Принц Темный, принц Светлый…

Глава 14

Эрианор

Пока гуляли по ярмарке, пока кушали, пока возвращались, времени уложить мысли в голове не находилось, да еще эта чертова аллергия. Забота принцев умилила до глубины души, ничего не могла с собой поделать. Как они хмурились при очередном моем чихе, как категорически отказались оставлять вечером дома… А вот то, что во дворце будет осматривать их врач, немного встревожило уже меня. Вдруг… вдруг обнаружит мою тщательно скрываемую тайну? А еще невольно сравнивала братьев, благо теперь появилось больше возможности, когда могла их видеть рядом, без всяких масок и прочей ерунды. Разные, и при этом неуловимо похожи. Йен кажется серьезнее, хотя смешинки в серебристой глубине глаз портят все дело. Оллер – эмоциональнее, живее и решительнее, наверное. Темный предпочитает носить хвостик, а волосы Йена свободно лежат на плечах, вызывая настойчивое желание дотянуться, потрогать, поиграть со светлыми прядями, хотя сейчас я еду с его братом.

Проклятое чиханье постоянно сбивало с толку, не давая сосредоточиться на нужных мыслях, но я мужественно сражалась с недомоганием, тихонько ругаясь сквозь зубы. Мы заехали ко мне домой, я оставила покупки, и далее – дворец. А вот там ждало такое количество сюрпризов… Бедные мои нервные клетки, их поголовье, наверное, уменьшилось вдвое! Пока доктор осматривал, в голове стайкой испуганных стрекоз носились обрывки мыслей, а когда он достал знакомый камень, и вовсе затаила дыхание. Ой, надеюсь, мое недомогание все же банальная аллергия! Вывод доктора несказанно обрадовал, я чуть шумно не перевела дух, а когда мы остались одни и на мне скрестились внимательные взгляды братьев, стало как-то не по себе. Что задумали? Нахлынуло осознание, что я одна, во дворце, с мужчинами, которые питают ко мне недвусмысленный интерес, и, несмотря на всю проявленную заботу, я совершенно не представляю, что у них на уме…

Сначала окатило холодом, потом бросило в жар, я нервно поправила щекотавший щеку локон.

– Эрин. – От неожиданности вздрогнула, когда позвал Оллер, и метнула на него настороженный взгляд. А вот следующие слова Темного выбили почву из-под ног. – Я разговаривал с лекарем, который приходил к тебе, и знаю про Камень Обмена.

Так. И что теперь делать? Сделать морду кирпичом и прикинуться чайником? Или уже выложить всю правду, и пусть поступают с ней как хотят? Я сплела пальцы, проглотила ком в горле и как можно невозмутимее переспросила:

– Что, прости?

Оллер вздохнул, переместился ко мне и взял мои похолодевшие ладони в свои. Наши взгляды встретились.

– Все нормально, маленькая. – Темный мягко улыбнулся. – Никто тебя ни в чем обвинять не будет, Эрин. Не надо бояться. Ты не отсюда, мы знаем.

Ох. Горло перехватило от нахлынувших чувств, и от того, как он смотрел на меня – с бесконечной нежностью, неподдельной, искренней, и желанием утешить, помочь, – в голове воцарилась звенящая пустота. Мысли резко закончились, я опустила глаза и откашлялась, прогоняя нелепое желание разреветься. Попробовала освободить руки, но Олли не отпустил, поднес к губам, поцеловал, а потом тихонько подышал, согревая. По спине прокатилась горячая дрожь, я вздрогнула, почувствовав, как щекам стало жарко от румянца. Господи, что он делает, зачем?..

– Я… я не помню, откуда я, – хрипло произнесла наконец, приняв мужественное решение не отпираться. Раз они все равно знают про Камень Обмена, не вижу смысла молчать дальше, это не могло быть простое угадывание. – Не могу вспомнить, голова болеть начинает…

И ведь на самом деле, то, что касалось подробностей моей прошлой жизни – города, имена, лица, кем была, где работала, что со мной в детстве было, – уже вспомнить не могла.

– Не надо вспоминать, – перебил Оллер.

И объяснил, что это вообще опасно для меня. Понятно тогда, почему плохо стало, когда все же попыталась выудить из памяти какие-то сведения о той жизни, до Оймири. Да, наверное, он чертовски прав, пора перестать воспринимать себя здесь чужой, гостьей, и… искать свой путь. И все-таки кольнула мыслишка, могла бы выжить там, не используй доктор Камень Обмена? Может, мне бы просто клиническая смерть грозила, и успели бы спасти?.. Но, по словам Йена, не могла. Мой путь там закончился, и теперь я здесь. Эта простая истина вдруг именно сейчас обрушилась со всей беспощадной ясностью, безжалостно высветив мою полную беспомощность в новом мире. Что я умела, чем могла тут заняться? В голову не приходило ничего путного, мысли по-прежнему трусливо прятались по углам, а Йен тихонько гладил по голове, и его брат продолжал нежить мои пальцы в своих руках…

Я прикусила губу, и по щеке все-таки скатилась предательская слезинка. Я никто здесь по сути, и не сложись обстоятельства так, что принцы обратили на меня внимание, что я отличаюсь от остальных разноцветных, какой бы стала моя жизнь? Да и была бы она в самом деле, не умирай прежняя Эрианор, не стань ее волосы разноцветными, не жажди Кайл выдать дочь замуж за одного из наследников? Ох, столько вопросов, и все без ответа. Йен заметил слезинку, молча приподнял за подбородок и стер большим пальцем. Меня снова с головой окунуло в нежность от этого простого жеста, и слова вырвались сами собой:

– Мне… мне сложно привыкнуть. – Я отвернулась, прикрыв глаза и сдерживая желание позорно разреветься. – Здесь все другое, все не так, как раньше, я не понимаю, как тут жить… Слишком много всего…

Как-то грустно вышло, черт возьми. Я не напрашивалась на жалость, ни в коем случае! Вообще, разговор зашел не туда. Обстановку очень вовремя разрядил Оллер, со своим предложением продолжить расспросы. Его улыбка всколыхнула волнение, которое бодряще поднялось изнутри, да так и осталось бродить в крови щекочущими вспышками. И намек прозрачнее некуда, подтвержденный Йеном. Всего несколько секунд на раздумья, согласиться или нет, и это прикосновение Светлого, ласковое, приятное. Ясный пень, что желания братьев не отличаются целомудрием, они же здоровые нормальные мужчины, вопрос в том, насколько я хочу того, что будет?.. Их двое, я одна. В голове пронеслись воспоминания о том вечере, и пришла уверенность, что никто никого тут стесняться не будет – кроме меня. Стало вдруг жарко, и я поняла обескураживающий факт: не могу выбрать, не могу решить, кто мне больше нравится! Да я вообще как-то не задумывалась об этом с самого начала, не было времени и возможности, другие проблемы выходили на первый план. Теперь же… В животе образовалась пустота, куда скатилось сердце, большой красной надписью замигал вопрос вечера: принять ситуацию и перестать изображать из себя слепую дурочку или и дальше делать вид, что не понимаю, к чему все идет? А идет к тому, что мне нравятся сразу двое мужчин, и как так получилось и когда, времени думать и анализировать нет.

А после того, как Оллер добавил, что у них тоже есть ко мне вопросы, я все-таки шагнула с обрыва в такую манящую пропасть. То есть я тоже могу озвучивать свои желания?! Э-э-э-э-э, у меня смелости не хватит, черт, их же двое!! И, это, глаза-то не завязаны, я все вижу… От жарких картинок, что могут сделать со мной сразу двое опытных мужчин, кровь превратилась в горячий сироп, и пришлось срочно брать себя в руки, чтобы не выдать собственного состояния. Так, рефлексировать буду дома, а сейчас… Да гори все огнем. Вот только скромность все-таки заставила предусмотреть для себя лазейку, если вдруг меня переклинит и не смогу переступить через застенчивость. Оказывается, она где-то там завалялась, в самой глубине души.

– Тогда дополнение. – Я посмотрела прямо в глаза Олли. – Я не буду делать то, что мне не захочется, независимо от ваших желаний.

В глазах Темного отразились все его мысли, и я обреченно поняла, что шансов на отступление мне не дадут. Ну вот совсем. Гормоны, желания и авантюризм завопили от радости, ибо полностью поддерживали настрой принца, а остатки здравого смысла попытались сохранить лицо.

– Олли, а можно не так откровенно все выражать взглядом, а? – фыркнула я, за возмущением скрыв нервное волнение и возбуждение.

М-да, похоже, тело окончательно взяло под контроль разум, который сел в сторонке и философски посоветовал расслабиться и получать удовольствие. Расстроиться или порадоваться я не успела, пришел доктор и занялся моим лечением. А потом принцы выспросили у него весьма интересные сведения про Камень Обмена. Слегка тревожные, но главное я уяснила: чем больше приятных событий будет в этом мире, чем быстрее я привыкну к нему и приму его, как свой, перестану считать себя здесь чужой, тем лучше все для меня сложится. И появление снов станет главным ориентиром. Так, осталось только решить маленький вопросик: и что же мне мешает до конца принять этот мир? Может, то, что я никак не могу смириться с навязанной грядущей свадьбой и до сих пор не знаю, насколько далеко позволить зайти братьям? Ибо не понимаю, насколько серьезны их мотивы? Ну что ж, тогда выясню это сегодня, и – вперед и с песней…

– Так мне никто и не объяснил, почему вы меня птичкой называете? – посмотрела на братьев и запоздало сообразила, что опять двоих спросила.

Да ну что такое, даже собственное подсознание ополчилось против и не разделяет этих поганцев! И неожиданно накатило такое вселенское спокойствие и пофигизм, такое страстное желание отключить думалку и просто наслаждаться тем, что дают, что… я приняла правила игры. Все равно, похоже, никуда мне от них не деться, пора смириться с очевидным. Хотя на уточнение Оллера, сказанное тем самым особым бархатистым голосом, я все же ответила не так, как он ожидал. Не все сразу, черт, мне нужно время, чтобы смириться с бунтом собственных желаний и чувств против здравого смысла и частично воспитания. Я, может, не девственница в душе, конечно, но… Их двое! И оба мне нравятся! И… и нравится, когда целуют… Мысль пошла дальше – что еще мне может понравиться в исполнении принцев, скромность покраснела и уползла в уголок, а тело наполнила жаркая истома. Ой. Судя по тому, что Оллер тоже подозрительно часто задышал, его фантазии очень далеки от целомудренных. Так, ша! Всем успокоиться, я тут пытаюсь серьезные вещи узнать в кои-то веки!

– Олле-э-э-эр, – насмешливо протянула, возвращая Темного с небес на землю. – Я жду ответа.

И вообще, я пока ни на что согласия не давала! То, что нахожусь здесь, еще ничего не значит! Внутренний голос ехидно осведомился, кого я хочу обмануть, послала его лесом и выслушала признание ушлых высочеств. Е-мое, так это они тогда в саду меня видели и слышали, что ли?! Попыталась лихорадочно вспомнить, что на мне было надето, память спасовала, и я махнула рукой. Ладно, дело прошлое. А вот желание Оллера… Признаться, моя испорченность сразу предположила что-то неприличное, и когда он всего лишь попросил покормить меня, заподозрила подвох. Подвох оскорбился в лучших чувствах и ушел, гордо вздернув голову, а я всего лишь вкусно поела, правда, под пристальными перекрестными взглядами, но они не сильно мешали – я уже почти привыкла к ним. Наевшись и сразу подобрев, спокойно перенесла известие о своих проколах, когда зашла речь о моем настоящем возрасте, хотя досада и немного смущение – ну зачем снова тот вечер упоминать?! – опять заставили покраснеть. Да уж, братья оказались гораздо умнее, чем я предполагала.

С желанием тоже весело получилось, мне захотелось попить, взгляд упал на вино, а проказливое сознание тут же услужливо подсунуло картинку, как Оллер оригинально утолял мою жажду всего пару дней назад… Вредное! Я всего лишь горло промочить захотела! Так, ладно, теперь я спрашиваю. Что бы такое узнать-то, а? И у кого? Мой взгляд остановился на Йене, и я озвучила просьбу прояснить вопрос с проклятием. Зар-раза, и опять забылась и два раза спросила! Что Светлый не преминул любезно заметить, довольный, как удав под кайфом… Я же напомнила о своем условии, сохранив невозмутимое выражение лица. Будет слишком наглым – ничего не получит, имею я право покапризничать?

А дальше мне наконец-то рассказали, из-за чего весь сыр-бор с этой женитьбой, и как с историей связаны Лесные. Правда, серьезность момента нарушил Олли, спросив, знаю ли я про Игры. Во мне взыграло хулиганское настроение, и я осведомилась:

– Вопрос, Темный?

В следующий момент всю веселость как ветром сдуло, от взгляда, улыбки, голоса Оллера.

– Да, милая.

Дразнил, откровенно, я прекрасно это поняла. Провоцировал, словно проверяя, насколько хватит моей сдержанности. Так, подумаю об этом позже, сначала выясню до конца, что там с пророчеством, Лесными, Ниалоной и проклятием. О чем и заявила Оллеру, приготовившись слушать его брата дальше. Только вот по окончании его истории половина все равно осталась непонятной! При чем тут голос Ниалоны, откуда у нее такая милая особенность, на фига Лесные вмешались и решили помочь принцам?

– Э-э-э… – Я в лучших традициях блондинок захлопала ресницами, на несколько мгновений потерявшись в ворохе информации. – Офигеть, конечно. А…

– Снова вопрос? – Йен поднял брови, улыбнувшись уголком губ.

Да ёк-макарек!! Чума на ваши неугомонные высочества, а! И ваши нездоровые желания тоже…

– Тьфу на тебя. – Я с досадой вздохнула. – Да проще просто поговорить, а не устраивать всякие заморочки в вашем стиле!

Теперь, когда не приходилось изображать почтительность к титулам и их положению, которой я совершенно не испытывала – ну не привыкла, не знаю, у меня до сих пор в голове не совсем укладывалось, что Йен и Оллер принцы и наследники целой страны, – общаться стало не в пример проще. Да еще и когда они узнали о моей маленькой тайне. Осторожно покосившись сначала на Оллера, потом на Йена, обреченно поняла, что этим двум моя непосредственность, по-видимому, тоже нравится. Если судить по довольному блеску в глазах обоих. Ответ Светлого поверг в смятение и заставил немного отвлечься от приятного волнения, которое вызывали господа принцы одним своим близким присутствием и взглядами.

– Эрин, милая, ну прости, что я могу поделать, если ты упорно пытаешься держать нас на расстоянии, даже вопреки собственным желаниям?

Ты смотри, просчитал, а! Хотя начнем с того, что не шибко-то я сопротивлялась и гордость показывала, да и тяжело скрыть, если тебе откровенно нравится мужчина… Особенно когда он прикасается или целует… Дыхание сбилось, включилась извечная женская думалка, я вскочила и прошлась по гостиной. Ну как, как им объяснить, что мне мешает с радостью отдаться в умелые руки, а? Даже не скромность, не страх, нет. Я способна справиться с собственными маленькими заморочками, но как знать, не закончится ли весь интерес с исчезновением проклятия?! Может, я слишком хорошего мнения о братьях, и они на самом деле умело играют, прикрываясь искренней заботой обо мне, чтобы усыпить мою бдительность?! Здравствуй, паранойя, я тебя тоже люблю…

– Я уже говорила, что не хочу становиться ничьей игрушкой, черт возьми! – вырвалось у меня раздраженно, боже мой, как же не люблю выяснять отношения!

Помня наставления доктора и братьев, благоразумно не стала лезть в прошлое, выискивать корни такой позиции. Если есть, значит, это часть моей личности, и хватит. И парням, если настроены серьезно, придется что-то делать с такой моей позицией. Йен, похоже, решил приступить к радикальным методам устранения лишних мыслей в моей голове, потому что его тихий голос прозвучал очень уж решительно:

– Иди ко мне, маленькая.

Признаться, на мгновение малодушно сдрейфила, испугавшись, что… ну, вдруг ему в голову пришло нечто совсем уж конкретное.

– Что? – Нахмурившись, посмотрела на него и на всякий случай приготовилась воспользоваться своим правом вето, озвученным в начале нашей беседы.

Не факт, конечно, что его примут, но попытка не пытка. Кстати, отлично покажет, как братья на самом деле ко мне относятся, как к равной и заслуживающей уважения, или… или всего лишь как к красивой игрушке и способу избавиться от проклятия. А Йен спокойненько повторил, глядя мне прямо в глаза:

– Иди, говорю, ко мне. Я ответил на твои вопросы, Эрин. Прежде чем продолжим разговор, закроем тему с моими желаниями.

Так… Ладно, поскандалить всегда успеем. Подошла, остановилась, сложила руки на груди и не слишком довольно осведомилась:

– Ну?

А этот нахал просто взял и усадил на колени, крепко обняв и прижав к себе! Раздражение и непонятную тревогу разом смела могучая волна чувств, среди которых уверенно лидировало волнение. Эта волна прокатилась от макушки до пяток, потом вернулась обратно в живот, покрутилась там, словно кошка, устраивающаяся на коленях, да и растеклась жаркой лавой. Не сиди я, наверняка сползла бы на пол, ибо в ногах поселилась слабость, а в груди образовалась пустота, в которой беспомощно болталось сердце.

– И только попробуй возразить, что здесь тебе сидеть не нравится, – выдохнул Йен прямо в ухо, чем вызвал еще одну волну, только теперь колких мурашек. – Кстати, улыбаешься ты очаровательно, хорошая моя. И это мое второе желание. Злость тебе совершенно не идет.

Ну вот как у него получилось всего несколькими словами превратить меня в восторженную наивную девочку восемнадцати лет, которая когда-то жила в этом теле?! Неужели в той, прошлой жизни, меня не баловали комплиментами? Улыбка появилась на губах, помимо моих осознанных усилий, а когда Йен потянул к себе, устраивая поудобнее, колебалась всего мгновение. Да ладно, все, хватит делать вид, что мне что-то активно не нравится. Приятно же вот так сидеть в объятиях Йена, слушать его дыхание, чувствовать спиной, как ровно и размеренно бьется его сердце. А еще довольный взгляд Оллера, и та же самая нежность в золотистых глазах, совершенно как у брата… Обложили, черти, и грамотно загнали в угол. Эх… А потом Темный вспомнил, что должен мне желание. Поскольку переходить к действиям было еще страшновато, собственных порывов я пока все же стеснялась, нашла лучший для себя выход – получить сведения без пагубных для моей бедной нервной системы испытаний. Ох и удивился Оллер, наверняка ожидал чего-то другого! Не, приятель, как говорится, ты мужик, ты и действуй. А я подумаю, поддаваться или нет… Только вот вопрос мой звучал ни разу не игриво, я вспомнила, зачем ко мне приходили Лесные, и решила попытать счастья у принцев, наверняка что-то знают про это пророчество.

М-да… Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Больше всего, конечно, поразил вот этот вот финт с выбором без выбора. И закралась такая нехорошая мысля, особенно при воспоминании, что бормотали Лесные, когда в гости зашли… Значит, братья решили не делить меня, наплевав на право Ниалоны выбирать мне жениха? Она, значит, типа должна делать этот выбор без выбора? Ну-ну, конечно. В голове как щелкнули пальцами: и слова доктора всплыли, про то, что мне что-то мешает до конца принять этот мир… Не-э-э, если сейчас озвучу возникшую догадку по поводу пророчества, меня же… меня тут же начнут убеждать со всех сторон сделать именно то, чего ждут и Лесные и братья! Эм, а я не знаю, готова или нет, насколько мне это надо, и вообще, как жить с двумя мужиками?! Это надо обдумать, и серьезно, в тишине и спокойствии, без раздражающих факторов в лице двух симпатичных братьев.

В стремлении спрятать ошеломительную идею я забылась настолько, что когда начала размышлять вслух про ситуацию, удобно прислонившись к груди Йена, снова спросила Оллера про Ниалону и ее способность накладывать проклятия. А ведь игру в вопросы и ответы с интересными условиями никто не отменял, и я должна ему желание! Он подошел и остановился рядом с креслом, где сидели мы с Йеном.

– Знаешь, чего я хочу? – мягко улыбнулся Олли, и кожу закололи сотни иголочек, столько предвкушения было в его голосе и улыбке.

Ммамочки! И куда это он смотрит, охальник?! А руку куда тянет?! Однако моя тревога резко переросла в замешательство, когда палец Темного медленно провел по перекинутой через плечо разноцветной косе. Так, Эрин, дорогуша, и о чем это мы мечтаем, а? А потом еще говорим, что принцы слишком много думают всякого неприличного! На себя посмотри, скромница моя, ага. Когда в груди закололо, осознала, что перестала дышать, и резко выдохнула, а Олли тем временем озвучил просьбу:

– Расплетись, пожалуйста. Тебе лучше с распущенными волосами.

Уф, да не вопрос. Мысли, кыш! Разобравшись с косой, поспешила вернуться к размышлениям на основе рассказанного Йеном и Оллером. В процессе совершенно машинально начала теребить прядь. Светлый мягко пресек издевательство над волосами, сжав мои руки, и еще легонько поцеловал в висок. Если думал, что таким образом успокоит, глубоко ошибся! Меня как кипятком окатило, а когда еще и Оллер поближе пересел, стало… стало как-то неуютно, волнительно, да еще и чертов организм опять подвел – внизу живота поселилась знакомая болезненно-горячая истома, недвусмысленно намекая, что пора переставать думать и стесняться собственных желаний… Эй, эй, я к ним еще не привыкла, не надо так откровенно подталкивать меня, а! В общем, так, хватит ходить вокруг да около, надо выяснить вопрос вечера. Я посмотрела на Оллера, убрала улыбку и спросила:

– Хорошо, тогда остается понять главное. Если Ниалона решает, за кого выйдет замуж разноцветная, то… – Я запнулась, но взяла себя в руки, пусть и с некоторым усилием, и продолжила: – Я не понимаю, что происходит… между нами. Меня, я подозреваю, спрашивать не будут, чего я хочу, да? – поспешно добавила, поскольку, скорее всего, принцы все равно сделают по-своему.

И моя задача либо смириться и привыкнуть, либо сделать невозможное – за оставшиеся три бала Игры и встречи между ними попытаться перевоспитать их. Ну хоть немножко. Только вот Йен опять сломал все шаблоны, прижавшись к моему виску и тихо шепнув:

– А чего ты хочешь, милая?

Да еще и Оллер нежно сжал мои пальцы, поглаживая их и не сводя внимательного взгляда. Блин, ну я не готова к таким вопросам, ребята! Вопрос на миллион, черт возьми. Я вообще не предполагала, что мои душевные метания будут вам сколько-нибудь интересны! Что ж вы делаете, бессовестные, а… Я и себе не знаю, что ответить на подобный вопрос. И все-таки честно попыталась, наскребая остатки мыслей в пустой голове:

– Спокойствия… и определенности, наверное. Найти свое место в этой жизни…

А вот следующий вопрос Йена вообще вогнал в коллективный ступор всех обитателей моего сознания и заставил напряженно размышлять в течение нескольких секунд.

– А счастливой быть хочешь?

Его губы заскользили по виску, скуле, щеке, и дальше, ниже, к шее. По-хорошему, осадить бы, напомнить про мое условие, встряхнуть гордость и независимость… К дьяволу и гордость, и независимость, и правила. И осторожность тоже. Не знаю, как я жила раньше, руководствуясь разумом ли, интуицией, но сейчас внутренний голос тихонько шептал, что не зря меня притянуло в этот мир и не зря мы встретились, я, Оллер и Йен. Конечно, можно верить в собственную исключительность и в то, что и пророчество и проклятие под меня заточены, а можно списать все на стечение обстоятельств, однако только от меня зависит, буду ли на самом деле счастливой. Смогу ли дать братьям больше, чем веселое развлечение на какое-то время, сумею ли заставить их относиться ко мне серьезно, а не как к красивой игрушке. Я же женщина, черт возьми, и вроде как умная… И то, что их двое, ничего не меняет. Двое лучше, чем один, точно. Пусть я и не мечтала никогда о подобных раскладах, так никто и не говорил, что загробная жизнь – это сплошная сбыча мечт и все такое.

Я прикрыла глаза, чуть откинула голову, предоставляя Йену простор для действий и чувствуя, как температура тела медленно, но верно растет, а дыхание потихоньку учащается.

– Хочу, – выдохнула, отрезая себе все пути к отступлению, и на губах сама собой появилась улыбка.

Помогите мне, а, ребята? Если у вас действительно серьезные намерения?

– С нами? – уточнил Оллер и погладил запястья.

О-о-о-о-о-й-й-й, ну зачем так сразу-то?! Я чуть не охнула в голос от неожиданности, вихрь эмоций вызвал легкое головокружение, и я даже не сразу поняла, что спросил Темный.

– А-а-а-а… в смысле?.. – немного растерянно посмотрела на рыжего, опасаясь, что не совсем правильно поняла его вопрос.

– В прямом, – улыбнулся мой личный змей-искуситель, поднес мою ладонь к губам и мягко прижался к запястью. Поперхнулась вдохом, а этот негодник еще и языком пощекотал, на какое-то время совсем лишив меня способности произносить звуки! Пока договаривалась с даром речи и убеждала его вернуться, Оллер закончил мысль: – Не будет никакого выбора, Эрин, маленькая моя, что бы там ни думала Ниалона. Мы не собираемся тебя делить.

А-а-а-а… Вот даже как. Спасибо, хоть предупредили не в самый последний вечер Игры! Так, стоп, к этому все равно шло, и вообще, мне несказанно повезло, что между братьями никакой ревности не возникло и они спокойно решили этот вопрос! Видимо, дело за малым – моим окончательным согласием. Думать мешал Йен: Светлый сильно отвлекал, выкладывая мудреный узор из невесомых, нежных поцелуев на шее и лишая последних остатков здравомыслия. Мм, приятно до дрожи в коленках, и да, я хочу, чтобы Йен продолжал! Ах, я там еще Оллеру желание должна, кажется… Что, мне гораздо больше восемнадцати, и я имею какой-то там опыт в жизни? В какой? И сколько мне на самом деле, я ведь заново начинаю жить? И вольна поступать так, как считаю нужным, независимо от того, что было в прошлом, которого я уже почти и не помню. Посему да здравствуют шалости и флирт на грани фола! Это бодрит и окрыляет не хуже… Эм, фраза застряла, и я благоразумно не стала пытаться вспоминать. Ясно, что осколок прошлого, но он сейчас лишний.

Я сбросила туфельки и положила ноги на колени Оллеру. Помнится, совсем недавно мечтала именно об этом, да и находилась я сегодня по ярмарке, вот пусть и поработает моим личным массажистом.

– Я столько ходила сегодня, сделаешь массаж? – произнесла томным голоском, и сама поразилась, как игриво это прозвучало.

Да и фиг с ним, вот честно. Кажется, с тормозами я успешно распрощалась и чем дальше, тем меньше жалела об этом факте. Сердце забилось испуганной птичкой, когда Оллер прикоснулся к ступням и ответил:

– С превеликим удовольствием.

Оу-у-у-у-у, кажется, только что я обнаружила еще одну эрогенную зону! То, что творил Темный с моими ножками, кого угодно лишило бы возможности соображать. Поглаживал, нежно разминал каждую косточку и мышцу, и тело медленно, но верно превращалось в мягкий воск, я разомлела окончательно, прикрыв глаза и наслаждаясь массажем. Очень скоро чулки стали мешать, хотелось, чтобы Олли прикоснулся ко мне без всяких досадных препятствий в виде одежды… Я имею в виду чулки, если кто не понял. Где-то на периферии сознания блуждала упорная мысль, не желавшая догонять своих подруг и мешавшая мне полностью отдаться удовольствию от происходящего.

– Значит, не будете делить, да? – пробормотала я, решив избавиться от нее, а то ведь не даст покоя, окаянная. – А вот скажите-ка мне, раз такие умные, для вас важнее от проклятия избавиться, или…

Йен самым бессовестным образом перебил:

– Или. Не было бы проклятия, мы бы не познакомились с тобой, маленькая, а не отличайся ты, и существенно, от всех остальных разноцветных, все шло бы по старому сценарию.

Ох, это вот мне только что комплимент очередной сделали, да? Что я не похожа на других? Что я… особенная?

– Ты теперь важнее и пророчеств и проклятий, Эрин, – продолжил Оллер мысль брата, и я лениво отметила, что его пальцы уже ласкают не ступню, а поднялись до лодыжки. Мм, да-а-а-а-а, вот там тоже чертовски приятно, Олли… Не останавливайся… – И твоя безопасность в том числе, потому что, подозреваю, Ниалона не будет ждать до последнего бала Игры, чтобы устранить тебя.

Э-э-э, это он о чем сейчас? Может, не будем о грустном, а? Не хочу больше ничего слушать ни про Ниалону, ни про проклятия, ни про Игры… Мне сейчас очень хорошо…

– Ты нам слишком сильно нравишься, Эрианор, и этого не заметил только слепой, – снова Йен, и я вдруг осознала, что обнимает он меня только одной рукой.

А вторая где?! Запоздало сработали системы экстренной соображалки, я попыталась выпрямиться, одновременно со сладким ужасом понимая, что братья застали меня врасплох – оба ответили на мой вопрос. А ведь правила игры на желания никто не отменял, сдается мне, даже если я позабыла про них, господа принцы прекрасно помнили!

– Что… – Закончить не успела, ибо хулиган Йен медленно, едва касаясь кожи, провел моей же прядью вдоль шеи.

О-о-о… Крыша не просто улетела, а телепортировалась вместе с чердаком, остались одни эмоции и чувства. И, конечно, волшебные ощущения. Пальцы судорожно смяли ткань, воздуха стало не хватать, он застывал в горле неудобными комками, и его приходилось проталкивать в грудь с определенным трудом.

– Йен… что ты делаешь… – хрипнула я, хотя вопрос, конечно, дурацкий, а то не понимаю, что он делает.

– Тебе не нравится? – тихий шепот Йена музыкой отозвался в ушах, а локон продолжал скользить по ставшей болезненно чувствительной коже, щекоча, лаская, оставляя за собой огненный шлейф неугомонных мурашек.

Кому не нравится, мне не нравится? Глупостей не говори, и вообще, я просто так спросила… И да здравствуют победившие желания!

– Нравится… – на выдохе ответила я, и моя ладонь самым естественным образом легла на руку Светлого, обнимавшую за талию.

Только устроилась поудобнее, приготовившись дальше наслаждаться массажем и дразнящей щекоткой локоном, как в затуманенное сознание молнией ворвалось осознание одного интересного факта. А почему это я чувствую руки Оллера гораздо выше, чем минуту назад?! Остатки скромности возопили дурным голосом, невзирая на желания тела, которым я показала большую такую смачную дулю. Сегодня я еду домой, и точка! Нежности нежностями, но… раз мужики такие все из себя мужики и серьезно настроенные, значит, не слабо подождать до обряда, вот и докажут заодно, чего на самом деле от меня надо… Мысль глупая, знаю, но сдаваться вот так сразу не собираюсь! Попыталась озвучить соображения, приподнявшись и уставившись на Оллера.

– Олли…

Поди разберись, хрипотца натуральная или от волнения! Йен не дал продолжить, оставив на время в покое локон и мои плечи и грудь, уложил обратно и наклонился низко-низко, щекоча своими волосами лицо и отнимая последние остатки воли таинственно серебрившейся глубиной взгляда. Я, как завороженная, смотрела на хоровод звездочек в глазах, забыв про все свои возражения.

– Скажешь «стоп», остановимся, – шепнул Йен мне в губы и улыбнулся, его пальцы медленно, едва касаясь, провели вдоль носа, разгладили морщинку на лбу, обрисовали контур лица и напоследок приласкали мои приоткрывшиеся губы.

В голове воцарился полный сумбур. Всего несколько мучительных мгновений я пыталась понять, хочу ли прекратить это сладкое сумасшествие прямо сейчас, или довериться нездоровому любопытству и сорвавшимся с цепи желаниям и посмотреть, насколько далеко все может зайти. Пальцы Олли между тем уже добрались до подвязки, подняв подол платья гораздо выше колена, и ловко избавили меня от кружевной полоски. Мамочки, кажется, я пропала. Всего несколько секунд, и вот кожу обожгло прикосновение, Темный начал медленно-медленно снимать чулок. А теперь все умные мысли, что я вся такая взрослая, благополучно сгорели в пожаре, поднявшемся внутри от таких простых, но безумно чувственных действий Темного. Я ведь знаю, насколько это приятно, собственные эмоции и ощущения отнюдь не пугали, даже наоборот – умоляли молчать и просто получать удовольствие. Разбуженная страсть разлилась по телу горячей волной, заполнила каждую клеточку, затянула в жаркие объятия и прогнала прочь последние сомнения в разумности собственных поступков. Да, продолжаем, мальчики, раз вы готовы остановиться по одному моему слову, я рискну.

Видимо, Йен уловил мои колебания и решил избавить от них самым действенным способом – медленно наклонился и прижался к моим губам. Кажется, я уже говорила, что целуется он отлично, если не сказать больше? Моя ладонь скользнула на затылок Йену, зарывшись в светлые пряди, притягивая ближе, продлевая этот сладкий, чувственный, требовательный поцелуй. Я начала отвечать с не меньшей страстью и нетерпением, уже отбросив все мысли о том, что вроде как должна демонстрировать неопытность. Гормоны плюс отсутствие страха перед проснувшимися желаниями молодого тела, да еще и уверенность в своих силах, что я тоже знаю толк в поцелуях – гремучий коктейль, куда там банальному «Лонг-Айленду»… Название всплыло само, видимо, из прошлой жизни, но цепляться за него не стала. Светлый в два счета доказал, что главный тут он, и мне остается только подчиниться и наслаждаться дразнящими прикосновениями языка, с восторгом сдавшись на милость победителя.

В какой момент я на фиг выбросила педаль тормоза, сказать затрудняюсь – Йен, ненадолго оставив в покое мои горящие губы, переключился на ухо. Нежно прихватил мочку зубами и аккуратно сжал, отчего я ахнула и выгнулась, позвоночник словно молния прошила, и из груди рванулся стон, который я поймала в самый последний момент. Н-нет, не готова так явно показать, насколько мне хорошо… Я же могу и забыть про волшебное слово «стоп»… От тихого смеха Светлого мурашки волнами разбежались по телу, и уже наплевать, что его вторая рука, свободная, очень по-хозяйски расположилась на моей груди. Под платьем все равно корсет, а до него мы сегодня железно не доберемся.

– Чудо наше…

Эти слова, произнесенные проникновенным, ласковым шепотом, подействовали, как спичка на порох. Дыхание в очередной раз закончилось, сердце решило, что в груди ему тесно и снаружи будет лучше, и попыталось выскочить через горло, а дар речи торжественно помахал мне ручкой и удалился в направлении телепортировавшейся крыши. Между тем Оллер, спустив чулок до колена, вдруг осторожно коснулся губами очень чувствительной кожи на внутренней стороне бедра, и я поняла, что схожу с ума, потому что глупой мысли о том, что надо бы остановить, наверное, не возникло даже в самом дальнем углу сознания. Неприлично? Да в баню эти приличия, я не местная, мне все можно, и, кроме нас троих, тут больше никого! А губы у Олли такие мягкие, теплые, и легкие, нежные поцелуи просто обжигали, сводя всю мою выдержку на нет. Я словно со стороны услышала свой тихий, протяжный стон. Поцелуи спустились сначала до коленки, ввергнув меня в новый виток волнительных ощущений, а уж когда Темный добрался наконец до лодыжек и дальше до пальцев на ногах… Поздравляю, Эрин, с очередным открытием собственного тела, оказывается, там у нас тоже все такое чувствительное, что на какое-то время я отключилась от реальности, полностью погрузившись в наслаждение. И это всего лишь вполне невинные ласки, бож-ж-же мой, боюсь даже представить, что меня ждет, когда все станет серьезнее…

Йен между тем плавным движением сдвинул шелковую ткань с плеча, не сводя при этом с меня внимательного взгляда потемневших до цвета черненого серебра глаз. Я замерла, в голове тихонько зазвенел предупреждающий звоночек. Одно дело чулок стянуть, а другое – пытаться меня раздеть… Светлый медленно провел пальцем вдоль выреза, погладил ложбинку, сорвав с моих губ еще один прерывистый вздох на грани стона. Оллер продолжал ласкать ступню, мешая сосредоточиться и понять, подошла ли я к незримой границе, после которой не будет пути назад, или можно еще немножко потянуть. Я точно мазохистка, потому что в том состоянии, до которого меня довели оба братца, надо или уже идти до конца, или… или готовиться к бессонной ночи, наполненной крайне неприличными фантазиями и мрачными размышлениями на тему «а правильно ли поступила». Выбираю второе – здравый смысл, ты вернулся, как не вовремя, а!

– С-с-с-с-стоп, – сипло выговорила я, а у самой внутри все сжалось от ожидания – а ну как не захотят остановиться?!

Ведь если продолжат, я не смогу сопротивляться могучей волне желания, и… и все будет. Только не совсем с моего согласия, а вот это уже первая трещинка, которая со временем только разрастется. Нет, не хочу. Лучше остановиться сейчас, ведь в ожидании тоже есть своя прелесть, от него тоже можно получать удовольствие.

– Как скажешь, – кротко отозвался Йен, аккуратно поправил платье и даже помог принять вертикальное положение.

Дыхание никак не желало успокаиваться, сердце билось неровно и тяжело, но я чувствовала, что приняла правильное решение. Не сегодня, нет. Надо срочно отвлечься, чтобы не думать о чутких пальцах и губах, которые всего несколькими прикосновениями сводят меня с ума… Я прочистила горло и нашла тему для разговора – надеюсь, без всяких условий. Хватит на сегодня игр.

– Что все-таки за способность у Ниалоны, почему она связана с вашим дальним родством? И как она без голоса осталась?

– Видишь ли, если вкратце, то дело обстоит следующим образом, – начал объяснять Олли, аккуратно надевая чулок обратно на ногу, и, между прочим, это оказалось не менее волнительно в плане ощущений, чем обратное действие. Пришлось сильно прикусить губу, чтобы опять не выпасть из реальности. – Ты, наверное, читала, что когда-то Иррох, местный бог, почтил своим вниманием одну из принцесс дома Лери, да? – Я кивнула. – Так вот, вместе с бессмертием он оставил в подарок спонтанные проявления дара у наследников или наследниц. Это разные необычные способности. – Темный вернул на место подвязку и опустил подол платья, но ноги с его колен убрать не позволил, накрыв ладонями лодыжки.

Я даже не предприняла попытки, мозг зацепился за ошеломительный факт, и я подумала, что ослышалась.

– Подожди… какое бессмертие? – Я снова дернулась в объятиях Йена, но он удержал.

– Обычное. – Оллер улыбнулся и тихонько погладил мою ногу. – Оно передается только прямым наследникам и дальше не идет. Как так получается, все вопросы к Ирроху, – со смешком добавил Темный. – Но ограничения – именно его рук дело. Как только он понял, что принцесса беременна от него и ребенок получится, мягко говоря, не совсем обычный… В общем, к бессмертию еще и те самые способности прилагаются. А Ниалона, не являясь наследницей и не обладая бессмертием, каким-то образом ухитрилась получить дар, причем не самый приятный. – Олли помрачнел. – Ее проклятия сбываются, и снять их очень сложно. Собственно, когда решался вопрос об ограничениях, Лесные на время лишили ее голоса. Если проиграет, навсегда немой останется. Выиграет – голос вернется. Такие вот дела.

Да бог с ней, с Ниалоной и ее голосом! Меня другое сейчас интересовало!

– Подождите-подождите, – я зажмурилась и тряхнула головой, – если вы оба бессмертные…

Мысль не закончила, вдоль спины змейкой сполз холодок. А… а как же тогда нам жить?! Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Оллер опять заговорил:

– Не пугайся, Эрин. – И снова поглаживание. – Обряд все меняет. Он… особенный, знаешь ли.

– В каком смысле? – насторожилась я.

Прямо вечер откровений, елки-палки. Разговор помог отвлечься от недавнего всплеска эмоций и ощущений, я потихоньку приходила в себя. Сидеть в объятиях Йена, слушая его тихое дыхание около уха, и чувствовать тепло рук Оллера было очень уютно и приятно, и никакой неловкости я не испытывала. Угу, после всего, что уже случилось между нами, смущаться поздновато. Никто не поверит. Темный хитро улыбнулся и склонил голову, в золотистых глазах появился довольный блеск.

– Увидишь, – кратко ответил он. – Ты же не против, милая?

– Э… чего? – еще более осторожно спросила я.

По-моему, разговор снова сворачивает в серьезную сторону…

– С нами остаться, – произнес Йен на ухо и легонько чмокнул в шею.

Йоу! Да что творишь, я только успокоилась!

– В качестве кого? – нервно выпалила и решила тоже похулиганить. – И вообще, вы так уверены, что оба одинаково мне нравитесь? – поинтересовалась ну очень ехидным голосом.

Ответом послужил негромкий довольный смех братьев.

– А есть варианты, маленькая? – Оллер поднял брови и подмигнул с ухмылкой. – Радует, что все-таки нравимся, раз ты заговорила об этом.

– Есть, – ворчливо отозвалась я и покраснела, вспомнив, что предлагал Кайл.

Не буду отвечать, какие, не маленькие, сами догадаются!

– Может, и есть, только нам не подходят, – неожиданно серьезно ответил Йен. – Так что там с твоими симпатиями, птичка моя? – Его губы скользнули по щеке, а Олли снова начал тихонько разминать ноги.

Второй раунд?! Не-не-не, товарищи, тайм-аут! Я сжала губы и отвернулась, но убрать ноги не успела – Темный снова прижал их ладонями к коленям. Нахал, вообще!

– Что с вашим ответом? – в тон ему отозвалась я.

По-моему, они сговорились сегодня довести меня до белого каления. Потому что на лице Оллера слишком явно отразилось предвкушение, подозреваю отражение такого же на физиономии его брата. Раздражение подскочило, наряду с волнением, я скрестила руки на груди и фыркнула:

– Так, ну хватит, а!

Снова смех, и я чувствую себя… глупо. Ну дразнят же, ежу понятно, а я ведусь, как девчонка! Прикрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов.

– Эрин, хорошая моя, ну конечно, в качестве жены, какие могут быть еще варианты, – смилостивился наконец Йен, и едва то самое слово прозвучало, меня снова бросило в жар.

И не от возбуждения, вовсе нет. Они спросили, хотя подразумевалось, что и так обряд состоится. И ждали ответа… Это мне вот сейчас только что предложение сделали?.. Тишина сгустилась, выжидающий взгляд Оллера нервировал, а тепло тела Йена, прижавшегося ко мне, отвлекало, как и его тихое дыхание у щеки. Ну, дорогая моя, вот и настал час икс. Вопрос, на который тебе нужно дать ответ. Я смалодушничала, выдавив из себя:

– А… можно подумать?..

– До завтра, – нежно, но непреклонно подвел итог Йен.

– Х-хорошо, – запнувшись, пробормотала, обреченно понимая, что ждет меня бессонная ночь напряженных размышлений.

– Непривычное предложение, да? – Оллер в очередной раз одарил улыбкой, от которой поджимались пальцы на ногах.

– Э-э-э… можно я промолчу? – отвела взгляд, чувствуя, как щеки горят от румянца.

– Привыкай, – шепнул Йен и прижался губами к шее чуть пониже затылка.

Мм, ой-й-й-й, там тоже та-а-ак приятно-о-оо…

– Потому что никто тебя не отпустит, Эрин, и решение Ниалоны не играет никакой роли. Вообще, госпожа Распорядительница может и не сохранить свою должность до конца Игр… – задумчиво добавил Светлый, и во мне тут же завозилось любопытство.

– Ты о чем? – повернула голову, оглянувшись на него.

– Есть у меня кое-какие идеи насчет нее, как заставить леди Тонвуд показать свои настоящие намерения. – Йен чмокнул меня в кончик носа. – Но их требуется продумать, а вот тебе, милая, пора ехать домой. Поздно уже.

Заботливый какой, убиться об стену, а! Признаться, я уже настроилась на то, что придется с боем отстаивать право вернуться, и такая покладистость и понятливость братьев снова приятно удивила. Оллер меж тем аккуратно надел туфельки и поставил мои ноги на пол. Меня проводили до экипажа, распахнули дверь, но прежде, чем села, Темный на несколько минут прижался к моим губам в кратком, но жарком поцелуе.

– Отдыхай, моя хорошая, и не сильно скучай, – добавил он с усмешкой и отступил, освободив место брату.

Мелькнула шальная и смешная мысль, что придется им расписание составлять, кто и когда меня целовать будет, но озвучивать не стала. И так хватило смущения, которое проснулось совершенно некстати – поцелуй Йена вышел чуть более долгим, чем у брата.

– Спокойной ночи, – пожелал Светлый, и я едва нервно не рассмеялась.

Издевается, да?! Какая уж тут спокойная ночь, с таким ворохом переживаний!

– Держи, не забудь перед сном выпить, – добавил Йен и вложил в мою руку флакончик с каплями от придворного доктора.

Ох… Кивнула, расплывшись в улыбке, и откинулась на спинку сиденья. Оллер закрыл дверь экипажа, и я поехала. И как теперь спать?..