать на нервы хотя бы этим… братьям по разуму.

Через несколько минут все сотрудники газеты, за исключением редактора, который был издалека слишком заметен, высыпали на крышу. Пока Шустрик каждому по отдельности пожимал руку, Мямлик стоял на верхней ступеньке трапа, посасывал трубку и важно помахивал из стороны в сторону ладошкой.

– Пора, – сказал Винтик, и герои полезли в ракету.

Люк захлопнулся, все расступились.

В соплах зашипело пламя, включился прибор невесомости, и ракета, внезапно сорвавшись с места, в мгновение ока превратилась в точку и исчезла.

Глава четвёртая ШКОЛА ДЛЯ БОГАТЫХ

Мастодонт Сидорович тоже наблюдал полёт ракеты, стоя на террасе. А потом, когда все вернулись с крыши, пригласил к себе в кабинет Мурзилку. Подсадив заведующего Отделом репортёрских расследований к себе на стол, он заговорил.

– Есть одно нехорошее дело, которое я хотел бы поручить именно вам. Дело, как бы это сказать, щепетильное. Поэтому будет лучше, если этим займётся опытный сотрудник нашей газеты, обладающий чувством такта, осторожный и не склонный к авантюрам. Дело такого рода. У нас в квартале есть школа, которая числится как самая обыкновенная, бесплатная. Но попасть в неё можно только за деньги или по знакомству.

– Почему? – удивился Мурзилка.

– Классы оборудованы дорогой техникой. Имеется бассейн и теннисный корт. В программе – углублённое изучение иностранных языков, информатики, экономики и финансов… Короче говоря, не школа, а мечта для состоятельных родителей.

– Это хорошо, – заметил Мурзилка.

– Это хорошо… Плохо другое. Плохо то, что завуч и директор школы берут с родителей взятки за поступление.

– Как!..

– Директор, фамилия которого Пузырёв, сам взяток не берёт. Но завуч, фамилия которого Ладушкин, проводит подготовительные занятия – чтобы ребёнок справился с тестом и его зачислили.

– Это допустимо.

– Он получает от родителей взятку и даёт ребёнку готовые ответы. Потом половиной суммы делится с Пузырёвым, который подписывает документы о зачислении.

– Безобразие. Куда смотрит милиция?

– Да ведь там, в этой школе, учатся дети самого начальника милиции.

– Теперь понятно. А что мы можем сделать?

– Конечно, мы не можем сделать все другие школы такими же хорошими. Но мы попробуем отучить директора и завуча от взяток. Ударим, так сказать, по рукам.

– Понятно. Это вы фигурально.

– Вы один справитесь?

– Попробую.

– Так и знал, что вы согласитесь. Вот, возьмите, – Буквоедов достал из письменного стола цилиндрический прибор с раструбом, похожий на фонарик. – Называется метаморфатор. Взял на прокат в Департаменте под свою личную ответственность. Вещь волшебная, будьте осторожны.

Мурзилка взял «фонарик», и тот сразу сделался маленьким – точно в лапку. Сверху находились две кнопки – красная и зелёная. Мурзилка нажал на красную – и тоненький, как нитка, малиновый луч ударил в лицо редактора.

– Что вы делаете!! – закрылся руками Мастодонт Сидорович, но поздно. Он исчез, испарился, как будто его и не было.

– Хм… – Мурзилка повертел в руках прибор. – Наверное, прежде следовало ознакомиться с инструкцией.

Осмотрев хорошенько волшебный прибор, Мурзилка разобрал, что на кнопках имеются надписи. На красной было слово «действие», на зелёной – «отмена».

Мурзилка направил раструб на то место, где прежде сидел редактор, и нажал на зелёную кнопку. Тоненький зелёный луч ударил в пустоту, и Мастодонт Сидорович снова материализовался.

– Товарищ Мурзилка!.. – грозно приподнялся он из кресла и ударил кулаком по столу. – От вас я этого никак не ожидал.

– Извините, товарищ редактор, – сказал Мурзилка. – Виноват. Разрешите ознакомиться с инструкцией.

– Возьмите, – Буквоедов бросил на стол сложенный листок плохой бумаги. – Ознакомьтесь и работайте.

– Слушаюсь!

Мурзилка взял листок, спрыгнул со стола на стул, со стула на пол и вышел из кабинета.

Глава пятая ПРЕВРАЩЕНИЕ

Ознакомившись с инструкцией, Мурзилка стал думать.

При помощи метаморфатора можно было запросто превратить директора школы, для примера, в крысу, а завуча – в лягушку. Следовало только направить прибор на объект, вообразить в уме желаемое и надавить на красную кнопку.

Но это было бы, что называется, чересчур и не решало главной проблемы. Нельзя было надеяться на то, что новые директор и завуч будут честными. Следовало отучить от взяток тех, которые есть.

Мурзилка пожалел, что рядом нет его помощников, гораздых на советы. Он попытался представить, что бы мог предложить в таком случае Мямлик с его весьма оригинальным складом ума. Пожалуй, он бы превратил директора в муху, а завуча – в толстую энергичную тётю с мухобойкой, которая бы гонялась за несчастной мухой по школе до скончания веков.

Так ничего и не придумав, Мурзилка решил действовать по обстоятельствам.

Прежде всего следовало попасть в школу и незаметно понаблюдать за происходящим. Он мог сделать себя невидимкой; для этого не нужно было ничего воображать, а только направить на себя прибор и нажать кнопку. (Именно это он, по незнанию, проделал с редактором.) Можно превратить себя в животное или птицу. А ещё лучше – в насекомое, в комара. Как у Пушкина: «Тут он в точку уменьшился, комаром оборотился, полетел и запищал…» Комаром летать, наверное, легко. Совсем не то, что волочить лапы своим ходом.

Порассуждав таким образом, Мурзилка направил раструб метаморфатора себе в грудь, как будто он хочет застрелиться, и вообразил себе в уме комара. Выходка была рискованная, но и Мурзилка был не из трусливых. Без колебаний надавил он на красную кнопку. Волшебный луч ударил ему в грудь, и маленький пушистый зверёк, называвший себя человечком, в тот же миг превратился в комара.

Нащупав «фонарик», Мурзилка убедился, что прибор тоже уменьшился весте с ним и уверенно зажат в его комариной лапке. Сам он ничего не почувствовал и вокруг ничего не изменилось, хотя насекомые, как он читал где-то, видят окружающее совсем по-другому. Всё оставалось прежним потому, что он сам остался тем же, кем был, и только принял видимость насекомого.

Комар вылетел через распахнутое окно и, временами сдуваемый в сторону порывами ветра, устремился к школе.

Чтобы дух не очень захватывало, Мурзилка храбрился и раз за разом твердил сам по себе сочинившийся стишок:

Вот и школа. Она даже со стороны выглядит как на картинке – затейливая, с башенками, словно из парка аттракционов. У ворот, за высокой оградой, несколько дорогих автомобилей, со скучающими водителями.

Комарик залетел в школу и, полетав по сияющим чистотой коридорам, обнаружил наконец дверь с табличкой: «Ладушкин Владислав Эмильевич, заведующий учебной частью».

Мурзилка выпорхнул наружу и влетел в кабинет через открытую форточку.

Владислав Эмильевич как раз принимал посетителей. В кабинете находились мама и с ней ребёнок призывного школьного возраста. Ребёнок сидел за столом рядом с завучем и разглядывал разложенные пред ним картинки. Мама стояла рядом и, чтобы не подсказывать, для уверенности прикрывала рот ладошкой.

– Как называется эта фигура? – ласково вопрошал Владислав Эмильевич.

Ребёнок болтал ногами, кривил рожицу и фыркал.

– Правильно, треугольник, – отвечал за него Ладушкин. – А эта?.. Правильно, кружок… Удивительно, какой умный и способный мальчик. Ну что ты делаешь, не надо дядю щипать за ногу. Давай лучше поиграем в ладушки. Вот так… Ла-адушки, ладушки! Где были? У бабушки!..

– Скажите, Владислав Эмильевич, у нас есть надежда? -спросила мама с печалью в голосе и вынула из сумочки конверт.

Мурзилка тотчас догадался, что это конверт с деньгами.

– Разумеется, о чём речь, – покосился на конверт Владислав Эмильевич. – У вас способный и на редкость сообразительный ребёнок. Сейчас я вам напишу готовые ответики. А вы уж научите мальчика говорить, когда ему будут задавать вопросики…

– Что ели? Кашку!.. – выкрикнул вдруг ребёнок, обидевшийся на то, что с ним перестали играть в ладушки, и зубами вцепился в ногу Владислава Эмильевича. Тот вскрикнул «ай!», мама за ухо оттащила своё чадо и стала извиняться.

– Ничего, ничего, – поморщился Ладушкин, стараясь улыбаться. – Совсем не больно. Вот если бы он так уже на выпускных экзаменах…

– Я вас уверяю, до выпускных он поумнеет! – пообещала мама.

Потом она протянула конверт, и Ладушкин быстро сунул его в ящик стола. Встал и, потирая укушенную ногу, галантно проводил посетителей до двери. Затем высунулся в приёмную и пригласил следующих.

Глава шестая ПРИБОР ПОТЕРЯН

В кабинет вошла новая мама с новым ребёнком, на этот раз девочкой. Дама была строгая, в деловом костюме. Девочка тоже выглядела серьёзной; на макушке у неё красовался огромный розовый бант. Она сама, без подсказки, тоненьким голосом правильно ответила на все вопросы. Сверх этого, водя пальцем по строчкам, прочла вслух предложенный отрывок из книги.

– Великолепно! – похвалил Ладушкин не то маму, не то ребёнка. – Я потрясён. С такой подготовкой теоретически можно идти прямо во второй. Поверьте, вашей девочке будет очень легко учиться. К сожалению, – Владислав Эмильевич опустил глаза и стыдливо покосился на стену, прямо на сидевшего там комара, – в этом году мы ожидаем очень большой конкурс. Буквально, может быть, десять, а то и пятнадцать детей на одно место…

– Вот, возьмите… – покраснев, мама достала из сумочки конверт.

Тут Мурзилка решил, что настала пора действовать. Он обернулся и направил волшебный фонарик на завуча, одновременно лихорадочно соображая, во что бы такое его превратить, чтобы навсегда отбить охоту брать взятки с родителей будущих учеников. Как назло, в голову ничего умного не приходило. От напряжения он издал комариный писк, Ладушкин сказал «извините…» – и внезапно шлёпнул конвертом с деньгами по стене.

Только чудом, за сотую долю секунды до того, как тяжёлый конверт размазал бы его по стенке, Мурзилка метнулся в сторону. С пронзительным писком взлетел он на потолок и только тут обнаружил, что с перепугу выронил из лапки волшебный фонарик.

Испугавшись ещё больше, он спикировал вниз и увидел прибор. Тот угодил прямо в открытую сумку деловой мамы – на мягкий носовой платок, поэтому остался цел и невредим.

Хлоп, щёлк – сумка закрылась.

Сопровождаемые льстивыми комплиментами Ладушкина, мама и дочка покинули кабинет.

Словно крошечный сверхзвуковой самолёт, выставив вперёд длинное жало, Мурзилка пулей вылетел через форточку на улицу. Спланировав вниз, он стал в волнении кружить у входа, то и дело облетая здание, чтобы держать под контролем весь периметр. Если сумка исчезнет, он даже не сможет никому объяснить, что с ним произошло…

Наконец мама с дочкой вышли и направились к одному из стоявших перед воротами автомобилей. Встречавший их шофёр услужливо открыл дверцу. Девочка забралась первой и запрыгала на заднем сидении. Мама села рядом, а Мурзилка не успел залететь следом, потому что шофёр хлопнул дверцей перед самым его носом.

Пока он приходил в себя, зарекаясь впредь быть более осторожным, шофёр сел за руль. Машина тронулась с места и быстро набрала скорость. Уже почти ни на что не надеясь, Мурзилка помчался следом.

Глава седьмая СТЫКОВКА НА ОРБИТЕ

К этому времени Шустрик и Мямлик были далеко от Земли.

В первые секунды, когда ракета стартовала с крыши, Мямлика здорово приплющило к полу. Но потом, когда ракета набрала скорость, стало легче, и он почти уже принял свою нормальную форму.

Однако корпус ракеты, из-за трения о воздух, успел нагреться. До такой степени, что в кабине сделалось жарко, как в духовке. И теперь Мямлика не то что плющило, он буквально растёкся по дну и по стенкам кабины.

Но как только ракета вышла из атмосферы, холод космической бездны пронизал кабину вместе с экипажем.

По счастью, к этому времени Мямлик снова успел принять свою нормальную форму. Иначе его миссия на корабль пришельцев потеряла бы всякий смысл: его распластанное и окаменевшее туловище не смогли бы даже извлечь из кабины.

Всё время полёта Мямлик просидел молча, поскольку замёрз настолько, что не мог ни раскрыть рта, ни пошевелиться. Но, если бы он и мог что-нибудь сказать, его бы всё равно никто не услышал. Потому что в безвоздушном пространстве звуки не распространяются. Зато Шустрик, который нахлобучил на Мямлика наушники, болтал без умолку. Звуковоспроизводящее устройство находилось внутри его непроницаемого стального туловища, и он воткнул штекер в гнездо аудио-выхода. Наушники плотно сидели у Мямлика на голове, вибрация звука отлично передавалась, и Мямлик страдал невыносимо.

Первые три часа он ругался.

Следующие пять с выражением декламировал про себя разнообразные куски из когда-либо прочитанного в стихах и в прозе.

Потом снова ругался.

Потом часов примерно десять, настроившись на философский лад, думал о вечном.

Потом он простил Шустрика и возлюбил его как брата.

Потом снова рассвирепел и начал перебирать способы самой изощрённой мести…

Но вот, по истечении суток, автоматика вывела ракету на орбиту Юпитера, и впереди по курсу показалось вращающееся колесо инопланетного космического корабля.

Шустрик взялся за ручное управление и сбавил скорость. После этого он вышел на связь с капитаном.

– Аллё! Эй, на колесе! Как слышно?

– Слышу вас хорошо! – отвечал капитан Зоркий. – Приготовьтесь к стыковке с шлюзовой камерой!

– Понятно. С какой ещё камерой?

– В центре корабля, в его неподвижной части, есть люк…

– Погоди, сейчас подойду поближе… Ага! Есть! Вижу! Вокруг него торчат какие-то штуки.

– Это универсальные крепления. При помощи захватов и присосок крепления могут удерживать любую пристыкованную к шлюзу конструкцию.

– Это правильно. Так мы начинаем?

– Начинайте. Не опасайтесь удара: наши приспособления смягчат момент соприкосновения.

– Это вы опасайтесь…

– Как?.. – не понял капитан Зоркий.

– Я говорю – нам не страшно. Мы всё равно разгерметизированы.

– Что?!!

– Вы только не волнуйтесь. Мы, как бы это выразиться, искусственного происхождения.

– Вы – роботы? – насторожился капитан.

– Нет! Мы живые. Короче говоря, мы искусственные волшебные человечки.

– Хорошо, это не столь важно. Если вы искусственные, перегружайте всё, что привезли, в шлюзовую камеру. Потом закроем люк, запустим воздух, и вы сможете пройти на корабль.

– Годится!

Шустрик аккуратно «припарковался» к люку, расположенному в неподвижной оси корабля, и ракету тут же схватили и прижали гибкие крепления.

Открылась заслонка шлюза.

Шустрик отстегнулся от кресла и открыл дверцу ракеты. Затем отстегнул своего окаменевшего друга, просунул его головой вперёд и подтолкнул. Мямлик плавно влетел внутрь, следом полетели контейнеры с водой и продуктами питания.

Потом заслонка опустилась, камеру со свистом заполнил тёплый воздух.

Мямлик пошевелился, потоптался, погримасничал, разминая голову, – и сунул в рот мундштук своей трубки, которую умудрился не потерять, находясь то в твёрдом, то в жидком агрегатном состоянии.

Шустрик раскрыл рот, чтобы радостно поздравить коллегу, но Мямлик внезапно сверкнул глазами и прошипел:

– Ни звука…

Потрясённый, Шустрик так и остался стоять с открытым ртом.

Глава восьмая РАДУШНЫЙ ПРИЁМ

Открылась заслонка, отделявшая шлюзовую камеру от жилых помещений, и человечки, цепляясь ногами за специальные петли, похожие на лыжные лямки, вошли в центр управления.

Это был большой круглый зал с тумбой и стеклянной сферой посередине. Вдоль стен располагались иллюминаторы, под ними – выступ закольцованного рабочего стола и кресла, привинченные к полу. На рабочем столе лежали обычные бумажные книги, закреплённые на липучках, и настольные игры с намагниченными фигурами. Всё здесь было или гораздо проще, чем на Земле, или, наоборот, гораздо сложнее.

Перед Шустриком и Мямликом, выстроившись полукругом и просунув ноги в лямки, стояли четверо членов экипажа. Они были в красивой белоснежной форме, похожей на парадную морскую – с блестящими серебряными пуговицами, погонами и нашивками.

– Капитан Зоркий! – представился стоящий справа, отсалютовав и топнув ногой. – Командир трансгалактического корабля «Колесо Фортуны».

– Очень приятно. Шустрик, Мямлик… – пролепетали друзья в один голос.

– Штурман Кротик! – отсалютовал и топнул ногой следующий.

Шустрик и Мямлик тоже взмахнули руками, вразнобой топнули, одновременно произнесли свои имена и сердито посмотрели друг на друга.

– Доктор Скарабей!.. – представился третий по всей форме.

Мямлик сердито и выжидательно покосился на Шустрика, уступая. Тот занервничал, замигал всеми цветами и промедлил.

– Психоаналитик Мимоза, – сдержанно кивнул четвёртый, оказавшийся дамой.

Экипаж корабля дружелюбно смотрел на гостей, вытянувшись по стойке «смирно».

– Говори… – прошептал Мямлик уголком рта.

– Специальный агент Шустрик! – доложил Шустрик, топнул и отсалютовал.

– Мямлик, – сказал Мямлик, кивнул и, многозначительно посвистев трубкой, добавил: – Следователь по делам особой важности.

После этого он махнул рукой и дёрнул ногой, позабыв вынуть её из лямки.

Услышав, что сказал его товарищ, Шустрик повернулся к нему с изумлением. Но, встретившись с его взглядом, промолчал.

– Мы рады гостям, – сказал капитан Зоркий. – Может быть, вы желаете пообедать с нами или отдохнуть с дороги?

– Не думаю, – возразил Мямлик, – что это хорошая идея. Просто позвольте нам самим…

«…осмотреть место преступления», – едва не сказал он.

– …неспешно прогуляться.

– Разумеется! Сейчас мы даже не в состоянии выразить вам ту степень благодарности, какую заслуживает ваш щедрый дар и самоотверженный поступок.

– Всё не так серьёзно… – поскромничал детектив Мямлик. – Надеюсь, у вас ещё будет достойный повод для того, чтобы нас поблагодарить.

И два загадочных существа с планеты Земля, которые тоже называли себя волшебными человечками, вышли из центра управления. Сзади раздалась команда «вольно», за которой последовал шум, гвалт, звяканье и шорох лихорадочно распаковываемых коробок с провизией.

Глава девятая ВПЕРЁД, ВНИЗ И ПО КРУГУ

Оставив космических пришельцев с долгожданными продуктами, Шустрик и Мямлик направились вдоль одного из трубчатых коридоров-«спиц» к периферии звездолёта.

Для того, чтобы выйти из неподвижного центра, им пришлось зайти в кабину окружавшей его «втулки». Втулка закрутилась, и кабина совпала с одним из выходов.

Больше на корабле ничего не крутилось, то есть, пассажиры вращения не замечали. Иллюминаторы были настоящими только в неподвижном центре. Все остальные представляли из себя стереовизуальные экраны.

В трубчатом коридоре эластичные лямки для ног заменяли металлические скобы. По мере того, как друзья неторопливо, скобка за скобкой, продвигались вперёд, у них шаг за шагом начинало создаваться впечатление того, что они не идут вперёд, а спускаются вниз. Вертикально вниз, как в колодец.

– Погоди, – сказал Мямлик сделав ещё шаг и замахав руками, удерживая равновесие, – ты уверен, что мы идём, а не падаем?

– Нет, – честно ответил Шустрик, которого тоже заметно клонило вперёд.

– Тогда давай повернёмся ногами вниз.

– Давай, – согласился Шустрик.

Они осторожно сели на корточки, ухватились за скобы руками и начали спускаться вниз как по лестнице. Пол коридора превратился в стенку колодца, и Мямлик заметил на этой стенке надписи.

– Тут какие-то знаки, – сказал он приятелю и достал из кармана большое увеличительное стекло с медным ободком и потёртой деревянной ручкой.

Возле каждой скобки была обозначена буква «М», цифра и обозначение процентов.

– А, понял! – сообразил Шустрик. – «М» – это масса, то есть, нормальная сила тяжести. Сколько ты весишь?

– Почти восемьдесят граммов, – с гордостью ответил толстенький Мямлик.

– Будем считать, сто. А на этой ступеньке ты весишь ещё не сто, а сколько?..

– Сорок процентов.

– Сорок процентов от ста – это сорок граммов. А на следующей?

Мямлик начал спускаться ниже.

– Пятьдесят, шестьдесят…

– Вот видишь! Ты уже весишь шестьдесят…

– Понятно, – сказал Мямлик. – Я уже чувствую себя на все сто.

Шустрик посмотрел вниз и увидел, что Мямлик стоит на полу.

Не долго думая, он спрыгнул и встал рядом.

– Теперь и я – на все сто. Только это, между прочим, не вес, то есть, не сила тяжести.

– А что же?

– Центробежная сила. Колесо крутится – и нас отбрасывает. А поскольку оно крутится равномерно, мы этого не замечаем.

– Любопытная гипотеза, – засвистел Мямлик своей трубкой. По своей сути он был гуманитарий и не очень сильно разбирался в точных науках. – А как ты объяснишь вот это?..

Мямлик постучал трубкой по стеклу иллюминатора, за которым всё было неподвижно.

– Экран, – объяснил Шустрик. – За стеклом экран, к нему идёт сигнал из неподвижного центра. Ты же сам видел снаружи, что оно вертится!

Мямлик недоверчиво хмыкнул и сказал что-то невразумительное про галилеевские штучки.

Человечки стояли в коридоре, вдоль которого по обе стороны, словно в гостинице, тянулись двери с пронумерованными табличками. Сзади и спереди коридор, который всё-таки был колесом, шёл на подъём, «в горку».

– Если идти всё время прямо, мы вернёмся в эту же точку, – сказал Шустрик.

– Как во время кругосветного путешествия, – догадался Мямлик.

– Только наоборот. Вверх ногами.

– Ценная мысль…

Друзья зашагали вперёд, видя, что идут в горку, но совершенно этого не ощущая.

Они вышли в просторное помещение кают-компании, которая была одновременно и столовой, и комнатой отдыха, и местом производственных совещаний. Рядом находилась кухня, на которой царил образцовый порядок. Мямлик даже предположил, что баночки из-под повидла вылизаны изнутри языками.

– Почему языками? – возразил Шустрик. – Прополоскали и выпили.

– Вылизали. Воды-то у них уже не было…

Шустрик заглянул в раковину:

– Неужели они брали в полёт сырую рыбу?

Мямлик наклонился над раковиной и посмотрел в лупу. Действительно: на сточной решётке матово белели высохшие чешуйки.

– Любопытно, – сказал Мямлик и достал и раковины чешуйки. – Любопытно…

На стенах кают-компании красовались огромные и яркие экраны иллюминаторов. Слева была видна поверхность Юпитера, справа – бескрайние космические просторы. Шустрик уселся в кресло налево, Мямлик – в кресло направо.

– Красота! – восхитился Шустрик.

– Жалко, что шеф не видит, – сказал Мямлик, имея ввиду Мурзилку. – Подозреваю, что при всей показной сдержанности и строгости, в глубине души он питает слабость к внешним эффектам.

Высказав такое мнение, Мямлик задрал ноги на стол и поёрзал.

– А он, может быть, и видит.

– Что видит?

– Ну, это всё. Всё, что я.

– А… Да.

В редакции действительно всё видели через Шустрика. Информация не только записывалось в его электронную память, но и транслировалось на Землю, что называется, в прямом эфире. И не только видели, но и слышали.

– А к чему шеф питает слабость?.. – переспросил Шустрик.

– Не то, чтобы слабость… – Мямлик стащил ноги со стола. – Просто я думаю, что сейчас, в его отсутствие, нам не хватает его ума… опыта… и проницательности.

– Ты думаешь, мы не справимся?

– Мы… конечно, мы справимся. Скорее всего, ключ всё ещё здесь, внутри корабля. И мы внутри. Рано или поздно мы найдём его. – Мямлик задрал голову: – Верно, шеф?..

Глава десятая НАВСЕГДА?..

Но Мурзилка, увы, не видел и не слышал своих подчинённых. Сломя голову, в образе комара, он мчался за ехавшим на огромной скорости автомобилем. Его длинное жало смотрело вперёд и вниз, а прозрачные крылья сами собой совершали махи так быстро, словно это были не крылья, а лопасти винта… И всё равно он безнадёжно отставал. Когда машина свернула и вообще пропала из виду, Мурзилка стал прощаться с жизнью. Он подумал, что останется комаром навсегда. А комариный век – ох как недолог!..

По счастью, за поворотом оказался оживлённый перекрёсток, и машина замерла на минуту перед светофором. Из последних комариных сил Мурзилка сделал финишный рывок и, изловчившись, залетел в щёлку приспущенного водительского стекла в тот момент, когда автомобиль уже снова тронулся с места. Усевшись на обшивку крыши, прямо над сумкой, которая стояла у мамы на коленях, он перевёл дух.

Вскоре автомобиль выехал на загородное шоссе и рванул по прямой на такой скорости, что только ветер свистел. Конечно, никакой комар или даже птица не смогли бы теперь за ним угнаться.

Мама и дочка смотрели в разные окна и молчали.

Минут через двадцать машина заехала в посёлок с красивыми домами, окружёнными высокими заборами, за которыми виднелись только башенки, верхние этажи и просторные террасы. С первого взгляда было понятно, что здесь живут богачи. Открылись ворота, машина въехала в ухоженный двор и остановилась у крыльца, между двумя мраморными вазами. Девочка убежала в дом, а мама открыла наконец злосчастную сумку, достала сигареты и закурила.

Очертя голову, Мурзилка спикировал вниз, подхватил лежавший в складке носового платка фонарик-метаморфатор и взлетел вверх прежде, чем сумка захлопнулась.

– Уф! – сказал Мурзилка, усевшись на конёк крыльца.

Главная опасность была позади. Теперь он в любую минуту мог превратиться в самого себя. Однако, в сложившейся ситуации это было бы неразумно. Здесь, за городом, не было ни пневматической трубы, ни пункта проката механических собак. Зато хватало собак обыкновенных, которые несомненно проявят здоровый интерес к жёлтенькому пушистому зверьку.

Немного успокоившись, Мурзилка, то есть, комар, который его представлял, почувствовал зверский аппетит. А поскольку любому известно, что комары питаются кровью, одна только эта мысль привела его в содрогание. Тем более что он, как это ни странно, совсем не хотел крови. Наоборот, его тянуло к клумбе с гладиолусами. Ему до смерти хотелось выпить цветочного нектара. Вокруг летало множество других комаров, которые не обращали на него ни малейшего внимания. Мурзилка сел на цветок и, прикрыв глаза от восторга, запустил хоботок в душистую мякоть… Напившись и даже находясь в некотором экстазе от сытости и удовольствия, Мурзилка присел на подоконник.

Из дома вышел папа – большой и важный, без пиджака, но в жилетке. В одной руке он держал галстук, на другой висела его дочка. Она требовала:

– Пойдём, пойдём купаться, ты обещал!..

Папа спустился к маме и поцеловал её в щёку.

– Надеюсь, ты не собираешься работать в выходные? – спросила мама.

– Не собираюсь, дорогуша. Я только приму одного посетителя. Вот сейчас, сию минуту он должен подъехать. Держи, завяжи мне галстук…

Мама бросила сигарету и стала завязывать папе галстук.

«Ага! – подумал комар. – Посетитель приедет и уедет. А я уеду в город вместе с ним. Отлично, никаких проблем.

Глава одиннадцатая НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ

Вскоре прибыл тот, кого ждали. Мужчина с подёргивающимся лицом, одетый в неловко сидящий на нём дорогой костюм. От него так сильно несло дезодорантом, что несчастному комару, когда посетитель проходил мимо, едва не сделалось плохо. Мурзилка залетел в дом за ним следом. Он не собирался подслушивать чужих разговоров, а только хотел узнать, скоро ли этот тип поедет обратно в город.

Папа дожидался в своём кабинете, приготавливая на столе бумаги.

Гость растянул губы в улыбке и шагнул к хозяину:

– Аркадий Семёнович!

– Здравствуйте, господин Поганцев, – сухо поздоровался с ним папа. – Чем обязан?..

Поганцев сел, положил на колени портфель, раскрыл его и вынул папку с бумагами.

– Если коротко, – заговорил он, – мой сегодняшний визит к вам связан с избирательной кампанией кандидата в депутаты Василия Ивановича Томразова.

– Что-что? – удивился Аркадий Семёнович. – Но ведь он бандит… У него прозвище – Вася-тормоз!..

– Помилуйте, какой же он бандит, – возразил Поганцев. – Когда-то, может быть, что-то и было в таком роде, но теперь он бизнесмен, всеми уважаемый человек. А я – его доверенное лицо.

– Абсолютно исключено. – Аркадий Семёнович резко поднялся с места, давая понять, что на этом разговор закончен. – Лицо вы его, или какая-либо другая часть тела, мой банк никогда не будет платить бандитам – ни бывшим, ни настоящим, ни будущим.

– В таком случае, – остался сидеть Поганцев, – позвольте напомнить вам вот это…

И он положил на стол папку с бумагами.

Мурзилка, буквально задыхавшийся от едкого дезодоранта, направил метаморфатор на Поганцева. Затем зажмурился и представил, что от него пахнет свежим полевым сеном. Тоненький малиновый луч ударил в спину вонючего гражданина – тут же в окно дунул ветерок, колыхнулись занавески, и дезодорант мгновенно выветрился. В кабинете приятно запахло лугами, полями и цветами.

Но хозяин и посетитель в эту минуту так горячо спорили, что даже не заметили перемены.

– Какая ложь!.. – восклицал Аркадий Семёнович, словно в театре.

– Пускай это ложь, – возражал гость, – но эта ложь может стереть вас в порошок в считанные минуты!..

Тогда Мурзилка подумал, что если гость будет говорить неправду, спор никогда не закончится. Он направив фонарик на «доверенное лицо» и представил себе, что этот гражданин сегодня… и ещё целый месяц будет говорить одну только правду.

После этого Поганцев, осёкшись вдруг на полуслове, помолчал несколько секунд, вытер лицо платком и заговорил совершенно другим тоном.

– Вы правы, – сказал он, опустив голову. – Всё это ложь от первого до последнего слова. Суммы, номера счетов – всё это умело подделано и подтасовано. Вы позволите мне воспользоваться телефоном?..

Онемевший от изумления Аркадий Семёнович кивнул.

Поганцев достал трубку и заговорил:

– Алло, это главный прокурор? Здравствуйте, товарищ Правдюк, это вас беспокоит Поганцев… Да-да, из Мэрии. Хочу дать показания. Против кандидата в депутаты Василия Ивановича Томразова. Да-да, показания, полностью изобличающие его в противозаконных деяниях. Письменно и при свидетелях. Есть доказательства. Ждёте? Спасибо…

Попрощавшись с опешившим хозяином, который не смог произнести больше ни слова, гость сел в свою машину и уехал. А вместе с ним – Мурзилка, довольный тем, как всё хорошо он устроил.

Глава двенадцатая КАПИТАН ЗОРКИЙ

Вечером того же дня Шустрик и Мямлик приступили к расследованию по делу о пропаже стартового ключа на «Колесе Фортуны». Они прекрасно освоились на звездолёте и свободно разгуливали как по его центральной части, цепляясь ногами за ремни или скобы, так и по периферии, передвигаясь обычно, как на Земле, под действием собственного веса (или, если точнее, центробежной силы).

Выбор был прост. Если ключ удастся найти до утра – космонавты успеют благополучно телетранспортироваться на свою планету до крайнего срока. Если нет – в полдень на орбиту Юпитера прибудет аварийная инспекция. В этом случае членов экипажа за разгильдяйство могут лишить лицензий на работу в космосе. Стоит ли говорить, что все они с готовностью согласились помогать следствию, которое взяли на себя два удивительных человечка, прилетевших с Земли.

Здесь, на чужом звездолёте, детективы договорились для солидности называть друг друга на «вы». А поскольку ответственность за расследование Мямлик решительным образом взял на себя, Шустрик пообещал говорить ему «патрон» – на манер книжек про комиссара Мегре. «Патрон», в свою очередь, называл приятеля не иначе как «уважаемый коллега».

Начиная расследование, Мямлик прежде всего решил поговорить с капитаном Зорким.

Каюта капитана находилась прямо напротив выхода из пятнадцатого трубчатого коридора, каждый из которых вёл от центра к периферии. Её внутреннее устройство, казалось, говорило всё о характере хозяина: привинченная к полу больничная кушетка, рабочий стол, кресло и задёрнутый занавеской экран-иллюминатор.

– Рассаживайтесь, – предложил Зоркий. – Нет… чуть-чуть не так… вот вы – немножко влево. А вы сюда. Отлично. Итак?..

Приятели огляделись и поняли смысл перемещений. Теперь они сидели на кушетке на равном расстоянии от её оконечностей и друг от друга. Вместе с капитаном, усевшимся в кресле напротив, они представляли углы воображаемого равностороннего треугольника. Вообще, все предметы в каюте были расположены или строго симметрично, или под прямым углом один к другому. Даже лежавшее на середине блюдечка яблоко было надкусано с двух сторон совершенно одинаково.

Пауза затянулась, и решил Мямлик с чего-то начать.

– Э-э… Хорошая погода нынче выдалась.

Капитан Зоркий и коллега Шустрик задумались. На некоторое время снова возникла пауза.

– Я имею виду, – пояснил Мямлик, – что когда мы улетали, на Земле, то есть, в Москве, была хорошая погода.

Капитан понял и вежливо кивнул. Шустрик, углубившийся в дебри магнитных полей, излучений и эфирных потоков, отражающих погоду в космосе, тоже понял и радостно закивал.

После этого Мямлик наконец заговорил по существу.

– Скажите, господин капитан, где хранился этот ваш ключ, до того, как его слямбз… то есть, до пропажи?

– Ключ хранился в центре управления, у всех на виду, – ответил капитан сухо и отчётливо.

– На что он похож?

– Пластиковая карта величиной с ладонь.

Всякий раз, выслушав ответ, Мямлик несколько секунд посвистывал пустой трубкой и произносил многозначительное «ага…».

– Кто и когда видел его в последний раз?

– Я, – капитан Зоркий опустил голову.

– Вы?! – удивился Шустрик.

– В ночь пропажи.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее!

– Пожалуйста, мне нечего скрывать. В ночь пропажи я обнаружил в своей каюте записку…

– Каюты не запираются? – снова заговорил Мямлик.

– Запираются, но только изнутри. На листке бумаги от руки было написано всего несколько слов: «Берегите ключ запуска. Кое-кто намерен вас скомпрометировать».

– Вы сохранили эту записку?

– Дослушайте. Я немедленно отправился в центр управления, забрал ключ, вернулся в каюту и спрятал ключ вместе с запиской в ящике стола. После этого я лёг спать. Однако тревога меня не покидала. Я встал, оделся, прошёл в центр и запустил программу комплексной проверки всех систем. Я убедился, что звездолёт находился в полной исправности – от главного двигателя до мусоросборника. И только утром, открыв ящик стола, я обнаружил пропажу ключа и записки.

– Их не могли украсть в то время, пока вы спали?

– Это исключено. Я, как и все другие члены экипажа, имею привычку запираться изнутри.

– Остаётся только время, когда вы отсутствовали. А именно…

– Двадцать три минуты, включая дорогу туда и обратно.

– Ага… – сказал Мямлик и посвистел трубкой. – Вы кого-нибудь подозреваете?

Капитан Зоркий помолчал, опустив глаза.

– Я бы не хотел бросать тень на своего товарища…

– И всё-таки.

– В тот момент, когда я возвращался из центра, мне показалось, что штурман Кротик торопливо удаляется по коридору.

– Ага!

– Коридор имеет форму кольца, по внутренней стороне которого мы ходим. Если кто-то удаляется, то сначала теряется из виду его голова, затем туловище и только в последнюю очередь – его ноги.

– Вы хотите сказать, что узнали штурмана по ногам?

– Вернее сказать, по носкам. Только по носкам и можно распознать члена экипажа в зоне периферии, если он на достаточном расстоянии. Ботинки, как видите, у нас у всех одинаковые, довольно грубые – чтобы было удобнее цепляться за скобы. А носки разные. У Кротика – жёлтые, в чёрную полоску.

– Вы говорили другим о том, что видели?

– Да, мы не раз собирались и обсуждали сложившуюся ситуацию. После пропажи все относятся друг к другу настороженно и не болтают лишнего. Я уверен, что у каждого, как и у меня, заготовлен подробный рапорт о случившемся.

– Хорошо, господин капитан, – Мямлик поднялся с места. – Благодарю вас за предоставленную информацию. Надеюсь, что мы разберёмся в случившемся ещё до прибытия инспекции.

Зоркий щёлкнул каблуками и кивнул. Шустрик и Мямлик шаркнули ножками и вышли.

Глава тринадцатая ШТУРМАН КРОТИК

В каюте, которую занимал штурман Кротик, до идеального порядка было далеко. Пол и стол были завалены чертежами, космическими картами, расчётами и таблицами. Сам хозяин, крикнув из-за двери «сейчас!..», поднявшись с колен, по рассеянности протянул вместо руки линейку, а потом заговорил, позабыв вынуть торчавшие изо рта чертёжные инструменты.

– Гагуге ывы…

– Что? – переспросил его Шустрик.

– Здравствуйте, извините… ой!.. за беспорядок, – выговорил Кротик, успев кое-как сложить бумаги и до крови уколоться циркулем. – Прошу вас…

Друзья-детективы присели на край продавленной койки. Под наброшенным на неё сверху байковым одеялом угадывалась неприбранная постель.

– Да-да, очень рад, слушаю… – прекратил, наконец, суетиться хозяин и замер, облокотившись о некое подобие подоконника под светящимся иллюминатором.

– Скажите, господин Кротик, – обратился к нему Мямлик, – в ту ночь, когда пропал ключ запуска, вы покидали свою каюту?

– Нет, нет! Сколько раз можно говорить – нет!..

– Разве мы у вас уже спрашивали?..

– Не спрашивали вы, так спрашивали другие.

– Кто именно?

– Все!

– Вам не трудно повторить ещё раз, специально для нас?

– Нет, не трудно… извините. В ту ночь, как и в большинство других ночей, я трудился над построением точной многомерной карты вашей Солнечной системы. А когда я работаю, то совершенно забываю об окружающем. Иногда я засыпаю прямо на полу, с инструментами в руках и в зубах. Теперь вы понимаете, почему меня так раздражают вопросы о дурацких хождениях по коридору! О каких прогулках может идти речь, когда в голове сложнейшая цепочка из цифр, знаков и геометрических фигур, гармонию которой может разрушить любой идиотский стук в дверь!..

– Хм… Извините, если мы разрушили… гармонию вашей мысли, – выразил сожаление Мямлик.

– Ничего, валяйте дальше. Я ведь знал, что вы придёте.

– Тогда позвольте задать вам необычный вопрос. У вас не пропадали носки?

– Что?..

– Носки. Жёлтые, в чёрную полосочку.

– Ах, вы об этом… Неужели вы думаете, что кто-то из наших способен на такие шутки? Чепуха, скорее всего, капитану померещилось.

– Но вы не пытались их пересчитать?

– Я могу сделать это прямо сейчас, при вас…

Кротик раздвинул встроенный шкаф и начал считать носки.

– Шестнадцать пар чистых, одни – на мне… И две пары в стирке.

– Сколько же должно быть всего?

– Двадцать пар, разумеется.

– Получается девятнадцать! – строго заметил Шустрик.

– Не может быть, что вы говорите!

Кротик начал снова считать и шепелявить себе под нос цифры.

– Действительно, одной пары не хватает, – признался он, закусив указательный палец.

– Хм… – Мямлик засвистел трубкой.

– Это подозрительно! – нахмурился Шустрик.

– Действительно, какая-то чертовщина. А, понимаю! Это, наверное, кто-нибудь всё-таки пошутил.

– Кто же по-вашему обладает таким замечательным чувством юмора?

– Н-не знаю… Ума не приложу.

– Хорошо, мы сами попробуем в этом разобраться. Может, вспомните ещё какую-нибудь шутку? Любая мелочь важна для следствия.

– Мелочь?.. – Кротик почесал затылок карандашом, который вертел в пальцах. – Ну хорошо, вот такая мелочь, если вам интересно. Утром, когда я вышел к завтраку, табличка с номером моей каюты оказалась перевернутой. Я нашёл на полу винтик и снова закрепил её в прежнем положении.

– Что-нибудь ещё?..

– Не знаю, стоит ли говорить… Мне показалось, что после пропажи кто-то роется в моих вещах.

– Это важно! – Шустрик поднял палец.

– Как же вы заметили?.. – недоверчиво проворчал Мямлик.

– Ну, во-первых, у меня профессиональная фотографическая память. А во-вторых… здесь беспорядок только для постороннего взгляда. На самом деле каждая мелочь находится в нужном месте.

– Огрызок синего карандаша?..

– Был на кровати, а сейчас вы прячете его за спиной.

– Ловко, – Мямлик разжал ладошку. – Знаете, я поверил в вашу фотографическую память.

– Благодарю, – улыбнулся Кротик.

– И я надеюсь, что многое из сказанного вами будет полезно для следствия.

Попрощавшись с хозяином, человечки вышли из каюты в коридор. Мямлик поднял руку и ощупал табличку. Она была закреплена двумя винтиками – сверху и снизу.

– Номер девяносто шесть… А какой номер каюты у нашего капитана? Вы не помните, коллега?

– Шестьдесят девять.

– Интересно. Очень интересно…

Глава четырнадцатая ПСИХОАНАЛИТИК МИМОЗА

Следующий свидетель, бортовой психоаналитик Мимоза, занимала каюту номер пятьдесят четыре. Она отворила на стук без промедления. По её подкрашенным губам и ресницам было заметно, что она готовилась к приёму посетителей.

В каюте было уютно и прибрано. Здесь имелся прозрачный столик с искусственными цветами, диванчик и пара кресел. На стене – приятная для глаза картина с бабочками и зелёной травкой.

– Прилягте, пожалуйста, – предложила Мимоза. – Расслабьтесь и говорите…

Шустрик и Мямлик недоуменно переглянулись.

– Ах! – хозяйка улыбнулась и укоризненно поднесла пальчики ко лбу. – Извините, это у меня профессиональное. Не ложитесь, а садитесь. Садитесь, садитесь, разумеется…

Друзья уселись на диванчик, и Мямлик, собираясь с мыслями, засвистел трубкой.

Но Мимоза заговорила первой.

– Что же вам удалось узнать? – поинтересовалась она, удобно развалившись в кресле и надкусив шоколадную конфету. – Отдельное спасибо вам за конфеты, угощайтесь… Капитан, разумеется, вне подозрений: честь, дисциплина, образец нравственности и всё такое. Он сумел произвести на вас должное впечатление? Да, это он умеет. Я не против капитана, но поверьте специалисту: он – тёмная лошадка. Были истории, которые до сих пор можно толковать так или иначе. То ли он кого-то не удержал над кратером, то ли ему подсунули неисправное снаряжение… То ли он невероятно физически вынослив, то ли он перевёл на себя одного резервные запасы воздуха во время аварии… Много вопросов. В обоих случаях комиссия так и не смогла разобраться до конца.

Воспользовавшись секундной паузой, Мямлик попытался заговорить:

– А…

– Вы хотите спросить, не питаю ли я личной неприязни к нашему капитану? – перебила его Мимоза. – Да, вы совершенно правы, я его недолюбливаю. Но я профессионал и умею разбираться в своих собственных тараканах.

Этого не понял Шустрик и открыл, было, рот, чтобы переспросить про тараканов, но Мимоза и его опередила.

– За что я его недолюбливаю? Да хотя бы за одно то, что он считает меня здесь совершенно лишней. Он вообще не признаёт психоанализа как науки и не находит в ней никакой пользы. Он, единственный в экипаже, ни разу не лёг на этот диван. Ни одного сеанса! Выходит, ему есть что скрывать… Не исключено, что он вообще душевнобольной. Я уже подготовила рапорт в министерство здоровья с требованием отстранить его от полётов до полного и всестороннего обследования его психики.

Шустрик и Мямлик больше не раскрывали рта. Некоторое время, пока Мимоза, издав заинтересованный возглас, ела особенно понравившуюся конфету, все молчали.

– Вы думаете, – заговорила она снова, – капитан что-нибудь смыслит в устройстве звездолёта, в телетранспортации и навигации?.. Всё, буквально всё за него делает Кротик. Он и штурман, и бортинженер, и картограф… А Зоркий только делает значительное лицо и блестит медными пуговицами. Вот эти очень вкусные, с клубничной помадкой…

Шустрик и Мямлик переглянулись.

– Вы, наверное, заметили, что из нас четверых двое – врачи. Это потому, что во время испытаний важнее всего состояние здоровья экипажа. Здоровья как психического, так и физического. Полагаю, что доктор Скарабей, отслеживающий физическое самочувствие каждого из нас, тоже мог бы рассказать много интересного. Если только это не будет касаться врачебной тайны…

Мимоза посмотрела на часы и встала.

– Теперь, господа, мне необходимо работать. Благодарю вас за интересную и содержательную беседу.

Шустрик и Мямлик тоже встали и шагнули к дверям.

– Да! Чуть не забыла. Хотела сказать вам с самого начала. Если это имеет значение… Ну, короче, в тот вечер, когда пропал ключ запуска… За ужином капитан вдруг закашлялся и вышел из кают-компании. А вернулся только минут через десять, к чаю. Делайте выводы, господа, делайте выводы…

Мимоза многозначительно подмигнула и затворила дверь перед носом стоявших уже в коридоре детективов.

– Хм… – пробормотал Мямлик и яростно засвистел трубкой.

Глава пятнадцатая ДОКТОР СКАРАБЕЙ

– Выводы, – повторил Шустрик. – У нас есть выводы?

– Будут и выводы, – пообещал Мямлик. – Но пока обмозгуем то, что имеем.

– А что мы имеем?

– Мы имеем то, что в ночь пропажи ключа капитан Зоркий будто бы видел удалявшиеся по коридору жёлтые носки штурмана Кротика. Однако сам Кротик это отрицает и в нашем присутствии обнаруживает пропажу пары злополучных носков.

– Это не убедительно!

– Далее. Бортовой психоаналитик Мимоза имеет зуб на капитана и намекает на то, что он псих. Она утверждает, что он отсутствовал десять минут во время ужина – как раз в тот вечер, когда обнаружилась пропажа.

– Значит, это он стянул ключ!

– Не факт. Ещё мы имеем перевёрнутую табличку с номером «шестьдесят девять».

– «Девяносто шесть», – поправил его Шустрик. – В шестьдесят девятой живёт капитан.

– Девяносто шесть, шестьдесят девять… Вам не кажется, коллега, что в этих цифрах есть что-то общее?.. Но вот и каюта доктора Скарабея.

Мямлик постучал в дверь.

– Прошу вас, – хозяин сам открыл дверь и впустил детективов. – Очень, очень рад вашему посещению, будьте как дома, – доктор Скарабей начал сердечно пожимать руки своим гостям. – Вы буквально спасли нас от голодной смерти… Искренне, сердечно благодарю вас!..

Довольные таким приёмом Шустрик и Мямлик расселись в имевшихся тут удобных креслах. Сам хозяин предпочёл стоять или прохаживаться по каюте из стороны в сторону.

– Вы уже были у Мимозы? Забавная дамочка, не правда ли? Смертельно ненавидит нашего капитана.

– Скажите, – обратился Мямлик к Скарабею, – в ночь пропажи вы не заметили чего-нибудь необычного или подозрительного?

– Абсолютно. Вскоре после ужина я лёг спать и ни разу не просыпался до самого подъёма.

– Нет ли у вас каких-либо своих соображений?.. Что называется, без протокола.

– Без протокола…

Некоторое время доктор Скарабей раздумывал, глядя на детективов поверх очков.

– Не знаю, стоит ли говорить…

– Говорите! – требовательно воскликнул Шустрик.

– Хорошо, я скажу. Я подозреваю, что ключ стянула Мимоза.

– Мимоза?.. – повторили детективы.

– Она могла сделать это по двум причинам, любой из которых более чем достаточно. Во-первых, ради того, чтобы насолить капитану, которому она когда-то строила глазки и который не ответил ей взаимностью.

– Это убедительно, – согласился Мямлик. – А что ещё?

– Видите ли, господа… – Скарабей прошёлся из угла в угол. – Не является тайной то обстоятельство, что большинство врачей психиатров не могут справиться со своими собственными, с позволения сказать, тараканами в голове…

Мямлик удивлённо поднял глаза.

Услышав второй раз про тараканов, Шустрик в панике схватился за голову.

– Тараканами?! В голове?!

– Это специальный термин. Тараканы – значит странности, отклонения.

Шустрик успокоился.

– И много у неё этих… странностей? – поинтересовался Мямлик.

– Вот, к примеру, самая безобидная странность, из-за которой Зоркий упорно избегает сеансов. Что делает психоаналитик, пригласив к себе в кабинет пациента? Предлагает ему лечь на диван и расслабиться. А затем, при помощи осторожных наводящих вопросов, даёт ему выговориться. А что делает госпожа Мимоза?

– Что?! – испуганно воскликнул детектив Шустрик.

– Она укладывает пациента на диван, просит его расслабиться и, не давая произнести ему ни слова, вываливает на него весь груз своих собственных проблем!

– Оригинально… – проворчал Мямлик.

– Скажу вам больше, – доктор Скарабей понизил голос, – психоаналитик Мимоза сама страдает сложнейшим психическим отклонением.

– Каким?!

– Клептоманией. Ещё до полёта её многократно ловили на мелкой, бесполезной краже. Скажу вам больше: она специально устроилась работать на звездолёт, чтобы находиться подальше от универмагов, раздевалок, квартир друзей и знакомых… То есть, таких мест, где у клептоманов буквально чешутся руки что-нибудь стянуть.

– Но каким же образом дамочка с такими… причудами смогла устроиться работать на звездолёт? Разве те, кто хочет работать в космосе, не проходят медицинскую комиссию?

– Дело в том, – доктор Скарабей понизил голос, – что у госпожи Мимозы огромные личные связи в министерстве здоровья. Она сама назначит и уволит кого только ей вздумается. Но, надеюсь, вы понимаете, что этот разговор должен остаться между нами?..

– Разумеется, доктор, мы всё понимаем, – заверил его Мямлик. – Скажите, в тот злополучный вечер, во время ужина, кто-нибудь выходил из кают-компании?

– Надо подумать… Да, совершенно верно: Мимоза сделала по адресу капитана грубое замечание… будто он всегда громко чавкает…

– А он действительно чавкает? – насторожился Шустрик.

– Нет, она всегда придумывает что-нибудь новое из вредности. А капитан принимает это слишком близко к сердцу. Он поперхнулся, закашлялся и вышел.

– Сколько он отсутствовал? – поинтересовался Мямлик.

– Думаю… минут пять или семь.

– Благодарю вас, нам пора, – детективы поднялись с места.

У самой двери Мямлик обернулся:

– Да, кстати. Что вы думаете по поводу жёлтых носков в полоску, которые капитан Зоркий увидел в конце коридора?

И тут с доктором Скарабеем начало происходить нечто странное. Он порозовел, покраснел, опустил голову, снял очки и начал смущённо протирать их платком.

– Н-носки?.. Да, он видел. Несомненно.

– Вам нечего добавить по этому поводу?..

– Нет-нет, совершенно нечего. Никаких комментариев. До свидания.

И Скарабей буквально вытолкал гостей в коридор.

– У меня такое впечатление, – сказал Мямлик, – что кое-кто страдает непреодолимой склонностью к сокрытию истины.

– Он просто невежа! – возмутился Шустрик.

Глава шестнадцатая ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА?

По общему космическому времени наступало утро.

– Как наши дела, патрон? – сказал Шустрик. – Мы уже имеем подозреваемого?

– Подозреваемого – не то слово… – как всегда туманно ответил Мямлик. – И мы его уже почти имеем.

– Так я и думал! – подхватил коллега Шустрик. – Доктор сам себя выдал! С чего бы ему так пугаться, если у него совесть чиста?

– Иной раз приходится врать именно для того, чтобы совесть была чиста… – ответил патрон ещё более туманно. – Коллега, вы не против прогуляться со мной в центр управления?

– Почему бы и нет.

– А чуть-чуть, самую малость нарушить следственную этику?

– Ни за что!

– Но если от этого зависит честь и репутация всего экипажа?

– От чего зависит?

– Нам необходимо просмотреть содержимое их личных компьютеров. Я полагаю, это можно сделать с главного, расположенного в центре управления.

– Но добытая таким образом информация не может быть использована в качестве улики.

– Она может быть использована в качестве повода к размышлению. По правде говоря, у меня ещё кое-где не сходятся концы с концами.

– Это другое дело. Сводите, сводите их поскорее. Меня уже буквально всего трясёт от любопытства!..

Проникновение в локальную сеть дало сыщикам нижеследующие результаты.

Доктор Скарабей аккуратнейшим образом вёл записи ежедневных осмотров всех членов экипажа, включая самого себя. Доступ к личным медицинским книжкам был особо строго засекречен, но Шустрик расщёлкал пароль в считанные минуты. «Так я и думал! – взмахнул трубкой Мямлик, ознакомившись с записями Скарабея. – Так я и думал».

Психоаналитик Мимоза, как показало содержимое её компьютера, всё свободное время проводила за виртуальными играми типа «Замочная скважина», «Скрытая камера», «Невидимка» и тому подобными, смысл которых сводился к подглядыванию и подслушиванию за чужой, хотя и выдуманной, но всё-таки частной жизнью. «Любопытной Варваре нос оторвали», – прокомментировал Мямлик.

Компьютер лейтенанта Кротика был переполнен научно-технической мыслью. Шустрик моментально увяз в чертежах, вычислениях и терминологии. Для того, чтобы вытащить его из сотни открытых приложений, Мямлику пришлось решительно протянуть руку и нажать клавишу «Перезагрузка».

Зато жёсткий диск капитана Зоркого был девственно чист – начиная с того самого вечера, когда пропал ключ запуска. До этого он исправно вёл бортовой журнал и вдруг, в самый критический момент, записи прервались.

– Чего и следовало ожидать… – удовлетворённо произнёс детектив Мямлик.

– Кто-то уничтожил записи? – предположил Шустрик.

– Нельзя уничтожить то, чего не было.

– Не было?! Но капитан, если он не сумасшедший, не мог оставить без внимания чрезвычайное происшествие!

– Он не сумасшедший. И тем не менее, ему не позавидуешь…

– Признаюсь, патрон, я ничего не понимаю. Но вы-то сами свели, наконец, концы с концами?

– Возможно, коллега, очень возможно… – сосредоточенно засвистел трубкой Мямлик. – Теперь, напоследок, заглянем в одно не самое приятное место. Там, я полагаю, мы найдём одну незначительную улику. Последний штрих, который дополнит уже вполне ясную для меня картину преступления. Если пороемся хорошенько.

Мусорный контейнер находился рядом с камбузом и представлял из себя железный бак, переворачивающийся на шарнире. При нажатии кнопки внутренняя перегородка опускалась, внешняя поднималась, воздух выходил, бак переворачивался, и его содержимое под действием центробежной силы вращающегося внешнего кольца улетало в космическую бездну.

– …А вот и носочки, – двумя пальцами Мямлик вытащил из мусора жёлтые в чёрную полоску носки. – Обратите внимание, коллега: носки новые, ни разу не надёванные, скреплённые бумажной мулькой…

В это мгновение произошло нечто вероломное и чудовищное.

– Ой! – крикнул от неожиданности Мямлик.

– Ай! – крикнул коллега Шустрик.

И они оба, одновременно получив сильный толчок в спину, кувыркнулись в мусорный контейнер. Кто-то нажал кнопку, внутренняя перегородка опустилась, внешняя поднялась, бак перевернулся – и детективы вместе с мусором высыпались наружу…

Глава семнадцатая ПАТРОН В ГНЕВЕ

В безвоздушном пространстве даже газетный лист ведёт себя точно так же, как стальная пуля. Под действием центробежной силы мусор компактной кучкой в мгновение ока улетел и скрылся из виду, словно камень, выпущенный из рогатки.

Но волшебные человечки, не раз уже бывавшие в переделках, не растерялись. Едва только бак перевернулся, Мямлик уверенно шлёпнул ладонью по стальному корпусу звездолёта, а Шустрик крепко обхватил патрона за ноги. Пользуясь ладонями как присосками, Мямлик перебрался из вращающейся периферии к неподвижному центру и прильнул к иллюминатору.

У главного компьютера стояла психоаналитик Мимоза и раздражённо тыкала пальцем в клавиатуру. Подняв глаза, она увидела перед собой, за иллюминатором, чьё-то лицо. А так как это было невозможно, она тщательно протёрла глаза и приблизилась к стеклу.

Лицо растянулось в широкой улыбке и подмигнуло.

После этого дамочка, не издав ни звука, рухнула на пол.

Но вот запоздало сработала автоматика, и по громкой связи загремели предупреждения о том, что на корпусе обнаружен посторонний предмет. Открылся входной люк, и чудом не улетевших в космическую бездну детективов через шлюзовую камеру впустили обратно на корабль.

Мямлик, не выпустивший изо рта трубку, напрочь потерял невозмутимость. Трубка свистела с такой яростью, что агент Шустрик косился на патрона с некоторой тревогой.

– Кажется, кое-кто из вас решил, что меня можно вышвырнуть за борт вместе с мусором, – проговорил он, метая молнии на выстроившийся перед ним экипаж. – Теперь настало время выяснить, кто же в действительности является мусором на этом корабле. И не только мусором, но и опаснейшим преступником, почти убийцей. Прошу всех немедленно собраться в кают-компании.

Капитан Зоркий, штурман Кротик, психоаналитик Мимоза и доктор Скарабей поспешили в кают-компанию и расселись в креслах. Было восемь часов утра, время завтрака, поэтому каждый из них взял чашку и заварил себе чаю, воспользовавшись водой из кипятильника.

– А вы, коллега, – обратился Мямлик к своему приятелю, начиная некое театрализованное представление, – не желаете ли вы тоже выпить чаю?

– Нет! – откликнулся Шустрик удивлённо.

– Разумеется. Ведь вы сделаны из железа, и если способны чем-то питаться, то разве что электрическим током…

Мямлик неспешно расхаживал на фоне огромного иллюминатора. Пока ещё было не ясно, куда он клонит. Стоит всё-таки отметить, что одной из последних книг, прочитанной Мямликом, была шекспировская трагедия «Гамлет».

– Отказавшись от чая, вы естественным образом отвергли исполнение ни в коем случае не свойственных вам функций. Вы отказались совершить действие, способное нанести вред как вашему организму, так и, возможно, организмам окружающих. Ведь под воздействием влаги ваши процессоры могли бы выйти из повиновения разуму…

Заподозрив, что патрона занесло не в ту сторону, Шустрик начал жестами успокаивать присутствующих.

– Кстати, мадам, – Мямлик неожиданно обратился к Мимозе, – что вы делали возле главного компьютера в тот момент… когда увидели меня за стеклом иллюминатора?

– Какое вам дело? – ответила дамочка заносчиво. – Допустим, у меня в каюте почему-то вдруг забарахлил компьютер.

Шустрик виновато замигал красной лампочкой.

– Я так и подумал, – кивнул Мямлик. – Не сомневаюсь, что это произошло на самом интересном месте…

Мимоза покраснела.

– Но я отвлёкся. Развивая свою мысль, замечу, что ни я, ни мой уважаемый коллега, ни, по крайней мере, двое из вас – не пытались уверить окружающих в своей способности выполнять несвойственные им функции.

– Выражайтесь яснее, у нас мало времени, – сказал капитан раздражённо.

– Хорошо, – согласился Мямлик. – Один момент…

Достав из кармана бумагу и карандаш, он нацарапал несколько слов.

– Я думаю, это объяснит многое.

Мямлик шагнул к капитану и протянул записку.

– Читайте. Читайте, прошу вас. Читайте вслух, если можете.

Некоторое время Зоркий смотрел на Мямлика, будто желая испепелить его взглядом, затем взял бумажку и невольно приблизил её к глазам.

– Даже не пытайтесь. Сейчас вы просто держите её вверх ногами. Прошу вас, господа, убедитесь, что здесь написано достаточно для того, чтобы сделать кое-какие выводы.

Мимоза встала, подошла к капитану и выхватила из его рук записку.

– «Капитан Зоркий слеп как крот в ясный день», – удивлённо прочитала она вслух.

Все ахнули.

– Увы, господа, это так, – Мямлик повысил голос. – Капитан Зоркий в действительности – не зоркий… Он не имеет права не только быть командиром звездолёта, но и вообще летать в космос. Это и есть та самая вопиюще не свойственная ему функция, которую я имел в виду в своём маленьком вступительном слове.

– Как! – вскочил с места штурман Кротик. – Этого не может быть! Капитан, почему вы молчите? Скажите ему, что это неправда!..

Но капитан молча закрыл лицо руками и опустил голову.

– Какое чудовищное надувательство… – злорадно и торжествующе прошептала Мимоза. – А вы! – повернулась она к Скарабею. – Вы, доктор! Вы не могли, вы не имели права этого не знать! Вы скрыли! Я вас… Вы пойдёте под суд!..

– Мадам, не стоит так кипятиться, – примирительно заметил детектив Мямлик. – Доктор Скарабей не имел права предать гласности сведения о состоянии здоровья любого из членов экипажа. И он достаточно страдал по этому поводу, поверьте. Он знал, что капитан врёт, но не мог уличить его, не нарушив при этом врачебной тайны. И не его вина, что Зоркий каким-то образом научился водить за нос медицинскую комиссию, из года в год допускавшую его к полётам.

– Простите, но какая же связь между плохим зрением нашего капитана и пропажей стартового ключа? – высказал недоумение Кротик.

– Вы. Вы и есть невольное звено этой связи.

– Я?! Каким образом?

– Капитан видел в вас своего преемника. Своего соперника и конкурента. Он опасался, что после разбора последнего полёта, в течение которого вы работали как за себя, так и за него, вас назначат капитаном.

Мимоза злорадно скривила губы:

– Ни минуты в этом не сомневалась. Но какой пассаж! Наш честнейший и принципиальнейший стянул ключ и подложил его Кротику.

– Благодарю вас, – кивнул Мямлик. – Вы сказали то, для чего я никак не мог подобрать нужную фразу.

Некоторое время все ошеломлённо молчали.

– Что же произошло в действительности? – воскликнул Скарабей. – Мы каждый день обсуждали ситуацию, но не смогли ни в чём разобраться.

– Вы не смогли разобраться потому что приняли условия задачи, предложенной капитаном Зорким. В таком виде задача не имела никакого решения. Мы же с коллегой сумели найти истинные данные в условии, и после этого с лёгкостью её решили.

Коллега Шустрик горделиво приосанился.

– Не было в действительности никакой анонимной записки, не было удаляющихся по коридору жёлтых носков злоумышленника. А самое главное – всё произошло раньше того времени, которое навязал вам в условии задачи капитан. Всё случилось не в полночь, а около восьми часов вечера.

– В это время у нас бывает ужин, – заметил Скарабей. – Мы все сидим здесь, на виду друг у друга.

– Вы случайно не припомните, кто появился в кают-компании последним?

– Капитан! – моментально вспомнила Мимоза.

– Благодарю вас. В то время, когда капитан Зоркий сел за стол, ключ уже лежал у него в кармане.

– Ах вот оно что… Да-да, это многое объясняет!

– Но теперь ему было необходимо под каким-то предлогом выйти из кают-компании, чтобы подбросить ключ в каюту штурмана Кротика. И тогда он разыграл этот бездарный спектакль с приступом кашля. Бездарный потому, что в результате он поперхнулся по-настоящему и потерял свои контактные линзы. Самым дурацким образом они оказались в его тарелке.

Капитан на мгновение поднял на Мямлика удивлённые глаза.

– Поразительно! – сказал доктор Скарабей. – Как я сам этого не понял?

– Кашляя на ходу и протирая глаза, капитан не сразу заметил потерю. Он забежал в каюту Кротика и спрятал ключ. Но в темноте сослепу он, вероятно, стукнулся головой обо что-то или упал, потому что позднее, поняв, что линзы потеряны, он не раз возвращался в эту каюту и пытался разыскать их на ощупь. Вы, господин Кротик, совершенно верно заметили, что в ваше отсутствие кто-то нарушает строгий порядок разложенных у вас на полу чертежей и инструментов.

– Если дело только в этом, я не в претензии… – заметил Кротик.

– Ну, а дальше капитан придумал историю с запиской, которая всех сбила с толку. Да, ещё один штрих… Направляясь из центра в кают-компанию (с ключом в кармане) и проходя мимо каюты Кротика, он переворачивает вверх ногами табличку с номером «девяносто шесть». Теперь этот номер выглядит как «шестьдесят девять», то есть, как его собственный. Таким образом он рассчитывает в случае чего от всего отпираться, утверждая, что ошибся дверью и в темноте сунул ключ в ящик чужого стола.

– Почему же он заодно не подбросил в каюту ключ? – спросил Скарабей.

– Потому, что он ещё не был уверен, что там пусто. Прежде он должен был увидеть всех сидящими за столом. А пока он просто перевернул табличку.

– Да, действительно, – согласился Кротик. – потом я привинтил её на место.

– Теперь ещё несколько зарисовок, относящихся, возможно, к области моей фантазии.

Мямлик походил взад-вперёд и посвистел трубкой.

– Вероятно для того, чтобы запутать всё окончательно и безнадёжно (а на самом деле только ради того, чтобы насолить капитану), госпожа Мимоза крадёт у господина Кротика его пресловутые жёлтые носки и подсовывает их капитану. Зоркий плохо видит, но он всё ещё различает цвета. Он легко обнаруживает в своих вещах инородное тело и выбрасывает жёлтые носки в мусорный контейнер.

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялась Мимоза. – У вас действительно богатая фантазия. – Расскажите ещё что-нибудь смешное.

– С удовольствием. Когда капитан Зоркий понял, что мы на верном пути, он попытался от нас избавиться. Не найдя ничего более подходящего, он столкнул нас в мусорный контейнер и вытряхнул в космос.

– Ха-ха-ха, замечательно, благодарю вас! – Мимоза захлопала в ладоши.

– Но это и была его главная ошибка, – продолжал Мямлик, ничуть не смутившись. – До этого наигнуснейшего преступления, покушения на убийство, мы собирались вернуть капитану линзы и предложить ему добровольную отставку. Теперь его будут судить как уголовного преступника.

Капитан глухо застонал в прижатые к лицу ладони. Все молчали, глядя на него, – кто со злорадством, кто с удивлением, кто с сочувствием.

– Уже десять, – заметил Кротик. – Нам необходимо стартовать до половины двенадцатого, пока спасатели не включили программу запуска. Не хватало ещё, после всего этого, нам с ними разминуться… Пойду поищу ключ у себя в каюте. Капитан, куда вы его спрятали?

– Приклеен скотчем… к днищу верхнего ящика стола… – выдавил из себя капитан Зоркий.

Все поднялись со своих мест и направились в девяносто шестую каюту. Кротик вынул и перевернул ящик вверх дном.

Ключа не было.

Глава восемнадцатая ПОДРОБНОСТИ – ПИСЬМОМ

Только вечером предыдущего дня Мурзилка-комар сумел добраться, наконец, до своей редакции. Он залетел в окно Отдела репортёрских расследований, направил себе на грудь зелёный луч метаморфатора – и принял свой обыкновенный облик жёлтенького пушистого существа в беретике и с шарфиком на шее. После этого он, совершенно обессиленный, упал в кресло. Ужасно хотелось пить и есть. Единственное, что ему удалось перехватить в этот сумасшедший день, была капелька цветочного нектара – достаточная для комара, но не достаточная для довольно-таки прожорливого волшебного существа, называющего себя человечком.

Мурзилка выставил перед собой волшебный фонарик, с лёгкостью напряг воображение – и на его рабочем столе появились:

– упаковка хрустящей соломки;

– корзинка с фруктами;

– вазочка с засахаренными орешками;

– четыре стакана горячего чая в серебряных подстаканниках.

Всё это было, разумеется, тоже маленьким – соразмерным величине едока.

Насытившись, Мурзилка лёг в уголок дивана и заснул.

Утром его разбудила лисичка-секретарша.

– Мастодонт Сидорович просит вас зайти, – пропела она, с удивлением разглядывая остатки роскоши на письменном столе.

– А что случилось?

– Не знаю, – лисичка высыпала остатки засахаренных орешков в кармашек рабочего передника. – Ему только что звонили из Департамента.

Мурзилка поморщился. Задание он так и не выполнил. Вместо того, чтобы проучить взяточников в элитной школе, проболтался весь день за городом. «Пожалуй, – подумал он, – будет взбучка…»

Буквоедов встретил начальника Отдела расследований с непроницаемым видом и поставил его к себе на стол.

– Сдайте прибор.

Мурзилка, опустив глаза, протянул волшебный фонарик, – и тот, едва коснувшись пальцев редактора, сделался большим.

– Вы что-нибудь успели вчера? – поинтересовался Буквоедов, убирая метаморфатор в сейф.

– Так… – уклончиво ответил Мурзилка. – Разведка, сбор информации…

– Это хорошо, что вы не успели предпринять радикальных шагов, – одобрительно кивнул Буквоедов. – Там всё разрешилось без нашего вмешательства. Начальника милиции, у которого в этой школе учились дети, вчера сняли с работы. А новый начальник уже дал ход всем жалобам. Теперь на завуча и директора школы заведены уголовные дела, и нашего вмешательства не потребуется.

– Что ни делается, всё к лучшему, – отметил Мурзилка с облегчением.

– Наверное, вы ещё не в курсе… Ваши подчинённые развили у братьев по разуму бурную деятельность. И, как мне кажется, отнюдь не бесполезную.

– Пойду, посмотрю?

– Идите, вы свободны. Я и сам смотрю с удовольствием; прямо настоящее кино, детектив какой-то…

Мурзилка вернулся к себе в отдел и включил компьютер. Изображение и звук происходящего на звездолёте транслировалось через спутник-невидимку, прямо из головы Шустрика.

«Пойду поищу ключ у себя каюте, – говорил в этот момент один из астронавтов. – Капитан, куда вы его спрятали?» Потом все проследовали в каюту №96, перевернули ящик и ничего не нашли. Не было на нём и следов от липкой ленты. Либо капитан врал, либо…

Мурзилка вернул запись на начало и стал просматривать только самые важные, с его точки зрения, фрагменты. Одновременно он, по старой привычке, делал карандашные пометки в блокноте.

Вскоре картина стала ему в общем ясна. Непонятно было только то, куда на самом деле подевался ключ. Снова и снова просматривая пометки, он обратил внимание на мелькавшие там и здесь цифры «96» и «69».

Мурзилка перевернул блокнот, вернул на место. Снова перевернул…

И тут его осенило. Застыв, он просидел несколько минут, напряжённо думая. А потом застучал лапками по клавиатуре, выходя на волшебную волну.

– Эй! – крикнул он, когда на экране появился значок сеанса связи в реальном времени. – Агент Шустрик, коллега!..

Судя по скакнувшему на экране изображению, коллега подпрыгнул на месте:

– Да!..

– Слышите меня?

– Отлично слышу! И другие тоже слышат!

– Слушайте внимательно! Цифры «96» и 69» не изменяются, как крути! Перевернув табличку, капитан этого не заметил. А потом, сослепу, пришёл в свою собственную каюту!

– Где же ключ? У нас совсем не осталось времени!

– В каюте капитана!

– Понятно, шеф, – послышался в динамике голос Мямлика. – Подробности письмом.

Глава девятнадцатая ПОРА НАЗАД

Теперь все уже не шагом, а бегом помчались в каюту капитана. Был двенадцатый час, а это означало, что спасательный звездолёт с инспекцией на борту готовится к мгновенной телетранспортации в Солнечную систему.

– Господин Кротик! – выкрикнул на бегу доктор Скарабей. – Довожу до вашего сведения, что, согласно пункту четыре Устава, я отстраняю капитана Зоркого от должности командира экипажа. Согласно субординации, с этой минуты вы наш командир!

Ощутив возложенную на него ответственность, Кротик припустил ещё быстрей и первым влетел в каюту номер шестьдесят девять. Он вынул верхний ящик стола, перевернул его – и все увидели ключ запуска, приклеенный к днищу прозрачной лентой.

– Успеваем… – взглянув на часы, прошептал Кротик, зажал в кулаке ключ запуска и рванул к пульту управления.

Когда все остальные, преодолев «полосу препятствий», собрались в центре, программа запуска была уже запущена. Последним, стыдясь поднять глаза на товарищей, приплёлся капитан Зоркий. Кольцо периферии, постепенно убыстряясь, стало раскручиваться.

– Вам нужно поторопиться, – обратился новый капитан к детективам. – Через шесть минут вокруг корабля начнёт образовываться пространственная аномалия.

– Всегда готовы, – сказал Мямлик. – Кстати, у вас не найдётся лишнего космического комбинезона с гермошлемом?

– Конечно, найдётся. Экипаж! Построиться!

Доктор Скарабей, психоаналитик Мимоза и капитан Зоркий выстроились рядом с командиром по стойке «смирно».

– От имени экипажа и от имени правительства нашей планеты выражаю вам безмерную признательность за совокупную гуманитарную и организационную помощь в деле выживания и своевременного возвращения экипажа в родную галактику!

– Ура! – отсалютовали и топнули разом все четверо.

– Ура!.. – невпопад сказали, взмахнули и топнули детективы.

Взметнулась перегородка шлюзовой камеры, и через несколько минут человечки уже сидели в своей ракете. На сей раз Мямлик предусмотрительно надел скафандр, позволявший ему по своему желанию общаться или не общаться с коллегой Шустриком. Беззвучно вспыхнул голубоватый огонёк в соплах, освободившаяся от гуманитарного груза ракета сорвалась с места и в мгновение ока скрылась из виду.

– Послушайте, патрон, – заговорил Шустрик, когда ускорение перестало плющить его приятеля по дну кабины, – а когда вы поняли, что капитан Зоркий ничего не видит дальше собственного носа? Ведь верно – это и было той ниточкой за которую вы потянули?..

– Почти сразу после того, как мы попали на корабль. Вспомни: мы заглянули в кухонную раковину, и ты удивился, откуда на звездолёте может взяться неочищенная сырая рыба…

– Точно, патрон, было такое дело. Мы увидели несколько засохших чешуек на решётке стока.

– Я сразу понял, что всё это ерунда. Никакой чешуи на звездолёте быть не может. Я взял чешуйки и рассмотрел их через лупу.

– Контактные линзы капитана! – от избытка чувств Шустрик треснул кулаком по подлокотнику.

– Зоркий искал их в каюте Кротика, а они были в раковине. Он выронил их в тарелку ещё когда кашлял и тёр глаза за столом. А потом посуду вымыли в раковине. Несколько дней, пока ещё в кране была вода, на линзах сохранялась влага, они были прозрачными, и их никто не видел. Потом, когда вода кончилась, раковина высохла. И вы, уважаемый коллега, смогли рассмотреть на решётке эти, так называемые, рыбьи чешуйки…

– Поразительно! Патрон, мы расщёлкали это дело, не выкурив трубки!

– Да, вот ещё что… Не называй меня больше патроном. Два патрона в одном отделе… как-то неловко.

После этого Мямлик включил в наушниках гермошлема классическую музыку и прикрыл глаза. До самой Земли его не беспокоили никакие другие звуки.

Глава двадцатая СВОБОДА СЛОВА В ОПАСНОСТИ

Глубокой ночью ракета, успешно завершив программу полёта, приземлилась на родную крышу. Героев космоса встречали Мурзилка, Винтик и Шпунтик, а также стоящий на террасе Буквоедов.

Едва Шустрик и Мямлик спустились в объятия друзей, дожидавшиеся на проводах вороны подхватили ракету десятками ниточек и унесли в ночную темень. Освободившаяся от груза, топлива и пассажиров, она была необременительной ношей даже находясь в собранном виде.

Буквоедов пригласил всех пятерых к себе в кабинет и, наклонившись в три погибели, осторожно, двумя пальцами, пожал руки всем участникам проекта. Первыми были мастера Винтик и Шпунтик.

– Благодарю! – с чувством сказал, обращаясь к ним, редактор. – Ракета сработана на совесть. Так держать!

Винтик и Шпунтик раскраснелись от удовольствия.

Далее Буквоедов пожал руки Шустрику и Мямлику:

– Оправдали. В отношении доставки груза я ни минуты не сомневался, но история с этим ключом… Не ожидал. Признаюсь, не ожидал.

– Почему?! – удивился Шустрик.

– Сами-то они не смогли разобраться. Хотя, как говорится, варились в одной банке. А вы – раз, два и готово. Наскоком. Не ожидал. «Капитан Зоркий – совсем не зоркий!» Эффектно. Кино прямо…

– Иной раз только один свежий взгляд со стороны даёт информации к размышлению больше, чем целая жизнь рука об руку… – заметил Мямлик.

– Да-да, возможно, интересное наблюдение… – рассеянно согласился Буквоедов и обратился к Мурзилке:

– Товарищ Мурзилка, а вы почему в стороне?

– Да я ведь ни при чём.

– Это вы ни при чём?! Как раз вы – очень даже при чём. Ваша догадка о перевёрнутых цифрах и перепутанных каютах оказалась в этом деле решающей.

– Ну, это я случайно…

– Ничего случайного не бывает!

Мямлик оценил фразу и одобрительно кивнул.

– Все свободны. Мурзилку попрошу задержаться, – Буквоедов распрямился, сделал всем приветственный жест и сел за стол.

Мурзилка остался на ковре один.

– Вы уже работаете над этим материалом? – обратился к нему редактор.

– Работаю.

– Есть одна небольшая проблема. Дурной пример. Только не подумайте, что это какая-то цензура или давление на свободу слова… Короче говоря, не могли бы вы полностью вымарать из текста эту дурацкую трубку?

– Трубку?..

– Да, курительную трубку, которой постоянно бравирует один из наших героев. Вы понимаете, о чём я говорю?..

– Я понимаю… – Мурзилка почесал затылок. – Но только, товарищ редактор, это не дурной пример, это художественный образ. В представлении Мямлика настоящий детектив непременно должен иметь трубку и увеличительное стекло. В литературе есть такие герои, что если у них вымарать все вредные привычки, то и писать будет не о чем…

– Вы преувеличиваете.

– Шерлок Холмс, Джеймс Бонд, Ниро Вульф… Можно многих припомнить.

– Не надо.

Мастодонт Сидорович помолчал.

– И всё-таки, – сказал он, подумав, – постарайтесь как-нибудь смягчить, обыграть, что ли, это дело. Чтобы он выглядел с этой трубкой… несерьёзно. Тогда и подражать ему никто не захочет.

– А для этого не надо ничего выдумывать.

Вот так и напишите.

Мурзилка поднёс лапку к беретику, развернулся и вышел.

На запрос Мурзилки о судьбе экипажа звездолёта «Колесо Фортуны» из волшебного Департамента поступили следующие скупые сведения.

Капитан Зоркий был разжалован и приговорён к году исправительных работ на крапивных плантациях. Психоаналитик Мимоза прекратила практику и поступила на службу чиновником в министерство здоровья. Доктор Скарабей остался в новом экипаже под командованием обер-лейтенанта Кротика.

Испытания были признаны успешными, и звездолёт «Колесо Фортуны», выполняя задания правительства, продолжает покорять самые отдалённые уголки Вселенной.