Нежный яд. Признания

Глава 10

После потрясения, пережитого у Режины, пото, истерики у Марии-Антонии, узнавшей правду, Элеонор плохо спала ночь и встала с тяжелым сердцем.

Марселу все эти дни был очень занят, и они не виделись.

Элеонор не знала, что он проводит дни у Элизеу, льстя ему, уговаривая, суля золотые горы. Молодой человек в очередной раз заартачился, решил больше не изготавливать никаких подделок, и вот Марселу сидел возле него, оплетая его посулами, как паук паутиной, и жертва постепенно слабела, становилась податливой и послушной. И вновь готова была служить покорным инструментом в руках хозяина. Но на это нужно было время, время и время. И Марселу был очень занят.

Однако Элеонор подумала не о Марселу, а об Уалбере.

- Мне нужно повидать Уалбера, - решила она. – В самые трудные минуты он помогал мне. Хорошо бы мне с ним посоветоваться.

С некоторых пор она стала чувствовать угрызения совести из-за того, что так бурно занялась собственной жизнью, оставила дочерей без материнского присмотра и все у них пошло далеко не лучшим образом.

«Много лет я чувствовала себя несчастной и пыталась утешиться, вместо того чтобы заниматься моими девочками, - думала Элеонор. – Я боролась с Валдомиру, и теперь с ним борется Режина, потом я была к нему равнодушна, и Мария-Антония к нему безразлична. Наконец я все ему простила и стала относиться по-человечески, и Марсия любит его. Но прошлого не вернешь. Может, можно помочь будущему? Может быть, Уалбер подскажет, как мне лучше действовать…»

Элеонор привела себя в порядок. Она уже стояла у дверей, когда вдруг раздался звонок. На пороге стоял Алсести. Выглядел он необыкновенно озабоченным, но не мог скрыть счастливой улыбки, которая поневоле играла на его губах.

- Я ненадолго, племянница, - сразу предупреди он, увидев, что Элеонор куда-то собралась. – Мне нужно, чтобы ты подписала кое-какие счета. Я приводил в порядок цветники в саду, дорожки…

Элеонор с видом заговорщицы улыбнулась ему. Она понимала, почему Алсести так хочется заниматься цветущими клумбами.

- Но ты же, я думаю, дядюшка, занимаешься не только будничными делами? – спросила она. – Ты наверное, готовишь и праздник. Что-то необыкновенное, да? А потом свадебное путешествие?

Алсести смутился. Разумеется, он был безумно рад, что Нана согласилась составить его счастье, но человеком он был скромным, деликатным. И в данный момент он обдумывал вовсе не свадебное путешествие, а завещание, которое собирался написать сразу же после свадьбы. Все его имущество, движимое и недвижимое, должно отойти его любимой жене Эмилиане.

Но вопрос племянницы не застал его врасплох. В мельчайших подробностях он обдумал уже и их свадьбу, и свадебное путешествие.

- Свадьба будет самая скромная, - пустился он рассказывать о том, что было ему всего дороже и интереснее, - но что касается, как ты выразилась, грандиозного, то я бы хотел, чтобы наше свадебное путешествие стало важным событием в нашей совместной жизни и запомнилось надолго. Я надумал предложить Эмилиане оперный сезон в Филадельфии. Как ты думаешь, это ей понравится?

Алсести с тревогой смотрел на племянницу.

Элеонор задумалась. Ее подруга отличалась утонченным вкусом в области искусства, но скорее изобразительного, а не музыкального. С другой стороны, сказать, что Нане была чужда музыка, тоже нельзя.

Только она собралась ответить, как вдруг раздался звонок в дверь. Ее открыла служанка и доложила о приходе Уалбера. Он сам приехал к ней. И Элеонор не могло не изумить это воистину мистическое совпадение. Значит, и ее разговор с Алсести, из-за которого она задержалась, тоже был неслучаен?

Элеонор вышла к гостю.

- Как же я рада вас видеть, Уалбер! Извините, что я занята, но вы ведь без предупреждения! Подождите меня буквально несколько минут, я подпишу счета и закончу разговор.

- Конечно-конечно, - любезно согласился Уалбер.

Элеонор оставила его в гостиной, а сама отправилась к Алсести.

- Понравится, - твердо сказала Элеонор с порога. – Я уверена, она будет в восторге.

Алсести улыбнулся, почувствовав себя еще счастливее.

- Мне тоже так кажется. Мы с ней так хорошо понимаем друг друга.

«Как мы с Марселу», - подумала Элеонор, но вслух сказала:

- Желаю счастья! От души! Ты его заслуживаешь.

Она подписала счета, проводила дядюшку до двери и расцеловала на прощание.

Уалбер в гостиной тем временем разглядывал изящные безделушки, которыми была полна эта просторная красивая комната.

Но что это? Взгляд его упал на вазу. Он узнал ее. Она ему снилась.

И вновь он увидел мысленно что-то вроде сна – огромный зал, столик посередине и на нем старинная китайская ваза. Он заглядывает в нее – темно. Глаза привыкают к темноте, и он понимает, что он сам в этой темноте внутри вазы. Под ногами у него множество змей, они сплелись в живой клубок, извиваются и тянут свои головки с раздвоенными язычками…

Тряхнув головой он отогнал отвратительное видение.

- Любуетесь? – с улыбкой спросила, входя, Элеонор. – Я и сама ею часто любуюсь. Мне ее подарил сеньор Барони. Не знаю, что со мной было бы без него, - потупившись, прибавила она. – Он такой чуткий, такой чуткий!…

«А я не знаю, что будет с вами, если вы и дальше будете с ним», - печально подумал Уалбер, и в его памяти мгновенно всплыла другая картина: улица и по ней мчится огромный устрашающий грузовик…

Это случилось с ним сразу же после знакомства с Марселу, по выходе из демонстрационного зала. Голос дус Карму окликнул его, позвал, и Уалбер заторопился было на этот голос. Однако что-то его удержало. Он остановился и… как раз там, куда он готов был ступить, промчался огромный тяжелый грузовик. Содрогнувшись, Уалбер понял, что это Марселу хотел погубить его, имитируя голос Марии дус Карму.

И точно так же понял в настоящий момент, что должен поспешить на помощь Элеонор. Что нельзя ни минуты быть спокойным до тех пор, пока рядом с ними расхаживает сеньор Марселу Барони.

«Я должен понять, что представляет из себя этот господин и почему всякий раз, посмотрев на него, я теряю сознание? Дело не в том, что он сильнее меня. Я теряю сознание, потому что он мне отвратителен, и я хочу быть от него как можно дальше», - размышлял и делал выводы Уалбер.

- Я бесконечно благодарна ему, - продолжала в это время говорить Элеонор. – Марселу возродил меня к жизни. Мы встретились с ним в очень тяжелый для меня период, когда я сама на себе поставила крест. Но он заставил меня вспомнить, что я женщина!

Уалбер посмотрел на нее сочувственно. Что ее ждет впереди! Ах, бедняжка! Сколько ей понадобится душевных сил, чтобы избавится от этой гнилой подпорки и обрести истинную силу!

Элеонор он предупредил, что ее ждут суровые испытания, но она их выдержит, главное – сохранять присутствие духа.

- Я и так чувствую, что испытания начались, но я хотела бы узнать, что будет с моими дочерьми, с нашим «Мармореалом»? – поторопилась спросить Элеонор.

Она прекрасно помнила предсказания Марселу, но если бы и Уалбер подтвердил их, она бы успокоилась. Предсказаниям Уалбера она доверяла больше.

Но на этот раз Уалбер выглядел озабоченным. Говорил о бдительности. Просил, чтобы Элеонор была внимательна к каждому своему шагу.

Вместо ожидаемого успокоения Элеонор всерьез встревожилась: что предчувствовал Уалбер? Какие беды и тревоги ожидали ее впереди?

Ничего конкретного Уалбер не сказал ей, простился и ушел.

Он понимал, что Элеонор подпала под власть Барони, понимал, что нужно как можно скорее действовать, но пока не знал как.

Для начала он попросил Эдилберту найти и привести к нему Туркона. Эдилберту страшно удивился, зачем кудеснику и магу понадобился этот усатый крепыш.

- Он тоже по-своему кудесник, он умеет открывать все замки! – ответил ему Уалбер.

И вот как только спустилась ночь, три тени бесшумно проскользнули в Галерею: Туркон и вправду был кудесником, умеющим открывать любые замки.

Свет уличных фонарей освещал зал, со стен которого на нежданных пришельцев смотрели картины – на одних смеялось солнце, на других улыбались лица, на третьих квадраты и треугольники сплетались в невиданные клубки. Благожелательнее всего они смотрели на стройную фигуру в мерцающем хитоне с огромной сверкающей брошью – Уалбера. Он внимательно осмотрел зал с картинами, не обнаружил в нем ничего примечательного и кивнул Туркону, с тем чтобы тот открыл следующую дверь.

Туркон открыл. За дверью оказалось административное помещение с письменным столом, компьютером и картотекой.

Уалбер тщательно изучил и это безликое помещение, и вдруг обнаружил еще одну дверь, которая была тщательно замаскирована. Забившееся сердце подсказало ему, что именно ее он и ищет.

И эту комнату открыл Туркон, но вошел в нее один Уалбер.

Странный фиолетовый фосфоресцирующий свет встретил его. Веяло от него ледяной безжизненностью. Уалбер даже зажмурился. А когда приоткрыл глаза, то увидел в глубине комнаты чудовищную бесформенную глыбу. Ее можно было принять за беспорядочное нагромождение железных конструкций, за груду строительных деталей, если бы не глаза – горящие глаза смотрели прямо на Уалбера.

Ему стало не по себе, он ответил взгляд и увидел, содрогнувшись, белоснежные зубы, лежащие возле черной свечи, черную со скрюченными пальцами ручонку, оскалившийся череп и высушенную летучую мышь.

Уалбер торопливо отвел глаза от мерзопакостных реликвий, и посмотрел себе под ноги. На полу он увидел много тазов с какой-то черной жидкостью.

- Неужели кровь? – похолодел Уалбер, понимая смятенным сердцем, что оказался перед алтарем сатаны.

В этот миг дверь сама повернулась на петлях и захлопнулась. Уалбер торопливо постучал в дверь, прося Туркона немедленно открыть ее.

- Сейчас, - отозвался Эдилберту. – Он пытается ее открыть, но у него пока ничего не получается.

Уалбер прижался к двери, ожидая помощи, торопя просьбами Туркона.

Между тем фосфоресцирующее фиолетовое мерцание, похожее на туман, словно бы поглотило все предметы в комнате, а черная гора с огненными глазами сделалась еще чернее. Вдруг она стала расти, расти, приближаясь к Уалберу. Огненные глаза смотрели на него не отрываясь. Еще немного, и она схватит, обнимет, растворит в себе Уалбера…

Он заметался, закричал.

- Здесь змеи! – кричал он. – Скорее! На помощь!

Он и в самом деле видел шевелящийся клубок змей, они тянули к нему головы, они кусали друг друга за хвосты.

Неотвратимая тьма приближалась.

Уалбер воздел руки вверх, и вдруг раздался мелодичный звон. Он не понял, что это упала на каменный пол его сверкающая брошка.

- Свет всегда побеждал мрак! – выкрикнул Уалбер в наступающую тьму, глядя прямо в горящие глаза. – Господь меня не оставит!

Тьма остановилась.

Померкло фосфоресцирующе-лиловое сияние, темная бесформенная гора замерла в глубине комнаты, ее глаза светились еле-еле. Кости, зубы, череп, летучая мышь, черные свечи показались Уалберу глупыми детскими игрушками.

Дверь щелкнула и отворилась.

Счастливый Уалбер в изнеможении выбрался из комнаты. Духом он был по-прежнему крепок, но ноги не держали его.

- Не ходите туда, - тихим голосом произнес он, но в этом тихом голосе была такая железная сила, которая вправе распоряжаться не только людьми, но и их судьбами. – Сеньор Марселу Барони – сатанист. Я подозревал это, но теперь знаю наверняка.