Приручить дракона (СИ)

Глава 6

Открыл слуга, при этом смерив нас таким презрительным взглядом, словно мы милостыню просили. Ну подумаешь, у меня на одежде разводы после вынужденного душа, и тиной речной я слегка пахну, и гарью с верфей… А Рохт — ощетинившийся… точнее… со вчерашней щетиной, красными от недосыпа глазами, в мятой рубашке с порванным воротником. Что мы, не люди (и драконы), что ли, чтоб на нас так презрительно смотреть?

Впрочем, значок законника сразу поубавил спеси в глазах слуги. А когда Рохт произнес, что мы касательно похищения юного мага, то обладатель ливреи и вовсе залебезил:

— Одну минуту, я сейчас доложу о вашем приходе хозяйке, — и жестом пригласил войти. Хотя дальше порога и не пустил.

Ничего, мы были не гордыми и подождали. Всего-то пять минут, спустя которые к нам по лестнице спустилась дама. Укладка, макияж, идеально сидевшее на ней коктейльное платье и платок, который она прикладывала к глазам, — таким был образ скорбевшей (красиво, надо заметить!) матери.

Лишь присмотревшись, я поняла, что косметика, эликсир гламуреи и иллюзия скрывают опухшие от слез глаза, а строгий образ — способ этой ухоженной женщины не скатиться в отчаяние. Это я успела подметить, пока мы шли с хозяйкой дома в гостиную.

— Что же вы так долго! Я звонила целых десять минут назад… — присаживаясь на диван и давая нам знак следовать ее примеру, начала дама и тут же нервно приказала появившейся в гостиной служанке: — Джемми, подай чай.

Горничная поспешила ретироваться, а Рохт же попросил:

— Пожалуйста, расскажите подробнее, что случилось?

— Да что тут рассказывать! — вспылила хозяйка. — Найдите моего Фредди!

Дама явно пыталась держать себя в руках, но выходило у нее паршиво. Я бы сказала, что никак. Если с внешностью она еще справилась, то с речью и поведением…

— Чтобы его разыскать, мы должны знать, что случилось. И чем подробнее вы все опишете, тем быстрее мы его найдем, — терпеливо произнес дракон.

По лицу хозяйки стало понятно, что она готова ответить что-то резкое, но материнские чувства взяли верх над злостью и отчаянием, и она начала говорить:

— Мой малыш, Фредди… он всегда был таким чутким, добрым мальчиком, талантливым магом-порталистом… Но в последнее время он связался с каким-то подозрительным типом. Доминаром, кажется… Вы запишите-запишите это имя, — требовательно ткнула она наманикюренным пальцем с массивным золотым перстнем в дракона. — Наверняка этот проходимец и довел моего мальчика до такого!

— Такого — это какого? — попыталась, чтобы мой голос звучал спокойно и дружелюбно. Хотя челюсти при этом едва не заклинило, когда разжимала стиснутые зубы. Больше всего мне хотелось сейчас схватить эту напомаженную дамочку за плечи и просто вытрясти из нее все, как прах покойного из перевернутой урны. Нар у нее во всем виноват. Это еще надо разобраться, из-за кого все случилось.

— До побега! Вот, читайте, мой мальчик оставил! — выпалила хозяйка и протянула нам скомканную записку.

Первая мысль при виде смятого листа была: «Вот дура!» Она же все следы затерла. Но хозяйка, привыкшая, видимо, что она всегда в этой жизни права, даже не обратила на мое возмущенное выражение лица внимания. Вместо этого она громко высморкалась в носовой платок, который до этого прикладывала к глазам.

Я же, переборов раздражение, вчиталась в строки:

«Дорогие мама и папа, простите меня! Я уезжаю. Я хочу жить свободно и независимо. Хочу стать вольным чародеем. Не пытайтесь меня искать, мой воздушный корабль отчаливает сегодня на заре. Когда вы будете читать эти строки, я буду уже далеко от Изначального континента».

И внизу размашистая подпись.

— Когда вы это обнаружили?

— Вы уверены, что это написал ваш сын?

Мы с Рохтом задали вопросы одновременно и недовольно переглянулись. Каждый посчитал, что перебили именно его. Зато госпожа Летисия — так звали хозяйку — смогла выбрать, на что ей ответить в первую очередь.

— Записку нашла не я, а служанка, которая пошла будить Фредди к завтраку, чтоб он не опоздал в академию. Это было в семь утра. Она и сообщила все мне. И да, я уверена. Это почерк моего сына! Он специально занимался каллиграфией семь лет, чтобы буквы были безукоризненными!

— Кроме записки, в комнате вашего сына что-нибудь было необычное? Погром, беспорядок, сломанные вещи, распахнутое окно, — задала я вопрос под недовольным взглядом дракона. Ну и пусть! В конце концов, мой брат пропал, и я не буду сидеть в стороне и только смотреть.

— Да нет… Все как обычно. Кровать заправлена. Вещи… я не знаю, может, что-то Фредди и взял с собой, но я не в курсе, какие у него вещи… — нахмурившись, произнесла дама, будто не понимая, о чем я спрашиваю. А затем, словно что-то припомнив, добавила: — А окно… да, оно было распахнуто…

— Вы не могли бы проводить нас в спальню сына для осмотра? — поняв, что вещи могут рассказать куда больше Летисии, попросил Рохт.

— Да, конечно, Джемми проводит вас в комнату сына… — произнесла хозяйка, мотнув рукой в сторону застывшей у дверей служанки.

Мы последовали за горничной, и я услышала, за нашими спинами сдавленные рыдания. Да, не скрою, Летисия меня раздражала, своей надменностью, приказным тоном человека, привыкшего во всем чувствовать себя правой, но… как мать мне было ее искренне жаль. То, что она не пошла с нами… Возможно, Летисия сейчас достигла предела и ей просто необходимо пару минут побыть одной. Впрочем, в том, что нам разрешили осмотреть комнату одним, без хозяйского надзора, был один большой плюс: никто не будет стоять над душой и бдительно следить за нашими действиями.

Однако, спустя десять минут я поняла, что про «не следить» погорячилась. Горничная, что замерла на пороге спальни Фредерика, хоть и ненавязчиво, но наблюдала за тем, как Рохт ползает под кроватью, переваливается через подоконник на улицу, а я едва не обнюхиваю подушки и сую нос во все щели.

Только поиски хоть каких-то следов борьбы оказались тщетны. Создавалось полное ощущение, что рыжик сам собрал самые необходимые вещи. Кстати, о том, что исчезла пара трусов, носков, рубашка, куртка, штаны, ботинки и еще несколько вещей, мы узнали от горничной, которая, как выяснилось, куда лучше разбиралась в содержимом шкафов хозяйского сына, чем сама госпожа Летисия.

В ванной комнате, что примыкала к спальне, также отсутствовали щетка, зубной порошок, расческа и бритва…

— Да уж, если его похищали, то делали это как-то очень обстоятельно и заботливо, — заметила я, огладывая комнату.

Она разительно отличалась от спальни Нара, в которой были явные следы борьбы. Тут в моем мозгу что-то перемкнуло. Ведь следы бывают не только от ботинок на ковре, но и от магии. Но о ней не задумываешься, когда все выглядит на первый взгляд чистым.

— Я бы не торопился с выводами, — вторя моим мыслям, произнес Рохт, а затем достал из кармана артефакт.

Это была небольшая индикаторная пластина, действующая по принципу лакмусовой бумаги. В обычном состоянии эту маленькую плитку покрывал синеватый, будто восковой налет. Но стоило попасть на матовую поверхность эманациям магии, даже остаточным, как пластина тут же краснела и на ней проступал узор плетения чар. Даже если прошло уже время и шлейф заклинания успел частично развеяться.

Едва дракон поднес артефакт к письменному столу, как тот покраснел и на алом фоне начал проступать зеленоватый обрывок плетения. Жаль только, что он был таким размытым, что разобрать, какое именно заклинание использовали, по-моему, не смог бы даже эксперт.

Хотя… Фредерик же был адептом. Мало ли что он мог наколдовать перед тем, как сбежал? Например, чары от поноса — вдруг живот прихватило? Тем более и зеленый цвет рисунка на это намекал.

— Целительские чары? — шепотом уточнила я, выглядывая из-за плеча согнувшегося над столом Рохта.

Хотелось бы поставить полог тишины от любопытных ушей служанки, но пластина среагировала бы на мое заклинание, а тогда следы остатков чар, которые она могла бы проявить, точно бы затерялись. Так что пришлось лишь говорить, понизив голос до уровня плинтуса.

— Или ментальные, — тихо, так чтобы служанка не услышала, произнес он.

— Думаешь, его… — почти беззвучно произнесла я.

— Да, — перебил меня дракон и приглушенно пояснил: — Буквы выведены на записке слишком ровно и четко, словно человек, что их писал, думал не о том, что сейчас, в этот момент, круто меняет свою жизнь, а о том, чтобы соблюсти нужный наклон.

— И абсолютно не заботился о смысле, — дошло до меня. — Но подожди… чтобы так смять волю, это должно быть либо отсроченное заклинание гипноза, либо проклятие подавления воли. В любом случае на Новом континенте это запрещенная магия.

— В Изначальных землях тоже, — мрачно ответил Рохт.

Наши перешептывания заинтересовали горничную. Она даже на цыпочки привстала, пытаясь что-то расслышать. Вот ведь любопытная! Ее досадливое выражение лица стало для меня лучшей наградой.

Закончив осмотр, мы вернулись к хозяйке дома, которая уже немного пришла в себя.

— У вас нет никаких предположений, почему ваш сын так поступил? — сев напротив хозяйки, спросил Рохт.

Та растерялась от неожиданного вопроса:

— Что вы имеете в виду, офицер?

— Что, возможно, Фредерик встретил кого-то вчера, — произнес дракон.

— Он встретил кого-то не вчера, а раньше! Этого его нового приятеля из академии. А я говорила Фредди не связываться с проходимцами и нищетой! Мы ведь обеспеченная семья! Мой муж — владелец сети ювелирных магазинов в Изначальных землях. А сейчас и вовсе открывает первую ювелирную лавку на Новом континенте! — закончила Летисия с гордостью.

— К чему вы клоните? — спросила я, уже жалея о том, что недавно сочувствовала этой женщине.

— Клоню? Да я прямо говорю: это все тот охламон, что перевелся на специальность моего Фредди! Это он его подговорил бежать.

— Зачем? — задала я резонный вопрос.

— Из зависти! — сжав кулаки, тут же воскликнула Летисия. — Бедные всегда завидуют богатым. А мы… Мы очень богаты! Наш род — благородный! Фредди — один из сильнейших магов на курсе! Самый перспективный студент!

— Самый-самый?! — как я ни старалась скрыть сарказм, он все же прорвался в моем голосе. Но хозяйка, окрыленная самовосхвалением, кажется, ничего не заметила.

— Конечно! У него был максимальный уровень резерва! Профессора пророчили моему сыну блестящее будущее! Боги, что будет, когда муж узнает, что наш сын сбежал?!

— А ваш супруг не в курсе? — Я едва не закашлялась.

— Конечно, нет! — воскликнула Летисия, а мне послышалось: «Что за вздор вы спросили, милочка?»

— И почему же? — полюбопытствовал Рохт.

— Как можно отвлекать Хавьера от работы?

— Кхе-кхе… Простите? — Я даже закашлялась от такого заявления.

Да, порой нас называли кланом или организованной преступной группировкой, но для меня это была семья. И не было ничего важнее, чем она. А тут пропал сын — и мать даже не удосужилась сообщить его отцу о случившемся!

— Прощаю, — великодушно заявила Летисия.

— Так почему вы позвонили в отдел правопорядка, чтобы сообщить об исчезновении сына, но не мужу? — задал вопрос Рохт, которого, видимо, тоже это поразило.

— Так я же вам сказала! — в раздражении фыркнула Летисия. — Мой супруг занят! Он открывает первый ювелирный магазин на Новом континенте! А это сделки, рекламные контракты… К тому же сейчас у него глубокая ночь. Да и Хавьер жутко разозлится и на меня, и на сына, если узнает о выходке Фредика… — Дама взмахнула рукой, в которой держала платок, и на секунду отвернулась к окну. Когда же она вновь посмотрел на Рохта, то потребовала: — Поэтому вы просто обязаны найти моего сына до того, как Хавьер вернется! И ни в коем случае не говорить о случившемся журналистам. Иначе я вас засужу.

Последнее было откровенной угрозой. А на них у нас с Рохтом, как выяснилось, у обоих аллергия. Дракон уже набрал воздуха в грудь, видимо, чтобы высказать этой надменной даме все, что о ней думает, но я его опередила.

— Тайна следствия не тайна исповеди или лекарская. Она разглашению как раз подлежит. Особенно если общественность захочет узнать правду. Так что ваш шантаж неуместен. Это раз, — начала я, оскалившись. — Второе. Дела в отделе правопорядка рассматриваются согласно очереди, а не по желанию и хотению заявителя. Да и какое мы имеем право препятствовать свободному волеизъявлению совершеннолетнего юноши, которого даже не похищали? Он покинул ваш дом сам, добровольно…

С каждым моим словом Летисия кривилась все больше. Выражение ее лица в этот момент отлично подошло бы для маринадов вместо уксуса.

— Я слышала, что все офицеры продажны, но чтобы так… — зло прошипела она и выплюнула: — Сколько?

Рохт посмотрел на нее так, что даже мне стало холодно, а затем произнес всего два слова:

— Всего доброго, — и поднялся с дивана.

Хотелось бы сказать, что уходили мы в молчании, но, увы, это было не так. В спину нам неслись крики обвинения в продажности, коррумпированности и лени. С хозяйки дома слетел весь ее напускной аристократизм, и сейчас она была банальной базарной торговкой.

Может, окажись Летисия не такой спесивой дурой, я бы попыталась объяснить ей, что Фредерика, возможно, похитили, но… для меня сейчас было куда важнее время, которое играло против нас с Рохтом. Нам же нужно было его обогнать. Во что бы то ни стало.

Созвучно с моими мыслям взвизгнули тормоза машины, когда мы с драконом сели в нее и ящерюга втопил педаль газа, выкручивая руль.

Рохт был зол. Да и меня эта дамочка вывела из себя.

— Думаешь, охотились за ее сыном? — задала я мучивший меня вопрос.

— Это было бы самым логичным объяснением. Баньши могла достать из капсулы-переносчика заклинание, наложить на этих двоих отсроченные ментальные чары, пока делала снимок. Ночью они подействовали. Фред послушно собрал вещи и ушел, а твой брат мог сопротивляться и…

С капсулами-переносчиками мне сталкиваться доводилось. Как-то сама сделала такую для разрывного порошка. Но чаще все же их использовали, чтобы законсервировать сложные чары, перенести их и в нужный момент использовать, открыв хран.

— Думаешь, Нар крушил все сам? — утонила я.

— Да, чтобы хотя бы так дать знать: все происходит не по его воле, — отозвался Рохт.

— Если даже так… Что нам это дает? Как искать Нара? Ждать требований о выкупе Фредди и надеяться, что брата не прикончат и не скинут, как балласт, в какую-нибудь выгребную яму?

— Ждать однозначно не стоит. А заглянуть к одному моему старому другу — да.