Проект «Око»

Оливер опять шел по ночным улицам Гетто. То, что рассказал ему Мелкий, не требовало долгого осмысления. Он торопился оказаться подальше от опасных улиц столичного пригорода. Пройдя с десяток кварталов, мужчина вышел к своему району, где с переменным успехом жил последние пару лет. До пункта назначения он добрался, только когда уже светало. Свернув в одну из подворотен, Оливер вошел в многоэтажное здание, поднялся на второй этаж и наконецто оказался в квартире, которую называл своей.

Первое, что было необходимо сделать, – извлечь запасы, оружие и вообще собрать нехитрый скарб. Из Гетто пора было валить, потому что появление Командира сулило только одно – ему придется вернуться в строй.

Оливер взял обломок трубы, который стоял у изголовья матраса, и несколькими короткими, но сильными ударами выбил часть кирпичей из стены. В свое время он дорого заплатил старому каменщику за то, чтобы она выглядел так, будто бы еще со времен революции эту стену никто не трогал. Еще больше пришлось вывалить за его молчание, потому что потихому придушить старика было нельзя – слишком заметный человек со множеством клиентов. Рано или поздно его хозяевабригадники сложили бы два и два и нашли незадачливого убийцу.

Сбросив остатки кирпича концом трубы на пол, Оливер извлек из схрона старый, но крепкий армейский рюкзак, берцы, походный набор одежды, плечевые кобуры и два допотопных, но аккуратно промасленных и завернутых в ветошь глока. Как показала практика, девятимиллиметровые патроны все еще проще купить или выменять, чем высокотехнологичные магазины современных пистолетовпулеметов, а полная броня или хотя бы каски у оборванцев из числа свободных банд встречаются редко. Да и с простреленной ногой, а тем паче головой сложно когото догнать и ограбить.

Оливер аккуратно положил свои пожитки на матрац, сбросил растоптанные и местами порванные ботинки на пол и сел наматывать чистые портянки, извлеченные из недр сумки. Когда он уже дошнуровывал ботинки, дверь в комнату резко и со скрипом открылась. На пороге стоял Мелкий на пару с какимто верзилой. Глаза барыги бегали, и как только дверь окончательно распахнулась, он поспешил юркнуть за спину здоровяку, держащему в руках обрез.

– Здарова, Олли! – изза спины мужика сразу же заговорил Мелкий. – Ты извиняй, но Томми платит больше пары стакашек.

– С бригадником приперся?

Оливер бросил взгляд на заряженные и аккуратно лежащие на ветоши глоки, которые уже пару минут как были готовы отправиться в кобуры. Слишком далеко. И даже если он успеет до них дотянуться, обрез в руках здоровяка не оставлял ему шансов, а умирать настолько глупо Оливеру не хотелось.

– Ты, эт, не дергайся, – Мелкий провел параллель между взглядом и глоками и оценил сложившуюся ситуацию. – Этот парень хоть и молчаливый, но нервный слегонца, не усугубляй. И эт, слыш, Томми, того, перетереть хочет.

– Чего от меня Бригадиру надото? – Оливер вполне удачно изобразил на лице изумление.

– Да ты и сам знаешь, – Мелкий потер нос и продолжил. – Олли, давай, вставай. Пожитки твои я заберу, и потопаем потиху, без приключений. Мне, это, не надо приключений, ок? Перетрешь с Томми, и там уж сами решайте, лады?

Выхода не было. Если бы в дверях стоял только Мелкий, то Оливер попробовал бы взять его на реакцию и рвануть через матрас к пистолетам, а там уже посмотрели бы, кто точнее. Но в дверях стоял один из цепных псов бригады с обрезом в руках. На дистанции в пять метров зона поражения была слишком велика, и спрятаться от выстрела ему было банально негде.

– Только обуться дай, – Оливер аккуратно дошнуровал ботинок и потянулся за курткой.

– Э, стоять, – впервые подал голос здоровяк. – В угол отошел. Мелкий карманы проверит, потом наденешь.

Оливер, пятясь под дулом обреза, отошел в противоположный угол комнаты. Мелкий юркнул под стволом здоровяка и прохлопал куртку на наличие оружия, извлек из левого кармана самодельный свинцовый кастет и, не найдя больше ничего опасного, сказал:

– Норм все. Эй, Олли, я шмотки твои в сумку закину, потом вернут, ок? – не дожидаясь ответа, он начал забрасывать пожитки Оливера в рюкзак.

– Здоровяк, – обратился к бригаднику Оливер, – да, ты. Слушай, смотри, чтобы этот, – он кивнул на Мелкого, – не умыкнул у меня чего. Я так понял, твой босс не мочить меня собирается.

– Рот закрой и лапы повыше подними, – ответил Оливеру бригадник.

– Тишетише. Мое дело предупредить. Если упрет чего, я его сам завалю, – Оливера все это уже начало порядком бесить.

Мелкий достаточно быстро закончил сборы и вроде даже ничего не присвоил себе. Затянув горловину рюкзака, он с трудом закинул его себе на плечо и бросил Оливеру его куртку.

– После вас, сэээр, – протянул Мелкий, указывая рукой на дверь, а другой, доставая больше для уверенности, чем из готовности стрелять, револьвер. – Не будем заставлять Томми ждать, сэээр.

На протяжении всего пути в штаб бригады верзила держал его на мушке, что полностью исключало возможность побега. Когда они проходили мимо ближайшего КПП2, к ним присоединилось еще двое конвоиров: один шел рядом со здоровяком, а второй – перед Оливером. Дойдя до самого центра охраняемой территории, Оливер и компания вошли в невзрачное четырехэтажное здание и начали спускаться вниз. Томми предпочитал держать штаб под землей, что было местами глупо и самоуверенно: прорвись войска к бункеру – и он вместе со своими приближенными превратился бы в загнанных в угол крыс. Загнанных и обреченных подвальных крыс.

Оливера провели узкими коридорами в одну из комнат, по всей видимости, в зал для совещаний или кабинет Бригадира. Там его уже ждали Томми и его права рука – Сиплый Джо.

Сиплый Джо разительно отличался от своего патрона. Природа не наделила его физической мощью, присущей Томми, но наградила острым умом. В тощем, костлявом теле уже немолодого бригадника скрывалась весьма опасная личность талантливого стратега. Джо своим видом не внушал животного страха и, наверное, по этой причине предпочитал оставаться правой рукой своего бригадира и действовать от его лица – никто не хотел сердить Томми.

Оливера усадили на сколоченный коекак табурет, и весь конвой, кроме Мелкого, вышел за дверь.

Бригадир окинул взглядом своего «гостя». Поиграв огромными мышцами на руках, он встал со стула, подошел к Оливеру и резко замахнулся. Тот ожидал, что его будут бить, но только удивился, что так быстро и без разговоров. Томми в последний момент остановил удар и поправил ворот куртки Оливера, похлопав того по плечу своей ручищей.

– Смотри, с яйцами. Точно он, – Бригадир отвернулся от Оливера. – Мелкий, верни ему рюкзак.

– Э, босс, там это, стволы внутри… – начал было Мелкий.

– Я кому сказал, верни! И вали давай, расчет у старшего смены получишь, – рыкнул на Мелкого Томми.

Сиплый Джо пока не встревал и только наблюдал за происходящим из угла комнаты. Томми проконтролировал взглядом уход Мелкого, а потом повернулся к Оливеру и спросил в лоб:

– Пить будешь?

– Да, – не растерялся Оливер.

– Виски, само собой?

– Если есть.

Томми хмыкнул себе под нос и подошел к шкафу у стены. Открыв его, он взял два стакана, извлек пыльную бутылку. Удовлетворившись надписью на этикетке, он одним движением открутил пробку.

– Односолодовый, еще довоенный. Предпоследняя, если что, – Томми плеснул по полстакана, вернулся к Оливеру и протянул ему виски. – Сиплый не пьет, трезвенник. А ты на, держи, воды сам дольешь, вон посуда, – Томми кивнул головой в сторону стола, на котором стоял пошарпанный походный котелок.

Оливер, осознавая, что отказываться или брыкаться смысла нет, решил насладиться напитком. Он понюхал содержимое стакана и понял, что даже если это и последний его день, то он далеко не самый худший в его жизни. Пригубив и посмаковав виски, он залпом выпил половину налитого ему и почувствовал, как мягкий горячий шар опускается в желудок. В другой ситуации он решил бы, что вот теперьде можно и умереть, но сейчас это выглядело бы слишком буквально. Подождав, пока первая порция уляжется, он поднялся с табурета, подошел со стаканом к столу и плеснул немного воды. В это время Томми с долей одобрения во взгляде наблюдал за его действиями.

– И правда, стальные яйца. Как у себя дома, – Томми громко засмеялся. – Ну что же, Оливер Стил, поговорим? – уже серьезно продолжил он.

– Легко.

Ему было уже все равно. Оливер понял, что давно был под колпаком Томми, возможно, с того самого дня, как его, Стального Генерала, нога ступила на землю Гетто. Он ненавидел это прозвище, оно казалось ему глупым и неуместным, но ничего с этим поделать не мог.

– Тебя же за выдержку Стальным прозвали, да? – спросил Бригадир.

– За фамилию.

– Хорошая шутка.

– А может и не шутка, – с усмешкой ответил Оливер. – Но лучше зови меня по имени. Я в отставке.

– Которую ты сам себе и устроил.

– Именно.

– Из сопротивления не уходят по собственному желанию. А такие как ты – только ногами вперед, – заметил Томми.

– Как видишь, уходят и на своих двоих.

– Командир искал тебя, Оливер. По всей стране клич бросил.

– Я знаю.

– И он в городе.

Оливер молча отхлебнул из стакана. Букет виски был настолько изумителен, что даже этот разговор не мог его испортить.

– Так Мелкий не врал?

– Мелкий та еще шкура, но барыжит честно что «пылью», что шлюхами, что информацией, – Томми поудобнее устроился на стуле, – иначе не прожил бы так долго.

– Так чего вам от меня нужно, парни?

В этот момент Сиплый Джо зашевелился в своем углу и впервые заговорил:

– Все просто. Мы тут ситуацию тебе прояснить хотим, Стальной Генерал, – Оливер поморщился от упоминания своего прозвища, а Джо встал со стула и начал медленно вышагивать по комнате. – Смотри. Ты у нас два года под носом сидел, а поняли, кто именно, мы только в последние месяцы. Прознай раньше – были бы в почете у Командира, а так за нами косяк. Конечно, за тобой присматривали, но, что к нам сам Оливер Стил нагрянул, даже и не думали. Вот кто будет прятаться на виду?

– Тот, кто не хочет, чтобы его нашли, – ответил Оливер.

– Ну вот, я так тоже подумал. И отправил тебе весточку с Мелким. Реакция была поразительная, как подарок прям. Сразу же запетлял в переулках, а потом побежал собирать манатки, – Джо остановился у одной из стен и резко повернулся к Оливеру. – Мы накосячили, Оливер, но и ты в говне по самые уши. Поэтому, будь добр, сделай, что от тебя хочет Командир, и мы все останемся целы. Ты сам должен понимать, что пути у тебя только два. И второй тебя точно не устраивает.

– Когда я с ним увижусь?

– Ты не будешь брыкаться? Если будешь, то нам проще снести тебе голову из обреза прямо сейчас, сказать, что обознались, авось пронесет. Но мы надеемся, что у тебя есть мозги, – Джо внимательно смотрел на Оливера. – Это я уговорил Томми не мочить тебя сразу, а сперва поговорить. Ты не последний человек в сопротивлении, во всяком случае, был не последним. Идиоты так высоко не забираются. А тут пахнет жареным. Для всех в этой комнате.

– И на том спасибо, что без рукоприкладства, – Оливер потянулся на табурете и хлебнул еще немного виски. – Я жить хочу, так что ты правильно рассудил.

– Хорошо. Допивай и пойдем.

– Можно хоть не торопиться?

– С довоенным виски Томми и торопиться? Он нам головы открутит, – усмехнулся Джо и посмотрел на своего патрона. – Да, Томми?

– Само собой, – ответил Бригадир. – Посидим немного и пойдем. Заодно подумай, что главному скажешь.

Спустя десять минут Оливер покончил с остатками виски, встал, взял лежащий на земле рюкзак и протянул его подошедшему Джо:

– Можешь присмотреть? Не думаю, что вы пустите меня к Командиру с оружием, пусть и в сумке.

– Правильно думаешь, – ответил Джо. – Цела будет твоя котомка, пойдем.

Втроем они вышли из комнаты: сначала Томми, следом за ним Оливер, замыкал процессию Джо. Последний, как и обещал, сам нес в руках пожитки беглеца, не доверяя груз комуто еще.

«Смотрите, какие обходительные. Значит, мы реально все по уши в дерьме», – подумал Оливер. Немного поплутав по коридорам подвала, они вышли к еще одной двери. Томми сам открыл ее и жестом предложил Оливеру войти.

– Аа, Томми. Привели голубчика? – голос принадлежал Командиру, крупному, поджарому, уже полностью седому старику, сидящему за небольшим письменным столом в полутемной канцелярской комнатушке. Возможно, когдато он и был красив, но время и тяготы партизанской жизни наложили на него свой отпечаток. Обветренную морщинистую кожу лица рассекала на левой щеке пара шрамов. Острый, длинный, когдато сломанный и неправильно сросшийся нос, тусклые глубоко посаженные серые глаза. – Здравствуй, Оливер! Томми, иди, дальше я сам.

Оливер остановился сразу за дверью, которую закрыл за его спиной бригадир Гетто. Он смотрел на старика в кресле и пытался понять, что тот задумал. Командир сопротивления, лидер партизан, вождь революционных сил (как только его не называли!) тоже молчал. Спустя очень долгие для Оливера двадцатьтридцать секунд он вновь заговорил:

– Присаживайся, друг мой, присаживайся. Нам много о чем нужно поговорить, – Командир не сводил глаз с Оливера. – А ты выглядишь еще моложе, чем раньше, даже тридцать пять не дашь. Спокойная жизнь пошла на пользу, да?

– Жизнь в столичном Гетто сложно назвать спокойной.

– Все же проще, чем на передовой?

– Само собой. Сравнил.

– Почему, Оливер? Женщина? Жажда свободы? Почему?

Старик выглядел расстроенным. Оливер ожидал от него любой реакции. Гнева, презрения, ненависти, но не огорчения.

– Я устал, Мэтт, – ответил он старику.

– Устал? Что значит устал? Я бы мог понять женщину и семью, Оливер, желание умереть от передоза «пылью» или спиться, но усталость? – Командир говорил с каждым словом все громче. – Устал, Оливер? Скольких парней ты вел за собой, скольких отправил на самоубийственные задания? Оливер! Как смеешь ты говорить об усталости?

Он сделал короткую паузу и продолжил:

– Мы посвятили свою жизнь борьбе, и, если ты забыл, ты мне должен.

– А мне кажется, что со всеми долгами тебе я уже расплатился. Годами своей жизни расплатился, – парировал Оливер.

Старик, услышав его слова, сжал зубы и прошипел:

– Я создал тебя, Оливер. Уже в двадцать пять ты стал членом штаба, самым молодым. Многие в твоем возрасте тогда гнили с оружием в руках на передовой, а ты трахал девок и изредка выезжал в рейды.

– Ты прекрасно знаешь, насколько сложно отправлять людей на смерть! – Оливер еле сдержался и почти сорвался на крик. – Знаешь, сколько умерло по моей вине? Изза моих ошибок и решений? Я перестал считать на третьей тысяче, Мэтт! И если ты можешь спокойно спать по ночам, отправляя молодых мальчишек с древними карабинами в руках на смерть, то я не могу! Больше не могу! У нас нет ничего против солдат в полной амуниции! Их даже не всегда крупнокалиберные пулеметы берут, а после восстановления производства боевых дронов мы оказались в полной жопе! Нет, Мэтт, спасибо!

– То есть ты, когда прижало, решил сбежать, да, Оливер? Бросить этих неопытных мальчишек, бросить боевых товарищей, отказаться от всего, во что верил, и закончить свою жизнь с пером в боку в этом Гетто? Да? – Командир тоже начал кричать в ответ. – Да?!

– Я не хочу быть больше убийцей, Мэтт.

– Убийцей?! Ты маньяк, Оливер, ты гребаный маньяк! Напомнить, что ты сделал с обозом, идущим под конвоем в новую Столицу, лет двадцать пять назад? Когда только был принят в штаб? Сколько там было женщин и детей, Оливер?! – орал командир.

Повисла тишина.

– Три сотни человек плюс две дюжины бойцов сопровождения, – тихо ответил тот.

– Да, именно. И ты, именно ты, не я, приказал экономить патроны после того, как сопровождение было перебито. Ты и твой отряд зарезали и забили прикладами три сотни человек! Половина бойцов потом тронулась умом, а тебе хоть бы что! А теперь ты говоришь, что устал?!

– Ты не прав, Мэтт.

– В чем же?!

– Не хоть бы что.

Командир вскочил со своего кресла и подошел к Оливеру, со злобой глядя на него:

– Ах, совесть мучает? Так вот, мой друг, то, что происходит сейчас, по сравнению с тем обозом – детский лепет.

Оливер не до конца понимал, что происходит и почему обычно спокойный и рассудительный Мэтт сейчас так заведен. Единственное, что он нашелся сделать, – сложить руки в замок и уставиться на свои пальцы.

– Что ты имеешь в виду? – не поднимая головы, спросил он Мэтта.

Командир мгновенно растерял все свою воинственность и устало провел ладонью по лицу.

– Грядет война, Оливер, полномасштабная война. Опять. Именно поэтому я искал тебя последний год, но не для того, чтобы казнить как дезертира. Хотя и стоило бы подвесить тебя на столбе за яйца. Правительственные войска получили тотальное преимущество – оружие. Оружие, Оливер, с которым мы не можем справиться стандартными методами.

Мэтт вернулся в свое кресло.

– У меня только один вопрос: ты готов спасти в десятки раз больше людей, чем убил?

Слова Командира обескуражили Оливера. Уходя из сопротивления, он досконально знал, что происходит на континенте. Патовая ситуация. Никто не мог взять верх, был объявлен негласный сепаратный мир, хотя сопротивление изо всех сил подогревало недовольство простых людей.

– Я не понимаю… – начал было он.

– Просто скажи, – перебил его Мэтт, – ты готов спасти больше, чем убил?

Оливер не знал, что ответить своему старому другу и командиру. Внутри него велась борьба. Сколько себя помнил, он жил войной, насилием и убийствами, и это надломило чтото внутри него. Стальному Генералу предлагают искупление? Как? Как можно искупить то, что он делал своими руками или на что отдавал приказы?

– Хорошо. Рассказывай.

– Ты уверен, Оливер?

– Как минимум я хочу жить. А без согласия я тебе не нужен, – ответил Оливер.

– Поверь мне, друг мой, когда ты узнаешь, в чем дело, ты сам захочешь вернуться.

– Хорошо, – повторил Оливер.

Мэтт внимательно посмотрел на своего друга и ученика, а после нырнул кудато под стол. Спустя несколько секунд в его руках оказалась походная сумка, из которой он извлек несколько пухлых папок и правительственный планшет.

– Держи, – сказал Мэтт, протягивая стопку Оливеру.

– Что тут?

– Трофейная документация. Наши перехватили одного из посыльных в Столице и добыли это. Настолько важное, что даже цифровых копий, по всей видимости, толком и нет или их не отправляют по сети.

– И что это?

Мэтт ничего не ответил. Он смотрел то на Оливера, то на папки с планшетом в его руках, будто не решаясь ответить на его вопрос.

– Это материалы по секретным разработкам одного из исследовательских центров на восточной окраине Столицы. Если кратко – эксперименты над людьми и создание карательного отряда.

– Карательный отряд? Мэтт, никто не сунется в леса и горы Канады даже с целой армией. У нас там тотальное преимущество, – говоря «мы», Оливер показывал, что смирился со своим возвращением в сопротивление. – Это самоубийство.

– Именно. Вот только от этого отряда не спрятаться, – Мэтт говорил отрывисто, делая паузы между словами. – Ты не сможешь спрятаться от тех, кто залез тебе в голову.

Оливер рассмеялся.

– Ты сейчас серьезно? Вот эта кипа макулатуры, – он потряс папками, – история о том, как власти создали команду суперсолдат, убивающих взглядом? – он бросил документы на стол перед собой. – Все это дерьмо собачье, ты головой тронулся уже со своим сопротивлением, Мэтт.

Командир поерзал в кресле и только вздохнул в ответ на тираду Оливера, будто был готов к подобной реакции.

– Оливер, когда мне принесли эти файлы, я сказал то же самое. Как и все члены штаба, – Мэтт говорил спокойно и уверенно. – А потом, друг мой, мы взломали защиту планшета, и в довесок нам пришло донесение об одном из последних рейдов на это Гетто. Ты же о нем слышал, да?

– Ты мне дерьмо то в уши не лей, старик! – Оливер начал злиться. – Вы там совсем поплавились со своей борьбой за свободу. Какие телепаты? Бригада Томми – сборище трусов и наркоманов, – он протянул руку и отодвинул документы еще дальше от себя. – Мелкий, местный барыга, затирал мне эту чушь в кабаке буквально вчера, мол, ему один из бойцов рассказал. Эти ублюдки за стакан бурбона что угодно тебе наплетут. А Томми такой отчет прислал, потому что побоялся признавать, что его серьезно потрепали бойцы регулярки, потому что вместо тренировок они тут барыжат наркотой и развлекаются с малолетними шлюхами из Столицы. Вот тебе и все телепаты, Мэтт!

– Включи планшет и посмотри видео, – спокойно ответил ему Командир, – а потом уже кричи.

Оливер недоверчиво посмотрел на Мэтта, но планшет в руки взял. Включив его, он нашел папку с видео – там лежал одинединственный файл. Коснувшись иконки, он запустил воспроизведение с начала и приступил к просмотру.

– Не думаю, что это чтото поменяет, – сказал он Мэтту.

– Посмотрим.

После короткой загрузки на экране планшета появилась картинка. На ней была комната, посреди которой стоял мужчина, по всей видимости, житель Гетто, если судить по исхудавшей фигуре, длинным волосам и бороде. «Скорее всего, бездомный. Бригадники выглядят более откормленными», – подумал Оливер. Мужчина стоял и смотрел в камеру, а за кадром начали говорить:

– Гхм. Запись включена. Итак. Это демонстрационное видео. В нем мы покажем, чего достигли за последние годы исследований и чего добились за счет полученного финансирования, – послышался какойто шум и возня. – Так. Перед нами подопытный, гхм, преступник, захваченный нашими военными в ходе одного из рейдов в Гетто. С его помощью мы продемонстрируем, чего добились в рамках работы над проектом «Око». В демонстрации участвует оператор – рядовой участник программы, – голос за кадром прокашлялся. – При помощи процедур, описанных в приложенной к видео документации, мы разработали оружие нового поколения. Прошу внимания, – в этот момент голос стал чуть более приглушенным. – Оператор восемнадцать, приступайте. Инструмент на ваш выбор.

Взгляд пленника оторвался от камеры и сместился кудато в сторону, за кадр. Если до этого мужчина переминался с ноги на ногу, чегото ожидая, то теперь замер и, казалось, даже не дышал. В этот момент закадровый голос вернулся.

– Один из основных инстинктов любого живого существа – избежать вреда для своего организма и, соответственно, боли. Главная цель, определенная для нас эволюцией, – выживание. Но мы продвинулись настолько далеко, что теперь можем подавлять даже эти инстинкты и заставлять людей делать противоестественные для них вещи. Оператор?

В этот момент пленник резко повернулся и вышел из кадра. Менее чем через минуту он вернулся с ножом в руках.

– Еще один из базовых инстинктов – это размножение, – продолжил голос. – Как видите, у подопытного в руках нож. Сейчас он самостоятельно нанесет себе увечье. Начинаем!

Как голос замолк, секунд десять ничего не происходило. Потом пленник дернулся и начал спускать штаны. После он схватил себя за пенис и внезапно несколькими резкими движениями отрезал его ножом, который держал в руках. Хлынула кровь, быстро заливая ноги бедняги, пропитывая спущенные штаны и собираясь в лужу перед ним. Он не двигался, так и стоял: в одной руке нож, в другой отрезанный им же член.

– Продолжайте, пока не сказалась потеря крови, – сказал голос.

Пленник вновь дернулся и разжал руку, в которой держал отрезанный орган. Тот ошметком упал на пол, а сам подопытный тем временем уже резал себе мошонку. Через несколько минут у его ног собралась большая лужа крови, беднягу стало шатать, и он рухнул на пол, так и не выпустив из окровавленных пальцев то, что делало его мужчиной.

– Подопытный потерял сознание изза значительной кровопотери. Как видите, все приказы, данные ему участником нашей программы, он выполнял беспрекословно, – продолжал тем временем человек за кадром.

Оливер быстро пролистал остаток видео и увидел еще несколько извращенных казней. В одной мужчина отрезал себе пилой руку, в другой – вогнал спицу в глаз. Пленники калечили сами себя: выбивали зубы молотком, вскрывали сами себе животы. Все это сопровождалось хладнокровными комментариями закадрового голоса. Но одно во всем этом было неизменно – полная отрешенность несчастных и никаких колебаний. Дойдя почти до конца, он опять услышал уже знакомый голос ведущего:

– При всех преимуществах проекта «Око» у него есть один недостаток: рядовые участники программы – операторы – способны взять под полный контроль человека либо при прямом визуальном контакте, либо, когда контакт отсутствует, если примерно известно местоположение объекта, – группой в дватри человека на расстоянии не более сотни метров. Однако у нас есть два экземпляра, полевые испытания которых намечены на ближайшее время в составе армейских рейдов в Гетто. Надеемся, с ними мы выйдем на качественно новый уровень.

Видео закончилось. В комнате воцарилась тишина. Мэтт наблюдал за реакцией Оливера и не встревал, позволяя ему осмыслить происходящее.

– Сколько у нас времени? – наконецто спросил Оливер Мэтта.

– Они уже провели испытания своих экземпляров, о них тебе рассказал Мелкий в баре, – сказал Мэтт. – Насколько нам известно – это две девушки в сопровождении конвоя в полной амуниции. Ближе чем на двести метров к местам столкновений они не подходили, но и этого хватило, чтобы по Гетто прокатилась волна убийств и самоубийств. Оливер, парни просто поднимали стволы и сносили себе головы, стреляли в спину товарищам. Потери бригады Томми чудовищны. А девчонок было всего две.

Оливер замолк. Обдумывая чтото, он смотрел на папки с документами, а после спросил у Мэтта:

– А там что?

– О, друг мой, там есть форменные записки старины Менгеле.

– Кого? – не понял Оливер.

Мэтт тяжело вздохнул и ответил:

– Йозеф Менгеле… Ай, не важно. Твое поколение уже этого не знает. Не важно. Возьми почитай, вторая папка.

Оливер, немного подумав, взял предложенную Мэттом самую пухлую папку из стопки и открыл на первой странице.

– Начало можешь пролистать, сейчас важнее, чтобы ты вник в суть, – сказал Мэтт. – Начни гдето с восьмой страницы, ближе к тысячному дню, там конец перевода записей.

Оливер пролистал до указанного места – оно оказалось чуть дальше, на одиннадцатой странице, и начал читать:

«День 975

Сегодня покончил с собой еще один сотрудник НИИ из тех, кто рискнул остаться. Еще одно тело отправилось в крематорий. Я не смею их винить – тех, кто сбежал, бросив коллег бороться с тем, что мы все вместе создали, они все сделали правильно. Лейтенант Щукин, как я упоминал ранее, застрелился из табельного пистолета еще два месяца назад. Его бойцы в раздрае, большая часть дезертировала. Из министерства пришла весточка, что скоро прибудет замена с внутренней проверкой, но спустя неделю ожидания ничего не изменилось.

Мне самому постоянно снятся кошмары, но я стараюсь держать себя в руках. Надо было позволить лейтенанту пристрелить подопытного сорок семь, когда он об этом просил. Я планирую с несколькими сотрудниками забаррикадировать дверь в подвал, на всякий случай. Сил сорок седьмого недостаточно, чтобы сломать стену или вынести дверь, но он может попробовать вскрыть замок изнутри – отмычки ему не нужны.

День 984

Еще один суицид, дело уже привычное. Тело мы оставили в морге – ни у кого нет сил вывезти его в крематорий. Тяжелый сон сменяется еще более тяжелыми периодами бодрствования. Я дезориентирован. Постоянно мерещится какаято чушь. Мне кажется, он с нами играет, и чем больше он проводит времени взаперти, там, в подвале, тем безумнее и сильнее становится.

День 990

Замены бойцам и проверки все нет и нет. По всей видимости, на большой земле чтото началось, иначе нас бы не бросили вот так вот на произвол судьбы.

Любое перемещение превратилось в ночной кошмар. Я уже несколько дней не видел никого из коллег, так как с трудом выхожу из своего кабинета: преследуют галлюцинации, все является не тем, чем кажется. Иногда до меня доносятся крики, но я не уверен, кричат это реальные люди или это очередная атака сорок седьмого на наши разумы. Мы в западне.

День 100 001 001 001

Дверь следит за мной но я нее подаю вида. Проклетая дверь непускает мена ружу но ничего яее обману Даобману. Онзоветменя и мне надо ити но дверь непускает меня Непускает МЕЕНЯ дверь. ННОО Онзовет меня.

…

онидетонидетонидетОНидетонИдЕтОНИдетИдетзамнойОнидетИдсюдаасюдаидетонсюдаетидетидетидетидетидетидеитдеиесюддтедииедтдиедтедидсюдатедидтдедтидсююдетидетидетдеидтедидтедитедитедеидтедитеддетддитедитдетдидтеидттеидтдеидтедидтедитдтедтидИДЕТИДЕИДТЕТИДЕТИДЕТИДТЕИДЕТИДЕТИЕДТИДЕТИТЕДИТ

ОН ИДЕТСЮДА»

Оливер закрыл папку. Он понял, что хотел донести до него Командир и почему его не пристрелили, как бешеного пса, еще там, в квартире.

– И что ты предлагаешь, Мэтт?

План Командира был прост. Пока Оливер отсутствовал, они смогли развернуть хорошо оснащенный тренировочный лагерь к северовостоку от Миннеаполиса, вблизи озера Верхнее. Вместе с минимальным сопровождением они перемещаются туда, и Оливер займется тем, что делал лучше всего, – подготовкой бойцов, которых сам и возглавит.

– Это обязательно? – спросил Оливер Мэтта, подразумевая командование, когда тот закончил.

– Да, обязательно. Отряду придется засунуть голову в самую глубокую задницу из существующих, и ты пойдешь с ними, – ответил старик. – И не потому, что я хочу, чтобы ты кровью искупил дезертирство, а потому, что без тебя им крышка. Вам придется подойти, по всей видимости, к самой охраняемой лаборатории, напичканной убийцамителепатами, и сделать так, чтобы они больше никогда не смогли подняться на поверхность. Как два пальца же, – усмехнулся Мэтт. – Или ты считаешь, что это невозможно?

– Возможно все, – спокойно ответил Оливер, – вопрос только в том, скольким людям придется ради этого погибнуть.