Про зайцев-2

6

Василий Степанович хлопнул себя по карману пиджака, из которого только что торчала рукоятка захваченного в бою пистолета, и выругался. «Однако у них и реакция, – подумал Егор, медленно поднимая руки. – Никто и сообразить не успел, а он уже оружие выхватил. Дурацкое положение».

Рук не поднял только дядя Саша. Вообще, сегодня у него был день сплошных потрясений. Сначала открытие существования взрослого «зайца», потом операция захвата со стрельбой, а теперь самое ужасное – его приемный сын целится в него же из пистолета. Есть от чего впадать в ступор.

«Зайчонок» и сам был напуган. Оружие просто плясало в его руках. И, совершив то, что совершил, он теперь не знал, как быть дальше.

Первым опомнился Василий Степанович, которому по должности полагалось чувствовать себя в критических ситуациях, как рыба в воде. Не опуская рук он заговорил, одновременно мягкими, незаметными движениями сдвигаясь в сторону.

– Спокойно, парень, не дури. Ничего страшного не произошло. Все живы, все здоровы. Ты только поосторожнее с оружием. Выстрелишь ненароком, а потом сам жалеть будешь. Ну, давай поговорим.

«Зайчонок» поднял оружие, направив ствол над головами людей, почти в потолок. Сверкнула молния, раздался уже знакомый резкий короткий свист, сверху посыпалась штукатурка, а на стене появилось круглое ярко-желтое пятно. Все отшатнулись назад.

Напряжение разрядилось само собой. Самый большой эффект выстрел произвел на «зайчонка». Он выронил пистолет и закрыл глаза руками. Взрослый «заяц» дернулся было, но охранник, и тут не потерявший хладнокровия, грозно сказал: «Куда?!», и, нагнувшись, сам поднял оружие. С интересом осмотрел его и засунул теперь уже за пояс, под пиджак. Для верности.

Несколько секунд царила тишина. Слышно было только, как потрескивает остывающая стена. Потом взрослый «заяц» глухо и со странным, непривычным акцентом, сказал:

– Если мне дадут воды, я готов отвечать на вопросы. – И что-то добавил на своем языке, обращаясь к «зайчонку». Может быть, успокаивал.

Все действие переместилось в кабинет Ирины Геннадьевны. Был он достаточно просторен, чтобы поместиться всем с большими или меньшими удобствами. Сама Ирина Геннадьевна, забрав немного успокоившегося «зайчонка», которым оказался Серый Волк, самый старший из всех, пошла укладывать спать остальных. Она пообещала и Денису найти кровать, поскольку обстоятельства складывались так, что ему и Егору приходилось сегодня ночевать в пансионате.

Василий Степанович, оставив Егору свой пистолет («Наш надежнее»), сходил в дежурку, доложил обо всем начальству и, получив надлежащие санкции, принес диктофон. «Через часик люди подъедут. А пока предварительно потолкуем», – сказал он.

«Заяц», баюкая свою поврежденную руку, держался вполне достойно. Выпил два стакана предложенной «Славяновской», устроился в кресле и заявил:

– Спрашивайте.

Вопросы в основном задавал Василий Степанович, так вроде бы по штатному расписанию полагалось. Но иногда спрашивал и Егор. Дядя Саша тяжело молчал.

Картина получалась следующая. «Заяц» действительно был пилотом с того корабля, что упал в лесу под Николеньками. Придя в себя уже снаружи, и не обнаружив детей, он, напрягаясь из последних сил, пополз в лес. Причин тому было две. Во-первых, корабль был сильно поврежден и сам мог взорваться с минуты на минуту. А, во-вторых, существовала опасность уничтожения его с воздуха, с корабля противника. Что и произошло. К счастью, «заяц» успел отползти достаточно далеко, и взрывом его не задело. Но ранен он был все-таки достаточно серьезно, и тут ему пригодилась одна особенность «заячьего» организма. Попав в неблагоприятные условия, или будучи ранен, он как бы «закукливается», впадает в нечто вроде летаргического сна. И может оставаться в таком состоянии достаточно долго. «А если в открытом космосе?» – поинтересовался Егор. «И там тоже», – ответил «заяц».

Причем, находясь в этом сне, организм, тем не менее, регенерируется, частично устраняет повреждения. Так вот этот «заяц» и закуклился и пробыл в этом состоянии больше года. «И никто за это время на вас не натолкнулся?» – уточнил Василий Степанович. «Это трудно объяснить. Мы как бы сливаемся с природой и не отличаемся от нее». Егор подсказал: «Мимикрия». «Да?» – с сомнением качнул головой охранник.

Придя в себя, «заяц» понял, что почти здоров и попытался установить биологический контакт с детьми. Это ему удалось плохо, поскольку расстояние было довольно большим. Он долго искал их, блуждая по лесам и постепенно приближаясь к городу. И, наконец, добрался до пансионата. Оставалось преодолеть заградительную стену. «Об этом сейчас не надо, об этом потом», – прервал его Василий Степанович, встревожившись. Дядя Саша с Егором переглянулись понимающе. Незачем им знать секреты сигнализации.

Затаившись в роще, «заяц» ждал удобного момента. И однажды случай представился.

Один из «зайчат» зашел, гуляя, в рощу поглубже, чем обычно. «Заяц» заговорил с ним, объяснил, что к чему. «Зайчонок» оказался понятливым, ночью тайно провел взрослого в пансионат и спрятал в подвале. Потом по одному стал водить туда товарищей – знакомиться. Старший обучал младших языку, сам изучал русский, рассказывал им о планетах, на которых живет «заячья» цивилизация. Все происходило в строжайшей тайне. «Охо-хо», – горестно вздохнул в этом месте рассказа дядя Саша.

– А никто из людей не подозревал о вашем присутствии? – спросил Василий Степанович.

– Знал один человек, – ответил «заяц».

– Кто?! Кто?! – даже привстал охранник.

– Его зовут Валерий.

Глаза у Василия Степановича сделались узкими.

– Кто у нас Валерий, Александр Иванович? – тихо спросил он.

Дядя Саша тоже был ошарашен.

– Да повар это, так его и так. Ведь чувствовал же я, что он гадюка подколодная!

– Он помогал вам? – снова обратился охранник к «зайцу».

– Да, приносил продукты и воду. Мне пришлось угрожать ему, сказать, что я разрушу здание и погибнут все. А он слишком не хотел покидать это место. Здесь большое вознаграждение.

«Зарплата, – перевел для себя Егор. – Кисло придется повару Валере». Выражение лица у охранника было очень нехорошим.

В комнату вошла Ирина Геннадьевна.

– Спят, – сказала она.

Пока Василий Степанович задавал «зайцу» еще вопросы, Егор вполголоса обрисовал ей положение.

– На это я и рассчитывала. Василий Степанович, разрешите мне вмешаться!

Охранник вздохнул: «Опять женщина», но перечить не стал.

– Поскольку деваться вам теперь некуда, – начала Ирина Геннадьевна, – то у меня есть деловое предложение.

«Заяц», очевидно, знал от детей о роли Ирины Геннадьевны в пансионате и потому не был удивлен.

– Я слушаю вас.

– Вам известно, чем мы тут занимаемся. Но поскольку опыта воспитания детей другой цивилизации у нас нет, очень часто встречаются трудности, которые легко можно было бы преодолеть, будь с нами кто-то, знающий инопланетных детей лучше, чем мы. Тут и проблемы языка, и здоровье, и питание. Много всего. Я предлагаю вам остаться у нас, чтобы вместе воспитывать их. Порознь это получится гораздо хуже.

«Заяц» думал недолго.

– Я принимаю ваше предложение. Как вы выразились, деваться мне некуда. Дети моего народа нуждаются во мне. Если вы сможете оказать помощь в этом, я буду только благодарен.

Дядя Саша фыркнул и тихо сказал, наклонясь к Егору:

– Это мы, значит, помощь ему окажем, а не он нам. Вот же гусь!

– Ирина Геннадьевна! – подал голос охранник. – В связи с вашим предложением у меня есть еще пара вопросов к нашему, гм, гостю. Вы позволите?

– Да, пожалуйста, – видно было, что женщина насторожилась.

– Существа с другого корабля охарактеризовали вашу цивилизацию как захватническую, – обратился Василий Степанович к «зайцу». – И представили доказательства – фильм о нападении звездолетов на одну из планет. Что вы скажете на это?

– У вас такое называется – пропаганда! И они поддерживают эту ложь самыми грязными средствами, воспитывая в своем народе ненависть к нам. Они являются захватчиками, а не мы!

«Тем не менее, у них были лишь парализаторы, а у тебя вон какая пушка, – подумал Егор. – И все-таки способный парень. Сидя в подвале, таких оборотов речи нахватался. Не иначе ему повар транзистор принес».

«Заяц» еще несколько минут поносил цивилизацию противника, пока его не прервал охранник.

– Почему вы стреляли в женщину?

Вопрос пришелся в точку. «Заяц» растерянно замолчал. Потом принялся выкручиваться.

– Вы должны меня понять. Я был слишком напуган. Мной руководил страх. Я даже не думал, в кого я стрелял. Мне казалось, что пришли убивать меня.

Ох, не верил Василий Степанович «зайцу»! Ну ни на грош не верил! Как и Егор с дядей Сашей.

А верила инопланетянину одна Ирина Геннадьевна. Почему? Скорее всего, потому, что такой вариант лучше всего укладывался в придуманную ею систему. И отступать от задуманного она намерена не была. Для начала Ирина Геннадьевна напустилась на охранника, обвиняя его в чрезмерной подозрительности. А потом зацепила и Егора и дядю Сашу.

Егор вдруг понял, что только по отношению к детям Ирина Геннадьевна была чуткой и нежной. Когда же дело касалось других вопросов, эта женщина уподоблялась скальному монолиту, и разрушить ее упорство можно было разве что динамитом. В прямом смысле. Добрая, открытая улыбка, иногда даже чуть виноватая, но такая милая, была всего лишь способом общения с миром. Прикрываясь этой улыбкой, она шла к цели кратчайшим путем, как баллистическая ракета, и добивалась своего, невзирая ни на людей, ни на обстоятельства.

И открытие это неприятно поразило Егора. Но он тут же одернул себя: «Что мне, в конце концов, ее характер? Не детей же крестить вместе! Она педагог, ей виднее!» Но осадок остался.

А в общем все шло к примирению сторон. Охранник самоустранился, сомнения свои оставил при себе. Дядя Саша переживал новое свое положение, поскольку ясно было, что теперь все изменится и не будет больше той близости между ним и детьми, становится на его место этот поврежденный «заяц», и сам будет учить и воспитывать. Егор хотел было посочувствовать, сказать какие-то слова утешения, но промолчал. Что ему было сказать?

Ирина же Геннадьевна щебетала с пришельцем совершенно счастливо, и обсуждала уже какие-то подробности, частности и ни до кого ей не было дела.