Притчи. Библейские, христианские, еврейские

Еврейские притчи

В очень холодный день раввин и его ученики грелись у костра. Один из учеников, следуя учению раввина, сказал:

— Учитель, я знаю, что нужно делать в такой холодный день!

— Что же? — спросил раввин.

— Греться! Но я также знаю, что нужно делать, если греться невозможно. — Что?

— Мерзнуть.

Жил на свете юноша. Характер у него был скверный, он постоянно выходил из себя, был склочным и невоздержанным. Однажды отец дал ему мешок гвоздей и посоветовал забивать один гвоздь в ворота сада всякий раз, как он с кем-нибудь поссорится или потеряет терпение.

В первый день молодой человек забил в ворота больше двух десятков гвоздей. Это удивило его, и в последующие дни он старался контролировать себя и уменьшать количество забиваемых гвоздей. Наконец наступил тот день, когда юноша не забил в ворота ни одного гвоздя. Он пришел к отцу и сказал:

— Отец, я все понял, и теперь в воротах больше не будут появляться гвозди.

— Хорошо, — сказал отец, — но теперь ты будешь вынимать гвозди всякий раз, как тебе удастся сохранить терпение и контролировать себя.

Юноша так и поступил. Вскоре юноша пришел к отцу и сказал, что он вытащил все гвозди. Отец подвел сына к воротам и сказал:

Сын, ты изменился и многому научился. Но посмотри, сколько дырок осталось в воротах, и они останутся в них навсегда. Вот так и в отношениях с людьми: когда ты с кем-то ссоришься, когда говоришь неприятные слова, ты оставляешь ему раны, словно дырки от гвоздей в воротах…

Когда настал день и явился Мессия, все пошли к нему со своими бедами и проблемами. Пришли слепцы и сказали: «Рабби, мы ничего не видим». Мессия возложил руки на головы слепцов, и те тотчас прозрели. Пришли глухие и немые — и стали слышать и говорить. Пришли горбуны — и их

Мессия выпрямил и сделал стройными. И только глупцы остались глупцами, ибо никто из них не предстал перед глазами Мессии и не сказал: «Рабби, помоги мне, ведь я глуп…»

Однажды рабби Зуси должен был вернуть долг к утру, но свободных денег у него не было. Его ученики волновались, искали возможность добыть денег, однако рабби был абсолютно спокоен. Он написал на бумаге двадцать пять способов получения денег, а на отдельном листке записал еще один.

Утром деньги откуда-то появились. Ученики Зуси внимательно прочитали весь список двадцати пяти способов, но там не было случая, благодаря которому появились нужные деньги. Тогда рабби показал им тот листок, на котором был записан двадцать шестой способ. Там было записано: «Бог не нуждается в советах рабби Зуси».

Однажды ученик спросил у раввина:

— Ребе, скажите, почему когда приходишь к беднякам, то они обычно приветливы и помогают тебе, богачи же черствы и никого не замечают кроме себя? Неужели причина в деньгах?

— Посмотри в окно, — сказал раввин. — Что ты там видишь?

— Улицу, повозку, везущую фрукты на базар, женщин и их детей…

— Хорошо, а теперь посмотри в зеркало. Что ты видишь?

— А что же я там могу увидеть? Только себя.

— Вот видишь! И окно сделано из стекла, и зеркало. Но стоит добавить немного серебра, и вместо других людей ты видишь только себя…

Зачем учиться?

Однажды к раввину Нафтали пришел человек.

— Что ты хочешь от меня? — спросил Нафтали.

— Я хочу учиться у тебя, — ответил пришедший.

— Ты пришел не по адресу. Я не учитель. Найди себе кого-нибудь другого, с кем ты сможешь изучать Писание, — сказал Нафтали и захлопнул дверь.

— Но почему ты прогнал его? — спросила жена Нафтали. — Он показался мне человеком, который действительно страждет познать истину.

— Тот, кто хочет изучать Писание, обычно глуп. Такой человек хочет «спрятаться».

На следующее утро к Нафтали пришел другой человек.

— Зачем ты здесь? — спросил его Нафтали.

— Я хочу быть рядом с вами, учитель, и хочу научиться служить человечеству.

— Иди своей дорогой, — сказал Нафтали. — Ты выбрал не ту дверь.

Жена Нафтали снова была удивлена:

— А этот чем тебе не угодил? Он искренне хотел служить людям, чистая, верующая душа, может быть, из него получился бы великий преобразователь. А ты взял и прогнал его. Почему?

— Тот, кто не может познать сам себя, не может служить другим. От служения таких в итоге получается одно несчастье.

На третий день в дверь дома Нафтали вновь постучали.

— Что тебе надо? — как обычно спросил Нафтали.

— Я глуп, — ответил человек, — помогите мне избавиться от моей глупости. Рабби поцеловал пришедшего и сказал:

— Входи. Я ждал тебя.

Жил в одном местечке человек, который по вечерам любил изучать Тору. У него было свое дело, и до поры до времени все шло хорошо. Но случилось так, что из-за неудачной сделки он разорился, и чтобы хоть как-то прокормить жену и детей, отправился в другой город и стал учителем иврита.

Через год он решил послать заработанные деньги — сто монет — жене и детям. Но почты в те времена еще не было, и учитель стал искать того, кто бы помог ему, конечно, за вознаграждение. Он долго искал такого человека, пока наконец не встретил мелкого торговца, который как раз собирался в родной город учителя. Поначалу торговец отказывался передать деньги, но учитель стал его уговаривать:

— Помоги мне, добрый человек, моя жена и дети живут в страшной нужде. Передай им эти деньги и возьми из них столько, сколько сам захочешь.

— Хорошо, — согласился торговец, — только напиши об этом условии на бумаге, чтобы ни у тебя, ни у твоих детей не было претензий ко мне.

Выхода у учителя не было, и он написал такое письмо: «Посылаю тебе с торговцем сто золотых монет. Из них он даст тебе столько, сколько захочет».

Когда торговец добрался до города, он разыскал жену учителя, показал ей письмо и сказал:

— Это письмо от твоего мужа. В нем написано, что из ста монет я должен вам дать столько, сколько сам захочу. Я даю тебе одну монету, а остальные девяносто девять оставляю себе.

Бедная женщина пыталась уговорить торговца быть милосердным, но легче было разжалобить камень, чем его сердце. Казалось, что письмо учителя не оставляет никаких шансов, торговец твердил, что у него есть полное право отдать всего одну монету, да и ту он отдает по доброй воле. У жены учителя оставалась одна надежда — местный раввин, который славился своей находчивостью и умом.

Раввин выслушал обе стороны и поначалу, как и жена учителя, пытался взывать к милосердию торговца. Но тот не желал ничего слушать. Вдруг раввина осенила мысль.

— Покажите мне письмо, — сказал он.

Раввин долго изучал письмо, прочитал несколько раз, а затем спросил у торговца:

— Так все-таки скажи мне, сколько монет ты хочешь взять себе?

— Я ведь уже сказал: девяносто девять монет.

— Если так, то ты должен отдать их этой женщине, а себе взять одну монету.

— Но где справедливость?! Где закон?! — завопил жадный торговец.

— Чего ты кричишь? — спросил рассудительный рабби. — Справедливость требует соблюдения уговора, а в письме черным по белому написано: «Жена, разносчик даст тебе столько монет, сколько захочет». Ты сам только что сказал, что хочешь девяносто девять монет. Вот и отдавай их, а себе оставь одну монету. Все, на этом делу конец!

Однажды в давние времена отправил один царь гонца к другому царю, правителю соседних земель. По каким-то причинам он немного задержался в дороге и, вбежав в тронный зал, стал сбивчиво излагать послание своего повелителя:

— Ваша милость, мой повелитель… мой повелитель велел сказать… велел передать, чтобы вы прислали ему… голубую лошадь с черным хвостом… а если не пришлете… если не пришлете, то тогда…

— Все, хватит, не хочу больше слушать! — прервал его разгневанный царь. — Передай своему царю, что у меня нет и не было такой лошади, а если бы и была, то тогда…

Тут он от волнения запнулся, а гонец, испугавшись его гнева, в тот же миг выбежал из дворца, вскочил на лошадь и стремглав поскакал обратно. Он доложил своему царю о разговоре. Тот, услышав такие слова, страшно рассердился и тотчас объявил соседнему государству войну.

Война шла несколько лет, много крови было пролито, много земель из цветущих садов превратились в пустыню, жители обеих стран, ранее процветавшие, превратились в нищих бедняков. Наконец, когда казна была истощена, а войска вконец изнурены, два правителя решили объявить перемирие и встретиться для переговоров.

— Что ты хотел мне сказать, когда говорил: «Пришли голубую лошадь с черным хвостом, а если не пришлешь, то тогда…»?

— «.. тогда пришли мне лошадь другой масти». Вот и все. А что значил твой ответ:

«Нет и не было у меня такой лошади, а если бы и была, то тогда…»?

— «.. тогда непременно послал бы ее моему уважаемому соседу».

На этом, к счастью, война закончилась.

Жил на свете каменотес, которому однажды до смерти надоела его тяжелая и изнурительная работа — целыми днями вырубать камни под лучами палящего солнца.

— Почему я должен рубить камень и терпеть это солнце?! Я хочу оказаться на его месте, подняться высоко в небо, быть всемогущим светилом, от которого зависит жизнь всего живого на этой земле!

И тут случилось так, что его мольбы были услышаны. Чудесным образом каменотес стал солнцем, и он, довольный, стал посылать лучи на землю. Однако вскоре он заметил, что лучи отражаются облаками.

— Не хочу я больше быть солнцем! Что за радость посылать лучи, если они отражаются облаками. Вот бы мне тоже стать облаком.

Через мгновение он стал облаком. Он летал по всему свету, поливал землю дождем и был очень рад. Но однажды сильный ветер развеял его.

— Разве это хорошо — быть облаком, если ветер может разогнать его в одну секунду? Ветер — вот самая сильная стихия. Как бы я хотел стать ветром!

И вот он стал ветром. Он носился везде и всюду, дул что есть силы, бушевал и был очень рад. Но однажды ему преградила путь высокая гора.

— Нет, быть ветром совсем не хорошо. Какой в этом смысл, если тебя может задержать гора. Как бы я хотел стать горой!

И он превратился в огромную гору. Он стоял, задерживал ветры и облака, был очень горд собой, как вдруг однажды почувствовал, как по нему бьют молотом — кто-то очень сильный и настойчивый пробивал себе путь в горах.

Камень за камнем отлетали от горы, разрушая ее.

— Кто же еще сильнее, чем могущественная гора?

У основания горы стоял… каменотес.

Однажды бедный еврей, у которого была большая семья (жена, дети, дети детей, его родители, родители жены и т. д.) пожаловался раввину на невыносимую тесноту в доме. Раввин очень внимательно выслушал его жалобы, а затем спросил: «А коза у тебя есть? Живет она во дворе, да? Ну тогда возьми ее в дом». Бедный еврей очень удивился, но послушался раввина и привел козу в дом.

Через неделю он снова был у раввина. «Ребе, что же это такое?! Если раньше мне было очень трудно, то сейчас моя жизнь превратилась в ад!» — «Ну раз так, — ответил раввин, — тогда высели козу».

На следующий день еврей опять пришел к раввину. «Ребе, я хочу вам сказать, что вы мудрый человек, — сказал он обрадованно. — Я выселил козу, и теперь мой дом не кажется мне таким уж маленьким».

Однажды раввин Хаим стоял у окна, смотрел на улицу и увидел прохожего. Он постучал в окно и пригласил его войти в дом. Когда тот вошел, раввин Хаим спросил:

— Ответь мне, если ты найдешь кошелек, в котором будет много денег, что ты сделаешь? Вернешь его хозяину или оставишь себе?

— Ребе, если я буду знать, кому принадлежит кошелек, то тотчас же верну его.

— Ты дурак, — сказал раввин Хаим и выгнал прохожего.

Через какое-то время он увидел другого прохожего и тоже пригласил его в дом.

— Скажи, если на улице ты найдешь кошелек с золотом, ты вернешь его хозяину?

— Зачем? Если человек дурак и не следит за своим кошельком, почему я должен возвращать его?

— Ты жадный, и у тебя нет совести, — сказал Хаим. — Уходи.

Затем Хаим позвал третьего прохожего и задал ему тот же вопрос.

— Ребе, разве могу я заранее знать, что будет со мной, когда я найду кошелек, и сумею ли оградить себя от злого соблазна, — отвечал человек. — Я не могу исключать того, что он возобладает надо мной и я заберу себе то, что принадлежит другому. Но может быть, Бог даст мне силы справиться с искушением, и я верну кошелек законному владельцу.

— Это мудрые слова, — воскликнул Хаим, — которые сказаны мудрым человеком!

Лекарства для страха перед Богом

Однажды ученый, но очень скаредный еврей пришел в дом к раввину Аврааму.

— Уважаемый рабби, — сказал он, — я слышал, что ты даешь людям удивительные лекарства, исцеляющие от любых недугов. Дай мне лекарство, которое поможет мне бояться Бога!

— У меня нет такого лекарства, — ответил Авраам, — но я могу дать тебе лекарство, которое научит тебя любить Бога.

— Конечно, этого я хочу еще больше. Дай мне его!

— Это лекарство, — сказал раввин Авраам, — любовь к ближнему.

Однажды ученик спросил умудренного опытом раввина:

— Ребе, мы слышали, что в давние времена бывало так, что люди видели Бога своими собственными глазами, встречались с ним. Было и так, что Бог ходил по земле, говорил с людьми, называл их по именам. Бог был очень близко к людям. Что же случилось, почему сейчас его не видно, почему мы не можем поговорить с ним? Он прячется, он куда-то ушел? Куда? Почему он забыл нас, почему он больше не ведет в темноте людей, не наставляет на путь истинный?

Раввин внимательно выслушал своего ученика и сказал:

— Сын мой, Бог и сейчас там, где был раньше, где он был всегда. Но люди просто забыли, как склоняться так низко, чтобы иметь возможность видеть его.

Однажды к раввину пришел сапожник и спросил:

— Скажи мне, ребе, как я должен поступить с утренней молитвой? Большинство моих клиентов — люди совсем небогатые, у них всего по одной паре обуви, которую я обычно беру вечером и работаю всю ночь. Часто к рассвету я не успеваю закончить работу, а ведь людям обувь нужна утром, до начала работы. Как же мне быть с утренней молитвой?

— А как ты обычно молишься?

— Я проговариваю быстро молитву и возвращаюсь к работе. А иногда я даже пропускаю молитву. Но часто мне становится не по себе, я чувствую, что потерял что-то важное, и когда поднимаю молоток, то чувствую вздох своего сердца, сожалеющего, что у меня совсем нет времени на утреннюю молитву.

— Поверь мне, — ответил раввин, — этот вздох для Бога гораздо дороже самой молитвы.

Два брата, которые всю свою жизнь прожили в городе, за высокой городской стеной, и не видели ни полей, ни лугов, решили однажды отправиться в путешествие и узнать наконец, что же такое деревня.

Шли они по дороге и увидели пахаря.

— Что делает этот человек? Зачем он раскапывает землю и оставляет глубокие полосы на прекрасной ровной земле, покрытой нежной травой?

Затем, когда пахарь стал бросать в борозды зерна пшеницы, братья воскликнули:

— Как же глуп этот человек! Он бросает великолепную пшеницу прямо в грязь! Разве так можно?

Наконец братья дошли до деревни.

— Не нравится мне здесь, — сказал один из братьев, — странные люди живут в деревне, пойду-ка я обратно в город.

Но второй брат решил все-таки остаться в деревне. Прошло немногим более месяца, и он увидел, как засеянное пахарем поле стало покрываться зелеными побегами. Это так его впечатлило, что он тут же написал письмо брату, чтобы тот приехал и своими глазами увидел, какие перемены произошли в деревне. И действительно, когда брат приехал, то восхитился и тоже решил остаться в деревне.

Так они и жили некоторое время вместе, когда увидели, как пахарь взял серп и стал срезать созревшую пшеницу.

— Боже, — воскликнул нетерпеливый брат, — этот человек таки ненормальный! Он пахал землю, бросал в нее зерна, работал несколько месяцев, чтобы вырастить такую великолепную пшеницу, а теперь берет и срезает ее! Нет, мне все-таки не нравится деревня, я ухожу в город!

Но его брат, обладавший большим запасом терпения, решил посмотреть, что же будет дальше. Он увидел, как пахарь убрал урожай в амбар, отделил зерно от мякины, и узнал, что земледелец собрал пшеницы во сто крат больше, чем посеял весной. Это привело его в восторг, и он наконец понял, что все, что делал пахарь, имело смысл и свою цель.

Так же происходит и с замыслами и деяниями Бога — все, что Он ни делает, нам во благо. Однако простому смертному, который видит лишь ничтожную часть сотворенного Им, невозможно понять всей сущности и смысла Его деяний.

Как-то раз на собрании мудрецов-толкователей Торы один из них в одиночестве противостоял всем остальным. Он по-своему толковал один из разделов Святого Закона, другие же мудрецы давили на него, требуя изменить свое мнение. Но мудрец, несмотря на давление, знал, что он прав и что Бог на его стороне. В конце концов старый раввин обратился к Богу:

— Боже, я знаю, что я прав, так пусть в доказательство моей правоты все реки потекут вверх по горам!

И в тот же миг все реки потекли вспять. Однако на его противников это совершенно не произвело впечатления.

Бедный раввин снова взмолился:

— Боже, если ты признаешь мою правоту, пусть тогда все деревья склонятся к земле.

Так и случилось, в тот же миг деревья склонились к земле. Но остальные раввины как были при своем мнении, так при нем и остались.

И снова раздалась мольба раввина:

— Боже, чтобы доказать им мою правоту, пусть покосятся стены в этом здании.

И стены покосились. Но тут раздался голос главного раввина:

— Не ваше дело вмешиваться в спор мудрых людей! — крикнул он стенам, и те выпрямились. Однако из-за уважения к раввину, который в одиночку отстаивал свою правоту, выпрямились не до конца.

Наконец с неба раздался Голос:

— Чего вы спорите? Если вам сказано, делайте так-то и так, значит, делайте так-то и так!

Но даже Голос с неба не переубедил главного раввина.

— Ты дал нам Тору, — сказал он, — но толковать ее — наше дело!

У раввина Иоханана бен Заккая умер сын. Его ученики, уважая скорбь учителя, пришли утешать его.

Первым был раввин Элиэзер.

— Учитель, я пришел утешить тебя. Разрешишь ли ты произнести мне слово утешения в минуту, когда скорбь овладела всеми твоими мыслями?

— Говори.

— Вспомни, учитель, что когда у Адама умер сын, он утешился в своей скорби. Ведь сказал же он: «Бог милостив, и он даровал мне другого сына вместо Авеля!» Утешься и ты!

— Скажи, — ответил ему раввин Иоханан, — разве мне сейчас мало моей собственной скорби? Зачем же ты напоминаешь еще и про скорбь Адама?

Следующим пришел раввин Иошуа:

— Учитель, разрешишь ли ты сказать мне слово утешения?

— Говори.

— У Иова было много сыновей и дочерей, и все они погибли в один день. И Иов утешился, он сказал себе: «Бог дал, Бог взял. Благословенно будь имя Господне!» И в этих словах он нашел утешение. Утешься и ты, учитель!

— Разве мало мне сейчас моей собственной скорби, — ответил раввин Иоханан, — что ты напоминаешь мне о скорби Иова?

Вошел раввин Иосе и задал тот же вопрос:

— Учитель, позволишь ты сказать тебе слово утешения?

— Да.

— У Аарона было двое взрослых сыновей, и оба они погибли в один день. Но Аарон утешился, ибо сказано: «И Аарон молчал». В такие моменты жизни возможность молчать и есть утешение. Утешься, учитель!

— Разве недостаточно мне сейчас скорби, что ты говоришь мне о скорби Аарона?

Пришел и раввин Симеон сказать свое слово утешения:

— У царя Давида был сын, и когда он умер, Давид утешился, ведь сказано: «И Давид утешил свою жену, и она снова родила. И назвал он сына именем Соломон». Утешься, учитель!

— Разве мало мне в эту минуту своей скорби, что ты напоминаешь мне о скорби Давида?

Пришел к Иоханану и раввин Элазар бен Азария. Увидев, что он подходит к дому, раввин Иоханан спешно сказал слуге:

— Бери скорей сосуд для умывания и иди за мной в ванную. Это великий человек, мне не устоять перед ним, и потому я хочу уйти.

Но раввин Элазар успел войти раньше. Он сел перед раввином Иохананом и обратился к нему:

— Я расскажу тебе притчу, учитель. Однажды царь отдал на хранение одному человеку свое самое дорогое сокровище. Этот человек каждый день со вздохом повторял: «Какой же тяжелый груз свалился на меня! Когда же я

наконец буду освобожден от обязанности хранить царское сокровище?» Так произошло и с тобой, учитель. Бог отдал тебе на хранение сокровище — твоего сына. Он ревностно изучал Тору, труды и поучения наших мудрецов. И он чистым и безгрешным ушел из этого мира. Разве не утешение, что ты безупречно вернул сокровище, отданное тебе Богом на хранение?

— Я не сомневался в тебе, Элазар! — воскликнул раввин Иоханан. — Только ты по-человечески просто и сердечно утешил меня.

К раввину Леви пришел молодой человек и горестно спросил:

— Учитель! Скажите мне, почему меня никто не любит, особенно девушки?

— Потому что ты сам никого не любишь, — ответил ему раввин Леви, — и прежде всего себя.

Двое спорщиков пришли к раввину и попросили разрешить их спор.

— Помогите нам, ребе, — начал разговор один из них. — Мой сосед отнял у меня землю. На этой земле работал еще мой отец, и значит, она по праву принадлежит мне.

— Ты прав, — сказал ребе, выслушав его.

После этого свое слово сказал второй спорщик:

— Ребе, земля, из-за которой мы поспорили, принадлежала моему деду, и он дал ее на время в пользование отцу моего соседа. Поэтому я считаю, что она по праву моя.

— И ты прав, — сказал ребе.

Слышавшая этот разговор жена раввина удивилась и спросила у мужа:

— Как же так может быть? Не могут же они оба быть правыми!

— Жена, и ты тоже права, — ответил раввин.

К умирающему раввину Иоханану пришли его ученики:

— Учитель, благослови нас! — попросили они.

— Да будет на то воля Господа, — сказал Иоханан, — чтобы страх перед Богом был у вас так же силен, как и страх перед людьми.

— И это всё, учитель? — удивились ученики. — Ты считаешь, что этого достаточно?

— Да. Вы ведь знаете, что преступник, совершающий преступление, говорит только одно: «Только бы меня никто не заметил!»

Где может быть пропитание?

Раввин Леви шел однажды по улице, как вдруг его чуть было не сбил торопившийся куда-то человек.

— Куда ты бежишь? — спросил раввин Леви.

— Я ищу себе пропитание, — ответил человек.

— Но скажи мне, ты уверен, что пропитание бежит впереди тебя, так что за ним надо гнаться? — заметил раввин Леви. — Ведь вполне вероятно, что оно у тебя за спиной и тебе надо остановиться и подождать, пока оно само придет к тебе. А ты бежишь от него.

Пришел к раввину Мойша и заявил, что хочет развестись с женой.

— Мойша, подумай, зачем ты это делаешь? — стал уговаривать его раввин. — Твоя жена красивая, опрятная, хорошая хозяйка. О такой мечтает любой мужчина, а ты хочешь ее бросить.

Мойша на это ничего не ответил, а только снял туфлю с правой ноги и поставил ее перед раввином.

— Зачем ты суешь мне свою туфлю? — рассердился раввин. — Какое она имеет отношение к нашему делу?

— Ребе, ты видишь, какая это красивая туфля, как она приятна и начищена, и все это видят, и многим хочется и себе иметь такую. Но только я один знаю, как же сильно она мне жмет!

Однажды купец по имени Иосиф отправился в другой город, чтобы с выгодой продать там пшеницу. Уезжая, он пообещал своей жене: «Как только продам пшеницу, пошлю тебе телеграмму».

Поездка оказалась удачной. Иосиф с хорошей прибылью продал пшеницу, после чего отправился на почту, чтобы выполнить данное жене обещание. Он долго думал и наконец написал такие слова: «Продал с выгодой пшеницу. Приеду завтра. Люблю и целую. Иосиф».

Он заполнил бланк, но тут его начали одолевать сомнения. «Почему я пишу "продал с выгодой"? Разве я собирался продать свой товар с убытком? Ведь если я так напишу, моя жена подумает, что я просто сошел с ума». Подумав так, Иосиф взял и вычеркнул «с выгодой».

Но на этом сомнения Иосифа не закончились. «Почему я пишу "приеду завтра"? — подумал он. — А когда еще, в следующем месяце? Ведь я же сказал жене, что приеду на следующий день после того, как продам пшеницу».

Иосиф вычеркнул слова «приеду завтра» и стал размышлять дальше: «Вот я написал "продал пшеницу". А зачем я это пишу? Ведь моя жена и так знает, что я поехал продавать пшеницу, так что же еще я мог продать. И дальше: "люблю и целую". Разве я пишу чужой жене? Или завтра у моей жены день рождения?»

В общем, вычеркнул Иосиф слова «продал пшеницу», а также «люблю и целую».

Незачеркнутым теперь осталось только имя «Иосиф». «Я что, действительно сошел с ума? Моя жена и так знает, как меня зовут, так зачем об этом писать?»

В итоге Иосиф выбросил телеграмму в мусорное ведро и ушел с почты, довольный тем, что не написал глупостей и к тому же сэкономил деньги.

Однажды у раввина и богатого купца произошел такой разговор.

— Что ты обычно ешь? — спросил раввин у купца.

— Ребе, я довольствуюсь малым. Хлеб с солью и вода — вот и вся моя пища.

— Чего вдруг, что это тебе взбрело в голову?! — с упреком сказал раввин. — Брось эти глупости, ты должен каждый день есть жаркое и пить медовый напиток, как делают все богатые люди. Дай мне слово, что ты так и будешь делать.

При разговоре присутствовал один из учеников раввина. Его очень удивили слова раввина.

— Учитель, почему вы заставили купца изменить его образ жизни? Что плохого в том, что он ест только хлеб и пьет только воду?

— Если он каждый день будет есть мясо, — ответил раввин, — то поймет, что бедняку, который работает на него, нужен хлеб. Пока же ему достаточно воды и хлеба, он будет думать, что бедняки могут есть камни.

У одного человека был участок земли, который со временем стал больше похож на свалку — по всей его площади были разбросаны кучи мусора. В конце концов он продал его. Купивший землю человек очистил ее от мусора, выкопал колодец, посадил виноград и гранатовые деревья, а на свободных участках стал разводить цветы. Люди, проходившие мимо, не могли налюбоваться на эту красоту, настолько прекрасно выглядела бывшая свалка. Попал туда однажды и бывший владелец.

— Горе мне, горе! — запричитал он, увидев, во что превратилась его бывшая собственность. — Такую землю продал, такой красоты лишился!

Один человек, славившийся на всю округу своим гостеприимством, несколько дней гостил у своего знакомого. Когда он собрался уезжать, хозяин дома стал извиняться перед ним:

— Я прошу прощения, что не принимал тебя, как следовало бы.

— Ничего, — ответил гость, — вот когда ты приедешь ко мне, я приму тебя лучше.

Вскоре знакомые поменялись местами. Г ость, войдя в дом и осмотревшись, был удивлен, что к его приезду не было сделано никаких особых приготовлений. Хозяин, видя недоумение гостя, объяснил:

— Я пообещал тебе, что приму тебя лучше, чем ты принимал меня. Ты встретил меня и обращался со мной как с чужим, я же принимаю тебя как члена своей семьи.

Однажды в саду царь Давид увидел, как шершень расправлялся с пауком. «Зачем ты создал этих тварей, Господи? — подумал Давид. — Какой в них прок? Шершень не делает ничего полезного и только портит соты. Паук каждодневно ткет паутину, а одеться ему не во что».

Как только он это подумал, с неба раздался Голос:

— Давид, ты сомневаешься в целесообразности созданных Мной тварей? Придет время, и ты будешь нуждаться в них!

Спустя время, спасаясь от преследований Саула, царь Давид оказался в пещере. Надежд на спасение было мало, но Бог послал паука и тот заткал вход в пещеру. Когда Саул подошел к пещере и увидел паутину, он решил, что в нее давно никто не входил, и ушел ни с чем. Давид, выйдя невредимым из пещеры, восхвалил Господа и готов был буквально расцеловать паука.

После этого настало время Давиду идти за Саулом. Он должен был захватить копье Саула и сосуд с водой. Давид узнал, что Саул расположился на одном из холмов, и пошел в то место. Саул спал в шатре, а перед входом в него лежал Авенир, один из военачальников Саула — настоящий исполин, своим телом занимавший все пространство вдоль шатра так, что войти в него было невозможно. Был только единственный шанс — пройти под коленями гиганта, которые он держал согнутыми. Давид пробрался в шатер, взял копье и сосуд и собирался уходить. В этот момент Авенир начал выпрямлять ноги, которые, как две колоды, опускались над Давидом.

— Господи! — взмолился Давид. — Разве ты оставил меня? Помоги мне!

В этот момент прилетел шершень, который ужалил Авенира в ногу. От неожиданности гигант снова стал сгибать ноги, и Давид успел выйти из шатра.

После этого он воспел хвалу Господу.

Иноверец пришел к раввину и сказал:

— Я приму твою веру, если ты научишь меня всей Торе, пока я смогу стоять на одной ноге.

Раввин рассердился, обругал его, даже замахнулся на него и в конце концов прогнал.

Тогда иноверец пошел к Гиллелю^{1}. Гиллель обратил его, сказав при этом:

— «Не делай ближнему того, чего себе не желаешь», — в этом заключается вся суть Торы. А все остальное — есть толкование. Иди и учись.

Однажды один человек спросил известного мудреца:

— Почему я должен выполнять заповеди Торы, если я не понимаю их смысла?

— Если тебя одолевает болезнь, — отвечал мудрец, — ты зовешь врача. Он дает тебе лекарство. Ты зачастую не понимаешь, почему он дает тебе именно это, а не другое лекарство. Но ты веришь врачу, веришь в то, что он сумеет тебя излечить. А теперь скажи, разве меньше ты должен доверять Богу, который лечит твою душу?

Молодой человек, одетый и подстриженный по последней моде, пришел в синагогу местечка Бельцы и обратился к ребе с вопросом:

— Скажите, ребе, а как одевался Авраам, наш предок?

— Я не знаю, сынок, ходил ли он по Земле Израиля, одетый, как мы, — в лапсердак и сподик^{2}. Однако я точно знаю, как он выбирал себе одежду. Он смотрел, как одевались неевреи, и… одевался иначе.

Как-то раз заспорили двое о том, можно ли рассердить Гиллеля.

— Вот увидишь, — сказал один из них, — уж я-то выведу его из терпения!

В общем, заключили они пари и поспорили на четыреста зуз.

Было это в канун субботы, когда Гиллель собирался купаться. Человек, который обещал рассердить Гиллеля, проходя мимо дверей его дома, стал выкрикивать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Гиллель оделся и вышел к нему:

— Что тебе нужно, сын мой?

— Я хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, я весь во внимании.

— Скажи мне, почему у вавилонян головы неправильной формы?

— Сын мой, ты, без сомнения, задал мне важный вопрос. Это все оттого, что у вавилонян нет хороших повитух.

Спорщик ушел, но через некоторое время вернулся и вновь принялся выкрикивать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Гиллель, как и в прошлый раз, вышел к нему и спросил:

— Что угодно тебе, сын мой?

— Хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Отчего у тармудян глаза больные?

— И это важный вопрос, сын мой, очень важный. У тармудян больные глаза, должно быть, оттого, что они живут в песчаных местностях.

Тот человек ушел, но вскоре опять вернулся и принялся кричать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и вышел к нему:

— Что ты хочешь, сын мой?

— Хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Скажи мне, отчего у апракийцев такие широкие ступни?

— Важный вопрос, сын мой, задал ты мне, очень важный. Мой ответ такой — оттого, что они живут среди болот.

— Много еще вопросов я имею к тебе, но боюсь рассердить тебя.

— Не бойся, сын мой, спрашивай обо всем, что желаешь.

— Тогда скажи, тот ли ты Гиллель, которого величают князем израильским? — Да.

— Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!

— Но почему?

— Потому, что из-за тебя я потерял четыреста зуз.

— Будь же впредь осмотрительней, сын мой. Не один раз ты четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся.

Некий человек плохо отзывался о рабби, но однажды его одолели угрызения совести, и он решил попросить прощения, сказав, что согласен на любое наказание. Тогда рабби велел ему взять несколько пуховых подушек, распороть их и пустить пух по ветру.

Человек сделал то, что велел рабби.

— А теперь иди и собери пух, — сказал рабби.

— Но это невозможно! — воскликнул человек.

— Конечно, невозможно. И хотя ты можешь искренне сожалеть о содеянном тобою, но так же невозможно исправить зло, причиненное словами, как и собрать весь пух.

Каждый раз, когда Гиллель уходил из академии, его ученики спрашивали:

— Куда ты идешь, учитель?

— Иду совершать угодное Богу дело, — отвечал Гиллель.

— А какое именно?

— Купаться.

— Разве такое дело угодно Богу?

— Это бесспорно, дети мои. Посмотрите, в театрах и цирках есть статуи царей, и есть человек, который моет и чистит их, и не только получает за это плату, но и пользуется почетом. А человек, созданный по образу и подобию Божию, тем более должен соблюдать свою чистоту.

Жил на свете раввин, который очень гордился своей верой в Бога и постоянно напоминал об этом окружающим, говоря: «Я верую в Господа». Однажды случилось наводнение, вода прибывала с каждым часом. В дом к раввину пришли его соседи и сказали:

— Ребе, вода скоро все затопит, мы уходим, пошли с нами.

— Нет, я остаюсь. Я верую в Бога и знаю, что он спасет меня.

Вода продолжала прибывать. Мимо дома раввина проплывала лодка, и сидящие в ней люди сказали:

— Ребе, здесь есть еще одно место, идите к нам.

— Нет, я не пойду, — отвечал раввин, — я останусь здесь. Господь со мной, я верую в Него, и Он спасет меня.

Так происходило еще два раза: лодки проплывали мимо дома раввина, но тот отказывался в них садиться, уповая на веру в Бога. Наконец вода полностью затопила дом, и раввин утонул.

На небесах раввин встретил Бога.

— Боже, я ведь так сильно верил в Тебя, почему же Ты позволил мне утонуть?

— Но ведь я пытался спасти тебя, — ответил Бог. — Сначала к тебе пришли люди и предупредили об опасности, затем мимо твоего дома по моей воле трижды проплывали лодки. Но ты отказался в них сесть. Как же еще Я мог спасти тебя?

Невоспитанный джинн

Однажды, когда раввин Нафтали и его жена Ребекка работали в огороде, лопата раввина на что-то наткнулась, и он достал из-под земли старинную, запечатанную сургучом бутылку. Когда Нафтали открыл ее, оттуда выскочил джинн.

— О великий Нафтали! — воскликнул джинн. — Как я тебе благодарен! Тысячу лет я провел в этой ужасной бутылке, и все это время я говорил себе: тому, кто меня освободит, я буду служить до скончания его дней! Я твой слуга, проси, что хочешь!

— Полезай назад в бутылку, — ответил ему раввин.

Джинн повиновался, после чего Нафтали крепко запечатал бутылку, привязал к ней камень, пошел на берег моря и швырнул бутылку с джинном.

— Что же ты наделал?! — набросилась на него жена. — Ведь этот джинн мог бы исполнить все наши желания, и мы могли бы жить, не зная забот!

— Во-первых, — ответил Нафтали, — что это за джинн, который за тысячу лет даже не смог самостоятельно выбраться из бутылки? Во-вторых, он обещал служить мне до скончания моих дней. Но подумай, вдруг через какое-то время ему покажется, что мои дни тянутся слишком долго? И в-третьих — и это самое главное, — он даже не потрудился представиться.