Притяжение любви

Глава 3

Прохладная сырая весна окрасила остров Келлис в ярко-зеленые цвета далекой островной страны, где все еще жили многочисленные семьи Келлис. Однако у острова Келлис было мало общего с далекой Ирландией. Расположенный в четырех милях севернее Марблхеда, штат Огайо, и в двадцати милях к югу от основной территории Канады, остров на озере Эри, площадью в 2800 акров, был оазисом летнего туризма. Добраться до него можно было лишь по воде или воздуху, поэтому основным источником существования для жителей острова был туризм. Когда осенью туристы уезжали, на острове оставалось едва более сотни постоянных жителей.

Спустя три недели после своего одинокого путешествия на остров, закончившегося так необычно и таинственно, Линдсей теперь уже с детьми снова направлялась туда.

— Почему мы никому не можем сказать, куда мы едем? — уже в пятый раз спрашивала Мэнди.

Линдсей стояла, держась, за поручень парома, и испытывала беспокойство. Высокие волны озера были окрашены в мрачные серые тона. Облака бежали быстрее парома, и она боялась, что вот-вот разразится буря.

— Мы никому ничего не говорили, потому что не хотим, чтобы за нами следили. — Джеф повернулся к сестре.

— А мне понравилось разговаривать с людьми из газеты. А симпатичная тетя с телевидения надписала мне свою фотографию.

— А маме не нравится, когда ты с ними разговариваешь, и папе тоже.

— Почему бы нам тогда не поехать куда-нибудь в другое место? Куда-нибудь подальше? Например, на Гавайи?

Хороший вопрос! Линдсей и сама не могла понять, почему ее так тянет к месту того происшествия… встречи… внезапного нападения. Она припоминала, как все это описывалось в газетах. Линдсей не была простым обывателем. Когда-то она была женой Стефана Дэниелса, нейрохирурга, теперь ставшего знаменитым. Кто-то в больнице, кому доставляла удовольствие пикантность ситуации — «растворенная психика» бывшей жены известного нейрохирурга, — допустил утечку информации.

Телерепортеры и газетчики подняли шум, требуя ее интервью. Бесчисленное множество специалистов-психологов, ни один из которых с ней не разговаривал, давали свою профессиональную оценку происшествия. Специалисты в области астрономии и физики пространно рассматривали возможности высадки на острове космического корабля.

Во все время этой шумихи, путаницы, неурядиц и откровенной лжи Стефан открыто ее поддержал. Он авторитетно защищал трезвость ее рассудка и здравость ума, никак не опровергая ее версии происшедшего. Случись все это с ним, ей было бы очень трудно поверить в истинность его рассказа.

— Я надеюсь, что, — она наконец-то обратилась к дочери, — никто не узнает о нашем приезде сюда. А если все-таки это обнаружится, то вряд ли кто-нибудь рискнет забраться так далеко для интервью.

— Бабушка говорит, что людям уже все это неинтересно, — сказал Джеф.

— Думаю, она права.

— С тех пор как репортеры приезжали сюда и заявили, что на поле нет никаких следов посадки космического корабля.

Линдсей смотрела на вздымавшиеся волны.

— Я знала, что они ничего не найдут, Джеф. То, что со мной произошло, было случайностью. Люди на корабле не ожидали, что их увидят, и не хотели этого. И конечно, они предусмотрительно уничтожили все следы своего пребывания.

— Я верю тебе, мамочка.

Она обернулась и потрепала его по голове.

— Я знаю, и не думай, что я не благодарна тебе.

— Насколько благодарна?

— Ну… не настолько, чтобы увеличить твои карманные деньги.

Линдсей обняла детей, так как паром уже причаливал. Затем все вместе они спустились на главную палубу за своей машиной.

Через полчаса они уже ехали по короткой дороге к дому. Летом паром ходил каждые полчаса до самой полуночи. Но большинство путешественников, пользовавшихся паромом, имели велосипеды или брали напрокат тележки для гольфа, чтобы ездить по асфальтированным дорогам острова длиной всего пятьдесят миль.

Обычно Линдсей привозила фургон с продуктами на все лето, но, припарковав его у дома, она им не пользовалась до самого отъезда с острова. Прелесть пребывания на острове заключалась в медленном, размеренном ритме жизни.

С самого начала этот коттедж стал для Линдсей настоящим домом. Дети тоже любили его. Стефан же был всегда слишком занят, и за все лето едва ли набиралось несколько дней, которые он проводил здесь с ними.

— Кто это? — Мэнди указала в окно на человека, копавшегося у клумбы на краю их лужайки. Эта клумба принадлежала обитателям ближайшего к ним дома — их разделяло примерно полквартала.

— Я не знаю. — Линдсей подняла руку, приветствуя незнакомца, и обогнула лужайку.

Мужчина тоже махнул рукой в ответ. Линдсей успела заметить только копну русых волос и широкие плечи незнакомца.

— Что случилось с Рэндолфами? — Джеф широко открыл окно и постарался высунуть голову как можно дальше, чтобы посмотреть назад.

— Они просто арендовали коттедж. Кажется, теперь он принадлежит этому человеку и его семье. Может быть, Рэндолфы приедут позже.

— Мне не нравятся Рэндолфы. У них нет сыновей.

— А мне нравятся, — сказала Мэнди. — У них нет мальчишек.

— Возможно, в этом году будут и девочки и мальчики. — Линдсей въехала на дорожку, ведущую к дому. — Но прежде чем выяснить это, мы должны распаковать вещи.

Они выгружали из машины коробку за коробкой. В магазинах острова имелись лишь самые необходимые продукты, поэтому Линдсей привозила много припасов на все лето. Пока дети распаковывали свои вещи, она заполнила морозилку и холодильник, разложила по полкам консервы и продукты.

Семикомнатный коттедж был хорошо проветрен и вычищен и готов принять своих хозяев. Она хорошо поработала и привела все в порядок, когда приезжала сюда несколько недель назад.

— Кто-то был в моей комнате. — Мэнди проскользнула на кухню.

— Ты говоришь, как маленький медвежонок. — Линдсей улыбнулась дочери. — Кто-то сломал твой стул и съел твою кашу.

— Но там действительно кто-то был, мамочка.

— Я там была, когда приезжала раньше. Открывала окна, пылесосила, вытирала пыль.

— Кто-то переложил мою одежду. Шорты теперь лежат в верхнем ящике, а рубашки — в нижнем.

Линдсей попыталась вспомнить, открывала ли она ящик в комнате Мэнди, хотя и не представляла, зачем бы она стала это делать. Мэнди оставила совсем немного прошлым летом — только несколько летних вещичек, которые были ей велики.

— Наверное, ты просто забыла, куда их положила. — Линдсей вытащила банан из коробки, которую разгружала, и протянула Мэнди.

— Ничего я не забыла. Прошлым летом я еще не могла дотянуться до верхнего ящика.

— Ну тогда это я все переложила.

— Но ты же не помнишь точно?

Линдсей не хотелось объяснять дочери, что она все еще страдает от провалов в памяти после того случая.

— Работы было так много. Я торопилась. Вероятно, я все переложила.

— И игры в гостиной тоже? Скрэббл сейчас лежит в самом низу. Это наша любимая игра, и она всегда была сверху.

Линдсей смутно вспоминала, как вытирала пыль с коробок с играми, но не перекладывала их. Делать это было незачем.

— Не стоит волноваться, дорогая. Вот если ты обнаружишь пропажу чего-либо, тогда будет причина для беспокойства.

— К нам кто-то пришел. — Мэнди бросила кожуру от банана в корзинку и побежала к двери.

— Мэнди, подожди. — Линдсей бросилась за ней. Что-то сжалось в груди. Никогда прежде она не боялась ничего на острове. Теперь же существовала масса причин для беспокойства, от вездесущих и назойливых репортеров до пришельцев. — Подожди, я посмотрю, кто это, — сказала Линдсей. Она подошла к окну и отдернула прозрачную занавеску, разглядывая входную дверь. У двери спокойно стоял мужчина, которого они видели на лужайке по пути к дому. — Открой!

Мэнди охотно распахнула дверь.

— Здравствуйте! Вы наш новый сосед?

— Я все лето буду жить в доме на краю дороги. — Он улыбнулся.

— А что случилось с Рэндолфами? Я имею в виду людей, что жили там прошлым летом.

— Мне кажется, они больше не приедут.

— У вас есть дети?

— Мэнди, хватит задавать вопросы! — Линдсей подошла к дочери и опустила руку на ее плечо. — Входите. Я — Линдсей Дэниелс, а это Мэнди… — Она услышала шум позади себя и увидела Джефа. Он тоже был представлен.

— Я — Алден Фицпатрик. — Алден вошел в дом и протянул Линдсей руку. Ее рука утонула в его большой ладони.

— У меня нет знакомых по имени Алден, — сказала Мэнди, когда мужчина протянул руку и ей.

Он поздоровался с Джефом, прежде чем ответил:

— А разве мое имя такое необычное?

— Оно достаточно необычно, чтобы заинтересоваться, — промолвила Линдсей. — Это семейное имя?

Он помедлил с ответом.

— Нет.

— У вас есть дети? — заинтересовался Джеф.

— Мне кажется, вам лучше им ответить, — произнесла Линдсей, любуясь им. Алден Фицпатрик был интересный мужчина. Мимолетное впечатление не подготовило ее к появлению реального человека. Он был высок и широкоплеч, с четкими чертами лица, сильным и упрямым подбородком, явно показывающим необходимость считаться с его обладателем. Густые волнистые волосы отливали бронзой, а глаза светились яркой озерной голубизной. Когда он улыбнулся, его глаза стали еще ярче.

— Дети? Нет.

— О черт. — Мэнди затрясла головой. — А вы собираетесь здесь оставаться на все лето?

— Мэнди! — Линдсей опять притянула к себе малышку. Ее пальцы предупреждающе сжали плечико дочери.

Алден рассмеялся.

— Не сомневаюсь, что тебе хотелось бы с кем-нибудь поиграть?

— А у вас есть собака? — спросил Джеф.

— Нет, боюсь, что нет, — помедлив, ответил Алден.

— Чем мы можем вам помочь, мистер Фицпатрик? — спросила Линдсей.

— Ничем, честно говоря. Я просто хотел познакомиться.

Интересно, так ли это на самом деле? Во время разговора его ясные голубые глаза внимательно осмотрели все вокруг. У него не было ни детей, ни собаки, тем не менее он проводил лето на этом тихом острове на озере Эри, когда большинство мужчин его возраста — по ее мнению, ему где-то чуть больше тридцати — должны усердно заниматься своей карьерой или если уж отдыхать, то либо заниматься гольфом, либо плавать с аквалангом… По натуре она не была подозрительна, но последние недели научили ее осторожности.

— Я рада, что вы зашли, — сказала она. — Вам нравится здесь на острове?

— Это очень красивое место.

Она отметила, что он медлил с ответами всего несколько мгновений. Когда-то у нее был приятель, который слегка заикался, и он справлялся со своим недостатком, стараясь точно воспроизвести в уме слова, перед тем как отвечать. Она решила, что у Алдена либо та же проблема, либо это помогает ему скрывать правду.

— Вы в отпуске? — Она рискнула задать прямой вопрос.

— Отпуск? — Он широко улыбнулся. — Ну это уж точно не совсем то, чем я обычно занимаюсь.

— А чем вы обычно занимаетесь?

— Я врач.

— В самом деле? Отец моих детей — нейрохирург. А у вас какая специализация?

Вопрос показался ему довольно странным.

— Специализация? Я принимаю всех пациентов, которые ко мне обращаются.

— Значит, вы терапевт, — сказал Джеф.

— Насколько я могу судить, любой врач необходим на этом острове. Значит, если вам будет нужно что-либо этим летом, просто позвоните.

— Это очень приятно. Обычно доктора не хотят принимать пациентов во время отпуска, — удивилась Линдсей.

— Я могу позабыть свою специальность, если у меня не будет практики.

Пальцы Алдена задержались на дверной ручке. Его руки напомнили Линдсей широкие с длинными пальцами ладони Стефана.

— Я ухожу. Я только хотел сказать, что кто-то построил домик на дереве в ста ярдах от моего дома. Ну для меня он, конечно, несколько маловат, но дети могли бы в нем играть все лето.

— Дом на дереве? — Глаза Джефа округлились. — Я не помню никакого дома на дереве.

Линдсей также ни о чем таком не помнила. Неужели они его проглядели прошлым летом?

— Я уже лазил на дерево, чтобы посмотреть, — сказал Алден. — Он очень устойчив и расположен не так уж высоко, так что можно не волноваться. Почему бы вам не прийти и не взглянуть на него попозже?

— Можно? — вместе выдохнули Джеф и Мэнди.

— Ну почему нет? — Но вопреки своим словам Линдсей не хотелось позволить им это.

Что, если Алден не тот, за кого себя выдает? Что, если он только притворяется другом, а на самом деле ему просто нужны новости? С другой стороны, вряд ли репортер пошел бы на такие трудности, чтобы завоевать ее доверие. Кроме всего прочего, есть же люди, которые «постоянно общаются» с НЛО. Ее история была гораздо менее сенсационной, чем, например, жителя Айовы, который заявил, что его недавно забрали на космический корабль, где он встретил Элвиса и Авраама Линкольна.

В то же время людей больше всего интересуют знаменитые личности. Она бывшая жена Стефана и сама широко известна благодаря своим работам. Поэтому, конечно, она представляла собой гораздо больший интерес, чем фермер из Айовы или старушка из Нью-Мексико, которая совсем недавно встретилась с инопланетянами, по ее словам похожими на огромные зеленые помидоры на ножках из сельдерея.

— Хорошо, я буду дома весь день. Я вас встречу, — обратился Алден к детям. — Рад, что встретился с вами, Линдсей. Позвоните мне, если будет необходимо.

— И вы тоже, — вежливо ответила она. — Это маленький остров, и люди здесь заботятся друг о друге. — Она хотела, чтобы слова прозвучали как предупреждение, и если он понял, то ничем это не показал.

— Так и должно быть. — Он попрощался с детьми и еще раз пожал ей руку. Затем ушел.

За последние недели Линдсей старалась полностью забыть ту ночь, когда она встретилась с существами с другой галактики. Сейчас же, захваченная тайной сверкавших вдалеке молний, она вернулась к воспоминаниям. Они были очень нечеткими, поверхностными, но это не огорчало ее. Каким-то образом она понимала, что не должна была что-либо запомнить, как и не должна была оказаться утром на обочине дороги. Все произошло совсем не так, как предполагалось, с того самого момента, как она увидела огни в поле.

И где находятся эти существа сейчас? Какую далекую звезду они исследуют? Что они узнали о нас?

Начинался дождь, но, захваченная своими мыслями, она не обратила на это внимания. Все, что с ней случилось, было настолько выше пределов человеческого понимания, что естественной реакцией окружающих была подозрительность. В течение нескольких часов, а может просто мгновений, она являлась частью чего-то таинственного, что невозможно выразить словами. Но теперь все исчезло. Она снова мать двоих прекрасных ребятишек, известная художница. Неожиданно чувство глубокого одиночества охватило ее, как будто что-то очень дорогое ушло из ее жизни.

Дождь усиливался, и она не могла больше не обращать на это внимания. Дети находились у Алдена, и надо было привести их домой, пока не началась буря. Она встала и направилась по каменистой тропинке к дороге.

Начался настоящий ливень. Ее охватил озноб, за несколько мгновений одежда промокла до нитки. Прикрыв рукой глаза, она вглядывалась вдаль, пытаясь увидеть детей, но ничего не могла разглядеть дальше двадцати ярдов. Линдсей громко позвала их и ускорила шаги.

На полпути к дому Алдена она услышала шум двигателя и, удивленная, отступила в траву. Из плотной пелены дождя появился «пежо». Открылась дверца, и знакомый голос позвал ее.

— Стефан? Что ты здесь делаешь? — Облегченно вздохнув, она села в машину.

— Спасаю своих детей и жену.

— Ты вовремя. — Она обернулась и увидела Джефа и Мэнди, промокших насквозь и притихших на заднем сиденье машины. — Почему вы не вернулись домой до дождя? Я велела вам возвращаться сразу же, как только начнут надвигаться тучи.

— Но мы не видели неба из-за деревьев, — смущенно заерзала Мэнди. — И мы забыли.

— Нехорошо забывать такие вещи. Дом на дереве — плохое укрытие от дождя.

— Это сказал и Алден. Он пришел перед самым дождем и велел нам слезть. Мы как раз направлялись домой, когда папа нас увидел.

— Кто этот человек? — спросил Стефан. — И что Джеф и Мэнди делали в его доме в эту бурю?

Линдсей слишком хорошо знала Стефана. Его голос становился угрожающе-спокойным, а слова — более отчетливыми именно в моменты неприятностей и волнения.

— Он наш новый сосед. — Ее злость удивила ее саму, придя на смену благодарности. — Он разрешил детям поиграть в домике на дереве рядом с его коттеджем. Я не могу держать их все время дома. И то, что они промокли, не убьет их.

— Но молния убивает!

— Их предупредили, чтобы они вернулись домой, если погода ухудшится.

— Ну ладно. Я рад, что оказался на месте.

— Я тоже рада. Но все окончилось бы хорошо, даже если бы тебя здесь не было. Алден находился с детьми, и я уже направлялась к ним.

— Ты промокла. Тебе бы надо заняться собой.

— Кстати, что ты здесь делаешь? Почему ты на острове?

Стефан остановил машину у входа и выключил двигатель.

— У моего адвоката коттедж на другой стороне. Этим летом он не собирается здесь часто бывать, и поэтому разрешил мне им пользоваться в любое время. У него здесь машина.

Она не стала напоминать, что он никогда не пользовался их собственным коттеджем, пока был его хозяином. Дети прислушивались к их разговору, а она и так уже сказала слишком много.

— Входи, пожалуйста. Я приготовлю какао.

— С алтеем?

— Конечно, но сначала нужно обсохнуть и переодеться.

— А можно нам будет опять сходить к Алдену? — спросил Джеф. — В доме на дереве так здорово! Он большой, в нем есть стол и стулья. Там даже есть полки для вещей.

— С условием, что вы будете возвращаться домой, когда вам сказано. — Бросив взгляд на Стефана, она поняла, что ему не понравились ее слова, но не стала оправдываться. Дети выбрались из машины, и она последовала за ними, не дожидаясь Стефана. Оказавшись внутри, она прямиком отправилась в свою комнату и сняла промокшую одежду. Вытершись насухо, надела юбку и блузку и спустилась вниз.

Она обнаружила Стефана на кухне. Он аккуратно расставлял на столе кружки, четыре ярко расписанные кружки с их именами. Линдсей никогда и не убирала его кружку, как будто всегда ожидала его возвращения.

— Тебе не в чем меня обвинить, — начала она, не дожидаясь его вопросов. — Дети не всегда слушаются. Если бы ты знал их получше, то понял бы.

Он поднял на нее глаза. Выражение его лица не изменилось.

— На кого ты сердишься, Линдсей?

Она не знала, что ответить. Она редко сердилась, и ей было трудно объяснить даже самой себе, что происходит.

— Ты знаешь, я считаю тебя хорошей матерью. В противном случае я не позволил бы детям оставаться с тобой.

— Извини. — Она подошла к стенному шкафу и достала какао.

— Ты расстроилась, увидев меня здесь?

— Ты за мной наблюдаешь!

— Я хотел посмотреть, как вы устроились. Я знал, что, если я предложу свою помощь, ты откажешься.

— Было время, когда я отдала бы все на свете, лишь бы ты приехал сюда!

— Я знаю.

— Алден тоже врач. Он терапевт и будет здесь все лето заниматься какой-то работой.

— Тебе не кажется странным, что он может быть свободным все лето?

— Ты его видел. Он не показался мне бывшим убийцей.

— Но может быть, он из газетчиков?

— Неужели ты считаешь, что я об этом не подумала? — Она поставила какао на стол и глубоко вздохнула. — Прости, я не понимаю, что со мной сегодня творится.

— Ты не рассердишься на меня, если я попробую угадать?

Она покачала головой. Он подошел к ней сзади так близко, что сквозь тонкую шелковую блузку она ощутила тепло его тела.

— Мне кажется, что возвращение сюда, даже если у тебя и была в этом необходимость, вовсе не так просто. Это растревожило твои воспоминания. Не так ли?

— Это так. Но вовсе не те воспоминания, о которых ты думаешь?

— Нет?

Она повернулась. Он был всего в нескольких дюймах, но не отодвинулся.

— Не плохие воспоминания, а хорошие, Стефан. Память о тех редких моментах, когда мы были здесь вместе.

Линдсей следила за выражением лица Стефана. Оно менялось, но менялось так неуловимо. Она не осмеливалась признать, что чувство одиночества, переполнявшее ее совсем недавно, вдруг исчезло, как прекратилась буря снаружи.