Прилёт кометы

Глава 4 Люди на комете

Под монотонный грохот нескольких сотен мощных ракетных двигателей космический корабль «Дискавери» грациозно оторвался от Земли и устремился в космос. Длинная и стройная, оснащённая крыльями для управления полётом в атмосфере, бериллиевая стрела неуклонно ускорялась под действием ракетных двигателей. Её клапаны утоляли голод бледно-голубой жидкостью «Тринотекс», в несколько сотен раз более мощной, чем бензин.

Час спустя, когда земная атмосфера была пройдена без происшествий, капитан Джеймс Уиллоби, Ам-НЙ-б-22, космикон класса А (по простому — космический навигатор), внимательно просмотрел список своей команды. Каждый раз, как он встречал знакомое ему имя, в основном это были космиконы класса А и Б, он удивлённо приподнимал брови. Замечательная команда. Полсотни отважных людей, привыкших к тяготам космических путешествий, не страдающих от космической тошноты и не испытывающих беспокойства от отсутствия нормальной земной гравитации.

Дверь в каюту капитана открылась, и вошёл первый помощник Милтон Джонс, отдал честь и почтительно вытянулся по стойке «смирно». Джонс был прекрасным, воспитанным молодым человеком, сразу пришедшимся по душе капитану Уиллоби. Кроме того, он был Ам-НЙ-б — простыми словами, американский континент, Нью-Йорк, уровень интеллекта — класс «Б». Выше класса «Б» был только класс «А».

— Будут какие-нибудь особые указания, капитан?

— Нет, нет, — ответил Уиллоби. — Обычная процедура — смены в три вахты. Три человека за штурвалом. Один человек у отражателя метеоритов. Стандартная бригада у двигателей. Проверка уровня кислорода каждый час и так далее. Однако я хочу, чтобы три человека постоянно находились на радиосвязи с Венерой, Марсом и Землёй. Получаемая нами информация слишком важна, чтобы рисковать её пропустить.

— Да, капитан.

— Кстати, Джонс, — сказал капитан, отбросив формальности, — что вы думаете обо всём этом?

В его голосе слышались любопытство и дружелюбие.

Первый офицер невольно расслабился от дружеских слов, прозвучавших в голосе начальника, и его лицо посветлело.

— Это грандиозно, капитан! Я чувствую, что это большая честь для всех нас, и я, например, был вне себя от радости, когда моё заявление было принято. Я был на Марсе, сэр, и на Венере десятки раз. Но, поверьте мне, это совсем другое. Это своего рода… — он замялся, подыскивая слова, — дрожь в предчувствии приключений! Как будто летишь к другой звезде!

Капитан кивнул. Невольно их взгляды обратились к иллюминаторам левого борта, где в черноте безвоздушной пустоты среди безмятежных звёзд висел длинный широкий конус мерцающего света с ослепительной вершиной. Восемь столетий назад доктор Галлей вычислил эллиптическую орбиту кометы, носящей его имя. Тогда он и не подозревал, что его потомки, в конце концов, доберутся до неё на космическом корабле, чтобы воочию увидеть её!

Капитан Уиллоби и его отважная команда по заданию Земной Федерации взлетели на ракете навстречу комете, с незапамятных времён каждые 76 лет пролетавшей мимо Земли, постоянно бросая вызов жажде знаний человечества.

Хотя космические корабли и курсировали между внутренними планетами уже на протяжении двух столетий и хотя корабли уже благополучно возвращались с далёкого Сатурна, никогда не предпринимались попытки добраться до кометы. Корабль «Дискавери» должен был стать первым в этом новаторском деле. Излишне говорить, что весь мир затаил дыхание, ожидая, когда его сыны сообщат по радио о том, что они там найдут.

Когда первый помощник Джонс вышел из каюты капитана, чтобы передать его приказы, вошёл Обертон, отвечавший за прокладку курса.

— Я провёл последние проверки, капитан, на этой карте указан правильный курс. Если не произойдёт никаких инцидентов, всё будет несложно. Комета приближается к перигелию с постепенно увеличивающейся скоростью. Через час она пересечёт орбиту Марса, следуя своей орбите над эклиптикой. Идя этим курсом, наш корабль через три дня приблизится к её хвосту, простирающемуся на пять миллионов миль позади головы. Потом остаётся только увеличить скорость и пристроиться в хвост.

— При заданной, ранее оговорённой скорости, мы догоним её и достигнем ядра раньше, чем пересечём орбиту Венеры. Дальше следовать за кометой будет опасно, поскольку солнечный жар станет нестерпимым, а скорость кометы станет слишком высокой для того, чтобы мы могли безопасно следовать за ней.

Уиллоби кивнул, несколько минут изучал курсовую карту, а затем одобрил её, дав инструкции скопировать её в трёх экземплярах и поместить перед контрольными панелями в пилотском отсеке.

В конце второго дня капитан Уиллоби собрал учёных в корабельной обсерватории — дюжину серьёзных выдающихся умов Земли. Переводя взгляд с одного на другое оживлённое лицо, он заговорил:

— Джентльмены, через десять часов наш корабль окажется около хвоста кометы, в пяти миллионах миль позади ядра. Согласно вашей просьбе, моя команда направит корабль непосредственно в хвост, постепенно приближаясь к ядру, которого мы достигнем через неделю. За эту неделю вы, джентльмены, должны провести все необходимые исследования и наблюдения. Мои радисты готовы передать ваши данные, как только они будут получены. Вы должны действовать быстро, потому что…

Он сделал паузу, но один из учёных спокойно закончил:

— Потому что мы можем не дожить до того, чтобы лично доставить информацию на Землю!

— Совершенно верно, — кивнул капитан. — Мы прекрасно понимаем друг друга. Заметьте, я не предрекаю катастрофу. Мы надеемся избежать малейшей опасности. Но из-за того, что о комете на самом деле известно так мало, мы просто не знаем, что произойдёт, когда мы направим наш корабль в хвост и поползём к ядру.

— Будьте уверены, — серьёзно сказал один из учёных, — мы полностью осознаём своё положение. Если нам суждено умереть, значит, так тому и быть.

Именно такой настрой царил на борту «Дискавери» приближающегося к хвосту кометы, и его навигаторы не могли не знать, что в любой момент их может постигнуть непредвиденная, непостижимая гибель. Когда их окружило призрачное сияние разрежённого хвоста, учёные яростно приступили к работе. Каждые несколько минут они отбирали пробы газа, и в то время как часть из них анализировала полученный материал химическим и электрическим методами, остальные проводили всевозможные сложные тесты со спектроскопами, электроскопами и различными измерительными приборами.

Опытные радисты посылали непрерывные потоки данных по трём отдельным линиям связи на разных диапазонах волн, чтобы быть уверенными, что ни один из них не потеряется в космической пустоте. Пока корабль находился в кометном хвосте, никаких неприятных или странных эффектов замечено не было, и капитан неуклонно вёл корабль вперёд.

В течение долгой недели продолжалась рутинная работа, в то время как учёные были взволнованы некоторыми новыми открытиями в хвосте кометы. Постепенно газы становились плотнее, хотя они никогда не достигали плотности содержимого вакуумной трубки, изготовленной человеком! Посмотрев в иллюминатор, первый помощник Джонс мог видеть просторы космоса так же ясно, как если бы их корабль находился в абсолютной пустоте, за исключением того, что стекло было слегка затуманено.

Наконец они приблизились к ядру кометы. На борту царило возбуждение. То, о чём давно подозревали, но что так и не было доказано, теперь стало неоспоримым фактом — в головной части кометы находилось ядро из твёрдого вещества диаметром около десяти миль! Час спустя, после продолжительных споров «за» и «против», капитан Уиллоби, наконец, уступил мольбам учёных и решил совершить посадочный манёвр!

— Но капитан! — воскликнул первый помощник Джонс, услышав решение своего начальника. — Разве это не опасно? Отсюда кажется, что твёрдый кусок вещества, составляющего ядро, очень горячий, возможно даже расплавленный. Несомненно, внешний корпус постепенно ослабнет…

— Думаю, что нет, Джонс, — ответил капитан. — Учёные говорят мне и клянутся в этом всеми богами, что ядро только кажется горячим, а на самом деле это своего рода «холодный огонь», который никак не повлияет на наш корпус. Я собираюсь рискнуть, Джонс, потому что считаю позором залететь так далеко, а затем повернуть назад, не совершив посадку. Только подумайте — мы будем первыми людьми, севшими на ядро кометы!

Направляемый экипажем, несколько нервничающим из-за устрашающего вида светящегося огненного шара под ними, «Дискавери» на всю мощность запустил свои носовые ракеты, совершил три оборота вокруг крошечного комочка твёрдой материи, а затем с лёгким толчком опустился на «землю».

В лабораториях двенадцать серьёзных учёных с ввалившимися от недосыпания глазами, преисполненные ликования, молча приступили к работе по проведению бесконечных и сложных тестов. Радисты передали человеческой цивилизации волнующую весть: «Мы приземлились на ядро кометы. Оно твёрдое. Ждите новых данных!»

Наконец, один из учёных, спотыкаясь, вошёл в каюту капитана, где Уиллоби и Джонс смотрели в иллюминатор и обменивались впечатлениями от пребывания на комете.

— Капитан! — выдохнул учёный. — Скафандры! Нет на свете причин, мешающих нам выйти туда в скафандрах!

Капитан Уиллоби вздрогнул. Это было немного больше того, что он планировал.

— Вы уверены, что это будет безопасно? Не забывайте, что скафандр — это не такая хорошая защита, как пять бериллиевых оболочек. Вы уверены, что никакие опасные излучения не проникнут сквозь ткань скафандра и…

Учёный прервал его:

— Боже, капитан! — воскликнул он. — Вы же не думаете, что мы стали бы предлагать это, не проведя предварительных испытаний? Если только наши приборы не ошибаются, то за пределами пяти корпусов нет ничего, что могло бы причинить вред человеку в скафандре. А что касается преимуществ… Боже, некоторые из моих коллег говорят, что там на самом деле есть какая-то растительная жизнь! Скорее! Скафандры! Это величайшее открытие в истории! Скафандры, кап…

Учёный внезапно осел на пол. Встревоженный Джонс подхватил его, но на лице Уиллоби не отразилось никакого беспокойства.

— Ничего серьёзного, Джонс. Этот парень упал в обморок просто от недосыпания. Он и остальные люди на борту — я не могу не восхищаться ими — они изнуряют свои уставшие до предела тела, чтобы извлечь из нашего положения максимум пользы. Сопроводите его к врачу, Джонс, а затем вернитесь сюда.

Когда первый помощник Джонс вернулся, капитан задумчиво посмотрел на него.

— Джонс, вы мне нравитесь. Я собираюсь дать вам шанс войти в историю, если у вас хватит на то смелости!

— У меня её тонны! — ответил Джонс, вытянувшись по стойке «смирно».

— Дело вот в чём, — продолжил капитан. — Я не могу позволить нашим учёным выйти из корабля в скафандрах, предварительно не попросив кого-нибудь из команды совершить выход до них, чтобы убедиться, что это безопасно. Я не могу сделать это сам из-за правил Космикона, согласно которым капитан должен оставаться на своём корабле при любых чрезвычайных обстоятельствах. Так что, если вы, Джонс…

— Так точно, сэр. Я готов отправиться прямо сейчас.

— Хорошо, — кивнул капитан. — Выйдите через передний шлюз и оставайтесь там в течение трёх часов. Не отходите от корабля дальше, чем на несколько сотен футов, и… и будьте осторожны, — ласково добавил он. — Желаю удачи!

Неуклюжая фигура в раздутом скафандре вышла из шлюза «Дискавери» и легко спрыгнула на рыхлую почву. Под взглядами сотен завистливых глаз он зашагал среди причудливых бугорков и пучковидных образований кометного ландшафта. Интенсивное сияние, окружавшее его, было похоже на языки пламени, готовые вот-вот поглотить космонавта. И всё же он, не колеблясь, описывал вокруг корабля всё расширяющиеся круги.

Один раз он остановился и, после нескольких попыток поднял своими негнущимися перчатками гибкий стебель какого-то странного, неземного растения, и затем помахал им над головой, чтобы все, кто оставался на корабле, могли его увидеть. Затаившие дыхание учёные возбуждённо заговорили — им не терпелось самим выбраться наружу. Но капитан был непреклонен — только после того, как Джонс пробудет за бортом три часа и вернётся целым и невредимым, он разрешит им вылазку.

Первый помощник Джонс чувствовал себя богом, ступая по пористой поверхности ядра кометы. И вполне мог бы им быть, ведь он был первым человеком, ступившим на неземную поверхность летящей в космосе кометы…

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)