Принц из ниоткуда. Книга 1

Глава 1.

– Какие теперь планы? – весело осведомился я, усаживаясь в машину.

– Будем готовиться к поездке. Проедемся по магазинам, купим тебе одежду. Ты должен прилично выглядеть. Потом отдых. И ещё ты мне должен отчитаться, как прошёл вечер.

– Я помню.

– У меня много вопросов.

– Постараюсь на них ответить, – заверил я.

– Вот с этого мы и начнём.

– А может, решим, где отдохнём?

– Останется время, я вывезу тебя на море.

– Нет, к морю повезу тебя я.

– Ты? – она подняла одну бровь. – Любопытно. Куда же?

– А вот увидишь. Есть телефон?

Она указала на приборную доску. Я нажал клавишу и из панели выехал экран.

– Телефон Артура знаешь? Я его визитку потерял, – спросил я.

– Шикльгруббера? А зачем он тебе?

– Лира, нужно только ответить 'да' или 'нет'.

– Я ему не подруга. Узнай через справочник. Только давай поедем.

– Разве я держу?

– Пристёгивайся, – она завела мотор.

Только мы взлетели, компьютер дозвонился до Артура. На дисплее появилась его недовольная рожа. Он был в образе.

– Чего надо, я занят? – рявкнул он.

– Ничего себе приветствие! – воскликнул я. – С добрым утром, Артур! Как самочувствие?

– А, привет. Что стряслось? – он, казалось, был совсем мне не рад.

– Ничего особенного. Вспомнил о твоём приглашении. Он недовольно забурчал.

– Надеюсь, оно в силе?

– Да, – он явно жалел об этом.

– В таком случае, когда мы можем приехать?

– А когда ты хотел?

– Сегодня вечером, например.

– Знаешь, как добраться?

– Откуда? Я тебя знаю всего лишь сутки!

– Ладно, где ты сейчас?

– В машине.

– Какой номер?

– Чего, машины?

– Зачем? Телефона!

– Какой здесь номер? – спросил я Лиру. Она назвала десятизначное число. Я с трудом повторил его.

– Ты что, не один? – спросил он.

– Это я, Артур, здравствуй, – наклонилась к экрану Лира. Он чуть оттаял.

– Привет, как дела?

– Чудесно. А у тебя, вижу, неважно. Прими восстанавливающее средство.

– У меня на него аллергия, – отозвался он.

– Тебе бы пива, – я почесал затылок.

– Не вижу необходимости.

– Ты не знаешь о его целительных свойствах.

– Сейчас мне не до этого, – сердито буркнул он.

– Зато я с удовольствием!

– Не сомневаюсь. Только тебе его никто не даст, – последовал ответ.

– Разве это по-дружески, Артур? Лира толкнула меня в бок.

– С ума сошёл что ли?

– Ты его всё выпьешь, где я его потом достану?

– Да я тебе с Марса привезу хоть цистерну.

Лира больно стукнула меня по колену. Артур никак не отреагировал на мою фразу. На панели замигала лампочка.

– Что это? – спросил я.

– Чертёж, – ответил карась, – как проехать к вилле. К востоку от порта. 15 километров по шоссе, по воздуху быстрее. Не заблудитесь. Лира взяла схему.

– Я знаю, где это. Найдём. Спасибо, Артур.

– Спасибо, дружище, пока, – я помахал изображению.

– Слуги будут в курсе. Приятного отдыха, – экран погас.

– Ну, ты и вымогатель, – Лира покачала головой.

– А, ерунда, – отмахнулся я. – Ничего с ним не станется. Зато в другой раз не будет пьяный языком трепать. Она недовольно цокнула языком.

– Проблему с отдыхом я решил. Теперь я готов ехать по магазинам. Она покосилась на меня.

– Не слишком ли рано ты почувствовал себя принцем?

– Почему бы и нет? Вполне приличная работёнка. Как раз для меня. Она покачала головой.

– Мне даже нечего на это сказать.

Глава 2.

Я даже не подозревал, какое испытание поджидает меня впереди. Начиналось всё вполне спокойно. Я стал подробно рассказывать о встрече с принцессой. Лира по ходу повествования задавала уточняющие вопросы, демонстрируя прекрасное знание предмета.

– У вас там что, камеры стояли? – спросил я.

– Конечно. Я сегодня с утра просмотрела запись.

– Тогда зачем ты меня по новой расспрашиваешь?

– Хочу уточнить кое-какие детали. И услышать твои комментарии. Ты ведь всё-таки у нас главное действующее лицо. Кому, как не тебе, судить правильно ли мы действуем.

– Верно, – согласился я. – Вообще, я собой доволен. Всё проходит очень хорошо.

– Я рада. Расскажи мне подробнее про этого Орвина. В этом месте вас не очень хорошо было слышно. Я охотно поведал ей о взаимоотношениях принцессы и её возлюбленного.

– Ты мне лучше скажи, – обратился я к ней, – какого лешего вы к нам этого призрака запустили?

– Это случайно получилось, – ответила она. – Не успели предупредить коммуникационный отдел. Он сильно вам помешал?

– Ты же видела. Хотя, в принципе обошлось. Но лучше бы его не было, конечно.

– Понятно. Как видишь, и у нас проколы бывают.

– У идеальных-то людей?

– Я ни разу не сказала о том, что мы совершенны, – парировала она. Я усмехнулся.

– Я гораздо больше испугался, когда выяснилось, что я не знаю своего имени.

– Да уж! – подхватила она. – Такая неувязка!. Я была уверена на сто процентов, что мы с тобой это согласовали.

– А у меня даже мысль об этом не проскользнула.

– Как такое возможно вообще? – удивлялась она. – Ладно ты, но я почему забыла?

– Не знаю. Правильно Карен сказала, этот день фантастичный какой-то был.

– Не без этого, – согласилась она. – Кому-то из нас сильно везло вчера.

– Особенно с именем…

– Да. Удивительно, как ты сумел выкрутиться?

– Это похвала?

– Кир был прав, чем глупее будет ситуация, тем лучше она сработает.

– Лира, – позвал я.

– Что? – повернулась она.

– Ты меня похвалила?

– Да, – сухо ответила она.

– Спасибо. Мне очень приятно.

– Не за что, – она смотрела вперёд. Я улыбнулся.

– Чего улыбаешься? – спросила она.

– Так, просто.

– Кстати, что там произошло между Меландой и Вертиклюем?

– В коридоре?

– Да. Она была рассержена, насколько я поняла.

– Хм, Вертиклюй не совладал со своими чувствами. Она покосилась на меня.

– Что значит, не совладал?

– Ну, он вдруг почувствовал… что не может без неё…. жить.

– Жить? Лео, что это значит?

– Умоляю, не называй меня так.

– А что такого? Тебе это имя подходит. К тому же ты по документам Лео Гонгурф, привыкай. Я застонал.

– Давай не будем отвлекаться. Что там случилось?

– Да вполне нормальная ситуация. Он хотел, а она нет. Это часто случается. Она прищурилась.

– Ты меня обманываешь.

– Нисколько.

– Чего же он такого хотел, что девушка выскочила из коридора как ошпаренная? Да ещё и принцессу утащила.

– Боюсь, тебе не понять.

– Как ты смеешь? – возмутилась она.

– Нет, правда. Ну, как тебе это объяснить, если у вас табу на это дело?

– Выражайся яснее, пожалуйста.

– Лира, объяснить я тебе не могу, но волноваться, точно, не стоит.

– Меня такой ответ не удовлетворяет.

– О-о-о! Ну, а как я тебе должен объяснить тогда?

– Очень просто. Все мы люди. С точки зрения человеческих отношений и объясни.

– Хорошо, я постараюсь, – вскипел я.

– Я слушаю.

– Вертиклюй полюбил Меланду.

– Отлично. Почему же она сбежала?

– Он поторопился.

– С чем?

– Открыть ей свои чувства.

– Так.

– По-моему ты ничего не понимаешь, – сказал я. – Какое бы умное лицо ты бы ни делала, это всё равно бесполезно.

– Перестань. Я пытаюсь понять. Я схватился за голову.

– Ну, в чём дело?

– Останови машину, – потребовал я.

– Зачем?

– Делай, что тебе говорят!

– Объясни для чего.

– Я покажу тебе, раз ты не понимаешь. Она замедлила скорость. Мы зависли в воздухе.

– Ну?

– Садись ко мне на колени. Она настороженно посмотрела на меня.

– Зачем?

– Лира, я тебе сейчас продемонстрирую то, что ты желаешь понять. Ты вроде минуту назад была согласна.

– Да я и сейчас не против. Показывай, только я на тебя не полезу.

– Но в этом весь смысл. Без этого никак.

– Ты это можешь рассказать кому угодно, но не мне. Здесь есть какой-то подвох.

– Лира, никакого подвоха. Я только покажу и всё. Давай!

– Нет. Ты задумал что-то мерзкое.

– Я? Тьфу ты! Ты же сама меня просишь.

– Я прошу объяснить.

– Ну, а если ты не понимаешь! Вот, я готов показать. Сама уж сделаешь выводы. Она заколебалась.

– Смотри сама, – я демонстративно стал смотреть в окно.

– Ладно, сколько это займёт времени? – деловито осведомилась она.

– У всех по-разному. Ну, в таких условиях минут десять, наверное.

– Много. Можно быстрее?

– Можно. Но лучше не торопиться.

– Давай всё-таки сэкономим время.

– Ладно, как скажешь. Давай я тебе помогу, – я протянул руки к ней. Она подалась ко мне, но внезапно остановилась.

– Постой.

– Что? – нахмурился я.

– То, что попытался сделать Вертиклюй, Меланде не понравилось. Даже вызвало её гнев.

– Ну…если бы она попробовала, ей возможно бы понравилось, – сказал я.

– Я, по-моему, начинаю понимать, – проговорила Лира.

– Ну, так… – я снова протянул к ней руки.

– У нас сейчас такая же ситуация. Ты явно этого хочешь, а я сомневаюсь.

– В любом случае, ты не пожалеешь.

– Вот-вот, Вертиклюй тоже настаивал, и в какой-то момент она восприняла это как насилие. Я посмотрел на неё.

– Всё! Я всё поняла, – она уселась за баранку и завела мотор. – Это действительно надо было проиграть. Спасибо, Лео, – она повернулась ко мне. – Что у тебя с лицом?

– Ничего, – я отвернулся.

– Если она восприняла это как насилие, – продолжала размышлять Лира, – то тогда понятно её поведение. И, в таком случае, она не допустит, чтобы такое же случилось с принцессой.

– Что Карен маленькая, что ли?

– Всё равно. Я сразу была против того, чтобы использовать этого юнца.

– Между прочим, если бы не он, нам сейчас нечего было бы обсуждать, – резонно заметил я.

– Зато, может быть, из-за этого эпизода тебя близко не подпустят к принцессе.

– Ну конечно! Меланда этот эпизод будет вспоминать до самой старости, как один из самых счастливых в её жизни.

– Брось!

– Я, в отличие от тебя, женщин лучше знаю. Вот увидишь, хуже от этого не будет. Зато будет, о чём поговорить с принцессой по приезду на Марс.

– Посмотрим, – она опустила аэромобиль на одной из фешенебельных улиц Гунбурга.

Глава 3.

За те два часа, что мы провели в многочисленных бутиках и лавках, мы поругались трижды. То, что нравилось мне, не нравилось ей. И наоборот. К концу этого безумного шоппинга у меня разболелась голова, и откровенно тошнило от тряпок. Заключив очередное перемирие, мы пришли к единому мнению, что купим только самое необходимое, а остальное приобретём на Марсе. Покупки мы переправили в отель, где я остановился. Какая красивая фраза: 'Отель, где я остановился'. Вы не находите?

Само собой разумеется, у вас возник вопрос, что носят там, где я сейчас нахожусь. Конечно, это интересует в первую очередь женщин. Они всегда ищут новые идеи, чтобы детально обдумать, как применить их в своих будущих нарядах, которые они всё равно не сошьют.

Оговорюсь сразу, я не специалист, поэтому мои наблюдения будут в чём-то дилетантскими и, конечно же, субъективными. Что можно сказать о моде землян (про марсиан мне пока сказать нечего)? Сразу бросаются в глаза кастовые различия в одежде. Наиболее разнообразно и красиво одеваются представители касты людей. Что вполне естественно, учитывая сложившиеся отношения в обществе.

Их одежда яркая. При этом цвета только натуральные, никаких кислотных оттенков. Говорить о покрое одежды бессмысленно, поскольку все одеты по-разному. Но я заметил некоторые особенности. Одежда очень функциональная. Ничего лишнего. Украшений минимум. И мужчины и женщины носят одежду, плотно облегающую фигуру. Кстати, я ни разу не встретил женщин на каблуках.

Представители касты слуг одеваются нарочито неброско. В ходу чёрные и серые тона. Покрой одежды классический. А вот про третью касту даже сказать нечего. Дело в том, что празднества ещё не закончены и большинство людей ходит без образов. Поэтому лично мне очень трудно отличать людей от примитивных.

Да и, как мне показалось, последних на улицах было очень мало. Если вообще были. У меня возникли подозрения, что все они живут в гетто. Но это только предположения.

Так что, уважаемые господа фантасты, никаких платиновых комбинезонов или наоборот балахонов я не заметил. А уж тем более наверченных нарядов в духе Haute Couture. Например, Лира сейчас одета в розовый брючный костюм, без единой молнии и пуговицы, что вызвало мучительные раздумья о том, как всё это снимается.

Её длинные волосы собраны на макушке прозрачной сеточкой, отчего Лира кажется выше ростом. В уши вдеты небольшие золотые серёжки, завитые улиткой. На открытую шею надето тонкое золотое кольцо. От неё исходит лёгкий аромат цветка апельсина. Немудрено, что даже здесь, в местах, лишённых секса, она пользуется успехом.

Мы помирились и беззаботно болтаем о том, о сём. На улице солнечный день, на небе ни облачка. Здания ослепительно сверкают отражением солнца, а над горизонтом зависла прозрачная бело-голубая, тающая как льдинка, Луна. Мы приближаемся к Зданию правительства, и всё пока идёт хорошо.

Глава 4.

Вчера я видел его только с одной стороны. Ночью же мне его некогда было разглядывать. Тогда оно показалось мне мрачным черным строением, пронизанным черными ходами, словно яблоко, проеденное червями. Сплошной монолит с небольшим количеством окон. Теперь же, когда мы днем, при свете солнца, облетели его почти вокруг, оно предстало передо мной совсем другим.

Во-первых, его форма оказалась намного сложнее. Да, конечно основная его часть – это гигантский, вбирающий в себя свет, куб. Очевидно зодчий, тот самый Гунн, оказавшийся к тому же святым, страдал нешуточной гигантоманией. Произведение его было воистину огромно. И загадочно.

На его гранях нельзя было различить ни одного окна. Они были заметны только вблизи. Куб был матово-черным. В нем даже солнце не отражалось. Немудрено, что с первого раза Дом правительства вызвал у меня такие эмоции. Но я не видел другого.

Словно ожерелье куб обрамлялся снизу сказочно красивым городом с башнями и шпилями, кажущимся с первого взгляда беспорядочным нагромождением зданий, но по мере приближения, вырастающим в изысканный ансамбль. Изящность, с которой были построены эти здания, вызывала восторг.

И какова же была моя радость, когда Лира направила аэромобиль не к одному из углублений в кубе, а к небольшой башенке в городке. Как, оказалось, там находился отель, где располагался мой номер. Машину мы оставили в гараже, вызвали дверь и поднялись ко мне.

Меня снова потянуло на воздух. Я вышел на балкон и стал любоваться панорамой города. На этот раз Гунбург показался мне не таким однообразным, совсем даже наоборот. Было видно, что архитекторы изо всех сил пытались избежать однообразия.

– Да, – признался я, – красивый город. Ко мне подошла Лира.

– Вчера тебе так не казалось?

– Вчера мне было не до этого.

Она села в кресло. Я обернулся и посмотрел на неё. Лира внимательно изучала меня.

– Если ты жалеешь, что отказалась от моего предложения попробовать это сделать, то я могу … Она молчала.

– Что-то случилось?

– За нами следили всю дорогу, – сказала она после недолгого молчания. Я открыл рот.

– Кто?

– Не знаю. Вот, сижу, думаю.

– А я не заметил.

– Я тоже не сразу поняла. Было несколько машин.

– И что это значит?

– Ничего хорошего, – она закинула ногу на ногу, – расскажи ещё раз о своём новом друге.

– Каком друге?

– Который тебя спас.

– А что я расскажу? Я же его даже не видел.

– Ну и что? Постарайся вспомнить этот разговор. Что ты можешь о нём сказать?

– Я этот разговор почти дословно помню. Что ещё из него можно выудить?

– Повтори его, пожалуйста, – попросила она. Я пересказал его. Умолчал только о Кассиане. Она хмыкнула.

– Что? – заинтересовался я.

– Ерунда какая-то.

– Почему?

– Зачем он всё это говорил?

– Не знаю. А что?

– Ничего не бывает просто так.

– Что, ему не надо было мне помогать? – недоумевал я.

– Я просто хочу сказать, что он это делал с умыслом.

– И что он задумал, в таком случае?

– Вот это было бы любопытно узнать.

– Не знаю, – я покачал головой, – любой на его месте помог бы человеку, если его душат.

– С чего это ты решил? Как раз обычные люди стараются не ввязываться в такие происшествия.

– Не все же трусы.

– Пусть так. Но зачем он стал тебе читать лекцию непонятно о чём?

– Мне кажется, он что-то знает, – сказал я.

– Вот и мне так кажется. Только ничего хорошего я в этом не вижу.

– А может, никакого особого смысла в его поступке нет?

– Вряд ли. Если что-то происходит, значит это кому-то выгодно. В данном случае, ему. Но вот чего он добивается?

– У меня по этому поводу версий нет, – я зевнул.

– У меня пока тоже, – она замолчала.

Я провожал взглядом, пролетающие мимо, аэромобили. Может в одном из них сейчас находятся наши враги… а может и нет. Лира сидела, задумавшись, и даже немного шевелила губами.

– Эй! – я окликнул её. – Расслабься.

Она подняла голову и посмотрела на меня. Я снова отметил про себя, что у неё красивые глаза.

– Чему ты радуешься? – спросила она.

– День хороший, – беззаботно ответил я. – Настроение хорошее!

– А у меня вот нет.

– А ты не думай об этом.

– Не могу. Я пытаюсь проанализировать ситуацию, а у меня не получается.

– Ну, уж если у тебя не получается… – я пожал плечами.

– Знаешь, обо что я всё время спотыкаюсь?

– Нет.

– О тебя. Не понятно кто ты такой. Ты неизвестно откуда взялся. Что можешь предпринять, вообще не предугадать.

– Я опасен? – улыбнулся я.

– Не в этом дело, Лео.

– А в чём?

– Мы не знаем, кто ты, а эти люди, похоже, знают.

– Как они это могут знать, если я сам об этом понятия не имею.

– А может, ты ведёшь какую-то тонкую игру? Я усмехнулся.

– Лира, о чём ты говоришь?! Какая игра?!

– Ну да, ты слишком ленив для этого, – согласилась она.

– Да и зачем мне это надо?

– Хорошо, если кроме меня и Его Сиятельства никто о тебе не знает, почему тебя пытаются убить? Потом спасти? Почему Эквилибрист ищет с тобой встречи? А кто-то пытается заверить в бескорыстной дружбе?

– Не знаю, – я попытался над этим поразмыслить, но мне ничего не приходило в голову. – Зачем-то ведь я им всем стал нужен.

– Вот именно, – она поднялась.

– Ты куда? – удивился я.

– Я схожу, позвоню.

Я потёр глаза, чтобы избавиться он сонливости. Потом решил чего-нибудь выпить, пока она ходит. На обратном пути Лира нашла меня в гостиной, восседающим в кресле с бокалом шампанского. Она одарила меня неодобрительным взглядом.

– Это счастье в твоём понимании?

– Частично, – отозвался я, отхлёбывая игристый напиток. – У нас какие-то проблемы? Она опустилась на диван.

– В общем, да. Я развернулся к ней.

– Расскажешь?

– Да, нет смысла от тебя это утаивать. Эти слова мне совсем не понравились. Я отставил бокал и подался вперёд.

– Тебя, похоже, и, правда, видели.

– Что значит, видели?

– Это значит, что до определённого момента, тебя в известном смысле не существовало.

– Ну-ка поясни.

– Ты прибыл неизвестно откуда. Появился как по мановению волшебной палочки. Тебя нет ни в одной базе данных. Мы этим и хотели воспользоваться. Всё было хорошо до того момента, пока мы не нашли Кукумбера.

– А при чём здесь я?

– Убийцы Кукумбера видели, как ты забрал медальон и то, что ты не отдал его нам. С этого момента они за тобой следят.

– Погоди, – я попытался успокоиться и подробнее расспросить её. – Там же уже никого не было. Ты ведь сама сказала.

– Так-то оно так. Только есть один маленький нюанс. Мы думали, что убийцы покинули гараж до того момента, как я успела заблокировать выходы.

– А разве это не так?

– В гараже дежурили трое охранников, которые якобы ничего не видели. Мы ещё с ними поцапались из-за этого.

– Ну. Они тоже никого не видели?

– Это и были убийцы. Настоящих охранников мы нашли позже связанными в подсобке.

– Вот как, – опешил я.

– И эти люди видели тебя и всё, что происходило на месте преступления. Я пока вижу только такой вариант. Никто другой о тебе не знает. Скажи, когда тебя душили, тебя обыскивали?

– Да откуда я помню! Я отключился, у меня галлюцинации были.

– Плохо.

– Да уж, ничего хорошего, – согласился я. – И что, они теперь всё время меня преследовать будут?

– Возможно. Но это нежелательно.

– Понятное дело. Она замолчала.

– И что теперь? Меня надо охранять?

– Если из-за этого сорвётся операция… нам может быть вообще придётся отказаться от твоих услуг.

– Это значит, что меня расщепят? – с тревогой спросил я.

– Не знаю. Посмотрим.

– Подожди, это что получается? С одной стороны меня будут преследовать убийцы Кукумбера, а с другой стороны, вы в любой момент можете передумать и просто меня порешить.

– Получается так.

– Где справедливость?

– Успокойся. Пока ещё ничего не произошло.

– Тебе легко говорить!

– Мы что-нибудь придумаем.

– Нет, пусть они забирают у Кира свой медальон и не лезут ко мне!

– Если хочешь, я могу для безопасности подержать тебя до отлёта в тюрьме.

– Нет! – я сам удивился своему визгу.

– Что тебе дороже, жизнь или мнимая свобода?

– И то, и другое.

– Так не получится.

– А может, тебе показалось? И мы сейчас зря беспокоимся, – с надеждой спросил я. Она отрицательно покачала головой. Я сжал кулаки.

– У-уу!

– Успокойся. Возьми себя в руки! Я сел.

– Хорошо.

– Сейчас поедем ко мне, – сказала она, – а там решим, что делать.

– Не пойду.

– Не упрямься. На самом деле, большой угрозы твоей жизни нет.

– Лучше я здесь побуду.

– Лео, перестань. У нас есть свободное время, давай проведём его с пользой.

– Это как?

– Культурно. Пойдём, – она протянула мне руку. – Не заставляй меня применять силу. Я улыбнулся.

– Ты слишком самоуверенна.

– Хочешь, чтобы я нанесла ещё один удар по твоему самолюбию?

– И откуда ты такая взялась? – я нехотя встал.

– С Луны, милый.

– Оно и видно.

Я решил, что чему быть, того не миновать. Если сейчас из-за этого убиваться, можно свихнуться. Поэтому быстро переключился.

– Что, ты правда, оттуда?

– Ага, – кивнула она. – Я родилась там. Я наблюдал за движением её бёдер.

– А кто твои родители? Тоже магнаты?

– Нет. Они были учёными. Я их совсем не помню. Они погибли, когда я была ребёнком, – она остановилась перед дверью.

– Прости.

– Ничего. Я подождал, когда она продолжит. Мы зашли в коридор.

– Проводился какой-то эксперимент. В результате чьей-то ошибки произошёл взрыв, и все погибли. Взрыв был настолько сильным, что уничтожил базу. Я только родилась и находилась в больнице неподалёку от лаборатории, – она помолчала. – Нас выжило только двое.

– Что было дальше?

– Нас переправили на Землю. Из-за путаницы с документами долго не могли определить, чьи мы дети. Даже сейчас я не до конца уверена. Детство я провела в интернате для одарённых детей, а потом меня нашёл дядя.

– Дядя?

– Да. Двоюродный дядя. Я поступила в университет, отслужила в армии.

– Неужели?

– Да.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Мы почти ровесники. Она не отреагировала.

– А давно ты в разведке? Она улыбнулась.

– У нашей службы несколько другие функции. Тебе этого знать не надо.

– А как служба называется?

– Это не столь важно.

– Где ты живёшь? Здесь?

– Нет, это административное здание. Я живу на втором уровне под землёй.

– Под землёй? Почему?

– Нравится район.

– А почему не на поверхности? Дорого?

– Нет, не поэтому. Там спокойно. Мне нравится.

– Не представляю, как можно жить там.

– Увидишь.

– Ой, – спохватился я, – шампанское ведь хотел с собой взять.

– У тебя нет алкогольной зависимости? – настороженно спросила она.

– Нет. А что, без неё к тебе домой не попасть?

– Лео!

– Я пошутил.

– Мне показалось, что ты без этого не можешь…

– Могу, могу, – перебил её я. – Не стоит беспокоиться.

– Странный ты.

– Интересный, – поправил я.

– С точки зрения медицины, наверное.

– И с точки зрения принцессы, между прочим.

– Жаль мне её.

– А я думал, наоборот, ты ей завидуешь.

– Я? – рассмеялась она.

– Ты же потеряешь такой шанс. Я ведь не Побрякушкин какой-нибудь. Она прикрыла рот рукой.

– О, Гунн!

– Ну а зачем ты меня к себе ведёшь?

– Просто я живу недалеко от театра.

– А, – разочарованно протянул я, – я-то думал ты хочешь узнать меня поближе.

– Да я и так тебя насквозь вижу.

– Что это значит? Ты читаешь мысли?

– Ну а как их не читать! Они у тебя все как на бумаге написаны. Я задумался.

– То есть, всё, что я думаю, ты знаешь.

– Люди в отличие от вас имеют такую способность. Это одна из граней превосходства.

– Подумаешь! – фыркнул я.

– Не можешь с этим смириться?

– Нет.

– Но это данность. Во все времена самые умные и талантливые руководили такими, как ты.

– Это оскорбление.

– Это правда. Просто она тебе неприятна.

– Ты заблуждаешься, – ответил я. – Особенно относительно того, какие вы умные и талантливые. Вы придумали себе эту сказочку, чтобы оправдать свою гегемонию.

– Ничего подобного, – возразила она. – В касту людей попадают с самого рождения. И родители никак не могут повлиять на решение комиссии.

– Получается, что детей отбирают у родителей?

– Да. Всё делает комиссия. Она же направляет детей на воспитание, парам, имеющим разрешение на создание семьи.

– Лира, мне это тошно слушать! Это полная чушь!

– Это система, которая эффективно работает не одну сотню лет.

– Мне вас жалко. Давай сменим тему, – попросил я, сознавая, что не могу спокойно об этом говорить. – Что будем делать у тебя?

– Я переоденусь, и пойдём в театр.

– А не рано?

– Мы идём на генеральную репетицию.

– Ну и чудесно, – согласился я, совершенно забыв о том, что ещё десять минут назад боялся выйти из номера.

Глава 5.

Как я и предполагал, подземный город начался с обыкновенного метро. Сначала были станции, которые постепенно обрастали ресторанчиками, кинозалами и магазинами. Но потом под землёй стали размещать дешёвые гостиницы, клубы, небольшие предприятия. Народ потянулся под землю. Там было дешевле, а иногда удобнее.

Так через какое-то время образовались компактные, зато густонаселённые районы подземелий. Если учесть, что это произошло задолго до того, как тучи homo sapiens переполнили Землю, то можно с уверенностью утверждать, что под землёй проживали в основном беднейшие слои населения.

Естественно, когда стали ощущаться первые отголоски надвигающегося перенаселения планеты, взоры человечества обратились в недра планеты, где буквально пустовали огромные площади, пригодные для заселения. Оставалось дело за малым – вырыть. Вырыли. Так под первым, уровнем А. образовался второй – уровень В.

Первый уровень стал использоваться исключительно для технических нужд. Никто уже не помнит, как солдаты с помощью слезоточивого газа выживали первых обитателей подземелий, которые не хотели покидать обжитые места. Ну, это издержки истории.

Действительно, кто будет помнить? Не прошло и пятидесяти лет, как под уровнем В появился ещё один, новый. И снова несчастных пионеров подземелий погнали из своих домов. К настоящему моменту таких подземных уровней семь, не считая двух подуровней, так же как и первый, используемых для технических нужд. На самом нижнем уровне, на глубине 250 метров располагались завод, богодельня и тюрьма.

Само собой разумеется, финансовые короли не строили под землёй свои резиденции, предпочитая свежий воздух и чистые пляжи. Уровни В и С были обиталищем среднего класса, точнее той его части, которая ближе к простым людям. Причём, большинство районов здесь занимали сосискообразные, или каста слуг. Вообще, чёткого кастового деления районов не существовало. Каждый мог жить там, где желал. Ну, это в теории, сами понимаете.

Добирались мы с Лирой, не выходя из коридора, который Мадлен прокинула до самого уровня В. Прогулочным шагом, не торопясь мы отправились туда и через несколько минут попали на оживлённую улицу. Что мы обычно думаем о подземельях?

а) там темно

б) там холодно

в) там сыро

г) ни за что!

Люди более искушённые в предмете добавят: 'там можно встретить всё, что угодно'.

Все эти пункты я начисто отметаю, кроме последнего, так как первое, что я там увидел, было такси. Прямо у выхода, через который мы попали на уровень В, стоял высокий смуглый детина. А если говорить без расовых предрассудков, которых у меня никогда не было, это был высокий негр, сверкающий белозубой улыбкой.

Он стоял, скрестив руки и облокотившись на плоский трёхместный автомобиль без колёс, едва доходивший ему до бедра. Машина своим видом напоминала аэромобиль, но не имела прозрачного фонаря, являющегося крышей, и была чуть ниже. Это всё, что я могу вам сказать, потому что в технологиях будущего совершенно не разбираюсь. Визуально они похожи, вот и всё.

Увидев нас, парень широко улыбнулся и предложил совершить поездку. Лира молча села, и я примостился рядом.

– Куда поедем? – жизнерадостно спросил водитель, поворачиваясь к нам. Я посмотрел на Лиру.

– Скажи ему, что мы едем на Театральный бульвар, – попросила она.

– А ты сама не можешь?

– Скажи, – зашипела она.

Я взглянул на водителя. Он выжидающе смотрел на меня. На лице не было ни капли неудовольствия.

– На Театральный бульвар, – неуверенно повторил я.

– Будет сделано, сэр! – он завёл двигатель, и мы покатились вперёд по улице.

– Ты объяснишь, что это значило? – спросил я её.

– Потом, – отозвалась она.

Я стал с любопытством оглядывать улицу. Вдоль неё тянулись фасады двухэтажных строений, со светящимися окнами, в глубине которых можно было различить силуэты людей. Первые этажи были заняты магазинами, парикмахерскими, мастерскими. Всё как в обычном городе.

Движение на улице было интенсивным. Основную массу транспортных средств составляли велосипеды. Редко можно было увидеть такси, сворачивающее на другую такую же идеально ровную улочку с теряющимся в сумраке концом. По тротуарам передвигалась людская масса. Некоторые люди почему-то шли прямо по дороге параллельно движению машин и велосипедов. Опасности в этом не было никакой, потому что скорость движения была низкой, но меня это всё равно удивило. Временами я даже забывал, что нахожусь под землёй. В Китае, по-моему, вообще все улицы такие.

Мы свернули на Театральный бульвар, на котором располагались около десятка театров. Бульвар не был многолюдным. В полдень, наверное, трудно ожидать другого. Но, тем не менее, мы идём в театр. Да ещё на постановку самого Воблинга. Что, не знаете такого имени? Не мудрено, я тоже.

Лира мне сообщила, что Адам Воблинг – театральная звезда планетарного масштаба. Режиссёр, драматург, продюсер. Всё в одном лице. Его знают все, кроме нас с вами. Спектакль, на который мы идём, называется 'Сотворение мира в 12 часов'. Стоило мне мельком взглянуть на афишу, как внутри меня заскреблось нехорошее предчувствие. Есть подозрение, что спектакль мне не понравится. Пока мне сложно объяснить почему, но предчувствие на то и предчувствие, его задача сигнализировать, а не объяснять.

У Лиры была небольшая квартирка. Никаких аналогий с моими апартаментами в отеле не просматривалось. Но мне понравилось. Всё аккуратно, чисто. Никакой лишней мебели. Три комнаты – гостиная, две спальни. И главное, у неё очень уютно. Обои нежного цвета, ненавязчивые шторки. За окном трепещется ветка сирени. Как позже выяснилось не более чем голографическая движущаяся картинка, но атмосферу создаёт.

Мягкий свет, милые подушечки с вышивкой на диване. Хозяйка, что тут скажешь. Не успел я войти, она сразу стала собираться, оставив меня наедине с собой.

– Я мигом, – крикнула она, скрываясь в спальне.

Через несколько минут она появилась. Вечернее платье с брошью выглядело несколько старомодно, но я комментировать не стал.

– Я готова, – сообщила она.

– Пойдём, – просто сказал я.

– Через пятнадцать минут начало.

– Успеваем, идти два шага.

– Надо придти заранее.

– Понимаю, – равнодушно ответил я. Чем больше я думал о спектакле, тем меньше мне хотелось созерцать сотворение мира в такое раннее время.

– Может быть, ты ускоришься?

– Лира, нам только перейти улицу.

– Ну и что. Я ведь прошу тебя поторопиться.

– Я что-то не в настроении.

– Не куксись, тебе понравится. Воблинг всем нравится. По крайней мере, равнодушным не оставляет.

– Будем надеяться.

– И тебе будет что обсудить в светском обществе, – назидательным тоном сказала она.

– Ага, – я подавил зевоту.

Глава 6.

Я никогда не видел Адама Воблинга. И если мне выпадет такая честь, я, даже наверное, не решусь подойти. Ей-богу не решусь. Жалко его. И театр его тоже. Но обо всём по порядку.

Кстати, сразу совет. Идёте в театр – хорошенько поразмыслите над названием спектакля, а уж потом решайте, идти вам или нет. Если вы цените время и собственные нервы, то знайте, что на авангард вам ходить не надо. И если спектакль, на который потащила вас ваша половина, называется 'Влюблённый ассенизатор', 'Язык смерти' или, на худой конец, 'Летающие асфальтоукладчики', потерпите, расслабьтесь на 10 минут и воздержитесь.

Не стоит рушить свою хрупкую психику высоким искусством. Лучше признать свою ограниченность и спокойно радоваться жизни дальше. А не мучиться от бессонницы так, как это было однажды со мной, после просмотра одного шедевра, в котором два гермафродита мучили собачку.

К Адаму Воблингу, великому кудеснику высоких материй, тянулась жидкая вереница ценителей настоящей режиссуры. Друзья, знакомые, тусняк, в общем. Неважно, что этот храм Мельпомены мало чем отличался от гадюшников, в котором собираются панки.

Конечно, здесь было относительно чисто и из дальнего угла не раздавались надрывные звуки расставания с содержимым желудка, но ощущения того, что я нахожусь в подобном месте, не покидали меня. Атмосфера была та же.

Затаив дыхание, я прошёл в зал и занял своё место. Погас свет, поднялся занавес. И началось. После пяти минут первого акта, я с горечью отметил, что предсказания интуиции сбылись. По сцене носились голые мужики, разговаривающие друг с другом на птичьем языке. Я прикрыл глаза рукой и высказал про себя всё, что думал в адрес театральной элиты. Но мучения-то от этого не прекратились. Так продолжалось целых сорок минут. Я, как мог, сдерживался.

Первая половина прошла на одном дыхании. Под бурные аплодисменты задёрнули занавес. Я открыл глаза.

– Ну, как? – спросила Лира.

– Подташнивает, – ответил я.

– Тебе плохо?

– Удивляюсь, как я вообще продержался.

– Так я и знала. Ты ничего не понял.

– У меня, Лира, статус такой. Не положено мне понимать такие вещи.

– Ну и очень плохо. На твоём месте мне было бы стыдно.

– А почему это мне должно быть стыдно?

– Хотя, что с тебя возьмёшь?

– Ну, договаривай.

– Не надо обижаться. Ты сам своим поведением это подтверждаешь.

– А разве у меня не может быть своего мнения?

– Может, может. Извини, я была не права. Это твоё дело.

– То-то же. Вообще, как ты можешь требовать от меня восхищаться этими извращенцами!

– Может, обойдёмся без оскорблений?

– А если я так считаю.

– Вот мне и обидно, что я потратила на тебя приглашение. Могла бы сходить с кем-нибудь другим, а не выслушивать подобные комментарии.

– А кто тебя заставлял тащить меня сюда?

– Я делала это в интересах дела.

– Сочувствую. Но врать тебе, что мне понравилось, не буду.

– Я тебя не прошу это делать. Никто же не виноват, что ты не разбираешься в искусстве.

– Лира, голые мужики это не искусство!

– Это же образ. Как ты не понимаешь! Я поморщился.

– Образ чего?

– Неужели не понятно? Первый акт – это зарождение цивилизации. Люди наги в прямом и переносном смысле. Они не владеют языком…

– Можешь не продолжать. На второй акт я не пойду.

– Во втором акте будет всё иначе.

– Даже не уговаривай, – наотрез отказался я. – Если у тебя есть желание приобщить меня к прекрасному, повтори свой фокус с выходом из образа. На это я готов смотреть хоть тысячу раз.

– Ничего не понимаю. То ты не можешь смотреть на обнажённое тело, то, наоборот требуешь этого.

– Лира, всё должно быть красиво!

– Но здесь важнее содержание, а не форма.

– Голая мысль тоже отвратительна.

– Хм, интересно рассуждаешь. Пойдём в холл, я хочу услышать реакцию остальных.

Лира оказалась права, в холле зрители разбились на группы и с жаром обсуждали увиденное.

– Восхитительно!

– Адам снова на высоте.

– Очень блёкло. По сравнению с предыдущей работой, эта никуда не годится.

– Я не узнаю его. Где его стиль?

– Напрасно, напрасно вы. Это просто новый взгляд на классический сюжет.

– Какая безысходность! Вы почувствовали?

– Глубоко.

– А где автор?

– Вы не правильно поняли… В общем, всё в таком духе. Лира столкнулась с какой-то женщиной.

– Лира, вы тоже здесь?

– Я не могла не придти. Я решил найти тихий уголок, чтобы не слышать всего этого.

Глава 7.

Мой путь лежал через холл в помещения, расположенные за сценой. Потащило меня туда конечно же любопытство. Так, от нечего делать, я шёл по запылённому коридору, заваленному останками декораций, и заглядывал в открытые двери. Здесь было удивительно пустынно. Я ожидал увидеть снующий персонал, актёров, костюмеров, но никого не было.

Я углублялся в полумрак помещений. В одной из комнатёнок я пощекотал себе нервы. В куче мусора что-то шевелилось. Благоразумно удалившись от этого места, я свернул в другой коридор, где, видимо, были гримёрные, потому что в этой части было и светлее, и чище. Я продолжил осмотр достопримечательностей. Не обнаружив ничего интересного, пошёл дальше.

В конце коридора я остановился рядом с дверью, за которой слышались голоса. Без каких-либо колебаний я поступил так же, как это сделал бы любой, оказавшийся здесь человек – стал совать нос не в свои дела.

Приоткрыв дверь, я стал разглядывать комнату, в которой друг против друга сидели двое. Один – неопределённого возраста обрюзгший мужчина с зализанными назад пепельными волосами, острые концы которых выступали из под мочек ушей. Он сидел, развалившись, лицом ко мне, и сладостным голосом что-то говорил, плавно жестикулируя толстыми волосатыми руками.

Его собеседник – явно несовершеннолетний, с прозрачным вихром на голове и выпирающими острыми плечами сидел на краешке кресла, спиной ко мне, и нерешительно возражал ему. Но первый только усмехался.

– Это вещь, поверь мне. Чумовая штука. И никаких головных болей потом. Сплошное удовольствие, – он выпучил глаза.

– Я понимаю, – закивал парень, – просто я…

– Я тебя прекрасно понимаю, – оскалился толстяк, показав редкие жёлтые зубы, – я тоже сначала настороженно отнёсся. Но это стоит того, – он развёл руками, – незабываемые ощущения. А вот то, что ты глотаешь, вредит желудку.

– Ты знаешь? – удивился парень.

– Я руководитель театра или нет? – рассмеялся тот.

– Я только дважды попробовал, – оправдывался парень.

– Ну и как? – толстяк торопливо пошмыгал носом.

– Мне не очень понравилось.

– Ещё бы! В них вдохновения не найти. Ладно, ты как хочешь, а мне не терпится, – он наклонился к столу, – насладиться прекрасными мгновениями… – пухлыми пальцами он взял нечто невидимое из маленькой коробочки и приложил к мягким тканям за подбородком. Парень подался вперёд.

– Теперь легонько нажимаем, – он блаженно закатил глаза. – А-а-а…

Толстяк жадно вздохнул и выпустил воздух сквозь зубы. Глаза его были закрыты. Он медленно соприкоснулся со спинкой кресла и провалился в неё.

– Адам, – дрожащим голосом позвал паренёк.

Тот с трудом разлепил глаза и посмотрел на него мутным взглядом. Потом качнул головой и сделал вялое движение рукой, после чего снова впал в оцепенение. Его глаза закатились, обнажив желтоватые белки. Парень взял такую же штуку, с помощью которой его товарищ отшвырнул себя в дальние дали, но она выпала у него из рук.

Он полез за ней на пол. Я резко распахнул дверь и вбежал в комнату, пытаясь остановить этого наивного придурка. Но было уже поздно. Парнишка сидел на полу в ногах у брюхастого и тихо тащился.

Я огляделся. Это был кабинет. Небольшая комната, заставленная всевозможным безвкусным хламом. Видимо сказывались сумбурные пристрастия хозяина – Воблинга, судя по всему. Чего тут только не было! Доисторический комод, втиснутый в угол, на котором скопился позапрошлогодний мусор. Заваленный бумагами и папками стол. Обглоданное кресло. Засаленные афиши на стенах. Чей-то пыльный портрет в стеклянной рамке. Статуэтки, книги, бутылки, газеты.

Я обнаружил дверь в смежную комнату и прошёл туда. Здесь Воблинг устроил библиотеку. Комната была очень узкой. Во всю стену тянулись стеллажи с книгами и журналами. А напротив голографического окна стояло кресло, напоминавшее плохо общипанного бройлера.

Я сел в него и стал смотреть на ночной город, запечатлённый на картине. Время от времени по изображению проскакивали светлячки-машинки или проносились поезда. Вид города успокаивал. Убаюкивал даже. Я расслабился, и чуть было не задремал, но внезапный звук, раздавшийся из-за двери, заставил меня мигом очнуться.

Я осторожно встал, и чтобы не издавать лишнего шума, осторожно подкрался к двери. Прислушался. В комнате кто-то был. Раздавались голоса. То, что я услышал, привело в движение мои колени – они затрепетали как листья осины на ветру.

– Просыпайся, скотина! – послышался звук пинка по мягкому телу.

– Это бесполезно, он тебя не слышит, – прокомментировал второй голос, лишённый ноток нервозности. – Сейчас от него мало проку.

– Всё из-за тебя! Если бы ты столько не прособирался, мы бы его застали вменяемым.

– Нашёл виноватого! Я сколько раз тебе говорил, что ему нельзя давать в кредит, – заметил второй. – Сам теперь и разбирайся с ним. Воблинг замычал.

– О, кажись, отходит, – обрадовался первый, – А ну, поднимайся!

– Ты так до вечера с ним пронянькаешься, надо самим искать, – сказал второй.

– Сейф закрыт, я проверял.

– Так найди ключ.

– Где я тебе его должен искать?

У меня перехватило дыхание. Ещё не хватало, чтобы они обнаружили здесь меня. Я стал метаться в поисках выхода. Но в библиотеке была только одна дверь – туда. Я решил забаррикадироваться. Стал отодвигать кресло, но оно оказалось прикрученным к полу. За дверью послышался шум.

С трудом справляясь с собой, я подошёл к стеллажу с книгами. Почему-то мне не пришло в голову, что стоит мне хорошенько дёрнуть и из него как горох посыпятся книги. Но в тот момент я плохо соображал и пытался придвинуть его к двери. Он не поддавался. Звуки за дверью стали усиливаться, поэтому я с двойным усердием стал ворочать шкаф.

Не знаю, на что я нажал, но он вдруг отошёл от стены. Я чуть не вскрикнул от радости. В образовавшемся проёме я увидел ступени, ведущие вниз. Я приложил все силы на то, чтобы увеличить этот проём и, с трудом протиснувшись через щель, побежал вниз. Времени оставалось слишком мало, ещё секунда и они обнаружат смежную комнату.

Теперь я осторожничать не стал и со всего духу понёсся вниз. Дополнительное ускорение моему движению придал слабый выстрел, раздавшийся наверху. В темноте я не разбирал ступеней и рисковал упасть и свернуть себе шею. Однако подобные мысли в этот момент меня мало беспокоили. А вот опасения, что знакомые Воблинга сами могут свернуть мне шею, могли легко превратиться в реальность.

Неизвестно сколько пролётов я преодолел. Уже стал рассеиваться мрак, и внизу замелькали тусклые лампочки. Казалось вот-вот я смогу избежать смертельной опасности, как наверху раздался топот кровожадной погони. Я побежал ещё быстрее. Лестница привела меня в широкий прямой коридор, слабо освещённый электричеством.

Не будучи легкоатлетом, я пробежал по нему стометровку так, что у меня в ушах свистел ветер. Финишем оказалась развилка. Я заколебался, но решил бежать направо. Едва повернул за угол, как услышал, что преследователи спустились с лестницы. Как я бежал, как бежал! Мне повезло, коридор снова изогнулся. Теперь, достигнув развилки, бандиты не увидят, в какую сторону я направился, и я смогу выиграть время и ещё больше оторваться от них, пока они думают.

И это надо сделать как можно быстрее, потому что в груди у меня уже вовсю плещется боль, во рту чувствуется привкус крови, а в боку сильно колет. Снова развилка. Я остановился, решая куда бежать. Прямо или налево? Решил бежать налево. Побежал и пожалел. Лучше вернуться. Но если вернусь, потеряю драгоценные секунды. И, о счастье! Впереди я различил дверь.

Я подбежал к ней и стал неистово дёргать её на себя. Потом от себя. Затем влево-вправо. Ничего! Она закрыта. Я чуть не заорал. Быстро побежал назад, чтобы успеть выбежать раньше их. И вот уже поворот. Я сбавил скорость. Остановился и посмотрел вперёд из-за угла. Со всех сторон коридор был пуст. Я побежал в ту же сторону, что бежал прежде. В боку кололо очень сильно. Слюна стала клейкой, дыхание рваным. Я начал сдавать. И как раз в этот момент появился он. Увидев меня, он победно закричал:

– Фори, он здесь!

Нас разделяло шагов двадцать. И это расстояние постоянно сокращалось. В моей голове закрутились предательские мысли. Но сдаваться я не хотел. Лучше умереть. Я оглянулся назад. Здоровый крепкий мужчина с длинными вороньими волосами бежал, направляя на меня пистолет.

Я стал вилять, как заяц, бросаться то вправо, то влево. Расстояние уменьшалось. Он не стрелял. Я стал тешить себя надеждой, что его пушка сломалась, но я ошибся. Удар, словно кувалда, прилетел мне прямо между лопаток. Я рухнул на пол. Хищник настиг свою жертву. Он подбежал ко мне и стал выкручивать руки за спиной. Я даже не пытался сопротивляться. Внезапно выключился свет.

Глава 8.

Очнулся я в тесном ящике. Сначала подумал: 'Гроб!' перепугался немножко. Потом сообразил, что нахожусь в вертикальном положении. Стал приходить в себя. Попробовал открыть дверцу, но не нашёл ручки. Стал вспоминать, как здесь очутился и почувствовал боль во всём теле. Особенно ломило спину. Я опять бессилен перед своей судьбой! Лира! Спаси!

Естественно, такое никогда не прозвучит из моих уст. В конце концов, я мужчина. Я тяжело вздохнул. Хотя, что толку от этой гордости, когда ты в любой момент можешь превратиться в мёртвого мужчину?

Проведя в темноте некоторое время, я услышал спасительный шум. За моей спиной открылась дверь. Чьи-то сильные руки грубо вытащили меня из моего убежища. Я получил удар в бок. Было очень больно.

– Ну, что, птенчик, проснулся?

Меня развернули и передо мной предстали три физиономии далеко не интеллектуального вида. Одним из них был мой новый знакомый. Он спокойно смотрел на меня. Двое других улыбались. Так же весело один из них схватил меня за шкирку, а второй со вкусом ударил в живот.

– Где деньги, радость моя?

Я не мог ответить, поскольку всё моё внимание было сконцентрировано в области солнечного сплетения. Я получил удар ниже и опять никак не смог сосредоточиться на судьбе чьих-то денег. Когда, наконец, воздух стал поступать в мои лёгкие, а по лицу покатились жгучие слёзы, я попытался им объяснить, что ничего не знаю об этих деньгах.

Трудно сказать, поверили они или нет… Ой! Нет, не поверили… Мама! Больно же!…….о…а…У-у-у!… я не…

Я даже не знал, что бывает так больно, когда бьют по почкам. И вообще, испытываешь жуткий дискомфорт, когда тебя лупят два здоровенных мужика. Особенно, если оба они выше тебя на голову и шире в три раза. О-о-о-о!

– Э, не так сильно. А то все мозги ему вытрясите, – сказал подошедший к нам человек в бирюзовом костюме в тонкую полоску, – Фори, тебе мало одного трупа? Когда уже научишься головой думать?

Он вполне мог позировать для модных журналов. Колоритная восточная внешность, правильные черты лица. Тёмные глаза, прямой нос, иссиня-чёрные волосы, собранные в длинный хвост на затылке.

Он будто сошёл с экрана гонконгского боевика. Смотрел он прямо, без вызова. Его движения были плавными. Даже, я бы сказал, несколько аристократичными. Его короткие, совсем не благородные пальцы были унизаны массивными перстнями, а длинные ногти мизинцев покрыты чёрным лаком. Такие парни, как этот, людей не бьют.

Зачем ему это? Всю грязную работу за них выполняют такие люди, которые сейчас держат меня. Он пригладил волосы на висках. Взмах руки был лёгким, почти женственным. Запонки жадно блеснули бриллиантами, а в ушах дрогнули маленькие серёжки с каплями жемчуга. Короче, если бы у меня был ювелирный магазин, я поставил бы его в витрину.

Вот такие наблюдения я сделал в перерывах между ударами по печени и почкам. Человек, который поймал меня, принёс главарю стул. Тот сел прямо передо мной. Бить меня перестали.

– Ты знаешь, что твой друг должен нам деньги? – начал он, покручивая запонку на левой руке.

– Он мне не друг, – вырвалось у меня.

– Друг, знакомый, это не важно, – он махнул рукой, – так вот, сегодня настал день возврата долга. И Адам сообщил нам, что сегодня он точно вернёт нам деньги. Ты улавливаешь, в какую сторону я клоню.

– Я ничего не брал! – завопил я.

– Как же так? – развёл руками главарь. – Фори и Яхти очень тщательно искали их и не нашли. Перерыли там всё, так? – он посмотрел на того молодца, который отрабатывал на мне различные типы ударов.

– Так, – подтвердил он. – Где деньги? – свой вопрос он подкрепил коротким ударом в мой живот. Я застонал. Главарь довольно улыбнулся.

– Если ты, – продолжил он с расстановкой, – покажешь нам, где ты спрятал деньги, – он остановился, – мы тебя не убьём.

– Но я не брал их.

– Нет? – он вскинул брови.

– Нет, – я почувствовал, как один из головорезов накинул мне на шею верёвку и стал её стягивать. Опять?

– Давай будем говорить, как разумные люди, – предложил человек в бирюзовом костюме, – деньги мы всё равно найдём. А вот как, это зависит от тебя. Либо мы приложим к этому некоторые усилия, в результате чего ты, уходя в мир иной, откроешь нам свою маленькую тайну, либо ты экономишь наше время, и мы находим их быстро и без особого ущерба для твоего здоровья. Какой из вариантов ты выбираешь?

– Я ничего не брал, – прохрипел я, пытаясь просунуть пальцы под сдавливающую горло верёвку.

– Ну что ж, – заключил главарь, – узнавать тайны людей всегда интересно.

– Я не брал их! – закричал я.

– Почему же ты тогда убегал?

– Испугался.

– Кого? – округлил глаза он. – Этих симпатичных молодых людей?

– Они сами погнались за мной.

– Но их можно понять. Разве бы они стали преследовать тебя, если бы ты не находился в кабинете Адама именно в то утро, когда он должен был отдать нам долг? Да ещё если бы ты не стал убегать от них через чёрный ход, о котором кроме Адама никто не знал.

– Это совпадение, – пропищал я.

– Здесь кто-нибудь в совпадения верит? Над моим ухом слюняво захихикали.

– Что ж тобой делать? – вздохнул главарь. Я напрягся в ожидании.

– Деньги ты отдавать не будешь? – с надеждой спросил он.

– У меня их нет, правда, – по моим щекам покатились горячие слёзы.

– Ладно, – подумав, сказал он. Верёвка чуть ослабла, и передо мной заиграли краски свободы. Точнее перед глазами заходили разноцветные круги. Я задышал чаще. – Тебе придётся дать нам расписку, в том, что ты ничего не брал.

– Расписку? – переспросил я.

– Да, – кивнул он, – и мы к тебе не будем иметь претензий. Оформим это документально, идёт?

– Хорошо, – я поспешно вытер слёзы и с готовностью посмотрел на него.

– Фори, где бланк?

Бандит, который меня методично избивал, откликнувшись на это имя, подбежал к столу и извлёк из-под каких-то ёмкостей мятую бумажку. Человек в костюме взял её в руки и достал из внутреннего кармана ручку.

– В какой форме писать? – спросил я, протягивая руку за бумагой.

– Достаточно поставить автограф, – небрежно ответил он.

– Это договор? – не понял я.

– Я уже объяснил тебе. Ты подписываешь бумагу, и мы оставляем тебя в покое.

– Но это какой-то контракт, – я поднял на него глаза.

– Ничего, остальное мы заполним сами. По моему телу пробежала дрожь.

– Могу я прочитать?

– Времени мало, подписывай, прочитаешь потом.

– Но я хочу понять, что я подписываю.

– Фори тебе прочитает.

– Я хочу сам. Разве я не могу? – спросил неуверенно я и сразу же получил в оба глаза от стоявших с обеих сторон бандитов.

– Из-за плохого зрения, – сочувственно сказал главарь, – не можешь. Получив ещё пару тумаков, я взялся за ручку.

– Фори, направь его руку, а то весь контракт перечеркает. Фори схватил меня за запястье.

– Ух, ты, недурственное колечко, – он поднёс мою руку к своим глазам.– Подаришь его мне? Я сжал кулак так, что у меня побелели костяшки.

– Ну-ка, ну-ка, – он стал разжимать мои пальцы.

– Нет! – в бессилии заорал я, но он ловко разогнул мои пальцы, причинив мне резкую боль, и стал стягивать кольцо. Мои попытки воспрепятствовать этому были тщетными. Я уже потерял надежду, как вдруг раздался нежный звук колокольчика.

Глава 9.

Все вздрогнули. Меня схватили так сильно, что я даже выдохнуть не мог. Рот мне зажали. Главарь встряхнул левой рукой и поправил выскочивший из-под рукава браслет. Все замерли. Он строго окинул всех взглядом и взялся двумя пальцами за застёжку на браслете. Над его раскрытой ладонью вспыхнул голубой экран. Главарь выпучил глаза.

– Да, да, это я, – ответило изображение.

– Что тебе нужно? – главарь быстро пришёл в себя и попытался скрыть своё замешательство.

– Нежности и тепла.

– Сходи на кладбище.

– Зачем, когда есть ты, – смешливо ответил голос.

– Полегче с выражениями.

– Как и ты, Го. Зачем нам ругаться?

– Откуда у тебя этот номер?

– Хо-хо! – ответило изображение.

– Зачем звонишь? – раздражённо спросил мафиози.

– Хочу узнать, как твоё здоровье.

– Это что за намёки? – обозлился Го.

– А что? Обычная фраза. Если тебя она так раздражает, я могу спросить по-другому. Как дела, Го?

– Хорошо, – процедил главарь, – что ещё?

– Да как тебе сказать?

– Прямо.

– Тогда для этого надо увидеться.

– Как-нибудь в другой раз.

– И что, ты так и дашь гостю уйти ни с чем? Фори и бандит с вороньими волосами в спешке полезли в карманы.

– Ты знаешь, где я? – осторожно спросил главный.

– Послушай, Лессинг, Фори и Яхти намного догадливее тебя. Я уже слышу, как они шуршат своими мухобойками.

– Так ты здесь?

– Да, я за дверью, открывай, – напряжённо потребовало изображение.

– А разве так мы не можем поговорить?

– Зачем, если мы стоим в двух шагах друг от друга? – смягчил тон собеседник.

– Сколько вас?

– Со мной пара друзей.

– Заходи один.

– Негостеприимный ты хозяин.

– Что поделаешь.

– Надо исправляться, Лессинг. Так совсем никуда не годиться, люди начнут обижаться на тебя.

– Спасибо за совет. Я учту.

– Ладно, раз тебе не нужны эти деньги, я вообще заходить не буду.

– Какие деньги? – насторожился Го.

– Уже никакие, раз ты так ведёшь себя. Разговора не будет.

– Подожди, – остановил его Го. – Фори, открой.

Фори открыл дверь и в склад (милые мои, а где же ещё, по-вашему, это могло происходить?) вошли шестеро людей во главе с высоким человеком с бородой клинышком. Это был симпатичный мулат. Своими живыми глазами он быстро оглядел нас. Гость был одет в неброскую чёрную одежду из грубой ткани. На ногах у него были высокие ботинки на толстой подошве. Его спутники были одеты так же.

– С каких это пор, Джос, ты стал ходить с такой толпой? – прищурился Го. – Они придают тебе уверенности?

– Я, Лессинг, на такие выпады отвечать не намерен. Можешь думать, что хочешь.

Он снова оглядел всех присутствующих и его насмешливый взгляд остановился на мне.

– Этот? – он слегка повернул голову к своим людям.

– Он, – кивнул один из них.

– Лессинг, ты действительно думаешь, что этот парнишка взял твои деньги?

– Это, Джос, не твоё дело.

– Ну, раз я пришёл к тебе, значит, у меня есть какой-то интерес.

– Тогда и говори по делу.

– Я готов доказать, что этот парень не брал деньги Адама.

– И что от этого изменится? – выпятил губу Го.

– Ты поймёшь, что денег не получишь. Тот замялся.

– Ну?

– Что, 'ну'?

– Докажи, раз это так. Джос удручённо вздохнул и начал.

– Ты на протяжении долгого времени снабжал Воблинга своим товаром. Лессинг нахмурился.

– И в последнее время давал ему в кредит. Го спокойно выслушивал его.

– Накопилась большая сумма. 25 штук, правильно? Главарь изменился в лице. Бородатый остановил его.

– Срок кончился две недели назад, но сегодня Адам поклялся тебе вернуть его.

– Допустим.

– Не допустим, а так и есть. Но денег у него не оказалось. Знаешь, почему?

– Ты? – Го наклонил голову. По его лицу пробежала тень, нехорошая тень. Его собеседник неодобрительно покачал головой.

– Лессинг, Адам хотел одолжить деньги.

– У кого? У тебя? – ухмыльнулся Лессинг.

– Нет. У своего брата, – бородатый сделал паузу для пущего эффекта.

– Что, у него есть брат? – изумился Го.

– Ты даже не догадываешься, кто он.

– Нет.

– Его брат сегодня покончил жизнь самоубийством.

– 25 штук не такая большая сумма, чтобы из-за этого кончать с собой.

– А причина не в этом.

– В чём?

– Сегодня его должны были арестовать. Ему предъявили очень тяжкое обвинение. Когда за ним пришли, он сделал это, – мулат цокнул языком, – Лессинг, скажи честно, ты газеты читаешь? Тот не ответил. Тогда Джос вытащил из-за пазухи свежий номер.

– Надеюсь, читать умеешь. Лессинг зло вырвал газету у него из рук.

– На первой полосе, – помог ему Джос.

– Валео Доссор? – Го поднял глаза на бородатого. – Он был его братом? Мулат развёл руками.

– Ты думаешь, я этому поверю? – покривился Лессинг Го.

– Лессинг, ты меня удивляешь, это же легко проверить. Го снова пробежал глазами строчки передовицы.

– Государственная измена? Вчера…

– Кончено, Адам об этом просто не знал. Поэтому и ждал его до сегодняшнего утра, как они договорились, – голос Джоса становился всё мягче и мягче. Го вернул газету.

– Всё равно это ничего не меняет, – он выпрямился.

– А причём здесь этот парень?

– Ни при чём. У нас с ним свои дела. Я дёрнулся. Но меня крепко держали. Бородатый поморщился:

– Ты, что опять взялся за старое? Лессинг не ответил.

– Это до добра не доведёт, Го.

– Не угрожай мне, – прошипел главарь.

– А я и не угрожаю. Это конечно, твои дела, только на твоём месте я бы сперва узнавал, кто тот человек, которого ты собираешься распотрошить.

– Что ты имеешь в виду? – прищурился Го.

– Парень-то дипломатический работник, – улыбнулся Джос. Лессинг повернул голову ко мне. Я закивал.

– Спасибо, что предупредил, – кивнул Лессинг. – Мы разберёмся.

– Мне интересно, что ты возьмёшь с него. Сердце? Ну, допустим. Печень? Может быть. На сколько это потянет? Штук на двадцать пять.

Бородатый жалостливо посмотрел на меня. У меня волосы зашевелились на голове.

– Ну, почки ещё тысяч десять. Стоят ли эти деньги тех хлопот, которые тебе доставит полиция?

– Джос, что ты так за него беспокоишься? Он, что тебе родственник? – подался вперёд Го, – а твою заботу о моих делах я в гробу видел.

– Ты очень невежлив, Го, – строго сказал Джос. – Я могу и обидеться.

– А я не люблю, когда кто-то суётся в мои дела.

– Я пришёл тебе помочь, а ты так по-хамски со мной разговариваешь, – печально сказал Джос.

– Ты бы сразу сказал, что тебя привело сюда, тогда бы у нас и разговор спокойнее проходил, – парировал Го.

– Я готов заплатить тебе за него.

– Что?

– Ты прекрасно меня слышал. Я даю тебе пять штук, и мы мирно расходимся.

– Что-то это никак не совпадает с теми цифрами, которые ты только что озвучил.

– Ну, давай посчитаем, – усмехнулся Джос. – Сколько у нас получилось? Тридцать пять? Сколько ты отдашь за работу и документы? Никак не меньше половины. Плюс расходы на похороны. Ты же не можешь закопать его на помойке. Плюс расходы на адвоката. Сколько в час берёт твой? Восемьсот? Хорошо, пусть даже пятьсот. Хотя, когда дело касается работников посольства, я, думаю, расходы намного возрастут. Что у нас получается?

– А если мне будет всё равно не интересно? – спросил Го.

– По-моему, очень хорошее предложение.

– Ну, а если мы всё-таки не договоримся?

– Тогда мне, как добропорядочному гражданину, придётся сообщить о похищении в полицию.

– Желаю удачи.

– Ты хорошо подумал? – удивлённо спросил Джос, включая ви-фон на своём запястье.

– Я на угрозы поддаваться не намерен.

– Какие угрозы, Лессинг, мы говорим о деле?!

– Я хочу десять штук за него, – твёрдо сказал Го.

– Го, жадность тебя погубит. Что за торг ты здесь устраиваешь?

– Тебе же он понадобился зачем-то. Моя цена десять.

– Ты и с полицией собираешься вести такие разговоры? – Джос стал набирать номер.

– Джос, пять это слишком мало.

– Я вообще мог потребовать, чтобы ты его отпустил. А так ты получишь ещё деньги. Глупо отказываться от такой возможности. Алло!

– Семь, – сказал Го.

– Вы позвонили в координационную службу полиции Гунбурга. Сейчас все операторы заняты, пожалуйста оставайтесь на линии, вам обязательно ответят, – проговорил женский голос в ви-фоне.

– Мы не на базаре, Го, – ответил Джос.

– Добрый день, сэр, – раздался голос оператора.

– Добрый день, я бы хотел заявить…

– Хорошо, – не хотя согласился Го. Джос прервал связь.

– Давно бы так.

– Деньги у тебя с собой?

– Какой ты скорый!

– Иначе, сделки не будет, – твёрдо сказал Го.

– С собой, – ответил Джос, раскрывая услужливо поданный ему кейс.

Глава 10.

Через некоторое время, я окружённый людьми этого странного человека вышел из склада.

– Зови меня просто Джос, – сказал он мне.

Итак, произошло чудо, меня купили по распродажной цене. И я должен быть счастлив. И я в данный момент очень счастлив. Потому что лучше пойти в рабство к этому бородатому человеку, чем гнить в дешёвом гробу, подарив свои внутренности нуждающимся клиентам этого ублюдка. Сейчас я совсем не представляю, каким будет моё будущее в роли раба Джоса. В лучшем случае буду подносить тапочки на ночь, а в худшем… Хм, худших вариантов миллионы.

– Удивляешься? – повернулся ко мне мой спаситель.

– Как не удивляться?

– Хорошо, что ты не подписал контракт. Так бы он больше упирался.

– Это контракт о добровольном пожертвовании органов?

– Угу, – кивнул он. – Лессинг мерзавец. И идиот, – добавил он, плюнув перед собой.

– Можно вопрос? – спросил я.

– Да.

– Я теперь принадлежу тебе? Он расхохотался.

– Будем считать, что ты у меня в гостях. На неопределённый срок.

– Почётное заточение?

– Ну да, что-то вроде этого. Надеюсь, ты всё правильно поймёшь, и не будешь пытаться сбежать?

– Я же не знаю, что ты со мной будешь делать?

– Успокойся, никто тебе не собирается причинять вред.

Он вёл меня узкими коридорами с частыми отворотами. Под ногами хлюпало. Левый туфель у меня промок. После этого я совсем перестал смотреть под ноги. Мой спаситель молчал. Его люди шли за нами, не проронив ни слова. Джос внимательно смотрел вперёд и разглядывал стены. Мне показалось, что он плохо знает дорогу.

– Ты титаниец или вандеянин? – неожиданно спросил он, внимательно посмотрев мне в глаза. Я выдержал взгляд, но помедлил с ответом.

– Я из Аркадии? Он нахмурился:

– Где это?

– Это на севере.

– Рядом с Титанией?

– Да.

– Плохо. Я не хотел бы связываться с титанийцами.

– Но я не титаниец.

– Всё равно. Ваша страна наверняка контролируется Титанией.

– Аркадия – нейтральная страна.

– Понятно.

– Откуда ты узнал, что я марсианин? Он улыбнулся.

– Не так много марсиан в Гунбурге. И не все они спускаются под землю.

– Вы следили за мной?

– Тебя случайно увидела на улице одна твоя знакомая.

– Какая знакомая? – удивился я.

– Маго.

– Магориэн?

– Она рассказала нам о тебе, и мы тебя нашли. Только мы никак не ожидали, что ты во время спектакля попрёшься к Воблингу и попадёшь в этот переплёт, – улыбнулся он.

– Значит, ты знал, что это совпадение?

– Дурацкое, надо сказать. Нам сюда, – он указал на узкую, спускающуюся вниз лестницу.

Чуть не ободрав бока о стены, я вслед за ним спустился по ней. Лестница вывела нас в большое просторное помещение с влажным затхлым воздухом.

– Это старые очистные сооружения, – ответил на мой немой вопрос провожатый.

– Они заброшены? – спросил я.

– Давно. Даже очень, – ответил он.

В тусклом свете двух или трёх замшелых лампочек, освещавших этот огромный зал, мы зашагали по шаткому мостику, под которым внизу, метрах десяти под нами хлюпала мутная жидкость в больших бетонных бассейнах.

Где-то звонко капала вода, разбиваясь о какой-то предмет, который после каждого удара издавал низкий, еле слышный гул. Только эхо от удара стихало, проходила секунда, и мы снова слышали звук разбивающейся капли.

Опять спуск. Мы свернули и пошли вдоль запотевшей стены, облепленной плесенью и слизью. По ней бегали маленькие бесцветные жучки. Джос открыл ржавую дверь. Она неблагозвучно заскрипела. Мы вошли в помещение поменьше. В нём мирно спали два огромных котла.

Воздух здесь был суше, но зато было душно. Вниз вела длинная поломанная лесенка, которая сильно шаталась, когда мы по ней спускались. Эта комната не была конечным пунктом нашего путешествия, так как слева от котлов в проёме я увидел дверь.

Но, вопреки моим ожиданиям, мы пошли не к ней, а направились в тёмный проём между котлами. Там, у самой стены, Джос остановился и стал взбираться на один из них. Меня сзади подтолкнули, чтобы я следовал за ним. Когда я оказался наверху, Джос уже ждал меня.

– Куда дальше? – спросил я.

– Смотри, – он достал из кармана фонарик и посветил на стену. Я увидел куски искорёженного железа. – Это дорога домой, – улыбнулся он и посветил правее. Дальше шла ровная часть перехода, который в углу упирался в дверь. – Нам туда.

Он взял фонарь в зубы, подошёл к краю, прыгнул и ухватился за исковерканные перила. Ловко взобравшись по ним, он достиг ровного места и поманил меня рукой.

– Теперь ты.

Я повторил его путь и зашёл в резиденцию Джоса, которая выглядела как раздевалка. Кроме двух грубых скамеек, железного стола и шкафов, стоящих на бетонном полу вдоль стен, здесь ничего не было. В комнате могло уместиться максимум человек пятнадцать.

– Пойдём в кабинет, – позвал Джос и открыл дверцу одного из шкафчиков.

За его задней стенкой оказалась другая дверь, которая вела в смежное помещение, три на три метра площадью. Здесь стоял обшарпанный письменный стол с двумя тумбами, старое кресло и два стула для посетителей. На потрескавшейся стенке висела газетная вырезка с портретом неизвестного мне человека.

– Это кто? – спросил я.

– Президент.

– Йогурт? Зачем?

– Для смеха, – он указал мне на стул, – будь как дома.

– Спасибо, – я стряхнул с него пыль и сел.

– Это конечно не банкетный зал Дома Правительства…

– Ничего. Я не избалованный.

– Это радует.

– Я всё время буду здесь находиться?

– Недолго, – он стал изучать стену за мной. – Сегодня определим тебе место.

– И всё-таки, что тебе от меня нужно?

– Пока не скажу. Я хочу присмотреться к тебе.

– А если я не подойду, ты отпустишь меня? Он не ответил, продолжая разглядывать побитую штукатурку.

– Я хочу хотя бы на этот вопрос получить ответ.

– Всё будет зависеть от тебя.

– Прекрасно, что же я должен делать?

– Пока ничего, – он, наконец, посмотрел на меня. – Быть самим собой.

– Ты не находишь это странным?

– Нет, так я быстрее смогу понять, что ты за человек. Мы помолчали. Джос стал рыться в ящиках стола.

– Хочешь яблоко? – вдруг спросил он.

– Яблоко?

Он протянул мне завёрнутый в газету плод. Я развернул его. Большое, блестящее, ярко-красное с бордовыми прожилками яблоко так и просилось в рот. Но я поймал себя на мысли, что совсем не хочу его. За всё время, что я находился здесь, меня ни разу не посещало чувство голода. Я повертел его в руках и вернул обратно.

– Не хочу, спасибо. Он поднял брови.

– Ты давно здесь?

– С детства, – соврал я, решив следовать легенде, придуманной в ведомстве Кира.

– А, – он жадно надкусил плод, так, что из него брызнул сок, – посольский работник, понятно. А ты вообще когда-нибудь ел? Так, как принято у вас?

– Ну, конечно! – усмехнулся я. – Только я старался жить на земной лад, поэтому наверно не совсем похож на настоящего марсианина.

– Ну и зря, – равнодушно ответил он и снова вонзился зубами в ароматную плоть. – Дома часто бываешь?

– С рождения там не был.

Он остановил на мне внимательный взгляд и продолжил с удовольствием пережёвывать хрустящий фрукт.

– Что-то не так? – спросил я.

– Нет, ничего. Чем занимаешься в посольстве?

Этим вопросом он застал меня врасплох. И чем же я, правда, там занимаюсь?

– Что молчишь? – прищурился он.

– А чем обычно ещё занимаются посольства, кроме того, как выдают визы и устраивают официальные приёмы для профессиональных дармоедов? Он хохотнул.

– Ты довольно откровенен. Я взмок от напряжения, но твёрдо решил доиграть в эту игру до конца.

– Разве ты не сказал мне быть самим собой?

– Верно, – он улыбнулся одними глазами. – Тогда тебе должен быть интересен такой человек, как я, не так ли?

Я не ответил. Что это? Он проверяет меня? Тогда, что я должен ответить на этот вопрос? Он внимательно смотрел на меня, явно ждал, что я отвечу.

– Ты ведь понимаешь, Джос, что я не имею полномочий, чтобы чётко ответить на твой вопрос. Он улыбнулся. По его глазам я понял, что ответил правильно.

– Я прекрасно это понимаю, – сказал он. – Но ты ведь можешь устроить мне встречу с человеком, который имеет такие полномочия.

– Находясь здесь, вряд ли. Он опустил глаза.

– Я ведь чётко тебе проговорил, что ты почётный гость.

– Да, но моя свобода, так или иначе, ограничена.

– Ну а могло ли быть иначе? – он посмотрел на меня. – Учитывая обстоятельства, благодаря которым ты оказался здесь. Я покраснел.

– Извини, ты прав.

Он протянул мне половину яблока. Я взял его и почувствовал сладостный аромат. Желудок тут же проурчал приветствие.

– Вспомнить всё! – сказал я и в две секунды разделался с ним.

– Вот теперь ты похож на марсианина, – констатировал он.

– Ещё есть? – спросил я. Он покачал головой.

– Знаешь, сколько оно стоит?

– Сколько?

– От десяти до пожизненного. Это же контрабанда.

– Ты этим занимаешься?

– Нет, но возможность достать есть.

– У тебя хорошие связи? – спросил я.

– Неплохие. Меня многие знают.

– А может это наоборот плохо?

– Не думаю. Это надёжные люди, – спокойно ответил он.

– Что ты хочешь, чтобы я передал тому, с кем ты хочешь встречаться?

– Пока ничего. Только то, что я хочу увидеться.

– Но ведь они захотят знать. Просто так не пойдут.

– Ну а разве им не интересна твоя судьба? – спросил он. Я кивнул.

– А всё остальное, пока преждевременный разговор, – сказал он.

– Понял. После встречи ты отпустишь меня?

– Если тот человек окажется действительно тем, с кем я хочу говорить.

– Ясно. Ну а если вы не договоритесь, что будет со мной?

– Посмотрим.

– Да, – я вздохнул. – Никаких гарантий.

– На этой планете таких гарантий тебе не даст никто.

– Везде всё одинаково.

– И на Марсе тоже? – улыбнувшись, спросил он.

– А какая разница?

– Всё ж таки не так паршиво, как здесь.

– Что-то я сомневаюсь.

– Ну да! – хмыкнул он. – Тебя нисколько не смущает, что здесь можно быть человеком второго сорта?

– Джос, ты меня удивляешь своим оптимизмом. Везде всё одинаково.

– Ни за что не поверю!

– Так или иначе, расслоение общества существует везде, и с этим ничего не поделать. Это может не нравится, но изменить это, мне кажется, просто невозможно. И вообще, был бы ты 'человеком' рассуждал бы совсем по-другому, – сказал я.

– Ха-ха-ха! – он откинулся назад. – А кто сказал, что я не человек?

– Тогда, где твой образ?

– А в нём ли дело? – передо мной предстал сосискообразный с курчавой бородой.

– Так ты 'слуга'? – изумился я.

– Я – человек! – веско сказал Джос. Прежнее обличие вернулось.

– Если бы ты принадлежал высшей касте, готов спорить, тебя бы это не беспокоило.

– Ты не веришь в лучшую жизнь?

– Нет, – я попытался достать ногтём застрявшую между зубов частичку яблока. – Это утопия.

– Каждый из нас видит какие-то свои минусы.

– Конечно. Всё субъективно, – согласился я.

– В моём понимании, хорошо там, где люди изначально равны, – сказал Джос.

– А я считаю, что среди людей не может быть равенства, – ответил я.

– Это софистика. Здесь-то мы имеем конкретный институт – касты, от которого никуда не деться.

– В этом ты прав, – согласился я. – Но как так произошло, я до сих пор не могу понять.

– Как появились касты? Очень просто. У всего есть первопричина. В данном случае, это Гунн. Простой учитель, у которого в один прекрасный день было озарение – сама Вселенная открыла ему великую мудрость.

– Как это, сама Вселенная?

– Мы, так же как и вы, марсиане, верим в Разумную Вселенную…

– В космический разум?

– Нет, это совсем другое. Космический разум подразумевает под собой какой-то сверхразум, который существует где-то во Вселенной. А по нашему мировоззрению, или правильнее сказать, по вере, сама Вселенная разумна. Всё, что происходит в мире, происходит по её воле. Я не совсем понял разницу, но перебивать не стал.

– Так вот, – продолжил Джос, – по официальной версии, сама Вселенная избрала Гунна для того, чтобы он возглавил человечество. И когда он объявил себя мессией, многие ему поверили. Надо сказать, что он был неординарным человеком. Постоянно демонстрировал чудеса, а главное очень быстро добился абсолютной власти на Земле.

– Да, чудеса всем нравятся, – согласился я.

– Он землян не на эту удочку подцепил. Сейчас я тебе в двух словах изложу суть гуннитства, сразу поймёшь, что к чему.

– Давай.

– Вселенная – это Абсолют. Вселенная разумна. Всё подчинено её Мысли. Высшее счастье для человека слиться в единой Мысли со Вселенной. Но только избранные способны на это. В то же время каждый из нас может стать избранным. Человеку мешает его природа. В нём чувства сильнее мыслей. Мы слишком привязаны к земле и природе. Само понятие 'Природа' чуждо избранному. Природа олицетворяет проявления низшего уровня. А для настоящего гуннита Мысль – превыше всего. Поэтому задача каждого жить не эмоциями, а разумом. Чувства губят разум. Управляя своими мыслями, развивая свои способности, каждый сможет развивать свой интеллект, открывать в себе невиданные возможности вплоть до контроля над физиологическими процессами. А, следовательно, влиять на продолжительность своей жизни, то есть жить вечно. Вот на эту идею он всех и подцепил.

– Идея вечной жизни значит, – усмехнулся я.

– Да, всё очень просто.

– А как всё это перетекло в касты, запреты на рождение детей и прочие прелести?

– Стать совершенными могут не все. Не все способны, да и многие просто не хотят. Поэтому Гунн решил, что выживать должны только лучшие, которые в будущем станут прародителями новой расы, и тогда наступит золотой век.

– Так-так. Отбор значит.

– Вот уже две тысячи лет рожать разрешают только людям с наивысшим уровнем интеллекта и отличными физическими данными.

– Маразм!

– Он разработал систему определения показателей, ввёл коэффициенты, по которым люди разносятся по кастам. Причём, даже новорожденные. По его замыслу 'примитивные' должны были со временем вымереть. А то, что некоторые народы якобы неспособные к развитию просто уничтожили, ты знаешь?

– Да, это знаю.

– Они чистили Землю достаточно долго, но, как видишь, добились не многого. Даже у лучших представителей человечества рождаются обычные дети.

– Ничего удивительного, – сказал я.

– Может не хватить всего одного балла, и ты уже не попадёшь в число избранных. Что со мной и случилось, – горестно добавил он.

– Я же тебе сразу сказал, что ты возмущаешься только из-за того, что туда не попал,– засмеялся я. – А попал бы… Он остановил мою речь холодным взглядом.

– Ну а что, это не правда? – обиделся я.

– Только на тысячную долю процента, – ответил он.

– И почему люди так легко покупаются на такие вещи? – посетовал я.

– Потому что человек – тщеславное существо. Ну и с другой стороны, у человечества был кризис развития, который не разрешился с помощью колонизации Марса.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее, – попросил я.

– Так ведь это общеизвестные вещи. До колонизации Марса, в условиях жуткого перенаселения, вопрос о будущем цивилизации был очень актуален. Если ты изучал древнюю историю, то наверняка помнишь, что к тому моменту цивилизация достигла такого уровня развития, когда общество чётко расслоилось на три группы. Первая группа пользовалась всеми благами цивилизации и ресурсами планеты. Эти люди имели доступ к любой информации, потребляли качественные продукты, имели возможность развивать свою личность. Естественно, таких было меньшинство. Вторая группа – это те, кто имел ограниченный доступ к благам. Зато эти люди создавали эти самые блага. И обслуживали первых. Их было заметно больше. Но даже вместе эти две группы по численности были меньше, чем остальное население планеты, которое кое-как сводило концы с концами и, в сущности, цивилизацию не интересовало. Они были не глупее чем первые или вторые, нет. Просто в силу того, что цивилизация создала эффективные технологии, живая рабочая сила была далеко не всегда востребована. Поэтому миллиарды людей стали никому не нужными. Многие из них были бы рады попасть хотя бы во вторую категорию, только мест не было. Естественно, такая ситуация ничем хорошим завершиться не могла. И решение Кукуйонена о колонизации Марса пришлось как нельзя кстати. Его заслуги в снятии этого опасного напряжения неоспоримы. Но главное, он подарил этим лишним людям надежду и право на собственный дом. У человечества в тот момент появилась глобальная идея – Второй Дом. Начавшаяся колонизация Марса стала сдерживающим фактором. Конфликтов в то время на земле почти не было.

Не знаю, каким был Джос рассказчиком, но я с удовольствием его слушал. И главное, понимал.

– Но, к сожалению, даже самую блестящую идею можно загубить, – продолжил он. – После смерти Кукуйонена, программу по колонизации Марса потихоньку начали сворачивать. А к моменту появления Гунна и Йорина ничего, кроме накопившегося напряжения между планетами от этой программы не осталось. А когда на эту ситуацию наложились религиозные разногласия, пожар войны было не остановить.

– А у Йорина были другие взгляды на веру?

– Различия были принципиальными. Йорин, в отличие от своего оппонента, говорил, что основная задача человека и человечества понять своё предназначение в этом мире, какая роль уготована нам.

– Короче, в чём смысл жизни, – уточнил я.

– Да, – кивнул Джос. – И Йорин считал, что человеческая чувственность – это огромный дар, которым мы не знаем, как распорядиться.

– Возможно, – согласился я.

– Соответственно Йорин относился к Природе. Для него человек – был неделимой частью окружающего мира.

– Ясно. Полнейший антагонизм, – заключил я.

– Да, – согласился он.

Глава 11.

Джос покинул меня на время. Он разговаривал со своими людьми, я слышал его голос через перегородку, но не мог разобрать слов.

Я провёл языком по зубам. Из дёсен всё ещё сочилась кровь. Хорошо, хоть ни один зуб не сломали – больше всего боюсь остаться без зубов. И глаза с трудом закрываются – синяки набухли, мешают. И спину ломит, хоть плачь. Эх, энергии бы сейчас или коньяку.

Я был безмерно рад тому, что здесь меня не будут бить. Мне был откровенно симпатичен Джос. Не знаю, чем он занимается и какой у него интерес, но, как мне показалось, он из той породы людей, на которых можно положиться. Конечно, он в какой-то мере идеализирует соседнюю планету, но, в конце концов, это его право. Каждый из нас страдает этим в какой-то мере. Только объект идеализации у каждого свой. Он вернулся.

– Всё в порядке? – спросил я. Он сел за стол.

– Да. Знаешь, что пришло мне в голову?

– Нет. Он улыбнулся.

– Нам стирают память о деторождении.

– Я в курсе.

– А вам нет.

– А нам нет…– я растерялся. К чему он клонит?

– С одной стороны вполне естественно, что на вас это не должно распространяться. Но в таком случае, система должна не давать контактировать землянам и марсианам, чтобы такого не случилось.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать? – признался я.

– Я просто рассуждаю. Вы знаете то, что нам знать нельзя.

– Так, – я следил за его мыслью.

– Обычные марсиане и обычные земляне друг с другом не контактируют. А работники дипслужб вынуждены это делать. Это неизбежно. Пока ещё я не понял, к чему он ведёт, но с этим согласился.

– Возможно, дипломатическим работникам чаще стирают память, – предположил он.

– Может быть, я не знаю, – ответил я. Он подался вперёд.

– Даже если это так, я не дипломатический работник. Мне память никто не сотрёт.

– Что ты хочешь?

– Ты должен рассказать мне об этом.

– Ах, вот ты о чём! – наконец сообразил я. – А зачем тебе? Без практического применения, эти знания бесполезны… точнее, они принесут тебе страдания…

– Страдания? – он серьёзно посмотрел на меня. – Я готов даже к этому.

– Джос, от этих знаний не будет никакого проку. Вот если бы мы были на Марсе, тогда мне было бы проще. Я бы научил тебя… ну, не я…короче, мы бы разобрались. Он откинулся на спинку кресла.

– А если я прибуду на Марс?.. Ты исполнишь это обещание?

– Это я могу гарантировать, – сказал я.

– Я запомню твои слова.

– Джос, после того, что ты сделал для меня, я с удовольствием тебе помогу. А ты что, так хочешь завести детей?

– Я хочу понимания.

– Ты его получишь, – заверил его я.

– Договорились. Открылась дверь.

– Джос, – позвал один из его людей, – они уже в новостях.

– Так быстро? – он вскочил с кресла, – Пойдём, – он махнул мне рукой.

Мы выбежали в раздевалку. Вокруг прозрачного экрана столпились соратники Джоса. Мы подошли к экрану.

– …преступную группировку, занимающуюся торговлей человеческими органами, – на экране показали размытые кадры оперативной съёмки. Мои недавние знакомые стояли в живописных позах, положив руки на капот полицейской машины.

– Это Лессинг? – указал один из зрителей.

– Ага, похоже, – подтвердил второй.

– Го, мы все будем по тебе скучать, – мечтательно произнёс Джос.

– Их же сразу казнят, – то ли спросил, то ли констатировал первый.

– Если взяли с товаром, да, – кивнул Джос. – Сегодня же.

– Допрыгались, – сказал кто-то.

– Ой, смотрите, – я показал на экран, – я его знаю. – Перед камерой мелькнуло лицо доктора Лохени. – Мир тесен.

– Кто это? – спросил Джос.

– Доктор. Он мне вчера ногу чинил на одном мероприятии.

– Жадность их сгубила, – сказал он.

– А не ты? – улыбнулся я.

– Что ты! У нас отлично работает полиция, – с улыбкой ответил он.

– Небось, деньги были фальшивые? – спросил я.

– Меченые, – раздался голос сзади.

Все обернулись. С лестницы спускался Яхти – тот человек, который поймал меня.

– Какой ужас! – всплеснул руками Джос. – И что было дальше?

– А вот об этом давай поговорим у тебя, – сказал Яхти.

– Давай, – Джос открыл дверь в свой кабинет, и Яхти пролез туда.

– Мне здесь подождать? – спросил я.

Джос кивнул. Но не успел он закрыть дверь, как люди вокруг меня забегали. Дверь кабинета снова открылась, и Джос закричал мне:

– Живо сюда!

Я метнулся к нему. Краем глаза успел разглядеть, что в руках его людей появилось оружие. Лессинг Го не остался в долгу, бывают же такие мстительные люди! Джос схватил меня за рукав и буквально втащил в кабинет, где деловитый Яхти уже откидывал крышку стола.

– Мы что, будем отстреливаться? – с ужасом спросил я Джоса. Он не ответил, закрывая замки на двери. Я сам нашёл ответ, увидев, как Яхти спускается по лестнице, не выказывая на своём лице и тени замешательства.

– Быстрее! – Джос подтолкнул меня к чудо-столу, который, как в сказке про Алису, превратился в лаз, ведущий в подземную страну.

Я полез вторым. Джос не дал мне времени долго приспосабливаться к лестнице и уже несколько раз проехал своими ботинками мне по макушке. Я ускорился. Он закрыл за собой крышку стола, и мы оказались в кромешной тьме. Я стал беспомощно щуриться.

– Шевелись! – раздался надо мной недовольный голос моего спасителя. Я повиновался.

Яхти зажёг маленький фонарик, и мне стало теплее на душе. Лестницу мы преодолели довольно быстро. Почувствовав под собой твёрдую поверхность, я сразу же рванул вслед за Яхти, который, судя по зелёному свету, бешено скачущему во тьме, прилично оторвался от нас.

Вдруг он исчез. Это оказался резкий поворот. Я чуть не влепился в стену в темноте. Коридор после поворота заметно расширялся. Яхти прибавил ходу. Я постарался не отставать от него и тоже поднажал. Чёрт, что это я в последнее время спортом увлёкся?

– Ты можешь быстрее? – раздражённо прорычал Джос.

– Если хочешь обгонять, обгоняй, – с трудом ответил я, пытаясь не сбить дыхание.

Это была самая содержательная беседа за всё время нашей пробежки. Трудно сказать, сколько раз мы поворачивали, спускались и поднимались. Сначала я пытался обращать на это внимание, считать, но быстро плюнул на это дело, потому что это сказывалось на скорости.

Несколько раз мы влетали в неожиданно возникавшие на нашем пути двери. Яхти их вышибал, я за ним проскальзывал внутрь, а Джос пытался чем-нибудь забаррикадировать. Если у него это не получалось в одиночку, мы останавливались и помогали. Действовали быстро, почти инстинктивно.

Наконец, наш путь вывел нас в слабоосвещённые складские помещения. Здесь наши шансы на отрыв увеличились потому, что в этих помещениях было гораздо больше дверей. Попробуй, угадай в какую из них, мы выбежали! Не смотря на это, мы не разделились, наоборот, всё той же сплочённой группой мы неслись по лестницам, галереям, лабиринтам пока не выскочили на улицу. Она появилась так неожиданно, что я остолбенел и только резкий толчок Джоса помог мне выйти из этого оцепенения.

Оказавшись на тротуаре, Яхти, не проронив ни слова и даже не оглянувшись, отделился от нас и пошёл неспешным шагом в одном ему ведомом направлении. Мы, в свою очередь, направились к лифту, который находился в противоположной стороне.

Лифт соединял разные уровни и являлся таким же обычным средством передвижения для местных жителей, как для нас с вами трамвай. Джос купил нам билеты, и мы зашли в набитое людьми помещение. Я никак не мог отдышаться. Он похлопал меня по плечу, улыбнулся, но ничего не сказал.

Я обратил внимание, что лифт разделён на две половины. Через прозрачную стенку в довольно комфортных условиях ехали 'люди'. Их было немного. Двое выглядели так же, как я. Мужчина и женщина. Он – отталкивающего вида, она – притягивающего. Мы встретились с девушкой глазами. Я улыбнулся. Она отвернулась. Вот так-то. Другие были в образах – зверьё-зверьём, ничего интересного.

Двери закрылись. Я почувствовал движение, и сладкое ощущение свободы проникло в меня, отчего я даже как-то неестественно задёргался. Прошло несколько минут, показавшихся мне часами. Мы приехали.

– Сейчас возьмём такси, – сказал Джос, когда мы вышли. Подъехала машина и мы, следуя указаниям Джоса, стали петлять по узким улочкам, привлекая внимание редких прохожих.

Всё складывалось чудесно. Я решил, что судьба предоставляет мне шанс избавиться от Лиры и её очаровательного шефа. Джос видимо тоже думал о чём-то приятном. Но, по столь нелюбимому мной закону подлости, нам пришлось остановиться.

– Стой! – заорал я, перепугав всех. Шофёр немедленно тормознул.

– Что случилось? – встревожился Джос.

Я поднял руку и уставился на кольцо – змеиный подарок Лиры. Оно сильно сдавило мне палец. Он стал пунцовым от скопившейся в нём крови. Камешки зажглись как лампочки и стали попеременно мигать. Мне было не столько больно, сколько страшно.

– Джос, мы выходим, – выдавил я из себя.

По моему голосу он понял, что спорить – себе вредить, расплатился и мы вышли из такси.

– Что стряслось? Я показал на кольцо.

– Джос, прости. Я совсем забыл. Нам нужно разделиться.

– Объясни в чём дело.

– Только давай сначала отойдём назад, – попросил я. Кольцо всё ещё давило. Мы прошли некоторое расстояние.

– Это маячок, – сказал я, когда боль ослабла. – Как я мог забыть! Он сузил глаза.

– Ты провокатор?

– Нет, здесь всё сложнее. Если бы мы поехали дальше, оно бы взорвалось, и мы бы погибли. Мы где-то поблизости можем снять его? Только так, чтобы остаться целыми. У тебя есть кто-нибудь, кто может это сделать?

– Есть. Но только до них ехать минут двадцать.

– Мне нельзя удаляться больше чем, на три километра от другого кольца.

– Они идут за нами?

– За мной. Между нами сейчас три километра.

– Значит, через пять-семь минут будут здесь, – он в задумчивости смотрел перед собой. Я дёрнул его за рукав:

– Тебе надо уходить. Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Джос, я не хотел. Поверь. Он не ответил.

– Иди, пока не поздно.

– Хорошо. Если что-то будет не так, увидимся.

– Тогда давай уж лучше сразу на Марсе, – улыбнулся я. – Мне эта планета порядком надоела. Он, ни сказав ни слова, оставил меня и пошёл по улице.

– Джос, – позвал я. Он обернулся.

– В следующий раз яблоками угощаю я. Он едва заметно улыбнулся и зашагал прочь.

Глава 12.

Я вернулся на несколько десятков шагов назад. В какой-то момент боль совсем исчезла и я, заприметив впереди скамейку около небольшого фонтанчика, заковылял к ней. На меня навалилась слабость, я еле передвигал ногами и, едва добравшись до скамейки, рухнул на неё. Меня пробил пот, я тяжело дышал, но через некоторое время слабость стала исчезать и ко мне снова вернулась способность мыслить.

Я сожалел о том, что мне не удалось бежать с Джосом. Мне казалось, что мы с Джосом можем составить неплохую команду. И я, конечно, был ему благодарен за то, что он спас меня, иначе неизвестно, что сделали бы со мной Лессинг Го и его банда.

Я спросил у проходившего мимо сосискообразного с пышными бакенбардами, на каком уровне сейчас нахожусь. Он удивлённо хмыкнул и сообщил, что это уровень D. Как я мог забыть? Ведь только что мы покупали билеты до этого уровня. Как бы у меня проблемы с памятью не начались. После знакомства с коллегами Яхти.

Я представил, как я должен выглядеть. Неудивительно, что некоторые прохожие стараются пройти мимо меня как можно быстрее.

Вдруг мои глаза закрыли прохладные ладони. Она подошла сзади, совсем не слышно.

– А вы неплохо пахнете.

– Спасибо, – она обошла скамейку и уселась рядом. – Ты догадываешься, на кого сейчас похож?

– На человека, которого переехал грузовик? Она рассмеялась:

– Да, точно! Как себя чувствуешь?

– Так же как выгляжу.

– Может быть, тебя порадует хотя бы то, что их всех уже расщепили.

– Так быстро?

– Ты рад?

– Злорадствовать не стану. Но моральное удовлетворение чувствую, – ответил я.

– Вот видишь! Надеюсь, это придаст тебе сил, и завтра ты сможешь лететь.

– Лететь?

– Забыл? Марс, принцесса… Я схватился за голову:

– Точно! А как же я поеду в таком виде?

– Не беспокойся, приведём тебя в порядок.

– Постой, а как же вилла? Отдых?

– Я туда собиралась. Но кто знал, что вы предпочтёте моей компании общество торговцев человеческими органами?

– Да уж, никто не знал. Но ты, я вижу, особенно не расстраиваешься.

– Ещё бы! Их искали полгода.

– Видишь, я приношу тебе удачу.

– Каким это образом? Что, это ты всунул им в руки пачку меченых денег и отправил в банк?

– Нет, но…

– Некрасиво приписывать себе чужие заслуги.

– Но, если бы я не попал в этот переплёт, вы бы их не поймали.

– Этого я не отрицаю.

– Ничего себе! Тебе наверно за это орден дадут.

– Орден не дадут, но… – она загадочно улыбнулась.

– Значит, я обоснованно требую награды.

– Ой-ой! – она покачала головой, – А чего ты хотел? Денег, наверное, опять?

– Ага, дождёшься от вас денег.

– Тогда чего же? Я посмотрел на неё.

– Не отпустишь ведь.

– Это даже не обсуждается.

– Тогда… – я задумался. Ничего в голову не приходило, – тогда хоть поцелуй меня что ли.

– Это как? – она сдвинула брови.

– Ты хочешь сказать, что ты не знаешь, как это делается?

– Нет, – она подавила улыбку.

– Врёшь ведь.

– Ну, скажем, я осведомлена о том, что это такое. Я поморщился.

– Ты себя слышишь вообще?

– Что ты от меня хочешь? Ну, видела я нечто подобное.

– Тебе осталось только повторить.

– И тебя не интересует, что я думаю по этому поводу?

– А что тут думать?

– Может быть, мне это будет неприятно.

– Ничего себе! А за ликвидацию целой банды награды получать приятно? Она поджала губы.

– Ты меня шантажируешь.

– Ни в коем случае. Я считаю, что заслужил один…или несколько поцелуев.

– Ладно, что мне делать?

– Приложись губами сюда, – я подставил ей щёку, – нет, сюда. – Я указал на губы. Она чмокнула меня в висок.

– Думаю, достаточно.

– Эх, – вздохнул я, – размениваюсь на такие мелочи. Может, ещё разок?

– Нет уж, хватит.

– Всё равно приятно.

– Правда? И что ты почувствовал?

– Тебе этого знать не надо.

– Нет, правда, неужели такое прикосновение что-то даёт человеку.

– Конечно, давай я тебе покажу.

– Нет, спасибо. На тебя смотреть-то без содрогания невозможно. А ещё лизать такими разбитыми губами…

– Лижут языком.

– Сейчас же убери его! – она брезгливо съёжилась. – Фу! Какая гадость! Больше так никогда не делай. Я подразнил её.

– О, Гунн! Стоит только раз проявить слабость, и он уже лезет как животное.

– Я, между прочим, в кошачьи шкуры не одеваюсь.

– Пойдём, вернём тебе человеческий вид, а то никакая принцесса тебя не полюбит.

– Откуда ты знаешь? Шрамы украшают мужчину.

– Хорошо, покажешь ей свою ногу.

– Лира, ну почему ты такая стерва?

– Я ведь девушка твоей мечты. Я обомлел.

– Если так, то я, когда мечтаю, становлюсь идиотом.

– Неправда, ты постоянно находишься в этом состоянии.

– А! – я набросился на неё и схватил её за шею. Не сильно конечно. Но всё равно получил за это удар в живот, от которого упал прямо ей на колени. Ну, хоть что-то хорошее произошло сегодня. Лира взяла меня за шкирку, приподняла и спросила:

– Ты идёшь?

– Иду, – промычал я. Она отпустила руку, и я снова уткнулся ей в колени.

– Вставай!

– Не могу.

– Тогда я тебя ударю.

– Я сам тебя ударю, – сказал, я вставая.

– Хоть сейчас, – она подставила мне левую щёку.

– Нет, я попозже.

Мы направились к машине. За ней стояла вторая, в которой покоились тела Галдера и Малли. Я весело им помахал и сел в машину.

– Если ты не возражаешь, я посплю, – сказал я Лире и прикорнул у неё на плече. Она отодвинула меня со словами:

– Мы быстро приедем. Там поспишь.

– Ты составишь мне компанию? Её взгляд ответил, что время, отведённое для шуток, закончилось.

Глава 13.

Сначала мы посетили врача. Но в этом нет ничего интересного. Разве кто-нибудь из вас сомневался, что я буду жить? Я тоже. А вот потом Лира отвезла меня в косметический салон. Спасибо Лессингу и Фори, пусть их души мирно летают где-нибудь подальше от нашей Галактики, если бы не они, я бы никогда не попал сюда.

Теперь-то я понимаю, почему женщин невозможно вытащить отсюда. Теперь я знаю, чем они занимаются там часами, бессовестно тратя заработанные мужьями деньги.

Лира сдала меня женщине-'слуге', которая занималась мной всё это время. Вы можете представить себе сосискообразную, нет сарделькообразную женщину? Можете? Ну и прекрасно! Так вот, её полнота была, пожалуй, единственным минусом во всём, что происходило со мной там.

Я бы предпочёл, чтобы мной занималась какая-нибудь стройная волоокая красавица, но моего мнения никто не спросил. Мне на глаза одели какую-то маску, которая сразу начала массировать мне веки и эта женщина, со своими помощницами, которых я уже не видел, занялись моим телом с такой тщательностью, как будто собирались меня забальзамировать, чтобы через тысячу лет в музее потомки могли по достоинству оценить божественные пропорции моего прекрасного тела.

Я постарался расслабиться и получить максимум удовлетворений. К сожалению, увиденный мной образ сарделькообразной женщины, чётко запечатлелся в моём сознании, и мне с трудом удавалось представлять, что все эти манипуляции проделывает со мной не она, а модели из Плейбоя.

Я находился в блаженной дрёме. Лишь изредка настораживался, когда начинало происходить что-то незнакомое, или ощущения в разных частях тела были новыми для меня. Особенно хлопотно было тогда, когда мне стали делать педикюр. Я начал отбрыкиваться и кричать, и добился-таки того, чтобы меня оставили в покое.

В общем, выйдя оттуда, я стал красавцем хоть куда. Ну, а когда мне уложили причёску…

– Всё, заверните меня и руками не трогайте, – распорядился я.

– Пойдём, уже скоро вечер, – устало сказала Лира.

Она расплатилась за меня. 'Как хорошо, – подумал я. – Всегда бы так'. Мы вышли из салона и предстали перед очами моих любимых кузенов. Но эти мужланы не могли оценить ни моего прекрасного вида, ни нового костюма, оплаченного из средств налогоплательщиков. Ну, а в галстуках и в туфлях, думаю, они вообще разбираются как свиньи в апельсинах.

– Скучаете? – спросил я, открывая дверь перед Лирой. Их кислые лица не изменились. Несчастные люди! А я поеду к себе, высплюсь и завтра на Марс. Вот если бы ещё били поменьше…

Глава 14.

Если вы думаете, что после этого у меня был ужин при свечах с очаровательной блондинкой, со всеми вытекающими отсюда последствиями, то вы ошибаетесь, так же как ошибался я. Лира довела меня до номера и уехала. И вот, я красивый и благоухающий как юный бог, вынужден был провести ночь, один одинёшенек, без человеческого общения, тепла и ласки. Ну и как это называется?

Пришлось ложиться спасть. И спал я как убитый. И ничего страшного мне не приснилось. И выспался. И был готов к новым подвигам. Встал в отличном настроении – верный знак того, что день обещает быть удачным.

Сейчас семь утра. Солнце только встало, а я уже одет, побрит, хорошо выгляжу и вообще не дурак, хотя не все с этим согласны. Чемоданы собраны, но уезжать как-то боязно. Всё-таки здесь солнечное утро, а там космос, тьма, метеориты всякие. Мало ли что может случиться. Лира нетерпеливо постукивала пальцами по косяку двери.

– Ну, что, собрался? – спросила она.

– Да, моё золотце. Она промолчала.

– Что-нибудь случилось? – спросил я.

– Нет, ничего, – она отвела взгляд, – просто задумалась.

– Нервничаешь? – улыбнулся я.

– Немного, – не сразу ответила она.

– Боишься лететь? Или из-за работы?

– Нет. Всё нормально.

– По тебе не скажешь.

– Лео, отстань! – огрызнулась она.

– Да не называй ты меня этим именем!

– Привыкай.

– Успею ещё. Что случилось, скажи? – я продолжал лезть к ней.

– Успокойся, никто не нервничает. С чего ты взял?

– Я всё вижу и пытаюсь тебе помочь.

– Пойдём лучше.

– И почему люди бывают такими скрытными! – посетовал я.

– Потому что слишком много дураков, которые любят покопаться в чужой душе, не разобравшись в своей.

– Ой-ой-ой! Подумаешь!

– Скажи ещё, что это не так, – она подошла к двери и взялась за один из моих чемоданов.

– Э-э, ты не хочешь отдать его мне? – осторожно спросил её я.

– Зачем?

– Ну, или на худой конец, вызвать портье?

– Зачем нам портье, если у нас есть дверь? – резонно спросила она.

– Тяжело, я хотел помочь.

– Я и сама справлюсь, – она пожала плечами.

– Ну, всё-таки я мужчина…

– И что?

– Нет, ничего. Не принимай близко к сердцу. Да, я совсем забыл…

– Что опять?

– Бутылку из бара. Там ещё осталось вино. Не оставлять же здесь.

– О, Гунн!

– Я мигом. Захвати, пожалуйста, мою сумку тоже, – я поставил её рядом с ней.

– Только не долго, – нахмурилась она.

Я догнал её через несколько минут. Она прошла уже половину пути. Хотя откуда мне знать, в такой темноте ничего ведь не видно. Я подбежал к ней.

– Где ты так долго ходил?

– Бутылку искал. В баре пусто. Думал, мы её куда-нибудь задевали. Весь номер обшарил. Неужели убрали?

– Да сдалось тебе это вино!

– Сейчас бы выпили. Она брезгливо посмотрела на меня.

– И это бы тебе доставило удовольствие?

– А так бы пропало. Она недовольно покачала головой.

– Что? – спросил я.

– Ничего.

– Ну а всё-таки?

– Ругаю себя за то, что не проверила тебя на зависимость от алкоголя.

– А что проверять? Я и сам тебе скажу, что её нет.

– По твоему поведению так не скажешь.

– Много ты понимаешь!

– Помолчи. Забирай свой чемодан. Я взял его.

– Зачем мы столько набрали, не понимаю, – пробормотал я.

– Если бы Карен была просто студенткой, тебе хватило бы одной сумки.

– Почему он такой тяжёлый? Что ты туда натолкала, подпольную литературу, что ли?

– Я тебя попросила помолчать!

– А почему я должен молчать?

– Нет, мы до Марса не долетим. Я тебя раньше придушу.

– Кстати, а во сколько у нас самолёт? – я открыл перед ней дверь.

– В 1115.

– А до космопорта далеко?

– За час доберёмся.

– Лира, а с чего ради мы попёрлись туда в такую рань?

– Значит так надо. Положи вещи в багажник, – она открыла машину.

Я кое-как впихал свои вещи в тот крошечный промежуток, который остался, после того, как туда были уложены два огромных чемодана Лиры. Закончив с ними, я залез в кабину. Лира уже восседала за рулём.

– Заедем в ещё одно место, – сообщила она мне.

– Куда?

– Увидишь, – она нажала на педаль, и аэромобиль заскользил по направлению к выходу.

– Как скажете, – вздохнул я.

Глава 15.

Мы прокатились с ветерком. Одним махом пролетев центральную часть города, где-то через час мы оказались на окраине. Наконец-то я увидел незастроенную землю, но признаться испытал не лучшие чувства. Слишком уж непривычным показался мне ландшафт.

Но с другой стороны, а чего я хотел? Какой ещё пейзаж можно увидеть на планете, лишённой элементарной растительности. Унылая серо-бурая пустыня. Обездвиженная, закостенелая. С уродливыми выростами холмов, выступающими из сморщенной поверхности. И только голубая нитка реки где-то далеко вдали врезалась в долину между пологими горами и исчезала у горизонта.

Таким бы я мог представить Марс, никак не свою родную планету. Однако ж ничего не поделать. Мы сами её сделали такой.

Зато небо! Яркое, ослепительно-синее, подёрнутое лёгкими мазками перистых облаков! Небо прекрасно всегда. Даже, живя в такой пустыне, человек не лишён красоты. Стоит только поднять голову…

Вот, кажется, и прилетели. Лира стала быстро снижаться и приземлилась у подъезда ничем не примечательного шестиэтажного дома. По-видимому, это было не правительственное здание – на фасаде я не заметил никакой таблички. Вокруг не было охраны. Обычный дом.

Мы спустились в подвал. Впрочем, это ни вас, ни меня уже не должно удивлять. Судьба уготовала мне жизнь пещерного человека и остаток своих дней я проведу в подземельях. И, похоже, не один. У массивной железной двери стоял верзила Галдер. Лира поздоровалась с ним, я же не удостоил его вниманием. Он ответил Лире коротким кивком с таким важным видом, будто сегодня стал министром.

– Что это с ним? – спросил я Лиру.

– А, так, просто, – она отвернулась.

Мы прошли по коридору до следующей двери. Спустились вниз по ступенькам, миновали угрюмого охранника с тяжёлой челюстью и не менее тяжёлым взглядом. Он открыл нам массивную дверь с небольшим окошечком из пуленепробиваемого стекла.

Было ещё несколько таких же тяжёлых дверей, перед которыми, как собаки на привязи, стояли люди с недоверчивыми взглядами. После третьей или четвёртой двери у нас стали требовать пропуск. Ещё несколько дверей. Я бы на месте Лиры уже устал бы прикладывать пальцы к сканерам и смотреть в глазок для распознавания сетчатки. Как я понимаю, мы попали в святая-святых того агентства, в котором трудилась на благо отчизны Лира.

После этих путешествий мы попали в какую-то лабораторию, где я оставил на память ведомству Кира клок своих волос, отпечатки зубов, снимок сетчатки глаза и даже немного слюны. Пройдя эти процедуры, мы попали за одну из белых дверей, которые тянулись вдоль коридора.

В небольшом кабинете мы застали ещё одного борца с марсианской угрозой. Это был молодой, но седеющий мужчина в очках с толстенными стёклами. Но что интересно, глаза у него в отличие от большинства людей со слабым зрением, не были маленькими как у сурка и глубоко посаженными, а наоборот, большими, широко раскрытыми, к тому же ярко-зелёного цвета.

Он сидел за столом, положив руки на него крышку. Большие кулаки попеременно сжимались. Он смотрел в одну точку перед собой и часто мигал. Он нас не замечал.

– Вальтер! – позвала Лира. Он поднял голову и попытался встать.

– Привет, – он никак не мог вытащить колени из-за стола.

– Привет.

Я удивился, насколько он высок. Конечно, он был не выше Кира, но за счёт своей худощавости казался очень высоким. Вальтер вынул из уха маленький наушник. Только после этого ему удалось справиться с мешавшей ему мебелью. Он подошёл к нам и протянул Лире громадную клешню. Она вложила в неё свою крохотную ладошку. А он накрыл её сверху другой своей рукой.

– Давно, давно тебя не видел.

– Я тоже рада встрече. Как съездил?

– Ничего, спасибо.

Тут он вспомнил про меня. Взглянул, открыто, без враждебности и приветственно кивнул, чем расположил меня к себе.

– Вальтер, – изумилась Лира. – Ты что!

– Ах, да-да! – смутился он.

– Совсем заработался, – отчитала его Лира. Он опустил глаза. Лира холодно посмотрела на меня и потребовала:

– Поклонись, поблагодари человека.

– Не надо, – запротестовал он.

– А за что его благодарить? Он ещё ничего не сделал. Её глаза вспыхнули. Вальтер с любопытством посмотрел на меня.

– Тебе оказана честь.

– Кем? – не понял я. – Какая честь?

– Вальтером, – сквозь зубы процедила Лира.

– А он, что император?

– Он человек.

– А! – я сложил ладони и поклонился, как это принято у восточных народов. – Теперь человек доволен?

– Ладно, – Лира прикоснулась к его плечу, – не обращай внимания. Он неисправим. Вальтер с улыбкой посмотрел на меня.

– У меня к тебе дело, господин Бааде, – она отвела его в сторону.

– Слушаю тебя внимательно.

– Нужно снять кольцо.

– С него? – он кивнул в мою сторону.

– Да. Его брови взметнулись над оправой очков.

– И из-за этого ты ехала сюда?

– Нет, есть ещё одна просьба.

– Всегда готов помочь.

– Но сначала кольцо.

– Хорошо. Садитесь, я сейчас, – он удалился в смежную комнату и скоро вернулся с какой-то коробочкой в руках.

Приношу свои извинения, но поскольку я не Хайлайн и не Азимов, я не могу вам дать подробное описание этого прибора со всеми его техническими характеристиками и схемой внутреннего устройства. Могу только сказать, что эта штука была чуть больше пачки сигарет и у неё была дырка сбоку. Вот и всё описание.

Вальтер попросил меня всунуть палец с кольцом в неё. Я предложил ему сначала попробовать самому. Он заверил меня, что это абсолютно безопасно. На что я в принципе не возражал, но ответил, что всё-таки уступлю ему право изучить внутренности этого аппарата первым. Он начал говорить, что на нём нет кольца, и что кольца нет даже в кабинете, чтобы продемонстрировать мне действие этой машины, потом они вместе с Лирой попытались насильно засунуть мою руку туда.

Ха! Конечно, это у них не получилось. Потом они уговаривали меня минут десять. Но я никак не хотел поддаваться.

– Ты хочешь его снять? – кипятилась Лира.

– Хочу.

– Тогда просто засунь свой палец в прибор. Что тут сложного?

– Я опасаюсь за него.

– С ним ничего не случится, – успокаивал Вальтер.

– Всё равно другого способа нет.

– Плохо, что нет, – ответил я.

– Вальтер, давай его парализуем! Он меня замучил.

– Подожди. Лео, мы просто снимем кольцо.

– И оттяпаем тебе палец, – передразнил его я.

– Зачем нам это? – удивился он.

– Получите мои отпечатки пальцев. Будете потом с моим пальцем ходить и открывать разные двери.

– Идиот! – взвилась Лира. – Какие двери?

– Вот смотри, – Вальтер достал планшет и стал на его экране рисовать электронной ручкой, – внутри этого прибора находятся эдакие захваты, крючки. Они расположены по кругу и как только ты расположишь кольцо напротив них, они захватят его и начнут растягивать. А ты вытащишь палец, – он моргнул. Я закусил губу.

– Ну, чего ты упираешься? – настаивала Лира. – Сдался нам твой палец! Если бы хотели, усыпили бы тебя и отрезали всё что нам нужно.

– Верно, – поддержал Вальтер. Я подумал немного и согласился.

– Наконец-то! – возликовала Лира. Вальтер включил аппарат.

– Я считаю до трёх, ты засовываешь его туда. И как только станет тепло, вытаскиваешь руку. Я кивнул.

– Раз, два, три. Давай!

Я засунул палец в отверстие и зажмурился. Его обхватили невидимые захваты и легонько сжали.

– Э-э…

– Не бойся. Всё нормально, – Вальтер смотрел на аппарат, – греет?

– Не знаю.

– Смотри, не обожгись.

– Сейчас можно?

– Так греет или нет?

– Вроде да.

– Точно?

– Ну, да.

– Попробуй. Я попытался вытащить его.

– Не получается.

– Тогда ещё жди.

– Уже нагревается.

– Подожди немного.

– Щиплет.

– Ну, давай, давай. Я выдернул руку из прибора. На пальце рдел ободок от кольца.

– Вот видишь, всё нормально.

– Зверюги! Чуть пальца не лишили.

– Ничего с ним не сделалось, – отмахнулась Лира, – крику больше было. Я потёр палец и подул на него.

– А какая вторая просьба? – спросил Вальтер.

– Сделай ему вскрытие.

– Это не смешно, – завопил я.

– Что ты понимаешь в юморе?

– Побольше некоторых. Нельзя так со мной шутить. Нельзя, понятно. Они обменялись беглыми взглядами. Я это заметил.

– Что это вы задумали? – насторожился я.

– Мы проверим твой мозг, – они обступили меня.

– А с ним всё в порядке, – ответил я сжавшись.

– Мы должны в этом убедиться, – сказала Лира.

– Зачем?

– Может ты шизофреник.

– Разве не видно, что нет?

– Не совсем, – заметил Вальтер.

– Чушь! Я нормальный. Вы из меня зомби хотите сделать!

– Почему же мы тогда это раньше не сделали?

– Откуда я знаю?!

– А может у тебя опухоль в мозгу, и ты не перенесёшь полёт, – Лира нависла надо мной.

– Нет у меня никакой опухоли!

– Откуда ты знаешь?

– Я недавно обследование проходил.

– У тебя были какие-то проблемы? – серьёзно спросила Лира.

– Нет.

– А зачем же ты его проходил?

– Появилась возможность, и сделал.

– Но это же дорого.

– А у меня спонсор был.

– За тебя кто-то платил?

– Компания одна.

– С чего это?

– Да какая вам разница!

– Ты там работал?

– Хе! Нет, конечно. Лира изменилась в лице.

– Ты жулик!

– Зачем же так глобально? – поморщился я. Вальтер тонко улыбнулся.

– Мараться из-за такого?

– Ты рассуждаешь как человек, – возразила ему Лира, – для них это в порядке вещей. Он пожал плечами. Я не стал спорить, всё равно бесполезно.

– Особенности примитивного разума, – добавила Лира.

– Давай-ка без оскорблений. – попросил я.

– А что, это разве не так? – она презрительно посмотрела на меня.

– Все мы одинаковы.

– Кто тебе это сказал? – спросил Вальтер.

– Умные люди.

– Собутыльники, – добавила Лира.

– Посуди сам, – Вальтер поправил очки, – люди рождаются в разных условиях, воспитываются по разному, получают разное образование…

– Я говорю, что изначально мы все одинаковы.

– Ну и что из этого следует? – спокойно спросил он.

– Новорождённых людей можно сравнить с чистыми листами бумаги, – ответил я. – А вот воспитание и образование это как раз то, что на них напишут. Поэтому и получается, что на одном листе появляется сонет, а на другом ругательство.

– Надо же! – удивилась Лира. – Первая нетривиальная мысль, которую ты изрёк.

– Ну, так ты сам себе противоречишь, – сказал Вальтер.

– Ничего подобного! Вы уже при рождении сортируете людей. А в тот момент они ещё как чистые листы.

– Ты же не знаешь, в какой момент это происходит, – возразил Вальтер.

– Зачем ты вообще с ним споришь? – пожала плечами Лира. – Он сделает всё, чтобы не дать себя обследовать.

– Это не страшно, – Вальтер прикоснулся ко мне серебристой палочкой, и я застыл в той позе, в которой сидел.

– Давно надо было так сделать, – фыркнула Лира.

Вальтер взял меня под мышку одной рукой (!) и понёс в соседнюю комнату. Я не знал что думать. Меня несли как бревно. Ну, ничего. Тысячу раз проверено, что меня их палочки не берут. И я сейчас устрою им сюрприз. Он уложил меня в кресло, обхватил руки ремнями и притянул их к подлокотникам. То же самое он проделал с ногами. На голову мне он опустил прозрачную сферу. В этот момент действие парализатора прекратилось.

– Ребята, это, правда, электрический стул, или мне показалось? – спросил я. Вальтер вздрогнул. Он этого не ожидал. Они переглянулись.

– Не беда, – сказал Вальтер и достал из ящика часы на цепочке.

– Спасибо, Вальтер, намёк понят. Мы уже уезжаем.

– Смотри на циферблат. В стекле я увидел своё отражение. На моей макушке колосились провода.

– Вальтер, мне недавно сказали, что гипноз запрещён. Ты ничего об этом не слышал?

– Следи за часами.

– Я…

Глава 16.

Я очнулся в полумраке. Ремни были ослаблены. За дверью раздавались голоса. Лира напирала на Вальтера. Он спокойно возражал. Я тихонько подошёл к двери, чтобы услышать, о чём они говорят.

– Так не может быть, – Лира была недовольна.

– Ты сама видела, я проверял два раза.

– Но в это невозможно поверить. Может быть, у тебя техника неисправна?

– Лира. Я с утра провёл два исследования. Всё работало.

– А можёт, стёрли?

– Исключено. Я бы это сразу увидел.

– Может это какая-нибудь новая разработка?

– Лира, я бы уже знал о ней.

– Ты преувеличиваешь.

– Лира, я тебе без ложной скромности скажу, у меня лучшая аппаратура на планете. Даже я такого не могу сделать. Возможность проникновения в подсознание предвидится только через 15-20 лет. Не раньше. Они помолчали.

– Давай попробуем ещё раз.

– Ну и что ты хочешь увидеть? – скептически спросил он.

– Не знаю, – призналась она. – Я просто в это поверить не могу.

– Я тоже в растерянности. Первый раз с таким встречаюсь.

– Скажи мне как врач, с какой он планеты? Это-то хоть можно определить? Вальтер хмыкнул.

– Тебя волнует марсианин он или нет?

– Ну… да. Конечно! Мы с Киром никак не можем понять.

– Мы? – с издёвкой спросил он.

– Вальтер!

– Хорошо, хорошо. Сейчас я посмотрю. Ну…

– Что?

– Хм, с одной стороны он прекрасно реагирует на давление и гравитацию. Я бы сказал, вполне как землянин. Все марсиане проходят длительный период адаптации, им очень тяжело приспособиться к давлению. А он как будто здесь родился. Но с другой стороны, его поведение напоминает поведение типичного марсианина. Для нас такое поведение совершенно нетипично. Надо очень долго прожить среди марсиан, чтобы в таком совершенстве копировать их реакции.

– Какие, например?

– У него очень ярко выражено влечение к противоположному полу. Вот, например, к тебе. Я сразу это заметил.

– Тебе проще, ты сколько раз жил среди них.

– Знаешь, даже я в этом не большой специалист. Это ведь, пожалуй, самое сложное для землянина, потому что у нас как таковых отношений полов не существует. А там столько нюансов, я до сих пор не во всём разобрался. На этом, кстати, столько наших агентов погорело и ещё немало погорит. А он живёт по этим правилам. Потом, потребность в пище, воде…

– Но она почти не выражена.

– Тем не менее, она есть. Просто Воздействие глушит её, ну ты должна понимать. Хотя в остальном он оказался малочувствительным к нему. Его подсознание будто закрыто защитной оболочкой.

– Вот видишь, а ты говоришь, что на него нельзя воздействовать.

– Лира, это защита другого рода. Она не искусственная. И вообще, не преувеличивай значение подсознания. Далеко не все действия обусловлены им. Меня гораздо больше волнует, что мы не обнаружили никаких намеренно стёртых участков памяти, а самой памяти просто нет. Ну что такое, воспоминания за два-три дня? Капля в море! Кстати, тебе их сохранять?

– Наверное. Хуже не будет. Правда, я просмотреть их не смогу, мы сегодня улетаем.

– Ладно, я сам гляну, когда время будет. Если обнаружу что-то интересное, сообщу по обычному каналу.

– Но только если это действительно будет очень важно, – предупредила она.

– Хорошо, – согласился он. – Ты знаешь, что его били?

– Да. Я вот как раз думаю, может это какая-нибудь черепно-мозговая травма? И из-за этого он всю память потерял…

– Нет. Мы бы увидели повреждение. И даже смогли бы её частично восстановить, если бы это было действительно так. Она вздохнула. Они снова помолчали.

– А может у него шизофрения? Тогда и его галлюцинации можно будет объяснить.

– Ничего себе! – пробурчал я. – Вот это номер! Хотя пусть… с дурака меньше спросу.

– Лира, я тебе на это скажу две вещи. Первое: нужно было ходить на лекции по медицине.

– Вальтер! Ты же знаешь…

– И второе, – перебил он её, – галлюцинации могли быть вызваны воздействием любого психотропного вещества в виде газа или раствора. Вообще, Лира, ты меня удивляешь, оперативная работа это конечно хорошо…

– Вальтер, давай ты не будешь читать мне нотации!

– Ага! – я потёр ладони, – вот тебе и утёрли нос, красотка!

– Мне обидно, Вальтер.

– Да не обижайся ты. Грех тебя учить, особенно после вчерашнего. Прости. Они помолчали.

– Я ничего не понимаю, – призналась она.

– Я тоже, – вздохнул он. – Где ты его откопала?

– Не могу сказать.

– Настолько секретно? – в его голосе проскользнули нотки иронии.

– Первый доступ, – серьёзно ответила она. Он присвистнул:

– Ничего себе! Постой, но ведь у тебя его нет…Что, уже есть? – он был явно ошарашен. Я внимательно следил за ними.

– Лира, тебя надо поздравить? – улыбнулся Бааде.

– Это случайность, Вальтер. Просто я оказалась рядом, когда он появился. Поэтому Кир поручил мне…

– А откуда такая грусть в голосе? – усмехнулся он.

– Я из-за задания.

– Понимаю. Боишься, что не справишься?

– Немного.

– Самое сложное будет там, – озабоченно сказал он. – Кир очень рискует, отправляя тебя. Ты там ни разу не была. Тебя раскрыть ничего не стоит.

– Я знаю. Это-то и пугает. Но ведь он это прекрасно знает. Из каких-то соображений он исходит.

– А ты знаешь все детали операции?

– Ещё нет. Он даст все инструкции непосредственно перед вылетом.

– Хочешь, скажу честно, что я об этом думаю?

– Конечно!

– Это очень похоже на отвлекающий манёвр. Вы очень колоритная пара, сразу привлечёте к себе пристальное внимание.

– Я знаю, – вздохнула она.

– Ты не боишься, что Кир может вами пожертвовать?

– Нет, – уверенно ответила она.

– Откуда такая уверенность?

– Не могу сказать, Вальтер. Но это просто невозможно, поверь мне. Мне кажется, что Кир так делает, потому что у него нет другого выхода.

– То есть?

– Может быть, он просто никому не доверяет.

– Не доверяет? – удивился Вальтер.

– Ладно, выброси из головы, это мои предположения.

– Лира, ты меня пугаешь. Тут не всё чисто.

– А что, я могу обсуждать приказ? – огрызнулась она. Они помолчали.

– Кто тебя страхует?

– Ты.

– Я? – он хохотнул. – А почему я до сих пор об этом не знаю?

– Тебя же Кир вызвал. Вот сегодня и узнаешь.

– Понятно. Ну что ж, поздравляю нас.

– Ага.

– Почему всё происходит в последний момент! – раздражённо воскликнул он. – Мы ведь даже не успеем поговорить!

– Мне кажется, он специально так сделал.

– А зачем, Лира? Что от этого лучше пройдёт задание?

– Вальтер, я не знаю. Здесь очень много непонятного.

– Я поговорю с ним. Так нельзя!

– Попробуй, посмотрим, что из этого выйдет.

– Ты вела какие-нибудь записи в эти дни?

– Да. Возьми в кабинете, в столе диск.

– Я почитаю, – сказал он. – Да, ну и новости! Не успел приехать!

– Сочувствую.

– Он работал с Эквилибристом? – спросил Вальтер.

– Нет.

– Но ведь Галдер и Малли …

– Вальтер, ты, что мало их знаешь? Разве их можно воспринимать серьёзно?

– Зато они взяли Эквилибриста.

– Им повезло!

– Мне бы так повезло!

– Вот и будешь скоро отдавать им честь, – пробурчала она.

– Лира, не пугай меня так!

– Ладно, всё равно потом всё станет на свои места. Лучше скажи, что мне делать с ним?

– А что делать? Работай дальше. Ведь ничего страшного мы не узнали. Проинформируем Кира, только и всего. Из-за этого он всё равно не будет отменять операцию.

– Конечно, – согласилась она. – Какой в этом смысл? Особенно после таких расходов.

– Да? Мне становится всё любопытнее, – сказал он.

– Если бы ты знал, сколько денег он сумел вытрясти из Кира на проведение этой операции!

– Вот этот Лео?…

– Да-да. И сколько ещё будет расходов, я даже не представляю.

– Много, Лира. Очень много, – улыбнулся я.

– Что вы там такое задумали?

– Спрашивай у Кира.

– Ясно. Ты о результатах ему сама сообщишь или мне заключение составлять?

– Давай я его спрошу сначала. Может быть, оно и не понадобится.

– Хорошо, – согласился он.

– Когда он очнётся?

– А когда тебе нужно?

– Сейчас, наверное.

Я беззвучно запрыгал к креслу. Дверь открылась, когда я залезал на него. Пришлось прикинуться дурачком:

– Ребята, а что это вы свет выключили? Лира прищурилась:

– Ты очнулся?

– Представь себе!

– Давно? Я округлил глаза:

– Только что.

– М-да, – Вальтер снял очки и стал протирать их носовым платком.

Она впёрлась в меня своим взглядом, пытаясь выведать, о чём я думаю. Я же стал напевать про себя глупую детскую песенку. Правда, долго я не выдержал.

– Что ты так смотришь на меня? – спросил я её. – Я плохо выгляжу? Она молчала.

– Мы уже едем?

– Пока нет, – она не отводила от меня взгляда, словно кобра в стойке.

– А я беспокоюсь. Как бы не опоздать.

– Мы успеваем.

– Я неуютно здесь себя чувствую. Её правая бровь поползла вверх.

– С чего это?

– Тесновато тут.

– Это не причина для беспокойства.

– А если у меня клаустрофобия?

– Тебе кажется.

– На меня стены давят!

– Ты в полной безопасности.

– Нет. Здесь страшно, – я стал имитировать дрожь. Вальтер перестал протирать очки.

– Нет у тебя никакой клаустрофобии. Хватит паясничать, бесполезно скрывать, что ты нас слышал. Пришлось признать поражение.

– Ну и что? – я с вызовом посмотрел ему в глаза.

– Ничего. Лира, пойдём. Кир нас хотел видеть.

– Он здесь?

– Да.

– Парализовывать его будем?

– А какой смысл? Тебе не кажется это бесполезным? Она открыла дверь и сделала знак, чтобы я шёл первым.

Глава 17.

Встреча с Киром была мимолётной, но активной. Как я и ожидал, они побеседовали, не произнеся ни слова, берегли мой слух. Несколько раз Кир и Вальтер перехлёстывались многозначительными взглядами. Явно спорили. Причём, Кир всё-таки победил. Один раз, во время беседы, Кир удивлённо взглянул на меня, выслушав доклад Лиры.

После доклада Вальтера, он сдвинул брови, но, как и говорил Вальтер, ничего в планах менять не стал. Он долго что-то объяснял им обоим. Видимо что-то очень важное, они даже переглянулись друг с другом. После этого Кир ещё раз посмотрел на Вальтера и отпустил нас с миром. Только на выходе, он остановил меня и, тронув меня за плечо, сказал:

– Запомни, мальчик. На Марсе народ горячий. И если ты там будешь вести себя так, как с нами, тебя просто пристрелят. Учти это. Я посмотрел на него снизу вверх:

– Учту.

– Ну и хорошо. Теперь иди, – он повернулся и, заложив руки за спину, пошёл назад в свой кабинет.

– Подожди, – окликнул я его.

– Да, – он остановился.

– Я могу поговорить с тобой наедине? Он подумал немного.

– Лира, Вальтер, прошу вас, подождите за дверью.

Они в недоумении переглянулись. Кир закрыл дверь. Я вернулся и сел на стул перед его столом. Его сиятельство уселся за стол. Кабинет был крохотный, поэтому казалось, что он заполнил собой половину его объёма.

– Что ты хотел мне сказать? – спросил он. Я не знал с чего начать.

– Ну что же ты? – он шевельнул бровями.

– Ты знаешь, что на меня покушались? Он кивнул:

– Лира мне докладывала.

– Про записку ты тоже знаешь?

– Естественно.

– И ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил я. Он вытянул губы трубочкой.

– Пока нет.

– Но ты ведь прекрасно знаешь, что я не могу причинить вам вреда.

– Непосредственно ты, нет.

– Я думаю, ты понимаешь, что я и не хочу этого.

– Очевидно, у тебя нет никакой деструктивной цели.

– Тогда почему ты не хочешь дать мне информацию, которая могла бы мне помочь?

– В чём, Лео? Всё, что нужно знать для операции, знает Лира.

– А если случится так, что мы разделимся? Всякое ведь может случиться.

– Тем лучше. Чем меньше ты знаешь, тем меньше вероятность, что это узнают другие.

– И всё-таки ты можешь ответить на мои вопросы? Он шумно втянул воздух.

– Говори.

– Мне угрожает опасность?

– Ну, зачем так драматизировать…

– Принцессу можно как-то спасти?

– Она сейчас дома. Я проконтролировал, чтобы в пути с ней ничего не случилось.

– А на Марсе с ней может что-нибудь случится?

– Не исключено.

– Кто мне помог?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Ты не знаешь или не хочешь говорить?

– Следующий вопрос.

– Это был ты?

– Нет, – он улыбнулся. – Это был не я.

– Кто убил Кукумбера?

– Это тебе знать необязательно.

– Эквилибрист. Он молчал.

– Что обозначает медальон?

– На Марсе ты сам узнаешь, но лучше тебе остаться в неведении.

– Могу я его взять с собой? Он сощурился.

– Зачем?

– Я хочу себя подстраховать. Он приблизил ко мне лицо.

– Неужели ты что-то знаешь об этом?

– Нет, – честно признался я. Он снова вытянул губы в трубочку.

– Что, интуиция?

– Наверное.

– Ладно, – он открыл ящик стола и достал оттуда медальон.

– На том была порвана цепочка, – заметил я.

– Я её заменил. Надень и никому не показывай. Даже Лире. Я взял его, надел на шею и спрятал под рубашку.

– На таможне с ним проблем не будет?

– Нет, не беспокойся.

– В чём заключается моё задание?

– Жениться на принцессе. Придёт время, станешь королём. Тогда я тебя найду.

– Ты шутишь? Он рассмеялся.

– Какой вопрос, такой ответ.

– Вопрос вполне нормальный.

– Я тебе уже отвечал на него. Это всё?

– Нет.

– Лира может убить меня?

– Не совершай ошибок.

– Да, – я вспомнил, – Кто такой Кассиан?

– Очень много людей носят это имя. И здесь и там.

– А при дворе?

– Выяснишь сам.

– Отправить меня назад ты уже не можешь? Он помрачнел:

– Боюсь, что нет.

Глава 18.

– О чём ты говорил с Киром? – спросила меня Лира, когда мы выходили.

– Спросил, что меня ждёт при удачном выполнении задания.

– И что он ответил? – поинтересовалась она.

– Разрешил стать твоим напарником.

– Это не оригинально. Мог бы придумать бы что-нибудь поинтереснее, – она завела мотор. Вальтер вышел нас проводить. Его очки яростно засверкали на солнце.

– Передай Галдеру мои поздравления, – крикнул я ему. Сначала он нахмурился, а потом улыбнулся вполне искренней улыбкой.

– Пристегнись, – приказала мне Лира. Я повиновался, и мы взмыли в воздух.

– Зачем ты разворачиваешься? – спросил я, когда увидел, что мы летим обратно.

– Космопорт в другой стороне, – без выражения ответила она.

– Далеко?

– Можешь вздремнуть. Я подумал и решил, что это будет правильно.

Космопорт был построен за невысокой горной грядой, имеющей форму подковы. Я рассчитывал увидеть что-то более грандиозное – фантастические виды и образы въелись мне ещё с детства и постоянно укреплялись под воздействием научно-фантастической литературы и кино. Что же я увидел на самом деле?

Сверкающее под солнцем многоэтажное здание, словно щупальца раскинувшее многочисленные пристройки по поверхности долины. Перед зданием порта раскинулось широкое поле, на котором стояли исполинские летательные аппараты, формой напоминающие утюги. Они чинно блестели на солнце и ждали запуска. Другие же, поменьше, взлетали каждые 10-15 минут и исчезали в небе за считанные секунды.

Внутри было прохладно и немноголюдно. По крайней мере, в том зале, куда зашли мы. На табло засели две строчки – сообщение об отправлении нашего корабля и рейса на Луну. Я с удивлением узнал у Лиры, что на Марс летают всего два раза в неделю. Один рейс – Гунбург-Леванто, а второй Гунбург – Лаврион. Из Кукуйонен-Сити корабли отправляются в Титанию и Нимбург. Согласитесь, это немного. Я подумал, что, возможно, это очень дорого и спросил об этом Лиру.

– Дело не совсем в этом, – ответила она. – Политическая обстановка накладывает отпечаток.

Лира отправилась регистрировать наши билеты, а я остался с чемоданами и сел в ближайшее кресло. Недалеко от меня посапывал довольно упитанный господин, облокотившись на свой портфель. С другой стороны ёрзал в кресле мальчишка лет десяти и разглядывал на меня. Я делал вид, что его не замечаю. Через некоторое время он подсел ко мне и спросил:

– Вы куда летите?

– На Марс, – без энтузиазма ответил я.

– Ух, ты! Я тоже хочу туда!

– А ты куда летишь?

– В Австралию, – поморщился он. – Там скучно.

– Ничего не понимаю. Австралия ведь находится на этой планете. Он усмехнулся.

– Вообще-то, да.

– Я думал, отсюда только туда летают, – я показал глазами наверх.

– Нет, – протяжно ответил он. – А что, правда, на Марсе идёт война? Я кивнул, хотя не был уверен.

– Там интереснее, – заключил он.

– Чем же?

– Там можно по пустыням путешествовать, – заявил пацан.

– А что мешает это делать здесь? – спросил я.

– Здесь неинтересно. Там есть ничейная земля, на которой живут кочевники.

– Да? – протянул я.

Я попытался представить себе прелесть путешествий по пустыне с кочевниками. Не получилось.

– На севере они лёд добывают, – рассказывал парень, – а на юге золото.

'Это уже несколько интереснее, – отметил я про себя, – только очень похоже на впечатления от приключенческих романов'.

– И вообще, там можно рыцарем стать.

– Кем?

– Если оказать королю какую-нибудь услугу, он может посвятить тебя в рыцари.

Я подумал, хочу ли я стать рыцарем. Ничто в моей душе не отозвалось на подобный призыв. Как-то незаметно у меня детство прошло, что ли. Ничего подобного я не припоминаю. Помню, что в покер мечтал научиться играть. Такое было. А про рыцарей ничего не помню.

– А что там ещё есть? – спросил я.

– Там в лесах растут цветы, которые распускаются раз в десять лет в полночь. Они могут показать место, где зарыт клад.

– Вот оно что! – я зевнул.

– Да, – убеждённо сказал он.

– Чего только в жизни не бывает.

– Я тоже когда-нибудь туда полечу, – сказал он.

– Хорошо, – ответил я.

– Везёт вам, – он стал шаркать ногой по полу.

– Фарис! – раздался за спиной женский голос, – не стирай обувь.

К нам подошла женщина лет так около сорока и утащила пацана за собой. Я посмотрел им вслед и задумался. Интересно. В детстве я был совсем другим. Сказки меня мало интересовали. Тогда у меня был единственный кумир – старший брат. Он был старше на пятнадцать лет и был хорошим пройдохой. Семья давно махнула на него рукой, а ему до нас вообще дела не было.

Он не учился и не работал. С четырнадцати лет он играл в карты, и это было его основной профессией. Он одевался лучше всех в районе, и у него была такая машина, увидев которую девушки сами бросались в его объятья. Какие могут быть рыцари? Сами понимаете. Лучшего рыцаря для меня тогда во всей Вселенной было не сыскать. Я мечтал стать таким же, как он, и точка.

Но добиться такого в одиночку я не мог. Поэтому изводил себя и друзей покером. Я тренировался на уроках, и всё своё свободное время тратил на проведение чемпионатов по этому виду спорта. Но, как это часто бывает, судьба не разделяла моих желаний и устремлений.

Я не унаследовал талант моего брата, поэтому все мои ограниченные денежные средства, получаемые от родителей и редкими заработками, быстро перетекали в карманы приятелей и безвозвратно там исчезали. Брат же не хотел делиться со мной знаниями и опытом и, фактически, бросил меня на произвол судьбы, с которой, как я уже упоминал, у нас были разные взгляды на этот вопрос.

Через некоторое время моего кумира убили недоброжелатели в одном из баров. Кто-то нашёл его в луже крови, с воткнутым в ногу шприцем и простреленной головой. Чемпионаты по покеру прекратились. Я раздал свои последние долги и потом долго не мог притронуться к картам. Вернулась Лира.

– Ну что? – спросил я.

– Всё нормально, – она села рядом.

– Когда взлетаем? Она посмотрела на табло.

– Минут через десять пойдём на посадку. Сейчас надо сдать багаж.

– Уже не боишься лететь?

– Да я и не боялась.

– Куда ещё отсюда летают? – спросил я.

– В смысле? – не поняла она.

– На Луну, Марс. А ещё куда?

– Всё. Больше летать некуда. Спутники Юпитера только-только стали осваивать. Пассажирских рейсов туда нет.

– И всё?

– Ну а куда ещё летать-то?

– Плохо. Она рассмеялась.

– Что значит плохо?

– Я ожидал большего.

– Ну, извини. Пойдём, сдадим багаж, – она поднялась, – пройдём биоконтроль и на посадку.

– Что ещё за биоконтроль?

– Увидишь.

– Это больно?

– Очень.

Мы сдали наши чемоданы. В них ничего запретного не обнаружили. Наш багаж отправился в самостоятельное путешествие на борт космического корабля. Настал черёд неведомого мне биоконтроля.

– Вот твои документы, – Лира протянула мне паспорт с билетом.

Я прошёл через металлоискатель. Он резко звякнул. Ко мне подскочил бдительный таможенник.

– На вас есть что-нибудь металлическое, – это был не вопрос.

– У меня железная пластина в голове, – я указал пальцем на свою макушку. – В детстве неудачно упал с дивана.

Таможенник, который сидел за стойкой и проверял мои документы, проговорил:

– Здесь ничего об этом не сказано.

– А разве в паспорте об этом пишут? Они посмотрели на меня, как на идиота.

– В вашей медицинской карте об этом ни слова.

– Правильно. Потому что я пошутил. У меня зуб золотой. Они переглянулись между собой.

– Откройте рот, – потребовал первый. Я открыл. Он присел, чтобы лучше осмотреть его содержимое.

– Его там нет, – констатировал он.

– Не может быть! Наверное, проглотил.

– Пройдёмте с нами, – попросил первый.

– Вы знаете, я тороплюсь на корабль.

– Мы досмотрим вас, мало ли, вдруг что-нибудь ещё потерялось, – мне в бок упёрлась дубинка.

Лира, которая уже прошла эту процедуру, с гневом смотрела на меня. Я вздохнул и последовал за ними.

– Вы точно хотите тратить на меня время? – спросил я. – Я же просто пошутил.

– И всё-таки мы тебя тщательно досмотрим, – сказал второй. – Так всем будет спокойнее. Где его багаж?

– Пока он раздевается, его привезут, – ответил первый.

– Э, парни, зачем меня раздевать?

– А вдруг ты провозишь что-нибудь запретное?

– Да бросьте вы! Он покосился на меня.

– Иди!

– Сейчас уже корабль должен взлетать.

– Значит, в твоих интересах закончить с этим быстрее, – резонно заметил второй.

– Господа, – услышал я сзади голос Лиры. Они остановились.

– Господа, я прошу прощения.

– Слушаю вас, – сказал первый.

– Я сестра этого придурка. Приношу вам свои извинения за его поведение.

– Он болен?

– Нет. К сожалению, диагноза 'дурак' не существует. Пожалуйста, не задерживайте его. Отпустите под мою ответственность. Они смягчились.

– Хорошо. Тогда не отходите от него, – сказал первый.

– Спасибо, – она так схватила меня за локоть, что у меня чуть не отнялась рука.

Когда мы отошли такое на расстояние, чтобы они нас не слышали, она прошептала:

– Клянусь, я убью тебя.

– Извини, я забыл, что они шуток не понимают.

Мы подошли к металлоискателю. Я снова прошёл через него. Он звякнул менее уверенно.

– Может, это пряжка от ремня? – предположил я.

– Снимайте. Пришлось снимать. На третий раз металлоискатель молчал.

– Теперь в камеру биоконтроля, – сказал первый таможенник.

Я взял ремень и зашёл в неё. Здесь было всё белое. Белые стены, белый пол, белый потолок, белая дверь. Оставалось только маленькое окошечко. Через него я стал улыбаться молоденькой пограничнице и делать ей знаки, показывая, что один тут скучаю. Этим я её очень смутил.

Никакой заразы во мне не обнаружили. Я вышел на свет дневной и подошёл к девушке. Она сравнила фото с оригиналом.

– Надеюсь, выгляжу не сильно старым? – спросил я.

– Проходите, – она указала рукой в коридор терминала, у входа в который меня дожидалась Лира.

– Я цел и невредим, – сообщил ей я.

– Если ты будешь продолжать в таком духе, мне проще будет от тебя избавится, – сказала она.

– А как же принцесса?

– Ничего, разберусь как-нибудь. Лео, я серьёзно. Ты меня достал.

– Извини, больше не буду. Не могу серьёзно воспринимать эти процедуры.

– Давай договоримся сразу, если ты будешь тебя вести так, мы расстаёмся.

– Что значит, расстаёмся?

– Ты знаешь.

– Интересно, как ты собираешься избавляться от трупа на марсианском корабле.

– Лео, это детали. Они доставят мне меньше хлопот, чем ты такой.

– Понятно.

– Я прошу тебя. Пожалуйста, никаких выкрутасов.

– Ладно, договорились.

Коридор вывел нас к заполненному людьми автобусу. Мы уселись на последние свободные места. Я сразу стал разглядывать наших попутчиков. Ничего. Совсем ничего интересного. Лира отрешённо смотрела в окно, занятая своими мыслями. Я выделил в массе пассажиров нескольких марсиан.

Они сильно отличались от землян. Открытые лица, без налёта спеси и самодовольства. Очень живые. Постоянно вертят головами и много говорят. И одеты совсем по-другому. Проще, без претензии. Жалко, среди них не было женщин. Вот бы было интересно взглянуть, какие они. Я видел только двух девушек, а для создания полноценной картины этого очень мало.

Я отвлёкся. В автобус зашли ещё двое. Пока они не отыскали два свободных места в конце салона, водитель ждал. Неожиданно, я обнаружил, что меня тоже пристально изучают. Сначала я не понял, кому я вообще могу быть интересен, но потом быстро догадался, что являюсь единственным представителем низшей касты в этом салоне.

Я осторожно проверил свою догадку. Пол-автобуса украдкой следили за мной. Но взгляды были не любопытные, скорее осуждающие. Наверняка среди них были 'слуги', но вряд ли много. Только наиболее состоятельные из них могли позволить себе такой полёт. Что же говорить обо мне – примитивном?

Этот вопрос их очень интересовал. Сначала я решил показать своим видом, что мне просто повезло. Но этот вариант их не устраивал. Я встретил пару явно враждебных взглядов. Ладно. Тогда я решил избавиться от их внимания простым способом – стал нагло их разглядывать. Это моментально подействовало, я сразу перестал их интересовать.

Двери плавно закрылись, автобус приподнялся над землёй и направился к кораблю. Не скрою, я первый раз лечу на другую планету и меня немного потрясывает от возбуждения. У меня и в мыслях никогда не было, что я могу туда попасть, поэтому сейчас мне и интересно, и страшновато.

Ровно одиннадцать. Я стою у основания корабля, задрав голову, и смотрю, как люди поднимаются на прозрачном лифте к входу в корабль. Через пятнадцать минут эта сверкающая глыба взмоет над планетой. Солнце приятно греет спину, мне совсем не жарко. Только что совсем без шума слева от нас приземлился такой же чемодан, как этот.

Лифт вернулся вниз, чтобы забрать очередную партию пассажиров. Стюардесса пожелала нам удобно расположиться в салоне, и мы прошли в лифт. Закрылись двери, лёгкий толчок и мы поднимаемся вверх, оставляя внизу небольшую кучку людей на залитом солнцем взлётном поле. В синем небе застыли перистые облака, а за горами, обрамляющими космодром, исчезала ущербная луна.

– Прощай, любимая планета, – прошептал я. – Возможно, больше я тебя никогда не увижу. Это был трогательный момент.