Принц Черного моря

Глава XXIII. Гонка

Скорее, скорее. Мы летели в пансионат за ванной. Здравая идея Гарика полностью нас захватила. Нам надо было всего лишь выкурить на время из виллы ее хозяев и успеть вывезти Жмыха.

– Может быть, пожар устроить? – снова предложил бандитский вариант Данила.

– Не, пожар не подходит.

Когда мы прибежали к отелю, готового стратегического плана у нас еще не было. Гарик повел нас к хозяйственным постройкам. Первым делом мы подобрали тележку. На ней не то, что ванную, на ней можно было бы увезти весь сантехнический блок, и ход у нее был приличный. Она почти сама катилась. Ванны стояли сразу за хозблоком. Мы намучились, пока погрузили одну из них.

– Сколько же она весит? – спросил Настя, когда чугунная ванна была установлена на тележку.

– Сто килограмм.

– А зачем их такими тяжелыми делали?

Данила рассмеялся.

– В отличие от вас мадам, в России много справных дам, чтобы днище не погнулось, делали его с запасом прочности, поняла?

Данила дождался, его очередной раз сравнили с дураком. По боковой аллее, чтобы не встретить никого из обслуги отеля, а тем более не встретиться с отцом Гарика, мы покатили тележку за ворота. Отца Гарика мы не встретили, но за этим непонятным занятием нас увидела Анна Николаевна. Она была не просто удивлена, она была ошарашена. Чтобы ее дочь, да в присутствии трех кавалеров позволила себе толкать изо всех сил ржавую тачку со старой ванной, скажи ей об этом кто-нибудь, она бы сроду не поверила, а тут воочию, сама убедилась.

– Настя, – грозно прозвучал голос Анны Николаевны, – ты что делаешь?

Упиравшийся рогом Данила, вздрогнул от ее окрика и остановился. Он туго соображал, что бы такое ответить, чтобы звучало правдоподобно. Я тоже с ходу ничего не мог придумать и хотел промямлить, что-то насчет металлолома, но потом передумал. Только у Насти и Гарика был верткий ум. Быстрее нашлась, конечно, женщина. Настя не остановилась, а продолжая толкать тележку, просто заявила:

– Некогда мама. Мы записались в секцию, а сейчас тренируемся.

Анна Николаевна недоверчиво посмотрела на нас.

– Что за секция?

Мы трое мужчин молчали, как воды в рот набравши. Не могла Настя придумать ничего получше? Неужели есть такой вид спорта, где надо толкать вчетвером тяжелую ванну.

– Я жду ответа! – в голосе у Настиной мамы послышался металл.

Настя блефовала великолепно. Она обиженно подняла голову на мать и сказала.

– Из-за тебя мы потеряли уже пол минуты. Мама, мы записались в секцию бобслея, там вчетвером сначала надо разогнать сани, а потом в них вскочить. Это летний вариант тренировки.

Все сходилось: и четверка саночников, и тяжелая заменяющая сани ванна, и умение ее разогнать. Анне Николаевне ничего не оставалось, как поверить. То есть ее дочь была при деле, на пол дороге к олимпийской медали… Она долго смотрела нам вслед, взявших с места в карьер. Никто из нас не сачковал, вчетвером в восемь рук, мы, олимпионики, изо всех сил толкали тележку с ванной в гору. Когда Анну Николаевну не стало видать, Данила поддел Настю:

– Ну, ты и врать горазда.

– Не вру я. Это изобретение главного тренера сборной страны. Только они ванну без тележки толкали зимой по снегу, представляете какой пар от спортсменов валил?

А насчет того, как проникнуть на виллу, ты ничего не придумала? – спросил Данила.

– Давно придумала.

– А чего же молчишь?

– Слушайте. На вилле два входа, как вы знаете. План у меня такой…

И Настя стала излагать нам свой план. За неимением лучшего, мы посчитали, что и такой сгодится. Тележку с ванной мы вытолкали в гору и подогнали к вилле с той стороны, где находилась калитка. Сизифовы усилия закончились, атланты больше не нужны были, ванна находилась на самом высоком участке дачи, за ее забором. Столкнуть вниз ее теперь смог бы и ребенок, открой только калитку, За калиткой начиналась заасфальтированная дорожка, ведущая прямо к бассейну. Как только мы установили тележку в стартовую позицию, наша компания разделилась на две части. У ванны остались мы с Данилой, а Гарик с Настей вновь обогнули дачу и вышли к воротам. Наш план вступал в завершающую стадию. Получится ли, вот что беспокоило меня больше всего.