Пришельцы из Зазеркалья: Факты и размышления о неопознанных летающих объектах

М-ский треугольник. Семь дней в зоне

В загадочном районе Пермской области побывали члены историко-географической экспедиции «СМ». Пока это была лишь разведка…

Когда Паша Мухортов публиковал в «СМ» свои сенсационные куски «М-ского треугольника», наша экспедиция проводила второй полевой сезон в поисках Янтарной комнаты на территории Калининградской области. Я дважды привозил туда ребятам пачки газет «с рассказами про НЛО». Надо ли говорить, что газеты рвали друг у друга из рук, как бы кто ни относился к тому, что в них написано.

На досуге все частенько обсуждали «треугольник», но тем не менее тогда мысли о нем неизменно вытеснялись темой Янтарной комнаты — той идеей, что и сплотила полтора года назад несколько десятков энтузиастов… Однако, когда экспедиция вернулась из Калининграда в Ригу, одна и та же мысль уже крепко сидела в нескольких головах. Это была мысль о поездке в Пермскую область, в загадочный «треугольник».

Да, должен сразу же повиниться перед теми читателями, кто ждал и ждет моего отчета об экспедиции по поиску Янтарной комнаты. Пока я не успел подготовить его. Экспедиция вернулась из Калининграда лишь в конце августа, а уже 4 сентября несколько человек из ее состава вылетели в Пермь. В промежутке была подготовка к этой поездке… Итак, за мной — долг: рассказ о летней экспедиции в Калининград.

Надеюсь, никому из разумных людей не придет в голову мысль обвинять экспедицию «СМ» в том, что она разбрасывается, кидается на «жареное», бросив начатое. Мол, не нашли Янтарную комнату — кинулись на то, что посенсационней, что сразу приносит славу… Ну почему же? Одно другому вовсе не мешает. Поисковый сезон длинный, надежных и проверенных люден в экспедиции много, сил хватит на несколько разных, пусть и трудных, дел. В конце концов, наша экспедиция, что и следует из ее названия, не только историческая, но и географическая.

А Янтарной комнатой мы будем продолжать заниматься.

…Думаю, читатели «СМ» с нетерпением ждут продолжения заметок об «М-ском треугольнике», начатых Павлом Мухортовым и Владимиром Синицыным. К тому же раз уж «СМ» заварила эту кашу, значит… Значит, нам и варить ее дальше.

Эта поездка была, конечно, только разведкой. «Языка» из нее не привезли, а привезли множество вопросов, на которые в будущем предстоит дать ответы. Наверное, это будет очень трудно. С чем еще вернулись эти шестеро — узнаете, прочитав записанные мной их рассказы. (Сам я пока не был в зоне. Слушая ребят, я почему-то упорно представлял себе зону из фильма Андрея Тарковского «Сталкер», снятого по братьям Стругацким. Нет, не внешне похожи эти зоны, точнее, в этом смысле у них мало общего. Мне показалось, их сходство в другом. Я не буду пытаться пока объяснить это. Возможно, кто-то поймет меня и так.)

Я не психолог, не ученый (в каком-то смысле — жаль). Они бы задали шестерым моим друзьям-собеседникам другие вопросы.

Постарайтесь понять и ответы моих собеседников — мужчин около и за сорок, — их рассказы. Легче всего отмахнуться от них, повертев пальцем у виска. Это так же легко, как и принять все рассказанное безоговорочно, не размышляя вглубь, а скользя по поверхности. Я бы призвал всех, кто читает и слушает людей, побывавших в зоне, к терпеливым раздумьям. Не над мелкими деталями, хотя это и интересно, полезно, а над тем, что есть Человек и что есть Вселенная. Именно так — не меньше.

Учтите, что перед вами не стенограмма бесед. Многое — в том числе интересное и важное — осталось «за кадром». Возможно, временно. О чем-то меня пока просили не говорить. Что-то не рассказывали мне и, очевидно, не расскажут никому. Никогда? Не знаю.

Сознаю, что скептикам, воинствующим скептикам и идейным (внутренним, не путать с Западом) противникам будет с чем и над чем порезвиться и понегодовать. Что ж, каждому свое.

Итак, шестеро. Рассказы Виктора Коршунова, Олега Орловского, Валерия Парамонова, Виталия Полищука, Владимира Цветкова и Геннадия Эберенца — в изложении Владимира Шулакова, руководителя историко-географической экспедиции «СМ». (Внимание: каждому из собеседников присвоена в этих заметках буква, не имеющая отношения к его инициалам: Ч, Т, С, Д, Р, Н. Рассказы их идут не в том порядке, в каком они перечислены выше. Так меня просили собеседники. Шестеро пока не хотели бы, чтобы было ясно, кто и что рассказывал. По их мнению, это не самое главное)

Беседа первая: Д.

— Итак, через несколько дней после возвращения из Калининграда мы вшестером отправились в Пермскую область. Очень интересная поездка, крайне любопытные результаты всех наших исследований. Честно говоря, я на такие результаты не рассчитывал.

Мы не ехали опровергать то, что написали журналисты «Молодежки». Мы не ехали, чтобы подтвердить их рассказы. Мы хотели разобраться, сами увидеть, почувствовать, попытаться понять природу тамошних аномалий. Экспедиция не была научной. Среди пас нет ученых. Шестеро бывалых и очень разных людей.

…Одно из первых впечатлений: птиц в зоне действительно не много, они почти не поют. Далее. Нас сразу же «накрыло» какое-то поле. Его природу нам выяснить не удалось, но чувствовалось оно явственно и постоянно. Мы все время биолоцировали рамками — и они часто вели себя весьма неспокойно, а местами просто «рвались» из рук. Кстати, непременно должен отметить, что эти обычные рамки — отличный прибор, безупречный индикатор всевозможных аномалий. Дело в том, что человек сам по себе, прибор, только малоизученный и вне науки почти не используемый.

Все наиболее интересные явления в зоне происходят, как правило, в вечернее и ночное время. Мое субъективное мнение таково: солнечная энергия мешает им днем, скажем, изучать людей, вступать с ними в какие-то мысленные, телепатические контакты. То есть преодоление солнечной энергии требует от них большего расходования энергии собственной, необходимой для вступления в контакты и поддержание контактов…

— Постой, вот так сразу ты говоришь им, они, имея в виду, конечно, пришельцев, инопланетян, представителей Внеземной Цивилизации — ВЦ?…

— Ну почему же «сразу»? Это в нашем разговоре — «сразу». Л мы ведь пробыли в зоне семь дней…

Так вот, тем не менее они и днем наблюдали за нами, попытка с их стороны установлена; есть и подтверждения.

В первую же ночь была попытка с их стороны установить контакт со мной — первым из нашей группы. Она получилась неудачной, и в этом моя вина. Дело в том, что мы разработали целую программу исследований и экспериментов. В нее входила, естественно, подробнейшая фиксация всего с нами происходящего, всех наблюдений, чувств, ощущений и т. д. И только я понял, что со мной пытаются установить контакт, я принялся записывать свои ощущения и «видения», Я не мог предполагать в первые же часы пребывания в зоне, что фиксировать будет много чего. Решил на всякий случай, не надеясь на память, тут же записывать свежие впечатления…

Мы только разбили лагерь, устали с дороги и решили лечь спать, тем более что все равно приближалась ночь. Я пошел спать одним из первых и, может быть, поэтому привлек их внимание. Я лежал в полудреме. Глаза закрыл. Вдруг перед глазами пошли геометрические фигуры, квадраты, треугольники… Были они соединены светящимися линиями или нитями. По телу пошло покалывание… В это время Р. и С. уже спали. Между моим мозгом и ними возникла связь — не речью, а телепатическая. Чувствовалось, что кто-то будто влез тебе в мозг и там крутит тебе кино… Кстати, это «кино» каждый из нас наблюдал немного по-разному; очевидно, это зависит от индивидуальных нейропсихических особенностей человека. Я видел «кино», как на экране телевизора. Снаружи палатки был в это время шелест. Не знаю, что это было. Но шелест и желание зафиксировать начало контакта заставили меня стряхнуть оцепенение, очнуться и встать. После этого контакт не возобновился. Выходит, я их насторожил своими действиями…

— Ты уверен, что это тебе не приснилось?

— Зная, что подобные видения возможны, мы заранее решили выяснить, не сны ли это, не галлюцинации ли, вызванные какими-нибудь естественными причинами (наркотическое действие трав и т. д.). Мы договорились, что всякий, с кем начнется что-либо необычное, должен будет запросить у них подтверждения, причем нечто материальное, которое бы происходило наяву и с другими людьми…

— Давай об этом чуть позже. Расскажи пока о своих ощущениях в ту первую попытку контакта.

— Я уже говорил о покалывании в теле. Начиналось оно в коже лица, в щеках, висках; потом по всему телу до ступней — и обратно к лицу. Потом мы поняли, что такое покалывание — верный признак начала контакта.

Но в тот раз, как я уже сказал, продолжения не последовало. Очевидно, по их мнению, я неправильно себя вел (и, пожалуй, некорректно): не только стал записывать, но разбудил ребят, принялся надиктовывать им свои ощущения.

(Потом лег спать и на всякий случай, хоть и не чувствовал ответной реакции, мысленно рассказал им, кто мы такие и с какой целью сюда приехали.)

Выходит, я совершил ошибку при первом же контакте, и со мной потом почти не общались. Зато мой печальный опыт помог остальным: другие вели себя… ну, правильней, что ли.

Установили почти круглосуточное наблюдение за небом, особенно в вечерние и ночные часы. Должен сразу сказать, что НЛО там стаями не летают. Многое из увиденного объяснялось чрезвычайно просто. Например, светлячки ночью, если их несколько в одном месте, то они могут образовать какую-нибудь фигуру. Светились в ночном лесу и гнилушки. На реке в стороне от лагеря по ночам бродили браконьеры: темные молчаливые фигуры с фонариками, как у шахтеров, на головах, — чем не пришельцы? Но эти штучки на нас не действовали, мы старались отделить зерна от плевел, дотошно разобраться во всем до конца, найти естественное объяснение необычному, природные причины.

Вот пример. Еще по пути в зону на одной железнодорожной станции мы увидели НЛО. С виду — точно: на фоне темного неба висит красноватое нечто, формой напоминающее пулю. Если бы мы сфотографировали это, снимок бы вышел вполне сенсационный. Но не поленились сходить в ту сторону — и обнаружили, что совсем недалеко стоит вышка, на ней — прожектор или рефлектор какой-то и предмет этот красновато светится… По такому принципу проверки мы и старались действовать в зоне. Мы же материалисты.

(Я подумал, что верить в инопланетян, во внеземной разум, достигший Земли, — вполне материалистично. Это вера в естественное, а не в сверхъестественное, потому что существование иных миров и цивилизаций — чем же не естественно? А если они существуют — они материальны, пусть даже в другом измерении. — Примеч. авт.)

Еще об НЛО. Видели маленький светящийся шар, летящий по небу. Чуть больше спутника, каким мы его видим с Земли, и летел он необычно: не вдоль горизонта, а опускался сверху вниз на лес.

(Оказывается, спутники могут летать и так тоже и не такие еще фигуры выписывать… Об этом в скором времени вы сможете прочитать в «СМ». — Примеч. авт.)

Это было в первую же ночь наблюдений. А под утро на небе образовался как бы луч. Его можно было бы принять за инверсионный след от самолета. Но самолет не пролетал, это точно, и висел этот луч совсем невысоко над землей… Потом по этому лучу я высчитал такие вещи, что… В общем, пока я об этом говорить не буду, посмотрим в следующем году…

— А все же?

— Я вычислил направление, мы отправились туда втроем. По-моему, это самое серьезное место в зоне. С одним из нас, Иваном из Запорожья (их там было трое из этого города, приехали, как и мы), они вступили там в контакт. Они передали ему очень интересную информацию. Познавательную. Я бы на их месте такую не передавал… Но, очевидно, они таким образом наградили нас за проницательность, логику суждений, которые точно вывели нас на это очень серьезное место.

— Они подсказали вам, куда надо идти дальше, — это ты хочешь сказать?

— Нет, не совсем… В общем, там все гораздо серьезней… Ну, так вот. Контакт был с Иваном, да еще маленький сигнал потом дали Ч., когда Ивана надо было остановить и не отпускать далеко от себя. Ребята тебе потом сами, наверное, расскажут.

Иван, вспомнив наши уговоры, попросил у них подтверждения контакта. Здесь-то все интересное и начинается. И становится ясно, что контакты — это не сны и не галлюцинации. Вот факты.

Первое, что спросил Иван у них, было: сколько у Ч. детей и какого они пола? Сам он, то есть Иван, этого не знал и знать не мог: знакомы мы были каких-то несколько часов. Ивану ответили: у Ч. двое детей, сын и дочь. Так оно и есть на самом деле.

Потом Иван спросил: сколько сегодня на рыбалке Н. из Риги поймает рыб (первое, что пришло в голову)? Последовал четкий ответ: к 16.00 Н. поймает трех окушков.

И третье. Иван задал вопрос: что будет делать вечером Оксана (это его девушка, вместе приехали), а что, скажем, Р. из Риги. Ответ: Р. будет помогать Оксане готовить на костре ужин и обожжется.

Мы договорились никому ничего пока не рассказывать и пошли в лагерь. Вот тут-то и состоялась фантастика!

— Подожди секунду. Как с Иваном вступили в контакт?

— Мы пошли в вычисленном мною направлении. По дороге я постоянно спрашивал ребят, что они чувствуют, не становится ли им хуже или не по себе. Сначала все было нормально, но когда отошли от лагеря изрядно, Иван вдруг сказал, что ощущает будто бы толчки в сердце, какие-то импульсы извне — прямо в сердце. Я подумал, что мы близки к цели. И рамки в руках крутились аж на 360 градусов, как ни в одном месте. Мы поднялись все же на вершину горы, и тут Иван сказал, что сердце очень сильно сжимает. Сделали остановку. Иван лег под дерево отдохнуть, закрыл глаза. А мы решили походить вокруг, побиолоцировать рамками. Вот тут-то с Иваном и произошел контакт…

Но вернемся к подтверждениям. Про детей Ч. я уже сказал: совпало в точности. Дальше — рыбалка Н. Дождались, пока он вернется с реки, и стали его спрашивать. В лагере, кроме нас троих, никто не понимал, почему мы его так дотошно пытаем. Спрашиваю: сколько поймал? Он говорит: три. Покажи, говорю. Показывает — действительно, три окушка. Спрашиваю: как ты себя чувствовал во время рыбалки? Он говорит: как под колпаком всю дорогу. (Учти: он не знает, почему я задаю эти вопросы.) Дальше я спрашиваю, мог ли он поймать больше. Вполне, отвечает. И Т. подтверждает — а он ловил неподалеку, — что клев был неплохой. Н. рассказывает, что клюнула четвертая рыба, но сорвалась, когда он тянул ее к берегу. Потом подсек еще одну — порвалась леска. Стали разбираться, осматривать леску. И увидели, что ее концы в месте, где она «порвалась», как бы оплавлены…

Осталось третье подтверждение — ожог. Вечером вроде ничего не произошло (а мы молчали). Утром же осторожно поспрашивали Р., не обжегся ли он у костра. Он сначала говорил, что нет. Мы осмотрели его руки и спрашиваем: а это что за волдырик? Он: а, точно, было вчера, да я как-то и внимания не обратил, мелочь такая…

Какие еще подтверждения, что контакты и постороннее присутствие в зоне — не галлюцинации? Вот, скажем, каждое утро у нас проходило нечто вроде планерки: обсуждали предыдущий день, что-то намечали на сегодняшний, записывали в блокноты самое интересное из рассказов других, вели запись на диктофоны и т. д… А надо сказать, что при контактах ВЦ, как правило, предупреждает, что можно рассказывать другим, а что — нет. И вот если рассказчик подходил к запретной теме — он получал импульс. Кстати, у нас это записано на магнитофонной ленте — как человек вдруг ни с того ни с сего меняет на ходу тему или резко замолкает, теряется. Иван получал импульсы в сердце: все, мол, завязывай… Т. тоже несколько раз получал подобные сигналы, но по-иному. У него начинался озноб, дрожь в теле, он чувствовал странный страх. Мне все это было видно, и я тогда тоже старался поменять тему обсуждения. Все болезненные ощущения у контактера тогда затухали.

В основном я заметил, ребята получали импульсы и сигналы, когда разговор заходил об иных цивилизациях. Дело в том, что, по нашему убеждению, в зоне их несколько — по крайней мере две. И только стоило кому-то заикнуться об этом — тотчас следовал сигнал «стоп»…

Внимательно наблюдали мы за временем. Ежедневно по утрам сверяли часы с сигналами по радиоприемнику.

— Радиопомех не было?

— Не заметили. И волны не скакали. Аппаратура вот отказывала. Особенно та, что на электронике. Фотовспышки барахлили, кинокамеры…

Так вот, о часах. У меня своих не было, мне дал часы на время экспедиции Т. Часы хорошие: противоударные, под водой с ними можно плавать и т. д. (так что влияние влаги, скажем, исключалось). И получилось так, что во времени только я один был «под колпаком». Сначала часы ушли вдруг вперед на минуту, потом на три, семь, десять. Но самое интересное то, что стоило нам выйти из зоны, как меня сразу вернули на эти 10 минут назад. Что все это означало — я так пока и не понял.

Десять минут — вроде и не время. Это для нас. Но не для них. С их скоростями десять минут — целая вечность. При контактах мы выяснили, что для них скорость света — это тьфу, пустяк.

Если кое-что суммировать и говорить то, что можно, то я бы сказал так: питанием для них является фосфор, а энергией — время. Таково мое предположение. Мне было из чего его сделать… НЛО, то есть летающие аппараты, перемещаются не в пространстве, а во времени, уходя сразу после взлета в иное измерение.

Что можно сказать об их скоростях, что можно сказать… (Мне показалось, что Д. прислушивается к чему-то внутри себя: не последует ли запрет? — Примеч. авт.) Расстояние в 16–17 миллионов световых лет — на таком удалении находится их родина — они преодолевают за… Одному из наших предложили слетать к ним на планету и вернуться обратно. Сказали, что займет это двое-трое суток, по их понятиям — много времени… Причем на дорогу, как таковую, ушло бы гораздо меньше времени — минуты.

…Конечно, можно — да и нужно! — пытаться объяснять все аномалии, многие странности земными, естественными причинами. Но для нас после всех контактов, после всей полученной от них информации ясно практически однозначно: там присутствует иной Разум.

…Кстати, мы выяснили, что в условиях зоны заклинание, текст которого дан в публикации Павла Мухортова, вполне работающее. Но вовсе не для самоуспокоения, вовсе не замена аутотренингу. Это заклинание не такое уж безобидное… Повторять его всуе я бы не рекомендовал никому.

Один из нас, экспериментировавший с этим заклинанием, был наказан тем, что его лишили контакта. Он весьма мучился из-за этого.

Вообще надо сказать, что с точки зрения собственной безопасности (и не только физической) зона — вовсе не то место, куда следует отправляться всякому. Говорю это со всей ответственностью. Особенно для пустых искателей приключений, тех, кто приезжает в зону с дурными намерениями.

(Когда мы вели этот разговор, уже было известно, что зона начала подвергаться массированному нашествию путешественников со всех концов страны. Кто-то ехал почти вслепую, по крупицам вылавливая информацию из публикаций «СМ». Кто-то читал об этих местах в других газетах (впрочем, точное месторасположение зоны в них, кажется, тоже не указывалось). Кто-то узнавал о ней у пермяков, да и они сами зону вниманием не обходят. Слава Богу, среди прочих там бывают и местные ученые.

А на днях одна из центральных газет, ничтоже сумняшеся, черным по белому написала точное название близлежащего к зоне населенного пункта. Причем выглядело это так: да знаем мы это место, не лыком шиты, бывали там! Зачем газета сделала это — ума не приложу. Дело не в журналистской или исследовательской ревности. Мне просто тревожно за зону. Даже не столько за людей, с которыми там может что-либо произойти (пока, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, все обходится): в конце концов, они знают, что собираются не на прогулку в соседний парк. А именно за зону. Не хочу плохо думать обо всех, кто туда едет, но у меня возникает такая аналогия: в Храм то и дело заходит разношерстная публика, и никому не известно, что у каждого заходящего на уме, и много публики праздной, ни во что не верящей, не снимающей шапок и шляп и не вытирающей ноги при входе…

(Точно так же я недоумевал, сокрушался, негодовал даже, когда калининградская пресса дважды за время наших поисков Янтарной комнаты выдавала читающей публике точные места, где мы работали над нашими версиями. Это было так неумно и так худо для самих этих мест в Калининградской области, поскольку их расшифровка грозила им верным нашествием мародеров… — Примеч. авт.)

— Что еще можно привести в качестве примеров аномалий? Там, где нами были зафиксированы какие-то поля, электрические фонарики включались только со второго раза. Так было у меня и у Ивана из Запорожья. Когда поле смещалось, уходило с этого места, а поля действительно там перемещаются, все приходило в норму, фонарики работали безупречно.

Правда, есть там одно место, где аномалия присутствует постоянно. Это было чуть ниже нашего лагеря — где стояла группа пермяков. Ребята были спортивные, занимались ушу, здоровья не занимать. Так вот, рядом с их палатками — место, где им было тяжело двигаться, почти невозможно совершать прыжки. Постоянно чувствовалось какое-то давление, тяжесть. Выходили из этой зоны — все делалось легко и обычно.

Что можно сказать об инопланетянах, или, иначе представителях ВЦ? Они невидимы. Их летающие аппараты можно заметить только при взлете и посадке, а также при полетах в наших измерениях. Сами же пришельцы «проявляют» себя только во время контактов, никто из наших их не видел. Ну а во время контактов — было. Если кто из наших сочтет возможным рассказать — пусть сделает это…

Судя по информации, которую мы собрали в зоне, там несколько цивилизаций. Они конкурируют друг с другом, но открыто не враждуют. Вот, например, за нашего Н. между ними происходила постоянная борьба. Были постоянные попытки вступить с ним в контакт то у одной, то у другой ВЦ, но всякий раз одна из них мешала сделать это конкурентам. Они даже слегка затыркали его в результате.

— Мне уже рассказывал Т., что во время контакта видел инопланетян. А кто-нибудь еще из наших видел их?

— Из наших, пожалуй, нет. Хотя, может быть, кому-то и запретили говорить об этом… А вот запорожский Иван видел. Он попросил их показаться, и они явились ему на «верхней» дороге. Двое гуманоидов. В серебристых облегающих костюмах, вроде как у космонавтов. Все как у людей: руки, ноги, туловище. Правда, головы он толком не разглядел (если они сами специально не сделали так, чтобы он не разглядел). У Ивана было много контактов с ними, поэтому, очевидно, изучив его, они и решились ему показаться.

Надо сказать, что если мы вообще очень часто чувствовали там себя «под колпаком», то уж планерки наши в этом смысле никогда исключением не были. Они, то есть ВЦ, всегда внимательно следили за ходом наших обсуждений, за тем, кто и что говорит.

— И порой вмешивались?

— Да, как я уже говорил, давали сигналы тому, кто говорил лишнее…

…Когда я вычислил (помнишь?) направление к той очень серьезной зоне, то рассказал об этом ребятам. В ту же ночь у троих из них были контакты разной степени… Но все они получили запрет на поход в эту зону: нашим Т. и Н. они показали запрещающий крест. Иван три раза спрашивал у них разрешения. Первый раз они промолчали, во второй раз сказали «нет», а когда Иван стал, «обнаглев», настаивать, то получил импульс в мозг: не ходи и больше не спрашивай.

Причем вот что интересно. Кресты у Т. и Н. были похожи на знаки умножения, но у Н. его крест вдруг на глазах преобразился… в свастику.

— Вы не думали, что это не фашистская свастика, а древнеиндийский символ?

— Может быть…

— Какие вопросы вы им задавали при контактах? Я знаю, что о чем-то ребята не хотели бы пока говорить (вопросы философского, религиозного плана — в этом еще надо будет разбираться, «переваривать» информацию), что-то им разглашать просто запретили… И все же — немного о том, что можно.

— Перед выездом из Риги мы составили специальный вопросник из десяти вопросов для тех, кому посчастливится войти в контакт с ВЦ. Ребята задавали их, ответы получили не на все. Это были контрольные вопросы, обязательные, чтобы можно было сравнить ответы, данные нескольким из нас. А потом каждый мог импровизировать и вести беседу по своему усмотрению.

Самым главным вопросом, хотя и не первым в списке, был вопрос: знаете ли вы, где находится Янтарная комната? Да, перед ним: знакомы ли вы с янтарем? Следовал ответ: нет (так было у нескольких контактеров). На вопрос о Янтарной комнате ответ также был отрицательный. Причем следовало существенное добавление: это ваши земные дела, мы в них не вмешиваемся.

Был вопрос о том, кто они и как к нам относятся. Относятся в целом положительно и доброжелательно, что и подтверждалось на практике. Разве что перед контактом у нас были тревоги и страх, но это уже реакция нашего организма на необычное, а не воздействие ВЦ. Этот несильный страх надо было преодолеть — и контакт становился возможным. У нас страх был несильным, поскольку мы мужики битые и тертые; однако допускаю, что у кого-то страх может быть весьма сильным…

Кто они? После этого вопроса нескольким нашим ребятам рисовали перед глазами, на «мозговом экране», карту звездного неба. Конкретно указывали созвездие и даже — звезду. К сожалению, среди нас нет астрономов, но мы попытаемся по памяти восстановить карту и установить созвездие.

Давно ли они посещают Землю? Ответ (я суммирую все, что говорили ребята): мы тут находимся постоянно.

Чем был Тунгусский метеорит? Ответа не последовало. Так же, как и на вопрос, где находится Атлантида и что за символ у них — треугольник.

Реальна ли гибель нашей цивилизации? Ну, на эту тему, Володя, мы поговорим позже…

Можно ли их увидеть? Как я уже говорил, по меньшей мере двоим из нас они показались. И не только показались…

— Спрашивал ли кто-нибудь, зачем они на Земле?

— Суммируя и обобщая все, что услышал от наших ребят (подчеркиваю, что каждый из нас относительно каких-то вещей дал обет молчания), сделаю такой вывод. Они просто ведут наблюдение за нами. В наши земные дела они не лезут… Вот, скажем, мы с ребятами договорилось, что кто-нибудь из нас при контакте спросит: почему они не наказывают местных браконьеров или хотя бы не препятствуют их действиям? Ответ последовал очень простой: в ваши дела не вмешиваемся, разбирайтесь сами.

— Я знаю, что ты собирался спросить у них о Курской битве.

— Да, есть такая версия, что инопланетяне присутствовали при Курской битве, а возможно — и повлияли на ее исход. Я спрашивал, но ответа не последовало.

— А о чернобыльской аварии? Слышал, что в первые же часы и дни ликвидации последствий этой аварии над АЭС чуть ли не постоянно наблюдали НЛО. Говорят, что ученые так и не смогли понять и объяснить, почему все-таки не произошло взрыва на том реакторе, где случилась авария, а это привело бы к взрыву на остальных. Все вместе дало бы несколько десятков Хиросим. Кое-кто говорит, что такой катастрофы не допустили именно ВЦ… (Да простят меня специалисты-атомщики, если я спорол какую-нибудь чушь. Просто хотел узнать, что думают инопланетяне в зоне об аварии в Чернобыле) Выходит, что в особых случаях они все-таки вмешиваются?

— Об этом я не спрашивал… А вообще, понял: человек на Земле вовсе не от обезьяны произошел. Нас «посадили» здесь инопланетяне. Потом мы стали «расти» практически самостоятельно. Лишь изредка они подкидывают нам какие-то ключевые позиции: в виде открытий, гениальных мыслей, которые время от времени осеняют наших великих ученых.

Понял я, что развиваемся мы, с точки зрения высокоразвитой цивилизации, не совсем правильно, чересчур технократически, а не гуманитарно, забыв, так сказать, о душе. Возможно, здесь сказывается конкуренция двух-трех Внеземных Цивилизаций, что присутствуют на Земле постоянно: они вольно или невольно мешают друг другу, тормозят и гасят друг друга.

— У них разный подход к нам, землянам?

— Среди них есть «хорошая» и «плохая» ВЦ, — это что касается отношения к нам… Но между собой до открытой вражды у них не доходит, до серьезных действий друг против друга. У них что-то вроде договоренности о мирном противостоянии. Как у СССР и США. Причем договоренность четкая и прослеживается явно. Скажем, если одна ВЦ вступает в контакт с кем-то из нас, другая не вмешивается. Разве что если дело коснется ее интересов, тогда одна подает сигнал: мол, стоп, этого не надо, туда-то не ходите и т. п. (Так было у Г.) Единственное, что трудно в этой связи объяснить — это их «рубку» за Н., когда они постоянно мешали друг другу вступить с ним в серьезный контакт…

— Но общались вы все постоянно с одной ВЦ?

— Нет, с разными. По моим наблюдениям и выводам, наши главные контактеры — Т. и Иван — имели дело с разными ВЦ.

— Задавали ли вы какие-либо вопросы, связанные с религией?

— Я понял, что человека на Землю принесли они. Иисус Христос — один из посланников ВЦ. Библия — нечто вроде инструкции для человечества, данная ему из лучших побуждений. Вот такая религия… То, что мы все дальше отходим от всего положительного, что заложено в Библии, — плохо для нас. Может быть, и потому, что это не нравится ВЦ: их «эксперимент» пошел по неправильному пути… Да… все это тебе говорю я, атеист и материалист, жуткий безбожник…

— То есть религия — это не согбенные древние старушки, неграмотные и поминутно крестящиеся в страхе перед сверхъестественным? Это не те темные, мракобесные формы, которые она приобретала в худшие времена благодаря худшим «слугам господним»?

— В религию много «лишнего» привнесено самим человеком. Она им вульгаризирована, упрощена, приземлена, подогнана для облегченного употребления… То есть религии, как таковой, не было в том смысле, в каком мы, особенно атеисты, ее сейчас понимаем.

— То есть она имеет внеземное происхождение?

— Уверен. Бог — это Внеземные Цивилизации. В самой религии, в ее развитии, в образе Христа и других богов можно найти множество тому подтверждений.

В общем, исходя из всего, что мы уже узнали в зоне, из того, что мы можем говорить и о чем не можем, — . получается, что предстоит полный переворот в наших знаниях о Земле и Человечестве, в науке, технике… Чем это кончится…

— Спрашивал ли кто-нибудь из вас о втором пришествии Христа на Землю?

— Насколько я знаю, нет. Я могу лишь предположить, что это будет официальное «знакомство» с ВЦ.

…Наше тело (иначе — биомасса) — это ерунда, ничтожная оболочка. Главное — сознание, мозг, душа (говоря по-религиозному, что ли). После смерти биомассу, как отслуживший свое чехол, закапывают в Землю, а Душа уходит в Космос.

— Чувствуешь ли ты в себе какие-то изменения после поездки в зону?

— Мы все вернулись оттуда другими людьми. Это железно. Может быть, это ерунда, пустой эпизод, но один человек мне сказал по моем возвращении: у тебя глаза стали светиться по-другому…

В самом себе я чувствую перемены. Как-то другими глазами (вот и глаза!) я стал смотреть на всякие мелочи жизни, на частую нашу мышиную возню, какие-то утробные дела: деньги, шажки карьерные… — смешно просто становится после того, что мы видели в зоне. Просто смешно… Я уже какой-то другой… Начинаешь мыслить другими категориями.

Тебе ребята, наверное, уже говорили, что практически у всех зона усиливает какое-то одно из качеств, чаще всего (или даже как правило) прежде сильно развитое. Например, у С. очень усилился скептицизм. Да, я тоже скептик, тоже стремился и буду стремиться объяснить многие явления естественными причинами. Но ведь есть же явные вещи, и опровергать их просто нелепо.

— Как ты относишься к версии, согласно которой в зоне на психику человека действуют «наркотические» травы и т. п.?

— Да, мы держали в уме версии о геомагнитных линиях, газах, растениях-наркотиках… Кое-что можно было бы всем этим объяснить. Но как быть с фактами подтверждения контакта? Они же бесспорны, и трактовать их можно лишь однозначно.

Я допускаю, что в зоне есть сильные природные аномалии. Ведь не случайно ВЦ выбрали для своей базы такое место. Значит, там есть какие-то вещества или какая-то энергия, которые им нужны… Но как расценить моменты, когда тебе говорят, что будет через несколько минут с конкретным человеком, а он находится за пять километров отсюда, и он не может знать о предсказаниях, а потом предсказания сбываются?

— Кто-нибудь спрашивал у них, есть ли еще на Земле базы ВЦ?

— Спрашивали. Ответ был: база в зоне — не единственная.

— Ты слышал о том, что если поверхность земного шара разбить, кажется, на равные пятиугольники (не помню, по какому принципу), то в точках соединения их вершин оказываются аномальные зоны: Бермудский треугольник, Море Дьявола?… Не такая ли точка и Пермская зона?

— Это не исключено, надо проверить.

— Вот еще, кстати. Ты говорил о Курской битве. А ведь она проходила в тех местах, где находится знаменитая Курская магнитная аномалия, — по-моему, как раз одна из тех точек, о которых мы говорим…

— Да, мне кажется, присутствие ВЦ в этих точках не случайно. Что-то они получают там: энергию?

— Не приходилось ли тебе уже здесь, в Риге, ощущать, что ВЦ, хотя бы иногда, продолжают наблюдать за тобой? Не было ли попыток контакта?

— Понимаешь, я по психическому складу все-таки человек для них в смысле контакта невыгодный. Почти непрошибаемый. Наверно, на меня они должны тратить энергии больше, чем на кого-либо из нашей группы. А ведь еще нужно учитывать расстояние от Перми до Риги… Там, в зоне, где некоторые из наших черт знает что чувствовали, я не испытывал никаких ощущений.

… Много любопытного еще вспоминается, потому что дни в зоне были весьма насыщенными. Например, эксперименты с рамками. Мы просили ВЦ, допустим, свести концы рамок в знак того, что контакт происходит, и рамки действительно сходились. Или задавался вопрос с условием: в случае положительного ответа концы рамок должны сойтись. Сходились…

— Последний вопрос: как в зоне с радиацией?

— Мы измерений не проводили. Но со слов пермских исследователей знаем, что обычно радиационный фон там нормальный. Пермяки же говорили кому-то из наших, что в местах появления «шаров» и «тарелок» уровень радиации подскакивает раз в пять.

Большой объем записи рассказов участников историко-географической экспедиции «СМ», побывавших в зоне, не позволяет нам опубликовать все шесть бесед. Поэтому сегодня и в следующий раз вы прочтете лишь фрагменты третьей и четвертой, а вслед за ними — беседу шестую, полную самых необычных, неожиданных, фантастических вещей…

Беседа третья: С.

— Сразу подчеркну, что в таких экспедициях лучше быть трижды бесстрастным. Я не отрицаю, что НЛО существуют. Однако я очень хочу увидеть какое-либо Материальное подтверждение их существования, как и многих других чудес.

Наших ребят я ни в коем случае не подозреваю в нечестности или в розыгрыше. Я им верю. Они видели все то, о чем говорят, и говорят о том, что действительно видели и чувствовали. Но какова природа их ощущений и чувств — тех, что владели ребятами в зоне?…

Я с самого начала выбрал себе роль большого скептика. Потом я из нее уже не мог выйти. И я просто должен был докапываться во всем до истины, порой раздражая тех, с кем общался в тот или иной момент. Я даже стал чувствовать, что на меня начали коситься…

Мы попали в этот квадрат семь на семь километров. Там целая куча необычностей, если так можно выразиться. Первое, что бросается в глаза (и тому много примеров), — действительно, там присутствует большая аномалия. Какая это аномалия? Мы сейчас можем говорить только о своих чувствах, поскольку научных исследований мы не вели. Мы чувствовали, что есть отклонения от обычной среды, мы фиксировали их с помощью биолокационных рамок. Рамки «работали» даже у меня в руках, хотя в обычных условиях я не наблюдал у себя почти никаких способностей к биолокации.

Мне сразу пришли на ум рудники Демидова. Там, в районе зоны, с давних пор добывали руду. Был чугуноплавильный заводик, он функционировал до тридцатых годов нашего столетия. Совсем недалеко от зоны был рудник, он нынче заброшен. Там, где рудоносные породы, — там аномалии.

Да, аномалия есть. Причем она изменяется во времени. Иногда рамки крутятся бешено, а в другой раз в этом же месте неподвижны. Я пытался объяснить это естественными причинами, скрытыми под землей: скажем, влиянием магмы, «переливающейся» в глубинах земли, на руды, находящиеся рядом с поверхностью (прошу извинить, если что не так: я не геолог, не ученый).

Аномалия иногда сильно действует на людей. Рядом с нами жили ребята из Перми. Они спортсмены, акробаты. Они говорили, что в некоторых зонах им очень трудно прыгать. Выходят из этих зон — все нормально, как всегда. Входят — во всем теле тяжесть. Такие зоны — именно эти, о которых говорили пермяки, — безошибочно указывал Иван из Запорожья. Когда он входил в них, то чувствовал, как будто тисками сдавливает виски… Может быть, там сильный магнетизм?

Почему по-разному ведут себя рамки в одном и том же месте в разное время? Из-за магнетизма, электрических полей в аномальных зонах — о чем я уже пытался сказать? А может быть, из-за изменения давления, влажности, температуры? Кроме того, в системе «рамка — человек» самым «ненадежным» элементом является-то как раз сам человек. В нем ведь тоже происходят какие-то естественные, вполне земные изменения.

— А были ли такие места, в которых рамки крутились очень сильно, чуть не рвались из рук?

С: Чтобы так сильно… нет. Но у особо чувствительных людей в иных зонах рамки делали в руках полный круг. То есть они крутились даже тогда, когда сами люди стояли на месте. Я так говорю, потому что у меня если и крутились чуть-чуть, то только тогда, когда я двигался по той или иной аномальной зоне.

Кстати, еще о рамках. Как-то вдруг выяснили, поэкспериментировав, что «мухортовское» заклинание может вызвать изменение биополя человека — и рамки начнут крутиться, Сергей из Запорожья, гипнотизер, говорил: три раза проговариваю заклинание — начинают крутиться, хотя несколькими минутами раньше никакой аномалии здесь не наблюдалось. Заклинание он проговаривал как-то по-своему, медленно, по его словам, как бы обводя словами вокруг себя. Рамки крутятся — значит, возникла аномалия, выходит, нас «накрыли»: мы вызвали их заклинаниями. А может, и «не накрыли», кто его разберет (смеется). Я, в общем, больше скептик в таких случаях…

Пробовали разнообразить этот эксперимент. Иван становился в нескольких метрах от Сергея и про себя два-три раза проговаривал заклинание — рамки в руках у Сергея начинали крутиться. Телепатия, что ли? Когда Иван проговаривал про себя другой текст — белиберду всякую — рамки у Сергея не вращались. Хотя в данный момент Сергей не мог знать, что именно проговаривает Иван. Выходит, заклинание действует объективно.

Был еще эпизод с компасом, когда его стрелка вдруг отклонилась от обычного направления на 20 градусов. Пока один из нас недоумевал — она буквально на глазах медленно вернулась в обычное положение. Может быть, шалила какая-нибудь магнитная аномалия?

Что еще? Мухортов писал, что у них самые важные фотопленки оказывались засвеченными. Как было у меня? На одну пленку я снимал ту «тарелочку», что висела прямо над лагерем. Я работал без вспышки, с очень большой выдержкой; «тарелка» висела четыре с половиной минуты, прежде чем «растворилась» или «ушла», — я по секундомеру засекал. Ну, думаю, сенсационный снимок. Потом оказалось, что именно эта пленка «не сработала»… Не то чтобы засветилась… Я добросовестно отснял все 36 кадров — в частности, ту «тарелку», меняя ракурсы и выдержку. А когда стал в палатке под одеялом вынимать пленку из аппарата, вдруг выяснил, что она не проворачивалась, не шла с самого первого кадра: механизм не тянул. Можно подумать, что кто-то не давал ему работать. Но мог ведь я сам небрежно заправить пленку! Я думаю, что в полевых условиях всякие несуразности случаются очень часто, и их не стоит спихивать на всякие влияния каких-то иных сил… А что если какие-либо из других моих пленок засветились в аэропорту, при просвечивании багажа? Вполне естественная причина…

Т.: У Н. отказывала в зоне кинокамера с механическим подзаводом, у меня — электронный фонарь.

С: У меня кинокамера за два года ни разу не отказывала. А в зоне… Нажимаю на спусковой механизм — не крутится. Завел до конца — не идет. Вскрываю камеру, все нормально, ничто не заедает. Потом-таки заработала. Чем объяснить? Наверное, аномалией.

Вот еще одна необычность была. Как-то ночью (еще спать не ложились) ребята-пермяки зовут меня к себе. Говорят: снимали с фотовспышкой и увидели странную красную полосу на фоне темного леса. Попробовали вспышку еще несколько раз — ничего… Я думаю, что-то оптическое было. Там туман, может, радуга на секунду вспыхнула, а красный цвет всегда выделяется из других…

Потом эти же ребята убеждали меня, что во время вспышек видят на фоне леса светящиеся шары. Пошел опять с ними. Стал экспериментировать — и действительно нашел такое положение фотографа и камеры по отношению к лесу, когда при вспышке появлялось нечто вроде светящегося шара. Ясно, что это чисто оптический эффект.

Видишь, получается, что много всякой шелухи, которую некоторые вольно или невольно притягивают за уши к чудесам.

Т.: Мы эту шелуху откидывали, во всяком случае старались.

С: Но не всегда это удавалось.

Т.: При желании можно что хочешь увидеть. Скажем, луч фонарика в ночном лесу и при тумане также иногда шутки откалывал: и тебе темные фигуры, и НЛО…

— Послушай, С, выходит, тебе и рассказать нечего. Ничего не чувствовал, ничего не видел необычного?

С: Ну почему же не видел? Например, тот НЛО над лагерем. Но я склонен объяснить его появление, его природу естественными, земными причинами. Когда «тарелка» исчезла в ночном небе, я пошел в соседний лагерь к ребятам: у меня было подозрение, что НЛО — это какой-то дымовой эффект. Стал их расспрашивать, что они делали по минутам. Выяснил, что ребята (кстати, они никакого НЛО не наблюдали) сидели в палатках, потом вышли подкинуть дров в потухающий костер. Он загорелся, туман стал отступать от палаток. Возможно ведь, что испарения от сильного жара поднимались наверх. И как раз в это время мы видели НЛО точно в той стороне, где находился лагерь соседей.

Н.: Но Ч. видел еще две «тарелки» — в другом районе. А ты шары сам видел?

С: Видел, но я уже говорил, что у них другая природа. Кстати, какие-то расплывчатые шары в небе не раз наблюдали местные жители… Что еще до той «тарелки» над лагерем, то я видел сквозь нее (зрение у меня отменное) звездочки. Выходит, то действительно мог быть дым. И потом, когда «тарелка» удалялась, у нее расплывались края. Но, кажется, она действительно удалялась. Ветром уносило?

Местные жители видели много НЛО: «шары», «бананы»… Там это часто…

…Сергей из Запорожья высказывал гипотезу, что они существуют среди нас в другом временном измерении — и потому наш глаз не может реагировать. Потому, например, по некоторым версиям, кратковременная фотовспышка их фиксирует: одна тридцатая секунды. Они среди нас — но мы их не видим…

С помощью нашего гипнотизера я два раза пытался войти в первую стадию гипноза — легкую, ее можно достичь и с помощью аутотренинга: расслабиться, отрешиться от всего окружающего. Я попросил его поставить космическую музыку, которая у него была с собой. И действительно начались любопытные вещи. Я как будто продирался через какие-то темные скалы, а впереди было черное небо, и мне казалось, что я вот-вот выйду к нему — в космос, я чувствовал желание этого. Но оторваться от земли не удалось…

Я больше верю в то, что это штучки нашего подсознания. Мы много в юности читали фантастики, смотрели фантастические фильмы… И меньше верю в НЛО-контакты. Ведь те видения, что меня навещали, были для меня не какими-то необычными, а, скорей, ожидаемыми, связанными с моим опытом, с моей памятью. Это подсознание, а не контакты с другим Разумом.

Во второй раз были более интересные видения. Сергей вновь успокоил меня движением рук и голосом… Я видел, очевидно, примерно то же, что и ребята: какие-то фигуры необычные… космические… Они двигались, я все время ощущал движение, сверху вниз и снизу вверх. Потом я начал замечать на этих фигурах голову лошади, каких-то других существ…, Мое подсознание вовсю играло…

Н.: Да, я тоже думаю, что в этом случае у тебя именно подсознание играло, без постороннего вмешательства. Это было твое, а не то, что тебе «давали».

С: Потом пошли лица, маски не европейского типа, а скорей латиноамериканского — или я хотел, чтобы они были латиноамериканскими, тогда бы совпало с видениями, описанными в «Молодежке» ранее… Или с островов Океании, но явно не русские. Потом были строения всякие, чувствовалось опять-таки, что архитектура красивая такая… не наша. Я любовался ею, только жалко, что это быстро ушло.

Думаю, что у каждого можно вызвать такие видения земными способами. Кто-то сможет сделать это с собой сам, настроившись и придя в особое гипнотическое состояние с помощью аутотренинга, — надо только настроиться и очень желать. А кому-то, как мне, нужна небольшая помощь, толчок: для меня это сделал гипнотизер Сергей, когда помог расслабиться и погрузиться в глубины подсознания… После этого ты получаешь то, что хочешь, на что настроен. Одни, скажем, верующие, общаются с Богом — «видят» его, и мы верим, что для самих себя они действительно общались и видели. Другие в своем подсознании (или своим подсознанием) улетают куда-то в далекие края…

Мне кажется, что в нашем случае был чистый эффект массового гипноза. Мы начитались перед поездкой в зону всяких чудес про нее, мы ждали черт знает чего необычного, мы уже в некоторых случаях знали, как и что примерно должно произойти, что мы должны чувствовать, видеть. Все это и играло с нами всякие шутки и штуки. То есть изначально было много информации и много самонакачки. И чувствовал что-либо необычное тот, кто очень верил.

В чем я окончательно убедился, так это в том, что возможности и глубины нашего подсознания безграничны.

— У тебя было когда-нибудь прежде такое?

Н.: Ни у кого из нас раньше не было ничего подобного вроде того, что происходило в зоне.

С: Может быть, зона для того и нужна, чтобы прийти туда, раскрепоститься, осознать свои возможности, развить их — а они там точно развиваются. Побольше бы таких зон, если говорить уже в философском смысле, где люди вот так начинают верить в себя.

— Веришь ли ты, что там могут присутствовать ВЦ, внеземной разум?

С: В то, что там бывают какие-то НЛО, — да. А ВЦ… Поверю, если будут материальные доказательства, ну, скажем, кусок от «летающей тарелки». Может быть, поверю и тогда, когда наяву, среди бела дня НЛО сядет неподалеку от меня, я его четко буду видеть или, скажем, гуманоидов…

— Если бы тебе предоставили такие свидетельства именно из этой зоны, мог бы ты сказать, допустим, так: «Что же, ничего удивительного, этого можно было ожидать»?

С: Пожалуй, мог бы. Не исключаю, что там могут быть ВЦ. Но пока держусь версии подсознания.

Н.: Понимаешь, это в корне меняет наши представления о Жизни, и вообще… Я чувствую, что скоро нашей цивилизации придется перестраиваться… это будет очень сложно… спокойно это не пройдет. В психологическом плане многим будет очень сложно и трудно. Это повлечет за собой и какие-то нехорошие последствия. Надо думать и думать над этим, работать над собой…

Беседа четвертая: Ч. (Фрагмент)

… Я вернулся из зоны — и до сих пор прийти в себя не могу. И на жизнь я стал смотреть по-другому, подходить к ней с другими мерками, мыслить другими категориями.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю, как это объяснить. Понимаешь, там я понял, что человек — это меньше пылинки, что мы — ничтожно малая величина. Единственное, в чем может заключаться человеческое достоинство, — это мысль. Не будет мысли — ни на Земле, ни во всей Вселенной человек не нужен.

Я не уверен, что кто-нибудь сможет это так вот просто объяснить…

Все, кто вышел со мной из зоны, — а нас было девять человек, шестеро рижан и трое из Запорожья, — все признавались: вот идем и другими глазами смотрим на мир, на жизнь.

— Разве Мухортов и Синицын не говорили тебе этого?

— Говорили.

— Они пытались это объяснить?…

— Мне кажется, это пока можно только констатировать.

— Это сильное чувство?

— Оно становится все сильней. — Оно положительное?

— Да. Безусловно… Я прекрасно понимаю, вдруг осознал, что, побывай я в зоне раньше, — не совершил бы многих глупостей, ошибок, нехороших поступков.

— Нет ли у тебя такого ощущения, что ты как бы очистился, стал лучше, побывав в зоне? Прикоснулся к чему-то святому, но не в религиозном смысле (ты ведь неверующий)? Мог бы ты сказать, что подобное чувство должен испытывать истинно верующий, побывав в Храме, сходив к Богу?

— Да, может быть… Если не что-то большее… — А ты хотел бы, чтобы с тобой был контакт?

— А почему бы нет? Что-то новое узнать никогда не помешает… Дело в том, что, побывав в зоне, я четко понял (или в меня вложили это понимание), что тот Разум, который присутствует там, — а он там есть, я уверен, — его нельзя мерить нашими земными мерками. Это то же самое, что поставить рядом муравья и слона: одного другим не измеришь. И сравнивать их — пустое… Это я понял совершенно четко и ясно.

Представляешь, кто-то другой, разумный, живет в 16 измерениях. А мы — в своих трех или четырех… Это же элементарщина, нет — примитив, это доисторическая эпоха какая-то! Это уровень обезьян, даже ниже.

— Но все же: почему ты решил, что там на человека не поля какие-нибудь, не аномалии природные, естественные действуют, а именно — Внеземной Разум? Это не может быть следствием того, что ты начитался, скажем, тех же Мухортова и Синицына?

— Вообще-то я фантастику не люблю, никогда не читал ее. Нет. Нет, Володя, это однозначно: там присутствуют ВЦ! Но что они там делают — этого я не знаю, не могу понять до конца. Могу только мучиться догадками.

Я полностью уверен, что там присутствует иной Разум, полностью. Я ехал в зону и думал: вот приедем, ничего не увидим, вернемся — и «дисквалифицируем» журналистов, которым бог знает что померещилось. Но эти мысли быстро прошли в зоне.

Может быть, там нет никого в физическом смысле, там — концентрация Разума. Только какого: внеземного или земного?…

Беседа шестая: Т.

— Начну, как говорится, с начала. Мы поехали в зону с целью: проверить и привязать все чудеса, о которых писала «Молодежка», к земным причинам и обоснованиям, объяснить все чудеса вне связи со всякими ВЦ и поставить крест на мистике, как мы считали.

Целых два дня я продолжал оставаться в зоне таким, каким был и до нее, с той же уверенностью, что ничего такого там нет. Любопытства ради я мысленно вызывал время от времени на связь несуществующие, как мне казалось, ВЦ. Ответа не было, и, если бы у меня были усы, мне только и оставалось бы, что усмехаться в них. Заклинание я повторять не пробовал, так как не верил в него, не верю и сейчас, когда уверен в существовании Внеземного Разума на Земле. Я вполне обхожусь в начале контактов безо всякой словесной тарабарщины.

Ну, а тогда, в первые два дня, я быстро решил: если я им понадоблюсь (разумеется, при условии, что они существуют, в чем я сильно сомневался) — тогда они сами на меня выйдут. И нечего голову ломать. Собрал свои удочки и стал ходить на рыбалку — милое дело.

На третьи сутки днем во время рыбалки я впервые почувствовал что-то необычное. Однако не стал связывать это с ВЦ, которые я про себя продолжал называть пресловутыми… Я стоял на речном плесике, вокруг была полная тишина. (Птиц там действительно мало. Если за полдня раз какая-нибудь пичужка пискнет — событие) Лагерь далеко. Внезапно меня всего целиком, с пяток до макушки, охватил какой-то животный страх.

Средь бела дня, солнце сияет, река блестит… Я чуть не подпрыгнул. Чувство такое, будто сзади на тебя кто-то смотрит, какая-то опасность грозит, Первая мысль, медведь из чащи вылез. Осмотрелся — никого, ничего. Ладно, думаю, померещилось: все-таки подсознательно, наверное, мы все чего-то там постоянно ждали. Хотя в тот момент я был абсолютно спокоен и безмятежен, один на один с природой при отличной погоде.

Страх как внезапно пришел, так неожиданно и исчез. Я тут же забыл о нем, и к тому же клев был отменный…

…Предыдущей ночью (перед той, когда мы видели «чечевицу») была попытка установить со мной контакт — это я уже позже понял. Я лежал в палатке и, пытаясь отключить лишние мысли и ощущения, по совету Сергея-гипнотизера из Запорожья мысленно рисовал перед глазами светящееся кольцо. Долгое время у меня ничего не получалось. Только примерно с шестой попытки я соединил наконец его светящиеся концы — и кольцо сразу ярко вспыхнуло. Тут же в середине его появился белесый туман, из которого вырисовалось лицо. Благообразное, похожее на церковные лики: длинные волосы, борода, высокий лоб с залысинами, прямой тонкий нос. Лицо человека лет шестидесяти, а то н старше — такой старец: неподвижное, просто картинка. Его в том же круге сменили геометрические фигуры, которые я потом тоже зарисовал. Латинская буква, йотом спираль, затем треугольник, на вершине которого появился ромб. Вскоре я услышал легкое электрическое потрескивание в воздухе, примерно как ток стекает с проводов высоковольтных линий электропередачи, вслед за этим фигуры исчезли, и всякое «кино» прекратилось… А когда было потрескивание, его услышал и П., который даже спросил меня: ты слышал?…

П.: Я не только слышал потрескивание. Одновременно с тобой мне и виделось примерно то же самое — геометрические фигуры: правда, никакого лица я не видел.

Т.: Уснул я легко и спокойно, а ночью внезапно проснулся, как будто почувствовал, что что-то должно произойти. Честно говоря, я ожидал увидеть «кино» на стенке палатки, как рассказывал нам перед поездкой Володя Синицын. Но нет. Никакого «кино», никакого огненного кольца. Перед глазами как бы появился белесый туман… я зажмурился — он остался. Никаких картинок или символов. Я только почувствовал, как в мозгу у меня как будто кто-то обосновался, и понял. что ко мне обращаются. Не голосом. Это обращение не имело ни звука, ни языка.

Меня спросили: кто ты и зачем ищешь нас? Я так же мысленно отвечаю: я — человек, хочу вам только хорошего и хочу знать о вас как можно больше. Они: мы наблюдали за тобой три ваших дня и две ночи, ты не похож на остальных своим поведением. Я: да, это так, просто я не надеялся на контакт с вами, и поэтому не искал его, а спокойно уходил на рыбалку. Они: ты часто ходишь на реку один — не боишься? Отвечаю: нет, но вчера днем на рыбалке меня будто кто-то посещал. Они: да, это был один из нас. Я (неожиданно для самого себя): почему меня не окликнули? Они: мы наблюдали. Я: за мной одним? Они: нет, мы наблюдаем за всеми вами, но сейчас нас интересуешь ты. Я: почему я вас ни разу не видел? То лицо, которое вы мне показали, — один из вас? Мне: нет, это просто символ. Я: символ чего? Они: таким способом мы проникли в твое сознание, ты понял? Я сказал «да», хотя в тот момент, конечно, не понимал.

Общение шло минут двадцать. Было много вопросов н ответов личного, интимного характера, я о них не хотел бы говорить. Потом вопросы прекратились, пелена с глаз спала, я понял, что контакт закончился.

Все время контакта я физически чувствовал себя превосходно, испытывал подлинное блаженство. Я был будто приподнят сантиметров на десять над землей и как бы парил или качался на волнах… Ничто не болело, не напрягалось, я почти не чувствовал тела.

Итак, первый контакт состоялся. Во время него велся в общем-то равноправный диалог. В последующие контакты спрашивали в основном меня, я чувствовал над собой сильную непререкаемую волю. Нет, я не ощущал себя подопытным кроликом. Я чувствовал и доброжелательность, и полное расположение ко мне, желание хорошего контакта. И в то же время не могу сказать, что я говорил на равных. Это не было общение, дружеская болтовня с приятелем…

— Ты чувствовал, что врать им нельзя?

— Не то что чувствовал! Я понимал, что, если у меня и повернется язык сказать неправду, контакт тут же прекратится, потому что они сразу, мгновенно меня «раскусят», ибо владеют моим сознанием.

— Что их интересовало?

— Все. Их интересовало буквально все. Я не стану подробно рассказывать о том разговоре. Но за 20 минут они выкачали из меня невероятную массу информации. По крайней мере, из личностной, интимной сферы…

— Спрашивал ли ты их о чем-нибудь?

— Я пытался вставлять свои вопросы в промежутках между своими ответами и их новыми вопросами. У нас же у каждого был заготовлен десяток «стандартных» вопросов плюс десяток своих личных, тоже составленных заранее, до зоны и по дороге к ней. Я пытался влезть с этими вопросами, но это почти не получалось. Когда мне удавалось задать вопрос, ответ следовал мгновенно, без малейшей паузы. Когда я медлил с ответом, мне шел повтор вопроса — повтор, повтор, повтор!.. Времени сосредоточиться или анализировать не было абсолютно. Кстати, еще и по этой причине слукавить в ответах было невозможно.

Это был первый контакт. Утром я встал в жутко разбитом состоянии. Усталость была такая, будто я всю ночь колол дрова. Однако я еще не был уверен до конца, что мне это не пригрезилось.

…Да, на следующую ночь мне был обещан контакт.

Меня попросили не дергать их всякими заклинаниями, не рисовать в голове магических кругов и т. п.: они сами «выйдут на связь». Я так и сделал. Пораньше пошел спать, чтобы не прозевать контакт. На этот раз мне удалось задать всего два-три вопроса. На меня же вопросы сыпались градом.

Спросили, откуда наша группа. Ответил. О существовании Латвии и Риги они, оказалось, знают не хуже нас с вами. Сказали, что уже имели контакты с рижанами. Я не успел выяснить, кого они имели в виду, а они сами не оперируют такими вещами, как имена и фамилии… Я спросил насчет вечернего НЛО: не ваш ли это летательный аппарат? Сказали — нет: «Это был не наш модуль». «Модуль» — мое слово. Я не знаю, каким пользуются они, но у меня «прозвучало» — «модуль». Очевидно, они сами подыскивают из нашего индивидуального словарного запаса подходящие слова, термины, понятия…

Я чувствовал, что вопросы мне как будто задает не один, а несколько собеседников. Потому и вопросы, очевидно, следовали с такой частотой, что я еле успевал отвечать. Никакой интонации в вопросах: информация текла быстро и бесстрастно.

Теперь — самое фантастичное. Я сказал, что хотел бы их видеть. И вот вместо ответа, я и сообразить не успел, вдруг сверху увидел нашу палатку, соседние палатки, костер, три фигуры дежурных у костра. Сначала высота была в несколько метров. Затем я почувствовал, как меня поднимают выше, метров на сто — сто пятьдесят. Четко вижу нашу поляну, реку, очертания леса. При подъеме не ощущал никакого ветра или движения воздуха, не было ощущений прохлады или холода. Подняли меня, на секунду завис — и плавно пошел на восток. Причем, что значит «подняли», «пошел»? Я совершенно не чувствовал своего тела. Будто подняли только мои глаза. Через несколько секунд, когда долетели мы до кромки леса, у меня вдруг отрубилось зрение. Но чувствую, что продолжаю лететь. Чем чувствую — не знаю, не могу объяснить, но понимаю, что лечу. Прошло еще какое-то время — не знаю, в каком направлении летел, — мне открыли глаза, и я увидел под собой поляну.

Она была каплевидной формы. В длину метров восемьсот, в самом широком месте — метров четыреста (могу ошибаться, так как высота была большая). Меня зависли в одной точке, в углу широкой части поляны. Поляна была освещена — будто лунным светом, только раза в четыре сильнее. Никаких источников света. Внизу стояли шесть или восемь фигур в серебристых комбинезонах. Издали я не мог разглядеть лиц. Видел, что на месте голов было что-то светлое: шапочки? Волосы? Метрах в сорока от них стояли еще трое Эти трое стояли как изваяния, а группа из шести или восьми наклонилась над чем-то, они были в движении: комбинезоны переливались в «лунном» свете.

Я повисел секунд десять — пятнадцать, потом начался облет поляны против часовой стрелки, не меняя высоты. Потом — обратный полет. Вновь, только поляна скрылась из виду, отрубилось зрение. (По-прежнему не чувствовал тела, ни рук, ни ног.) Еще несколько секунд — и я чувствую и вижу, что лежу в палатке, в своем спальнике.

В общем, биомасса моя, так сказать, оставалась на месте, а брали они с собой наверх только мое сознание (грубо — мой мозг), но видел все я будто глазами…

У меня было второе посещение той загадочной поляны, залитой необычным «лунным» светом. На этот раз я видел их летательные аппараты, довольно близко самих инопланетян… Меня опустили на поляну — да, на этот раз именно опустили — примерно в той же точке, над которой я прошлый раз зависал. Мне предложили даже заглянуть в их «модуль», если я хочу. Но меня насторожило… Вот этот дальний от меня летательный аппарат (всего их было два) лежал на земле плашмя. А ближний, в который меня приглашали заглянуть, завис в воздухе примерно в двух метрах от земли. Совершенно спокойно, беззвучно, безо всяких опор.

…В этот раз на поляне я уже чувствовал свое тело, когда меня опустили на землю. До этого я так же, как в предыдущий раз, летел одними глазами. А опустился — и почувствовал: стою на ногах, могу идти…

Я заглянул снизу на днище «тарелки» и увидел не точно в центре, а чуть сбоку как бы темный входной люк. Ни лесенки, ничего… Ко мне подошли двое, остановились метрах в трех. Я видел их лица, довольно тонкие черты лица. Серебристые комбинезоны «под горлышко», головы не покрыты, довольно светлые волосы. Мне (так же телепатически) предложили заглянуть в «тарелку». Нет, думаю, ребята, я загляну — а вы меня и того, улетите со мной…

— Но ведь если бы они захотели, они могли бы и не спросить тебя…

— Безусловно. Но если бы я сам, добровольно, согласился, — это было бы другое дело, как я понимаю…

— Большие были «тарелки»?

— Метров десять в диаметре. Серебристого цвета, как ртуть, только ртуть блестящая, а «тарелка» — как бы матовая. Никаких мигающих огоньков по контуру, прозрачных иллюминаторов или колпаков… Сплошной серебристый металл, как бы подсвеченный изнутри…

Может быть, хватит на сегодня?… Что-то я устал… (Пауза)

…Мне показали «кино»: их галактику. Сказали, что расстояние до их дома, нашими словами, около 17 миллионов световых единиц. Я спросил, за сколько они добираются туда. Мне ответили: пять секунд. Я спросил: как? Они сказали, что «модуль», едва оторвавшись от земли, уходит в подпространство… надпространство… соседнее, смежное пространство… Я не знаю точно, что они имели в виду. Они откопали в моей памяти понятие «подпространство» — наверное, из читанных мной в юности фантастических книжек.

В общем, они здесь исчезают, уходя в подпространство, — и возникают через несколько секунд уже над поверхностью своей планеты.

…Так вот, они предложили мне совершить туда к ним путешествие. Я спросил: с возвратом? Ответили: да, конечно, вернем обратно. Я спросил: а когда этот возврат произойдет? Мне: успеем… Ничего себе, думаю, «успеем»… Меня здесь «похоронят» уже, пока я там летать буду… Никого я не предупредил… Нет, говорю, давайте в следующий раз, сейчас я не готов.

Тогда меня вернули обратно в лагерь.

…Волосы у них были не длинные и не короткие, средней длины. Рост не два и четыре метра, как где-то слышал, а чуть выше среднего, примерно метр восемьдесят. И не все одинаковые, под линеечку, а чуть отличающиеся ростом друг от друга, — как мы.

— Может, расскажешь еще о вопросах и ответах?

— Да, я могу сейчас… Нет, давай как-нибудь в другой раз, не сейчас…

От автора. Из разговора с Павлом Мухортовым. Он сказал мне как-то:

— Я уверен, что мы и сейчас здесь, в Риге, находимся под контролем ВЦ. У некоторых из нас, в том числе у меня, есть подтверждения этому. Как-то я выступал перед научными работниками с рассказом о зоне. Когда подошел к тому, чтобы сказать одну любопытную информацию, которая могла бы заинтересовать ученых, помещение вдруг на секунду-другую озарилось светом, похожим на лунный, только ярче. Это заметил не только я, но и мои слушатели, удивленно стали оглядываться, смотреть наверх. Пришлось мне менять тему, рассказывать о чем-то другом. Это лишь один пример явного «сигнала». А чувство, что они тебя контролируют, возникает довольно часто. Мало того, контакты с ними у меня продолжаются и в Риге…

А чуть позже Д. рассказал, как они с Р. выступали в одной аудитории перед коллегами Д. И когда Д. подошел близко к «щекотливой» информации, его как будто «вырубили».

— Моя память, — сказал он, — будто стала разлетаться в разные стороны, а я будто стал пробовать поймать ее куски, чтобы продолжить повествование. Даже заминка случилась. Тогда я попросил Р. продолжить, а сам отошел к окну сосредоточиться и прийти в себя. Минуты четыре для этого понадобилось… (Потом Р. сказал мне, что во время моего выступления такое случалось дважды. Только в одном случае я «поплыл» ненадолго. Но со стороны это было заметно.)

— Как бы ты в двух словах сказал о поездке в зону?

— Если бы я сам там не побывал и кто-нибудь рассказал бы мне все это, я бы не поверил. Я бы подумал, что парень или «съехал», или «свистит» красиво.

Н.: Даже нам, бывавшим в зоне, но не испытавшим такого, трудно верить в то, что рассказывает Т. Но мы верим, потому что мы узнали зону. Т.: Это фантастично.

— Ты вернулся оттуда уверенным, что существуют ВЦ и они присутствуют на Земле?

— Я не то чтобы уверен, я просто знаю. У меня было много возможностей проверить правильность, натуральность своих ощущений. Если бы что-то странное со мной случилось один только раз, — я бы тогда еще мучился сомнениями, что мне все это приснилось, привиделось и т. д. Нет, у меня нет никаких сомнений, что ВЦ существует и что я вступал с ними в контакт.

От автора. На этом наша первая беседа с Т. закончилась. Несколько раз я совершенно явственно — и магнитная лента бесстрастно это зафиксировала — видел и чувствовал, что Т. хочет или прекратить беседу, или переменить тему. Думаю, что и вы заметили это, читая только что расшифровку разговора: в любопытных местах я старался максимально точно придерживаться диктофонной записи.

Стоило Т. заговорить о чем-то интересном, что, очевидно, было «на грани» дозволенного, — как вдруг он как бы затихал, начинал говорить медленнее, нехотя, и главное — переходил к другим фактам и событиям. Может быть, мне показалось, но глаза у него при этом становились какими-то странными: затрудняюсь подобрать точные слова, чтобы описать их. Вскоре он, правда, оживал, продолжал свой рассказ напористо, уверенно, но вновь до какого-то момента.

Так случалось несколько раз, и в конце концов стало ясно, что Т. продолжать беседу более не расположен.

Что означало все это? Думаю, вы догадываетесь. Мои же догадки подтвердились буквально через пару дней, когда я узнал, что контакты с ВЦ продолжаются у Т. и в Риге.

Мы встретились с ним для обстоятельного разговора еще раз. Т. почти ничего не рассказывал о последних, уже «рижских» контактах. Но кое-что из его повторных рассказов о зоне мне показалось любопытным и достойным изложения на бумаге.

Итак.

Беседа шестая: Т.

— Ты говорил в прошлый раз, что во время второго посещения поляны, где разместились инопланетяне, ты стоял ногами на земле. Что ты чувствовал?

— Да, во вторую ночь мой полет к поляне завершился тем, что меня плавно опустили на землю. Я вдруг почувствовал, что у меня есть не только глаза, которые до этого «летели» одни, но и ноги: я ощутил почву под ними и даже слегка спружинил, коснувшись земли. Я почувствовал руки, все тело…

— Ты не смотрел на себя?

— Самое смешное, что мне не пришло в голову оглядеть собственные руки-ноги! Может быть, мне было внушено, что смотреть на себя не надо; может быть, это сделали, чтобы я не пугался, если мое тело выглядело действительно как-то неожиданно, необычно?… Может быть, они подготовили для моего визита какую-нибудь специальную оболочку?

…И своими ногами я пошел в сторону ближайшего «модуля», зависшего над землей на высоте примерно двух метров: я мог бы пройти под ним, не задев головой днища. Подошел к «модулю» метра на три-четыре. В этот момент к нему же подошли двое… скажем, два человека, поскольку они ничем не отличались от людей. Они стояли всего в двух метрах от меня. Я разглядывал их в упор. Они смотрели мне в глаза. Когда они переглядывались, я видел, что они общаются. Это было похоже на то, как если бы магнитофонную ленту прокручивать с бешенной скоростью. Явный обмен информацией, только я, конечно, улавливал лишь его фон. Причем, общаясь между собой, они не обязательно смотрели друг на друга. Когда они разглядывали меня, между ними продолжало что-то «проскакивать^. А когда обращались ко мне, то это было в обычном, приемлемом для меня темпе. Следовательно, между собой они обмениваются информацией значительно быстрее, совершенно на ином уровне.

— Выходит, они — люди?

— Да, люди. Черты лица европейские, я бы сказал — греческого типа. Все разные, как и должно быть у людей. Волосы, как я уже говорил, довольно светлые, разной длины, прически аккуратные. Комбинезоны плотно облегающие, «под горлышко», безо всяких молний, пуговиц, застежек. Все — мужчины. Гладкие лица, без усов и бород. Обычные человеческие лица…

От этих людей исходила — и я ее постоянно, как нечто ободряющее, ощущал — волна доброжелательности. Улыбок на их лицах я не видел, они были бесстрастны. Но и без какого-либо внешнего выражения дружественных чувств со стороны этих людей я сразу стал испытывать к ним расположение. Я, едва опустившись на поверхность земли, почувствовал себя дома: могу здесь спокойно ходить, смотреть, делать все что хочу (естественно, в пределах разумного).

Как человек технический, я сразу решил воспользоваться предоставленной возможностью и осмотреть их «модуль». Что и сделал, насколько мне позволили такт и осторожность, точнее, разумная сдержанность. Я искал иллюминаторы или какие-нибудь прозрачные колпаки, мерцающие огоньки по контуру тарелки (насмотрелся таких на видео, читал о них, очевидцы рассказывали)… Но ничего такого не обнаружил. Может быть, в движении на их «модуле» и видны какие-нибудь мерцающие детали (хотя зачем? не специально же для нас, землян, для удобства наблюдений за ними или чтобы какой-нибудь «кукурузник» не столкнулся невзначай с «тарелочкой»?), а в статике — ничего подобного… Серебристый металл, похожий на застывшую ртуть. Только не блестящий, а матовый. Никаких сварочных швов я не заметил, будто она, «тарелка», отлита целиком, аккуратненькая такая.

Я подошел к ней поближе, слегка нагнулся и взглянул снизу на ее днище. Меня больше всего интересовало, как это она безо всяких опор висит над землей. И тут же, истолковав мой интерес как вопрос, мне дают Информацию: «модуль» находится в посадочном состоянии, в данный момент выключена…, как они сказали?… Гравитация, притяжение к Земле в этой точке: «модуль» может зависнуть на любой высоте.

Не по центру, а чуть сбоку на днище «тарелки» темнел люк. Открыт, не открыт — трудно сказать. Ни лесенки, ни трапа. Подумал: как же они забираются внутрь, прыгают, что ли, как пингвины из воды на льдину? И тут же последовало приглашение заглянуть внутрь «модуля»… Да, еще надо сказать, что информацию, которую они мне давали, я мог при желании ¦получать не только телепатически, но и визуально — символами, для большей доступности (так случалось и тогда, когда мои собеседники чувствовали, что я испытываю затруднения в телепатическом приеме, — и мне сразу давали вспомогательную картинку). Тогда перед глазами как бы слегка сгущался туман и на этом экране-фоне являлись символы… Вот, значит, пригласили они меня побывать внутри «модуля» — и как бы картинку еще нарисовали: человечек исчезает в чреве «тарелки». И так любопытно получилось, что я мгновенно дорисовал картинку: люк захлопывается, «тарелка» стартует в небо. И одновременно подумал: нет, это еще рановато…

Они на приглашении не настаивали и на время предоставили меня самому себе. Я обошел вокруг «тарелки» и подивился совершенству этого удивительного летательного аппарата. Собственно, это, конечно, никакая не «перевернутая тарелка». Эта штука ни на что непохожа, она похожа на саму себя. Очень красивая: плавные переходы, мягкие линии, очертания… просто изумительно.

В этот контакт, чувствуя к себе расположение гостеприимных хозяев, я «разговорился». Если в первый раз они так интенсивно спрашивали меня обо всем, что мне и вопроса было не задать, то во время второго контакта они предоставили мне возможность удовлетворить свое любопытство. Я спросил, сколько времени занимает их путь от Земли до дома. Ответ был четок: по вашим меркам, пять секунд. Я, как говорится, слегка «притух» от такой информации. Тогда они тут же принялись объяснять мне с помощью «экрана» и символов, как происходит перемещение их летательных аппаратов. Сначала появился маленький «модуль» на фоне схематично изображенных поверхности Земли и нашей поляны. Вдруг панорама как бы перегнулась пополам и стала складываться концами вовнутрь, а «модуль» — подниматься вверх. Когда панорама сложилась — стала закручиваться в спираль, поднявшийся «модуль» растворился, исчез… Потом спираль стала раскручиваться (то есть пошел обратный процесс, появилась сложенная вдвое панорама, которая постепенно развертывалась в линию). В это время над ней из пустоты «материализовался» тот же схематично изображенный «модуль». Панорама развернулась до конца — в линию, и стало ясно, что это условно изображенная поверхность, пейзаж другой планеты, на которую и при… приземлился «модуль»… Я понял, что мне показали, как сворачивается пространство и как оно разворачивается по их желанию в нужной им точке.

— Задавал ли ты им вопрос: похожа ли их планета на нашу?

— Нет. Наверное, у них там такой же воздух, если они дышали нашим безо всяких защитных средств.

— Спрашивал ли ты своих «собеседников» о их планете, цивилизации: откуда они появились, как развивались, чем живут сейчас, где, кроме Земли, бывают?

— В тот раз — нет. Но я подумал, что еще успею сделать это. К тому же я чувствовал, что они продолжают прощупывать меня: можно ли мне доверять полностью. Поэтому и не хотелось излишней активностью, суетливой любопытностью портить впечатление о себе, ставить под вопрос наши дальнейшие контакты.

Но о Янтарной комнате я, конечно, спросил, не мог не спросить. Тем более что вопрос о ней входил в десятку обязательных, подготовленных нами заранее. Задал этот вопрос («где она находится?») — и тотчас получил контрвопрос: а что это такое? Пытался мысленно показать им, как выглядела Янтарная комната, вызывая в памяти ее черно-белые фотоизображения — цветных я никогда не видел. Чувствую — не понимают. Тогда говорю: комната — из янтаря, его кусочек лежит у меня в кармане. Ответ: янтарь знаем, комнату из него — нет. Попробовал было немного рассказать об истории Янтарной комнаты времен второй мировой и т. д. И тут же получил категорический ответ: мы не имеем права вмешиваться в ваши, землян, дела…

Получил приглашение слетать к ним домой. Понял, что они планируют посещение своей планеты и предлагают мне «прокатиться» за компанию. «С возвратом?»— сразу спросил я. Конечно, ответили. А на сколько, когда обратно? Странный ответ: успеем. Думай как хочешь: то ли до рассвета успеем, то ли до конца экспедиции, конца века, света?… Им-то хорошо, они время в любую сторону поворачивать могут: вперед, назад… К тому же неясно, полечу я, так сказать, вместе со своей бренной биомассой, или полетит только моя душа: оно, конечно, я понимаю, что биомасса — дело вторичное, однако я все же к ней как-то привык, бросать ее на Земле жалко, тем более что ее могли запросто закопать в мое отсутствие.

Они поняли, что я засомневался, не готов пока к такому полету, и сразу «подняли» меня над поляной, и я «полетел» в лагерь.

В третий раз они «слетали» меня к той поляне всего на минутку. Мне показали, что поляна абсолютно пуста. Может, это означало: ходить сюда незачем, мы сменили место стоянки? (Дело в том, что накануне днем наши ребята решили отправиться назавтра на поиски «космодрома»…) Я успокоил их, сказав, что мы собираемся уходить из зоны, пора домой. Они предложили мне поддерживать контакт на всем обратном пути в Ригу. Я понял, что они хотят проверить возможность моей с ними дальней связи. Хотя, согласен, странно: зачем им такая связь, если они на своей чудо — «тарелочке» могут в мгновение ока оказаться в любой точке Земли?… Они дали мне индивидуальный код, с помощью которого я могу вызывать отсюда, из Риги, представителей их ВЦ в зоне.

— Что это за код?

— Что-что, а код я не могу сказать никому ни при каких условиях.

— Но можешь сказать, какого он характера? Цифровой?

— Нет, это символы, это набор символов в определенной последовательности. Причем, как я думаю, в нем нет какой-то особой магичности. Просто этот набор дает возможность хорошо подготовиться к контакту, вывести из головы все огромное количество информации, полученной вольно или невольно за день, успокоиться, отрешиться от всего… Это что-то вроде четок для монаха или священника, которые помогают ему читать молитвы — общаться с Богом.

— И ты вступал в контакт с ними, уже находясь в Риге?

— Да. Мало того, я запросил их: нельзя ли условиться о контактах ВЦ с двумя нашими, побывавшими в зоне? У одного из них уже состоялся контакт здесь, в Риге. Очень «чистый», четкий контакт.

— Получил ли ты от них какую-либо интересную информацию во время рижского контакта?

— Ну, например, они сказали, что одновременно с нами на Земле существуют еще одна или две цивилизации, только в другом измерении. И ВЦ наблюдают за всеми земными цивилизациями.

— Спрашивал ли ты, кто мы, человечество, для них, ВЦ?

— И спрашивал, и сам сделал вывод на основании всей полученной от них информации: мы для них — младшие братья. Отношение к нам со стороны старших братьев — самое доброжелательное, они желают нам только добра. Никакими бедами они нам не грозят. Наоборот, они всячески стараются предостеречь нас от роковых ошибок, которые мы можем совершить по нашей вине, не допустить нашего самоуничтожения.

Еще до контактов, до знакомства с зоной я пытался связать воедино некоторые факты. Стоит накалиться международной обстановке — и резко увеличивается количество сообщений об НЛО, встречах с инопланетянами и т. д.

— Я слышал несколько совершенно фантастических историй, якобы зафиксированных самыми солидными учреждениями мира, о предупреждениях-предостережениях, которыми в критические моменты нашей недавней истории инопланетяне пытались — и не без успеха — образумить человечество…

— Уверен, что, если бы человечеству угрожала гибель в термоядерной войне, они бы этого не допустили. Не дали бы погибнуть нашей цивилизации. Не знаю… обезвредили бы в самый последний момент все ядерные боеголовки, допустим.

… Как мне дали понять, человечество на Земле не эволюционировало из ничего: теория Дарвина в отношении человека — чушь. Землю населили нами внеземные цивилизации, мы — их дети…

— Как в песне: «Мы — дети Галактики…»

— …и человек, сколько он ни существует на Земле, никогда не был существом на уровне обезьяны. Он всегда был человеком мыслящим, разумным. Нас сюда такими привнесли извне.

— А кто тогда были все эти древние «люди» — австралопитеки, питекантропы?… Ученые утверждают, что человек покончил с существованием в виде обезьяны 2, 3, 5 и даже 12–14 миллионов лет назад.

— Скажу честно, я не спрашивал конкретно об этих древних «людях», но из других ответов об истории человечества понял, что то были просто обезьяны. Человек же всегда был человеком. Но жизнь на Земле, очевидно, была задолго до человека, когда его «завезли» сюда. Мы — ветвь ВЦ на Земле.

— Знаешь, я слышал такую вещь. Якобы ученые, изучающие радужную оболочку человеческого глаза, пришли к выводу, что она развивалась всего 10–12 тысяч лет. То есть выходит, что у человека на Земле именно такой возраст, не намного больше… Может быть, и были всякие «питеки», но они действительно являлись высокоразвитыми обезьянами. А привнесенные на Землю люди истребили их (не всех, очевидно, «снежный человек» — последние особи настоящих человекообразных «землян»). Можно вспомнить и недостающее звено в дарвиновской теории (цепи) эволюции человека…

— То, что человек не эволюционировал из обезьяны, — это мне дали понять стопроцентно. Повторю: человек всегда был разумным. Обезьяна никогда не превращалась в человека и не превратится в него, какие условия ей ни создавай, экспериментируй хоть миллион лет.

— Соответственно и религия — вещь на Земле привнесенная, данная человеку одновременно, вместе с его поселением на Земле. Так? В религии все обращено ввысь, к небу, в космос, и когда она призывает думать о душе, то подразумевает, что душа будет еще нужна Богу, когда вознесется наверх после смерти бренного тела — ее смертной оболочки…

«Бог все видит», «за грех будешь наказан, потому что от Бога ничего не скрыть», «карающая молния небесная», «глас Божий», «суд Божий»… Религия пришла из космоса?…

Но ладно… Скажи мне, пожалуйста, чувствуешь ли ты в себе какие-нибудь серьезные изменения после поездки в зону? Собственно, в каком-то смысле этот вопрос риторический после того, что я услышал от тебя. И тем не менее…

— Конечно, чувствую. Огромные изменения, целый переворот. Думаю, ни я, ни мы все даже не представляем себе глубины тех изменений, что нас ждут. Мне надо еще много думать над этим, пока рано делиться первыми выводами, они поверхностны…

Но скажу одно: зная все то, что я узнал, благодаря тому, что я познал в зоне, — невозможно оставаться прежним. Конечно, жизнь есть жизнь. Она идет своим чередом. Надо кушать, спать, ходить по магазинам, чистить обувь, стричь ногти, компостировать талончики в транспорте, наконец, ходить на работу, зарабатывать деньги на жизнь… Но вдруг начинаешь понимать, что человеку не стоит попутно влезать в кучу мелких склок, интриг, подличать, льстить, лицемерить…

Надо быть выше этого. Чаще думать о вечном, Вечности, о душе, которая и есть Вечность. И о том, что в окружающих тебя людях — тоже души…

От автора. Несколько отрывочных воспоминаний, фрагментов, штрихов, обрывков мыслей.

…Болгарская прорицательница Ванга. Чем объяснить то, что она делает, ее уникальные способности и возможности, перед которыми порой меркнет фантазия фантастов? Она говорит: «Я присутствую в самых горячих точках планеты и вижу и кровопролития, и природные катаклизмы, и бедствия. Вечером вы спите, а я перелистываю страницы человеческого бытия, переживаю трагедии всех людей…» Если она не желает, чтобы магнитофон фиксировал ее речь, то пленка остается чистой, хотя запись шла. Или на пленке записывается музыка, которая не звучала… Однажды Ванга сказала: «Юрий Гагарин не умер. Он был взят!».

…Жизнь после смерти. Собраны уникальные рассказы тех, кто побывал в состоянии клинической смерти. Они видели, как их оперировали: сами себя — со стороны, точнее, сверху, будто их глаза подняли над операционным столом. «Вот стоят хирурги, ассистенты, медсестры, они склонились надо мной, и я вижу себя…». Себя — значит, материальную оболочку своей души. Если бы хирургам не удалось спасти биомассу — душа не вернулась бы в нее…

…Переселение душ, «глас Божий»… Ванге в молодости явился высокий, русый, божественно красивый всадник; его доспехи блестели при лунном свете, и сам он излучал яркий свет. Он сказал Ванге: «Ты будешь стоять на этом месте и предсказывать о мертвых и живых. Не бойся! Я буду с тобой и буду тебе говорить, что вещать!» С тех пор, становясь на это место в углу комнаты, она может предсказывать вперед и читать прошлое, которое не могла знать. Ванга общается с душами умерших, поскольку души — бессмертны…

…Гипотеза. В настоящее время на Земле одновременно существуют несколько цивилизаций — земных. Только находятся они в разных измерениях. Может быть, самые невероятные «чудеса» происходят на «стыке» этих измерений, этих цивилизаций? Может быть, другая земная цивилизация намного обогнала нас в своем развитии и способна выходить на контакт с нами? Не это ли — в зоне? Не это ли — Ванга? Не это ли —?…

Не одного ли порядка все перечисленное выше и океан не перечисленного в этих записках? Если да, то какого: земного или нет?…

«Как много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам…»

«Душа материальна, Бог есть Высший, Космический Разум».

Такую неожиданную для меня (думаю, во многом и для себя самого) фразу произнес как-то в конце разговора один из шести моих собеседников. «Жуткий материалист», как называет он сам себя, несмотря ни на что. Или благодаря этому «что» тоже.

…Вы только что прочитали беседы с обычными людьми, побывавшими в необычной зоне. Не все беседы равноценны, хотя каждая по-своему небезлюбопытна, поскольку впечатления всякого человека, столкнувшегося с зоной, могут послужить ее исследованиям, которые, надеюсь, будут проведены учеными, специалистами в самых различных областях науки.

Не кидайте в меня крупные камни за то, что в этих беседах мы с моими друзьями не изъясняемся, как герои Дюма или завсегдатаи светских салонов. Я нарочно придерживался во многих случаях диктофонной записи, а мои собеседники не нарочно запинались, делали паузы, подыскивали и не всегда могли подыскать нужное слово или верное определение. Я же не считал себя вправе придумывать за них красивые обороты и фразы или далее просто приглаживать речь в иных местах.

Время собирать камни. Эти записки — робкая первая (для меня) попытка, призыв. Фотография, информация к размышлению, слепок с желания осмыслить…

Душа — материальна, она — сгусток энергии. Поэтому душа бессмертна. Вспомним академика Вернадского его Ноосферу. Вспомним Елену Рерих…

Бог есть Высший Разум, у религии — внеземное происхождение… Почитаем внимательно Библию, послушаем современных проповедников…

Впрочем, религия — тема особая. Не возьмусь. С огромным интересом послушал бы священнослужителя, побивавшего в зоне.

Как и вообще всякого. Обязательно — ученых разных специальностей. Особенно изучающих Мир Человека.

Пусть нет инопланетян и Внеземного Разума у нас год боком (но думать, что во всей Вселенной мы одиноки, — самонадеянно). Пусть все, что происходит с людьми в зоне, происходит с их подсознанием, в космических глубинах их подсознания. Все равно и тем более _ зону надо изучать, изучать бережно и осторожно…

Собственно, я к тому и писал то, что вы читали.

«Как много, друг Горацио…»

В. ШУЛАКОВ

Советская молодежь.

1989. 185—192