Признаки жизни

9

Командор Виктория Левайн, капитан корабля «Бдительный», всегда действовала строго по инструкции. На корабле у нее царила железная дисциплина, идеальная чистота и порядок. Форменный мундир Левайн выглядел безупречно – ни одной ниточки не на своем месте, ни одной оторванной пуговицы. Ее жизнь с точностью до секунды соответствовала корабельному расписанию, и к экипажу она предъявляла такие же высокие требования, как и к себе самой. То что их отправили на окраину галактики охранять планету-тюрьму, не значит, что можно бездельничать.

«Бдительный» был одним из четырех корветов Альянса, патрулировавших окрестности Ататы. Каждый из этих больших кораблей класса «Шершень» день за днем, месяц за месяцем двигался по заранее установленному маршруту, проложенному в определенном квадранте в окрестностях планеты. Маршрут никогда не менялся.

Работа была несложная, даже скучная, и командор Левайн знала – другие команды считали, что зря теряют время. Члены экипажей слонялись без дела, расстегивали воротнички, сидели, положив ноги на панель управления, и постоянно играли в «старшую карту», поручив управление автопилоту. Хуже всего был экипаж «Свободного». По слухам, они даже пили на посту.

Но подчиненные Левайн такого себе не позволяли. Они получили задание, и, видит бог, это задание будет выполнено.

Поэтому когда на сканерах «Бдительного» появился транспортный корабль, направляющийся к Атате, Левайн начала действовать строго по программе контактов – как учили. Приказав открыть общий канал связи с чужаком, она заговорила самым холодным и властным тоном:

– Это командор Виктория Левайн, я нахожусь на мостике космического корабля Альянса «Бдительный». Я обращаюсь к кораблю класса «Светлячок», приближающегося по курсу два-девять-шесть. Пожалуйста, назовите себя.

«Светлячок» был еще слишком далеко, чтобы разглядеть его невооруженным глазом; он казался точкой среди звезд. Внешние камеры «Бдительного» нацелились на него; его изображение – поначалу трясущееся и размытое, затем устойчивое и четкое – появилось на экране Левайн.

Командор Левайн зацокала языком. Настоящая развалюха. Ржавые полосы и вмятины по всему корпусу. Похоже, в космос этот корабль вывели с огромным трудом.

– Повторяю: корабль класса «Светлячок», пожалуйста, назовите себя.

Все равно тишина. Командор Левайн нахмурилась. Может, он сбился с пути? Она не знала, по какой причине «Светлячок» подошел к Атате, но должна была считать его действия подозрительными. Она ведь охраняет не какую-то сельскохозяйственную коммуну, а планету, на которой живут тридцать пять тысяч маньяков, выродков и отморозков. Ее долг – следить за тем, чтобы они оставались здесь, и защищать от них галактику.

– Повторяю в последний раз: корабль класса «Светлячок», назовите себя или я буду вынуждена открыть огонь.

– Э-э… да… привет, – зазвучал голос в динамиках. – Говорит капитан… Малькольм. Капитан Рэй Малькольм.

– Пожалуйста, включите видеосвязь.

Левайн предпочитала видеть своих собеседников. Ей нравилось смотреть им в глаза и по взгляду понимать, что за человек перед ней.

Секунду спустя на экране появилось лицо. Симпатичный мужчина, лохматая челка, блеск в глазах. Ее собеседник выглядел дерзким.

А дерзких Левайн не любила.

– Капитан Малькольм.

– Здравствуйте, командор… Левайн, да? Как вам служится во флоте Альянса?

Левайн не нравилось терять время на обмен любезностями.

– Я попросила вас назвать себя. Сделайте одолжение.

– Не вопрос, – ответил Малькольм. – Мой корабль – «Транквилити». Мы везем припасы в исправительное учреждение № 23.

Левайн быстро открыла список грузовых кораблей и вполглаза просмотрела его.

– Капитан Малькольм, в моей базе данных нет ни вас, ни вашего судна.

Она незаметно подала знак офицеру по управлению оружием. Он немедленно активировал все четыре орудия, подвешенные к корпусу корабля, и навел их на «Светлячок», который продолжал приближаться.

– По этой причине, – продолжала Левайн, – я предлагаю вам повернуть обратно. Эту просьбу я повторять не буду. Если вы ее не выполните, то по законам Альянса я буду вынуждена открыть огонь на поражение.

– Вам стоит обновить базу данных и проверить еще раз, – ответил Малькольм. Он все еще улыбался, но в его голосе зазвучала раздраженная нота, словно он хотел сказать, что техника – да и люди – не являются непогрешимыми. – Не могу поверить, что нас там нет.

Командор Левайн была уверена в своей правоте – ведь она никогда не ошибалась, – но тем не менее она, недовольно поморщившись, снова заглянула в расписание.

Вот он. Как она сразу его не заметила? «Транквилити». Капитан: некий Рэймонд Малькольм. Должен прибыть сегодня, практически сей же час.

– Ну хорошо, капитан, – сказала она, всем своим видом показывая, что просить прощения она не собирается. Слово «извините» в ее лексиконе отсутствовало. – Оказывается, вы все-таки в списке. Передайте ваши коды доступа.

– Передаю.

Консоль Левайн громко пискнула: корабельный компьютер получил коды доступа, и они оказались действительными.

Левайн нажала несколько клавиш, чтобы открыть файл с грузовой декларацией «Транквилити». Корабль вез протеиновые батончики, моющие средства, кухонную утварь и одеяла. И действительно, все это добро предназначалось исправительному учреждению № 23.

Ее взгляд зацепился за первую строчку декларации.

– Ваш корабль принадлежит «Лямур лайнс», – сказала она.

– Точно, – ответил капитан Малькольм. – Мы с гордостью летаем под флагом Лямура.

– Не обижайтесь, но его корабли обычно чуть более…

– Чистые? Красивые? Изящные?

– Ну да.

– Нас часто об этом спрашивают. Дело в том, что за последнее время Станислав Лямур купил много дочерних компаний и объединил их под брендом «Лямур лайнс». Мы – независимые подрядчики, которые внезапно начали работать на больших парней. Для нас это огромный шаг вверх, и мы делаем все, чтобы не разочаровать. Кстати, мы были бы страшно вам благодарны, если бы вы дали нам зеленый свет. Тогда мы сможем продолжить путь и доставить товары на планету. Время – деньги, и все такое.

Левайн помедлила. Все факты насчет «Транквилити» подтвердились, и, кроме того, «Лямур лайнс» была уважаемой транспортной компанией, услугами которой часто пользовался Альянс.

И все-таки какой-то внутренний голос, а может, инстинкт, требовал от Левайн быть начеку. Тут что-то нечисто, и этот капитан Малькольм похож на пройдоху.

– Ваши документы, похоже, в порядке, – сказала она после паузы. – Можете двигаться дальше.

– Это весьма любезно с вашей стороны, командор Левайн.

– Высылаю вам координаты места посадки.

Малькольм посмотрел на свою панель управления.

– Получено.

– Я ввожу режим изоляции в исправительном учреждении № 23. Его действие начнется немедленно, и ни один заключенный не сможет покинуть главное здание в течение следующего часа. Склад всегда закрыт, но через час его двери откроются, чтобы заключенные получили доступ к его содержимому. Это ваше «окно»; за это время вы должны приземлиться, выгрузить припасы и взлететь. Советую вам поторапливаться. В исправительном учреждении № 23 живет более пятисот крайне опасных преступников, и если вы там задержитесь, вашу безопасность никто не гарантирует.

– Ясно.

– Будьте начеку, – сказала Левайн, – и не отморозьте себе там что-нибудь.

Эту остроту она использовала в разговоре со всеми капитанами транспортных кораблей, и каждый раз ее собеседник вежливо смеялся в ответ. Капитан «Транквилити» не стал исключением из правила.

– Мы это учтем, командор, – ответил Малькольм и лихо отдал честь. – Всего хорошего.

Его лицо исчезло, и на экране появился англо-китайский флаг, славное красно-желто-синее знамя.

Звездно-полосатый флаг всегда вызывал в командоре Левайн прилив гордости.

Но сейчас она не могла избавиться от тревожных мыслей. Двигатель, установленный на корме «Светлячка», ярко замигал: корабль готовился войти в атмосферу планеты.

– Боевая часть, отбой, – сказала командор Левайн, в задумчивости откидываясь на спинку кресла.

– Есть, сэр, – ответил офицер по управлению оружием.

– Старпом?

– Сэр? – спросил лейтенант-командор, старший помощник Левайн.

– Выделить одну из камер и зафиксировать ее на «Светлячке». Круглосуточное видеонаблюдение.

– Есть, сэр.

Левайн сложила ладони домиком и прижала их к верхней губе.

Да. Тут определенно что-то не то.