Приключения Таро в стране гор

ПЕТУШИНАЯ ГОСПОЖА

Расставшись с Аей, Таро шёл всё дальше и дальше на север, мимо бескрайних рисовых полей. Как раз закончилась высадка рисовой рассады. Таро не переставал удивляться этому зелёному раздолью: ведь он привык видеть у себя в горах лишь скудную каменистую землю.

— Вот это поля! — твердил он восхищённо, шагая по дороге, с обеих сторон которой раскинулись рисовые поля. И попался ему навстречу молодой, добрый на вид человек.

— Хочу я спросить у вас, добрый человек, — обратился к нему Таро, — нет ли здесь поблизости озера, в котором обитал бы Дракон?

— Дракон? — удивился человек и покачал головой. — Странное озеро ищешь ты! Слышал я, что в болоте, в поместье Петушиной госпожи, живёт Большой Змей, но чтоб где-то здесь проживал Дракон — такого не слышал. Жаль, что мы не слушаем рассказы стариков, а то бы многое знали…

— А как найти мне поместье Петушиной госпожи?

— А иди всё прямо, никуда не сворачивай. Пройдёшь день — к нему и выйдешь. Смотри только, чтобы тебя Большой Змей не съел. Ведь жизнь-то у нас одна…

Поблагодарил Таро путника и зашагал дальше уже веселее. А что, если Большой Змей, о котором рассказал ему этот человек, и есть его заколдованная мать. Шёл он, шёл, и уж солнце стало садиться, озарив небо багряным светом. «Ну, наверно, сегодня я не доберусь до поместья Петушиной госпожи», — подумал Таро и огляделся.

И увидел он странную картину: прекрасные поля сплошь заросли травой, земля толком не вспахана, и рассада рисовая не высажена.

«Что ж это такое? Кто же разводит сорняки на рисовых полях? Прямо плакать хочется, когда видишь, что вместо риса на них трава растёт!»

— Эй! Погоди! — раздался вдруг крик.

Смотрит Таро — бежит старуха, руками машет, кричит во всё горло:

— Погоди! Кто бы ты ни был, путник ли какой, или нищий-побирушка, поработай у меня.

Сказала и тут же уселась, поджав ноги.

— А я не нищий. Я — Таро!

— Кто бы ни был, поработай в моём поместье.

— А ты кто? И отчего крик такой подняла?

— Как не кричать! Погляди — все поля травой заросли! А зовусь я Петушиной госпожой. Нет меня богаче в здешних краях. Было у меня совсем недавно триста шестьдесят пять работников. И работали они на меня с утра до вечера. А потом стали разбегаться. То один убежит, то другой. Не осталось ни одного. Поля все травой заросли, рис не высажен… — Заплакала тут старуха горючими слезами: — Добро ведь пропадает!.. А-а-а-а! Каждый день слезы лью. А-а-а-а! Если собрать с этих полей рис, можно набить им доверху восемьдесят восемь амбаров! А что сейчас с них возьмёшь? Одну траву! А-а-а-а! Что хочешь проси, только поработай у меня!

— Так, значит, это ты Петушиная госпожа! Слышал я, что у тебя в поместье есть болото и что живёт в том болоте не то Дракон, не то Большой Змей. Так ли это?

— Какой Змей! — обиделась старуха. — Конечно, Дракон. Ведь я не кто-нибудь, а богатая помещица. Ну да, в моём болоте живёт Дракон. Только показывается он один раз в году. Да что об этом говорить! Лучше скажи: будешь ли у меня работать. А?

— Ладно! Поработаю у тебя. Но с условием: жить я буду у болота. Я, видишь ли, заснуть не могу вдали от воды.

— Это мне ничего не стоит. Ведь все мои работники как раз у болота и жили.

Когда добрались они до поместья Петушиной госпожи, уж ночь наступила. Дом был огромный, и казалось, вот-вот из него выскочат оборотни. Однако был он пуст. Кроме старухи и кота, в доме не было ни души. Ни голоса человеческого, ни огонька — тихо. А за домом, поблёскивая в лунном свете, лежало болото. Туман поднимался над затянутой ряской водой, и было жутко. «И вправду обиталище Дракона», — подумал Таро, глядя на болото.

— Таро! Таро! — услышал он тут пронзительный голос старухи. — Иди сюда! Вот твоя постель.

Вошёл Таро в маленькую комнатку и отпрянул в изумлении: в тусклом свете светильника, который держала в руке старуха, он увидел лишь земляной пол да несколько брёвен, которые перекатывались с места на место.

— Возьми это бревно, положи под голову и спи. А завтра чуть свет, как только пропоёт первый петух, вставай и принимайся за работу. Понял теперь, почему меня называют Петушиной госпожой? Работники мои встают с криком первого петуха и сразу начинают работать. Вот почему.

Сказала так старуха, дунула на огонь и исчезла.

«Ну и ну! Удивительное поместье! Стало быть, в этой тесной клетушке спало триста шестьдесят пять работников, а изголовьем им служили эти брёвна. Ну что же, придётся потерпеть: ведь нужно узнать, живёт ли в этом болоте моя мама».

Подождал Таро, когда затихнут старухины шаги, а дождавшись, вышел потихоньку из дома. Ночь была тёмная, дул тёплый, влажный ветер, с шумом качались деревья.

Встал Таро на берегу болота и сказал тихим голосом:

— Мама! Это я, Таро. Пришёл за тобой. Выгляни из воды, если ты здесь…

Но не шелохнулось, не дрогнуло болото. Крикнул Таро второй раз, крикнул третий. А болотная вода, как и прежде, темным-темна. Молчит болото, только рябь мелкая по нему катится.

— М-да! Говорила мне старуха, что Дракон появляется лишь раз в году. Так оно, должно быть, и есть. Но когда?

Вернулся Таро печальный в свою каморку, положил голову на бревно и глаза закрыл.

И ОСТАЛОСЬ В РУКАХ ТОЛЬКО ТРИ КОЛОСКА

Сколько времени прошло с тех пор, как Таро, положив под голову бревно, задремал, не ведомо, только успел он всхрапнуть не больше раз десяти, а уже на улице раздалось:

— Ко-кэ-кэк-ко!

Конечно, Таро и ухом не повёл. Спит себе, похрапывает. Тогда кто-то осторожно пробрался в дом, остановился, вытянул шею и прислушался к дыханию Таро. Потом взял за полы висящий на стене соломенный плащ и захлопал им, как петух крыльями, и крикнул:

— Ко-кэ-кэк-ко!

Громко так кукарекнул, ну как настоящий петух, ничуть не отличишь. Потом, вытянув шею, снова наклонился над Таро. А тот продолжал храпеть ещё пуще прежнего. И такой это был громкий, заливистый храп, словно в десяти каменных ступах растирали зерно. Топнул тут пришелец ногой, замахал руками, завопил:

— Ах ты лентяй-лежебока!

И оказалось, что была это сама владелица усадьбы, Петушиная госпожа. Схватила она валявшийся на полу деревянный молоток, подняла его высоко над головой. А Таро спит как ни в чём не бывало. Эй, Таро, берегись! Не в тебя ли целится старуха? Но старуха со всего размаха ударила по бревну, которое служило изголовьем спящему Таро.

— Эй! Вставай! Уже утро! — завопила она. — Всю жизнь — вот уже до седых волос дожила — будила я петушиным криком своих работников. И все вставали. Такого лентяя впервые вижу.

— Что это там, мыши, что ли, скребутся? — сказал Таро сонным голосом.

— Какие мыши! Я это! Вставай! Уже утро. Работать пора!

Проснулся Таро. Протёр глаза, глядит — а ещё ночь и темно совсем.

— Поживее вставай да на поле ступай! А завтракать потом будешь.

— Если уж на то пошло, бабушка, так я и не ужинал вчера.

— О каком это ты ужине говоришь? Вовсе и не работал ещё, а уже и есть просишь. Ступай на поле!

Поднялся Таро нехотя, зевнул во весь рот:

— Ну и ну! Думал я, что в этом доме оборотни живут, а тут вот кто обитает.

Вышел Таро на поле и за один день справился со всей работой, которую триста шестьдесят пять работников делали: высадил всю рисовую рассаду на поля.

— Хорошего работничка я себе нашла! — радовалась старуха. — Утром, правда, не добудишься, но зато один за триста шестьдесят пять человек управляется. Крепкий парень!

Позвякивая монетами, вознесла старуха хвалу богам за милость к ней.

Каждое утро будила теперь старуха Таро ударом молотка по бревну, посылала работать в поле. Время шло. Уж и прополка кончилась, и осень подошла. Осталось только урожай убрать. Одно печалило Таро: каждый вечер ходил он на берег, звал свою мать, но молчало болото, никакого ответа не давало.

И вот однажды, перед жатвой, пришёл Таро на берег и крикнул, как всегда, негромким голосом:

— Мама! Это я, Таро. За тобой пришёл. Выйди из болота…

Снова нет ответа. Пригорюнился Таро, руками колени обхватил, сидит голову повесил. И выпала у него тут из-за пазухи лепёшка из рисовых отрубей, — получил он её на ужин, — покатилась она прямо в болото. Поднял Таро голову и стал просто так смотреть, как лепёшка в воду катится. Вдруг вода в болоте заколыхалась, и из неё показалась змея: не очень большая и не очень маленькая. Это была Белая Змея.

— Это ты дал мне лепёшку из рисовых отрубей? — прошипела она. — Сто лет в этом болоте живу, а ещё ни разу от здешней богачки такой лепёшки не получала. Дай, думаю, посмотрю, что за чудо такое случилось, почему мне лепёшка досталась. У тебя что, дело ко мне есть?

Рассказал Таро всё, без утайки, про себя. Сказал, что слышал он, будто живёт в этом болоте Дракон, вот и ждал тут, когда он покажется.

— Я хозяйка этого болота, — прошипела Белая Змея, — но что-то не помню, чтоб у меня был такой сын, как ты. А Дракон здесь никогда и не жил. Не слишком ли большая честь для здешней госпожи, чтобы в её владениях поселился Дракон! Плохо она обращается со мной. За это все поля её скоро порастут травой. Порастут травой…

Опечалился Таро, слушая шипение Белой Змеи; слезы на глаза навернулись.

— Не плачь! — прошипела Белая Змея. — Ты дал мне лепёшку, а я дам тебе мудрость. Слыхала я, что за Девятой горой действительно есть большое озеро и живёт в нём Дракон. Но прежде чем идти туда, загляни-ка ты к Горной Старухе, что живёт у подножия Девятой горы. Скажи, что Белая Змея шлёт ей привет. Тогда непременно наградит она тебя большой мудростью.

Сказала так Белая Змея и скрылась снова в болоте.

На следующий день взял Таро серп и принялся жать рис. Там, где в прошлом году росла одна сорная трава, колыхались теперь колосья риса. И так было радостно видеть всё это, что петь хотелось. Убрал Таро за один день поле, которое обычно косила тысяча человек, и сказал старухе:

— Ну вот, работу я закончил. Теперь отпусти меня.

— Как? Ты уходишь? И не думай, и не думай! Поработай ещё год у меня.

Сказала так старуха, а сама подумала: «Не лучше ли отпустить работничка? Уж и жатва кончилась, и работы зимой не так много, а кормить надо. Отпущу-ка я его. Может быть, ещё и лучшего, чем этот, бог пошлёт». Подумала так и сказала поспешно:

— Ну ладно, иди. А насчёт оплаты порешим так: можешь взять столько рису, сколько захватишь в охапку.

Ухмыльнулся тут Таро, услышав такие слова.

— Правду ли говоришь, бабушка?

— Да, возьми такой сноп, какой сможешь унести, — сказала старуха, радуясь в душе, что мало платит работнику. Работал с весны до осени, а получит один сноп. Но просчиталась старуха: не знала, с кем имеет дело.

— Ну что ж, бабушка, будь здорова! — сказал Таро.

Пошёл Таро на поле, собрал в кучу весь сжатый за день рис — долю тысячи человек, — связал его в один сноп, взвалил себе на спину и зашагал в гору.

Опешила старуха:

— Эй, Таро! Куда это ты? Что ты делаешь? Ты же весь мой рис забрал! Постой!..

Бросилась она за ним бежать, как была, босая, а рисовый сноп идёт себе вперёд, качается: докункодон, докункодон…

И только вечером третьего дня догнала старуха Таро, вцепилась, чуть живая, в сноп, запричитала:

— Ой, поясницу ломит! Ой, ноги болят! Прошу тебя, остановись!..

Вцепилась старуха в рисовую гору, хотела её назад повернуть, да не смогла, осталось у неё в руке только три колоска. Так и повалилась она наземь без памяти, зажав в руке три колоска.

ЗА ДЕВЯТЬЮ ГОРАМИ

А Таро продолжал шагать всё вперёд, унося на своих плечах огромный рисовый сноп.

«Кормила меня старуха бурдой из травы, — думал он, — однако работать интересно было; теперь-то я знаю, как рис выращивают. К тому же узнал я, что есть на свете жадные люди».

И вот долина кончилась, и снова потянулись горы.

«Горная Старуха живёт у подножия Девятой горы, а я только первую миновал. Как же много гор в моей стране! И моя деревня в горах лежит, и тут кругом горы. Наверно, и здесь люди живут?» — подумал Таро.

И правда: в тени горы на солнечной полянке виднелись маленькие дома, поля репы, гороха и проса. И когда Таро проходил мимо них с огромным снопом риса за плечами, люди окликнули его:

— Эй, парень, куда идёшь? Куда путь держишь?

— Иду я к Дальнему Озеру, что лежит за девятью горами.

Удивлялись люди, слыша такой ответ.

— Как? Ты идёшь к Дальнему Озеру? Не ходи туда, если тебе дорога жизнь. Там, говорят, Дракон живёт.

— Вот и хорошо! — весело крикнул Таро. — Дракон-то мне как раз и нужен.

— Что говорит, что говорит! — вздыхали люди, качая головами. — Молодой ещё, неучёный, страха не ведает. А в той стороне столько страшилищ, живёт и-и-и-и, видимо-невидимо…

Засмеялся Таро, сбросил у ног крестьян свою тяжёлую ношу:

— Вот, возьмите этот сноп риса. Дарю всем.

— Из этих колосьев получается рис?

Словно драгоценное сокровище, разглядывали люди колосья риса, брали их на ладони, определяя тяжесть, гладили.

— Отродясь не ели мы риса… А что, парень, вкусный он?

— Ещё бы! — сказал Таро весело. — Но сначала нужно обмолотить эти колосья, потом очистить зерно, а потом сварить рис в большом котле, чтоб стал мягким-мягким. Так вкусно — просто объедение, язык проглотишь!

Закивали тут люди головами, зашумели.

— Оставляю весь этот сноп вам, — сказал Таро. — Ешьте рис на здоровье.

— Как! Ты оставляешь это нам? — изумились люди.

Вышел старый дед вперёд и сказал:

— Ну что толку, что мы съедим в один присест весь этот прекрасный рис! Так я говорю?

— Так! Так! — закивали все согласно.

— И за теми горами, и за этими живёт ещё много людей, которые никогда не пробовали риса. Так я говорю?

— Так! Так!

— А что, если мы возьмём себе риса только на семена, чтоб весной высадить на полях?

— Верно, дедушка! — закричали все.

И сказал тогда старый дед:

— Вот что, парень, оставь-ка ты нам риса столько, сколько надо на семена. А остальное отнеси другим людям.

И заныло тут у Таро сердце, потому что подумал он: «Как же смогут люди возделывать поля для риса на этих крутых горах?» И топнул он ногой, и вскричал:

— Хотел бы я стать великим силачом! Сдвинул бы я тогда эти горы к морю и сбросил бы в пучину. Получилось бы тогда здесь поле, и засадили бы вы его рисом от края до края!

Вздохнули люди печально:

— Осушить бы хоть Дальнее Озеро, где живёт Дракон… Сколько бы земли освободилось… Да всё это лишь мечта…

Вот, оказывается, о чём были их думы — о Дальнем Озере.

И загорелась тут душа Таро.

«Как встречусь с мамой, — подумал он, — первым делом расскажу ей про эту крестьянскую мечту. Про то, что видел, пока шёл по белому свету. Скажу ей ещё, что хочу я совершить подвиг для людей, пусть даже ценою жизни».

Уже запылали горы кленовым багрянцем, а Таро всё шёл и шёл со своим снопом и раздавал по пути рисовые колосья. И всюду слышал он жалобы крестьян на то, что нет у них земли, чтобы посадить рис.

«Скорее бы увидеться с мамой, — подумал Таро. — Рассказать бы ей всё это».

И вот когда миновал Таро Девятую гору, увидел он у подножия её маленькую хижину, крытую листьями бамбука. В хижине сидела старая-престарая старушка и крутила колесо прялки. Это и была Горная Старуха, о которой говорила ему Белая Змея.

НЕ СДАМСЯ! НЕ ПОГИБНУ!

Горная Старуха крутила колесо своей прялки. И непонятно было: не то видит она Таро, не то нет; не то прядёт она нить, не то нет.

Сбросил тут Таро с плеч оставшуюся вязанку риса и крикнул громким голосом:

— Бабушка, а бабушка! Шлёт тебе привет Белая Змея, что живёт в болоте у Петушиной госпожи.

Перестала прясть Горная Старуха, взглянула на Таро:

— Белая Змея, говоришь, шлёт мне привет? Так, так… Ну что ж, садись, поговорим. Ты кто такой есть? И зачем пожаловал к старухе?

— Зовут меня Таро. А пришёл я к тебе спросить дорогу к Дальнему Озеру. Говорят, живёт в том озере Дракон. Правда ли это, бабушка?

— Жить-то живёт, а вот кем тебе доводится, того не знаю, — сказала бабка и снова с мрачным видом принялась прясть пряжу. — Если зря сходишь, не станешь жаловаться?

— Что вы, бабушка!

— Ну тогда расскажу тебе, как туда добраться…

Вышла Горная Старуха на порог, стала путь рассказывать:

— Выйдешь из хижины, иди прямо на север через сосновый лес. Потом будет болото, заросшее камышом. Минуешь его, увидишь две высокие криптомерии, а под ними двух шакалов. Громко воют они, и вой их эхом в горах раздаётся. За криптомериями — степь ковыльная. Живёт там огромный страшный Паук. Смотри не попадись ему в лапы! Ловко он обманывает людей. Пройдёшь степь ковыльную, поднимись на гору — тут тебе и будет Дальнее Озеро. Нелегко вызвать Дракона — забился он на самое дно и никогда не показывается из воды. И может случиться так, что голос твой не будет услышан и просидишь ты на том берегу весь свой век, а Дракон так и не покажется…

Умолкла Горная Старуха.

— Спасибо, бабушка! Я теперь пойду, а тебе оставлю немножко рисовых колосьев. Ты их обмолоти, а рис съешь.

Обрадовалась Горная Старуха, засмеялась — рот до ушей.

— Постой! Помоги-ка мне обмолотить рис. А я сварю его с бобами. Вот и будет чем угостить тебя на дорогу…

Обмолотил Таро рисовые колосья, очистил зерно, варить поставил, а старуха положила в котёл красные бобы. И вот вскоре заструился над котлом душистый пар.

И тут вдруг закружились в воздухе белые снежинки, стали падать на землю.

— Вот беда! Погода-то какая! Не можешь ты сегодня идти к озеру. Снег страшнее, чем шакалы, чем большой Паук.

Но как же можно оставаться в хижине Горной Старухи, когда Дальнее Озеро уже совсем рядом, рукой подать!

— Ничего, бабушка! Я пойду. Вот и рис с бобами поспел.

Прицепил Таро к поясу мешочек с рисовым колобком и отправился в путь.

Прошёл он через сосновый лес, миновал камышовое болото и вышел к двум большим криптомериям. Видит: стоят под криптомериями два шакала и воют страшными голосами, и вой их эхом в горах отдаётся. Увидели они Таро и, разинув красные пасти, бросились к нему с двух сторон.

— Подождите, шакалы, подождите! — крикнул им Таро. — Припас я для вас много-много вашей любимой рисовой каши с красными бобами.

Кинул им Таро рисовый колобок, шакалы вцепились в него, а Таро тем временем прошёл мимо них и вышел к ковыльной степи. Видит: течёт река. Ни моста, ни лодки. Сел Таро на берег, задумался: что ему теперь делать, как переправиться?

Вылез тут из воды малюсенький паучок, меньше горошины, опутал ногу Таро тонкой паутинкой и уполз в реку.

Немного погодя он вылез снова, прицепил паутинку к другой ноге Таро и скрылся в реке. И так несколько раз проделал. Показалось это что-то подозрительным Таро. Снял он все паутинки с ног и намотал их на пень ивы, что стоял рядом.

И вот раздался из воды странный возглас:

Зашевелился тут ивовый пень и, подняв комья земли, покатился в реку. Изумился Таро, а в реке кто-то захлопал в ладоши и сказал: «Умён! Умён!» Тут же река исчезла, и осталась только ковыльная степь, по которой с шумом проносился ветер.

— Чуть было не попался! Не иначе, как проделки Паука.

Вздохнул Таро с облегчением и зашагал вперёд. Заметил он тут, что снег теперь уже не кружился тихими хлопьями, а падал густо на землю.

— Сколько же вас тут, снежинки! — воскликнул Таро и запел песенку, которой научила его бабушка ещё в детстве:

Снегопад становился всё сильнее и сильнее, подул ветер, стало трудно дышать. А Таро всё шёл и шёл, сжав кулаки. Он шёл и кричал:

— Эй ты, вьюга! Ничего ты со мной не сделаешь! Я иду и иду вперёд!

Стемнело. В темноте кружились и плясали белые вихри. Стена снежного тумана налетала на Таро, разламывалась, и снова начинали кружиться и плясать белые вихри. Снег набивался в рот, залеплял глаза. Таро стал похож на снежный ком.

— Врёшь! Не свалишь! Не сдамся! Мне с мамой надо повидаться. У меня дел полно, — твердил он, шагая вперёд.

А со всех сторон, словно в насмешку, неслось: «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!..»

И снова бесконечное: «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!..» А перед глазами Таро то появлялись, то исчезали Снежные девы с белыми лицами.

— Подлые, подлые, подлые! Пошли прочь!

Отмахиваясь от нависающих над ним Снежных дев, Таро продолжал идти вперёд. Он уже перестал понимать, куда идёт и сколько идёт. И наконец свалился в снег, уткнулся лицом в сугроб.

И снова понёсся жуткий смех: «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!..» Он то замолкал, то снова доносился сквозь вой ветра.

А снег всё падал и падал, засыпая Таро. И вскоре и сильные руки, и широкую горячую грудь, и юное лицо — всё занесло снегом.

НУ ЧТО Ж, ПОЙДЁМ К ОЗЕРУ!

Наступил рассвет. От бури не осталось и следа. Всё прошло как страшный сон. Голубое небо было ясным, ярко светило солнце.

В это время на краю неба раздался вдруг звон колокольчика и показался Белый Конёк. Он появился так неожиданно, что можно было подумать, что он спустился с солнца. Белый Конёк летел, рассекая застывший от мороза зимний воздух, и остановился как раз у того места, где лежал засыпанный снегом Таро. Остановился и застыл как вкопанный.

А с его спины соскользнула нежная, как белый лепесток цветка, маленькая девочка. Это была Ая.

— Таро! Где ты? Где лежишь ты, засыпанный снегом?

Зорким взглядом, от которого не ускользнула бы даже тоненькая иголка, Ая посмотрела вокруг. И тут же заметила маленький клочок кимоно, выглядывающий из-под снега.

Подскочив к нему, Ая поспешно стала разгребать снег своими маленькими руками.

Вскоре показалась рука и тело. Рука была неподвижной и тяжёлой.

— Таро, очнись!

Ая потрясла Таро и оглянулась на Белого Конька.

— Белый Конёк! Помоги мне, — попросила она.

Белый Конёк разгрёб копытами снег, ухватил Таро за кимоно и вытащил из сугроба. Потом обмахнул пушистым и мягким, как шёлк, хвостом и подул на него своим огненным дыханием. Покраснели щёки Таро, открылись глаза.

Посмотрел Таро с удивлением на Аю и на всё вокруг. И показалось ему, что снова идёт он по ковыльной степи. И сказал Таро, моргая глазами:

— Уж не сон ли мне снится?

— Нет, это не сон. Это я, Ая! Я прискакала к тебе на помощь, потому что ты умирал.

— Как ты добралась сюда?

В это время Белый Конёк заржал и застучал копытами.

— Да, Таро, меня довёз сюда наш Белый Конёк. Как вернулась я в деревню, всё время о тебе только и думала. И вот однажды думаю я про тебя, а сама в зеркальце гляжу, которое из владений Чёрного Чёрта принесла. И что же? В зеркальце показался ты. Сначала туманно так виднелся, а потом всё яснее и яснее. С тех пор я каждый раз смотрела в зеркальце, когда хотела узнать, что ты делаешь.

И вижу: ты всё в поле работаешь. «Почему же не идёт он на поиски мамы?» удивлялась я. Но потом подумала: «А может быть, там, где он сейчас, тоже есть озеро, в котором живёт Дракон?»

Видела я, как ты взбирался на гору с большим снопом за спиной, как раздавал колосья риса крестьянам. А когда встретился ты с Горной Старухой, очень я обрадовалась: ну, думаю, теперь-то ты уже скоро найдёшь свою маму…

И вот увидела я в зеркальце, как упал ты в снег и не было уже сил у тебя, чтобы подняться. Побежала я на конюшню, вцепилась в гриву Белого Конька, и помчались мы к тебе на помощь.

«Белый Конёк, мой Конёк, — молила я, — быстро ты бегаешь — по сто ри в день. Не мог бы ты скакать ещё скорее — по тысячу ри в день? Ах, если бы мог ты летать, как птица по небу! Не прискачем вовремя — погибнет Таро».

Взвился тогда Белый Конёк в небо и полетел. И вот мы здесь, с тобой…

Тут заржал Белый Конёк громко, застучал копытом, словно напоминая: «Нельзя медлить, пора в путь, пока снова снег не пошёл. Садитесь оба мне на спину, обоих домчу. Вон за той горой озеро. Поскачем к нему».

Сели Ая и Таро верхом на Белого Конька, и легко поскакал он вперёд. Перепрыгнул Белый Конёк через горный хребет, похожий на пилу с острыми зубцами, и увидели они огромное озеро, сверкающее разными цветами.

— Какое большое, красивое озеро! — изумился Таро. — Да тут свободно разместится целая страна!

Белый Конёк, словно раздумывая, где бы лучше опуститься, медленно летел над озером. А Таро всё смотрел и смотрел вниз.

— Смотри, Ая! Видишь, там, за горами, синеет небо. Там — море! Слышал я, что лежит оно на краю земли. Вот мы и добрались до края земли.

— Да, Таро, далеко мы забрались! — сказала Ая, глядя вниз.

Вдруг Таро так подпрыгнул, что Ая поспешно схватилась за гриву Белого Конька, чтоб не упасть.

— Таро! Если ты будешь так вертеться, мы свалимся с Белого Конька.

— Ая, мне пришла в голову замечательная мысль. Взгляни: озеро со всех сторон окружено горами. Но одна гора ниже других, и глядит она в сторону моря. Если разрушить её, вода из озера потечёт прямо в море. А на месте озера будет ровное поле, и можно будет собирать много риса и бобов. Это же так хорошо, Ая! Мы позовём сюда всех людей с гор. И бабушку мою позовём, и твоего дедушку… И будем тут все вместе жить.

— А где же будет жить твоя мама? — возразила Ая. — Ведь озеро — её дом.

— Ничего! Мама снова станет человеком. Я помогу ей. А если она всё же захочет остаться Драконом, я вырою ей в другом месте просторное озеро.

Белый Конёк, делая большие круги, стал потихоньку спускаться на землю.

И тогда Таро вдруг встревожился: а правда ли то, что в этом озере живёт его мать?

СЛЕПОЙ ДРАКОН

Как большая птица, тихо опустился Белый Конёк на берег. Таро соскользнул с его спины, поднатужился, крикнул что было силы:

— Мама! Это я, Таро! Выгляни из озера!

Пал его голос на воду, и разнёс его ветер в разные стороны.

Снова набрал Таро воздуху, сколько смог, и крикнул:

— Мама! Это я, Таро! Выгляни из озера!

Докатился его голос до середины озера и пропал, как пузырь из пены.

— Мама! — крикнул Таро в третий раз.

Молчание было ему ответом. Лишь тихо шевелились волны на озере. Кричал Таро, пока не охрип, а ответа не добился.

— Всё напрасно! Нет здесь никакого Дракона. А если и живёт кто, так не моя мама. Сколько я ни кричу, сколько ни зову, ответа нет.

И заплакал Таро горько-горько.

— Не плачь, Таро! — сказала Ая. — Озеро — глубокое; видно, не слышит мама твоего голоса.

Достала Ая свою флейту, села на берег и заиграла тихо-тихо. Подхватил ветер звуки флейты и разнёс их по всему озеру. Приплыли к берегу рыбки: большие и малые, длинные и круглые. Толкаются, теснят друг друга, хлопают плавниками. И сказала тогда Ая:

— Плывите вы, рыбки, на дно озера и передайте Дракону, что пришёл Таро, ждёт на берегу.

Переглянулись рыбы, покачали с сомнением головами:

— Не станет он с нами, рыбами, разговаривать. Уж больно он неприветлив и молчит всё…

— Ни разу ещё рта не открыл…

И молвил тут Карп:

— Зачем зря говорить, оговаривать… Просто Дракон-то слепой, оттого и сторонится всех… Я поплыву к нему.

И задвигал храбро плавниками.

Остановил его Таро:

— Передай, Карп, вот это и скажи: «Пришёл, мол, Таро, хочет видеть тебя!»

Вынул Таро из-за пазухи деревянный гребень, который бережно хранил в пути, отдал его Карпу. Взял Карп гребень и скрылся в волне… Не прошло и минуты, как стрелой выскочил он из озера и три раза подпрыгнул вверх.

— Молчаливый Дракон, — сказал он, — взял гребень, заплакал и просил передать, что выйдет сейчас.

— Тогда это и правда моя мама! — воскликнул Таро. Распрямился он, сжал кулаки и крикнул громко: — Мама!

Задрожала вода, засверкала золотым светом, и показался из воды огромный Дракон.

Подплыл он к берегу, устремил на Таро незрячие очи, вытянул вперёд длинную шею.

— Мама! Это я, Таро!

Обнял Таро Дракона за шею, погладил ласково, и покатились из глаз Таро слезы, круглые, как горошины.

— Пришёл ко мне… И так далеко, в эту Северную сторону… Ах, если бы я могла хоть одним глазком взглянуть на тебя, посмотреть, какой ты стал большой да сильный!

— Наконец я нашёл тебя, мама, и теперь мы всегда будем вместе, — сказал Таро.

Услышал эти слова Дракон, и из его слепых очей потекли горячие слезы.

— Какой же ты добрый, Таро! Неужели ты будешь жить вместе со мной, с таким чудищем?

— Конечно, мама. И бабушка и все остальные — все будут жить вместе с тобой… Скажи только…

Умолк Таро, подумал: «Может, не спрашивать?» И всё же решился спросить у матери:

— Скажи только, отчего же стала ты Драконом, мама? Нельзя ли тебе снова обратиться в человека?

ПОЧЕМУ СТАЛА Я ДРАКОНОМ

Опустило голову чудище, услышав вопрос Таро, вздохнуло и стало рассказывать:

— А случилось всё оттого, что нарушила я обет. Верно, слышал ты старое поверье: «Тот, кто съест три рыбы один, станет чудищем водяным». А было это весной. Пошла я вместе со всеми в горы на работу, хоть и тяжело было мне идти тогда, потому что носила я тебя под сердцем. И ничего не хотелось мне: ни лепёшек, ни каши просяной, ни воды ключевой. И не нужно было бы мне вовсе тогда в лес ходить, да нужда заставила. Отец-то твой умер, и идти, кроме меня, было некому.

Увидели односельчане, что тащусь я через силу, пожалели, оставили меня обед варить, а сами в лес ушли.

Обрадовалась я доброте людской. Села под деревом, ноги вытянула, отдыхаю. Но вот стало солнце садиться, пошла я за водой на реку. Смотрю — плывут по реке три рыбы. И такие большие да жирные.

Вошла я в воду, хоть и холодна она была, схватила рыб.

«Вот и угощение всем! — подумала я. — Вот обрадую всех…» Развела костёр, стала рыбу жарить. А люди всё не возвращаются. И захотелось мне есть. Уж очень вкусно пахли жареные рыбы. «Съем-ка я одну рыбку, — подумала я. — А когда все придут, есть не буду». Подумала так и положила в рот кусочек рыбы. До чего же она была вкусной! Никогда не ела я такой вкусной рыбы. Не успела оглянуться, а рыбы как не бывало. Не стерпела я — съела вторую, а за ней и третью. Опомнилась, да поздно. Чувствую в груди жар, словно полыхает там костёр, горло пересохло. Наклонилась к бочонку, стала пить воду. Но сколько ни пила, жажда не проходила. Бросилась я к реке, нагнулась и стала пить воду прямо из реки. Чувствую, вся кровь от сердца отхлынула.

Что было потом, не помню… Очнулась, смотрю: уже я не я, а страшное Чудище Водяное, и живу я в глубоком озере, а когда оно появилось — не знаю.

И вспомнила я тут старую заповедь: «Тот, кто съест три рыбы один, станет чудищем водяным». Вспомнила я, да поздно. Тот, кто думает только о себе, не может быть человеком…

Прервала тут свой рассказ мать Таро, тяжело вздохнула. И припомнились ей печальные дни жизни после того, как стала она Драконом. Как тосковала она о человеческой жизни там, во тьме, на дне глубокого озера, куда не проникал даже луч света! Но разве не была она сама виновата в своём несчастье! Ведь она нарушила людской обычай. Потому и жила одна, в грязном иле…

— Но это несправедливо! — вскричал Таро яростно. — Это несправедливо! Ведь ты носила меня под сердцем, потому и съела те несчастные три рыбки. И за это ты лишилась права быть человеком. Не слишком ли жестоко наказание?

— Ах, Таро! Нельзя, чтобы кто-то один был сыт, а другие голодали. Этот обычай рождён суровой жизнью в горах.

— Да, этого не случилось бы, если б было вдоволь рыбы, вдоволь вкусных рисовых колобков. Как, например, в той деревне, которую я освободил от Чёрного Чёрта. Река даёт им карпов, лещей, угрей. Лес — грибы, ягоды, хурму и каштаны. Поля — горы вкусных рисовых колобков. Ах, как ароматно они пахнут! Если б всего было вдоволь, никто не стал бы судить, кто съел больше, кто меньше. И никто не клял бы себя за то, что съел три лишних рыбки…

И вспомнил тут Таро о печальной жизни своей несчастной деревни, и донёсся до него явственно голос бабушки, которая, согнувшись в три погибели, раскидывала по полю бобы, приговаривая, как молитву:

«Эх, было бы у крестьян побольше земли, — подумал Таро. — Была бы на месте этого озера пашня!»

ПРОСЬБА ТАРО

— Мама! — сказал Таро и взглянул на мать. — Хочу рассказать тебе о своей мечте. Я бы жизни не пожалел ради неё.

— Что же ты задумал, сын? — спросила мать. — Скажи мне.

— Я… я хочу выпустить воду из озера в море, землю вспахать и засадить рисом.

Удивилась мать, услышав такие слова, ничего не сказала.

— Долог был мой путь к тебе, мама. И всюду видел я одни только горы. Куда ни кинешь взгляд — горы, горы и горы. И меж них крохотные поля. Такие маленькие, что, кажется, встанет один человек на него, а другому и места нет. Раньше люди думали, что это и есть человеческая жизнь… Но сейчас они так не думают. «Будет земля, — думают они, — можно вырастить много вкусного риса, и жизнь переменится». Это я хорошо понял, когда шёл к тебе. До сих пор я только и делал, что спал да ел. Ел да спал. А сейчас я знаю, зачем живу. Прошу тебя, мама: отдай мне это озеро. Я разрушу гору, выпущу воду, приведу людей с гор. Мы вскопаем землю, посадим рис, и люди всегда будут сыты. И ни у кого не будет такой печальной судьбы, как у тебя. Отдай мне озеро!

Молча слушала мать эти слова. Она знала: не будет озера — не будет и её. Долгий и тяжёлый путь проделала она до этого озера, потому что прежнее стало ей тесно. А теперь она должна была покинуть его.

«Исполню я просьбу Таро, — решила она. — Пусть это будет мой дар людям, ведь до сих пор я думала только о себе».

Подняла она голову и сказала тихо:

— Понимаю твоё желание, Таро. И сейчас я рада тому, что я Дракон. Потому что тело моё твёрже всякого железа. Навалюсь на гору, и никакая гора не устоит — рухнет. Одно только меня печалит — не видят мои очи. Садись ко мне на шею и смотри вместо меня.

— Как это я не подумал о том, что ты можешь помочь мне разрушить гору. Я сделаю так, как ты говоришь.

— Обещай мне, что не будешь плакать, что не бросишь работы, как бы ни было трудно.

— Я не буду плакать, мама, я буду твёрд, и мы сделаем всё, что задумали. Слышишь, флейта поёт? Это играет Ая, мой лучший друг. Она спасла мне жизнь. Иди сюда, Ая, — позвал Таро. — Послушай, о чём мы говорим.

Ая сидела чуть поодаль на берегу и играла на флейте. Кабаны, зайцы, мыши, медведи и лисицы сидели вокруг неё и слушали музыку. И когда только они успели прибежать?

Взглянула Ая на Таро, встала и улыбнулась:

— Твоё лицо уже всё сказало мне. Конечно, мы всё сделаем, чтобы сбылась твоя мечта, как бы это ни было трудно.

— И мы хотим вам помочь! — закричали звери.

Переглянулись Таро с Аей, весело рассмеялись. Как же не рассмеяться, если даже самый маленький Мышонок и тот пищал изо всех сил, стуча хвостом по земле.

— Славные вы зверята! — улыбнулся Таро во весь свой белозубый рот. — Ну что ж, бегите по горам, по лесам. Скажите всем: будем рушить гору. Пусть помогает каждый, кто как может. Кабаны могут землю рылом рыть, медведи, зайцы и лисицы — лапами. Кроты и мыши пусть в земле ходы делают, подкопы роют. Так все вместе, общими усилиями и расшатаем гору, как молочный зуб.

Помчались звери по горам, по лесам — весть понесли. А Ая подошла к Дракону, обняла его ласково за шею и сказала:

— Это я, Ая. Поскачу я сейчас на Белом Коньке в долину, скажу людям, чтоб не пугались грохота, а чтоб брали лопаты и шли к озеру.

— Хорошо ты придумала, девочка, — сказала мать Таро, внимательно выслушав слова Аи. — Не вижу я твоего лица, но твой голос говорит мне, что ты ласковая, добрая и умная. Так ступай же и скажи всем людям, живущим в долине, что скоро рухнет одна из гор, хлынет водяной поток и родится новая земля. Но хотелось бы мне, чтоб из-за этого никто не погиб и не получил ран.

— Всё скажу, как вы приказали. До свидания!

Вскочила Ая на Белого Конька, и взмыли они в небо.

РОЖДЕНИЕ ЗЕМЛИ

— Ну что ж, Таро, начнём, пожалуй! Не знаю, сколько дней понадобится, чтобы разрушить эту гору. Знаю только — потечёт река в далёкое Северное море.

Сказала так мать и, склонив голову, помолилась богам земли и неба. А Таро закрыл глаза и мысленно обратился к бабушке: «Подожди ещё немного, бабушка, исполнится моя мечта». И вот зашло солнце.

— Садись теперь мне на шею, Таро, и держись крепко, — сказала мать и тотчас рванулась вверх из воды, подняв мириады брызг.

Заклубились в небе чёрные облака, началась буря, полил дождь. Разрезая небо и землю, сверкали ослепительные молнии. Огромные волны с рёвом бились о скалы, и было шумно, словно сто водопадов обрушилось с гор.

Поднялся на гребень огромной волны Дракон, обрушился вместе с ней на гору. Но гора не дрогнула. Отступил Дракон. Собрался с силами. Снова обрушился на гору вместе с ревущей волной. Снова отступил. Клубились и пенились волны, и длилось это всю ночь. И вот наступил рассвет, но буря не утихала. И снова зашло солнце, и пришла ночь. А гора всё стояла. Тело Дракона покрылось ранами, огненное дыхание его в пепел обращало скалы на горе…

— Бей по скале, мама! Вот она! — кричал Таро среди шума волн и тьмы чёрных туч.

И вдруг он услышал знакомый стук барабана и песню:

— А, это Красный Чёрт! Эй, Красный Чёрт, зови всех своих приятелей-громовиков. Помоги нам разрушить эту гору.

И донёсся из-за чёрной тучи знакомый голос:

— Для тебя, Таро, ничего не жалко. Ты меня от скучной жизни спас. Помогу я тебе разрушить эту гору.

Кликнул Красный Чёрт сто приятелей-громовиков. Грянули они в сто барабанов. Таро даже уши заткнул, к спине матери прижался — такой грохот стоял. Словно конец света наступил. Но вот всё стихло.

Открыл Таро глаза, видит — раскололась гора на две части, словно пасть разинула.

— Смотри, мама! Громовики гору разломили.

Собрался Дракон с последними силами, навалился на гору. Рухнула гора со страшным грохотом, и хлынул из озера поток воды, словно водопад. Впереди, в пене и брызгах, мчался Дракон, а на шее его сидел Таро. Раздвигая горы на пути, руша скалы, снося леса, катилась река.

И рассеялись облака. Лучи солнца озарили землю. И понесла новая река свои воды к Северному морю, сверкая в лучах утреннего солнца, а на месте Дальнего Озера возникло ровное, просторное, тучное поле.

«Вот это поле! — подумал Таро, оглянувшись. — Как жаль, мама, что не видишь ты эту прекрасную необозримую равнину!»

Обнял Таро мать за шею и заплакал горючими слезами.

— Спасибо тебе, мама! — сказал он. — Нет на свете человека прекраснее тебя! Ты вся изранена… Ты в крови… Ты старалась не для себя — для других. Спасибо тебе! Неужели быть тебе век Драконом?!

Прикоснулся Таро к материнским ранам, и слезы его упали на слепые её очи. И случилось тут чудо: страшный Дракон превратился в тоненькую, нежную женщину, глаза её открылись, и перед Таро предстала его мать.

— Благодарю, Таро! — сказала она и заплакала, держа руки сына в своих руках. — Ты снова сделал меня человеком. Если бы не пришёл ты мне на помощь, так и пролежала бы я всю жизнь на дне Дальнего Озера, в темноте, куда не проникает даже луч света, и лишь изредка выла бы в злобе и ненависти. Сколько лет ждала я тебя! «Вырастет мой сын, — думала я, — станет сильным и умным и спасёт меня». И ты вырос и стал даже сильнее и умнее, чем я надеялась. Твоё мужество дало мне силы для борьбы и сделало человеком.

Тут появилась Ая на Белом Коньке. Её прекрасные чёрные глаза затуманились слезами, когда увидела она маму Таро.

— Мама! Таро! Садитесь на Белого Конька, и поскачем туда, где было Дальнее Озеро, — сказала она. — Люди уже идут. Они несут лопаты, плуги и снопы риса, которые подарил им Таро.

— Да, нужно спешить, — сказал Таро. — Работа ещё только начинается. Поедем, мама! Нас ждёт земля…

Засеяли люди просторное поле рисом, и вскоре заколосилось оно золотыми колосьями. А когда собрали урожай, справили Ая и Таро весёлую свадьбу.

Позвали они к себе и мать, и бабушку, и дедушку, и всех своих односельчан и стали жить на новом месте в радости и довольстве.

Желаем счастья! Желаем счастья!