Принцесса и свинцовый человек

Глава 6

Мы гнали лошадей во весь опор не меньше часа, страшась увидеть у себя за спиной настигающего нас огра, но, как я уже сказала, он слишком плохо себя чувствовал, чтобы открывать на нас охоту.

Так что вскоре нам пришлось остановиться, чтобы дать отдых измученным лошадям. Мы воспользовались привалом, чтобы перекусить. Наконец Дорана соблаговолила извлечь из кармана заветную книжечку, которую берегла как зеницу ока, и пролистала ее на наших глазах, вызвав у нас полное недоумение.

— Да это же вообще невозможно прочесть! — взревел Себастьян. — Печать такая мелкая, что ничего не разобрать... как будто муха лапками напачкала!

— Ты не так уж далек от истины, — заметила принцесса. — На самом деле этот текст написали гномы росточком едва ли больше моего мизинца. Но нас интересует одна-единственная страница — оборотная сторона стихотворения номер сто восемьдесят девять. А поскольку номера здесь не проставлены, нам придется отсчитать нужный лист, ни в коем случае не допустив ошибки.

Я склонилась над крохотным томиком. Хоть он и выглядел толстеньким, каждая страница в нем была написана тонким пером до того мелким почерком, что и в самом деле казалось, будто бумагу засидели мухи: расшифровать эти крохотные темные точки было решительно невозможно. Украшавшие текст тончайшие миниатюры, наверное, были великолепны... вот только едва ли кто-нибудь мог разглядеть, что на них изображено!

— Ну и работенка! Спятить можно! — пролаял Синий Пес.

— Да замолчите же! — вскричала Дорана. — Я считаю страницы и все время сбиваюсь из-за вас!

Несмотря на свои изнеженные, как и полагается настоящей принцессе, пальчики, она с большим трудом переворачивала тонкие странички, которые к тому же слипались между собой из-за налета плесени.

Себастьян только оторопело таращился на книжку. Он так нервничал, что ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не растерзать ее когтями.

Дорана трижды начинала отсчитывать страницы заново и каждый раз сбивалась. В конце концов она раздраженно захлопнула томик.

— Мне кажется, вы просто не понимаете, насколько это важно, — проговорила она дрожащим голоском, едва не плача. — У нас нет права на ошибку. Чтобы активировать универсальную карту, ее сначала нужно отделить от остальной книги, которая тут же вспыхнет и рассыплется в пепел. Так уж она устроена. Программа самоуничтожения срабатывает в то же мгновение, как из нее вырвут одну страницу. Любую.

— Любую?! — хором ахнули Себастьян, Синий Пес и я.

— Да, да, — закивала Дорана. — Это значит, что, если я ошибусь и выберу не ту страницу, карта сгорит вместе с остальной книгой.

— А что ты имеешь в виду под «активировать универсальную карту?» — насторожилась я.

— Она должна стать чувствительной к действию проявителя. Я ведь вам говорила, что карта нарисована симпатическими чернилами.

— Ну и какая от этого польза? — проворчал Себастьян. — Она размером чуть больше почтовой марки, на ней все равно ничего не увидишь!

— Вот идиот! — зашипела принцесса. — Этот проявитель не только делает чертеж видимым, он еще и заставляет карту расти.

— Расти?

— Да, понемногу каждый день, как растение, если его вовремя поливают. Именно поэтому нам срочно нужно раздобыть эту волшебную жидкость, без которой у нас ничего не получится. Ну а пока надо правильно отсчитать страницы, чтобы вырвать нужную.

В конце концов мы решили, что каждый из нас будет считать по очереди и загнет уголок на той странице, которая, по его мнению, соответствует номеру 189.

Это, казалось бы, несложное дело превратилось в настоящее испытание. При каждом новом подсчете мы непременно попадали на другую страницу. Результаты ни у кого не совпадали. Мы уже загнули кучу уголков и окончательно в них запутались.

— Попробуйте действовать как карточные шулеры, — посоветовал Синий Пес. — С помощью наждачной бумаги они истончают себе кожу на пальцах, чтобы лучше чувствовать крап на рубашках игральных карт.

Дорана нашла эту идею превосходной: выбрала камень пошершавее и принялась тереть себе подушечки пальцев с таким жаром, словно вознамерилась уничтожить собственные отпечатки. В результате через пять минут такой работы у нее из пальцев пошла кровь. Гениально. Себастьян тоже отказался продолжать работу — чем больше он нервничал, тем быстрее отрастали его когти, так что он просто разодрал бы книгу на мелкие кусочки. Осталась одна я. Я и принялась за дело, предложив остальным считать вместе со мной, вслух и медленно.

С третьей попытки наши подсчеты наконец совпали. Я достала огрызок карандаша и начертила вверху нужной страницы крестик.

— Ладно, — выдохнула я, совершенно измотанная этим испытанием. — Ну что ж, конец сомнениям? Действуем по плану?

— Да, давайте уже покончим с этим! — гавкнул пес. — У меня голова кругом от этих сложностей!

С предельной осторожностью я вырвала заветную страничку, и сразу же после этого книга вспыхнула огнем. Я едва успела отбросить ее, крохотный томик рассыпался пеплом, едва коснувшись земли.

Я растерянно уставилась на малюсенький, не больше четырех сантиметров длиной, клочок бумаги, зажатый у меня в пальцах. Его лицевую сторону покрывали мелкие нечитаемые закорючки, а оборотная сторона была пустой, белой.

— Что ж, если мы не ошиблись, — со вздохом сказала Дорана, — ты держишь в руках универсальную карту, которая дает ее обладателю возможность сбежать из любой тюрьмы и путешествовать из одной вселенной в другую.

— Вот эта бумажка? — недоверчиво переспросила я.

— Это не бумажка, — поправила меня принцесса, понизив голос. — Это живое существо. А раз оно живое, оно будет с каждым днем расти понемногу, как только мы начнем поливать его проявляющей жидкостью.

Я бережно уложила стихотворение за номером 189 в непромокаемый пакетик, который все время носила в кармане джинсов.

— Хорошо, это мы уладили, — сказал Себастьян. — Может, теперь займемся поисками проявителя? Не терпится покончить со всем этим. Надеюсь, ты знаешь, где его искать.

— Конечно знаю, — ответила Дорана, тут же принимая загадочный вид, — но предчувствую, что тебе это не понравится.

Но сколько бы мы ни приставали к ней с расспросами, она наотрез отказывалась объяснить свои слова.

— Сами увидите, — бросила она. —

Может, поедем дальше, а то мы и так много времени потеряли?

Так мы и сделали.

Избавлю вас от подробностей нашего путешествия, которое оказалась не особенно увлекательным и лично мне запомнилось больше всего тем, что пришлось десять тысяч раз пригибаться, чтобы не налететь физиономией на какую-нибудь ветку.

И вдруг ни с того ни с сего наши лошади стали проявлять признаки беспокойства, а скакун Себастьяна и вовсе отказался двигаться дальше. Это означало, что рядом нас ждет какая-то опасность. Я попыталась успокоить свою лошадку, ласково похлопывая ее по шее, но это не подействовало.

— Видно, они почуяли, куда мы идем, — сказала Дорана. — Лучше оставить их здесь и идти дальше пешком, иначе они могут сбросить нас и убежать в лес.

Мы послушно спешились, и принцесса прибавила:

— С этой минуты смотрите внимательно, куда ступаете. И если у вас есть сапоги, самое время их надеть.

— Но почему? — нахмурилась я.

— Из-за змей. Они так и кишат в этих папоротниках, и их укус чрезвычайно опасен.

— От него умирают?

— Нет, но их яд вас самих превратит в змей, и уже навсегда. Против него нет никакого средства. Эти змеи так размножаются — превращают других существ в себе подобных.

Без долгих раздумий мы натянули резиновые сапоги, которыми пользовались, лазая в тине вокруг озера. Себастьян срезал каждому по тяжелой палке. Я предпочла оставить Синего Пса в седельной сумке на лошади: из-за своих коротких лап он был самым уязвимым из всех нас.

Экипировавшись таким образом, мы двинулись за Дораной по каменистой тропке, плутавшей среди раскидистых папоротников.

Из зарослей то и дело доносилось угрожающее шипение. Трава кое-где шевелилась от извивающихся тел, и иногда мне удавалось разглядеть тусклый блеск чешуи.

— Ну вот мы и пришли, — объявила наконец принцесса, указывая на нечто вроде большого кратера в земле.

Мне даже не пришлось наклоняться, чтобы увидеть, что вся яма до краев наполнена змеями. Тысячи и тысячи гадов скользили и струились, свивая и развивая свои гладкие тела, сплетаясь друг с другом, как будто они вязали исполинский чешуйчатый свитер или плели живую кольчугу для великана. Это было... омерзительно. От подобного зрелища волосы на голове тут же вставали дыбом. Внезапно мои глаза заметили какой-то блеск. В самой гуще кишащей черно-серой массы лениво извивалась рептилия, кожа которой сияла, словно отлитая из золота.

Себастьян тоже обратил на нее внимание.

— Эй! — шепотом позвал он. — А это что еще за штука?

— Золотая змея, — прошептала я в ответ.

— Вот глупые! — хмыкнула Дорана. — Это же не рептилия, это просто медная трубка.

— Но она двигается! — возразила я.

— Конечно двигается, она же волшебная! Но только поглядите на ее «голову»!

Вглядевшись попристальнее, я и в самом деле обнаружила, что вместо головы у нашей «змеи» красовался... кран!

Да-да, именно так! Кран с вентилем. Так что это оказалась никакая не гадюка, а медный кран, за которым тянулось еще два-три метра самой обыкновенной медной трубки, вроде той, которую обычно используют водопроводчики или газовщики. С той только разницей, что эта самая трубка с краном ползала и извивалась, как живая змея.

— Ладно, — вздохнула я, слегка раздраженная улыбочкой принцессы, от которой так и веяло превосходством. —

Ты объяснишь нам, в чем дело, или тебя надо умолять на коленях?

— Этот кран и содержит тот самый жидкий проявитель, который нужен нам для активации универсальной карты, — негромко сказала она. — Как вы сами видите, он волшебный. Змеи служат ему телохранителями, но из-за того, что он так долго живет среди них, он и сам уже начал считать себя змеей. Помогать нам он и не подумает, так что не стоит тратить время на вежливые уговоры. Если мы хотим заставить его поделиться с нами его драгоценной влагой, его нужно изловить.

— Э-э... ага, — пробормотал Себастьян. —- То есть ты хочешь сказать, что нам придется лезть за ним туда, в самую гущу его чешуйчатых приятелей?

— Именно. До сих пор все, кто пытался это сделать, тоже превращались в змей и пополняли ряды войска, которое стережет кран. Вот почему эта яма почти полна. Множество людей хотели заполучить универсальную карту, но никому до сих пор это не удалось. И все потому, что они не знали того, что знаю я. Я готовила свой побег со дня своего двенадцатилетия, и у меня было время разузнать все необходимое. Мне достоверно известно, как нужно действовать в данном случае.

— Можно было бы зажечь факелы и бросить их в яму, — предложил Себастьян. — Тогда эти гады ползучие разбегутся.

— Конечно, но и кран тоже, — заметила Дорана. — Нет. Насилием здесь ничего не добьешься. Если медный кран почувствует, что его преследуют, он заползет в какую-нибудь трещину, и тогда нам его не видать.

— Так что же делать?

— Нужно действовать хитростью.

Дорана попятилась от ямы, поманив нас за собой:

— Пойдемте, не стоит здесь задерживаться, это опасно. Нас может заметить какая-нибудь из змей, караулящих подходы к этому гнезду.

Мы вернулись обратно, внимательно глядя под ноги. Одна змея попыталась укусить Себастьяна, но он ловко пришиб ее палкой.

Когда мы добрались до лошадей, они уже были все в мыле от беспокойства. Дорана вскочила в седло и велела нам следовать за ней. Мы двинулись прочь от змеиной ямы.

Оказавшись за пределами опасной зоны, она приступила к объяснениям.

— Как вам хорошо известно, змеи ничего не слышат, но они способны улавливать звуковые вибрации через кожу на брюхе. Эти вибрации воздействуют на их мозг и гипнотизируют их. Правда, это должны быть правильные вибрации.

— О! Кажется, понимаю, к чему ты клонишь, — кивнула я. — Считаешь, змей в кратере можно усыпить, играя им на флейте?

— Совершенно верно. Вот только этой флейты пока еще не существует, мы должны смастерить ее сами. И она должна быть вырезана из определенного материала и с соблюдением всех положенных правил, иначе ничего не получится.

— И тебе эти правила, конечно же, известны, — усмехнулся Синий Пес.

— Представьте себе. Разве я не говорила, что уже давно готовлюсь к побегу? Я в точности знаю, что нужно делать. Для начала нам нужно найти кость. Эту кость нужно будет вычистить изнутри и просверлить в ней три отверстия, отмерив расстояния между ними с точностью до миллиметра. При малейшей ошибке звук получится не тот, и змеи выйдут из транса в тот самый миг, когда мы окажемся у них в гнезде. Представляете себе картину?

— О да, во всех красках, — простонала я. — Ну и где ты собираешься искать эту кость?

— На кладбище динозавров. Здесь есть одно, до него примерно полдня пути верхом. Огромная пещера, набитая ископаемыми скелетами. Мне понадобится большая берцовая кость с левой ноги пелозауруса гидратоварикуса.

— Кого-кого?

— В общем, одного древнего ящера размером не больше твоего пса. Берцовые кости на его левой и правой ногах немного различаются, вот почему так важно не ошибиться. Я сделаю для вас рисунок. Нужно будет набрать их побольше, чтобы было на чем потренироваться. А еще у меня с собой специальный камертон. Если он не завибрирует в ответ, значит, флейта получилась неудачная и придется начинать все снова. Если же она выйдет такой, как надо, камертон отзовется хрустально-чистым звоном, длящимся четыре секунды.

— Ну вот, очередная головоломка, — заворчал Себастьян. — Они что, никогда не кончатся?

— Эй ,— насмешливо воскликнула Дорана, — а разве я обещала, что будет легко?

Да уж, тут она была права. Самое неприятное в приключениях — то, что их нельзя остановить когда тебе хочется, а также то, что они постоянно усложняются.

Как бы то ни было, я начинала понимать, что сильно ошибалась по поводу Дораны. Под личиной безмозглой, озабоченной своей внешностью задаваки скрывались недюжинный характер, упорство и выдержка. Она и в самом деле все тщательно продумала, ничего не оставив на волю случая. До сих пор ее план действовал безотказно, и нам оставалось лишь следовать за ней в надежде, что и нам будет от этого какая-то польза. Быть может, универсальная карта и в самом деле поможет нам вырваться из мира корней и найти прибежище в каком-нибудь другом, более гостеприимном мире, где не будет ни деревьев-ловушек, ни мятежных волков-оборотней? И все равно, при мысли о том, что ради этого придется спускаться в яму, полную змей, у меня по коже бежали мурашки.

К концу дня мы добрались до кладбища динозавров. Как бы его описать... Представьте себе огромную темную пещеру, заполненную невероятным количеством валяющихся вперемешку костей. Сотни громадных ящеров приходили сюда, чтобы встретить смерть, и их скелеты постепенно распадались, образовывая что-то вроде мрачного лабиринта из наваленных грудами исполинских костей.

Себастьян поморщился.

— Прямо настоящий конструктор, — пробурчал он. — Но если вдруг тронешь не ту кость, вся эта груда обвалится прямо тебе на голову. Эти нагромождения чуть-чуть сдвинешь — и они тут же обрушатся.

Мне все это нравилось ничуть не больше, чем ему. Некоторые зверюги при жизни достигали размеров шестиэтажного дома; один череп такого ящера мог бы сойти за небольшой загородный домик, в котором без проблем разместилась бы целая семья. Кстати, из глазниц получились бы отличные оригинальные окна...

Синий Пес деловито потрусил к пещере, облизываясь при мысли о целых грудах берцовых костей, ребер и позвонков, но вдруг замер и насторожился: инстинкт настойчиво твердил ему, что это место небезопасно.

— Здесь что-то есть, — пробормотал он. — Что-то живое... Как будто все эти скелеты на самом деле вовсе не так мертвы, как кажется.

— Не так мертвы? — удивилась я. — Да у них же ни клочка мышц на костях не осталось!

— Знаю, знаю, это трудно объяснить... я просто это ощущаю, и все. Думаю, нам стоит сохранять бдительность. Что-то мне кажется, что Дорана не все нам сказала.

Я внимательно осмотрела кладбище динозавров и не заметила ничего особенного, однако мне по опыту было известно, что просто отмахиваться от предчувствий Синего Пса никогда не следует.

Вернувшись назад, я принялась помогать Себастьяну разбить лагерь. Дорана тем временем трудилась над своим альбомом, в точности воспроизводя очертания кости, поисками которой нам предстояло заняться назавтра. Рисовала она хорошо, и эскиз получился очень подробный. Большая берцовая кость этого как-его-там-завра имела очень специфическую форму, что, по счастью, должно было помочь распознать ее среди прочих костей.

Принцесса протянула нам листок, и мы трое — Себастьян, Синий Пес и я — внимательно изучили набросок.

— Одно меня тревожит, — сказал Себастьян, насмотревшись. — Когда ты наконец изготовишь эту дурацкую флейту; как ты узнаешь, какую мелодию следует играть?

Принцесса опять улыбнулась той снисходительной улыбочкой, которая так меня раздражала:

— Мелодия написана на лицевой стороне страницы, которую мы вырвали из сборника.

— Как так? Там же такой мелкий шрифт, что его невозможно читать!

— Верно, слов не разобрать, но знаки препинания вполне видны. Все точки и запятые на этой странице — это на самом деле ноты. Если нанести их на нотный стан, получится мелодия, совсем коротенькая. Чтобы зачаровать змей, нужно просто непрерывно проигрывать ее раз за разом.

Я вынула из непромокаемого пакета крохотный листок и с недоверием уставилась на него. Дорана, неожиданно для нас, извлекла из кармана лупу.

— Ух ты! — тявкнул Синий Пес. — Откуда ты ее взяла?

— Стащила у колдуньи, — хихикнула Дорана. — Она так нахально себя вела, что я решила ее немного наказать.

Вооружившись увеличительным стеклом, она склонилась над стихотворением и начала переписывать в свой альбомчик точки и запятые. Потом она провела на листке линии нотного стана и с торжествующим видом повернулась к нам:

— Вот видите, в этом стихотворении столько же строк, сколько линий в нотном стане, а расположение знаков препинания — это код. В конечном итоге получается музыкальная фраза в тринадцать нот. Совсем не сложно! Надо только проиграть их в нужном порядке, а дойдя до конца, начать снова и так далее.

Она говорила очень уверенно, даже как-то слишком, по-моему... Но, в конце концов, принцессам и полагается делать вид, будто они гораздо умнее остальных.

— Откуда ты все это знаешь? — изумился Себастьян.

— Я ведь уже объясняла, — вздохнула Дорана, — у меня было время подготовиться. Я давно знала, что Кокенпот, наш премьер-министр, хочет уговорить моего отца посадить меня под замок. С тех пор я стала использовать все свое влияние, чтобы установить связь с колдунами, волшебниками, путешественниками. Я внимательно выслушивала все, что они могли рассказать, и щедро платила им за любые секреты. Так постепенно я и овладела сведениями, которыми мы теперь пользуемся. Конечно, это потребовало больших усилий и обошлось недешево... но я считаю, что не зря потратила деньги. Мы уже завладели универсальной картой и скоро активируем ее с помощью проявителя. А потом освободим Седрика... Наконец, последним пунктом программы мы все убежим из мира корней. Карта покажет, каким проходом нужно воспользоваться, чтобы попасть в другое, более дружелюбное измерение!

Я покачала головой. План звучал отлично, но... до последнего пункта еще следовало дожить!

Мы улеглись спать вокруг костра, от углей которого веяло уютным теплом. Время от времени я резко просыпалась, услышав, как в пещере рушится какой-нибудь скелет. Несмотря на усталость, я все время была настороже, не в силах забыть о Человеке со свинцовой головой, который идет по нашему следу. Я даже немного удивлялась, почему он до сих пор нас не поймал. Если только... если только его истинное намерение не состоит в том, чтобы захватить универсальную карту! Быть может, ему тоже надоел мир дерева, и он хотел бы начать новую жизнь в каком-нибудь другом месте, где он смог бы наконец избавиться от своих кошмарных доспехов? Вот почему он следует за нами украдкой, не вмешиваясь в ход событий... Ждет, пока мы сделаем за него всю работу, и появится лишь тогда, когда мы активируем волшебную карту. Тут-то он убьет нас и заберет ее себе.

Мы проснулись рано на рассвете. По земле стелился влажный туман, такой густой, что мы не видели собственных башмаков. Отсыревший кофе показался еще более отвратительным, чем обычно, и галеты явственно попахивали плесенью. Оставив лагерь за спиной, мы вошли в пещеру. При каждом шаге приходилось внимательно смотреть под ноги, ведь даже смещение одной-единственной косточки могло повлечь за собой падение другой, которая, в свою очередь... видите, что получается, да? Настоящая цепная реакция, ведущая к катастрофе! Споткнешься о какой-нибудь позвонок, и тут бамс! — на тебя обвалится целый мамонт весом три тонны.

Держа в памяти изображение большой берцовой кости пелозауруса-не помню-как-его, мы принялись тщательно осматривать кладбище. Описать царивший там кавардак попросту невозможно, потому что кости лежали в несколько слоев. Сокращу ваши мучения, сообщив только, что мы копались в них весь день не разгибаясь, и все впустую. При этом поиски велись в атмосфере крайнего нервного напряжения, поскольку мы знали, что костяной обвал может случиться в любую секунду, и похоронить нас под грудами истлевающих скелетов. Причем всяческих рогов, шипов, бивней, гигантских клыков и прочих неприятно острых штуковин здесь хватало в избытке, и все они только и ждали подходящего случая, чтобы в нас воткнуться.

На следующий день распорядок ничуть не изменился. Большая берцовая кость загадочного пелозавра так и оставалась недосягаемой, и я уже начала терять надежду.

— Ничего-ничего! — пыталась подбодрить нас Дорана. — Соберитесь, что это за упадническое настроение? Рано или поздно мы непременно нападем на большое захоронение пелозавров, у меня точные сведения!

Меня это уже настолько достало, что я была готова хватить ее хорошенько очередной костью поувесистее! Палеонтология, оказывается, совсем не такая увлекательная, как это любят изображать в приключенческих фильмах.

Наконец Синий Пес — вот уж истинный эксперт по костям! — едва избежав гибели под лавиной позвонков, все же обнаружил то самое захоронение, о котором говорила принцесса. Там оказалась целая гора скелетов пресловутого пелозауруса-шмокодяуруса, или не помню кого. Большая часть скелетов была сильно попорчена, с раздробленными или утерянными костями. Пришлось их тщательно перебирать, чтобы отыскать несколько экземпляров в хорошем состоянии. Нагруженные этими «сокровищами», мы снова вышли к лагерю, где было значительно светлее. Дорана уже достала необходимые инструменты: перочинный нож и шило. Усевшись вокруг, мы внимательно наблюдали за ее манипуляциями. Первая берцовая кость, за которую она взялась, просто рассыпалась у нее в пальцах.

— Для начала неплохо, — хихикнул Синий Пес.

Дорана, не обращая внимания на подобный неуместный сарказм, продолжала методично работать, снова и снова вымеряя расстояние между отверстиями, поправляя их диаметр и совершая прочие таинственные действия, в которых я ничего не понимаю, поскольку музыкального таланта у меня отродясь не было.

Короче говоря, на создание первого инструмента у нее ушел целый день. Сочтя работу законченной, Дорана вынула свой камертон, поставила его на землю и поднесла флейту к губам. Мелодия, которую она сыграла, оказалась очень странной — мрачной и при этом красивой, но отчего-то при ее звуках у меня по коже побежали мурашки. Она проиграла тот же мотив три раза кряду, но камертон не издал ни звука.

— Не получилось, — вздохнула она. — Не понимаю почему. Видимо, я где-то допустила ошибку, то ли в расположении отверстий, то ли при переписывании нот. Нужно разобраться повнимательнее.

Она провела так всю ночь, поправляя и переписывая мелодию... и не давая нам спать, поскольку тут же проигрывала очередную версию на своей флейте.

Внезапно, когда я уже была готова залепить себе уши размягченным свечным воском, ко мне подошел Синий Пес и негромко сказал:

— Ты не заметила?

— Чего?

— Каждый раз, когда Дорана дует в свою чертову флейту, в пещере поднимается какой-то шум.

— Наверное, эхо...

— Нет, на эхо совсем не похоже. Как будто царапание, а потом шорох. Как только она перестает играть, эти звуки тоже стихают. Нужно пойти взглянуть, в чем дело.

Я бы, конечно, предпочла поспать, но Синий Пес никогда не поднимал панику из-за ерунды, поэтому я пошла за ним на кладбище, высоко подняв зажженный фонарь.

Сначала все было спокойно, но как только Дорана снова принялась за свои упражнения и мелодия долетела до каменного свода, я тоже услышала во мраке какой-то скрежет.

— Это в той стороне, — указал пес.

Мы прошли немного в глубь пещеры, и тут в свете фонаря нам предстало поистине ошеломляющее зрелище. Как только раздавались звуки музыки, разбросанные по земле кости приходили в движение и начинали «ползти» в разных направлениях, как будто у них внезапно выростали конечности! Поначалу я не поняла смысла этого явления и лишь затем осознала, что кости сцеплялись одни с другими, как фрагменты головоломки. Я невольно вскрикнула.

— Атомная сосиска! — гавкнул Синий Пес. — Ты это видела? Скелеты собираются воедино! Каждый раз, когда звучит музыка, они восстанавливаются кусочек за кусочком. А когда флейта смолкает, процесс тут же прекращается. Невероятно! Если Дорана и дальше будет играть, все динозавры, сваленные здесь в беспорядке, снова станут целыми.

— Пошли, — скомандовала я, — нужно с этим разобраться сейчас же.

Мы вернулись в лагерь и рассказали о том, что увидели в пещере. Принцесса пожала плечами.

— Ничего нового я не услышала, — буркнула она. — Меня предупреждали об этом. Таково побочное действие этого метода. Если потратить на изготовление флейты слишком много времени, скелеты выйдут из пещеры, как только обретут способность ходить, и разорвут нас в клочки.

— Эй, — пролаял Синий Пес, — а ты не могла сказать об этом раньше? Нужно как можно скорее убираться отсюда. Закончишь со своей проклятой дудкой потом, когда мы окажемся достаточно далеко от кладбища, чтобы динозавры не могли тебя услышать.

Я готова была всячески его поддержать, когда Дорана решительно возразила:

— Это невозможно. Мы должны остаться здесь, потому что нам постоянно нужно новое сырье. Взгляните сами: я уже испортила три кости, чтобы смастерить эту флейту, которая по-прежнему не работает. А значит, завтра утром вам опять придется отправиться на поиски в пещеру и принести мне новые образцы. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не доведу дело до конца. Вот почему мы никак не можем уйти далеко от кладбища. Мне потребуются новые кости пелозавра, много новых костей...

— Но скелеты... — начала я объяснять.

— Я знаю, — перебила меня Дорана. — Риск действительно велик. Если я провожусь слишком долго, какой-нибудь динозавр в самом деле сможет достаточно «укомплектоваться», чтобы выползти наружу и напасть на нас. Поэтому ваша работа будет заключаться в том, чтобы помешать скелетам восстановиться. Вам нужно всего лишь растаскивать кости по мере того, как они будут собираться воедино. И лучше бы вам с этим справиться, верно?

Возразить на это было нечего. Себастьян поплелся вслед за мной, угрюмо ссутулившись. Я заметила, что глаза у него пожелтели, как с ним часто случалось в минуты гнева. Я же решила проявить выдержку и отнестись к сложившемуся положению философски. В ту же секунду, как мы перешагнули порог пещеры, Дорана снова начала играть... а кости — ползти.

О том, что последовало дальше, у меня остались самые смутные воспоминания. Я только помню, что все время бегала то в одну, то в другую сторону, сражаясь с костями, которые стремились собраться в цельные скелеты. Заметив, что какая-нибудь из них встроилась в сустав, я тут же спешила выдернуть ее и отшвырнуть куда-нибудь подальше. Поначалу дело казалось не таким уж сложным, но вскоре стало ясно, что в разных углах пещеры одновременно происходила сборка десяти-пятнадцати скелетов, так что мне приходилось крутиться как белке в колесе, чтобы помешать им всем. Некоторые кости оказывали бурное сопротивление, другие норовили лопнуть у меня в руках, оставив в ладонях острые занозы. Несколько раз я чуть не упала, рискуя напороться на какой-нибудь рог или исполинский коготь. Чтобы хоть немного замедлить процесс самовосстановления, который запускала музыка Дораны, нам приходилось торопиться изо всех сил.

— Сосредоточься на лапах! — крикнул мне Синий Пес. — Без лап они далеко не уйдут!

Правильно, но их было столько, этих костей — берцовых, бедренных, пяточных... и все их нужно было если не разбить, то по крайней мере отбросить как можно дальше, чтобы они не могли снова собраться вместе. Но сколько бы я ни старалась, они все время возвращались, упорно собираясь в своего бывшего обладателя.

— Нам не справиться с ними! — пропыхтел измученный Себастьян. — Пусть она перестанет!

Мы были вынуждены крикнуть Доране, чтобы она прекратила на сегодня свои опыты, и ей пришлось с недовольным ворчанием согласиться.

На следующее утро это безумие возобновилось. Из-за усталости мы справлялись гораздо хуже, и теперь динозавры постоянно обгоняли нас. Приходилось то и дело просить принцессу прерваться, чтобы дать нам время разобрать почти готовые скелеты. Как только они замирали, мы лишали их берцовых костей, так что они тут же снова падали и рассыпались. К сожалению, Дорану такой способ действий совершенно не устраивал.

— Если вы будете прерывать меня каждую минуту, — ругалась она, — у меня никогда ничего не получится! Вы все время меня сбиваете, и мне приходится начинать все сначала!

За сегодняшний день ей пришлось вырезать еще две новые флейты, и ни одна из них не звучала так, как надо, так что настроение у нее было неважное.

В конце концов случилось то, что и должно было случиться: Себастьяна оглушило обвалившимся скелетом какого-то диплодока. Человека это убило бы на месте, но в жилах Себастьяна текла кровь оборотня, и это его спасло. И все равно он полдня пролежал без сознания. Без его помощи я быстро сдала свои позиции. Не в силах оказаться во всех концах пещеры одновременно, я упустила момент, и трое гигантов успели почти полностью восстановиться. Дорана обрисовала ситуацию весьма ясно: однажды восстановившись, динозавры приобретали способность двигаться самостоятельно, вне зависимости от звучания флейты. Отсутствие музыки больше ничуть их не стесняло. Следовательно, моя задача заключалась в том, чтобы любой ценой помешать им обрести подвижность и способность бегать по собственной воле.

Некоторые из тех ящеров, у которых оказались целые черепа, уже громко щелкали челюстями, проверяя, хорошо ли они работают. Этот омерзительный звук каждый раз заставлял меня подскакивать от страха.

Одним словом, ситуация стремительно ухудшалась. Какой-то громадный ящер уже пробирался через костяные завалы в глубине пещеры. У него все еще не хватало задних лап, однако туловище, голова и когтистые передние конечности уже полностью функционировали. Он быстро полз к выходу, уставившись на меня пустыми глазницами, как будто мог видеть. Я осознала, что он наметил меня в качестве первой жертвы, и бросится на меня сразу же, как только обзаведется задними лапами. Эти лапы, точнее, составляющие их кости, тем временем решительно прокладывали себе путь в лабиринте рассыпанных останков, чтобы как можно быстрее прицепиться к тазовому поясу чудовища и дать ему возможность занять вертикальное положение.

Я попыталась им помешать, но магическое притяжение почти готового скелета ископаемого хищника оказалось слишком сильно. Чем полнее был скелет, тем быстрее собирались недостающие кости. Я бросилась наперерез бедренной кости, чтобы остановить ее, но она ударила меня в грудь с такой силой, что я свалилась на землю, с трудом переводя дыхание. Себастьян, стряхнувший наконец свое оцепенение, бросился мне на помощь, но даже сила волка не могла противостоять магии, управляющей костями.

Головка левой бедренной кости с сухим щелчком вошла в ямку сустава. Катастрофа казалась неизбежной: не пройдет и трех минут, как исполинская рептилия поднимется на ноги и бросится на нас. Снаружи доносилось ржание перепуганных лошадей, которые пытались разорвать поводья, чтобы умчаться отсюда прочь.

Когда мы уже были уверены, что нам конец, Дорана вдруг перестала играть. Одноногий ящер тяжело рухнул на землю.

— Готово, — объявила принцесса. — Кажется, у меня получилось. Камертон отозвался, значит, флейта закончена.

Я вздохнула с огромным облегчением. У меня на глазах скелет ящера стал медленно рассыпаться косточка за косточкой, пока не превратился в беспорядочную груду посреди других завалов. Мы едва избежали гибели. Если бы монстру удалось выбраться из пещеры, он разорвал бы нас всех в клочки без малейших затруднений. Лошади понемногу успокоились.

Дорана показала нам костяную трубочку, за изготовлением которой провела столько часов. На первый взгляд она ничем не отличалась от других подобных флейт.

— А теперь что? — спросил Себастьян.

— Теперь мы должны вернуться к змеиной яме, — отозвалась Дорана. — Я немного передохну, а потом мы постараемся поймать волшебный кран.

— И как ты себе это представляешь?

— Я буду сидеть на краю ямы и наигрывать мелодию, чтобы загипнотизировать змей, а вы тем временем спуститесь в их гнездо, изловите кран и посадите его в мешок, а затем как можно скорее вернетесь обратно.

Я невольно поморщилась. Программа звучала не очень привлекательно.

— Ладно, — проворчала я с неохотой. — Ну а если ты вдруг сфальшивишь?

Дорана бессильно развела руками.

— Ничего не поделаешь, придется рискнуть, — вздохнула она. — Я вовсе не музыкант-виртуоз.

— Но если вдруг это случится, что будет с нами?

— Змеи тут же выйдут из состояния транса и набросятся на вас. Так что лучше доверьтесь мне. Я постараюсь быть на высоте.

Я бы предпочла, чтобы ее голос звучал более уверенно.

— Одна фальшивая нота, — проворчал Себастьян. — Всего одна...

— Да, и чары тут же падут. Змеи укусят вас, и вы станете такими же, как они, стражами волшебного крана.

— А что можно придумать, чтобы защититься от змеиных укусов? — задумалась я.

— Для этого понадобится специальный костюм из очень толстой кожи и со стальными накладками на голенях, но у нас ничего такого нет. Зубы у этих змей такие, что пробивают почти все. Не стану скрывать — до сих пор еще никому не удавалось завладеть этим краном. Когда вы окажетесь в гнезде, ваше выживание в людском облике будет зависеть только от того, насколько я хорошо сумею сыграть мелодию. Это большая ответственность, и я ее полностью осознаю.

Я поняла, что этим нам и придется удовлетвориться, хотя, конечно, предпочла бы более надежные гарантии. У Дораны могло свести пальцы, или сбиться дыхание, или пересохнуть во рту, или, наконец, мог случиться провал в памяти...

Стоит ли говорить, что на лошадей мы садились с большой неохотой. Наша миссия с каждой минутой становилась все более сложной, непредсказуемой и самоубийственной.

В пути я незаметно наблюдала за принцессой и заметила, что, чем больше приближались мы к яме со змеями, тем сильнее она нервничала. Естественно, мне это не прибавляло уверенности.

Себастьян вдруг решил, что нам было бы полезно немного передохнуть, чтобы собраться с духом. Мы решили сделать привал и подкрепиться, подобрав до крошки остатки припасов. Все мы сознавали, что крепко рискуем. Я пыталась отогнать осаждающие меня видения. Главным образом в них фигурировала я, превратившаяся в гадюку и извивающаяся в клубке своих сородичей.

— Лучше все-таки не задерживаться, — настойчиво сказала Дорана, — пока я не забыла нужную мелодию.

Мы снова пустились в дорогу. Вскоре из папоротников до нас донеслось знакомое шипение. Кажется, рептилии не обрадовались нашему возвращению. Некоторые даже высовывали свои мерзкие треугольные головы из листвы и следили за нами, их раздвоенные языки трепетали.

Дорана поднесла мундштук флейты к губам, и из костяного инструмента полилась негромкая, печальная, повторяющаяся мелодия. Как будто колыбельная для малыша-вампира или что-то в этом роде... в общем, настроение вы уловили. Змеи тут же принялись покачивать головами в едином ритме, словно метрономы, отбивающие ритм этого странного напева.

Дорана подмигнула мне, подавая знак, что нам пора отправляться.

Я спешилась и, стиснув зубы, отправилась прямиком к змеиной яме.

Себастьян двинулся за мной, не произнеся ни слова.

Когда я заглянула в кратер, меня чуть не вырвало. Все змеи, как одна, уставились на меня и покачивались в такт; это мерное волнообразное движение вызывало морскую болезнь. Я даже не пыталась их сосчитать. Их были... тысячи, как травинок в поле. Честное слово, я не преувеличиваю.

Я настолько оцепенела от ужаса, что Себастьяну пришлось тронуть меня за плечо, чтобы вывести из этого состояния. Тогда я стала медленно спускаться в ров, стараясь не наступить на какую-нибудь из этих кошмарных тварей.

Их было столько, что я с трудом справлялась с задачей. К счастью, мотив, который играла Дорана, действовал на змей безотказно, погружая их в блаженный транс.

«Поторопись! — подгоняла я сама себя. — Не задерживайся! Иди вперед!»

Волшебный кран я обнаружила без особых затруднений: длинная медная трубка, которая заменяла ему тело, ярко блестела среди темной массы змей. Тоже захваченный гипнотическим действием мелодии, льющейся из костяной флейты, он с самым глупым видом покачивался туда-сюда. Живой кран, воображающий себя удавом! Вот уж не думала, что когда-нибудь встречу подобного «зверя»!

Я достала холщовый мешок, который специально запасла для такого случая, и направилась прямо к нему. В конце концов, это всего лишь кран! Уж он-то никак не мог нас укусить. Я крепко ухватила его за «шею», причем он даже не пытался сопротивляться. В следующий миг я уже сунула его в мешок, и Себастьян быстро затянул кожаный шнурок на горловине. Судя по всему, находящийся под действием волшебной музыки кран даже не успел сообразить, что его поймали. Он лежал спокойно, и это было к лучшему: я боялась, что он прорвет мешок своим длинным медным «телом», если будет сильно извиваться.

Мы поспешно двинулись назад, но, видимо, судьба решила, что все прошло слишком уж гладко... флейта Дораны издала фальшивое «квак» в тот самый миг, когда мы уже перешагивали через край кратера. У меня невольно вырвался стон. Змеи вокруг нас тут же перестали покачиваться. Чары разрушились. К счастью, их сознание все еще было слишком затуманенно, чтобы они сразу заметили наше присутствие. Это крохотное промедление дало нам возможность выскочить из ямы. Когда до спасения оставались считаные метры, я почувствовала удар в левую ступню: одна из кобр попыталась укусить меня, но по счастливой случайности ее ядовитые зубы угодили как раз в каблук моего сапога!

— Беги вперед! — крикнул мне Себастьян. — Я займусь ими!

Я не очень ясно поняла, что произошло потом, но мне показалось, что из кончиков его пальцев вдруг выросли длинные острые когти, и размахивая ими как саблями, он начал рубить головы рептилиям, которые ринулись за нами следом. Десятки зубастых треугольных голов взлетели в воздух, попусту разбрызгивая яд.

— Беги! — умоляла я. — Их слишком много! Тебе не справиться со всеми!

Я знала, что его вот-вот с головой накроет волна ползучих тварей, хлынувших из ямы.

И я не хотела, чтобы его укусили, и он стал таким же, как они!

Наконец он побежал за мной. С отчаянно бьющимся сердцем мы бросились к лошадям.

Три или четыре змеи попытались преградить нам дорогу, но Себастьян обезглавил их одним взмахом руки.

— Скорее! — кричала Дорана. — Лошади бесятся, я не могу их удержать. Они сейчас унесут меня!

Я вскочила в седло, и моя лошадь рванулась с такой скоростью, что я едва удержалась в стременах. Обернувшись, я увидела, что дорога, по которой мы отступали, уже полностью покрылась змеями и выглядела теперь как медленно разворачивающийся чешуйчатый ковер. Самое жуткое зрелище в моей жизни!