Притяжение сумрака

ГЛАВА 14

Касикадриэра была в гневе. Демоны никогда не видели повелительницу такой разъяренной. Она буравила их взглядом, требуя подробностей, хотя, в один момент, сама могла прочитать их в глазах каждого. Но… жена Люцифера любила слушать. Наблюдать за эмоциями рассказчика. Смаковать их, пробовать, а после, если сомневалась, проверять уже быстрым, но не очень приятным, для абонента, способом.

Красивая, хрупкая, утонченная, она не ассоциировалась ни с распрями, ни с войной. Но каждый в аду, и не только, знал, что именно Касикадриэра могла повлиять на решение Люцифера. Да и сама порой принимала такие решения, от которых у другой женщины голова кругом шла.

Только она была не просто женщина. Рожденная в одном из сильнейших миров вселенной, Касикадриэра по собственной воле стала верной подругой, супругой и соратницей повелителя ада. Болела и переживала за каждого жителя темного мира и всегда была на стороне правды. Какой бы та не была.

Для женщины вечное соперничество отца и сына уже стояло поперек горла. Гибли слабые миры и цивилизации. Из-за него Люцифер становился подавленным и надолго мог уйти в себя, а эти времена Касикадриэра тяжело переживала. Она истинно любила своего господина и хотела, чтобы мучения и гнев не касались его.

Но также как и ад, повелительница любила… землю. С ней у нее были связаны теплые воспоминания. Когда-то Касикадриэре довелось некоторое время жить там, в людском обличии и она, как никто другой знала, насколько человек слаб и беспомощен.

Он сам о себе не мог позаботиться, не говоря уже о том, чтобы защититься от параллельных миров.

Повелительница с самого начала трепетно относилась к Мэри. Волновалась, когда девушка делала свой выбор. Не хотела лишать ее счастья, предупредила о последствиях и… книга судеб не обманула. Все стало на свои места.

— Вы. Вы. Вы просто идиоты. Суть ваших желаний и действий мне вполне ясна, но… Я не понимаю… Как можно было пойти на такое? Как ты мог пойти? — Касикадриэра уставилась на Харона.

— Мы старались… — начал Аданай, хотя перебивать не имел права, но чувство вины, тяжелым грузом, легла на плечи.

— Знаю я. Все знаю, но от этого не легче. Вы поступили верно. Узнай Люцифер и об артефакте, и об измене Кадумара, не стал бы долго думать. Он бы не простил… Никому не простил… Хорошо повелитель задерживается, и я настояла, чтобы Асмодей все рассказал мне первой. Но… — женщина вдруг рассмеялась. — Я не сразу поверила тому, что он поведал. Только Мэри помогла мне открыть на все глаза.

Девушка стояла неподалеку и смотрела на Олотана. Складка на переносице и тонкая линия губ красноречиво рассказывали о состоянии демона, но она все равно держала голову, высоко вздернув подбородок. Просто была уверена в своей правоте.

Олотан считал немного иначе, хоть и знал… Всегда знал. Человеческого в его жене больше, чем демонического. Темная сущность никогда не сможет взять главенство над светлой. Слишком правильной была его Мэри. Она всегда такой была. Такую он ее захотел и до сих пор желал, также сильно, не смотря на упрямый характер.

— Немного задержалась и если бы еще чуть — чуть… Но, Кадумар призван. Люцифер будет в курсе обо всем уже сегодня вечером. Почему… — Касикадриэра умоляюще посмотрела на Харона. — Почему ты сразу не обратился ко мне? Как только нашел ее. Как только подозрения вспыхнули в твоем сознании.

Демон не мог ответить на этот вопрос. Он вообще ничего не мог сказать, потому — что сдерживал внутреннего зверя. Пытался это сделать. Обезумев, черная тварь рвалась наружу. Требовала, рычала, рвала внутренности когтями. Заставляла воспоминания вновь и вновь причинять боль слабости.

Да и что он мог ответить? Что вначале даже не подумал, о том, что будет с Сашей? В его голове клубилась лишь мысль о светлой энергии. О том, что утрачено безвозвратно.

Харон боялся в этом признаться даже самому себе. А потом… Потом он начал чувствовать и тоже испугался этого. Пытался во всем разобраться. Был уверен, что получится. И… Алекса. Она ему отвечала. Отвечала на его прикосновения. Это еще больше затуманило разум. Заставило забыться, расслабиться, упиться ложной уверенностью в исходе.

А теперь… Теперь он пожинал плоды своей глупости и знал: внутренний зверь никогда этого не простит.

Харон молчал и Касикадриэра не винила его за это. Понимала. Но понимание не поможет в данной ситуации. Нужно было действовать. Оставалась малая крупица надежды, но она была. Был шанс… и этот шанс зависел от той, что сейчас, в бессознательном состоянии, лежала на широкой кровати.

Личные покои повелительницы. Она впервые разрешила присутствовать здесь не только посторонним, но и Высшим. Такова была ситуация. Страшная, угрожающая всем.

В эти покои не мог войти даже сам Люцифер. Только с позволения супруги. У замка тьмы были уши. Везде. Они слушали, вынюхивали, и только сюда им не было доступа. То, что творилось в этих стенах, оставалось здесь. Никто не мог об этом узнать, если только сами участники не разболтают. Но те, что присутствовали сейчас, не сделают этого. Не в их интересах.

— Сейчас нужно тщательно следить за границей между мирами. Адонай, — Касикадриэра перевела суровый взгляд на демона и тот, готовый слушать приказания, выпрямился в струну. — Ты займешься этим.

Высший кивнул и тут же исчез. Секретный портал всегда был наготове, но использовать его можно было только в замке.

— Олотан, — повелительница задумалась на секунду и продолжила. — Передай Догону, пусть готовит самые изысканные яства. А Ксафон займется представлением. Световое шоу с дышащими лавой кострами у него получаются отменными. Я объявляю пир. Пир в честь возвращения владыки ада. Это поможет нам выиграть время.

Демон, кивнул, в знак того, что принимает приказ и бросил спешный взгляд на Мэри. Девушка все поняла, подошла к мужу, они взялись за руки и исчезли.

— А ты… — Касикадриэра оказалась так близко, что Харон затаил дыхание. Она обжигала своим величием. Мощь владычицы уничтожала его своей силой и на минуту внутренний зверь успокоился. — Очень жаль, что изгнание не сделало тебя немного жестче. Окажись ты не настолько порядочным… — женщина вздернула бровь и ее искрящиеся глаза усмехнулись. — Все могло бы быть иначе, — повелительница неожиданно схватила Харона за запястье и демон не выдержал. Посмотрел на нее в упор. — Зови ее. Зови, что есть силы. В ней твоя энергия и если она найдет отклик, то будет услышана. Надеюсь, у тебя получится…

Повелительница развернулась и спешно вышла из комнаты, а демон остался стоять. Посмотрел на Алексу, и не мог поверить, что все еще видит ее.

Тело девушки было таким беспомощным. Бледная, почти серая кожа. Белые локоны потускнели. Руки, безжизненно лежали на красном шелке, и ни одна жилка не подавала признаков того, что в ней струится энергия.

Он может дотронуться, но это ничего не даст. Сила демона больше не действовала. Не могла наполнить и слиться с силой человека. Оболочка сущности здесь, а душа в другом месте и если Алекса не захочет, она никогда не вернется.

Но, Касикадриэра права. Он должен позвать… Позвать так, как только сможет и это теперь важно потому — что от зова зависит исход всего.

Метатрон бесшумно прошел вглубь комнаты и остановился возле кровати. Девушка выглядела спокойной и расслабленной. Ее грудь медленно вздымалась, и это могло означать лишь, что она спит, но архангел давно не верил тому, на что просто смотрел. Все обманчиво. Все имело свою личину. И внешний вид и чувства.

Медленно склонился над человечкой и втянул носом воздух. Да. Она спала. И сумасшедше пахла. Цветочный аромат и… Архангел скривился. Ему захотелось чем-нибудь перебить этот запах, лишь бы больше не чувствовать. Запах демона. Она пахла и им тоже.

Соитие энергий не прошли даром. Девушка не принадлежала темному отродью лишь потому — что… Метатрон облизнулся. Он может все исправить. Прямо сейчас. Но… это будет не интересно. Присвоить человека вот так, неожиданно.

Другое дело, когда она смотрит в глаза. Чувствует охвативший ужас. Стонет в панике. Эти чувства перейдут к нему, и архангел сможет всласть напиться ими.

Как давно этого не случалось. Как давно он не чувствовал человеческое тепло. Плевать, что сейчас этого не удастся сделать в полной мере. Тело человечки все еще в аду, а здесь лишь душа, но испытать удовольствие это не помешает.

Глупая. Все люди глупые. Думает, что изучив свои науки, поймет суть других миров. Сопоставит факты и найдет ответы на вопросы, которые человечество веками не могло разгадать? Наивная.

Никогда не догадается, что является лишь способом разозлить двух владык. Привести в действие и запустить механизм разрушения для их обоих.

Он не соврал девушке, просто скрыл некоторые нюансы. Удержать ее здесь никто не в силах. Стоит только захотеть и она вернется в свое тело, а возможно и на землю. Но… она не знает, как это сделать. Как захотеть.

Еще остается демон. Однако его зов будет не настолько сильным, чтобы человечка поняла его. Поняла и приняла, так что этого и вовсе не стоит опасаться.

Да. Она не нужна ни аду, ни раю в прямом смысле. Светлому богу не обязательно знать о ее пребывании здесь. Просто душа, потерявшая смысл.

Но, какая же она… аппетитная. Архангел снова облизнулся. Рука потянулась к волнистому локону, пальцы чуть коснулись, и тут же отшатнулись в понимании…

— Что-то не так? — я вышла из тени, и лицо Метатрона исказилось в дурацкой гримасе. — Ты забыл предупредить, чтобы я была осторожной. И… кстати очень удобно уметь рисовать иллюзии. Оказывается, душа способна на это.

— Айна, — зло произнес демон и его голос был похож на рык хищника. Надо же. Ведь он архангел. — Это она рассказала.

— Было интересно слушать твой мысленный монолог. Очень… поучительно. Не скрою… чувствовала себя не очень… ибо не люблю подслушивать, но… — я развела руки в стороны. — Ничего не могу поделать. Новые способности так и норовят, чтобы их использовали.

— Ты ничего не сделаешь, — стараясь, успокоится, произнес Метатрон. — А вот я, — он оказался рядом и схватил за шею. Чуть надавил двумя пальцами, и я застыла. Не в силах ничего сделать. — Я могу… И уже никто больше не поможет. Могу присвоить твою душу себе. Разве не знаешь, что я распоряжаюсь всей светлой энергией здесь? Как же ты упустила это? Твои способности лишь капля против моих. Могу поцеловать тебя так, как никто этого не делал. Так, что ты заскулишь. Будешь умолять сжалиться и отпустить, и я сделаю это… Отпущу, но лишь на такое расстояние, какое позволит твой поводок. Хочешь…

Он не говорил. Шипел. Голубые глаза стали мутными, а пальцы крепко держали тиски. Я не знала, что делать. Во мне была сила, но она слишком слаба, чтобы противостоять архангелу, а те возможности, что появились, я еще не умела использовать, как положено.

Лицо Метатрона приблизилось. Я уже чувствовала дыхание архангела. Горячее, неприятное, зажмурила глаза и вдруг меня пронзила боль. Сильная, острая. Сначала в районе груди, а потом в висках. Сотни мелких иголок, впились в меня и кололи, кололи…

Я заорала, потому — что терпеть это было невозможно. Кажется, Метатрон, ослабил хватку, а потом я ее и вовсе не чувствовала. Может, просто потому — что полностью поддалась убивающим ощущениям?

Тело разрывало на мелкие куски. Оно делилось, разлагалось на молекулы. Я чувствовала, как кровь бежит быстро-быстро и закипает. Как ломаются кости, рвутся сухожилия, голову словно сдавливают и, я уже потеряла голос. Или слух.

Казалось, во мне происходила война. Сражение органов и чувств. Шум, треск, снова шум и сквозь этот шум, голос. Слабый, но настойчивый. Зовет и зовет. Куда и зачем не понимаю. Мне не до него. Лишь бы остаться жить, хотя и в этом я уже не уверена. После такого, это невозможно. Боль уничтожает, требует новой жертвы, снова разрывает и истязает, а голос продолжает звать.

Кто-то хватает мое тело, и через пелену зрения вижу, что это архангел. Он трясет меня. Прикасается. Пытается что-то сделать, но что не соображаю.

И голос боится этих действий. Исчезает, пропадает. Мне все равно. Не обращаю внимания и просто жду новой волны мучений.

Голос снова появляется. Тихий, но не успокаивающийся и все-таки невольно начинаю прислушиваться. Он словно колыбельная. Я вроде отвлекаюсь на время. Забываю о вечной боли, но она напоминает о себе снова и снова, и я выгибаюсь, перенося новый приступ.

Он заканчивается, и я сама уже начинаю искать. Искать то, что звучало и звало. Будто путеводную нить и, кажется, помогает.

Двигаюсь. Вперед или назад не понимаю, но уже что-то. Все же не находиться на одном месте и терпеть то, что нестерпимо.

Преграда. Снова преграда, заставляющая зов становиться еле уловимым и мне это начинает надоедать. Я хочу бороться. Нахожу силы, откуда не понятно, и борюсь. За себя и за него. Ловлю каждый тембр. Каждую вибрацию. Хватаюсь за нее и не отпускаю.

Держусь как за ниточку и ползу за ней. Зов громче и громче. Я узнаю его. Узнаю потому — что, как можно не узнать?

Наконец-то. Мои охранники решили спасти меня. Вернее один. Тот, у кого глаза синий океан, а прикосновение, словно легкое дуновение ветра.

Зови меня. Зови, не отпускай, и я пойду за тобой. Только бы хватило сил.

Харон сидел рядом с Алексой и темнота внутри колыхалась. Зверь по-прежнему сходил с ума, но демон уже не обращал на него внимания. Девушка лежала, неподвижна и холодна. Харон взял ее за руку, сжал ладонь и закрыл глаза.

Он никогда никого не звал. Просто не приходилось. С Мариэль было по-другому. Все быстро началось и… закончилось.

Тогда, казалось, он желал ее всем своим нутром. Хотел обладать снова и снова и, только сейчас понял: то была страсть. Страсть поглощающая, неистовая, но не вечное и чуткое, что клубилось сейчас внутри красным туманом. Что обжигало, стоило лишь подумать и заставляло внутреннего зверя не просто злиться и требовать. Зверь готов был поглотить Харона полностью и не отпустить уже никогда. Он ревновал ее, хотя и не имел на это права. Считал своей и других вариантов не рассматривал.

Демон не знал, как правильно, но позвал. Мысленно, а после всем своим нутром. Имя кружилось в голове то стаей маленьких птичек, то впивалось в сознание хищником. Внутренний зверь подхватил его и раздался протяжный вой. Голодный и полный тревоги.

Демон не сдавался. Он вспоминал моменты, проведенные с Алексой, и снова посылал свой зов. В каждом уголке сознания была она. Ее теплое прикосновение и шоколад глаз. Ее голос, смех и слезы. Ее упрямство и бесстрашие.

Еще одна попытка, в тисках ладонь дернулась и через минуту девушка изогнулась и застонала. Не закричала. Не позвала на помощь. Просто застонала, ведя невидимую борьбу.

Тело судорожно трясло, а затем оно становилось то горячим, то ледяным. Веки открывались и закрывались, но зрачков видно не было. Оно билось в припадке, только демон знал, что это не Алекса. Это ее тело так реагирует. Она услышала. Почувствовала, и пытается вернуться.

Смотреть было невозможно. Черная душа обливалась кровью и металась. В один момент Харон просто схватил девушку в охапку и прижал к себе. Настолько крепко, насколько мог. Прикоснулся губами к потеплевшему лбу и начал убаюкивать, не прекращая звать.

Его голос поможет. Он будет маяком освещать путь. Послужит ориентиром и душа найдет свое тело. Обязательно найдет то, что потеряла, ведь она хочет отыскать и это главное.

Пусть вернется. Пусть только вернется, и он найдет способ вымолить у нее прощение. За все, что не сделал… За то, что ей пришлось испытать… За все. Пусть только вернется.

Темные змейки поползли по венам. Они пробуждали, соединялись с тем, что возвращалось в пустой сосуд и наполняли его заново. Коже возвращался прежний оттенок. Волосы на глазах вновь стали блестящими, а когда Алекса дернулась в последней судороге, сделала глубокий вдох и открыла глаза, демон вновь увидел горький шоколад.

Внутренний зверь зарычал, а затем снова раздался протяжный вой.

Она смогла. Вернулась. Грудь обожгло пламенем. Тепло человеческого тела, цветочный аромат и… нектар перламутровой энергии. Все слилось воедино и зажгло в Хароне дикое желание.

Он понимал… Понимал, что является настоящим безумцем, но делать с собой ничего не мог.

Сладкие. Какие же они сладкие и вновь такие горячие. Мягкие губы Алексы поддались, открылись ему на встречу. Язык принял вызов и слился в тесных объятиях с его языком. Они пили другу друга. Смаковали, не в силах оторваться. Насыщались, как после долгой жажды, хотя и вкуса толком еще не пробовали.

Я приползла. Прилетела на ориентир и ворвалась в свое тело, словно в родной дом. Здесь так было хорошо. Удобно и привычно. И меня встретили они… Синие океаны. Смотрели так, словно боялись вновь потерять.

Я была так рада их увидеть. Нет. Просто счастлива. И этот напор. Так сразу. Не дав мне опомниться. А ведь я и напротив. Не против, потому — что тело сразу вспомнило прикосновения, блуждающие руки и нежность губ.

Искрой вспыхнуло желание, и пусть голова кружилась, а боль оставила свой отголосок. Плевать. Нужно просто отдаться неге и все пройдет. Обязательно пройдет, ведь он уже рядом со мной.

К черту жилетку. Я потянула, она разорвалась и полетела в сторону. Какой красивый и сильный. Посмотрела на Харона, но лишь на мгновение и снова наши губы впились друг в друга.

Демон приподнял меня и быстро стянул платье, тоже залюбовался. Хотя, я помнила, что комплект нижнего белья, самый обычный. Это сейчас было неважно потому — что и его через минуту на мне не оказалось.

Харон смотрел. Рассматривал каждую часть моего тела. Стеснения не было. Одолевало лишь одно желание: продолжить то, на чем нас прервали у водопада. Протянула руки и горячие губы накрыли мой сосок. Умело осторожно, но так чувственно. Не знала, как он это делал, но мне хотелось еще.

Демон целовал, где только можно, а я извивалась под этими поцелуями. Забылась, отдалась ощущениям, получая эмоции и принимая, как живительный эликсир. А Харон ласкал. Исследовал меня запоминая. Делая метки языком, чтобы ни единого свободного места не осталось. Я знала это, понимала, и разрешала.

Пришел мой черед потому — что хотела, чтобы он на самом деле понял, убедился, поверил в мое согласие. Ведь иначе не решится… Даже после всего и то, что предстоит, все равно… остановится. А я не хочу. Не хочу, чтобы Харон останавливался.

Понял. Вмиг избавился от штанов, и я задохнулась. От предвкушения, от желания, от… нежелания больше ждать.

Демон подхватил мои эмоции, крепко вжал мое тело в постель, закрыл губами протяжный стон и вошел.

Требовательные, резкие движения. Они указывали на то, что теперь я принадлежу не только себе, а я ведь и не сопротивлялась. Наоборот, споймала такт и двигалась вместе с ними, а после наши движения и вовсе стали одним целым.

Что-то взорвалось внутри. Горячее, словно лава. Обжигающее и заполняющее собой. Холодные змейки соединились с перламутром и вспыхнули красивым салютом. Теперь я это видела и чувствовала.

Чувствовала, как слились не только наши тела, но и сущности. Как захрипел от удовольствия внутренний зверь Харона, и я мысленно погладила его. Мягкий, пушистый, податливый и совсем не страшный.

Демон пробовал меня снова и снова. Поглощая и задыхаясь от вкуса, а я пробовала его. Он был то горьким, то сладким. Причинял боль и тут же зализывал ее новым взрывом блаженства, а я старалась ответить ему тем же. А когда наш голод был утолен, внутри произошел новый взрыв и это был взрыв экстаза, понятного лишь нам обоим.