Приключения в стране бизонов

Глава X

Избиение бизонов разом прекратилось.

Охотники спешились, расседлали и разнуздали коней и пустили их на траву.

Вдали по временам раздавались выстрелы: несколько охотников еще продолжало охоту. Но большинство сгруппировалось возле места, где лежало особенно много убитых бизонов.

Теперь предстояла задача: всю эту груду мяса и шкур законсервировать для будущих нужд.

Пришлось приступить к самой прозаичной работе: сдиранию шкур, разделыванию бизоньих туш на части, потрошению их и т. д. Это вовсе не так легко для человека, не привыкшего к подобной процедуре.

Таким новичком оказался Фрикэ, и он сразу же наделал множество ошибок.

Ему приходилось снимать шкуру со львов, тигров, пантер. Отчего же не выпотрошить бизона? И вот с обычной своей самоуверенностью он приступил к работе.

Вынув нож, он уселся рядом с американцем, у которого вся грудь и руки были перепачканы кровью. Янки ловко и умело потрошил бизонью тушу.

Фрикэ располосовал кожу своего бизона вдоль всего тела от нижней губы до промежности и стал ее снимать, просовывая нож между мясом и кожей.

Но что же это такое? У него ничего не выходит. Кожа не отдирается. А между тем он старается изо всех сил.

— Да ее сам черт не отдерет! — вскричал он. — Уж очень плотно она пристала.

Полковник ехидно улыбнулся, сплюнул табачный сок и продолжал быстро отрывать шкуру от мяса своего быка.

— Право не знаю, что это такое, — продолжал бормотать себе под нос парижанин. — Какие-то комки сала перекатываются на ощупь под руками. Нож скользит, шкура ползет… Легче справиться с тигром, даже с бенгальским.

— Что верно, то верно, — кротко отозвался американец. — Вот что, мистер Фрикэ, жаль портить такую прекрасную шкуру. Дайте, я сделаю за вас. А вы потом попрактикуетесь… над коровами… не так жестко.

!!!!!!!!

— Очень рад, полковник. Принимаю ваше предложение. Но все-таки мне бы не хотелось сидеть сложа руки.

— Так что ж? Вот вырежьте у моего бизона язык, горб, выпотрошите внутренности, отрежьте филе…

— Прекрасно. Я сейчас.

— Ву God! Послушайте, что вы делаете?

— Вы видите, хочу отрезать заднюю ногу. Не беспокойтесь, я знаю, где она сочленяется и все…

— Недаром здесь в пограничных районах жители любят повторять, что «зеленый рог» может умереть с голоду, стоя перед бизоньей тушей.

— «Зеленый рог»? Что это такое — «зеленый рог»?

— Так у нас называют новичков.

— Вы очень добры. Спасибо. Но покажите же мне, пожалуйста, как надо делать. Мне надоело быть «зеленым рогом».

— All right {Ладно (англ.). }! Вонзите нож между ребер, за плечом. Режьте глубоко, до хребта… внизу до груди. Обрежьте также и прочие ребра до брюха. Так. Вы очень ловки, мистер Фрикэ. Теперь возьмите мой топорик и рубите ребра в том месте, где они соединяются с хребтом.

— Да это совсем просто и легко!

— Ну вот. Теперь вам осталось только разнять обе четверти, как открывают створчатую дверь, и вынуть внутренности.

— Это очень противно, но раз нужно — я сделаю.

— Ну вот. Теперь снимите часть горба. Сделайте круглый надрез. Тащите. Так.

— А язык, знаменитый язык?

— Сделайте надрез в горле между двумя челюстями. Ухватите это лиловый кусок и подрежьте у основания.

— И это все один язык! Тут фунтов десять!

— Very well {Отлично (англ.). }! Десять фунтов. Так вот, мистер Фрикэ, как надо разделывать бизона по частям.

— А что же будет с остальным мясом?

— Это уж дело индейцев. Они сумеют приготовить его для своих нужд. Охотники берут себе только отборные части. Остатки идут в пользу волков и коршунов. Каждому нужно жить. Вот ваша шкура и готова. Мы потом ее обработаем, а покуда я вам покажу, как делать «колбасу прерий».

— Особенная колбаса?

— Yes, sir {Да, сэр (англ.). }. Очень тонкое блюдо. Вот, промойте эту кишку с таким аппетитным слоем жира. Вымыли? Переверните ее жиром внутрь. Теперь мелко изрубите вместе язык, горб и филе и начините смесью кишку. Если удастся достать кровь молодого теленка, то ею заполняют все промежутки; обыкновено же вместо крови употребляют просто свежую воду. Колбаса готова, только поджарить ее на угольях — и все. Раз ее отведав, вы не захотите никакого другого блюда.

— А как же выделать шкуру? Мне кажется, это будет непросто. Здесь нет никаких орудий и приспособлений для скорняжного дела.

— Индейцы умеют. Представьте, они изобрели способ, заменяющий технические приспособления. Мы будем делать, как они. Возьмите опять топорик, расколите им череп бизона. Так. Вы очень сильны и ловки. Я буду вынимать мозг, а вы пока разложите шкуру по земле мехом вниз.

Американец взял медный котелок, на треть налил его водой, бросил туда мозг и размешал так, что получилась густая каша. Этой кашей он тщательно смазал шкуру, причем растирал ее не меньше четверти часа. После этого он ее свернул, обвязал ремнем и привязал к своему седлу.

— Это все? — спросил Фрикэ.

— Не совсем. Шкуру нужно оставить свернутой на сутки, чтобы она хорошенько пропиталась смесью из мозга и воды. Послезавтра я ее промою и потом протру куском дерева, чтобы она сделалась мягкой и гибкой, как бархат. Потом я ее обкурю дымом, отчего она примет красивый светло-желтый цвет. После этого она не будет ни разлагаться, ни съеживаться, ни твердеть. Вот вам и все, мистер Фрикэ.

— Благодарю вас, полковник. Вы очень снисходительны к «зеленому рогу».

К ним подошел Андрэ, только что набросавший карандашом оригинальную картину лагеря.

— Скажи, пожалуйста, что ты тут делаешь? — спросил он Фрикэ.

— Обучаюсь скорняжному делу. Не хотите ли и вы попрактиковаться?

— Нет, я сегодня не расположен к грязной работе. Завершу свой набросок и займусь нашим оружием. В порядке ли оно? Его нужно основательно почистить. Кстати, ты доволен охотой?

— Я блаженствую! Но каковы индейцы! Охота превратила их в настоящих демонов.

— Человеку трудно освободиться от дикарского прошлого. Поскоблите любого земледельца — получится охотник. Поскоблите охотника — получится краснокожий. Взгляни вон на тех, которые только теперь возвращаются. Как они возбуждены! Как они опьянели от крови, которой забрызганы с головы до ног!

— Мне кажется, что и теперь вернулись еще далеко не все.

— И не мудрено, ведь они далеко ускакали.

Во время этого разговора полковник флегматично сидел на только что отрубленной голове бизона и жевал свою бесконечную табачную жвачку.

— Ну, а вы как себя чувствуете, полковник? — спросил его Андрэ. — Вам, я думаю, все это не в диковинку.

— Действительно, сэр, не в диковинку. Но меня одолевает тревога.

— Не может быть. Вы, такой обстрелянный? Как же это так?

— Вот именно потому, что обстрелянный, я и тревожусь.

— По поводу чего же?

— Что вы скажете о лошадях наших индейцев?

— Чудесные кони. Красивы, выносливы, резвы…

— Не в том дело. А заметили ли вы среди них хоть одного иноходца?

— Нет, не заметил.

— Я тоже не заметил, — подтвердил Фрикэ. — Вообще, если я не ошибаюсь, индейцы избегают иноходцев. Походка эта очень удобна и приятна для всадника, но утомительна для коня, который часто спотыкается.

— Все это правда. На десять тысяч краснокожих едва ли у двоих найдется такая лошадь.

— Так что же, в конце концов?

— А то, что я сегодня пересек следы коня-иноходца. Следы свежие, не старше двух дней.

— Что же из этого следует?

— Что если не у двоих, то по крайней мере у одного индейца есть иноходец.

— Это для меня несомненно, раз вы сами видели следы.

— Господа, я полагаю, вы заметили, что я не из особо впечатлительных людей. Всякие видал я виды и никогда не волновался.

— Мы знаем. Но к чему вы говорите все это?

— К тому, что лучше нам повстречать самого черта с рогами, чем владельца этой проклятой лошади. Вы, кажется, думаете, что здесь в прерии все спокойно и безопасно. Дай Бог, чтобы вы были правы, и дай Бог, чтобы этот человек был от нас как можно дальше.