Принц Эрик и прекрасная посудомойка

Часть 4. Приручение

Эта новость не огорошила меня, нет. Она просто привела меня в состояние ступора. Мне сказали собраться. Я собралась. Сказали вещи оставить, мол новые будут. Я оставила. Кстати, потом об этом горько сожалела. Кое-что из оставленного стоило сохранить. Я снова шла по коридору, и двери распахивались передо мной, и богато одетые стражники глядели на меня с восторгом и любопытством. Все же, новости разносятся по замку быстрее, чем следовало.

Подобострастные, я такой никогда не была, служанки, вымыли меня в большой бадье, наполненной ароматной горячей водой, высушили и уложили волосы. Одели на меня платье, очень красивое, но мешающее дышать, и оставили в новых покоях в полном одиночестве.

Первая мысль, которая пришла в пустую, как барабан, голову, это то, что темно, и надо бы свечи зажечь. Обыскалась огнива или спичек и не нашла. Конечно, самой свечи зажигать мне теперь по статусу не положено. А что положено? Следующая залетевшая в голову мысль была примерно следующего содержания "Ах, скотина! Сволочь! Ненавижу! Принц называется! Гад!". Эта была о моем новоявленном женихе. Вернее, официально моим женихом он должен был стать назавтра, после процедуры помолвки.

Только успела об этом подумать, двери распахнулись. Вошла целая толпа слуг. Кто-то нес зажженные подсвечники. Кто-то — еду, кто-то кувшин с вином. В заключение появился высокий и прямой, как палка, камердинер, с шикарным платьем на руках. За ним — мальчишка со шкатулкой. Платье, конечно, заинтересовало меня в первую очередь. В подобной одежде я совершенно ничего не понимала, но оно так занятно переливалось при свете свечей.

— Это мне? — спросила я, наглядевшись.

Камердинер сухо кивнул.

— Назавтра, да? А в шкатулке драгоценности? И тоже мне?

Он открыл ее перед моим носом. Там лежало, ожидая, пока я возьму его в руки, колье из розового жемчуга.

Я полюбовалась на него, не доставая.

— Уберите. Все уберите, — сказала я, — обойдусь тем, что есть.

Слуги молча развернулись и начали выходить.

— Эй, эй! — не выдержала я, — свет, еду и выпивку можете оставить. И не приходите меня раздевать. Сама справлюсь.

Я налила себе вина, отрезала кусок мяса. Что будет завтра? День грядущий пугал меня до колик. Дело в том, что я никогда. Никогда не мечтала ни о чем подобном. Максимум, чего я желала, это свой маленький домик с садом, работящего мужа, без разницы какой профессии, детей, и, конечно, кучу собак. Еще я не против была бы стать главной экономкой в замке. Но это уж как получится.

Неожиданное повышение в статусе не радовало, а все сильнее пугало. Я ведь здесь совершенно чужая! Я даже жениха своего, черт бы его подрал, почти не знаю. Мелькнула совсем уже непрошенная мысль — кажется, в борделе мне было бы лучше.

Тем временем, вино в бокале закончилось. Я налила еще.

А впрочем, может все не так уж и страшно. Эрик — мужик привлекательный. Я вздрогнула. Странно было думать о принце как просто о симпатичном мужчине. Но эта мысль мне понравилась и даже как-то развеселила. Я снова подлила вина. Интересно, а какой он в постели?

Я открыла глаза. Свет слишком яркий. Загасите! До меня не сразу дошло, что уже день, шторы одернуты, по комнате бегает, переругиваясь, слишком много народа, а я сама лежу поперек кровати одетая, как была. И голова трещит!

Дальше творилось что-то странное. Меня отпаивали какими-то жидкостями, клали на голову холодные компрессы. В это же время умудрились извлечь мое тело из помятого платья. Тут кто-то догадался поднести страдающей невесте принца, то есть мне, полстакана холодного белого вина, и все в комнате сразу стало на место. Но в любом случае мне оставалось только стоять, и, подчиняясь командам, поднимать руки, опускать их, поворачиваться и т. д. и т. п. Наконец, мучения мои закончились. Все отошли в сторонку и удовлетворенно меня оглядели. Потом одна из служанок за руку подвела меня к высокому зеркалу, которое я до этого момента умудрялась не замечать и ткнула в него пальцем. Я молча уставилась в изображение. Передо мною стояла высокая стройная особа в богато отделанном лентами и жемчугом атласном платье персикового оттенка. Ее каштановые волосы были уложены в высокую прическу, в ушах болтались серьги из знакомого уже розового жемчуга. Смуглое продолговатое лицо недовольно хмурилось, серые глаза глядели зло и настороженно. Вчерашний камердинер подошел и спокойно застегнул у меня на шее жемчужный фермуар. И это я… М-да… отчего-то, правда, счастливой невестой я себя не ощущала. Больше всего хотелось немедленно смыться. Впрочем, едва ли мне это удалось. Я попыталась улыбнуться отражению, но оно изобразило в ответ почему-то какой-то странный перекос лица.

— Пошли, что ли! — буркнула я, и решительно двинулась вон из помещения. Меня уже ждали.

Полагаю, нет необходимости описывать процедуру помолвки. Ее провели тихо, по-семейному. Не более ста человек гостей. Принц Эрик нацепил мне на палец тяжеленное золотое кольцо с большим мутно-зеленым камнем, который замечательно дисгармонировал с розовым нарядом. Потом, вместо того, чтобы поцеловать невесту, пожал мне руку. Это можно было расценивать по-разному. И как намек на то, что все это не серьезно, и как послание, держись, мол, боевой товарищ, и как самое настоящее издевательство. Я растерялась, силясь подобрать наиболее подходящий вариант. Остановилась на боевом товарище. Гости хмурились, король глядел безучастно, королева слишком сладко улыбалась, Януарий, прижимая к себе локоток принцессы Люции, откровенно потешался.

На свадьбе, которая состоялась через месяц, повторилось примерно то же самое, только еще хуже.

Памятуя о неосторожном поведении Люции, меня до свадьбы одну не выпускали. Принц Эрик на горизонте не появлялся. За день до сего замечательного события (я имею в виду свадьбу) притащили еще одной платье — белое. Но, поскольку за прошедшие две недели я успела от нарядов безумно устать, оно восторга у меня уже не вызвало. Меня умыли, причесали, напудрили, нарумянили. Королева-мать, непонятно отчего растрогавшись, прибежала ко мне в спальню. Охала, кудахтала, как самая обыкновенная тетка, дергала фату и вместе со служанками поправляла фанты на подоле. Потом подскочила ко мне, бледной, молчаливой, напуганной и заранее настроенной на большие неприятности, клюнула в щеку, перекрестила и унеслась. Я смотрела ей вслед, удивляясь, почему она такая толстая и так быстро бегает.

Моих родителей на свадьбу не позвали. Это было понятно. Ни к чему невесте принца иметь отца — бывшего военного, а нынче пасечника, и мать — домохозяйку. Как я потом узнала, они и в курсе-то не были. А у меня ну никакой возможности не было — весточку им послать. Сидела ж взаперти.

Саму церемонию помню как-то смутно. Волновалась все-таки. Помню, как подъехали к храму. Как король лично провел меня к алтарю. Помню задумчивого Эрика, одиноко меня поджидающего. Мы опустились на колени, держась за руки. Причем я сделала это с трудом. Мешало пышное платье. Архиепископ говорил что-то долго и нудно. Я кивала. Мне плохо было его видно сквозь кружево фаты. Мы с принцем обменялись кольцами. Я нацепила ему на палец старинный, весь в завитушках, перстень. Он мне — тонкое кольцо с небольшим бриллиантом. Потом Эрик приподнял фату и коснулся моих губ своими. Трудно назвать это поцелуем. Сухо, официально, холодно. Всего лишь легкое касание. И вот мы муж и жена. Мы вышли из церкви, держась за руки. Полагаю, если бы он меня не поддерживал, я вполне в состоянии была грохнуться в обморок. Вот бы уж не подумала, что на такое способна. Но здесь трясло меня страшно!

Эрик, видимо, почувствовал состояние своей новоиспеченной супруги, потому что пожал мои пальцы своими и неожиданно улыбнулся. Странно, но пожатие было намного приятнее, чем поцелуй. Я слабо улыбнулась в ответ.

На выходе нас уже ждали. Не каждый день наследники престола женятся. Это, вообще-то, довольно-таки редкое зрелище. И потому было устроено народное гуляние. Все вокруг шумели, радовались, поздравляли друг друга, и, похоже, лишь мы с Эриком ощущали себя потерянными и несчастными. В замок мы поехали в одной карете. Сидели друг напротив друга, опустив глаза.

Не знаю, о чем думал он, а я ощущала лишь страшную пустоту и растерянность.

Нас оставили двоих возле покоев, специально приготовленных для новобрачных. На двери висел венок из омелы, прямо под распятьем, оберегая супругов от злых духов. Под ногами мягко шелестели лепестки роз. Нам нажелали море всяких вещей. Преимущественно Эрику. Покраснел даже он. Потом мы вдвоем, как требовал того обычай, распахнули двери и вошли.

Я стояла посреди комнаты и смотрела прямо в его бесстыжие глаза. Вот он, момент возмездия!

— Как Вы могли! — прошипела я, помня о том, что вокруг полно ушей, — что я Вам такого сделала, Ваше высочество?!

— Тебе помочь раздеться? — холодно осведомился он.

— Я вас просила брать меня замуж?

Он пожал плечами.

— Что сделано, то сделано.

— Да! — разозлилась я, и слезы так и потекли по физиономии, смывая пудру, — Вам хорошо, Вы принц. А мне теперь что делать?

Он развел руками.

— Ну, если спать ты со мной не хочешь…

— Не хочу!

— А изобразить брачную ночь мы все-таки обязаны. Так что раздевайся и ложись. Насиловать я тебя не собираюсь.

Он отвернулся и начал спокойно снимать с себя одежду, что-то еще мурлыча при этом себе под нос. Постепенно, пока не остался в белых смешных штанишках по колено. Меня же пальцы не слушались. Я попыталась было расстегнуть застежку ожерелья, но крючок все время выскальзывал, я испугалась, что порву. Хотела расшнуровать платье, и не удалось. Тогда я села на кровать и разрыдалась. Эрик, который к тому моменту уже лежал, укрытый одеялом, вылез из-под него и стал помогать мне с застежками. Под его ловкими пальцами они, казалось, раскрывались сами.

— Здорово это у Вас получается, — всхлипнула я.

— Да уж не впервой, — весело отозвался принц. Я не обиделась. Конечно, не впервой. Это только с такими идиотками, как я, ему впервые приходится общаться. Наконец, его усилиями, я осталась в одной рубашке, длинной, белой и тонкой, а на шее это несчастное ожерелье. Я повернулась к Эрику спиной, убрала падающие на спину волосы, намекая на то, что и украшения тоже пора снимать. Он коснулся шеи кончиками пальцев. Отчего-то помедлил, и меня вдруг бросило в жар, до такой степени захотелось, чтобы он меня поцеловал. Эрик расстегнул ожерелье, но не убирал его, все думал о чем-то. А потом я почувствовала прикосновение теплых, нежных губ к своей шее, по коже вниз побежал приятный холодок. А ну это все к черту, — успела подумать я, падая на постель, — муж он мне или не муж?

На этом нашу историю можно было бы закончить. Все-таки, уважаемые мои читатели, мы выяснили, как и предполагали, что на самом деле королева София Семпольская вовсе не была из каких-то там заморских принцесс, а наша, родная, доморощенная. Можно было бы на этом завершить повествование. Если бы… Если бы на этих словах не завершалась лишь первая исписанная ею тетрадь…