Пришлите старшего инспектора Веста

17. ТЕМНАЯ НОЧЬ

Все произошло с быстротой молнии. Гиссинг уставился на дверь — звонок продолжал трезвонить, парни рванулись к другой двери, а Гиссинг отступил, опустив в карман правую руку, и начал командовать:

— Не дви…

Роджер, сидя в кресле, подвинулся вперед, схватил Гиссинга за ногу и дернул. Тот грохнулся на пол, рука выскользнула из кармана. Где-то послышались быстрые шаги, как будто кто-то убегал. Гиссинг лягнул ногой и снова сунул в карман руку. Роджер поймал его ногу и, схватив одной рукой за коленку, другой — резко вывернул за ступню. Гиссинг задохнулся от боли. Роджер отпустил его, нагнулся и выдернул его руку из кармана. Гиссинг уже не мог сопротивляться.

Рука Роджера коснулась холодной стали. Он вытащил пистолет и увидел искаженное лицо Гиссинга, услышал его тяжелое дыхание, но знал, что опасность не миновала. Он ударил Гиссинга по голове рукояткой пистолета и тот потерял сознание. Роджер заметил, как зашевелились занавески, и выстрелил.

Пуля пробила ткань, и человек, хрюкнув, вывалился наружу.

Звонок трещал, не переставая.

У человека, выпавшего из-за портьеры, был револьвер, но ему он был уже не нужен. Роджер отшвырнул его ногой. Человек грохнулся на пол с глухим стуком и не двигался. Он уже никогда не будет двигаться. Роджер знал это точно. Человек лежал, распластавшись, с пулей в голове. Дырочка была маленькая и аккуратная, кровь еще не текла.

Гиссинг в бессознательном состоянии, мертвый человек и беззащитный мальчик внизу.

Внезапно звонок замолчал. Будто спало тяжкое давление в ушах.

Если бы удалось взять мальчика…

Он услышал выстрел и решил, что это с улицы. Раздались глухие звуки шагов, их было плохо слышно из-за закрытого окна. Снова шаги, уже ближе. Они слышались из той комнаты, через которую привели Роджера. Приближались, по крайней мере, двое — везение могло кончиться. Он открыл дверь в дальнем конце комнаты, обнаружив за ней еще одну дверь в виде рамы, затянутой сеткой. Шаги приближались. Роджер отодвинул задвижку и оказался на просторной веранде, освещенной светом из дома…

Он услышал крик:

— Лови его.

Сзади грохнул выстрел, и он услышал, как пуля впилась в оконную раму. Рванувшись вправо, он сбежал вниз и бросился в спасительную темноту. Раздалось несколько выстрелов, пока он бежал по траве, но в него не попали. На фоне серого неба он видел темные очертания острых верхушек деревьев. Спасение могло быть там. Он слышал, что его преследуют, и пытался сообразить, насколько далеко от него деревья и успеет ли он до них добежать. Он тяжело дышал, но паники не было, просто неестественное спокойствие. Он услышал еще два выстрела, и уголком глаза заметил вспышки от них. Он бежал под прямым углом к тому месту.

Ворвавшись в заросли, он почувствовал, как по плечам хлещут ветви, и наклонил голову, но волосы зацепились за ветку. Итак, он добежал до деревьев. Он больше чувствовал, чем видел, прямые стволы и низкие ветви. Преследователи пробирались за ним сквозь заросли, они еще не очухались как следует, но скоро сообразят и обшарят все карманными фонариками. Он пошел быстрым шагом. Голоса остались сзади, потом с места, где прозвучал последний выстрел, послышался крик — крик торжества.

Теперь он мог немного видеть. Остановившись, он обернулся. В свете от дома в двухстах ярдах отсюда выделялись очертания деревьев, и он увидел, что находится среди невысоких зарослей. Между ним и домом росли ряды молодых елей и высокие деревья с толстыми стволами.

Он увидел, как из дома появился человек и побежал к чаще. Из его фонаря бил луч света. С таким мощным фонарем у них был шанс его поймать, и они знали местность. Роджер двигался осторожно, хотя и не был уверен, что это ему поможет. Он шел вдоль первых рядов молодых посадок по краю лужайки до тех пор, пока человек с фонарем не оказался от него в сотне ярдов, затем повернул в сторону травянистой лужайки — старый прием внезапного поворота. Ничто другое ему бы не помогло.

На дальнем конце лужайки зажглись еще фонари. Он оглянулся и ему показалось, что два человека кого-то тащат, и те, у которых были фонари, тоже в этой команде. Потом Роджер услышал, как один, подойдя к зарослям, закричал:

— Видишь его?

— Давай, иди сюда.

Они направились к месту, где Роджер первый раз скрылся за деревьями.

Он дошел до травы, повернул и пошел вдоль посадок, удаляясь от дома, свет из окон которого был уже плохо виден. Темные тени деревьев скрывали его.

Одна часть людей с пленником пошла к дому, вторая продолжала искать Роджера. Если бы ему еще немного повезло, то он бы спасся. Еще бы немножко, и он нашел бы телефон, получил бы помощь и привел бы к дому людей, чтобы освободить ребенка и, возможно, поймать Гиссинга.

Каким образом поднялась тревога?

Наверное, на земле есть система проволочных ловушек или ворота снабжены соответствующим устройством, подающим сигналы тревоги. Какое это теперь имеет значение? Кто-то споткнулся о проволоку, система сработала, и его поймали. Неважно кого. Роджер ускорил шаги, теперь уверенный в том, что сиюминутной опасности нет. Он уже не слышал людей, которые разыскивали его.

Сейчас он видел значительно лучше. Его окружали деревья. Кажется, в этой местности сплошной лес, только дом стоит на лужайке. Местность шла под уклон, и плохо было то, что он не знал, что ждет его впереди. Была опасность, что он будет ходить кругами. Нельзя терять ориентировку.

Звезд на небе не было.

Он внимательно присматривался — нет ли где-нибудь света. Но ничего не видел. Свет дома, из которого он бежал, должен быть все время у него за спиной, только в этом случае можно быть уверенным, что идешь правильно.

Деревья стали редеть.

Местность стала ровнее, ноги скользили на сосновых иголках — и двигаться быстро стало трудно. Непосредственная опасность миновала, но каждая ошибка могла кончиться плохо. Если его поймают то его встретит уже не сладкоречивый Гиссинг, а сущий дьявол.

Он на что-то наткнулся, стукнулся коленкой и тут услышал вдали звук, похожий на звон колокола. Он звонил и звонил. Роджер посмотрел назад. Фонари перестали двигаться к дому. У него выступил пот. Он наткнулся на сигнальную проволоку, и система тревоги вновь сработала. У него не было ножа, чтобы перерезать проволоку. Он и не пытался, но побежал вдоль нее, затем понял, что если сигнализация идет вокруг лужайки, где стоит дом, то они не смогут узнать, где он наткнулся на нее. Он перелез через проволоку и побежал.

Есть ли у них охрана?

Он был уверен, что все обитатели усадьбы собрались сейчас вокруг человека, попавшего к ним в плен. Но, впрочем, ни в чем нельзя быть уверенным.

Он перешел на шаг, но время от времени оглядывался. Свет из дома становился менее заметным, он был виден высоко над ним. Склон холма становился все круче. Дважды он чуть не упал. Деревья окружали его. Свет исчез совсем. Ноги у него одеревенели и стали тяжелыми, спина болела, в голове билась какая-то жилка. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, но теперь надо было все обдумать. Главное — уйти подальше от охотников за ним. Если бы он имел хоть малейшее представление о том, куда идти, но это было пустынное незнакомое место. Нигде ни огонька, только серое небо и темные деревья.

Он споткнулся. Постепенно он перестал соображать, перестал бояться преследования, механически переставляя одну ногу за другой, заставляя себя двигаться вперед. У него не было часов, и он потерял счет времени. Все тело, каждый мускул болели, острая боль пронизывала спину, саднила правая нога, а левая ныла в том месте, где он ударился о проволоку. Но он знал, что нужно идти вперед и не сдавался, заставляя себя двигаться. Однако вскоре почувствовал, что придется остановиться или он совсем не сможет идти. Ноги казались свинцовыми. В голове стучало, как после удара в «Ресте». Рот был все время открыт — Роджер задыхался.

Холмистая местность осталась позади, и он оказался на равнине. Постепенно появилось странное ощущение — ноги стало трудно отрывать от земли. Он прошел еще немного и понял, что идет по болоту. Возникла новая опасность. Болото, а там и трясина. Боже, куда он попал? Как выйти на дорогу?

Он вышел не на дорогу, а на поляну, откуда были видны далекие огоньки всех цветов — зеленые и голубые, красные и желтые, они были так же далеки, как звезды. Он остановился, качаясь и держась рукой за дерево. Вода доходила ему до лодыжек. Он всматривался в огни и постепенно понял — перед ним озеро. Темный провал впереди — гладкая поверхность воды. На другом берегу виднелся поселок.

Роджер все еще тяжело дышал. Он заставил себя сосредоточиться. Огни были прямо перед ним, но какой путь к ним ближе — направо или налево? Он мог пойти не в ту сторону и никогда не добраться до поселка. Что это, одно озеро или цепь озер? Невозможно определить. Положившись на случай, Роджер пошел направо.

Под ногами были вода и песок. Он слышал плеск воды, которая сначала казалась холодной, а затем просто ледяной. Деревья подступали к самой воде, но иногда он шел и по сухой земле, правда редко. Огни были все так же далеко, и он боялся, что одно озеро переходит в другое, и он никогда не дойдет до поселка. Впереди не было никакого просвета, никакой надежды.

Он вышел на поляну, вынул из кармана пистолет Гиссинга, и, отойдя от воды, потащился дальше, но ноги охватила дрожь.

Боль стала такой острой, что он застонал и остановился ноги больше не слушались его.

Хорошо бы сесть или лечь, отдохнуть. Он посмотрел на землю, но ничего не увидел. Он споткнулся, ободрал голень и упал. Пистолет булькнул в воде. Что это? Пень? Камень? Ветка? Он присмотрелся и увидел очертания маленькой лодки, длинной как каноэ. Из нее торчало весло.

В мозгу тупо вертелось: «Лодка! У него есть лодка!»

Он повернулся в сторону манящих огней. Приблизились они или нет?

«У него есть лодка!»

Он увидел что-то, выступающее из воды, — небольшой причал. Лодка и причал могли означать, что сюда кто-то приходит, кто-то живет где-нибудь поблизости. Он медленно огляделся и увидел очертания постройки, небольшой, но похожей на дом. Света нет.

Он свернул к постройке, не ожидая найти там кого-нибудь. Если там кто-то ночует, то дверь будет заперта, а окна надежно закрыты. Он закричал, но получился какой-то хрип. Он закричал снова, но понял, что его голос дальше нескольких ярдов не услышишь. Подойдя к дому, он постучал — на большее сил не было.

Никто не ответил, ничего не произошло.

Он пошел налево. Дом стоял фасадом к озеру. Роджер споткнулся о лестницу, которая вела к передней двери. Перил не было. Шатаясь, он поднялся по ступенькам, толкнул дверь, и она открылась.

Это было так неожиданно, что он остановился, покачиваясь как пьяный. Вытянув руку, он опять коснулся двери— и та заскрипела, распахнувшись. Прошло какое-то время, прежде чем он перешагнул порог. В доме было темнее, чем снаружи. Испытания подошли к концу в пустой хижине и с лодкой, пользоваться которой не было сил. Но он мог отдохнуть. Нужно отдохнуть. Здесь должен быть стул, конечно, здесь должен быть стул.

Он начал осторожно двигаться по комнате. Ему не привыкать бродить в темноте с вытянутыми руками. Он нащупал только неотесанные деревянные стены и ничего больше и решил, что здесь ничего нет. Вдруг рука коснулась полки. Пошарив по ней, он что-то сдвинул с места и медленно ощупал: что-то холодное, гладкое, круглое. Он схватил это и понял — фонарь.

Работает ли он?