Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

ГЛАВА 1

Общие сведения. — Первооткрыватели. — Магеллан. — Фернандес де Кирос. — Луис Ваэс де Торрес. — Пармантъе. — Ле-Мер и Схоутен.

Океания — пятая часть света, которую мы посетим. У нее нет иных границ, кроме самого огромного, безбрежного океана, коему она обязана своим названием. Из толщи вод один за другим появляются тысячи и тысячи островов и островков, таких разных, таких непохожих друг на друга. Есть среди них очень большие и бесконечно малые, плодородные и начисто лишенные растительности, населенные людьми и совершенно необитаемые. Океания тем именно и отличается от других частей света, что состоит из неисчислимого множества островов. Начиная с Австралии, имеющей размеры настоящего континента, и кончая коралловым атоллом или едва выступающим над поверхностью вод рифом, все части Океании навечно разделены бушующими волнами, населены племенами, относящимися к разным расам, и жители различных островов зачастую ничего не знают друг о друге.

Некоторые ученые эмпирическим[1] путем вычислили размеры Океании и утверждают, что она едва превосходит по площади Европу. Эти великие любители точности считают, что площадь Океании составляет 10 631 000 квадратных километров[2]. Разумеется, это весьма спорная цифра, но мы все же ограничимся ею до лучших времен, памятуя о том, как трудно произвести триангуляцию[3] бесчисленных островков, из коих и состоит Океания.

Несмотря на то, что площадь Океании, зафиксированная в атласах и документах, достаточно мала, она все же занимает третью часть нашей планеты[4], и вся эта россыпь островов, островков и рифов вписывается приблизительно в гигантский овал, чья «продольная ось» пересекает экватор чуть севернее Новой Гвинеи и одним своим концом упирается в одинокие скалы Салас-и-Гомес.

В давние времена наш прославленный Дюмон-Дюрвиль разделил всю Океанию на четыре части, и он, несомненно, имел на это право, так как обладал всеми необходимыми знаниями. С тех пор утекло много воды, и кабинетные ученые внесли в это деление Океании свои изменения, что весьма и весьма достойно сожаления. По Дюмон-Дюрвилю же части эти таковы:

1. Малезия, представляющая собой скопище островов, примыкающих к Азии, и отделенная от Индо-Китая и самой Поднебесной империи[5] Малаккским проливом и Китайским морем[6]. В состав Малезии входят: Борнео, Суматра, Ява, Тимор, Сумбава, Бали, Филиппины, Молуккские острова и остров Целебес, иначе именуемый Сулавеси.

2. Меланезия — «мир черных островов», заселенных негроидными племенами. В ее состав Дюмон-Дюрвиль включил Австралию, Тасманию, Новую Гвинею, Новые Гебриды.

3. Микронезия — «мир малых островов», состоящая из малюсеньких островков, включала в себя Марианские острова, Каролинские острова, Маршалловы острова и острова Гилберта.

4. К Полинезии, по мнению Дюмон-Дюрвиля, относились Гавайские острова, Маркизские острова, острова Общества, острова Тонга, Фиджи, Новая Зеландия и т. д.

Как я уже говорил, позднее, под влиянием немца Петерманна, в столь четкое и рациональное деление были внесены некоторые изменения, приведшие к тому, что Полинезию перепутали с Микронезией и в конце концов разрушили стройную систему Дюмон-Дюрвиля. Спрашивается, для чего и почему?

Облик этой части света очень интересен и разнообразен. Здесь живут представители различных рас и народов, растительность и животный мир соседних островов часто поражают воображение своей несхожестью, их геологическое строение тоже весьма различно. С этой точки зрения, Океания — явление удивительное, просто уникальное: большая часть островов представляет собой гигантские глыбы базальта или известняка. Скорее всего, это острова вулканического происхождения. На некоторых мы и сейчас видим жерла давно потухших вулканов, но зато их собратья до сих пор содрогаются от страшных конвульсий, терзающих недра земли, и потоки раскаленной лавы опустошают их. Некоторые же острова представляют собой настоящие коралловые кольца, на которых произрастают кокосовые пальмы с огромными перистораздельными листьями и тяжелыми плодами. Эти острова созданы крохотными микроорганизмами, что в изобилии обитают в теплых морях и возводят не только отдельные рифы, но и целые цепи грозных скал, что медленно, но верно вырастают из толщи воды, так как в строительном материале недостатка не бывает никогда. Постепенно волны, принося с собой песчинки и останки морских организмов и растений, делают свое дело: появляется плодородный слой, а вместе с ним и самая простейшая флора, представленная в основном однодольными и бессемядольными растениями.

Ветры на этих необъятных, воистину бескрайних просторах дуют обычно с востока на запад. В том же направлении движутся и течения. Таким образом потоки воды и воздуха следуют в обратном направлении относительно вращения земного шара. Здесь почти постоянно царствуют восточные ветры, но так только говорится, ибо потоки воздуха покорно следуют за мощными морскими течениями. Наибольшую силу ветры, называемые пассатами[7], набирают в проливах между островами, так как те в основном тоже расположены в направлении «восток — запад». В районе Филиппин и около Новой Каледонии скорость течения чрезвычайно велика, а так как острова эти довольно крупные и сильно накаляются под обжигающими лучами солнца, то это приводит к тому, что здесь зарождаются довольно сильные ветры, дующие в противоположном направлении. Эти западные ветры властвуют у берегов Австралии.

Каждый остров в Океании постоянно овевает морской бриз. Если остров большой, то по ночам ветер чаще всего дует со стороны суши в сторону моря, а днем — наоборот. Как я уже говорил, земля здесь сильно прогревается под воздействием прямых солнечных лучей, поэтому там, где берега по каким-либо причинам заболочены, над сушей поднимается страшное зловоние, и эти ядовитые испарения чрезвычайно опасны для человека. Следует, однако, отметить, что такое явление встречается довольно редко. Болота отмечены только на ничтожном количестве островов, и все они хорошо известны путешественникам. В основном же климат здесь просто чудесный, в особенности на маленьких островках. В Океании царит вечная весна, которая дарит этим землям воистину поразительное плодородие.

Растительность островов Океании очень похожа на ту, что можно встретить в Индии и Индокитае, однако здесь произрастают и такие травы, кустарники и деревья, что свойственны только этому уголку мира. Мы найдем на этих райских островах сахарный тростник, стираксовое дерево, дающее росный ладан для богослужений, различные сорта перца, камфарное дерево, кокосовую пальму и хлебное дерево. В изобилии растут здесь бананы, маис, батат[8], различные пряности и тропические фрукты. На Зондских островах, на Филиппинах, в Новой Гвинее и на Молуккских островах собирают богатый урожай риса. Стройные пальмы самых разных видов растут практически повсюду.

В водах морей, омывающих острова Океании, водится неисчислимое множество рыб и ракообразных, разнообразие видов которых просто невообразимо. Они служат пищей племенам, населяющим острова. Что же касается млекопитающих, то в Малайзии водятся в основном те же самые, что встречаются в джунглях Юго-Восточной Азии. В Полинезии же млекопитающих практически нет, но зато в Австралии, как мы увидим далее, фауна чрезвычайно интересна. Таких зверей нет больше нигде на земном шаре. Следует также сказать, что на островах Океании гнездится огромное количество птиц и таким разнообразием пернатых не может похвастаться больше ни одна часть света.

Люди, населяющие эти восхитительные, чудесные, изумительные острова, могут быть разделены на две большие группы. Первые относятся к расе с оливково-желтым цветом кожи, вторые — к черной, причем первые скорее всего происходят от малайцев, которые когда-то, похоже, населяли все острова от Мадагаскара до берегов Америки. Языки различных племен восходят к общему праязыку, да и обычаи и обряды этих племен тоже сходны. Большинство языков — письменные, и все эти племена имеют некое подобие литературы, но они страдают ужасным, гнуснейшим из пороков, так как… являются каннибалами, то есть поедают себе подобных. Пожалуй, нигде в мире люди не представляют собой такого странного смешения цивилизованности и самого дикого варварства, ужасающей жестокости и поразительной мягкости. Происходят они скорее всего с островов Зондского архипелага, но живут сейчас по всей Полинезии.

Негроиды, похоже, являются аборигенами этих мест. Они стоят на самой нижней ступени человеческого развития. Весь их облик, следы невероятного вырождения на их лицах, нищета, в которой они прозябают, каннибализм, ярыми поклонниками коего они являются, их полнейшее невежество и отсутствие всякого представления о самых грубых и примитивных формах искусства, а также яростное сопротивление любым попыткам приобщить их к цивилизации способны вызвать лишь жалость и отвращение. Вообще же они осуждены самой судьбой бесследно исчезнуть с лица земли в недалеком будущем в ходе битвы за выживание, которая становится с каждым часом все более жестокой и непримиримой.

Каждая из рас может быть разделена еще на два типа. К расе людей с желтовато-оливковым цветом кожи относятся малайские и полинезийские типы, к негроидам — австралийский тип и тип чернокожих океанийцев, населяющих некоторые острова. Малайцы близки к китайцам: их роднят строение черепа, разрез глаз, широкоскулость, густые черные жесткие прямые волосы, чуть выступающие вперед челюсти. Хотя многочисленные межплеменные браки и сделали полинезийский тип отчасти чуть менее четко выраженным, все же обычно представители этого типа характеризуются наличием высокого лба и легким, весьма отдаленным сходством с кавказским типом. Однако носы у них несколько широковаты, лица крупны и скуласты, губы заметно вывернуты наружу, верхняя челюсть выступает вперед. Самыми яркими и достойными представителями этого типа являются таитяне. Кожа у них желтовато-коричневая, у женщин — гораздо более светлая, чем у мужчин. Из всех обитателей Океании жители Таити отличаются особенной красотой и тонкостью черт, а также силой характера.

Негроидный тип преобладает на островах Меланезии, а также достаточно часто встречается в Полинезии и имеет все отличительные черты, присущие представителям черной расы: резко выступающие вперед челюсти, толстые губы, приплюснутый нос, короткие курчавые волосы. Зачастую они малорослы, довольно хрупкого телосложения. Все эти племена совершенно дикие, и обитают они в отдаленных и малодоступных гористых районах крупных островов.

Папуасы, населяющие в основном Новую Гвинею, по мнению ученых, появились в результате смешения меланезийцев и негроокеанийцев. И наконец, австралийский тип характеризуется наличием резко выступающих скул, выпирающих вперед зубов, больших глаз, расплющенного носа, хрупкого и несоразмерно длинного тела. Кожа у австралийцев грязновато-коричневого оттенка, очень темная, но не черная, у них очень густые длинные волосы, а лица мужчин украшают довольно длинные и густые бороды, весьма жесткие на ощупь. Представители этого типа, стоящие на самой низшей ступени развития, столь же отвратительны на вид, как и обитатели Огненной Земли, но, пожалуй, достигли большей степени вырождения. Они населяют не только саму Австралию, но и другие крупные острова Океании. Например, к данному типу относятся алфурусы, намного отстающие в своем развитии от своих соседей-папуасов.

Говорят, что народы, не имеющие истории, счастливы. С этой точки зрения, все жители Океании должны считаться самыми счастливыми обитателями земного шара, так как у них почти нет никаких летописей и письменных документов о своей собственной истории. Многие племена вообще не имеют никакого понятия о происхождении своего народа и ничего не знают о своем прошлом, как будто его и не было. Только у яванцев есть кое-какая литература, они сохраняют традиции письма на санскрите[9], и в памяти народа хранятся целые романы и поэмы о национальных богах и героях. На острове Ява интересная и своеобразная архитектура. Здесь можно увидеть весьма впечатляющие развалины старинных городов. Различные обряды яванцев также очень богаты и живописны. Другие малазийские народы имеют кое-какое представление об астрономии, хранят в своей памяти сказки и легенды, имеют письменные законы и установления, а также религиозные догматы, весьма, впрочем, расплывчатые. У остальных же океанийцев нет ничего!

В общем и целом история этих племен и народов не позволяет дать четкое определение их происхождения. Ученые же ведут яростные споры на сей счет и будут спорить еще долго, не добавляя никаких новых фактов, способных подтвердить или опровергнуть ту или иную теорию, и ограничиваясь более или менее приемлемыми предположениями[10].

Первыми эти благословенные края посетили португальцы и их вечные соперники испанцы. В 1508 году португальцы добрались до Суматры, в 1511-м — до Борнео и Явы, а в 1513-м — до Молуккских островов.

Карл V поручил Магеллану возглавить экспедицию по поиску и изучению новых земель. В 1520 году великий мореплаватель обогнул южную оконечность Америки, пересек Тихий Океан и в 1521 году подошел к большому архипелагу, названному позднее Филиппинами. Он открыл Разбойничьи острова, получившие впоследствии название Марианских в честь королевы Испании Марии-Аны Австрийской[11], но на этом его жизнь оборвалась: 27 апреля того же года он погиб на острове Зебу во время стычки с аборигенами.

Под руководством лейтенанта Себастьяна дель Кано (Эль-Кано) кругосветное путешествие, предпринятое Магелланом, было благополучно завершено. Открыв острова Солор и Тимор, экспедиция обогнула мыс Доброй Надежды и 6 сентября 1522 года вернулась в Сан-Лукар, совершив, таким образом, плавание вокруг земного шара и доказав тем самым тот факт, что Земля — круглая. Это было первое кругосветное плавание в истории человечества, и Себастьян дель Кано достоин того, чтобы имя его вспоминали благодарные потомки.

Вскоре отчаянно смелую попытку разведать новые земли предприняли и французы, а тот факт, что эта попытка была предпринята по инициативе частного лица, делает ее тем более похвальной. Инициатором путешествия к неизведанным землям был прославивший себя в веках уроженец Дьепа Жан Андо. В 1529 году отважный судовладелец снарядил экспедицию под руководством капитана Пармантье[12]. В море вышли два корабля: «Посвящение» и «Мысль».

Во время длительного и трудного плавания Пармантье открыл Коморские острова, Цейлон[13] и еще множество мелких островков, расположенных вокруг Суматры. 29 октября 1529 года он увидел впереди по курсу Большой остров, как он назвал Суматру, подошел к берегу, а затем ступил на твердую землю. От предводителя одного из племен Пармантье получил богатые дары: рис, пряности, живых коз и странное растение под названием бетель. Он был первым, кто дал довольно точное описание этого растения:

«То, что туземцы называют бетелем, представляет собой растение с довольно крупными листьями. Они употребляют его с большой пользой для себя, так как постоянно жуют эти листья до и после еды вместе с небольшим количеством извести. При этом листья дают красный сок, который со временем окрашивает зубы туземцев в черный цвет и предохраняет их от разрушения, а также помогает поддерживать во рту весьма приятный запах».

К несчастью, Пармантье скончался 3 декабря от жестокой лихорадки. Потерявшая руководителя экспедиция покинула Суматру 22 января 1530 года, увозя на борту одного из кораблей шестерых туземцев, которые изъявили желание отправиться в неведомые края. Оба корабля благополучно вернулись в Дьепп, а один из океанийцев там женился и прожил еще тридцать лет.

Почуяв богатую добычу, не остались в стороне и голландцы. Ловко воспользовавшись картами французов (ибо испанцы и португальцы очень тщательно скрывали свои географические открытия), голландцы основали в 1594 году компанию «для торговли с дальними странами».

Взяв на вооружение карты французов Жана Роса[14], Никола Вайяна, Гийома Летеста и Жана Альфонса, они отправили в плавание в 1595 году четыре корабля, которые отошли от берегов Европы 2 апреля. Уже 11 июня голландцы благополучно высадились на Суматре и надолго задержались там, несмотря на всяческие интриги весьма неодобрительно воспринявших сей факт португальцев. Во время одной из схваток с туземцами на берегу Явы командующий этой небольшой эскадрой капитан Кейзер был убит, и обратно в Европу корабли привел уже Корнелис Хоутман[15].

В 1598 году новая эскадра, состоявшая из восьми кораблей, совершила плавание в теплые моря и вернулась с богатейшим грузом. На следующий год по следам своих соотечественников отправился капитан Варвейк. Он основал в Бантаме факторию. В последующие годы голландцы осуществили еще множество экспедиций, принесших баснословный доход. За три года 65 голландских судов бросали якорь у берегов архипелага, на котором голландцы вскоре укрепились окончательно и бесповоротно. В 1600 году эти неустрашимые купцы добрались до Японии, еще через два года нанесли на карту берега Аннама (Вьетнама) и Камбоджи, заключили союз с малайскими правителями, чтобы не только успешнее торговать, но и всеми возможными способами бороться с испанцами и португальцами.

В конце концов голландцы одержали полную победу, монополизировали там всю торговлю, а в 1619 году основали город Батавию (Джакарту)[16].

В то же время не бездействовали испанцы и португальцы. Блестящую карьеру сделал бывший лоцман прославленного капитана Менданьи, испанец Фернандес де Кирос[17]. В жизни этого одержимого одной пламенной страстью человека, отчасти, быть может, даже и безумного, было много взлетов и падений, но не было ничего заурядного, банального, что верно, то верно. Совершив ряд путешествий в Мексику и Перу, он вернулся в Испанию и отправился в Рим пешком, как простой паломник. В то время он жил подаянием, питался фруктами, травами и корешками. Несомненная набожность, столь явно проявившаяся во время его паломничества в Рим, побудила короля Филиппа III благосклонно взглянуть на де Кироса. Король дал ему корабли и предоставил кредит[18]. Во главе эскадры из трех кораблей де Кирос отбыл в Перу и пробыл в этой чудесной испанской колонии столько, сколько понадобилось для отдыха команды и для того, чтобы пополнить припасы, а в декабре 1605 года отправился в Океанию[19]. Он добрался до Новых Гебрид, дал названия многим островам, «основал» (на бумаге) город Новый Иерусалим, столицу так называемых земель Эспириту-Санто[20], предусмотрел наличие в этом городе коррехидоров[21] и алькальдов[22], устраивал для своих людей пышные празднества, щедро награждал их, основал Орден рыцарей Святого Духа, распределил посты, установил непомерные городские налоги и вообще вел себя так, как будто город существовал на самом деле. Он без пользы растрачивал время и припасы.

Однажды де Кирос едва не умер, съев на обед ядовитую рыбу. Вместе с ним едва не отдали Богу душу почти все его люди, но, к счастью, все обошлось. Вернулся де Кирос в Акапулько совершенно нищим, как блудный сын, который, как говорят французы, жжет свечу с двух концов, то есть проматывает все до последнего гроша. Вот так, без единой медной монетки в кармане, он отправился в Испанию, встретив у мексиканских властей весьма холодный прием. Обреченный на весьма неприятную роль просителя, де Кирос много раз умолял короля об аудиенции, но ему было отказано. Великий мореплаватель был вынужден продать стяг, под которым он плавал к «Земле Святого Духа», писать мемуары, занимая у сочувствующих жалкие гроши на покупку чернил, бумаги и перьев и питаясь лишь хлебом, жидким супом и баклажанами.

— Я научился, — говорил он, — находить в церкви укромный уголок, где я мог бы встать на колени, да так, чтобы никто не видел, какие потрепанные и дырявые у меня сапоги. Я не могу умолчать и о том, что однажды один зоркий болтунишка сказал, что, мол, у второго Колумба очень плохая обувь. Я научился также держать мою шляпу таким образом, чтобы никто не видел изодранную в клочья подкладку, научился не поднимать руки, чтобы люди не видели, в какие лохмотья превратились мои рукава, не распахивать плащ, чтобы не было заметно, во что превратился камзол.

Как писал де Кирос в своих мемуарах, у него было всего две рубашки. Но из этих двух нельзя было сшить одну приличную, шутливо замечал он. Де Кирос не скрывал даже и того, что его страшно мучили паразиты. Да, знаменитый мореплаватель обовшивел! И ловлей этих мерзких тварей он занимался более двух лет! Разумеется, денег на стирку белья у де Кироса не было, поэтому он ограничивался тем, что выворачивал воротник и рубашку на другую сторону. Можете представить себе, какого цвета стали через два года такой жизни интимные части его туалета… Должно быть, они были чернее грязи…

В конце концов король сжалился над де Киросом и дал ему небольшую пенсию. Через пять лет тот снова отправился в Перу, где и умер в безвестности[23]. Больше он уже не путешествовал.

Несмотря на все свои фантазии и безумства, Фернандес де Кирос был одним из самых отважных, умелых и удачливых мореплавателей своего времени. Мы можем простить ему от чистого сердца все его сумасбродства и безудержное мотовство, к тому же искупленное долгими годами жизни в крайней нищете, без жалоб и с улыбкой на устах.

Во время знаменитого плавания к «Земле Святого Духа» под командованием де Кироса была эскадра из трех кораблей. Капитаном одного из этих кораблей был Луис Ваэс де Торрес[24]. Когда де Кирос, крайне обеспокоенный плохим состоянием своего судна, был вынужден вернуться в Америку, Луис де Торрес захотел продолжить исследование новых земель самостоятельно и дошел до Молуккских островов. Во время этого путешествия в июне 1606 года де Торрес, следуя вдоль берегов Новой Гвинеи, обнаружил пролив, которому было присвоено его имя. Однако мы не можем не задать себе вопрос, было ли это открытие действительно открытием как таковым и сыграло ли оно в то время какую-нибудь роль? Ведь судя по всему, де Торрес так и не узнал, что прибрежный район, усеянный множеством рифов и подводных камней, который он благополучно миновал, является широким проливом, отделяющим Новую Гвинею от суши, расположенной немного южнее. Одним словом, похоже, де Торрес даже не заподозрил, что совсем рядом находится Австралия.

Несколько лет спустя два голландца, Якоб Ле-Мер[25] и Виллем Схоутен[26], отплыли от острова Тессел и в октябре 1616 года достигли берегов острова Ява. Это плавание было долгим и очень трудным, но один из мореплавателей сделал важное открытие, прославившее его имя. Дело было в том, что Ост-Индская компания запрещала любым судам, не принадлежащим самой компании, проходить через Магелланов пролив. Ле-Мер и Схоутен заключили союз и объединили свои усилия именно с целью найти проход, расположенный южнее. И действительно, они нашли его, на самом краю Огненной Земли, и дали ему имя Ле-Мера, которое он носит до сих пор. Два дня спустя они увидели самую южную оконечность Огненной Земли и назвали ее в честь родного города Ле-Мера мысом Хоорн или, следуя современной орфографии, мысом Горн[27]. Но вклад Ле-Мера и Схоутена в изучение географии не ограничился этим великим открытием, ибо они были первыми, кому удалось пройти вдоль всего или почти всего северного берега Новой Гвинеи.