Призраки прошлого

Глава 20. Признание

Маша

Собака ушла спать на лежанку, и я вместе с ней стала засыпать. Боль в теле стала немного стихать, но на лице я чувствую, появляется припухлость. Просто нелюди..

Слеза потихоньку стала скатываться по щеке, я не понимала, за что так со мной? Что я сделала. Позади открылась дверь, в которую вошел мой желанный и долгожданный путник.

— Выключить свет?

— Да, пожалуйста, — я быстро вытерла слезу, не желая застать меня в таком расположении. Саша аккуратно лег на вторую сторону кровати и придвинулся ко мне. Не долго, думая, я аккуратно развернулась к нему лицом, преодолевая мимолетную боль. Не так уж это и страшно. В полумраке его черты лица выглядели по-другому. Лунный свет выгодно выделял его достоинства. Мне нравилось в этой комнате то, что окно находилось над головой, и можно было наблюдать за природой ночью. Так вот, сейчас создается впечатление, что время остановилось, листья на дереве мирно висели, и ни одна струя воздуха не проникала в комнату. Его глаза практически впервые находились ко мне так близко. Его взгляд бегал по всему моему лицу и волосам и в итоге, он все равно возвращался к моим глазам.

— Совсем не хочешь спать, милая? — почти ласково спросил он, убрав локон волос за ухо.

— Хочу, но немного болит нога.

— Там синяк, я думаю. Я крем принес, давай я помогу намазать?

Меня смутил его вопрос, но будет лучше, если я сделаю это сама. Я попыталась сесть, как моя спина заныла. Сложно, но я справлюсь.

— Да боже ж, ты мой. Мисс «я все сделаю сама» передайте все в мои руки правления, а то вы сломаетесь при первом вздохе, — недовольно протараторил Демин и я сдалась.

Он уверенно взял мою ногу и расположил у себя на колене, придвигая меня ближе. Моя рука оказалась у него на плече, а я сама оказалась совсем близко к нему. Мой нос почти что доставал до его шеи. Саша нанес холодный крем на мою лодыжку и стал аккуратно растирать его. Ему бы массаж делать такими руками, хоть и кожа была слегка грубовата, все равно у него получалось супер. Я положила голову ему на плечо, совершенно расслабляясь от наслаждения, почему-то в таком положении нога не болит.

— Рядом с таким мужчиной не только нога перестанет болеть, — говорил мой надоедливый внутренний голос, который все давно понял.

— Нравится? Не больно? — круговыми движениями продолжал он.

— Да, — простонала я, — продолжай.

Я слегка дотронулась до его мускул, которые оказались твердыми. Сквозь футболку можно было увидеть, насколько он накачен. Я заметила, что от моих прикосновений по его телу пошли мурашки. Я начала медленно водить пальцем по его плечу, ожидая, когда он закончит. Саша перестал массировать мою ногу. Демин словно застыл. Застолбенел. Не дышал. Сашин взгляд метнулся на мой палец, который выводил узоры на его плече.

Я очень хочу его поцеловать, только теперь никуда не торопясь и никого не отталкивая, как это было на моей квартире. Мое тело до сих пор помнит его прикосновения, от чего меня бросает в жар. Хочу кинуться в его объятия и больше не вылезать. Наши глаза встретились. Мое сердце предательски застучало от внезапного притяжения. И от желания, которое я пыталась заглушить в себе с самого начала нашего знакомства, но кажется, у меня получается совсем плохо. Александр начал ускоренно дышать и продолжал чего-то ждать. Он сдерживал себя? Глаза, полные надежды смотрели на меня, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия. Он смотрел на меня по-другому, не враждебно. По родному. Заметив, как я чуть ли не молю о поцелуе, прильнул к моим губам. Его губы были теплыми и влажными. Саша уверенно целовал меня, без напора, чтобы мне не было больно. Щека немного ныла, но было все равно. Мои губы горели от его прикосновений. У меня вырывался стон, показывая как мне хорошо. Как долго я этого хотела. Страсть захватила нас обоих.

Я села еще чуть ближе к нему, чтобы больше почувствовать вкус наслаждения. Его рука метнулась к моим волосам, и он зарылся в них руками, в то время, как его язык хозяйничал у меня во рту. Мои губы пульсировали от такого напора, словно Саша так давно этого ждал. Он залез руками под мою футболку, медленно проводя руками по моей спине. Я вздрагивала от каждого прикосновения.

Александр переложил меня на спину, оставаясь сверху. Проводя пальцем по внутренней стороне бедра, Александр жадно рассматривал мое тело. Я поняла, как сильно он меня хотел.

— Мое тело, — он оставил легкий поцелуй на моей шее, — мои мысли, — говоря шепотом, оставляя второй поцелую на моей шее, спускаясь ниже, — моя душа, — целуя мои ключицы, теплый воздух оставлял след, — все твое.

Ну, все, ты доволен? У меня просто срывает голову от этих слов. Я хочу их запомнить: «Мое тело, мои мысли, моя душа — все твое». Что лучше можно услышать от любимого человека? Такого признания в любви у меня еще не было. Я не могла предполагать, что его так сильно тянет ко мне, или же я просто этого не замечала.

Он смотрел на меня горящими глазами, а улыбка была ослепительнее солнца.

— Дай мне шанс стать кем-то большим, чем просто друг. Дай доказать, что я могу сделать тебя счастливой. Просто скажи и положу весь мир к твоим ногам. Дай мне понять, что ты нуждаешься во мне, а я в свою очередь тебя не разочарую, — шептал он мне на ухо.

Я взяла его лицо в руки. Моя улыбка была настолько искренней, насколько я могла только показать.

— Мой хороший, я люблю тебя. И хочу видеть тебя в своей жизни. Твои слова тронули меня до глубины души.

Александр

На утро, солнце светило ярче обычного, как мне казалось. Наверно, потому что жизнь стала ярче. До сих пор не могу поверить в то, что происходило сегодня ночью. «Я люблю тебя» — слова, которые я хотел услышать очень давно. Они были бальзамом для моей души. Чувствую себя подростком, которому, наконец, ответила взаимностью самая красивая девочка. Я готов был закричать на весь дом: ДА! Она теперь только моя. Вспоминаю прошедшую ночь и каждое ощущение, каждое прикосновение. Таким счастливым я не был давно. Радости не было предела. Через два дня Новый год и это лучший подарок.

Машка сладко спала на правом боку, сложившись в калачик. Хочется ее захапать в кучку и больше не отпускать. Не мог насмотреться на то, как она спит. Похожа на милого котенка. Я ждал этого так долго, что не могу успокоиться.

На тумбочке стояла ее детская фотография, где она обнимает собачку. Хорошая фотография. А рядом я заметил ненавистный пропуск. Не могу поверить, что ты бы не оставил ни одного следа. Внутри я заметил спрятанную картонку. Что это? Фото?

Я достал фотографию и обомлел. Я был в ступоре. В моей голове появился план того, как я буду медленно мучить этого человека. Буду видеть его страдания.

Молчание. У меня пропал дар речи. Я не поверил своим глазам, но это единственное, что отвечало на все вопросы разом. Пустота сменилась на гнев. Я резко встал с кровати и выбежал из комнаты, чтобы не разбить все к чертям. Теперь все встает на свои места. На фотографии был Малиновский. Значит, Гусев Владимир?

Вашу мать! Какой я слепой идиот! Ответ был на поверхности! Как можно было пройти мимо такого очевидного факта? Теперь ясно, почему нет никакой информации про «брата». Да, Малиновский, теперь я понял, почему ты не ловил «мышей». Где же ты ублюдок проклятый? Мои глаза быстро раскрылись, я побежал вниз звонить своему юристу и Журавлю. Конечно, всем занимался Малиновский, который все подделал под себя. Убил Леху, а теперь прячется где-то, трус проклятый. Я найду тебя и заставлю землю жрать. Столько лет работать на меня и строить козни за спиной. А я тоже осел! Доверял ему, как себе, а оказывается, пригрел змею на шее. Мне внезапно позвонил Журавлев, как чувствует что ли, что сижу в полном ауте.

— Демыч! Нашли мы ту тварь! Твой Малиновский, точнее, нихрена он не Малиновский! Тот еще фрукт! — орал в трубку Костя, который был на взводе, — мы нашли всю информацию про этого ушлепка. Я в такое говно ни разу не окунался. Ты знал, что ребенок у Веры родился, в детдоме сейчас? Мальчик! Я листаю эту чертову папку и у меня глаза на задницу лезут! Я не представляю, куда он мог так быстро спрятаться со своей простреленной ногой?

— Ребенок?! Журавль, кати ко мне, на месте разбираться будем.

Я готов был перегрызть глотку Малиновскому. Надо было брать все в свои руки. Значит, Машка была права, насчет него. Как же я был не прав.

Я позвонил Галкину Марку — юристу, и Стасу! Я не мог поверить своим ушам, он полностью сменил свое имя! Насколько надо быть психом! Как только я тебя найду, придушу на месте!

Маша

Я проснулась от каких-то шорохов в доме. Он будто трясся. На утро, я чувствовала себя лучше, особенно вспоминая прошлую ночь. Я пялилась в потолок и улыбалась как дура. Мой Александр — звучит просто превосходно. Еще немного поваляясь на теплой кроватке, я потянулась и пошла в ванную. Настолько счастливой, я себя еще не ощущала. Тело ныло, но я с удовольствием вспоминала вчерашние прикосновения. Я вновь покрылась мурашками. Провести ночь с любимым человеком, что может быть прекрасней? Ах, ну, еще прекрасней может быть то, что я вижу в зеркале. Квадратный пластырь закрывает половину щеки. Она опухла. Какая интересная пропорциональность, одна сторона лица нормальная, а второй бы (по возможности) сходить бы в отпуск. В моих мыслях стали проявляться вспышки вчерашнего нападения. Помню, что это точно были женские руки, так и еще я запомнила запах ужаснейших духов. Дешевое вонючее дерьмо. Не представляю, кто это мог быть. У меня такое ужасное моральное состояние. Хочу смыть вчерашний день, хочу смыть прикосновения мрази, которая меня трогала. Какой сильный дискомфорт я испытываю. В мыслях возникает вопрос: как могли узнать, что мы там? Я говорила только Саше, а Марго даже отцу не говорила об этом, чтобы без лишних глаз. Еще одна загадка, которую предстоит разгадать.

Я аккуратно умылась, не трогая щеку, надо ее обработать. И вышла из ванной. Из окна я увидела, как подъехала чья-то машина, кто это? Надо спуститься вниз. На тумбочке я заметила, что моя фотография лежит, а пропуска вовсе нет. Саша забрал? Зачем? Что происходит?

Я спустилась вниз и увидела друга Саши — Журавлева Костю. Он передавал какую-то папку Саше.

— Ты уже проснулась? Тебе нельзя вставать, родная, — я заметила, что он был зол, а глаза казались бешеными, словно он готов плеваться пеной.

— Саша, что такое, я чувствую твое напряжение?

Костя обратил внимание на мою щеку, не издавая не звука. Его брови изогнулись в непонимании. Он понял, что не должен лезть не в свое дело и ушел на кухню, оставив нас двоих, что очень мне на руку. Мне было немного неловко разговаривать с ним из-за своей щеки.

— Маша, давай ты отдохнешь, а потом мы поговорим? — с грустью говорил он, взяв мои руки в свои.

— Нет, я должна знать. Нашли того, кто замешен во всех происшествиях?

— Да, — его взгляд был осознанным и растерянным, — это Малиновский, который на самом деле Гусев.

— Всмысле? — я не поняла его высказывания, как понять? Подождите, неужели он и есть брат Веры?

— Он оказывается брат Веры, я только сейчас понял, что они и правда похожи. Только как я не заметил, не понимаю? Наверно, разные фамилии все-таки сделали свое дело.

— Я ему никогда не верила! С самого начала он казался мне не тем, кого за себя выдает! Я знала! — моя правота и интуиция еще никогда мне не отказывали!

Теперь я поняла, что значила фраза: «Не верьте близким». Ведь, по сути, брат Веры является родственником. Стоп, а ребенок? Ребенка нашли? Эта фраза из книги мне тоже не дает покоя.

— Подожди, а ребенок? Его нашли? — мой голос практически сорвался на крик, мое любопытство было больше меня.

— Да, — совершенно непринужденно вернулся Журавлев, — мальчик в детдоме «Малютка». Гусев Иван Евгеньевич.

В дверь позвонили. Мы все приглянулись, кого еще принесло сегодня. Нам только урагана не хватает. Саша открыл дверь, а на пороге стояла полиция. Все были удивлены визитом полиции. Причем, это был не простой приход, а приход с обвинениями.

— Доброе утро! Полагаю, вы Демин Александр Евгеньевич? — низким и жестким голосом, говорил полицейский. Таким голосом обвиняют только в смертных грехах.

— Да.

— Капитан Денисов, — протянул он удостоверение, показывая всем присутствующим, — вы обвиняетесь в убийстве Демина Ареса Кирилловича, знаете такого?

— Знаю, это мой двоюродный брат, но мы не виделись уже несколько лет, — я была восхищена стойкостью Саши, который ни разу глазом не повел. Он был уверен в своей неправоте.

Я понимала, что происходит. Никогда бы не подумала, что в жизни встречусь с тем, что на человека пытаются повесить убийство. Внутри меня появился дикий страх за Сашу. Нет-нет-нет, мы только сказали о своих чувствах, только наши отношения стали налаживаться. И все накрылось медным тазом. Чертов Малиновский или кто ты там, Гусев, тебе не жить. Не знаю, он ли творит всю эту дичь и замешен ли в заявлении, Демин ему это не оставит.

— Вчера на вас поступило анонимное заявление об убийстве. Мы вас должны задержать, пока ведется следствие, — расстегивал папку капитан и показывал нам письменное заявление.

Александр

Я охренел от происходящего. Кто еще мать вашу? За капитаном приехала стая ментов и мой юрист Марк Галкин. Какое интересное зрелище! Менты объявляют ордер на обыск и задают еще более дебильные вопросы. Я попросил Машку подняться наверх и ждать меня, пока ведется обыск, потому что если меня закроют, нужно будет провести инструктаж. А Марк Галкин, вместе с Журавлевым напали на дотошного следака, пытаясь его усмирить. Твердят ему про нарушение допроса и прочую процессуальную хрень.

Даю показания коротко и быстро. И никак не пойму, с какой стороны мне пытаются насолить? Да, и голова занята другим. Наверху в спальне находится Машенька. Моя девочка. И если меня закроют, а видимо, к этому и идет, я не смогу даже попрощаться с ней. А еще этот обыск… Что они пытаются найти? Противно смотреть на порченное жилище, когда чужие руки касаются личных вещей и посторонние пялятся в частные документы.

— Нашли! — не скрывая радости, вбегает в мой кабинет слишком ловкий лейтенантик, — за домом прятал!

Выкладывает на стол пистолет, завернутый в черный полиэтилен. И весело объявляет.

— Собирайся, Демин! Поедем в теплые края!

Вот козел.

— Успокойся и не кричи, Овечкин, — грозно отдает приказ майор, проводящий опрос. По-видимому, он руководит операцией.

— На оружии есть отпечатки пальцев моего клиента? — спокойно интересуется Галкин, — В пакете? За домом? Когда ты там в последний раз был Саша?

— Не припомню, — пожимаю плечами, — но туда есть доступ у любого, кто живет в доме.

— Следствие разберется, — важно пыжится майор, — Ну еще бы — такое громкое дело! Сам Демин попался! Вам придется проехать с нами…

— На каком основании? Еще нет заключения экспертизы! — усмехается Журавль.

— Берите подписку о невыезде. Мой клиент никуда не убежит, — подхватывает Марк.

В такие моменты у меня сердце замирает, нашел на раз два таких компетентных людей, а Журавль так вообще 2 в 1.

— У него есть административный ресурс. Может ввести следствие в заблуждение, — хмуро отрезает майор. Я замечаю, как в нем поднимается волна ликования. Вот он я! Закрыл Демыча! Паршивца, кусок.

— У меня алиби, — цежу, почти не скрывая презрения.

— Да ну? — прищуро, интересуется майор, — а откуда ты знаешь, когда произошло убийство?

— Я все время на людях, командир. Кто угодно может подтвердить мою непричастность.

— Хорошо, потянем время, — криво соглашается майор, — мы, вроде, всех свидетелей опросили.

— И мою девушку?

— А она у тебя есть?

— Я попрошу обращаться вежливо к моему клиенту, — тут же встрял Галкин.

— Овечкин, пригласи сюда девушку Демина, — важно приказывает майор.

А когда в мой кабинет влетает взъерошенная и сонная Маша, этот облупок пялится на нее радостно. А я готов от охватившего бешенства снести ему башку.

— Здравствуйте, Мария Андреевна, — заискивая и улыбаясь, тянет майор, — как же вы оказались в этом гадюшнике?

— Что за глупости, Сергей Николаевич? — резко ставит его на место Машка, — Александр Евгеньевич, мой молодой человек, и в скором времени мой муж, а также законопослушный гражданин. Это какая-то ошибка. И я очень прошу вас разобраться. И не принимать скоропалительных решений.

Меня ослепила фраза «мой муж». Сейчас я точно убедился, что она та, кого я всегда буду выбирать. Всего пару месяцев назад Маша обвиняла меня в убийстве Лехи, а сейчас полностью доверяет мне. Могу ли я считаться самый счастливым человеком на Земле? ДА!

— Постараемся, Мария Андреевна, — бухтит майор, но тон становится мягче.

— Будьте любезны, — строго кивает Машенька, и усевшись на диван рядом со мной, берет меня за руку.

Мы кротко переглянулись и уверенно сцепили свои пальцы. Я чувствовал, как потрясывается маленькая ручка, но как уверенно она держится снаружи! Настоящая кошка! Она сидела и самодовольно глядела на шумных полицейских, а я совершенно ничего не замечал вокруг. Словно была тишина, и только она посередине моего кабинета.

Я понял, что мы выберемся из этой ямы бесконечной тьмы, вранья и коварства.