Пробуждение (СИ)

Глава 24

Очередная страница была осилена, но, уже пятый раз перечитывая одно и то же место, мне приходилось возвращаться в самое начало. Все никак не удавалось вникнуть в смысл прочитанного. Дурацкая книга! Хотя, стоит ли винить ее, если проблема явно во мне? Неожиданный стук в дверь лишь сильнее отвлекал, сводя на нет все мои попытки сосредоточиться на чтении.

— Дерек, открой дверь! — Бросил брату, пытаясь вернуться к чтению. Снова раздался равномерный стук из трех ударов. — Дерек! — в ответ отозвалась лишь глухая тишина. Наверное, он опять ушел к Анне, а я не услышал этого. Я стал рассеянным, особенно в последние две недели, когда набраться сил практически не получалось. Недосып плохо сказывался на мне, а один и тот же кошмар, преследующий по пятам уже не одну неделю, превратился в наваждение. Я медленно и нехотя поднялся с кровати, отложил книгу в сторону, загнув уголок страницы в нужном месте. Незваные гости не задержатся надолго, если я того не захочу.

В дверь постучали в третий раз. И я уже начал терять самообладание. Вот кому так сильно нужно увидеться со мной или братом? Любой нормальный человек уже после одного безответного удара отправился бы восвояси:

— Иду, иду! — Воскликнул я, чтобы меня было слышно тому, кто за дверью, — ну и кто решил проверить мое самообладание, подрывая с кровати в столь поздний час!? — Громко пробурчал я, отпирая дверь, и тут же осекся.

Она стояла на пороге и смотрела на меня пристальным взглядом проникновенно глубоких глаз небесного оттенка. Каштановые волосы были заплетены в две косы, из которых выбивалось несколько прядей, ниспадающих на хрупкие плечи.

Спустя неделю после нашего «дружеского примирения», череды странных приветствий и случайных прикосновений она стояла предо мной во всей своей красе:

— Кэтрин? — Мое сердце при одном взгляде на нее моментально замедлило свой темп, почти остановившись, а потом стало бешено колотиться разнобойным ритмом. Кажется, я снова заснул, потому что теперь она приходила ко мне только ночью, и только во сне. — Ты ищешь… — не успел закончить вопрос. Она просто кинулась на меня, впившись своими мягкими губами в мои. Ее руки обвили мою шею, а мои невольно обхватили ее тонкую талию. Пульс резко подскочил до предела, словно пробежал сотню километров за две минуты. Наконец-то появилась возможность крепко прижать ее к себе, чего так давно жаждал, но не мог получить. Мы в унисон выдохнули, и можно было прервать поцелуй, но тут Кэти прижалась ко мне еще сильнее, привстав на носочки и запустив руку в волосы. Дурманящее ощущение, словно ты принял дозу наркотика, росло в груди и рассеивало любые мысли. Я чувствовал, что начинаю терять контроль, заходя в своих желаниях слишком далеко. Она тихонько вздохнула и встала почти на кончики пальцев ног, пытаясь быть как можно выше, пока совсем не оторвалась от пола, находясь лишь в моих крепких объятьях. И тут она обхватила мои бедра ногами, вполне давая отчет своим действиям. Ну, или… не совсем. Если мы не прекратим это сейчас, то буду не в силах совладать с собой позже. Но она явно не против такого поворота событий. Собрав всю свою волю в кулак, отстранился, сам от себя того не ожидая.

Кэт выглядела потрепанной, уставшей. И даже в таком состоянии она была воплощением всего самого прекрасного, что только есть на Земле и во Вселенной. Смесь изумления и восторга отразились на ее лице. Она вдруг покраснела и, смутившись, отпустила меня, встав на землю. Она принялась неуклюже поправлять свою майку, которая задралась, когда поднял ее на руки.

— Прости, — тихо сказала она, не глядя на меня.

— Почему ты меня поцеловала? — Спросил я, с трудом переводя дыхание.

— Я не могу обманывать себя и игнорировать свои чувства, — хриплым голосом отозвалась она себе под нос.

— Ты…просто, — даже не знал, как выразить свои эмоции. Спустя столько времени раздора, и безмолвного крика о помощи, мои молитвы наконец-то были услышаны, — Кэтрин! — Уже облегченно простонал я, снова привлекая ее к себе и неистово целуя в губы. Она без сопротивления ответила на поцелуй, заставив все внутри меня ликовать от счастья. В этот момент чувствовал себя так, словно меня заживо подожгли. Я желал ее всей душой, и она отвечала на мои чувства. Не было человека на свете, который был бы счастливее меня в эту самую минуту. Отбросив все «за» и «против», дал волю искушению и, вновь подхватив ее на руки, потащил в свою обитель. Мне с трудом удавалось переставлять ноги, не упуская при этом возможности лишний раз прикусить эти алые губы. Она буквально таяла в моих руках, и мог наслаждаться ее теплом, запахом тела, затмевающим разум, тонким цветочным ароматом волос. Мне бы жизни не хватило, чтобы насладиться ей. Когда мы со страшным треском повалились на мою кровать, мог лишь думать о своих губах на ее тонкой шее. Ей было плевать, что сейчас ее нежная кожа превращалась в сплошное багровое пятно, были только тихие вздохи, которые заводили меня еще больше. Я нависал над ней словно коршун, и не собирался ни за что отпускать из-под своего пристального взора.

Когда отстранился, чтобы посмотреть на нее, увидел нежные щеки, покрытые румянцем, раскрасневшиеся от укусов губы, совсем растрепанные косы и шею, усыпанную созвездиями алых пятен, которые еще долго не сойдут. Это заставляло только сильнее желать ее. Она сама нетерпеливо потянула меня к себе, стараясь как можно меньше времени проводить с разомкнутыми губами. Мои руки скользили по ее спине, норовя сорвать злополучные застежки, но торопиться было нельзя. И с каждым оборотом, который она добавляла к моему заведенному состоянию, мне становилось труднее дышать. Грудь сдавливало, но отнюдь не от приятного ощущения. Мне нужно было делать много усилий, чтобы просто вдохнуть. Заметив мои натуги, она отстранилась от меня, уперевшись ладонями в мою грудь. Дышать в один миг стало значительно легче, а Кэт начала говорить:

— Как вижу, ты тоже ко мне неравнодушен? — Издал нервный смешок. С чувством юмора у нее по-прежнему было все в порядке. — Прости, я вела себя как эгоистка. — Наше общение перешло в другое русло. Видимо продолжить нам не удастся. Я прогнал мысли прочь и сконцентрировался на том, что она говорит.

— Я тебя не виню, ты пыталась защитить свои чувства. Это я круглый дурак, что упустил нужный момент, и не расставил все точки над «i». Я сразу должен был тебе все рассказать. — Но она сделала такое выражение лица, словно была виновата во всех бедах человечества, — Кэти…я тебя… — она накрыла ладонью мои губы, заставляя молчать. После этого она положила свою голову мне на грудь, точнее уткнулась в нее, как обычно делала, когда не хотела смотреть мне в глаза. Я вздохнул и приобняв ее положил свой подбородок ей на макушку. Мне нравилось наслаждаться этим моментом, когда мы снова были вместе, и мог вдыхать запах ее волос. Это было словно глоток чистого воздуха в пыльном городе, где смог окутал все.

— Я готова тебя выслушать, теперь уже точно. Ты скажешь то, что давно хотел? Если ты, конечно, не передумал, — Слова, обращенные куда-то в одеяло на моей кровати, были едва различимы. Она не торопилась смотреть на меня.

— Ты действительно этого хочешь? — Она промолчала. — В тот день, когда Александра сказала, что я играл в любовь, она ошиблась. Мне придется рассказать тебе много всего, чтобы можно было понять. Боюсь, это займет достаточно времени, потому что это весьма длинная история.

— Я никуда не тороплюсь. — Тихо прошептала она. Я взял ее руки в свою правую ладонь, а другой приподнял ее лицо за подбородок. В ее взгляде, полном отчаяния, увидел себя в момент, когда потерял веру в свои силы, в правду, в людей. Она молча смотрела мне в глаза и ждала от меня хоть чего-нибудь, чего-то, что спасет ее от самой себя. Как же ей было тяжело, а я строил напыщенного, самодовольного идиота, вместо того, чтобы помочь ей. Вот же болван.

— Все началось с нашей первой встречи.

— Помню, когда меня чуть не сбила машина, — пробормотала она, вспоминая о спасении.

— Нет, Кэтрин, это случилось несколько раньше. — Я поймал ее недоуменный взгляд. Выглядело забавно то, как она хмурила брови, когда чего-то не понимала, — Это было примерно год назад. — Честно говоря, учитывая то, как у нее все вылетало из головы, не был сильно удивлен, что она этого не помнит. — Как-то ты шла по улице в наушниках с папкой в руках. Это было осенью. Ты шагала с серьезным выражением лица, словно собиралась кого-то убить.

— Я всегда так выгляжу поле уроков математики.

— В тот день ты случайно сбила меня. Ты пробурчала извинение в своей привычно-недовольной манере и пошла дальше. Меня это удивило, ведь будь ты ординаром, не заметила бы меня из-за нанесенных рун. Этот факт не давал мне покоя, и я начал следить за тобой. Особенно из-за страха, что увидел в твоих глазах после столкновения.

— Я привыкла к тому, что на меня постоянно выплескивают свой гнев, а для некоторых людей моя неуклюжесть является катализатором срыва.

— Это я и увидел. Ты вызвала во мне интерес, но мне приходилось наблюдать за тобой издалека.

— И долго же ты так делал? — С живым интересом спросила она, поправляя волосы.

— Достаточно, — улыбнулся и она покраснела. — И вот спустя некоторое время я рассказал Александре о тебе. Сначала мы думали, что ты нефилим или полукровка, которая ничего не знает обо всем, что творится вокруг. Александру ты в особенности заинтересовала, потому что в этом городишке таких мало и почти все их дети учатся в нашей школе. Она велела мне проследить за тобой. Тогда моя слежка стала официальной, и я мог без зазрения совести нахально наблюдать за тобой, когда ты гуляла с подругой, громко смеясь на всю улицу, когда засиживалась в кафе с наушниками и что-то писала, изредка непристойно ругаясь и зачеркивая свои слова. Это можно было делать даже с Дереком, и просто сваливать все на задание. — Она не сдержалась и прыснула, а я вспомнил те дни, когда слежка за ней была единственным интересным занятием, которое происходило в моей жизни. Задания, истребление демонов, нескончаемые уроки в школе и тренировки по вечерам казались мне знатной скукотищей, успевшей поднадоесть за столько лет. — Однако ты у нас весьма невнимательна, и до ужаса неуклюжа. Именно благодаря твоему несерьезному отношению к своей жизни, мне пришлось раскрыть свою маскировку, чтобы спасти твою задницу, а заодно и познакомиться. После нашего знакомства я хотел как можно быстрее рассказать тебе о том, кто я на самом деле, поскольку чувствовал, что совсем скоро ты можешь попасть в беду. Ведь там, где есть нефилимы, всегда найдутся и демоны. Так и случилось, тебя нашел Корнелиус, заклеймил своим знаком, тем самым показав всем, что ты представитель сумрачного мира и подверг огромной опасности. Сначала я не хотел никому рассказывать об этом, пока сам не разберусь. Но потом понял, что мне нужна помощь, и ее может оказать мне директор школы. Тогда-то было принято решение, о том, что я должен был привести тебя сюда. Александра поручила мне якобы важную роль и сказала втереться к тебе в доверие, сдружиться, если получится, влюбить в себя, чтобы тобой было легче манипулировать в случае чего. Но она не понимала одного — в тот день, когда мы столкнулись, я сам привязался к тебе. Ты покорила меня своей простотой, прямолинейностью. Я не мог спокойно наблюдать за тем, как ты в одиночку пытаешься противостоять всему миру, который подкидывает тебе напасти каждый день. Тем более ты являлась, да и сейчас являешься огромнейшим магнитом для неприятностей. Когда тебя похитили, я совсем обезумел и, наплевав на все, помчался спасать тебя, совсем не задумываясь о последствиях. Да и к чему это, когда со мной и так все было понятно. Эти чувства к тебе, они не были игрой. Враг, которому мы противостояли долгие годы, нашел тебя и взял в плен. Когда после твоего звонка я оказался в особняке Корнелиуса и увидел, что ты сотворила с ним и Мэри, я очень удивился. Ты излучала такую силу, которую раньше мне никогда не доводилось видеть. Где-то глубоко в душе у меня появилось смутное представление о том, кто ты есть на самом деле, но не желал верить в это до последнего. В тот момент думал лишь о том, что хочу защищать тебя от всего, чего бы мне этого ни стоило. Поэтому, когда тебя официально перевели в эту школу, приложил максимум усилий, чтобы всегда быть рядом с тобой. Хотя, порой и сам был теми самыми плохими руками, которые пользовались тем, что ты была ослеплена подвигом своего спасителя. Я слишком поздно понял, что лишаю тебя права выбора, навязывая себя и всей душой желая, чтобы ты была только со мной и ни с кем другим. Не заметил, как превратился в одержимого фанатика, яростно защищающего свое сокровище. Если бы сразу дал тебе право выбрать свою дорогу, друзей, любимого человека, то не было бы тех причин, что заставили тебя ненавидеть меня. Еще не поздно поменять свое решение. И, если ты захочешь уйти, я не буду заставлять тебя помнить обо мне, у тебя еще столько всего впереди, целая жизнь, Кэтрин, которую ты можешь прожить нормально, не жалея ни о чем.

— Если бы мне нужен был кто-то другой, пришла бы я к тебе сейчас? Вот же дурак. — Только сейчас понял, что она права. И несмотря на всю ту боль, что ей пришлось пережить, она по-прежнему выбирала меня. Кэтрин легонько коснулась своими губами моих, а потом отодвинулась, — Но, если ты хочешь, могу уйти, — поддразнивая меня, хихикнула девушка, поворачивая в сторону двери.

— Ну конечно. Никуда ты не пойдешь теперь. По крайней мере, пока тебя не отпущу, а это будет не скоро, — улыбнулся я, притягивая ее обратно к себе. Она захихикала. — Что смешного в моих словах?

— Да так, просто мне почему-то кажется, что после моего прихода в школу, ты словно стал нежнее, — усмехнулась она.

— Будто ты знала, каким я был до встречи с тобой. — закатил глаза, ожидая дерзких оскорблений.

— Конечно. Ты был глупым, напыщенным идиотом, не видящим ничего, кроме своего отражения в зеркале. А еще могу поспорить, что твоя самооценка была выше Эйфелевой башни. — А вот и они, как и заказывал.

— Что ж, допустим, ты права. Тогда мне пора перестать быть неженкой. Так и сделаю… Завтра. — Мы прыснули, и перестал наконец думать, что это сон. — Итак, теперь буду черствым и жестоким со всеми. В том числе и с тобой. — Мой палец маячил перед ее носом в угрожающей манере, однако она продолжала искренне смеяться надо мной.

— Слишком пафосно, Энди, — Кэт снова произносила мое имя так, словно только его и знала, а я ликовал в душе, от того, как прекрасно оно звучало из ее уст. — И все же, мне интересно, почему Александра сказала, что ты играл в чувства.

— Видимо ей были важны только способности Избранной, и на тот момент ее не интересовали твои увлечения, эмоции и чувства. Кто знает, какие у нее на тебя планы.

— Уверена, что недобрые. Она ведь понимала, что ее слова причиняют мне боль. Одному Богу известно, что могло бы случиться, не сдержи я тогда своих эмоций. — Между ее бровями залегла морщинка, которая не предвещала ничего хорошего.

— Хотелось бы во всем разобраться, но уже вместе, как настоящая команда. И в первую очередь… прости меня за всю боль, которую причинил тебе. Скажи я сразу всю правду, ничего этого не было бы.

— Не стоит загадывать, что было бы, прими мы другие решения. Я не злюсь на тебя. За то время, что мы не общались я поняла кое-что важное.

— И что же? — В небрежной манере бросил я, ожидая услышать что-то волнующее.

— Я дерусь лучше тебя, — эти слова заставили меня громко расхохотаться. Она обиженно стукнула меня кулаком по плечу, а потом тоже рассмеялась.

— А ты слышала такое выражение «скромность украшает человека»?

— Не хочу следовать странным правилам, что придумали люди, которым нечем было заняться. — Надув губы буркнула Кэт, гордо задирая голову вверх.

— И не надо. Ты ведь не обязана делать то, что тебе не нравится. — погладил ее по волосам, и она снова уткнулась в меня носом.

— Не буду, — в ее голосе слышалась улыбка.

— Но сейчас тебе придется сделать то, что я тебе скажу.

— Да? И что же?

— Я собираюсь провести тебя в твою комнату, и ты не имеешь права сопротивляться.

— Ну вот, а так хотелось, — удрученно вздохнула она, а после зевнула, поспешно прикрыв рот рукой.

— Не хватало еще, чтобы Дерек увидел, как ты спишь у меня в кровати в таком потрепанном виде. Он ведь подумает совсем не то. Будет потом подозревать меня в том, чего не было.

— Вижу, кто-то о чем-то сильно переживает? — Смущенно спросила она.

— Да нет, меня все устраивает, просто не люблю, когда слова не соответствуют действительности. — пожал плечами, а она еще сильнее залилась краской. Ей было неловко говорить об этом, а я всего лишь шутил.

— Идиот.

— Даже не отрицаю.