Принц мафии

Я не ожидаю перепада высоты с другой стороны, и жёстко ударяюсь о землю. Удар выбивает весь воздух из лёгких. Густые заросли зелёной травы почти не смягчают моего падения.

Я лежу, глядя на сердитое небо и пытаясь отдышаться. Замечаю какое-то движение возле ограды, и страх, что это может быть Фредди, слишком быстро очухавшийся, заставляет меня попытаться встать. Закрываю глаза от хлещущего в них ливня и собираюсь подняться. Вдыхать больно, и, когда открываю глаза, передо мной больше не сердитое небо, а пара свирепых холодных голубых глаз. Капли дождя падают на обнаженную грудь Джека, и всё, о чём я могу думать, — это, что он похож на жестокого, мстительного бога. И сохрани Господь того, кто его разозлил. Я понимаю, что этот рассвирепевший бог здесь из-за меня.

Медленно отползаю назад, слишком медленно. Джек преследует меня, как будто на полном серьёзе открыл на меня охоту. Он наклоняется и заслоняет от меня весь свет своими сильными плечами. Обхватывает руками меня за талию, обжигая своим жаром мою холодную кожу, и я взлетаю в воздух.

Какое-то мгновение пытаюсь разглядеть рисунок на его спине. Чёрные чернила, покрывающие его кожу, скрываются за поясом брюк. Я собираюсь с мыслями и выворачиваюсь из его хватки.

— Отпусти меня! Сейчас же!

Он разворачивается к ограде, и я жду, что он перебросит меня через неё. Он снимает меня с плеча, и я оказываюсь прижата к его груди. Отталкиваюсь от него изо всех сил. Сузившиеся глаза останавливаются на мне, и я замираю.

Слишком. Близко.

Разумная часть моего мозга готова извиниться, умолять о прощении. Но прямо сейчас эта часть плохо соображает.

— А ну отпусти меня! Немедленно! — Джек в два шага преодолевает расстояние до ограды и, легко и грациозно приподняв, опускает меня на землю с другой стороны. Я собираюсь отпрыгнуть, когда он выбрасывает вперед руку и хватает меня за запястье. Схватившись другой рукой за столб, он перемахивает через ограду.

Понты.

В его взгляде не видно торжества от такого маневра. Не выпуская мою руку, он тащит меня под проливным дождем к дому.

Извинись.

Мой инстинкт самосохранения начинает работать. Сжимаю губы, не позволяя себе уступить ему, когда мы заходим на кухню, как две мокрые крысы. Женщина, которая кричала, когда я пробегала мимо, снова вскрикивает, но поспешно замолкает. Не останавливаясь, Джек тащит меня через всю кухню, оставляя позади нас потоки воды. Я снова пытаюсь выдернуть руку, и он через плечо бросает на меня предупреждающий взгляд.

Прохожу по коридору мимо Фредди, и он не улыбается победно, как я могла бы ожидать от него. Вместо этого он выставляет подбородок в сторону Джека, который этого не замечает. Я спотыкаюсь о свои же ноги, когда меня тащат вверх по лестнице. Как только мы оказываемся на верхней площадке, я вновь делаю попытку вырваться, но его железная хватка не ослабевает. Освобождаюсь, только когда он швыряет меня на колени на пол спальни. Колени тут же обжигает от трения. Дверь закрывается, и я не оборачиваюсь и не смотрю на него.

Его ноги появляются передо мной, и я собираюсь подняться.

— Оставайся на коленях. Тебе идёт, — его слова наполнены угрозой. Я его довела. Я не двигаюсь. — Думаю, тебе пора начать умолять.

Сердито на него смотрю. Не хочу умолять. Качаю головой несмотря на то, что губы дрожат от холода, и лёгкая струйка страха, стекающая по позвоночнику, должна быть моим предупреждением.

Я ещё больше злю бога, и он отступает на три шага назад, в то время как медленное движение его губ поджигает мои вены. Я горю изнутри.

Что будет дальше? Я сама в это влезла.

Извинись.

Поднимаюсь с коленей и проглатываю собственную гордость.

— Извини меня.

Не знаю, чего ожидаю: того, что он смягчит свой гнев, или примет извинения, но никак не жду его следующих слов.

— Снимай свою одежду.

Я не готова.

— Я же сказала «извини», — слова мои тихие и бесполезные.

Он качает головой, и вода капает с его тёмных волос на пол и вниз по груди.

Я снова дрожу. Я могла бы просто покончить с этим и была бы свободна. Сколько часов я уже здесь? Мне нужны деньги. Мне нужно поскорее расплатиться с долгом, иначе всё это будет напрасно.

Не думай об этом.

Я стягиваю с себя топ, и он падает у моих ног.

Ты одна в своей комнате.

Я расстёгиваю молнию на ботинках и снимаю их.

Здесь больше никого нет.

Я снимаю носки.

Скоро всё закончится.

Я расстёгиваю джинсы и с трудом стягиваю их вниз по ногам. Мне приходится встать на них, чтобы снять полностью. Моя кожа покраснела от холода.

Готово.

Я не поднимаю головы, но стою на месте. Если я не увижу его, значит, я смогу это сделать.

— Всё, Мейв, — от его слов на моих руках волоски встают дыбом. Мне не нравится то, как звучит моё имя в его устах. У него получается это слишком лично, и я ненавижу, что мне это нравится.

Я не готова.

Вздрагиваю и тянусь за спину к застёжке бюстгальтера. Расстёгиваю и позволяю бретелькам соскользнуть вниз по рукам, прежде чем он упадёт на пол. Моя грудь освобождается, и я с трудом подавляю искушение поднять руки и прикрыться. Вместо этого прижимаю сжатые кулаки к бокам. Я замираю и понимаю, что, стоя здесь, продлеваю агонию этого момента. Я не представляла, что это произойдёт именно так. Неужели я должна переживать такое унижение?

Нет.

Стягиваю свои чёрные трусики и позволяю им присоединиться к остальной одежде, лежащей на полу. Стою прямо, голая и пытаюсь отыскать свою гордость. «Я сильнее него», — говорю себе, встречаясь с ним взглядом.

Я не могу расшифровать выражение его глаз под прикрытыми веками, когда его взгляд касается каждого дюйма моей плоти, и, когда он скользит по мне, я дрожу от страха, предвкушения и непреодолимого желания прикрыться.

Он переводит взгляд на мою грудь, и её обдает жаром.

— Со сколькими мужиками ты переспала? — в его голосе слышна злость, и я не могу понять её причину. Он обходит меня по кругу, будто я призовая лошадь.

Хочу сказать ему, что это не его дело, но не могу найти подходящих слов, когда его дыхание касается моей шеи. Я сдерживаюсь, чтобы не прижаться к нему. Терпеть не могу то, как сильно жажду его прикосновения. Закрыв глаза, пытаюсь думать о чём-нибудь другом, но резко распахиваю их, когда он проводит ладонью по моей груди, а затем накрывает затвердевший сосок.

— Ты возбудилась.

От осознания того, что это правда, меня охватывает ужас. Его рука спускается ниже, оставляя за собой пылающий след. Раздвинув мои складки, он погружает пальцы внутрь, и я задыхаюсь от новых ощущений. Я прижимаюсь спиной к его твёрдой влажной груди. В меня упирается его длина, и моё тело трепещет, но девственница внутри меня сжимается от страха.

Я вновь задыхаюсь, когда он толкает палец глубже, и выдыхает мне в ухо.

— Ты мокрая, Мейв.

Мне следует сказать ему остановиться, но я не хочу. Никогда и никому я не позволяла трогать себя.

Другой рукой он проходится вдоль моего бока, а затем обхватывает ладонью грудь. Я вздрагиваю от прикосновения к напряжённому соску. Указательным и большим пальцем он сжимает его, посылая между моих ног боль вперемешку с удовольствием.

— Если ты когда-нибудь снова сбежишь, — его пальцы всё ещё внутри меня, и он притягивает меня ближе к себе. Его стояк больно упирается в меня и кажется огромным. — Я жестоко накажу тебя. — это обещание, а также то, что он убирает от меня свои руки, заставляют меня резко податься вперёд. Он больше не стоит за моей спиной. — Прими душ и оденься.

Я моментально заливаюсь краской, и мне хочется повернуться и посмотреть на него, но я со стыдом и ужасом бегу в ванную.

ГЛАВА 10

ДЖЕК

На деревянный пол гардеробной с моих волос капает вода. Стиснув кулаки, я прислоняюсь к стене. Мне стоило бы войти в ванную и трахнуть её, покончить с этим, чтобы я мог сосредоточиться на том, что действительно важно. Не хочу, чтобы кто-то вроде неё отвлекал меня. Она забралась мне под кожу, и мне не нравится то, что я при этом чувствую.

Стягиваю джины, член болезненно трётся о грубую ткань. Он всё ещё каменный после того, как я увидел её обнажённое тело.

Красивые вещи всегда опасны. И Мейв в их числе. Обхватив рукой член, прикусываю губу, чувствуя боль и удовольствие. Избавившись от боксеров, поглаживаю себя, в красках представляя её в душе. Её идеальные сиськи, её розовые соски, которые так и просят, чтобы их пососали.

Что за лютую дичь я здесь творю?

Выпускаю свой член. Мне всего лишь нужно войти туда и наяву вытрахать Мейв из себя.

Так какого хуя я не двигаюсь с места?

На столе звонит телефон, я прохожу к нему через всю комнату. На экране высвечивается имя Киана, и этого достаточно, чтобы моё возбуждение прошло.

Меня так и подмывает не отвечать ему, но, скорее всего, речь пойдёт о сегодняшней встрече.

— Да, Киан, — стараюсь, чтобы мои слова звучали ровно и спокойно, как учил меня отец, но в них всё равно проскакивает раздражение и скрытое желание сказать «какого хрена тебе надо».

— Я забираю Дану из аэропорта.

Я отхожу от стола и возвращаюсь в гардеробную. Замечаю, что из ванной больше не слышно шума текущей воды. Мой член вновь наливается кровью, но голос Киана совершенно убивает его.

— Просто подумал, что ты захочешь об этом знать.

— Это всё? — достаю чёрный костюм. Он придурок, но даже придурки иногда бывают полезны.

— Знаешь, а по телефону ты ещё милее, чем в реальной жизни, — Киан вешает трубку. Охуительно быть таким смелым, когда нас разделяют время и расстояние. Интересно, проявит ли он такую же храбрость на сегодняшнем собрании?

Я узнал, что Дана возвращается домой, когда был с Финном в больнице. Он сообщил то, что мне уже известно.

Услышав приближающиеся тихие шаги, поднимаю голову, и под моим взглядом Мейв замирает. Большое синее полотенце обёрнуто вокруг её чертовски сексуального тела. Светлые волосы рассыпались по плечам, и мой член возвращается к жизни. Её глаза широко распахиваются, когда она смотрит на него.

Она не двигается, и я вижу, как её взгляд меняется, словно она что-то взвешивает. Мечтаю, чтобы она сбросила с себя полотенце и захотела меня так же сильно, как хочу её я. Но в то же время не хочу, чтобы она это делала — ведь тогда сделка будет закончена.

Мейв прочищает горло и отводит взгляд.

— Поскольку мы действительно собираемся этим заняться… Мне нужны деньги. Я должна передать их кое-кому. Моё время на исходе.

Она высоко задирает подбородок, и я понимаю, что это её защитный механизм. Я делаю шаг по направлению к ней, и она всеми силами старается не отводить глаз от моего лица.

Медленно растягиваю губы в улыбке, и едва заметный, постепенно проступающий румянец на её щеках вызывает у меня желание прикоснуться к ней.

— Кому ты должна деньги?

— Мужчине, — она крепче сжимает в руках полотенце.

— Надо же. А я было решил, что это женщина.

Она опускает глаза и прикусывает губу, прежде чем снова посмотреть на меня. Я улыбаюсь шире, давая ей понять, что заметил этот промах.

— Мне нужно встретиться с ним лично, — говорит она.

Все дразнящие нотки покидают мой голос, и я останавливаюсь.

— Нет. Этого не будет.

— Я должна. У меня нет выбора, — паника в её голосе заставляет меня преодолеть оставшееся расстояние между нами.

— Выбор у тебя есть. Я пошлю Фредди, ты скажешь нам, кому должна деньги, и он оплатит долг.

В её прекрасных глазах мелькает вызов.

— Я пойду сама, или эта сделка не состоится.

— Я не хочу рисковать тобой.

От моего признания она широко распахивает глаза, но я спешу объясниться.

— Не пойми меня превратно, Мейв, — её щёки заливает краска. — Я не хочу терять двенадцать тысяч. Ты и без того уже достаточно дорого мне обошлась.

— Тогда я пойду с Фредди.

Обхватываю её шею и откидываю голову назад, её пульс трепещет под моей ладонью.

— Почему ты думаешь, что можешь вести переговоры? — её непокорность заводит меня, делая член твёрдым.

Её сердцебиение становится ещё чаще, и, высунув язык, Мейв нервно облизывает алые губы. Не в силах больше сдерживаться, накрываю её рот своим, и она замирает рядом со мной. Нажимаю языком на её губы, крепче сжимая шею, и она, ахнув, открывает рот, позволяя мне вторгнуться внутрь. Когда она отвечает на мой поцелуй, я проталкиваю язык глубже в её теплый рот и притягиваю ближе к своему обнажённому телу. Между нами только полотенце.

Я стягиваю его, и её плоть прижимается к моей. Она стонет мне в рот, и я приподнимаю её от пола, не прерывая поцелуя. Её задница в моих ладонях, а ногами она обхватывает меня за талию. Сжимаю её ягодицы. Она пахнет моим гелем для душа и ещё чем-то приятным. Её затвердевшие соски трутся о мою грудь, когда я укладываю её на кровать. Перемена в её состоянии заставляет меня прервать поцелуй. Она часто и тяжело дышит. В её широко распахнутых карих глазах плещутся желание и страх. Я тут же перевожу взгляд на её шею, чтобы проверить, не сделал ли ей больно.

— Джек, — говорит она сдавленным голосом, как будто близка к панике. — Я девственница.

Мой член каменеет, упираясь ей в живот. Эти два слова приводят меня в восторг. Её не касался ни один мужчина. Я буду первым.

И последним.

— Я буду нежен, — не поддаюсь на её рискованные слова. Прямо сейчас я брать её не собираюсь. Она так легко от меня не отделается.

Впиваюсь поцелуем в её дурманящие губы. От её возбуждения я ловлю кайф, и мне приходится сдерживать желание взять её немедленно. Она не прикасается ко мне, вцепившись ладонями в покрывало, лежащее под нами.

Спускаюсь ниже вдоль её тела, пока не оказываюсь у неё между ног. Раздвигаю их шире, и она пытается подняться.

— Что ты делаешь? — её голос дрожит.

Я втягиваю её клитор в рот, и она откидывается на спину. Когда мои пальцы погружаются в тесную киску, она сжимается вокруг меня. Провожу языком, заставляя её извиваться подо мной и вцепиться длинными пальцами мне в волосы. Толкаюсь глубже в неё, пальцами трахая то, что будет моим. Мейв стонет и крепче сжимает мои волосы. Она сладкая на вкус, когда я слизываю всю её влагу. Она дрожит и выгибается подо мной. Я чувствую, что она уже близка к тому, чтобы кончить. Её вздохи и стоны становятся всё громче, и я двигаюсь быстрее, пока она не вскрикивает, освобождаясь. Её киска истекает влагой, когда я усиливаю напор, посасывая клитор. Замедляясь, убираю пальцы, прежде чем оставить поцелуй напоследок и приподняться, посмотрев ей в лицо.

— Это было впервые? — её взгляд устремляется на меня, пока она борется, пытаясь вернуть себе самообладание, но прямо сейчас она слишком далеко, и потому кивает, соглашаясь.

Просто возьми её прямо сейчас.

Мой член совсем рядом с её входом, и, не в силах бороться с искушением, наклоняюсь к ней и прижимаюсь губами к шее. Мейв кладёт руки мне на плечи, в этот раз неуверенно прикасаясь ко мне. Отклонившись назад, я смотрю на неё сверху вниз.

— Чего ты ждёшь? — раздражение в её голосе лишь вызывает у меня улыбку.

— У меня встреча, — оторвавшись от неё, усилием воли заставляю себя вернуться в гардеробную и начать собираться. Я не соврал — если не выеду в ближайшее время, могу опоздать. Мейв ходит по комнате, и, когда я возвращаюсь, она уже одета в мою рубашку. На её щеках всё ещё играет румянец, и она скрещивает руки на груди.

— Пожалуйста, верни мне мои вещи, — отрывисто произносит Мейв, не глядя на меня.

Я поправляю галстук, оставляя её без ответа.

Наконец, она переводит взгляд на меня. Отвернувшись, надеваю пиджак и оставляю её одну, не закрывая дверь в спальню.

Фредди торчит в коридоре, где я велел ему ждать.

— Я хочу, чтобы ты занёс сумки, а потом охранял у двери.

Фредди кивает и готовится выполнить мой приказ.

— Фредди.

Он останавливается и смотрит на меня через плечо.

— Если она высунет за дверь моей спальни хотя бы носок своей ступни, я сломаю твои грёбаные руки, — его челюсть напрягается. — Терпеть не могу некомпетентность.

— Понял, босс.

***

Встреча проходит в доме моего отца, когда-то принадлежавшего деду. Но, после того как власть перешла к отцу, семейный особняк также отошёл ему. Подъезжаю к широким чёрным воротам и жду, когда их откроют. Приходится подождать дольше обычного, поэтому опускаю стекло джипа, улыбаясь в камеру передо мной.

Ворота начинают разъезжаться, и я выруливаю на подъездную дорожку. Похоже, в особняке врубили все фонари. Вдоль всей подъездной дорожки выстроились в ряд машины. Я замечаю Шея. Он стоит снаружи и курит с Найлом, младшим сыном Шейна. Он странно смотрит на меня, затем переводит взгляд на мой джип, когда я подъезжаю ближе к парадным дверям. Моему отцу такая парковка не понравилась бы, но я хочу заявить о себе. Я не такой как остальные, ни в коей мере. Именно поэтому я стану королем.

Едва я выхожу, Шей дергает подбородком в мою сторону, сведя брови вместе.

— Кого мне нужно трахнуть, чтобы заиметь такой джип? — он затаптывает сигарету своим массивным коричневым ботинком.

— Должно быть, дела на границе идут туго.

У Найла не дергается ни один мускул, когда он прислушивается к нашему разговору. Его волосы, прилизанные гелем, зачёсаны набок, белая рубашка поло застёгнута на все пуговицы. Я опускаю взгляд на его белые кроссовки.

— Ты можешь передать парочку, так как, похоже, считаешь, что у тебя всё в порядке.

— Твой отец видел тебя? — спрашиваю я Найла, останавливаясь в футе от пацана.

— Нет, а что? — растягивает он губы, выражая своё отношение, и я делаю шаг в его сторону, заставляя отшатнуться.

— Хочу дать тебе маленький совет. Если ты хочешь, чтобы эта семья воспринимала тебя всерьёз, не одевайся как та гопота, что работает у нас на побегушках. Я вижу их на каждом перекрёстке.

Он пожимает плечами и поглядывает на Шея. Ему не нравится, когда его отчитывают при свидетелях.

— Ты похож на пидора, — бросает Шей и подмигивает мне, когда входит в дом.

Найл снова пожимает плечами, как будто это единственный сигнал, который посылает его мозг.

— В следующий раз при мне одевайся подобающе.

Собираюсь войти в дом, когда он решает подерзить.

— Ты не мой отец.

Не поворачиваясь к нему и держа руку на дверной ручке, отвечаю:

— Нет. Не отец. Но скоро я стану твоим Королём, — говорю это без капли самодовольства. Просто как факт. Вот, кем я стану для всех членов ирландской мафии.

Королём.

ГЛАВА 11

ДЖЕК

Многие считают, что я взял лучшее от матери и отца в идеальной комбинации. Когда я стоял рядом с ним, у меня никогда не возникало мысли, что я могу с ним сравниться. У него собственная манера поведения, которой мне не дано овладевать. Рядом с моим отцом неизменно царит смертельное спокойствие. Не имеет значения, взрывается ли бомба или дом охватывает огонь. Он спокойно оценивает ситуацию и принимает верное решение. Как, чёрт возьми, может кто-то с ним сравниться?

Он хотел встретиться со мной перед собранием, так что прямо сейчас мы прогуливаемся с ним по саду, в котором я вырос. В детстве мне было, в основном, не до игр. Мой отец использовал любую возможность, чтобы обучить меня нашему делу, и я впитывал знания как губка. Я благодарен ему за всё, чему он меня научил.

— Я не доверяю Шею.

— Ты никому не доверяешь, — замечаю я в надежде облегчить этот разговор, прежде чем он выйдет за рамки. Свет от фонарей освещает дорожку, которая ведёт в большую беседку. Здесь моя мать любила устраивать вечерние чаепития. Она была очень весёлой: любила пощекотать меня перед сном и позволяла мне быть просто ребёнком. С моим отцом они составляли идеальную пару.

— На то есть веские причины, — отец впервые за всё это время поворачивает голову и смотрит на меня. — Он задавал вопросы о твоей бабушке. Что он тебе сказал?

От этой темы мне становится не по себе. Тот факт, что отец спрашивает меня об этом, означает, что Шей, возможно, наткнулся на что-то, на что не должен был.

— Он считает, что вы скрываете правду о её смерти.

Отец расслаблено держит руки по бокам. Я пытаюсь найти признаки того, что что-то не так, но по его виду трудно что-нибудь понять. На его лице застыло стоическое, бесстрастное выражение, и я жду, когда он начнёт защищаться, но вместо этого он шагает вперёд.

— Она была прекрасной матерью нам всем. Когда она умерла, частичка наших сердец умерла вместе с ней, — я не слышу в голосе своего отца боли или тоски, но замечаю, что он сжимает руки у себя за спиной.

Ему не всё равно.

— Мне не нужен кто-то вроде Шея, откапывающий старые кости, которые нужно оставить в земле, — отец вновь притормаживает, и я вместе с ним. — Ты понимаешь, о чём я?

Я прекрасно расслышал его, но то, о чём он говорит, делать нельзя.

— Он Король Севера. Его убийство может развязать войну, — я не хочу убивать его. Я скрываю этот факт, но уверен, отец всё понял по моим глазам.

Он делает паузу, прежде чем ответить.

— Это будет не первый раз, когда мы ликвидируем Короля Севера.

Слова отца повергают меня в шок. Я знал, что в том налёте Шей потерял деда, который являлся не только главарём Севера, но и лидером республиканской армии.

Когда ты во главе республиканской армии, в твоём распоряжении десятки тысяч солдат, готовых сражаться за тебя, не задавая лишних вопросов. Они просто понимают, что делают это ради Ирландии, и только это имеет значение. С тех пор, как Коннор занял его место, армию расформировали, но теперь я задаюсь вопросом — а был ли тот налёт в действительности?

Я снова смотрю на отца. Неужели передо мной человек, ответственный за него? Мой собственный отец?

— А как же договор? — спрашиваю, пытаясь вспомнить и удержаться за те традиции, что вбивались в меня с детства.

— Договор всегда соблюдался, — развернувшись, отец зашагал обратно к дому. — Насколько всем известно, конечно.

Неужели в его голосе мне слышится радость? На этот раз останавливаюсь я, и отец вслед за мной.

— Что за причины были для убийства Короля? Разве это не противоречит всем нашим принципам? — устранять друг друга — это скользкая дорожка, на которую я не хочу вставать.

— Если Шей продолжит копать, для меня этого будет достаточно, — отец уходит, оставляя меня ошеломлённым. То, что Шей задавал вопросы, казалось мне недостаточным основанием для его убийства. Что, если это часть моего испытания? Что, если отец просто проверяет моё понимание нашей истории и традиций?

Возвращаясь, я ломаю голову, что же в действительности произошло с бабушкой, что заставило наших Королей ополчиться друг против друга.

Медленно бреду к дому. В коридоре встречаю Тагда, ещё одного сына Шейна. Получаю от него лишь кивок. Он всегда молчалив и сдержан. Никогда не болтает лишнего, а я не спрашиваю. Теперь же я смотрю на всё другими глазами. Если мой отец способен на убийство Короля, что ещё он может сделать? Что ещё могут сделать его братья?

Здесь собрались все. В комнате, куда я вхожу, стоит большой стол из красного дерева на двенадцать персон. Мемориальная доска над головой моего отца всегда вызывала у меня уважение. На ней выбито слово «Клан». Многие поколения нашей семьи владели ею. Она символизирует важность семьи, верность, уважение. Я опускаю взгляд на сидящего во главе стола отца, его брат Шейн — по правую руку от него, а Дарра — по левую. Я занимаю свободное место рядом с Шейном. Напротив меня обычно сидит Финн, но не сегодня, а место рядом с ним всегда пустует. Это место Коннора, но он никогда не занимал его, и я не задаюсь вопросом, почему. Сейчас в моей голове и так крутится слишком много вопросов. Есть ли причина его отсутствия? Знает ли он, что мой отец расправился с его отцом?

Шей сидит рядом с тем местом, что зарезервировано для его отца. Знает ли Шей? Если не станет меня, следующими в очереди на корону будут пятеро: Киан, Нейл, Оэн, Тагд и, наконец, Колин. Итого целый стол. Собрание начинается.

— В Финна стрелял снайпер. Пока нам мало что об этом известно, но мы найдём того, кто это сделал. С этого момента все должны быть особенно бдительны, — отец обводит взглядом всех присутствующих, прежде чем продолжить. — Были высказаны предположения, что предыдущие покушения на семью могут быть связаны с этим. — я смотрю на Шея, борода закрывает большую часть его лица, но лёгкую ухмылку я замечаю. — Дело не в этом. Так что исключите такую возможность и не тратьте моё время на это, — мой отец переводит взгляд своих тёмных глаз на Шея. — Спасибо, что присоединился к нам, Шей.

Тот кивает в ответ.

Я не свожу глаз с отца, думая о том, что он уже дал мне добро на убийство Шея; о том, что в языке его тела нет ни капли угрозы.

Шей отодвигает стул и встаёт, привлекая всеобщее внимание.

— Тебе спасибо, Лиам, — обращаясь к остальным, Шей произносит: — в моего отца стреляли две недели назад. Это был не смертельный выстрел, а лишь предупреждение. Я думаю, это тот же стрелок, что стрелял в Финна, только на этот раз предупреждение было более серьёзным.

Я чувствую на себе взгляд отца, но не смотрю на него, зная, что поплачусь за сокрытие этой информации. Я должен был выказать Шею уважение как Королю; я так воспитан: не сомневаясь, что к Королям нужно относиться именно так.

— Отец передал бразды правления Севером мне, — самодовольная улыбка Шея предназначена моему отцу. — Так что как два Короля, мы вычислим этого сукиного сына, который причинил нам столько боли.

Отец смахивает со стола невидимые пылинки.

— Временно, — роняет он лишь одно слово.

Шей шумно выдыхает и улыбается отцу.

— Временно или нет, прямо сейчас я являюсь Королём Севера. Все приказы идут через меня.

Он замещает своего отца с тех пор, как того ранили. Об этом он умолчал.

— Шей, когда ты лишишься этих полномочий… — отец делает паузу, — … а так и будет, постарайся сделать так, чтобы твоему отцу не пришлось слишком много подчищать за тобой.

Шей по-прежнему стоит, а за столом не двинулся ни один человек. Дарра улыбается, глядя на Шея, и я вижу уважение в его глазах. Никто не смеет идти против моего отца, тем более кто-то из племянников, но Шей сделан из другого теста. Этика северян не такая как у нас.

— В связи с тем, что в твоего отца с большей долей вероятности стрелял тот же человек, что и в Финна, я разрешаю тебе остаться и помочь в расследовании, но вся информация в первую очередь должна поступать ко мне.

Шей кивает и садится.

— Я позабочусь об этом, — его слова больше смахивают на «а не пошел бы ты…».

Шей почесывает бороду, усаживаясь обратно в кресло. Мой отец не оценил бы его неряшливый вид. Я никогда не видел отца в чём-либо, кроме костюма, поэтому на наши встречи я одеваюсь так же, как и он.

— Джек, я поручаю Киану заняться этим делом вместе с тобой, — произносит Шейн, брат отца и его правая рука. Им не стоит рассчитывать на то, что, когда я стану Королем, Киан будет моей правой рукой. У меня есть брат, он сейчас не здесь, и он не желает быть частью нашего дела. Он путешествует с компанией друзей по стране моей матери. Временами я жалею, что не выбрал ту же дорогу, что и он, но в моих жилах течёт кровь ирландской мафии. Я киваю Шейну.

— Все остальные возвращаются к своим обычным обязанностям, — бросает отец.

Шей поднимает вверх два пальца, будто собирается заказать себе выпивку.

— Ещё один вопрос, — произносит он, и я жду, что он начнёт улыбаться, но улыбка так и не появляется на его лице. — Испытания Джека закончились? — звучащий вроде бы невинно вопрос на деле совсем не такой.

— Нет, они всё ещё продолжаются.

На этот раз Шей смотрит на меня и подмигивает.

— Я рад это слышать.

В его исполнении это выглядит так, будто у нас с ним какое-то соглашение, как у двух новых Королей. Если он не сбавит тон, его убьют, а может, и меня заодно.

— Больше нет вопросов? — поочередно оглядывает всех отец, и Тагд подает голос.

Разница между ним и Кианом всего год, но, на мой взгляд, он в большей степени соблюдает правила.

— Как Финн?

Вопрос, который мы все должны были задать.

Отец кивает, и я знаю, что таким образом он одобряет вопрос.

— Пока что он дышит.

Слова моего отца нас не обнадёживают. Я уверен, что они сказаны для того, чтобы вселить страх в сердце каждого человека за столом.

— Я связался со своим давним информатором. Он сообщил мне то место, где вы можете начать поиски, — отец достаёт из кармана лист бумаги и кладёт его, прижимая пальцами к столу. Мы с Шеем одновременно подходим к нему, потому что оба занимаемся этим делом, но отец не разжимает пальцев. — Там небезопасно, поэтому будьте осторожны, когда отправитесь туда, — отец говорит четко, поднимая бумагу и глядя на Киана, который привстаёт и берёт протянутый лист бумаги у моего отца, в то время как я начинаю задаваться вопросом, что за игру он ведёт.

— Киан возглавит поиски. Вы оба будете ему помогать, — отец переводит взгляд с меня на Шея. Я сухо киваю, а Шей складывает губы в улыбку, которая таит в себе его фирменное слово «пизда».

— Что за сведения передал тебе твой информатор? — Шей задает вопрос так, словно то, что нами будет руководить Киан — и не проблема вовсе. Я не смотрю на Киана — на его грёбаное злорадство — я и так это знаю.

— Один парень, нездешний, расспрашивал о специфической пушке, способной нанести такие повреждения, так что проверьте, слышал ли кто-нибудь о нём. Если он всё ещё здесь, тогда мы все у него под колпаком, — произносит отец и поднимается из-за стола. — Свободны.

— Думаю, теперь тебе придётся меня слушаться, — Киан не теряет времени даром.

— Уверен, ты облажаешься, — шепчу я в ответ и встаю. Шей выходит из комнаты, и я хочу перекинуться с ним парой слов.

— Как ты держишься? — Дарра, мой дядя и брат-близнец Финна, останавливает меня у выхода. Я замечаю, как Шей скрывается за дверями кухни.

— Нормально, а что?

— После того, что случилось с Финном.

Я качаю головой и сосредотачиваюсь на Дарре.

— Да, это жесть, но я уверен, он полностью выздоровеет, — Дарра внимательно смотрит на меня, и я не понимаю, в чём дело.

— Пойдём, покурим? — спрашивает он.

— Да, идём, — оглядываюсь на двери кухни и вижу, как за ними скрывается отец.

В действительности мы выходим не для того, чтобы покурить. Дарра хочет что-то сказать, а у меня хватает ума выслушать, а не бежать вдогонку за Шеем.

— Он приставил Киана следить за Шеем. Ничего личного, — говорит Дарра, как только мы выходим на улицу. Хмыкнув, он замечает: — Я видел, как у тебя вытянулось лицо, когда он передал Киану тот листок бумаги.

Я не стал отрицать, что это меня обеспокоило.

— Ему стоило поговорить со мной.

— Неа. Он хотел увидеть твою реакцию.

Снаружи похолодало, и на небосклоне начали появляться первые звёзды. Я задаюсь вопросом, чем сейчас занята Мейв. При мысли о ней в моём доме мне хочется поскорее вернуться. Обычно я не горю желанием возвращаться в огромный пустой дом, но больше он не пустует.

— Что ж, он её получил, — терпеть не могу, когда мне лгут.

— Из-за чего он так цепляется к Шею? Если не обращать внимания на то, что мальчик считает себя богом? — изо рта Дарры вырываются клубы дыма.

Для наших дядюшек мы все дети. Шею почти тридцатник, он мужчина, но я не берусь поправить Дарру.

— Он задает вопросы, — говорю я.

— Его надо пристрелить, — говорит Дарра, коротко хохотнув.

Не уверен, шутка это или он серьёзно. От него можно ожидать чего угодно, но они близки с Коннором, так что не думаю, что он станет таким образом вредить своему брату.

— Что за вопросы? — голос Дарры становится гораздо серьёзнее.

Уверен, что отец уже рассказал ему. У них нет секретов друг от друга.

— О вашей матери.

Дарра хмурит брови и сжимает губы в тонкую линию.

— Что за вопросы? — он держит сигарету, глядя на то, как от неё поднимается дым, и теперь я понимаю, что что-то не так. Я внимательно наблюдаю за ним.

— Просто он не верит, что её застрелили.

Дарра кивает и натянуто улыбается.

— Что, по его мнению, произошло?

Я вижу, как напряжены его челюсть и плечи. Что за секреты они скрывают от остальных?

— Случилось что-то ещё? — задаю я вопрос.

Дарра бросает сигарету, и неважно, какое выражение он пытается изобразить на лице, оно не может скрыть усталости, которую я замечаю в его взгляде. Теперь он смотрит мне прямо в глаза.

— Ради твоего же блага, сынок, оставь это, — он возвращается в дом, и я знаю одно наверняка.

Я не могу этого так оставить.

ГЛАВА 12

МЕЙВ

Я пытаюсь заниматься, но мой мозг не в состоянии ни на чём сконцентрироваться, кроме того, что только что вытворял со мной Джек своим языком. Воспоминания о его больших ладонях на моём теле заставляют меня захлопнуть книгу. Мне не должно было это нравиться, я не должна была позволять ему коснуться меня там… Мои щёки горят, и я отталкиваюсь от стола.

— Это просто глупо, — встаю и уже в третий раз вытряхиваю содержимое своей сумки на кровать. Я ищу свой телефон, но он его, разумеется, забрал. Складываю аккуратно свою одежду, на этот раз разбирая всё по цветам. У меня её не так много, и на самом деле мой гардероб состоит всего из четырёх цветов: красный, чёрный, серый и зелёный.

Складываю красный свитер и поглядываю на дверь. С тех пор, как несколько часов назад Джек ушёл, я открывала её раз семь, и каждый раз Фредди торчал снаружи. Так или иначе, он должен сделать перерыв.

Я убираю все свои вещи обратно в сумку. Приятно, когда на тебе собственная одежда. Штаны для йоги и большая чёрная футболка — моё привычное облачение для сна. Знаю, что уже довольно поздно, но не могу заставить себя забраться в кровать Джека. Это кажется неправильным.

Слишком велико искушение. Я всегда знала, ещё с детства, что меня к нему тянет. Но сейчас, когда нахожусь рядом с ним, начинаю воспринимать это влечение как одержимость. Я не могу выбросить его из головы. Это нехорошо. Это на самом деле просто ужасно.

Я открываю дверь, и Фредди, зарычав, захлопывает её перед моим носом. Да, на этот раз мне не удастся так легко выбраться из этой комнаты. Развернувшись, убираю свои сумки с кровати и ставлю их рядом с письменным столом, за который снова сажусь, открывая книгу. Жаль, что у меня нет телефона, чтобы узнать, как там Деклан. У меня двадцать четыре часа, чтобы достать деньги, и срок истекает завтра вечером. Мне кажется, я застряну здесь дольше нескольких часов.

Пытаюсь переключиться на психологию, но мой мозг отказывается что-либо воспринимать. Закрыв книгу, бог знает в который раз, я выхожу из-за стола.

В гардеробе в самом конце я нахожу то, что искала. Чистый халат. Аромат Джека обволакивает меня, и я делаю глубокий вдох. Внутри всё дрожит при воспоминании о его руках на мне. Каково бы мне было после того, как он полностью овладел бы мной?

Он отбросил меня как грязь под ногами. Вот, что он на самом деле видел, когда смотрел на меня — отребье. Однажды он уже говорил мне это в лицо.

Сердце сильнее колотится в грудной клетке, и меня охватывает стыд. Я наслаждалась его прикосновениями, хотя не должна была. Я не могла контролировать реакцию своего тела на него, но власть над всем остальным должна быть у меня в руках, — убеждаю я сама себя. Это меня слегка успокаивает, когда я выхожу из гардероба с его халатом подмышкой.

Я устраиваюсь в большом тёмно-синем кресле и натягиваю на себя халат. В своё время мне приходилось спать в разных сомнительных местах, так что здесь не самое худшее из них, и мне должно быть удобно.

— Где ты был? — моя мать тушит сигарету о линолеум, дыра начинает увеличиваться, и отец топает ногой по плавящемуся покрытию, чтобы не дать ей разойтись ещё больше.

— Господи, Джейн. Я уложил линолеум не для того, чтобы ты спалила его к чертям.

Я возвращаюсь в коридор и прижимаюсь к стене. Мой отец обычно никогда не ругается.

Слышу звон разбившейся тарелки и закрываю уши. Пол под моими босыми ногами ледяной, и я бросаю взгляд на дверь Деклана. Может, мне его разбудить?

Бьётся что-то ещё. Затем я слышу звук, который и прежде слышала, но не знала точно, что это, пока папа не произносит:

— Ударь меня ещё раз, Джейн…

— И что ты сделаешь? Дашь мне сдачи? — голос мамы дрожит от гнева, который она не в состоянии сдержать. — Кто на этот раз? Паулина? Лайза? У кого ты проторчал всю ночь?

Дверь кухни открывается, и я слышу, как отец тихо шипит:

— Ты разбудишь детей.

Глаза жжёт, и я открываю их, пытаясь стряхнуть с себя сон. Было ли это воспоминанием? Мысленно возвращаюсь на нашу кухню и как будто через увеличительное стекло вижу след от ожога на линолеуме. Я просто решила тогда, что это была одна из тех ночей, когда мать напилась и уснула.

Тру лицо и переворачиваюсь в кровати, но в последнюю секунду ловлю себя на мысли: я не в своей кровати. Я не одна. Я не дома.

Он спит на животе, просунув одну руку себе под голову и повернувшись лицом ко мне. Его загорелая сильная спина обнажена, и я вижу, как по ней раскинулась чёрная татуировка. До крови прикусываю губу, заставляя своё тело расслабиться. Пытаюсь вспомнить, как, чёрт возьми, я здесь оказалась, и бросаю взгляд на кресло — халат наброшен на высокую спинку.

Возвращаю взгляд к Джеку. Его тёмные ресницы лежат на высоких скулах. Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы даже случайно не дотронуться до его лица. Крепко зажмурившись, пытаюсь заставить свой пульс замедлиться, и снова открываю глаза. Потихоньку придвигаюсь и жду. Ничего не происходит. Встаю на колени, наклоняясь над его огромным торсом. Господь Всемогущий, он большой, даже когда лежит. Я осторожно придерживаю одеяло, чтобы не стянуть его с тела Джека слишком низко.

Теперь его спина видна целиком. Я старательно вглядываюсь в рисунок, пока он не становится чётким. Это лев в короне, стоящий на задних лапах, как человек. Рисунок потрясающий, и у меня снова возникает искушение прикоснуться к нему.

Я протягиваю руку, и мой пульс бьётся в ушах. Кончиками пальцев касаюсь изображения. Мышцы Джека сжимаются, и я отдёргиваю руку. Не могу пошевелиться, поскольку меня сковывает ужас от того, что меня застигли. Джек не двигается. Глаза по-прежнему закрыты, тело расслаблено. Я поднимаю глаза в потолок и задаюсь вопросом, какого чёрта я делаю. Последний раз бросаю взгляд на его спину. Единственное цветное пятно на всём рисунке — это красный глаз льва.

Медленно и осторожно ложусь обратно и отодвигаюсь от Джека как можно дальше. Он мне не подходит. Он разобьёт мне сердце. Я не могу уснуть, мне кажется, он опять собирается меня разрушить. Каждый раз, когда пытаюсь закрыть глаза, моё сердце трепещет, словно пропускает удар. Это неприятное ощущение. Я медленно встаю с кровати и бреду в туалет.

Вернувшись в комнату, вижу первые признаки наступающего утра: за горами восходит солнце. Подобрав халат, накидываю его на плечи и дёргаю балконные двери. Они поддаются.

Оглянувшись, выхожу наружу и закрываю дверь за своей спиной. Вид открывается потрясающий, и я завидую Джеку, который может любоваться им каждое утро. Я бы поставила здесь небольшой столик и стулья, чтобы завтракать по утрам. Запахиваю и завязываю халат. Этим утром нет ветра, деревья застыли неподвижно, и есть что-то величественное в красном огненном шаре, который поднимается над вершиной горы. Я любуюсь видом, пока холод не загоняет меня обратно в дом. Нос замёрз, и я прижимаю его к халату на плече, прежде чем войти в дом. Кровать пуста, и я оглядываю комнату в поисках Джека.

Шум, доносящийся из гардеробной, заставляет меня закрыть за собой балконную дверь. Джек выходит и при виде меня останавливается. Я понятия не имею, что делать или говорить.

— Это ты уложил меня в кровать? — слетает с моих губ вопрос.

Мой голос заставляет его отойти к прикроватной тумбочке.

— Нет, это сделал Фредди.

При мысли о руках Фредди на мне я резко выпрямляюсь.

— Фредди съездит сегодня с тобой, чтобы отвезти деньги, а потом привезёт тебя обратно.

Мне хочется поблагодарить его, но я быстро проглатываю своё «спасибо».

— Могу я получить назад свой телефон?

— Нет, — не глядя на меня, он надевает на запястье золотые часы.

— Могу я воспользоваться твоим?

— Нет, — он кладёт телефон в карман брюк. — Если будешь хорошо себя вести, я дам тебе привилегии, в противном случае ты будешь наказана.

Мои щёки заливает румянцем от того, как он произносит «наказана». Мне не нравится то, как сжимается всё внутри от предвкушения.

— Я знаю, что прошлой ночью ты несколько раз пыталась выйти из своей комнаты.

Фредди успел доложить.

— Я была голодна.

Джек подходит ближе.

— В следующий раз скажи ему, что ты голодна, и Лиз приготовит тебе поесть.

Лиз, должно быть, та женщина, которую я видела на его кухне, его повар.

Он смотрит на меня, словно чего-то ждёт, и я крепче обхватываю себя руками за талию.

Вспоминаю, что на мне его халат, быстро распахиваю и снимаю его. Не поднимая глаз, я протягиваю его Джеку.

— Я замёрзла прошлой ночью, — объясняю я, но всё же поднимаю на него взгляд, по-прежнему держа халат на весу.

— Меня не будет несколько часов. Так что езжай с Фредди и будь паинькой, — опускаю вниз руку, когда он удаляется, плотно сжав зубы. Он всегда враждебен, но сегодня утром в воздухе витают какие-то другие эмоции, и я понятия не имею, что это такое.

Сообщаю Фредди, что проголодалась, и он, бубня что-то себе под нос, уходит, запирая дверь передо мной. Я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине. Прикладываю ухо к древесине и слышу тяжелые шаги по лестнице. Пока он ходит, я принимаю душ и одеваюсь для сегодняшней встречи. Мне не терпится увидеть Деклана и убедиться, что с ним всё в порядке. А когда вернусь, надеюсь, Джек заберёт то, что ему нужно, и я смогу уйти.

После завтрака я так и сижу взаперти в своей комнате. Кажется, что день тянется бесконечно долго, и я снова пытаюсь заниматься, но у меня не получается. Когда мне передадут деньги, я смогу вздохнуть свободнее, зная, что никто не будет запугивать Деклана или мою мать.

В середине дня приносят чай и бутерброды, и меня снова запирают в комнате. Большую часть времени я провожу на балконе, мучаясь картинками из прошлого. От того, что я нахожусь здесь, оживают старые воспоминания. Думаю, я хотела их забыть. В них мой отец представал не в лучшем свете. В каждом воспоминании моя мать обвиняет отца в интрижке, и теперь это заставляет меня задаваться вопросом, не в этом ли причина того, что она пьёт. Всегда пила. Чувство вины скручивает желудок и сжимает горло, и я поспешно возвращаюсь в комнату. Я уже готова потребовать, чтобы Фредди выпустил меня отсюда, когда дверь открывается, словно он узнал, что я на пределе.

— Пора, — только и говорит он.

Фредди выводит меня к машине, открывает заднюю дверь, и я забираюсь на сидение. Рядом со мной лежит сумка. Фредди усаживается на водительское сидение.

— В ней твои деньги.

Дотрагиваюсь до сумки, и у меня возникает искушение расстегнуть её, но мне не нужно сомневаться в том, есть ли деньги у Джека. В конце концов, я еду с его водителем в Range Rover. Поправляю чёрную блузку, она прозрачная, но под ней на мне надета комбинация. Я чувствую себя так, будто иду на собеседование. Из-за нервного напряжения моя кожа зудит. На шее выступает пот. Приподнимаю волосы, чтобы ветер обдувал шею. Фредди смотрит на меня, но я ничего ему не говорю.

Как и было обещано, меня привозят к моему дому. Мне не терпится выйти из машины, но, когда я берусь за ручку, дверь не открывается.

— Открой дверь, — требую я, придерживая одной рукой сумку. Фредди не обращает внимания на мои слова. Вместо этого отстёгивает ремень безопасности и поворачивается ко мне лицом.

— Я тебе, блядь, не Джек. У меня на тебя не стоит. Если ты попытаешься сбежать, я сделаю тебе очень больно.

Я вжимаюсь в сидение, пытаясь понять, правильно ли его расслышала.

— Если подставишь меня — сильно пожалеешь, — не спуская с меня глаз, угрожает он. — Усекла?

— Более чем, — судорожно выдыхаю я.

— Шевелись.

— Тебе необязательно идти со мной.

Он выходит из машины, и я понимаю, что спорить со здоровяком бессмысленно.

Входная дверь заколочена досками, и меня охватывает чувство вины. Я уехала, даже не подумав о том, как они будут её чинить. Я стучу несколько раз, прежде чем дверь открывается и мать окидывает меня остекленевшим взглядом с ног до головы.

— Я было решила, что ты навечно оставила нас здесь гнить.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться её лица. Щека распухла, на коже расцветает фиолетовый синяк.

Она вздрагивает от моего прикосновения, и я не собираюсь лгать и говорить, что это не страшно.

— Совсем, как твой отец. — её слова — как пощечина.

— Я ведь здесь, не так ли? — слабое оправдание для меня.

Её взгляд опускается на сумку в моей руке.

— Это деньги?

— Да. Что случилось с твоим лицом? — она отступает в коридор, и я следую за ней на кухню, пока Фредди идёт за мной по пятам.

— Эти ублюдки вернулись за своими деньгами. Отметелили меня.

Мама садится на стул, и при свете её лицо выглядит ещё хуже.

— Господи, мама. Ты позвонила в полицию?

Она достаёт из кармана халата сигареты и зажигалку.

— Да. Это было несколько часов назад. Они до сих пор не приехали.

Я бросаю сумку и подхожу к холодильнику: в нём нет ни льда, ни еды. Закрываю дверцу и включаю холодную воду.

— Что они сказали? — спрашиваю я, смачивая полотенце холодной водой.

— Они искали тебя, и я сказала им, что тебя забрал Джек О’Риган.

Каждая клеточка моего тела напрягается, и на мгновение меня парализует. Что это значит?

— Зачем ты им это сказала?

Мать фыркает и показывает на своё лицо.

— Я хотела, чтобы лысый перестал меня бить, — подношу полотенце и пытаюсь приложить к её щеке, но она отталкивает мою руку.

— Где Деклан?

Мать горько смеётся и кривит губы.

— Тебя больше ничего не волнует.

— Где он? — повышаю голос, и он разносится по всему помещению.

— Они забрали его.

— Почему ты сразу не сказала, как только я вошла? — забираю сумку, но понятия не имею, что делать.

— Успокойся, — она достаёт из кармана клочок бумаги. — Они велели встретиться с ними здесь, если ты хочешь вернуть Деклана.

Я выхватываю записку из пальцев матери и собираюсь выйти из дома, но на пути встаёт Фредди.

— Босс приказал мне привезти тебя сюда и вернуть обратно. И ничего больше.

— Фредди, они собираются убить моего брата, — я пытаюсь достучаться до его сострадания, но, судя по выражению его лица, это бесполезно.

— Позвони Джеку, — требую я, но всё во мне хочет уйти прямо сейчас. Мне нужно найти Деклана.

— Нет.

— Позвони ему! — Фредди даже ухом не ведёт на мой крик. Вопль матери за моей спиной заставляет меня обернуться. Она падает со стула.

Я пытаюсь согнуться и помочь ей, когда она хватает меня за руку.

— Беги, — шепчет она, прежде чем снова начинает кричать.

— Помоги мне, — умоляю я Фредди, и он подходит, чтобы поднять мать с пола. Я использую момент, пока он стоит ко мне спиной, чтобы выскочить из кухни.

ГЛАВА 13

МЕЙВ

Не оглядываясь, выбегаю из двора через боковую калитку. Огибаю чёрный и зелёный мусорные контейнеры, мчусь вдоль стены дома и вылетаю на лужайку. Недалеко замечаю тусовку парней, читающих рэп.

Воздух ощущается таким же раскалённым, как и мои лёгкие, когда я выкрикиваю имя Ли. Слова, свободно слетающие с его губ, обрываются, и он поворачивается ко мне, стягивая с головы свой неизменный серый капюшон. Я оглядываюсь на дом, и в этот момент входная дверь распахивается, из неё выскакивает Фредди. Он вертит головой по сторонам, и едва заметив меня, тут же бросается в мою сторону.

— Он хочет меня ударить! — кричу я уставившемуся на меня Ли. Я тяжело падаю в траву, привлекая всеобщее внимание. Поднимаюсь, прижимая сумку к груди, бегу мимо парней, и Ли с пониманием кивает мне. Слышу тяжёлую поступь Фредди за своей спиной, и, если его что-нибудь не задержит, мне не уйти.

— Эй ты, хуй с горы! — вслед за Ли другие парни сыплют оскорблениями. Я не останавливаюсь, пока не пересекаю большую лужайку, затем выскакиваю на мощеную дорожку и снова мчусь по траве, доходящей мне почти до колена. Передо мной вырастает деревянный забор, окружающий участок. Я бросаю взгляд назад и вижу, что парни обступили Фредди. Тот замахивается первым, и один из парней тяжело валится на землю.

Фредди поднимает голову, словно почувствовав мои мысли, и взгляд его прищуренных глаз останавливается на мне. Отворачиваюсь и сильнее рвусь вперед, врезаясь плечом в забор. Рык Фредди заставляет меня быстрее мчаться вдоль забора в поисках выхода.

Отодвигаю болтающуюся доску, оторванную, ещё когда я была маленькой. Наклоняюсь и сначала толкаю сумку, а затем протискиваюсь своим уже не детским телом в открывшийся лаз. Блузка цепляется, но я не останавливаюсь, дёргая изо всех сил. Слышится треск рвущейся ткани, и я освобождаюсь, вскакиваю на ноги и подхватываю сумку с земли.

Оказавшись по другую сторону, наполовину иду, наполовину бегу по тротуару, пока мимо проносятся машины. Мои лёгкие горят, я снова достаю записку. У меня над головой загораются уличные фонари, готовясь к наступающим сумеркам.

Автомастерская в Фулхеме.

По этому адресу держат Деклана. Место в десяти минутах ходьбы отсюда. Почувствовав, что грудь больше не сдавливает, снова перехожу на бег, но на каблуках это не самое лёгкое занятие. По тротуару сворачиваю в один из переулков к Фулхему. Не представляю, чтобы Фредди были знакомы эти закоулки. Таких парней мы тут не встречаем. Могу только надеяться на то, что я права. Я слишком близко, чтобы меня поймали прямо сейчас. Как только Деклан окажется вне опасности, мне будет безразлично, что случится со мной.

Выхожу к нескольким стоящим в ряд ангарам на задворках магазинов. Между зданиями мне видно главную улицу. Я высматриваю Range Rover. Его будет легко узнать. Моё внимание привлекает рёв моторов и звуки голосов. Направляюсь в тупик, где находится автомастерская. Двое больших рулонных ворот ангара открыты, и, судя по доносящемуся из него шуму, внутри много людей. Желудок болезненно сжимается, и я молюсь, чтобы с Декланом всё было в порядке. Парочка парней, сидящих снаружи на заднем сидении разбитой тачки, при моём появлении встают.

— Я ищу своего брата, Деклана.

В руках одного из них банка «Тенантс» — один из самых дешевых сортов пива. Его глаза блестят тем блеском, придать который способен только алкоголь.

— Как тебя зовут, красотка? — он подтягивает свои тёмно-синие спортивные штаны, направляясь ко мне.

— Мейв Рейли.

Парень кивает.

— А, Рейли. Да. Деклан здесь. Он тут зависает, — его ухмылка заставляет второго парня тоже рассмеяться, и беспокойство скручивает мои внутренности.

Жду, что они меня проводят, но те продолжают на меня пялиться. Второй парень встаёт рядом, джинсы на его длинных ногах в масляных пятнах.

— Что тебе надо от Деклана? Он сейчас немного торчит, — снова раздаётся смех.

Из темноты ангара выступает ещё одна мужская фигура, и я перевожу взгляд на неё. Оба парня перестают смеяться, когда ко мне подходит лысый мужик, который приходил к нам домой. Он широко разводит руки. На нём надета всё та же кожаная куртка. Во мне поднимается волна злости, когда в памяти всплывает избитое лицо моей матери, и мне приходится сдерживать себя.

— Твои деньги у меня.

Он широко ухмыляется. Взгляд его голубых глаз опускается на сумку в моей руке. Он щёлкает пальцами, и парень, который со мной разговаривал, забирает сумку у меня и уносит в ангар.

— Мне нужен мой брат.

— Теперь ты выдвигаешь требования, да? — мне не нравится ухмылка на его лице.

— Заходи. Твой брат здесь, — он делает приглашающий жест рукой, и я заглядываю в сумрак ангара, но мало что могу разобрать. Шлифмашинка, полирующая дверцу машины, разбрызгивает вокруг себя искры. Они ударяются о пол и отскакивают на расстояние в несколько шагов от машины. Мои глаза медленно адаптируются к полумраку. Здесь полно мужчин, и все они повернули головы в мою сторону.

— Где он? — спрашиваю я. Сердце колотится в груди, пока я высматриваю Деклана. Парень, забравший сумку с деньгами, уже выложил их на стол и начал пересчитывать.

— Посмотри наверх, — шепчут мне на ухо. По спине бегут мурашки страха, и я медленно, с содроганием поднимаю глаза вверх. Мой желудок сжимается, словно я проглотила какую-то отраву.

— Опустите его вниз, — меня охватывает паника, и я поворачиваюсь. — Опусти его. Пожалуйста. — я до ломоты в теле вытягиваюсь, закидывая голову назад и глядя на Деклана. Он подвешен под потолком за руки на массивных железных цепях. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Услышанные ранее на улице шутки о том, что он зависает и торчит, вызывают во мне вспышку ярости, обжигающую мою кожу.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Крюк, удерживающий цепи, начинает снижаться, опуская Деклана на пол. Я бегу к нему, и никто меня не останавливает. Тяну к нему руки, желая дотронуться до него. Мне удаётся коснуться его ботинка кончиками вытянутых пальцев, когда внезапно его движение останавливается.

Я снова оборачиваюсь.

— Понимаешь ли, мы перепроверили свои записи, и Деклан должен гораздо больше, чем мы думали, — лысый кивает и напускает на лицо сочувственное выражение, которому я не верю.

Я готова заплакать. Что за чушь. Это всё из-за того, что моя мать рассказала им о Джеке О’Ригане.

Два человека, которые постоянно разрушают мою жизнь.

— Опустите его, — я говорю тихо, но лысый делает шаг ко мне. Осознавая, что все они уставились на меня, держусь рукой за ботинок Деклана, опасаясь, что его у меня отнимут.

— Куколка, хватит качать тут права, — рычит он, приближаясь ко мне, и от его слов кожа покрывается мурашками. Он вскидывает руку. От удара я падаю на пол.

Моё лицо горит, в глазах темнеет. В поле зрения медленно появляются ботинки Деклана, когда меня поднимают с пола и ставят на ноги. Я вижу, как брата вновь поднимают вверх. Тянусь к нему, безуспешно пытаясь его остановить. Тёплая жидкость наполняет мой рот, пока я моргаю, возвращая звёзды на небосклон.

Меня тащат сквозь лабиринт машин. Я не отрываю взгляда от Деклана, вновь взмывающего в воздух. Вскрикиваю, когда у меня подгибаются колени и я спотыкаюсь, но меня тут же дёргают обратно, ставя на ноги.

— Всё на месте, Мясник, — парень, который считал деньги, появляется рядом со мной. Меня передёргивает от того, как он скалится.

Пытаюсь оглянуться через плечо, едва не сворачивая шею, когда меня заталкивают в маленькую комнату. Ноги Деклана исчезают из поля моего зрения, и я не могу сдержать вскрик. В комнате, куда меня втолкнули, на деревянном столе стоит старый телевизор. Оступаюсь, так как реальность продолжает меня уничтожать, и мне удаётся не упасть, несмотря на ослабшие колени. Приваливаюсь к стене, пытаясь обрести равновесие и навести порядок в хаосе своего сознания так же безуспешно, как дотянуться до гелиевого шарика, который уже слишком далеко от меня.

От стука двери все мысли улетучиваются. Я выпрямляюсь и встречаюсь взглядом с Мясником. Стараюсь не думать о том, почему его так зовут.

— Твой брат задолжал почти сто тысяч.

Я качаю головой, проглатывая слова, которые, уверена, не придутся ему по вкусу. Пробегаюсь пальцами по неоштукатуренной стене. Грубый камень не даёт мне потерять бдительность; он отвлекает меня от мыслей о Деклане. Всё, чего я хочу, — это найти выход из этой комнаты и добраться до брата.

— Я знаю, что у тебя нет таких денег, — мясник поднимает железный стул, сложенный у стены, испещрённой граффити. Он раскладывает его и ставит посреди комнаты.

— Садись, — я сглатываю кровь во рту, и мой желудок бунтует. Снова качаю головой. Если я сяду на стул, то это будет равносильно билету в один конец на дно океана.

Он подходит ко мне. Я ожидаю ещё одной пощёчины, но мой скальп обжигает болью, когда лысый подтаскивает меня к стулу. Я ударяюсь о него спиной, и под моим весом стул опрокидывается. Я не могу остановить ни падение, ни удар о твёрдый бетонный пол. Удерживаю голову на весу, чтобы не удариться затылком о пол. Я отползаю в сторону, в моём мозгу лихорадочно бьётся единственная мысль: я должна выбраться отсюда, пока он меня не убил. Когда его грубые руки усаживают меня обратно на стул, спокойствия нет и в помине.

— Мы немного побеседовали с твоей матерью, и я узнал, что ты скачешь на члене Джека О’Ригана. — он хватает себя за промежность, а я пытаюсь сосредоточиться и успокоить свой разум, хотя он кричит мне, что смерть дышит мне в затылок, и мне нужно бежать. — Так что я в курсе, что ты можешь достать деньги. Мне нужны мои сто тысяч, или я выпотрошу твоего брата там, где он висит.

Мой отчаявшийся разум успокаивается. Он хочет денег. Это всего лишь деньги. Выход есть.

— Я смогу их достать, — заставляю свои губы растянуться в такой улыбке, как будто хирург вырезал её на моем лице скальпелем.

— Я что, по-твоему, похож на ёбаного идиота?

Я мотаю головой, пока из глаз не сыплются искры.

— Я смогу их достать. Я знаю, где находится сейф. Я смогу достать… — отчаянно киваю, в то время как слёзы затуманивают мне глаза.

— Скажешь Джеку О’Ригану для кого эти деньги, и твой брат умрёт вместе с мамашей.

Он опускается на колени рядом со мной, и я изо всех сил стараюсь не шевелиться, пока он тянется к моему лицу.

— Я рад, что мы понимаем друг друга.

Всё внутри меня дрожит, и оцепенение уступает место панике.

— Ты можешь идти, — он встаёт.

Я поднимаюсь следом, но ноги меня не держат, колени словно губки, впитавшие слишком много воды.

— Твой брат останется здесь до твоего возвращения.

Джек не даст мне сто тысяч. У меня больше не с чем торговаться. Опускаю голову, бредя к двери. Как только я выберусь отсюда, я смогу подумать. От того, что я держу Деклана здесь, толку не будет. С этой мыслью тянусь к дверной ручке.

— Ах да, ещё кое-что, прежде чем ты уйдешь.

Оборачиваюсь и обнаруживаю Мясника прямо за спиной.

— Поскачи на моём члене.

От этих слов мне хочется свернуться в позе эмбриона и закрыть глаза, но овладевший мной страх заставляет меня запаниковать и, вскинув руки вверх, вцепиться ему в лицо с такой жестокостью, которая как будто не имеет ко мне никакого отношения. Меня подстёгивает что-то дикое, когда я царапаюсь и плююсь.

Вопли Мясника толкают меня ещё дальше, и я погружаю большие пальцы в его глазницы. Где-то на краю сознания ужас говорит мне, что, если я остановлюсь, меня изнасилуют, поэтому я борюсь до тех пор, пока не впечатываюсь спиной в пол. От удара весь воздух выбивает из лёгких, в мозгу что-то щёлкает, переключая меня в «авиарежим», но Мясник тащит меня по полу, и я понимаю, что уже немного поздно.

Надо было бежать. Бежать.

ГЛАВА 14

ДЖЕК

— Я поведу, — Киан крутит ключи на пальце, и я надеюсь, что кольцо вопьётся в его плоть и отрежет ему палец, но ничего не происходит.

— Нет, — хором рявкаем мы с Шеем. Открывая дверцу своего джипа, встречаюсь с ним взглядом. Он забирается на пассажирское сиденье. Киан захлопывает дверь своей машины и догоняет нас. Он пялится на меня, когда усаживается назад. Ему чертовски повезло, что он сын Шейна.

Едва мы все оказываемся внутри, Киан закидывает руки на спинки передних сидений, и его голова появляется между мной и Шеем. В опасную позицию он себя поставил.

— Просто грёбаное напоминание о том, что Лиам назначил меня главным, — переводит торжествующий взгляд с меня на Шея, как будто он сможет рулить этим шоу. Кто-нибудь должен ему сказать, что это не посредственное представление в грёбаном цирке.

Завожу джип и ухмыляюсь, позволяя Шею взять это на себя. Знаю, что он справится с этим великолепно.

— Рыжик, а ну, съеби назад, пока я не обрушил на тебя свой гнев, — Шей пристёгивается, а Киан откидывается на спинку заднего сидения. Но кресло Шея ходит ходуном, когда Киан пинает его.

— Пни ещё разок и пойдёшь пешком, — поправляю зеркало, чтобы он мог видеть, насколько я серьёзен. На этом его нападение на кресло заканчивается.

— Так куда мы едем? — спрашиваю я.

Киан пристёгивается.

— Брюс Хилл. Снаружи это место кажется закрытым, но там открыто всегда.

Оставляю зеркало так, чтобы Киан был в моём поле зрения.

— Откуда тебе так много о нём известно?

— Я пообщался с аборигенами, Джек, — придурок расплывается в улыбке и начинает что-то жевать. Что? А хрен его разберёт.

— Это умно, — подаёт голос Шей с переднего сидения, но я игнорирую их обоих. Я не общаюсь с местными жителями. Неважно насколько разумным это кажется Шею. Короли не опускаются до того, чтобы шляться среди своих подданных. Это всё равно, что великан будет ходить среди обычных людей. Так не бывает.

Мой телефон оживает, высвечивая имя Фредди на экране. У меня возникает желание сбросить звонок, но затем я вспоминаю, что он присматривает за Мейв. С самого утра я пытался не вспоминать о ней, но это как пытаться не вдыхать воздух через рот — неудобно, и в конце концов ты втягиваешь его полной грудью. Утром её заинтересовала моя татуировка. Ощущение её рук на моей спине заставило меня ответить на звонок.

— Да, Фредди.

Охранник тяжело дышит, и меня радует, что телефон на громкой связи, а не возле моего уха.

— Чего ты пыхтишь?

— Она сбежала.

Бросаю взгляд на Киана: он сидит, уставившись в окно. Не хочу, чтобы он совал нос в мои дела. Беру телефон и отключаю громкую связь.

— Она обманула меня и свалила. Я заставил её мать расколоться. Она отправилась в автомастерскую «Фулхем», чтобы завершить сделку. Её брат у парня по кличке Мясник.

Телефон в моей руке чудом не ломается, когда я сжимаю его, представляя, как сделаю то же самое с ебучей шеей Фредди.

— Автомастерская «Фулхем», — бросаю взгляд в зеркало на Киана, сохраняя в голосе спокойствие, которого нихрена не чувствую. — Ты знаешь, где это?

Киан ухмыляется, и мне хочется съехать на обочину и выбить из него дерьмо десяти разных цветов, но он, должно быть, почувствовал сдерживаемую мной ярость, которая исходит волнами от моей кожи.

— Это тоже в Брюс Хилле, недалеко от паба, — подает голос парень. — Этот сервис нелегальный, но парни, что заправляют там, считают, что они главные на районе.

Я откладываю телефон на панель и выжимаю газ до упора.

— Разве они не подчиняются нам? — спрашиваю я. Нам стоит этим заняться.

— Нет. Это небольшая наркогруппировка, они работают независимо. Думаю, ты мог бы стать их поставщиком.

— Думаю и мог бы — два бесполезных слова, Киан. Ты должен это знать. Это не ко мне.

— За нами гонятся? — Шей оборачивается и смотрит через заднее стекло.

Въезжаю в Брюс Хилл и сбавляю скорость.

— Куда дальше?

— Езжай вперёд до кольцевой развязки и сверни налево, потом ещё раз налево и вниз по дороге. — Киан отстёгивает ремень безопасности и придвигается слишком близко ко мне. — Этим парням не понравится, если ты к ним заедешь.

Я следую указаниям Киана, и в поле зрения появляется большой ангар.

— Не хочешь рассказать нам, что происходит? — спрашивает Киан, пока мы подъезжаем к воротам. Двое парней вскакивают, когда я выхожу из Range Rover. Один из них начинает пятиться назад, едва не спотыкаясь о свои ноги, затем поворачивается и забегает в ангар. Должно быть, он собрался предупредить главаря.

Отлично.

Открываю дверь джипа, не оглядываясь, следует ли кто-нибудь за мной.

— Где Мейв Рейли? — спрашиваю у первого парня, который настолько тупой, что не сбежал.

— С Мясником, — показывает внутрь, и я хватаю его сзади за шею и вталкиваю в ангар. — Показывай.

Мы входим в тускло освещённое помещение, заставленное машинами. Мужчины, находящиеся внутри, останавливают свои дела и смотрят на меня.

— Кто из вас, клоунов, Мясник? — толкаю вперёд парня, которого держу перед собой. Тот падает, но быстро поднимается.

Никто не произносит ни слова.

— Человек задал вам, пиздюки, вопрос, — Шей становится рядом со мной. У него в руке пушка. Замечаю, что к потолку подвешен человек. Его бледная кожа и худое тело наводят на мысль, что он уже давно тут гниет.

— Там, — один из парней, одетый в комбинезон, указывает на закрытую дверь, и настоящий страх, которого я прежде никогда не испытывал, заставляет меня поторопиться.

— Осторожно, — Шей следует за мной по пятам, а я не свожу глаз с этой чёртовой двери, поворачиваю ручку и открываю.

— Никому не двигаться, — голос Киана раздаётся позади нас, и я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, с кем он говорит.

Моя кожа яростно горит от развернувшейся передо мной сцены. Внутри меня всё бушует, и безумный зверь борется за то, чтобы выбраться из клетки.

Мясник навалился на вопящую Мейв; его штаны болтаются на лодыжках, и он рвёт на ней одежду.

Моё благоразумие начинает лететь в чёртову бездну.

Оно разбивается вдребезги.

Меня толкает вперёд жажда пролить как можно больше крови. Я оказываюсь за спиной этой ёбаной скотины раньше, чем он успевает понять, что мы вошли в комнату. Крепко обхватываю руками его жирную шею. Он вдвое больше меня, но ничто не сможет сравниться с адреналином, который подстёгивает меня. Я оттаскиваю его от Мейв, и мы оба заваливаемся назад, пока моя спина не встречается с полом. Его туша на мне, и я сжимаю сильнее его шею.

Мясник вскидывает кулаки и пытается ударить меня в лицо, но я держу голову вне его досягаемости, не ослабляя хватки. Дикий рёв срывается с моих губ, и я ещё крепче сжимаю руки, чувствуя, как его удары превращаются в пощёчины. Я хочу, чтобы он сдох.

Встречаюсь взглядом с Мейв, и даже ужас, плещущийся в её карих глазах, не может заставить меня ослабить смертельную хватку. Я давлю, пока он не теряет связь с этой землёй и его кости под моим предплечьем не обмякают. Раздаётся щелчок, доставляющий мне несказанное удовлетворение, и я отбрасываю его тело в сторону. Внутри меня всё ещё бурлит жестокость, и я пытаюсь успокоиться за то время, что требуется мне, чтобы подняться и подойти к Мейв.

Она скулит, пытаясь собрать клочья ткани своего топа на груди. Я прикидываю масштаб повреждений на её теле, разжимаю кулаки и, опустившись на колени, поднимаю её с пола. Шей маячит у двери и держит наготове пушку.

— Ну что, поехали?

— Да, — отвечаю ему, вынося Мейв из комнаты. Киан, увидев её, делает шаг навстречу, но останавливается, взглянув мне в глаза. Я не могу сейчас контролировать себя и не хочу, чтобы он был рядом с ней.

— Мой брат, — шепчет Мейв, словно вынырнув из забытья.

— Сначала нам нужно тебя осмотреть, — мы проходим через толпу мужиков, и Мейв настороженно замирает в моих объятиях.

— Нет, там мой брат, — она извивается, пытаясь высвободиться, но я крепче прижимаю её к себе.

— Нам нужно, чтобы тебя осмотрели.

Мейв не слышит моих слов, у неё начинается истерика. Она отталкивает меня, пытается вырваться из моих объятий, но я не останавливаюсь. Не отпускаю её. Не могу.

Она кричит и плачет, когда я покидаю ангар.

— Джек, я никогда тебя не прощу.

Я смотрю на неё сверху вниз, борясь с озверевшим чудовищем внутри себя, которое всё ещё не успокоилось. Снаружи, на свету, видно, что её лицо опухло, из уголка рта стекает струйка крови. Она выглядит гораздо хуже, чем мне показалось поначалу, когда мы были внутри. Один вид её ран причиняет мне почти физическую боль, как будто мою кожу исполосовали ножом.

— Мне похуй, что с твоим братом, — цежу сквозь стиснутые зубы.

— Не смей его бросать, — она тянет руки к моему лицу, и мне с трудом удаётся удержать её на весу и увернуться от ударов.

Киан подскакивает к нам. Он смотрит только на Мейв, не обращая внимания на меня.

— Обещаю, я спущу его вниз и отвезу в больницу.

Мейв облегчённо выдыхает и прекращает своё нападение на меня. Она кивает Киану так, словно без этого он не станет выполнять своё обещание.

— Дай мне слово.

— Я бы не стал тебе врать, — произносит Киан.

Я стискиваю зубы.

— Все сделано? — спрашивает подошедший Шей, сверкнув зубами. Я понятия не имею, какого хрена он улыбается.

Мейв всеми силами старается отгородиться от меня так далеко, как только может. Как только я сажаю её на заднее сидение, она отшатывается от меня, как будто, чёрт возьми, это я на неё напал.

— Шей, ты за рулем.

Шей тормозит у пассажирской дверцы, захлопывает её и, пританцовывая, обходит машину к водительской стороне. Я забираюсь назад с Мейв.

— Я не хочу, чтобы ты находился рядом со мной, — слёзы текут у неё из глаз и попадают в рот.

— Успокойся, — сажусь и закрываю дверь. Я не придвигаюсь к ней слишком близко, но она всё равно вжимается в противоположную дверь, словно я могу причинить ей боль.

Она забыла о своём разорванном топе, её грудь почти вывалилась из лифчика, поэтому я снимаю с себя пиджак и протягиваю ей. Она отворачивается, и я придвигаюсь ближе, чтобы накинуть его ей на плечи.

Она поднимает руку, и мою щёку обжигает пощёчина.

— Не смей так больше делать, Мейв, — предупреждаю я.

Усталость в её глазах быстро сменяется нахлынувшей волной злости и боли.

— Ты бросил его, — она сердито смотрит на меня. — Ты бросил его.

Её брат показался мне мёртвым. Я оказал ей услугу.

— Это он втянул тебя во все эти неприятности? — спрашиваю я. Раз он болтался под потолком, должно быть, серьёзно разозлил этих людей.

Неожиданно для меня от неё прилетает вторая пощёчина, и я отодвигаюсь, а она забивается ещё дальше в угол.

В зеркале встречаюсь взглядом с Шеем, и он улыбается мне.

Я звоню домой Лиз, она берёт трубку после третьего гудка.

— Здравствуйте. Резиденция О’Ригана.

— Лиз, это Джек, — негромко отзываюсь я, глядя на Мейв, которая смотрит на меня с ненавистью в глазах. Киан будет грёбаным героем.

— Позвони доктору Коффи. Я уже еду домой.

— Ты в порядке? — её беспокойство никому не нужно.

— Да, Лиз. Просто пригласи доктора.

— Конечно.

Как только отключаю телефон, Мейв подаёт голос.

— Мне не нужен врач.

С переднего сидения раздаётся негромкий смех Шея.

— Нет, лапочка, тебе нужен экзорцист, — его взгляд метнулся ко мне. — Она похожа на одержимую.

— Шей, это тебя не касается, — мой голос звучит тихо, когда я пытаюсь держать себя в руках. С лица Шея сползает улыбка, и он коротко кивает мне.

— Я тебя услышал, — говорит он, сворачивая с главной дороги.

Я громко выдыхаю, прежде чем повернуться к Мейв.

— Тебе действительно нужен врач.

— Нет, не нужен. Мне нужно убраться от тебя как можно дальше.

Я снова начинаю терять рассудок и передвигаюсь на сидении, готовый схватить её, но страх заставляет меня остановиться. Она боится — это хорошо. Это означает, что она может вести себя хорошо, но я не могу обосновать прикосновение к ней сразу после того, что она только что пережила.

— Мейв, доктор должен тебя осмотреть. Если ты ей не позволишь, то это сделаю я, — угроза не праздная, и она, должно быть, поняла это, поскольку скрестила руки на груди. Она опускает взгляд вниз, быстро застёгивает мой пиджак и запахивает полы, пытаясь прикрыться. Сажусь поудобнее, но не отодвигаюсь далеко.

Мой телефон звонит, и я перевожу взгляд на него. Улыбаюсь, как акула, которая заметила каплю крови в океане.

— Ты уволен. Если ещё когда-нибудь приблизишься к моему дому, я пристрелю тебя к чёртовой матери, — говорю я Фредди и отключаюсь. Шей опять наблюдает за мной, и я пытаюсь отыскать тот контроль, которым славится мой отец, но, чёрт возьми, прямо сейчас это невозможно.

Меня скрутило, сжало и завело так сильно, что я слишком близок к тому, чтобы снова сорваться.

ГЛАВА 15

МЕЙВ

Наверное, мне стоило бы кричать, плакать или биться в истерике, но ничего такого я не делаю. Прямо сейчас всё, что я чувствую, — одна сплошная злость. Не хочу ни рыдать, ни лечиться, ни вообще делать что-то, что там полагается в таких случаях.

Я просто уставилась в окно, пока моё тело вопит от боли. Болит всё. Потуже запахиваю пиджак, пока не вспоминаю, кому тот принадлежит. Я отпускаю его полы, но не снимаю. Моя полуобнажённость — напоминание о том, что случилось, что могло бы случиться, если бы не появился Джек.

Мясник оправдал свою кличку. Он разорвал мой топ в клочья, будто это всего лишь лист бумаги. Он жадно лапал своими ручищами мою грудь, больно царапая кожу ногтями. Моей спине больше всего досталось от его издевательств. Повреждений становилось всё больше с каждым разом, когда он опрокидывал меня на пол. Наверное, он пытался меня вырубить, пока я сражалась с ним за то, чтобы не дать ему снять с меня джинсы. В тот момент, когда он спустил вниз свои, мой режим полета переключился обратно на борьбу. Если бы в этот момент не вошёл Джек, не думаю, что мне удалось бы долго оставаться в сознании. Мясник рано или поздно одолел бы меня.

Подтягиваю ноги на сидение и прижимаю их к груди. Смотрю на своё отражение в стекле, задаваясь вопросом, куда же делись слезы, потому что не чувствую никакого жжения в горле или носу — обычных признаков того, что я вот-вот заплачу. Джип продолжает движение, и я чувствую Джека рядом с собой. Он слишком близко, и мне хочется, чтобы он сел с другой стороны, но сказать ему об этом — значит признать его присутствие.

Подъезжаем к воротам его дома, и желудок у меня сжимается. Не знаю, чего ожидала: возможно, того, что меня подбросят до дома? Или отвезут в больницу?

Джип медленно останавливается у входной двери, и Джек придвигается ближе ко мне. Я поворачиваюсь, когда замечаю, что он тянется ко мне.

— Не трогай меня!

Его бесчеловечность, с которой он оставил моего брата умирать, разъедает все хорошие мысли о нём. Я встречаюсь со взглядом его холодных голубых глаз. Опять у меня возникает желание наброситься на него. Как он мог? Он продолжает смотреть на меня.

— Я хочу поговорить с Кианом, — по крайней мере, у него есть сердце.

Джек не отвечает. Стискивает зубы, отодвигается от меня и выбирается из джипа.

— Ответь мне, — кричу я ему вслед, но он закрывает дверцу.

Когда та закрывается, я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но швы, которые сдерживали меня всю мою жизнь, истончились и начали постепенно разрываться. Слышу, как кто-то хмыкает, и вспоминаю про водителя. Он мне не нравится. Кажется, он всё время ухмыляется. Он О’Риган, в этом нет сомнений. Все они такие самодовольные, и этот не исключение.

— Ты останешься сзади? Лапочка? — у него сильный североирландский акцент, и то, как он говорит «лапочка», звучит как оскорбление. Я не успеваю ответить, так как дверь открывается прежде, чем я дотрагиваюсь до ручки. Джек открывает её медленно, чтобы не напугать меня, и отходит в сторону, чтобы я вышла.

— Мне надо поговорить в Кианом, — повторяю я, но мой голос слаб.

— Потом, — лишь одно слово цедит он сквозь стиснутые зубы, и пока что я довольствуюсь и этим. Это лучше, чем его сердитое молчание.

Выходя из джипа, удивляюсь, что могу держаться на ногах. Крепко вцепившись в пиджак, захожу в дом и молча поднимаюсь по лестнице. Двигаюсь с трудом, спину пронзает боль. Останавливаюсь на полпути, чтобы попытаться отдышаться. За спиной слышу его тяжёлые шаги и взлетаю в воздух, когда Джек подхватывает меня на руки. Его объятия удивительно нежны, но я ничего не хочу от него.

— Опусти меня на пол, — мой голос звучит странно даже для моих собственных ушей.

Джек не смотрит на меня и не выпускает из рук, пока мы не оказываемся в его спальне, где он опускает меня на кровать. Я отползаю от него подальше; он вызывает во мне только злость и отвращение.

— Доктор Коффи тебя осмотрит, — говорит он, внимательно меня разглядывая.

От боли такой силы, словно по животу прошлись остриём гвоздя, моё зрение затуманивается.

— Чтобы что? Хочешь удостовериться, что я осталась чиста? — мои слова взлетают ввысь и хлещут его, как кнут.

Он молча подходит к двойным дверям, выходящим на балкон. Я остаюсь сидеть на кровати, размышляя о том, что случилось со мной. Меня пытались изнасиловать. Моего брата подвесили к потолку. Такие вещи происходят в кино, а не с такими как мы обычными людьми. Деклан не заслужил такой участи. Он просто связался не с теми людьми.

Звук шагов на лестнице заставляет меня переключить внимание на дверь спальни. В комнату заходит женщина с короткими каштановыми волосами и очками в белой оправе. Она держит в руках чёрную сумку и тепло улыбается мне. Ей около шестидесяти, и в ней чувствуется материнская теплота.

— Я доктор Коффи, — она высокая, и её белый шерстяной свитер под горло кажется колючим.

— Я хочу, чтобы вы её осмотрели, — не поворачиваясь, произносит Джек.

Горечь наполняет мой рот.

— Он хочет, чтобы вы удостоверились, что я осталась чиста, — говорю я доктору Коффи.

Она смотрит на Джека и достаёт из сумки инструменты, словно не слышала моих слов. Скольких людей она залатала для него? В скольких ситуациях она дарила свою тёплую материнскую улыбку? Это сделало её почти такой же испорченной, каким является он.

— Не беспокойся. Он меня не изнасиловал, — говорю я Джеку. То, что он сделал, гораздо хуже. Моя грудь болит от его грубых рук. Страх перед тем, что должно было произойти, заставляет меня чувствовать, будто это уже случилось. Как будто Мясник забрал часть меня, на которую у него не было права.

Джек поворачивается к доктору Коффи.

— Мне нужен полный отчет.

— Конечно, мистер О’Риган.

Они оба игнорируют меня, как чашку со сколами, которую нужно оценить. Стоит ли склеивать меня заново или уже нет смысла?

Я уже недостаточно хороша, чтобы со мной разговаривать?

Джек направляется к выходу, страх сжимает моё горло и заставляет вскочить с кровати.

— Посмотри на меня, — громче произношу я, и он останавливается в дверях, но не поворачивается. Он застывает, вцепившись в дверной косяк.

— Что такое, Джек? Тебе не нравится делиться своими игрушками? — подстрекая его, я хочу, чтобы он набросился на меня, чтобы я могла дать сдачи.

— Мейв, позволь доктору тебя осмотреть, — хрипло и тихо говорит он.

Я подхожу ближе к нему. Его спина вздымается.

— Я видела это в твоих глазах, — моё зрение затуманивается, а горло обжигает. — Ты убил Мясника не потому, что он делал мне больно. Ты убил его, потому что наслаждался собственной властью. — Джек открывает дверь, и я жду, что он уйдёт, но он оборачивается и смотрит мимо моего плеча.

— Дайте нам минутку, — обращается он к доктору и отходит в сторону, выпуская ту из комнаты. Она не останавливается, проходя мимо меня. Джек приближается, и я делаю шаг назад. Мой режим выживания включается, и я затыкаюсь. Он свернул шею Мяснику. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть выражение безумия в глазах Джека в тот момент, даже когда буду делать свой последний вздох.

— Я наслаждался. Получал удовольствие от каждой секунды, — глаза Джека сверкают как расплавленная сталь, и я делаю ещё один шажок назад. — Всё, чего мне хотелось — растянуть время, чтобы пролить как можно больше крови этого животного.

По моей коже бегут мурашки. Дверь всё ещё открыта, и я уверена, что врач слышит его слова. Сколько секретов она унесёт с собой в могилу?

— Я бы сделал это снова, — слова Джека звучат резко, и он протягивает руку, касаясь моей шеи. Его пальцы похожи на крылья бабочки, мягкие и нежные, но они как будто проникают мне под кожу, и я закрываю глаза, позволяя слезам пролиться.

Мы застыли в этом мгновении. Я могу ненадолго остаться здесь, где плоть Джека согревает меня, где его прикосновения дарят ощущения безопасности, где воздух наполнен его дыханием. Да, я не против остаться здесь.

Его рука отстраняется слишком быстро, забирая с собой всё это. Это похоже на то, как выдёргивают вилку из розетки системы жизнеобеспечения, и что-то во мне ломается, когда я открываю глаза.

— Я предупреждал тебя не убегать, но ты нарушила моё правило, поэтому ты будешь наказана.

Кровь начинает бурлить в моих венах, жар обжигает лицо и шею. Я вспоминаю, как он душил Мясника, какой дикий рёв срывался с его губ. Комната кружится, и перед глазами вспыхивают пятна.

— Что ты сделаешь со мной?

Теперь, когда я знаю, на что ты способен.

Умолять. Броситься на него.

Мой разум продолжает выдавать решения, которые моё истерзанное тело даже не в состоянии осмыслить.

— Я ещё не решил. Сейчас доктор Коффи вернётся в эту комнату и осмотрит тебя, — его зубы стиснуты так, словно они раскрошатся, если он сделает ещё одно движение.

Но при мысли о том, что он оставит меня, ещё худший страх заползает глубоко в моё сердце. Понятия не имею, почему, но я качаю головой.

— Мы так не договаривались, Джек. Я не могу торчать здесь. Мне нужно увидеть брата.

— Ты не выполнила свою часть сделки.

— Так сделай же это! — я повышаю голос, и он делает угрожающий шаг ко мне, но я уже на пределе. Мне нужно знать, что с моим братом всё в порядке.

— Следи за своим тоном, — его голос спокоен, и меня это так бесит. Я не могу себя контролировать. Внутри меня всё кричит и ревёт.

— Я ненавижу тебя! — на этот раз я сама делаю шаг к нему и бью его ладонью по лицу. Моё запястье болезненно сжимается в его железной хватке, и меня отбрасывает спиной к стене. — Отстань от меня! — упираюсь обеими руками ему в грудь, но он не отпускает.

— Ненавидь меня, сколько хочешь, но, несмотря ни на что, ты не покинешь это место, пока не выполнишь условия договора.

Он отпускает меня и поворачивается, оставляя задыхающейся и дрожащей. Входит доктор Коффи и одаряет меня той же тёплой улыбкой, что и в первый раз.

— Почему бы тебе не снять одежду и не дать мне осмотреть тебя? — она закрывает дверь, а у меня в голове всё ещё крутится мысль о том, что меня накажут. Что он собирается сделать?

Дрожу, освобождаясь от его пиджака. Мой топ, разорванный в клочья, сползает до талии. Похоже, моя злость испаряется и что-то, имеющее глубокие корни, берёт верх, вызывая дрожь в руках.

— Давай я помогу, — Доктор Коффи достаёт ножницы и подходит ко мне. Я держу руки по швам, пока она срезает топ с моей талии. Сосредотачиваюсь на её шоколадно-коричневых вельветовых брюках. Она кладёт ножницы на кровать и осматривает мою грудь. Я фокусирую взгляд на двери за её плечом.

Она касается пальцами моей груди, и я шиплю.

— Я лишь проверяю, чтобы убедиться, что ничего не сломано.

— Я не думаю, что что-то сломано, — честно отвечаю я. Мне просто хочется, чтобы она оставила меня в покое. Синяки и побои доставляют неприятных ощущений больше, чем всё остальное.

Она осматривает мой живот, а затем разворачивает меня. Спина болит при каждом прикосновении.

— Спина сильно повреждена, но все раны поверхностные. Это заживёт, — она поворачивает меня обратно. — Почему бы тебе не снять брюки и не прилечь?

— Я в порядке, — скрещиваю руки на груди.

— Мистер О’Риган запросил полный осмотр.

— А как насчёт того, чего хочу я? Меня буквально недавно пытались изнасиловать, а теперь обращаются со мной, как с преступницей. Ничего не было.

Доктор Коффи кивает, берёт меня за руку и подводит к кровати, как будто я не произнесла ни единого слова.

— Лучше нам просто проверить. Это займёт всего секунду.

Я расстёгиваю джинсы и спускаю их по ногам, понимая, что спорить бессмысленно.

— И твои трусики.

Она врач.

Я повторяю эту мантру в голове, снимая бельё и укладываясь на кровать. Звук надеваемых резиновых перчаток заставляет меня закрыть глаза.

— Я просто быстро посмотрю.

Я киваю, не в силах что-либо сказать.

Она держит своё слово и не задерживается между моих ног. Осмотрев меня, поднимается, снимает перчатки и исчезает в ванной. Услышав звук льющейся воды, я сажусь, моя спина кричит от боли, но я не могу валяться здесь голой дольше, чем нужно. Прикрывая руками свою интимную зону, прошу.

— Не могли бы вы передать мне сумку рядом со столом?

Доктор выполняет мою просьбу и кладёт сумку на кровать. Пока она возвращается к своему чемоданчику, я достаю и надеваю свои штаны для йоги и большую футболку. На прикроватной тумбочке появляются таблетки.

— Принимай по две таблетки три раза в день. Они помогут справиться с болью.

«Как насчет чего-нибудь для стирания воспоминаний?» — хочется мне спросить. Вместо этого киваю ей, чтобы она поскорее ушла. Она как-то странно мешкает возле кровати, но, что бы это ни было, это проходит быстро, и она собирает свои инструменты, оставляя меня в одиночестве.

Чувствую себя как разбитая машина, брошенная на обочине дороги. Ложусь на спину и подтягиваю колени к груди. Я готовлюсь позволить боли пролиться из моих глаз, но сейчас я слишком разбита, чтобы плакать.

ГЛАВА 16

МЕЙВ

Три дня.

Три дня я заперта в этой Богом забытой спальне.

Мне приносят и уносят еду.

День сменяется ночью.

Открываю глаза. Для меня наступает следующий день, и я сажусь в кровати. Комната за ночь не изменилась. Джек так и не появился. Как долго он собирается держать меня здесь взаперти? Дверь на балкон закрыта с первого утра, как я проснулась здесь. Это единственный признак того, что Джек побывал тут. И это последний раз, когда кто-то входил в комнату без моего ведома.

Встаю с кровати и дёргаю дверную ручку. Лоулор запер её в первый день моего пребывания здесь после того, как я три раза открыла её. Он свирепее Фредди. В первый раз, когда я открыла дверь, он пригрозил, что сделает мне больно, если я не войду обратно.

Я ему поверила.

Я пыталась ещё дважды, когда думала, что он ушёл. Наказанием стала запертая дверь, которую отпирали, когда приносили или уносили еду.

Не знаю, что случилось с моим братом и не могу оставаться здесь больше ни дня. Надеваю джинсы и чёрный свитер, а затем заплетаю волосы в косу. Заправляю кровать по привычке, от скуки и из чувства вины.

Я никогда в жизни никого не ударила. Независимо от ситуации, в которую попадала, насилие — не то, к чему я стремлюсь. Тот факт, что несколько раз ударила Джека, лежит тяжким камнем на моей совести. Мне почти каждую ночь снится, как моя мать поднимает руку на отца. Не уверена, настоящие это воспоминания или мои собственные чувства вины и стыда, знаю только, что никогда больше не буду так делать. Не имеет значения, до какой степени меня доведут, я найду альтернативу. Слишком много времени своей жизни я потратила на то, чтобы постараться не стать такой как моя мать. Не пила и не курила, однако сейчас сделала худшую из возможных вещей — ударила человека.

У меня нет часов, и я понятия не имею, сколько времени, но знаю, что скоро на лестнице зазвучат тяжёлые шаги Лиз в разношенных туфлях и на этот раз она не выйдет отсюда, не взяв с собой меня.

Мой желудок делает кувырок, когда поворачивается дверная ручка. Я не слышала шагов Лиз. Стою у края кровати, заложив руки за спину, и ожидаю, кто это окажется. Может, кто-то другой из обслуги, у кого лёгкие шаги, принёс мне еду. Возможно, мне проще будет убедить этого человека помочь мне.

Дверь открывается, и взгляд холодных голубых глаз останавливается на мне. Атмосфера в комнате меняется, и мне кажется, что я вдыхаю в себя слишком много кислорода. Я чувствую себя странно, когда в комнату входит Джек, — словно меня здесь нет.

Его белая рубашка помята, а три верхние пуговицы расстёгнуты, открывая загорелую кожу. Сглатываю, замечая пятнышки крови на полах рубашки. Я опускаю взгляд на его манжеты, которые выглядят так, будто побывали в крови и впитали её как губка. Подхожу к нему, но он резко отворачивается от меня и делает шаг к гардеробной. Я знаю, что дверь в спальню открыта. Так почему я иду вслед за ним?

— Что случилось? — мой пульс учащается, когда Джек снимает рубашку.

Он бросает её на пол, достаёт новую и поворачивается ко мне, снимая ту с вешалки. Я осматриваю каждый сантиметр его идеального торса, ища причину появления крови, но, похоже, на нём нет никаких следов.

Всё, что я вижу, — это совершенство. Совершенный пресс с шестью кубиками, спускающийся за пояс джинсов.

— Ты ранен? — мой голос звучит пронзительно.

— Нет, — Джек, расстёгивая пуговицы на рубашке, наблюдает за мной.

Я медленно киваю, и мой пульс начинает понемногу успокаиваться. Конечно, это не его кровь. Я немного обескуражена тем, что моей первой реакцией было последовать за ним сюда, а не за своей свободой.

— Что с моим братом?

Он шумно выдыхает, надевая рубашку и застёгивая её. Под глазами у него тёмные круги, как будто он не спал несколько дней.

— Мне просто нужно знать, что с ним всё в порядке, — делаю шаг к Джеку. Он такой большой, а я чувствую себя такой слабой и несуразной рядом с ним. Понятия не имею, почему я вообще считала, что смогу одолеть Джека О’Ригана.

— Он выздоравливает в больнице Навана, — его слова холодны, как декабрьское утро.

Ухватившись за полку, я с облегчением выдыхаю.

— Спасибо.

Джек снимает ботинки, и я уже собираюсь выйти, когда он расстёгивают пояс брюк.

— Дана дома. Она собирается остаться здесь на несколько дней.

Меня захлестывает унижение, жар поднимается по груди, а его палящее пламя охватывает моё лицо.

— Пожалуйста, Джек… — я делаю ещё шаг к нему, и он оборачивается. Гнев, вспыхивающий в его глазах, заставляет меня отшатнуться от него, пока моя спина не врезается в полку.

— Не говори ей, — шепчу я. Мне будет слишком стыдно, если она узнает, что я продала своё тело за деньги.

— Она думает, что ты здесь, со мной, — Джек снимает брюки, и я пытаюсь не опускать взгляд ниже его талии.

Не получается.

Мышцы его массивных бёдер словно перекатываются при каждом движении.

Мне хочется спрятать в ладони пылающее лицо.

— Так ты сказал ей? — цежу сквозь стиснутые зубы.

Джек надевает чистые джинсы и подходит ко мне, не застёгивая их.

— Я сказал сестре, что мы вместе. Так что, когда она увидит тебя, тебе лучше бы вести себя соответственно.

Его слова оказывают на меня странное воздействие.

— Вместе? Как будто я здесь по своей воле?

Взгляд Джека падает на мои губы.

Я не могу остановить подкатывающий к горлу смех.

— Она в это ни за что не поверит.

Джек стремительно хватается за полку рядом с моей головой.

— Может, тогда мне стоит сказать ей правду? — он наклоняется, его дыхание обдувает моё лицо. — Как ты пришла ко мне и согласилась трахнуть меня за деньги.

Воздух замирает в моих лёгких от его грубых слов.

Он наклоняет голову так, что я больше не вижу его глаз.

— Ты хочешь, чтобы она узнала такое о тебе? — в его голосе слышится ликование. Он нашёл уязвимое место и теперь будет давить на него.

— Нет, — произношу с дрожью, закрывая глаза. Он касается губами мочки моего уха и, готова поклясться, глубоко вдыхает.

— Тогда будь паинькой и притворись, что мы трахаемся по-настоящему, — веселье в его голосе говорит мне, что он никогда по собственному желанию не стал бы трахаться со мной. Меня вновь окатывает волной стыда, я протягиваю руку себе за спину и, чтобы устоять на ногах, вцепляюсь в нижнюю деревянную полку.

Он как будто наклоняется ближе ко мне, и я распахиваю глаза, замечая, что его твёрдый член упирается мне в живот. Мои мысли путаются и осекаются от того факта, что он сейчас возбуждён. Когда Джек проводит пальцами по моему лицу, дрожь проникает в меня, как жидкая лава. Она наполняет до краёв мою обувь и затвердевает. Я не могу пошевелиться или даже вздохнуть, когда он так близко. Его влажные губы касаются моей щеки, и в желудке у меня что-то вспыхивает, а по телу пробегают искры. Повинуясь инстинкту, я протягиваю руки и касаюсь его талии. Его мышцы напрягаются от моего прикосновения.

Джек отрывается от моей щеки и отстраняется, засасывая меня в синюю глубину своих холодных глаз. Его челюсти сжаты, в то время как пальцы порхают по моей скуле. А затем он склоняется надо мной и целует. Не в силах удержать себя от первой реакции на него, я отвечаю на поцелуй. Это похоже на то, как ты переходишь дорогу, едва загорается зелёный свет, или открываешь дверь, прежде чем войти в комнату, — действие настолько автоматическое, что только голод по нему заставляет меня жадно глотать его поцелуи.

Убираю руки с его талии и вцепляюсь в плечи. Он обхватывает своими огромными ладонями мои бёдра и приподнимает меня. Обернув мои ноги вокруг своей талии, он углубляет поцелуй, погружая свой тёплый язык в мой рот. Его член прижимается ко мне, и моё тело полностью осознаёт каждый сантиметр, которым мы с ним соприкасаемся. Моя спина, ещё не до конца зажившая, бунтует, но прикосновения Джека способны заблокировать любую боль. Крепче обнимаю его широкие плечи, когда он усаживает меня на полку. Я стону ему в рот, когда он касается моей груди. Мои соски тут же твердеют в лифчике, и я ещё никогда так сильно не жаждала чьих-либо прикосновений.

Мои пальцы сами шарят по его рубашке, желая почувствовать его твёрдую, тёплую плоть. Занимаюсь его пуговицами, однако останавливаюсь, когда он накрывает ладонью одну грудь и сжимает её. Издаю стон, прерывая поцелуй, чтобы перевести дыхание. Джек не готов терять поцелуй и снова захватывает в плен мои губы.

Я спускаю рубашку с его плеч — тёплая кожа покрывается мурашками, а мышцы под моими пальцами напрягаются. Я чувствую в себе силу от того, что вызвала у него такую реакцию. Его ладони скользят вниз, забираются мне под свитер и гладят мой живот. Моя очередь глубоко вдыхать. Меня пробирает дрожь. Джек сильнее толкается в меня членом, и моё лоно напрягается, а между ног появляется влага. Моё тело говорит мне, что оно готово.

Я позволяю своим рукам блуждать по его плечам, а затем опуститься ниже. Как только мои пальцы оказываются рядом с его расстёгнутыми джинсами, он прерывает поцелуй. Его горячее дыхание обдает мои припухшие губы. Я никогда не прикасалась к мужчине вот так. Я быстро поднимаю глаза на Джека и вижу, что он наблюдает за мной. Моё сердце начинает бешено колотиться. Спускаю джинсы с его бёдер. Наклоняюсь и осторожно целую его в губы. Мой поцелуй словно подстёгивает Джека к действию, и он почти до боли сдавливает мою шею, вжимая наши тела друг в друга. Наши зубы клацают, а его поцелуи становятся неистовыми и почти дикими.

Это эффект домино: вся эта похоть перетекает в меня, и я запускаю руку в его боксёры, трогая его член. Тот дёргается от моего прикосновения, и громкий стон Джека заставляет меня сжать его сильнее. Большая головка снова дёргается, и я веду рукой вниз, а затем медленно возвращаться вверх. Джек убирает от меня свои руки, и ткань, скрывавшая его, исчезает, когда он сбрасывает вниз свои боксёры и немного отклоняется назад. Я перевожу взгляд вниз и смотрю на его член. Он огромный и пугающий, и на мгновение я теряюсь, не понимая, что мне делать.

Джек чуть отодвигается, давая мне пространство, а сам вновь склоняется надо мной и оставляет ритмичные поцелуи на моих губах. Я двигаю рукой вверх и вниз по его члену, и с каждым стоном чувствую себя могущественной и контролирующей ситуацию. Увеличиваю темп, и Джек обхватывает ладонями моё лицо, его дыхание легко касается моих губ в промежутках между короткими поцелуями, которые прерываются стонами и вздохами.

Я двигаюсь всё быстрее, и его член словно набухает в моей руке. Какая-то часть меня размышляет, не остановиться ли и не сказать ли ему, чтобы он закончил это внутри меня, но Джек, склонившийся надо мной и тяжело дышащий, заставляет меня гладить его всё быстрее и быстрее. Его пальцы впиваются в мои, и он весь напрягается, а затем издаёт протяжный громкий стон. Густая, тёплая сперма стекает с головки его члена на мою руку. Его хватка на моих пальцах ослабевает, но дыхание никак не восстанавливается, в то время как он утыкается лицом мне в шею. Я замедляюсь и постепенно останавливаюсь. Я всё ещё удерживаю его налитый кровью член; моя рука покрыта его спермой.

Гардеробная вокруг нас приобретает отчётливые очертания, обостряя мои чувства. Я ясно осознаю, что только что наделала. Я хотела прикоснуться к Джеку О’Ригану.

Он обхватывает руками мою шею и прижимается поцелуем к челюсти. Меня охватывает смятение. Мне нравятся его прикосновения, но, как он сказал, он платит мне за это. Делает ли это меня шлюхой?

Жар стремительно опаляет мою шею, и я пытаюсь спасти то, что только что сделала. Моё сердце колотится.

— Думаю, мне удастся убедить Дану, что этот фарс реален, — слова, которые не принадлежат мне, слетают с моих губ.

Джек не двигается, но готова поклясться, что он затаил дыхание. Терпеть не могу то, как я наслаждаюсь его запахом и его огромным телом, защищающим меня.

— Полагаю, я заслужила телефонный звонок брату, — говорю, как бесстыжая шлюха.

Прекрати, Мейв.

Я не могу допустить, чтобы Джек узнал, как много это значит для меня. Он для меня средство достижения цели, он не должен становиться для меня настолько важным. Я не могу позволить, чтобы у меня появились чувства к нему.

Убираю руку от его члена. Джек отстраняется от меня. Его жёсткий взгляд мучительно медленно скользит по моему лицу. Безжалостная ухмылка появляется на его губах, и я чувствую, как она ранит, прежде чем он успевает сказать.

— Определенно.

Я чувствую себя грязной. Отбросом.

Джек натягивает боксёры и джинсы, но не застегивает их. Он не смотрит на меня, поднимая с пола свою рубашку и надевая её обратно. Его запах окружает меня, когда он проходит мимо и выходит из гардероба. Я жду, что он уйдет, но парень останавливается в дверях спальни. Он с кем-то разговаривает. Как только дверь закрывается, я слышу поворот ключа. Джек подходит к двери гардеробной, и моё сердце замирает в груди.

— Я в душ. Поскольку я знаю, на что ты способна, можешь присоединиться ко мне, если захочешь, — произносит он с ухмылкой и оставляет меня одну.

ГЛАВА 17

ДЖЕК

Раздеваюсь, и капли спермы падают на боксёры, когда я их снимаю. Вспоминаю её тон, кулаки сжимаются сами собой. Ей плевать. Она видит во мне только решение своих грёбаных проблем. Сдерживаюсь, чтобы не вернуться и не сообщить ей, что поговорить со своим братом она не сможет. Мысль о том, что именно это я и сделаю, вызывает у меня ухмылку. Должно быть, это её чертовски разозлит, но ничто не сравнится с тем, до какой степени зол я.

Включаю воду и снимаю остальное, прежде чем шагнуть под душ. Её нежная рука на мне едва не толкнула меня за грань ещё в самом начале. Мне пришлось сдержаться, чтобы не кончить тут же. У меня было много женщин, но ни одна из них не действовала на меня так. Опять начинается стояк, когда я вспоминаю ощущения от её касаний, её пьянящий аромат, её завораживающие карие глаза.

Блядь.

Как я мог позволить этому случиться? Выхожу из душа, вода капает на пол. Мне нужно трахнуть эту девчонку и отпустить. Мне нужно вернуть свою жизнь. Я собираюсь выйти из ванной и швырнуть её на кровать, чтобы закончить то, что она начала.

Мейв стоит у двери. Её щёки становятся пунцовыми, когда она смотрит на меня. Взгляд скользит по моей влажной коже; она открывает рот, но ничего не произносит. Сжимает губы и отводит глаза.

— Мне нужно помыть руки.

Её руки всё ещё липкие от моей спермы. Мой член становится ещё твёрже. Она не двигается, и я понимаю, что должен воспользоваться этой возможностью: один раз как следует выебать её и отпустить на все четыре стороны.

Она прикрывает глаза, когда я делаю шаг к ней. Сглатывает, прежде чем поднять голову и взглянуть на меня, и я вижу, как в её глазах мелькает страх и что-то ещё — что-то глубокое.

Протягиваю руку, хватаю её за шею, притягивая к себе, и прижимаюсь губами к ее. Она тут же тянет руки к моим плечам, и мой член каменеет с каждой секундой. Её губы, припухшие от моих поцелуев, и я задаюсь вопросом — каково это будет: почувствовать, как она обхватывает ими мой член. Я издаю стон, когда дёргается набухшая головка члена.

Вцепляюсь в подол её майки и разрываю поцелуй, чтобы стянуть через голову. Без промедления снова прижимаюсь к её губам, пока стаскиваю ткань с рук и бросаю на пол. Её тело идеально подходит моему. Я провожу пальцами по спине Мейв, и она вжимается в меня. Она скользит ладонями по моей коже вверх, пока не погружает пальцы в мои влажные волосы, до боли сжимает их, притягивая моё лицо ближе к своему; её язык проникает в мой рот, а я занят тем, что пытаюсь расстегнуть её джинсы.

Ухватившись за трусики, дёргаю их вниз вместе со штанами. Не разрывая поцелуя, подхватываю её и несу на кровать. Мейв открывает глаза, когда я останавливаюсь и окончательно избавляю её от обуви и джинсов. Чёрные трусики присоединяются к той куче, что уже лежит на полу. Раздвинув ноги, двигаюсь вдоль её тела. В глазах Мейв мелькает страх, но она зажмуривается.

От злости я сжимаю её бёдра, и она открывает глаза.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

Её грудь быстро поднимается и опускается, пока я забираюсь всё выше. Мой член пульсирует у её входа. Мейв кивает, словно готовясь к грандиозному финалу. Согнувшись, я отодвигаю бюстгальтер в сторону и беру в рот одну из твёрдых горошин сосков. Она шипит от удовольствия, что заставляет меня прикусить его. Мой член болезненно ноет, и я отрываюсь от одной груди и перехожу к другой.

— О, Боже! — её слова вызывают у меня ухмылку, когда впиваюсь губами в сосок. Провожу рукой по животу, и она резко втягивает воздух. Веду пальцами до самого её входа, туда, куда упирается мой член. Отодвинувшись, ввожу в неё пальцы, и она выгибается. Сосу грудь, погружая пальцы в её влажное узкое тепло.

— Джек, — выдыхает Мейв моё имя. Освобождаю её грудь, но не прекращаю трахать киску пальцами. Я хочу видеть её лицо.

Изумление во взгляде, когда она мотает головой из стороны в сторону, подталкивает меня провести большим пальцем по её клитору.

— О, Боже! — она выпускает из рук покрывало, которое комкала до этого, и обхватывает мои плечи. Никогда и никого ещё я не хотел настолько сильно. Член пульсирует, причиняя боль, и я хочу только одного — найти разрядку в её сладкой киске.

— Я сейчас кончу, — Мейв широко распахивает глаза. В её словах как будто паника или неверие.

Я сильнее прижимаю большой палец, потирая клитор, и не могу оторвать от неё глаз, когда девушка делает три резких вдоха, прежде чем закрыть глаза. Впиваясь ногтями в мои плечи, она вскрикивает, кончая. Она громко кричит, и мои пальцы становятся влажными от её соков. Я замедляю ритм, но целую её в губы. Просто короткие быстрые поцелуи, пока она наслаждается оргазмом. Когда всё заканчивается, убираю пальцы, и её взгляд останавливается на мне, в то время как она пытается перевести дыхание.

Всё внутри переворачивается, и я понимаю, что мне нужно просто трахнуть её. Она здесь, влажная, голая и готовая. Так почему же я встаю с кровати и возвращаюсь в ванную?

В душевой кабине вода всё ещё течёт. Шагнув под струи воды, я пытаюсь вытеснить из головы образ красавицы, лежащей на моей кровати. Набухший член болит и требует освобождения, но я этого не сделаю. Понимаю, почему, но сам себе не хочу признаваться в этом.

Выключаю душ, беру полотенце и, вытираясь, возвращаюсь в спальню. Мейв не лежит на кровати, как я себе представлял. Я застаю её в гардеробной, она одевается с озабоченным выражением на лице.

Заметив меня, она поспешно застёгивает джинсы. Я должен был взять её, у меня был шанс, но я не сделал этого.

Она наклоняется, грудь почти вываливается из лифчика, когда она достает из сумки зелёный топ.

Стук в дверь спальни заставляет её крепче сжать ткань. Она кажется испуганной, как будто впервые слышит этот звук.

Я выхожу из гардеробной и подхожу к двери. Ожидаю увидеть Лоулора, так как я поставил его у двери.

— Почему твоя дверь заперта снаружи? — голос Даны проникает через деревянную створку.

Ключ поворачивается в замке, и я слышу, как Лоулор пытается остановить её, но это бесполезно. Дверь открывается, и я вижу за ней улыбающуюся Дану.

— Почему у тебя дверь заперта? — продолжает ухмыляться она, пытаясь заглянуть мне через плечо.

Потуже затягиваю полотенце на талии.

— Я пытаюсь одеться.

Дана переводит взгляд обратно на меня.

— Один? — она поджимает губы, словно пытаясь спрятать улыбку.

— Нет, — отвечаю я.

Её улыбка становится шире.

— Мейв, — зовет она через моё плечо.

Я хватаюсь за дверь и пытаюсь закрыть её.

— Она выйдет через минуту.

Дана улыбается и недоверчиво качает головой.

— Я тебе не верю, — сестра проходит мимо меня, и я мог бы остановить её, но не делаю этого. — Где она? — Дана оглядывает комнату.

— Я здесь, — отзывается Мейв дрожащим голосом.

Улыбка Даны исчезает, когда она смотрит на меня.

— Она что, правда здесь?

Я закрываю дверь спальни, не отвечая ей.

Мейв выходит из гардеробной. Простой зелёный топ обтягивает её изгибы и подчёркивает грудь. Коса, перекинутая через плечо, растрёпана, а щёки раскраснелись. Она выглядит идеально.

— Привет, — у неё перехватывает дыхание, а на шее бьётся жилка от нервного напряжения.

— Ну вот, ты увидела её. Теперь дай нам одеться.

Дана смотрит поочерёдно то на меня, то на Мейв, словно пытаясь собрать все детали воедино. Не обращая на меня внимания, она заходит в гардеробную и обнимает Мейв.

— Какого чёрта ты не отвечала на мои звонки? Это здесь ты пряталась?

Мейв смотрит на меня, и я пользуюсь моментом и наслаждаюсь её мучениями.

— Я потеряла свой телефон, и да, я жила у Джека, — Мейв говорит так, словно её пытают. Господи, так у неё ничего не выйдет.

— Уходи, Дана. Из-за тебя Мейв чувствует себя неловко, — захожу в гардеробную, и сестра закатывает глаза.

— Уже иду. В любом случае, сегодня мы с мамой устраиваем ужин, — улыбка возвращается на её лицо, и она наклоняется к Мейв. — Ты должна прийти.

Прежде чем Мейв успевает ответить, Дана поворачивается ко мне.

— Приведи её, — непререкаемый тон похож на мамин.

— Я надеялась познакомить Мейв с Шеем, — Дана прикладывает руку к сердцу. — Он большой дружелюбный великан. Настоящий котик.

Она даже не догадывается, но так и бывает, когда ограждаешь человека от нашего мира. Мама хотела, чтобы у Даны была нормальная жизнь.

Шей — громила, но, когда нужно, он включает обаяние.

— Эй, она со мной.

Дана улыбается Мейв, широко распахнув глаза.

— Ты это слышала? Он ревнует.

— Хорошо, Дана, а теперь живо выметайся отсюда, — я не ревную; моя сестра понятия не имеет, о чём говорит.

Она поднимает руки вверх.

— Увидимся вечером? — спрашивает она Мейв, которая пытается сделать вид, что улыбается, но это выглядит так, словно ей больно.

— Ага, мы придём, — если готовит мама, отказаться — не вариант.

Не прекращая ухмыляться, Дана выходит из спальни. Собираюсь захлопнуть дверь, когда она ставит ногу на порог, останавливая меня.

— Дана, что ещё?

— Ты говорил с Ричардом?

Ну хоть сменила тему.

— Нет. А ты?

Она убирает ногу, и её лицо становится серьёзным.

— Он не отвечает на звонки. Я хочу, чтобы он вернулся домой. Ему всегда нравился дядя Финн.

Терпеть не могу видеть, как моя сестра расстраивается.

— Я позвоню ему сам.

Её лицо мгновенно озаряет улыбка, как будто она надеялась, что так и будет.

— Ты лучший, — она разворачивается и выскакивает из комнаты. Лоулор всё ещё торчит у двери. Я вынимаю ключ.

— Можешь идти, — закрываю дверь, но на этот раз не запираю. У меня есть кое-что ещё, что может удержать Мейв здесь.

Если она попытается бежать, могу пригрозить ей, что расскажу Дане правду. Возможно, присутствие Даны — не такая уж и плохая идея.

— Я не могу этого сделать, — раздаётся голос Мейв у меня за спиной.

— Что сделать?

Мейв показывает жестом на меня и на себя.

— Вот это… то, что между нами. Лгать Дане.

Раздражение толкает меня к ней. Как будто ей так трудно притвориться, что я ей нравлюсь.

— У тебя не так уж плохо до этого получалось, когда ты выкрикивала моё имя.

Она сжимает губы и скрещивает руки на груди.

— Может, тебе нужно больше практики? — захватываю губами её рот, не спрашивая разрешения, и она отталкивает меня. Не то, чтобы она обладала какой-то особенной силой, но я останавливаюсь.

— Хочешь, чтобы я рассказал правду Дане? — наклоняю голову, когда она отводит взгляд. Не собираюсь предоставлять ей возможность так легко отделаться.

— Нет, — шепчет она и поднимает голову так, что я могу наконец увидеть её глаза.

Никогда и ничего в своей жизни я не хотел настолько сильно. У меня всегда были деньги, власть, женщины. Я получал всё, чего хотел. Обхватываю ладонями лицо Мейв и представляю, каково бы это было, если бы происходило на самом деле. Если бы хоть на мгновение я смог сделать Мейв своей по-настоящему.

Я наклоняюсь и нежно прижимаюсь губами к её губам.

— Ты такая красивая, — она распахивает глаза, а её ноздри трепещут. Тёплое дыхание касается моих губ, и я снова целую её. — Я всегда обращал на тебя внимание, даже когда тебе это не было нужно. — улыбаюсь, ещё раз целуя и вспоминая, как в детстве доставал её. Даже тогда она была красивой и дерзкой, но для меня недосягаемой.

Когда выпускаю её лицо из своих ладоней, в её взгляде мелькает паника.

— Тебе нужно поработать над этим ещё. Меня ты не слишком убедила, — она сжимает ладони в кулаки.

Я ухмыляюсь, глядя на неё.

— Я с тобой позанимаюсь, — обхожу её и иду одеваться.

Я имел в виду каждое грёбаное слово.

Вот почему она под запретом. Она слишком прекрасна, и она не такая, как мы. Она меня разрушит.

После сегодняшнего вечера я выебу её и отпущу на все четыре стороны.

ГЛАВА 18

МЕЙВ

Я не могу пойти на ужин вместе с ним. Смотрю на своё отражение в зеркале ванной, задаваясь вопросом, когда ситуация стала настолько запутанной.

Я не смогу пойти.

Я не смогу сделать это.

Возвращаюсь в спальню. Джек уже оделся в джинсы и голубой свитер одного цвета с его глазами. Он усаживается на кровать, зашнуровывая пару коричневых ботинок. Всё внутри переворачивается, когда он поднимает голову и его взгляд скользит по моим ногам снизу-вверх. Я скрещиваю руки на груди.

— Мне нечего надеть, — говорю и киваю, подтверждая. Это хорошее оправдание, чтобы не ходить. Я не могу появиться в его доме в джинсах и простой футболке. Это неподходящий наряд для ужина.