Призрак с Кейтер-стрит

Глава 2

Эмили была взволнована. Был один из тех дней, которые она любила даже больше, чем день, следующий за ним. Сегодня — день мечтаний, день подготовки, день последнего стежка, тщательной подборки нижнего белья, мытья головы и причесывания, щипцов для завивки волос, и затем, в самую последнюю минуту, множества деликатных прикосновений к лицу.

Сегодня вечером они идут на бал в доме полковника Деккера, его жены и, что более интересно, его сына и дочери. Эмили видела их только дважды, но слышала от Люси Сандельсон любопытные истории об их роскошном стиле жизни, их элегантности, их нарядах по последней моде. Особенно опьяняюще действует на сознание их круг знакомств — сплошь богатые и благородные. Этот бал обещал им, при определенном везении, удаче и умении вести себя, открытие бесчисленных дверей в мир, о котором они до сих пор могли только мечтать.

Сара собиралась пойти в голубом — мягкий бледно-голубой цвет прекрасно ей шел. Он оттенял кожу, подчеркивая ее нежность и высвечивая голубые глаза девушки. Этот цвет очень хорошо подошел бы также и Эмили, дополняя теплые тона ее щек, подчеркивая цвет ее глаз и темный цвет волос. Но, конечно, это не украсило бы ни одну из них, если бы они носили платья одного и того же цвета. Они выглядели бы смешно. Саре, естественно, принадлежало право первого выбора.

Шарлотта выбрала роскошный вишнево-розовый цвет, который также очень хорошо пошел бы и Эмили. Но, если честно, эти тона более подходили Шарлотте с ее каштановыми волосами и кожей цвета меда. Никто не назвал бы ее глаза голубыми, они были серыми при любом освещении.

Для Эмили оставались только желтые и зеленые цвета. В желтом она всегда выглядела усталой. Кстати, Сара в желтом тоже выглядела ужасно. Только Шарлотту красил желтый цвет. Так что, мрачно посмеявшись над этой ситуацией, Эмили остановилась на зеленом, очень легком, светлее, чем зеленые яблоки. Теперь, держа платье перед собой, она должна была признать, что этот вариант оказался весьма удачным. Платье действительно великолепно подходило ей. Эмили выглядела в нем утонченной и по-весеннему юной, подобно некоему дикому цветку, распустившемуся на пустыре. Она смотрелась совершенно естественно, без всяких ухищрений. Если, одетая в это платье, она не вызовет восхищения и не привлечет внимания кого-либо из друзей семьи Деккеров, она не заслуживает успеха.

Сара была замужем и поэтому не являлась ее конкуренткой. Сестры Мэдисон были непривлекательно смуглыми, и, если честно, обе довольно-таки раздались в талии. Может, они переедают?.. Люси достаточно красива, но неуклюжа. И еще Эмили знала, что Шарлотта будет вне конкурса, потому что всегда портила прекрасное впечатление, производимое ею на окружающих, — стоило лишь ей открыть рот. Почему Шарлотта всегда должна говорить то, что думает, вместо того, чтобы — она была достаточно умна и знала это — говорить то, чего люди от нее ожидают?

Это зеленое платье действительно было великолепным. Эмили должна иметь другой наряд тех же оттенков для дневного времени… Где пропадает Лили? Она должна принести щипцы для завивки!

Эмили подошла к двери.

— Лили?

— Иду, мисс Эмили. Одну минуточку, я сейчас приду!

— Что ты делаешь?

— Последние стежки на платьях мисс Шарлотты и мисс Эмили.

— Щипцы остынут! — Действительно, порой Лили бывает такой глупой! Она хоть иногда думает?

— Они еще слишком горячие, мисс Эмили. Я уже иду.

На этот раз Лили выполнила свое обещание, и через полчаса Эмили была полностью довольна собой. Девушка медленно крутилась перед зеркалом. Отражение было великолепным; она ничего не могла придумать, что бы добавить или изменить. Лучшее отображение, которое Эмили могла представить, — юная, но не совсем наивная, неземная, но вполне достижимая.

Кэролайн вошла в комнату и стояла сзади.

— Эмили, ты крутишься перед зеркалом слишком долго. За это время можно запомнить каждую складку на платье. — Ее отражение в зеркале улыбнулось, встретившись со взглядом Эмили. — Радость моя, тщеславие — не самое привлекательное качество женщины. Даже если ты красавица — а ты достаточно хороша, но не красавица, — будет правильно, если ты притворишься, что тебе это безразлично.

Эмили подавила смех. Она была слишком возбуждена, чтобы обижаться.

— Но мне не хочется, чтобы все вокруг были безразличны к моей красоте… Ты готова, мама?

— Думаешь, я что-то должна сделать еще? — Кэролайн усмехнулась.

Эмили покрутилась вокруг, взмахнув юбкой. Затем она оглядела мать критическим взглядом. На любой другой коричнево-золотое платье выглядело бы мрачно, но с прекрасной кожей Кэролайн и ее волосами цвета красного дерева оно смотрелось великолепно. Эмили ничего не оставалось, кроме как одобрить ее наряд.

— Спасибо, — сказала Кэролайн с некоторой горечью в голосе. — Ты готова спуститься вниз? Все, кроме тебя, уже готовы ехать.

Эмили стала осторожно спускаться по лестнице, поддерживая платье. В экипаже она оказалась первой.

Всю дорогу девушка молчала. В ее голове мелькали — все быстрее и быстрее — образы красивых мужчин, разнообразные лица, еще не знакомые, неясные; все взоры были обращены на нее, на то, как она танцевала; музыка звенела в ее ушах, теле и ногах, а она порхала, едва касаясь поверхности. Эмили вообразила себе следующий день. Поклонники толпятся у ее дверей, приходит много писем, затем начинается борьба за ее внимание… Жалко, что с некоторых пор джентльмены не устраивают дуэлей. Конечно, все это должно быть на современном уровне. Может быть, один из них будет носить титул… Выйдет ли она за него замуж? Станет титулованной особой — леди Такая-то? Сначала будет долгое страстное ухаживание. Его семья подберет для него кого-то еще, кого-то из его социального круга, наследницу, но он будет готов рискнуть всем ради Эмили… Сладость мечты!..

Все оказалось гораздо более буднично, когда они прибыли на место. Но Эмили осознавала разницу между мечтой и реальностью.

Они рассчитали отлично — наверняка время приезда планировала мама. Бал был уже в разгаре. Они услышали музыку, как только поднялись на лестницу перед парадным входом. У Эмили перехватило дыхание, от возбуждения она тяжело задышала. Более пятидесяти человек плавно и беспорядочно кружились, как цветы на ветру; краски женских нарядов смешивались друг с другом, перемежаясь черным строгим цветом костюмов мужчин. Музыка напоминала лето, вино и смех.

О них объявили. Папа и мама медленно пошли вниз по ступеням, за ними Доминик и Сара, затем Шарлотта. Эмили колебалась, набираясь смелости. Неужели все эти глаза смотрят на нее? О да, пожалуйста, пусть будет так, чтобы они смотрели на нее! Она деликатно приподняла юбку всего на дюйм или два и начала спуск по лестнице. Это был момент чрезвычайно новый для нее, вкусный, напоминающий первые ягоды клубники в году, одновременно сладкие и кисловатые, определяющий новый этап в жизни.

Ее формально представили молодому человеку, но большая часть этого представления прошла мимо Эмили. Она только узнала, что он сын семьи. Для нее это стало горьким разочарованием. Реальность разбила остатки мечты. Он был краснолицый, с маленьким носом и определенно слишком тучный для своего возраста.

Эмили сделала реверанс, как диктовали приличия, и, когда он пригласил ее на танец, приняла приглашение. Никакие правила хорошего тона не указывали, как вести себя иначе, и она послушно подчинилась правилам. Он танцевал плохо.

После танца Эмили присоединилась к группе молодых девушек, большинство из которых она знала раньше — по крайней мере, изредка встречала. Разговор едва теплился и был чрезвычайно глупым, потому что все мысли девушек были направлены на мужчин, которые либо кучковались в дальнем конце зала, либо танцевали с другими. Те редкие реплики, которые произносились, не были услышаны ни теми, кто их произносил, ни теми, кому они были адресованы.

Эмили видела Доминика и Сару рядом друг с другом и маму, танцующую с полковником Деккером. Шарлотта разговаривала, пытаясь заинтересовать молодого человека, который выглядел элегантно и несколько утомленно.

Прошло с полчаса, отыграли несколько танцев, когда молодой Деккер подошел к Эмили. Он привел с собой самого красивого молодого человека из всех, кого она когда-либо видела. Тот был не выше среднего роста, курчавые темные волосы обрамляли его лицо, цвет которого был превосходен. Черты обыкновенные, ничем не выдающиеся, глаза большие; однако сильнее всего поразило Эмили другое — он излучал уверенность, что было необыкновенно красиво само по себе.

— Мисс Эмили Эллисон, — молодой Деккер слегка поклонился, — могу я представить вам лорда Джорджа Эшворда?

Эмили протянула руку и присела в реверансе, опустила вниз глазки, чтобы скрыть подбирающуюся к ее щекам краску возбуждения. Она должна вести себя так, словно встречает лордов каждый день и это совершенно ее не волнует.

Он говорил с ней. Эмили едва слышала слова, но отвечала на вопросы с изяществом.

Разговор шел формально, немного неестественно, но это вряд ли имело какое-то значение. Деккер был ослом — достаточно было толики ее внимания, чтобы поддерживать разговор с ним, — но Эшворд был совершенно другим. Эмили чувствовала, как он разглядывал ее, и это было одновременно опасно и волнительно. Он был мужчиной, который мог добиться всего, чего хотел. И он достигал этого своей утонченностью, поскольку в нем не было ни особого нахальства, ни особой скромности. У Эмили побежали мурашки по телу, когда она почувствовала, что стала объектом его интереса.

В течение следующего часа она танцевала с ним дважды. Джордж не был настойчив. Двух раз было достаточно. Большее привлекло бы внимание, может быть, папино, что могло все испортить.

Эмили видела папу в другом конце комнаты, танцующего с Сарой, и маму, которая пыталась не выказывать открытого восхищения полковником Деккером и в то же время стараясь не обидеть его или не создать ситуацию, которая вызвала бы ревность других. В иное время Эмили с удовольствием взяла бы несколько уроков, наблюдая за мамой. Но в данный момент у нее было свое дело, которое требовало от нее хитрости и ума.

Она болтала с одной из сестер Мэдисон, и в то же время ее постоянно беспокоил взгляд лорда Эшворда, устремленный на нее с другого конца зала. Нужно стоять прямо. Отклонение назад было особенно неприличным, делало безобразной линию груди и не украшало подбородок. Нужно улыбаться, но улыбка не должна быть бессмысленной. Жесты должны быть красивыми. Она никогда не забудет, как некрасивые руки другой сестры Мэдисон, в общем-то очаровательной женщины, неудачно продемонстрированные, лишили ее весьма многообещающего поклонника. Жестикуляция — это то, в чем не преуспела Сара. А вот Шарлотта, как ни странно, умела показать руки. Она была несдержанна на язык, но у нее были прелестные ручки. Теперь она танцевала с Домиником, ее головка откинулась вверх, глаза сияли. На самом деле Эмили иногда сомневалась, был ли у Шарлотты врожденный здравый смысл. Ну зачем ей Доминик? У него нет влиятельных друзей и, конечно, никаких связей. Действительно, устроился он великолепно, но это обстоятельство не имело никакого отношения к Шарлотте. Только дурак идет по дороге, которая ведет в никуда. Да, некоторых людей невозможно понять!

До полуночи Эмили танцевала с Джорджем Эшвордом еще два раза, но они не обсуждали дальнейшие встречи или его визиты к ней. Девушка уже начала беспокоиться, что не преуспела, как ей казалось вначале. Папа скоро решит, что пора идти домой. Она должна что-то предпринять в оставшиеся несколько минут — или шанс будет упущен, а это будет ужасно. Эмили не могла так быстро потерять первого лорда, с которым разговаривала так раскованно и свободно, самого красивого из всех мужчин и, что ей особенно нравилось, такого умного и уверенного.

Эмили прекратила разговор с Люси Сандельсон, извинилась, сославшись на то, что здесь слишком жарко, и направилась в оранжерею. Там наверняка холодно, но на какие только неудобства не пойдешь ради достижения поставленной цели.

Она ждала там пять минут, которые показались ей вечностью, когда наконец-то послышался звук шагов. Эмили не обернулась, притворившись, будто увлечена рассматриванием азалий.

— Я надеюсь, вы не замерзнете здесь окончательно и сумеете вернуться в зал раньше, чем я уйду.

Эмили почувствовала, как кровь прихлынула к лицу. Это был Эшворд.

— Конечно, — сказала она спокойно, насколько могла. — Я не знала, что вы видели, как я уходила. Я не хотела, чтобы это было очевидным. — Какая ложь. Если бы она не знала, что он наблюдает за ней, она бы вернулась и затем вышла бы опять. — В комнате стало жарко и немного душно. Столько людей…

— Вы не любите общество? Я так разочарован. — Он сказал именно это. — Я надеялся, что смогу пригласить вас и, может быть, мисс Деккер, сопровождать меня и одного-двух моих друзей на скачки через неделю. Там будет много народу — весь светский Лондон. Вы станете украшением общества, особенно если наденете платье такого же прекрасного цвета, какое на вас сейчас. Оно напоминает мне о юности и весне.

Эмили задохнулась от волнения, настолько, что не могла говорить. Скачки! С лордом Эшвордом! Весь светский Лондон!.. Мечты мелькали в ее глазах в таком изобилии, что она не могла отделить их друг от друга. Может быть, даже принц Уэльский будет там. Он любит скачки. Она купит другое платье зеленого цвета, платье для скачек, такое шикарное, что все головы будут повернуты в ее сторону.

— Вы молчите, мисс Эллисон, — сказал Джордж, стоя за ее спиной. — Я буду ужасно разочарован, если вы не пойдете. Вы здесь самое очаровательное создание. И я обещаю, что толпа на скачках не будет такой плотной, как в этом зале. Все будет происходить на открытом воздухе, и если нам повезет, то будет солнечный день. Пожалуйста, скажите, что вы придете.

— Спасибо, лорд Эшворд. — Она должна сохранять голос спокойным, как будто ее часто приглашали на скачки лорды, и это не являлось причиной для ажитации. — Я буду очень рада пойти. Не сомневаюсь, это будет прекрасное событие, и мисс Деккер — очень приятная компания. Я так понимаю, она уже согласилась?

— Естественно. В противном случае я не был бы так настойчив, приглашая вас. — Это была ложь, но ей не нужно об этом знать.

Когда папа пришел сказать ей, что время возвращаться домой, Эмили послушно пошла за ним, улыбаясь. Голова кружилась от счастья.

Для скачек выдался прелестный денек — один из тех прохладных ослепительных солнечных дней поздней весны, когда кажется, что даже воздух сверкает. Эмили уговорила папу купить ей еще одно новое платье зеленого цвета. Самым решительным аргументом в уговорах было то, что наряд поможет ей успешно привлечь будущего мужа, — беспроигрышное оружие в разговорах с папой. Три дочери — серьезное испытание для любого состоятельного мужчины со связями, если он желает видеть их успешно выданными замуж. Сара уже устроена — если и не блестяще, то, по крайней мере, приемлемо. Доминик был представительным мужчиной с достаточными средствами. Он необычайно красив, обладает легким характером и хорошими привычками.

Шарлотта, конечно, абсолютно отличается от сестер. Эмили не могла представить себе ее удачно устроенной. По своей природе она была очень неуживчивой — мужчины не любят женщин, всегда готовых к спору, — и слишком непрактичной в своих желаниях. Шарлотта ценила в мужчине самые странные и абсолютно не пригодные для будущей жизни качества. Эмили пыталась разговаривать с ней на эту тему, указывая, что финансовые средства и социальный статус вместе с приемлемой внешностью и характером, к тому же еще и с хорошими манерами — то, к чему стоит стремиться, хотя, конечно, далеко не все девушки могли этого добиться. Но Шарлотта игнорировала эти рассуждения и не рассматривала их серьезно.

Однако сегодня все это не имело значения. Эмили была на скачках с лордом Джорджем Эшвордом, мисс Деккер и молодым человеком, которого она почти не замечала. Он определенно представлял гораздо меньше интереса, чем Эшворд, и поэтому в данный момент не принимался во внимание.

Первый заезд уже закончился, и Джордж выиграл довольно приличную сумму. Он сообщил, что знает хозяина лошади, и это придало их поездке еще большее значение. Эмили прогуливалась вдоль беговой дорожки с зонтиком от солнца в руке, наслаждаясь чувством своего превосходства. Она шла под руку с аристократом, к тому же необыкновенно красивым, выглядела модно и очень привлекательно, и знала это. Чего еще можно желать? Она входила в элиту!

Второй заезд был малоинтересен, но третий стал большим событием на ипподроме. В толпе, словно в развороченном улье пчел, воцарилось возбуждение. Люди стали хаотично двигаться, с яростью толкая друг друга локтями и пытаясь пробраться к букмекеру, который выкрикивал ожидаемые шансы каждой лошади, поднимая ставки. Мужчины в элегантных и щегольских костюмах громко хохотали, передавая горсти денег из рук в руки.

Вдруг, пока Эшворд обсуждал с кем-то лошадиные ноги, качество сердца, умение жокея и другие вещи, в которых она совершенно ничего не понимала, Эмили стала свидетельницей инцидента, приковавшего ее внимание. Дородный джентльмен громко радовался своему везению, размахивая крупной купюрой в руке. Он сделал шаг или два в направлении болезненного вида господина в темном костюме, мрачного, как будто из похоронного бюро.

— Проиграл, старина? — спросил толстяк весело. — Никогда не унывай. Удача придет к тебе! Нельзя же проигрывать все время. Продолжай ставить. Это я тебе говорю. — И он опять громко захохотал.

Худой мужчина смотрел на него с вежливым унынием.

— Простите, сэр, вы со мной разговариваете? — Он говорил очень тихо. Если бы Эмили стояла не так близко к ним, она бы не расслышала слов.

— Вы выглядите, словно вас посетила неудача, — продолжал толстяк сочувственным тоном. — Это бывает даже с лучшими из нас. Попытайтесь снова, я советую.

— Конечно, сэр. Но я уверяю вас, что не проигрывал.

— А, — толстяк оскалился и подмигнул. — Не хотите признаться в этом, да?

— Я уверяю вас, сэр…

Толстяк засмеялся и похлопал собеседника по руке. В этот момент какой-то прохожий поскользнулся и начал падать в сторону, толкнув толстяка. Тот в свою очередь упал вперед почти в руки угрюмого мужчины в похоронной одежде. Последний вытянул вперед обе руки, чтобы удержать тяжеленного собеседника или отодвинуть его от себя. Участники инцидента начали извиняться и отряхивать одежду.

Поскользнувшийся гражданин пробормотал что-то, увидел в отдалении знакомого и, продолжая говорить, ушел. Тут откуда-то материализовалась молодая женщина, подошла к худощавому мужчине и попросила его немедленно пройти с ней, чтобы быть свидетелем ее большого выигрыша. Тут же двое других парней, обсуждающих заслуги или недостатки какой-то лошади, встали на их место.

Толстяк отряхнулся и тяжело вздохнул. Затем он неожиданно перестал перебирать руками и сунул их в карманы своего пиджака. И вытащил их пустыми.

— Часы! — Он застонал, как от сильной боли. — Деньги, где деньги? Печатки! У меня было три печатки на браслете от часов… Где они? Меня ограбили!

Эмили дернула Эшворда за рукав.

— Джордж! — настойчиво сказала она. — Я только что видела, как ограбили человека. У него забрали часы и печатки!

Эшворд обернулся. Легкая снисходительная улыбка была на его лице.

— Моя милая Эмили, на скачках это обычное явление.

— Но я видела это! Все было проделано очень умно. Этот мужчина толкнул его сзади и повалил на другого, тот обхватил его руками и, как фокусник, обчистил его карманы! Вы ничего не собираетесь делать?

— Что вы предлагаете? — Его брови поползли вверх. — Человек, который взял вещи, будет безосновательно обвинен, вещи уже переданы кому-то, кого ни вы, ни жертва не видели…

— Но все это произошло только минуту назад! — запротестовала она.

— И где же вор?

Эмили посмотрела вокруг. Не было никого из тех, кого она видела раньше, за исключением жертвы и двух беседующих граждан. Она беспомощно посмотрела на Джорджа:

— Я его не вижу.

Тот широко улыбнулся:

— Конечно, нет, и даже если бы вы попыталась преследовать его, то на вашем пути стояли бы специально поставленные люди, которые блокировали бы дорогу. Вот так они работают. Это искусство, так же как искусством являются способы избегать карманников. Не думайте об этом. Просто не носите денег в карманах юбки. Эти типы чрезвычайно легко грабят и женщин тоже.

Эмили внимательно посмотрела на него. Теперь он заговорил серьезно:

— Не могли бы вы сделать небольшую ставку на лошадь Чарли? Могу уверить вас, что она займет по крайней мере третье место.

Эмили согласилась. Делать ставки очень волнительно, это пробуждает азарт, а так как деньги не ее, то она не могла ничего проиграть, а возможно, даже получилось бы что-то выиграть. Но много важнее финансовой стороны процесса понимание, что она является частью этого нового блестящего мира, о котором мечтала с тех пор, как стала взрослеть.

Модные леди смеялись и шуршали юбками, прохаживаясь под руку с элегантными мужчинами, с титулованными денежными джентльменами, которые делали ставки на лошадей, на выпадающие карты или на падение игральной кости, с джентльменами, которые брали жизнь за глотку и выигрывали или проигрывали целые состояния за один день. Эмили слушала их разговоры, которые магическим образом становились воображаемыми картинами, несколько расплывчатыми, конечно, потому что она никогда не была в игральных домах, не видела собачьих или петушиных боев. Она никогда не видела мужских клубов и, уж если на то пошло, никогда не видела мужчину, более чем слегка навеселе.

Но в такой жизни таилась опасность, и эта опасность, риск были сутью судьбы. Эмили молода и красива, достаточно умна, и, самое главное, она верила, что обладает стилем — тем качеством, которое отделяет победителей от побежденных. И если ей суждено выиграть что-то, шансом нужно пользоваться сейчас.

Эмили преуспела во всем, о чем только мечтала. Десять дней спустя она была приглашена посетить теннисный пикник, который очень развлек ее. Конечно, она не играла в теннис, но цель пикника была чисто светской, а в этом плане она многого добилась, включая приглашение для верховой езды в парке через несколько дней. Придется где-то достать лошадь и костюм для верховой езды, но эта проблема легко разрешилась. Эшворд договорился насчет лошади для нее, а она могла легко одолжить костюм у своей тети Сюзанны. У них почти один размер, а то, что Сюзанна приблизительно на два дюйма выше, легко могло быть устранено подворачиванием юбки в области талии. Никто и не заметит.

Прогулка состоялась первого июля. День был ветреный и прохладный, но ясный; ослепительно сияли облака, вымытые дождем улицы блестели на солнце. Эмили присоединилась к мисс Деккер, которую она с каждым разом недолюбливала все сильнее, хотя великолепно скрывала это, к лорду Эшворду и мистеру Ламблингу, который был другом семьи Эшвордов и явно был увлечен мисс Деккер. Бог только знает почему!

Они ехали под зелеными деревьями Гайд-парка все вместе по главной прогулочной гравийной дорожке Роттен Роу. Эмили чувствовала себя слегка напряженно в дамском седле. Она была не очень опытной наездницей, но тем не менее неплохо держала равновесие и даже изобразила некоторое щегольство, когда направила свою лошадь осторожно пробираться через группу детей, торжественно восседающих на жирных пони. Она выглядела очень хорошо; от группки мужчин, стоящих неподалеку, донеслись одобрительные восклицания. Костюм для верховой езды был немного тесен, плотно облегал фигуру Эмили и тем самым еще больше украшал ее. Шляпка для верховой езды, очень похожая на мужской цилиндр, была кокетливо сдвинута набок поверх блестящих волос. Темный цвет шляпки и белые кружевные воланы блузки превосходно оттеняли нежную кожу.

Спутники догнали Эмили и теперь двигались рядом. Они почти не разговаривали, перекидываясь лишь случайными репликами, пока не поравнялись с самой элегантной женщиной, какую Эмили когда-либо видела. У нее были прекрасные серебристые волосы и красивое лицо, фигура затянута в костюм темно-зеленого цвета изумительного покроя, с бархатным воротником. Лошадь ее выглядела очень резвой. Эмили даже застыла от восхищения. Когда-нибудь она также профланирует по Ледис-майл, самой элегантной дорожке Гайд-парка, с таким же уверенным видом превосходства над всеми окружающими.

Женщина широко улыбнулась, когда они поравнялись с ней, чуть поправила шляпку, дотронувшись до нее одним пальчиком, слегка изменив угол наклона и сделав ее более завлекательной. Смотрела она в это время на Эшворда.

— Доброе утро, милорд, — сказала она с некоторой насмешкой.

Эшворд смотрел как бы сквозь нее долгим задумчивым взглядом, затем, повернувшись в седле к Эмили, заговорил с ней:

— Вы говорили мне, мисс Эллисон, о визите вашей тетушки в Йоркшир. Из вашего рассказа я понял, что это одна из самых приятных частей страны. Вы часто бываете там?

Все это выглядело поразительно грубо. Четверть часа тому назад Эмили лишь упомянула Йоркшир, и встреченная женщина не могла знать об этом разговоре. Эмили была слишком ошарашена, чтобы говорить.

— …хотя я удивлен, что она находит столь раннюю весну приятным временем года в таком северном месте, — продолжал он, все еще глядя на Эмили и отвернувшись от незнакомки.

Эмили смотрела на нее. Лицо женщины немного скривилось в гримасе. Затем незнакомка хлестнула лошадь кнутом и уехала.

— Она говорила с вами… — осмелилась сказать Эмили.

— Дорогая Эмили… — Рот Эшворда слегка брезгливо перекосился. — Джентльмен не отвечает каждой проститутке, которая назойливо домогается его, — заявил он со снисходительной усмешкой. — Особенно в таком публичном месте, как это. И, конечно, не в то время, когда ему случается быть в компании с леди.

— Проститутка? — Эмили начала заикаться. — Но она была… она была одета… я имею в виду…

— Разные бывают проститутки, так же как и все на свете — разное. Чем они дороже, тем благороднее выглядят и тем меньше похожи на проституток. Вот так! Вы должны научиться не быть такой наивной.

Эмили попыталась осмыслить сказанное, но воздержалась от того, чтобы спросить его, откуда он понял, какова профессия женщины. Очевидно, она сейчас входит в огромный мир, о котором ей еще предстоит узнать. Конечно, если только она успешно приспособится к этому миру и достигнет той цели, к которой стремится.

— Может быть, вы будете моим учителем? — спросила Эмили с улыбкой, которой попыталась скрыть свое замешательство. Пусть Джордж думает все, что пожелает. — Это область, с которой я абсолютно незнакома.

Джордж долго смотрел на нее, затем широко улыбнулся. У него были очень красивые зубы. Именно в этот момент Эмили решила, что она приложит все усилия, чтобы стать леди Эшворд… независимо от любых препятствий. Они, безусловно, будут на ее пути, но она встретит их достойно.

— Я не уверен, Эмили, достаточно ли вы созрели для этого. — Он все еще смотрел на нее.

Девушка сделала невинное лицо и встретила его взгляд самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна. Сначала она подумала, не пригласить ли его в гости, чтобы он познакомился с ее семьей и узнал ее поближе, но потом решила не делать этого. Подобное выглядело бы слишком прямолинейно, к тому же Эмили была уверена, что он и сам намеревается так поступить в любом случае.

Действительно, в середине июня Джордж Эшворд нанес визит в дом Эллисонов. Естественно, визит был тщательно запланирован. Даже Кэролайн безуспешно пыталась скрыть возбуждение. Без четверти четыре они все собрались в дальней комнате. Блестело солнце, отражаясь от пола, за окном были видны первые цветущие розы. Лорд Эшворд и мистер и мисс Деккер ожидались с минуты на минуту. Сара сидела за пианино, играя что-то неописуемое. Эмили достаточно практиковалась в игре, чтобы понимать, что та играла плохо. Внутри Эмили все пело в предвкушении встречи. Кэролайн ожидала гостей в лучшем кресле, готовая разливать чай по чашкам, хотя он был еще не сервирован. Только Шарлотта выглядела совершенно спокойной. Она не владела свойством предчувствия важности надвигающегося события.

Эмили была очень собранной. Она уже сделала все, что могла, чтобы быть полностью подготовленной. Осталось только естественно разыгрывать каждую фразу, каждый жест, каждый взгляд.

Гости пришли точно вовремя. Их провели в холл, где они были представлены хозяевам. Затем расселись и начали обычный, ничего не значащий разговор. Джордж Эшворд выглядел совершенно непринужденным.

Возбужденная, раскрасневшаяся Дора внесла чайный поднос со сделанными миссис Данфи элегантными небольшими сэндвичами, крошечными пирожными и другими маленькими закусочками того же рода. Все это сервировалось с особой тщательностью.

— Эмили рассказывала нам о скачках, — сказала Кэролайн, предлагая сэндвичи Эшворду. — Звучит очень привлекательно. Сама я была на них только два раза. И оба раза это было давно, в Йоркшире. Я слышала, скачки в Лондоне самые модные. Расскажите нам о них побольше. Вы часто их посещаете?

Эмили надеялась, что Джордж будет благоразумен в своем рассказе, потому что она поведала матери о скачках очень мало, и даже это немногое было искажено: сильный акцент на модах и почти ничего о ставках, букмекерах, карманных ворах, подвыпивших мужчинах и тех женщинах, которые, как теперь она понимала, были той же профессии, что и элегантная леди в прекрасном костюме для верховой езды, встреченная ими на Роттен Роу. Ну, пожалуйста, ради бога, Джордж, имей чувство меры и выбирай слова ответственно…

Джордж улыбался.

— Я полагаю, миссис Эллисон, что на большинство скачек лучше совсем не ходить, а остальные можно посещать не более чем два-три раза в месяц. Это не тот вид развлечений, который мне нравится, и, конечно, это не место для леди.

— Леди не посещают их совсем? — полюбопытствовала Сара. — Вы имеете в виду, что они только для мужчин?

— Совсем нет, миссис Кордэ. Я использовал слово «леди» для того, чтобы отличить их от других особей женского рода, которые посещают скачки по их собственным причинам.

Сара открыла рот, на ее лице отразился интерес, но затем она вспомнила о приличиях и закрыла его. Эмили поймала взгляд Шарлотты, выражающий удивление. Они обе знали, что Сара пунктуально придерживается светского этикета. Шарлотта высказалась за нее.

— Вы имеете в виду недобродетельных женщин? — напрямую спросила она. — Дамы полусвета — кажется, так их называют?

Улыбка на лице Джорджа стала еще шире.

— Конечно, так их тоже называют, наравне с множеством других именований, — согласился он. — Там собираются постоянные посетители скачек, те, которые ходят вместе с ними, их приятельницы… Торговцы лошадьми, игроки, а также, извините, воры.

Кэролайн нахмурилась:

— Дорогой мой, скачки не выглядят так привлекательно, как я себе представляла.

— Скачки так же разнообразны, как и люди, миссис Эллисон, — сказал Джордж, потянувшись еще за одним сэндвичем. — Я просто объяснил, почему не посещаю некоторые из них.

Кэролайн расслабилась.

— Конечно. Я беспокоюсь за Эмили. Кажется, в этом нет необходимости. Я надеюсь, вы понимаете?

— Вам едва ли станет легче, но могу уверить вас, что я не пригласил бы Эмили куда бы то ни было, где я не был бы счастлив видеть мою сестру.

— Я не знала, что у вас есть сестра. — Кэролайн неожиданно проявила интерес. Также, судя по их лицам, заинтересовались и Деккеры.

— Леди Карсон, — просто ответил Джордж.

— Мы были бы очень рады увидеть ее. Вы должны прийти с ней навестить нас, — быстро сказал мистер Деккер.

— К сожалению, она живет в Кумберленде. — Джордж явно хотел прекратить разговоры о сестре. — Она очень редко бывает в Лондоне.

— Карсон? — Деккер не хотел прекращать разговор на эту тему. — Мне кажется, я не знаю его.

— Вы знаете Кумберленд, мистер Деккер? — спросила Эмили. Ей не нравился этот тип, и она негодовала по поводу его любопытства.

Деккер выглядел несколько удивленным.

— Нет, мисс Эллисон. Это приятное место?

Эмили повернулась к Джорджу, вопросительно подняв брови.

— Очень красивое место, немного провинциальное, — ответил тот. — В нем отсутствуют прелести цивилизации.

— Нет газовых фонарей? — спросила Шарлотта. — Уверена, что там есть горячая вода и камины.

— Конечно, мисс Эллисон. Я лишь имел в виду мужские клубы, импортные вина, хороших портных, театры… В общем, ничего, кроме сельской жизни. Короче говоря, я имел в виду общество.

— Это, должно быть, больше всего огорчает вашу сестру, — заметила мисс Деккер без особого энтузиазма. — Я должна постараться выйти замуж так, чтобы мне не выпала судьба жить в Кумберленде.

— Тогда, если некий сельский джентльмен сделает вам предложение, вы будете вынуждены отказать ему, — с ехидцей сказала Шарлотта. Эмили скрыла улыбку. Очевидно, Шарлотте не нравилась мисс Деккер даже больше, чем ей. Но, пожалуйста, боже, пусть она не рубит сплеча! — Будем надеяться, что вам сделает предложение человек, который вам понравится, — закончила Шарлотта.

Мисс Деккер от досады вся покрылась красными пятнами.

— Я не сомневаюсь в этом, мисс Эллисон.

Джордж подался вперед, его красивое лицо потемнело, губы были плотно сжаты.

— Я сомневаюсь, что вы можете получить предложение лучше, чем от лорда Карсона, мисс Деккер. Для брака — точно!

В комнате наступила полная тишина. Для него было непростительно оскорбить женщину таким образом, как бы его ни провоцировали. Кэролайн лишилась дара речи.

Эмили должна была что-то предпринять.

— Наши вкусы не во всем совпадают, и это даже хорошо, — поспешно промолвила она. — Но я хочу сказать, что поместья лорда Карсона очень приятны для жизни. Постоянно жить в этом месте — совсем не то, что ненадолго посещать его. Всегда найдется множество дел, если вы живете там. Появляются определенные обязанности…

— Как быстро вы схватываете суть, — согласился Джордж. — Поместья лорда Карсона чрезвычайно велики. Он разводит чистопородных лошадей, держит стадо призовых коров, и, конечно, там имеются угодья, пригодные для охоты и рыбной ловли. Имеются мельницы, а также… — Он неожиданно остановился, поняв, что говорит о владениях и деньгах в очень вульгарной манере. — …Юджиния всегда находит работу для себя, особенно имея трех детей.

— Безусловно, она должна быть очень занята, — заключила Кэролайн.

Разговор возобновился. Вечер продолжился. Эмили следила за тем, чтобы все протекало плавно, а Сара с успехом демонстрировала знание великосветских манер.

В конце Эмили и Шарлотта остались одни в комнате. Шарлотта открыла двери, чтобы позволить проникнуть внутрь заходящему вечернему солнцу.

— Ты не очень-то помогала мне, — сказала Эмили несколько раздраженно. — Ты же поняла, какое манерное создание эта мисс Деккер.

— Я также поняла, какое он манерное создание, — ответила Шарлотта, уставившись на розы.

— Мистер Деккер? — удивленно спросила Эмили. — Он ничего из себя не представляет.

— Не Деккер. Твой лорд Эшворд… Эта желтая роза завтра распустится.

— Как это понимать? Шарлотта, я думаю, Джордж Эшворд сделает мне предложение, так что попридержи свой язык, когда он навещает нас.

— Тебе? Он? — Шарлотта повернулась к ней в изумлении.

— Ты меня слышала! Я хочу выйти замуж за него, так что веди себя вежливо, по крайней мере сейчас.

— Эмили! Ты не знаешь его!

— Я узнаю — к тому времени, когда это понадобится.

— Ты не можешь выйти замуж за него! Ты говоришь ерунду!

— Я в абсолютно здравом уме. Это ты можешь быть счастлива, потратив всю жизнь на мечтания, а я — нет. У меня нет никаких иллюзий по поводу того, что Джордж — совершенство…

— Совершенство? — проговорила Шарлотта скептически. — Он ужасный. Он пустой. Он игрок и, вероятно, распутник. Он не… не из твоего мира, Эмили! Даже если Джордж женится на тебе, он сделает тебя несчастной.

— Ты фантазерка, Шарлотта. Не найдется ни одного мужчины, который бы сделал тебя счастливой. Я думаю, у Джорджа есть чем компенсировать свои недостатки — во всяком случае, положительных качеств у него гораздо больше, чем у других мужчин, и я собираюсь за него замуж. Я не позволю тебе помешать мне.

Именно это Эмили имела в виду. Стоя в лучах заходящего солнца, глядя на лицо Шарлотты, на свет, играющий в ее густых волосах, она поняла, насколько основательно подразумевала именно это. То, что днем было просто идеей, сейчас стало окончательным решением.