Проект «Пианист»

Сегодня Ханисакл Джонс наконец распрощалась со своим ребячеством.

Забрав у Нелл зеркало, она положила его лицом вниз на прилавок и остановила Ташу.

– Не надо косметики, – тихо произнесла Хани. – И салфеток. Мне плевать, как я буду выглядеть. Важно, что я скажу. – На нее вдруг нахлынуло удивительное спокойствие. – Если сумею найти правильные слова, то появится возможность спасти дом. Это же замечательно, правда?

Нелл кивнула и сжала ее руку. Таша закатила глаза.

– Возможно, Трой Мастерс на досуге играет на пианино. Ну так, к слову.

Дрожа от волнения, Хани встала на указанное место рядом с корреспондентом. Оператор проверил свет и звук. Возле расположились Люсиль, Мими, Билли и старик Дон в футболке с военными наградами.

– Эфир через пять минут, – сообщил Трой, дружески улыбнувшись.

После стольких лет просмотра телепередач, Хани воспринимала его низкий тембр как голос давнего друга.

Она кивнула и с трудом сглотнула. Во рту пересохло. Оператор решил снимать поближе к магазину, с протестующими на заднем плане. Оставалось надеяться, что ее услышат и осознают масштаб акции. Даже сейчас продолжали подходить люди с импровизированными кандалами, прослышав обо всем по радио. Галстуки пользовались большой популярностью, равно как метры серебряной мишуры, которую кто-то из рабочих нашел в подсобке. Конечно, ею никого особо не привяжешь – даже детей, весело игравших на траве у ног родителей. Не в том суть. Можно было прицепиться просто полоской ткани, главное – посыл. «Мы все вместе, все до единого». От лент, тянувшихся к ограде от коляски с шестимесячным младенцем, до инвалидной коляски старика Дона, привязанной винтажным галстуком.

– Заткните кто-нибудь фургон с мороженым! – заорал оператор, и седовласый итальянец ринулся выключать музыку.

Узнав о протесте по радио, он приехал час назад и бесплатно раздавал мороженое детям. Наверное, расчувствовавшаяся Хани последнюю тушь слезами смыла.

– Одна минута, – предупредил оператор, и все расправили плечи.

Трой произнес на камеру вводную информацию о протесте, а затем повернулся с микрофоном к Хани:

– Мисс Джонс, вы ожидали, что акция привлечет так много людей?

Она улыбнулась.

– Мы, конечно, надеялись, но нет, я и подумать не могла, что столько народу захочет нас поддержать. Мы безмерно благодарны и надеемся, что владельцы дома задумаются о своем решении. Там живет более тридцати резидентов, и их пугает перспектива выселения.

Трой понимающе кивнул.

– Ваше будущее тоже под угрозой?

– Мое и многих других. Здесь трудится более пятидесяти человек. Но, честно говоря, дело именно в жильцах. Мы найдем другую работу, но что такое в девяносто лет оказаться на улице? Хотели бы вы подобного для своих родителей или бабушек и дедушек? – Хани чувствовала, как в жилах закипает кровь. Неожиданно нервозность в нужный момент придала ей сил. – Тут живут удивительные люди. Ветераны войны. Женщины, растившие детей под авианалетами. Поколение, вынесшее больше тягот, чем любой из нас. Разве нормально выбрасывать их на улицу, точно вчерашнюю газету, или пристраивать по чужим домам, как бродячих собак?

Судя по лицу Троя, он уже получил все, на что рассчитывал, но Хани не могла остановиться. Хуже того, слезы снова навернулись ей на глаза.

– Эти люди… – Она посмотрела на Люсиль и Мими. – Эти люди боролись за нас, а сегодня мы стоим за них. – Хани вытерла слезинку тыльной стороной ладони. – Мы стоим с ними и просим всех, кто нас видит, о поддержке. Поднимитесь – у себя дома, в Твиттере, на Фейсбуке, в пабах – и поддержите нас!

Трой явно встревожился, а оператор, выпучив глаза, провел пальцем себе поперек шеи. Хани понимала их, но не могла думать о том, не выставила ли себя дурой. Она твердо стояла рядом с остальными, пока Трой передавал слово ведущим в студии. Наконец оператор выключил камеру.

Только тогда Хани осознала, что протестующие затихли и ловят каждое ее слово. Когда она повернулась, раздались аплодисменты – сперва робкие, а потом громовые. Хани прижала дрожащие пальцы к губам. Трой Мастерс пожал ей руку, а Билли потом схватил ее и поднял вверх, словно объявляя победителя на боксерском ринге. В ушах Хани звенело, она полусмеялась-полуплакала. Они еще не выиграли, но возможно – возможно! – на шаг приблизились к победе.

***

В столовой Тощий Стив включил телевизор и сел рядом с Халом, когда на экране появилась Хани.

– Если хочешь знать, она классно выглядит, – пробормотал помощник.

– Судя по голосу, нервничает, – заметил Хал.

Они молча слушали, как речь становится все более страстной, а потом, когда Стив выключил телевизор, услышали аплодисменты толпы.

Хал рассмеялся и покачал головой. Ханисакл Джонс, победительница великанов, предводительница восстания. Он поднялся со своего места.

– Думаю, нам понадобится помощь на кухне, Стив.

***

Почти в двух километрах отсюда воскресные завсегдатаи «Забегаловки» в прямом эфире прослушали речь Хани и все, до последнего человека, встали и подняли стаканы.

Глава 34

К трем часам Нелл и пытаться перестала считать приходящих или расставлять их по порядку. На тротуаре и траве живого места не было, даже на дороге в три или четыре ряда сидели. Незнакомцы весело привязывались к живой цепи любыми доступными способами. Хани сама видела, как маленькие девочки после окончания эфира прикрепили инвалидную коляску старика Дона обратно к ограде гирляндами из маргариток. Таша фотографировала происходящее на айфон на память. И не она одна. Теперь, когда акция засветилась в новостях, сюда набежала толпа журналистов и принялась делать снимки и брать интервью у всех подряд. Время от времени по радио специально для Робина и его ребят ставили кантри, и они устраивали танцы для поддержания боевого духа протестующих. Кристофера это не радовало: его постоянно вздергивали на ноги и заставляли отплясывать, словно рассерженную марионетку.

На кухне тоже совершались подвиги. Удивленный постоянно поступающими заказами местный супермаркет вскоре подогнал на улицу свои фургоны. Кто же откажется от хорошей рекламы? Они даже раздавали некоторые товары бесплатно. Сладости и печенье придавали акции атмосферу пикника на траве, хотя в общем-то было довольно прохладно. Впечатленные всеобщим добродушием, телевизионщики постоянно снимали репортажи, и их число росло.

– Наверное, скоро придется разворачивать людей, – заметила Нелл.

– Черта с два, – отрезала Таша. – Просто повернем за угол и начнем заполнять следующую улицу.

Хани покачала головой.

– Поверить не могу. Какая толпа!

– Охрененная, – кивнула Таша. – И мы познакомились с Троем Мастерсом.

Вдруг кто-то стал к ним пробираться.

– Нелл!

Та улыбнулась при виде мужа.

– Саймон, ты пришел. Я знала, что у тебя получится.

Он обнял Нелл и прильнул к ее губам в долгом поцелуе, пока она не рассмеялась и не отпихнула его прочь.

Таша сзади них махнула рукой:

– Ребята, посторонитесь.

– Саймон, у нас закончились наручники. – Хани тепло улыбнулась и чмокнула его в щеку.

Нелл обменялась с мужем долгим взглядом, затем Саймон достал из кармана серебристые наручники.

– Не надо. Я со своими, – пояснил он, слегка покраснев.

Никогда прежде Хани не думала о Саймоне как о проказнике, но, глядя, как он с мальчишеским смущением идет вслед за женой... Интересно, каково это, когда тебя так понимают, поддерживают и помогают сделать больше, чем ты вообще способен?

Таша с кем-то заболталась, и Хани пробралась к Мими и Люсиль. Плюхнувшись на пустое место Билли, она перевела взгляд с одной сестры на другую.

– Как так получается, что вы свежи, точно розы, а я словно только что марафон пробежала? – проворчала Хани, потуже завязывая хвост.

– Потому что мы просто сидели тут, пока ты все за нас делала, – улыбнулась Люсиль, потрепав ее по колену.

– Две лентяйки, – рассмеялась Хани. – Как лодыжка, Мими?

Та лишь отмахнулась.

– В двадцать один я вспахивала поля, а потом вечерами еще с солдатами под джаз отплясывала. Все с моей ногой в порядке, спасибо большое.

– Вообще-то она попросила у Никки болеутоляющие. Я сама слышала, – наябедничала Люсиль, и Мими стрельнула в предательницу гневным взглядом.

После ссоры между сестрами произошло перераспределение сил. Мими немного сдала позиции, а Люсиль новообретенная уверенность только шла.

– А куда запропастился Билли? – поинтересовалась Хани.

– Тоже мне, Алый Первоцвет (тайный революционер, главный герой одноименного британского романа – прим.пер.), – проворчала Мими. – Ему бы только зрителей собрать и дурака повалять. Весь день тут шастает.

Хани размяла плечи и вытянула ноги, внезапно осознав, как же они болят. Она с легкостью простила Билли небольшое дезертирство, раз ей выдалась возможность немного передохнуть в окружении тех двух человек, ради которых Хани, в основном, и старалась.

Внезапно она заметила невысокую темноволосую женщину, катящую к ним инвалидную коляску. Брюнетка широко улыбнулась и помахала рукой.

Люсиль тихо ахнула и сжала запястье Хани.

– Знаю, – ответила она, поднимая в ответ руку. – Я их вижу.

– Кого? – спросила Мими, поворачиваясь.

Сходство было таким сильным, что можно было подумать, будто это ее там везут.

Хани взяла Мими за руку и заметила, что та дрожит. Люсиль крепче вцепилась в запястье подруги, и все трое молчали, пока гости не подъехали ближе.

– Что ж, кажется, не приходится сомневаться, чей ты брат, – отрывисто заметила Мими, вытирая глаза.

– Эрни! – воскликнула Люсиль, вскакивая и расцеловывая его в обе щеки.

– Увидел вас по телевизору и решил прийти, – ответил он, не выпуская ее руку. – Вы, девочки, такие смелые. Значит, и мне надо быть смелым. – Эрни нерешительно глянул на Мими. – Если никто не против.

Хани встала и убрала стул, освобождая место.

Мими вздохнула.

– Паркуйся. Хани, принеси Эрни чашку чая.

***

На самом деле Билли никого не развлекал и не дурачился. Закатав рукава, он в поте лица трудился на кухне вместе с Халом и Стивом – все-таки не зря в армии повару помогал. Что-то в Хале не давало Билли покоя. Возможно, дело в том, что новый повар напоминал ему любимого брата. Или в том, что Билли чувствовал боль Хала и понимал ее. Или просто решил отдохнуть от роли всеобщего заводилы. А может, собрался проверить потенциального кавалера Хани. Она явно из-за Хала с ума сходила. Вероятно, всего понемногу, но Хал все равно радовался помощи и компании.

***

Вторая телекомпания приехала и уехала где-то в половине пятого. Протест осветили большинство национальных и местных новостных каналов. История привлекла всеобщее внимание, а речь Хани произвела фурор в Твиттере, и хэштег #встаньснами полетел по всей стране. Решение обойтись без макияжа оказалось гениальным; зрители увидели заплаканную девушку, которую каждый хотел поддержать.

– Пять сотен свечей, – выдохнула Нелл, тяжело поставив пакет и разминая передавленные пластиком пальцы.

Невзирая на приближение сумерек, никто не собирался расходиться. Подругам пришлось наплевать на правила пожарной безопасности.

– Свечи создадут дивную атмосферу, – заверила Таша. – Они пробуждают сентиментальность. Представь, как это будет смотреться на экране. Вроде тех акций, заставляющих людей хватать телефоны и отсылать пожертвования.

– От владельцев дома ничего не слышно? – спросил Саймон, положив руку на плечо жены.

Хани покачала головой.

– В новостях сказали, что они отказываются давать какие-либо комментарии.

– Похоже, только они и отказываются. – Нелл подняла глаза от телефона и улыбнулась. – Филлип Шофилд только что опубликовал хэштег #встаньснами, а у него более трех миллионов подписчиков!

– Ой, обожаю его! – пискнула Люсиль, поправляя прическу, словно упомянутый телеведущий вот-вот появится. – А что такое хэштег?

– О боже, смотри! – Таша повернула экран Хани, показывая снимок Давины МакКол (британская телеведущая – прим.пер.) в гирлянде из маргариток под тем же хэштегом. – Если это их не впечатлит, то я уже не знаю, что сможет.

***

Тощий Стив поверить не мог, что кто-то когда-то захочет взять у него интервью. Поэтому просто ошалел, когда репортер одного из крупных каналов подстерегла его по пути на кухню.

– Вы сегодня прекрасно справляетесь, поздравляю, – промурлыкала красотка.

– Спасибо, – выдавил Стив. – Но я не один. Я бы даже не придумал с чего начать, если бы Хал не помог.

Дамочка победно улыбнулась, ее голубые глаза сверкнули.

– Хал?

Стив кивнул.

– Он потрясающий. Поверить не могу, что учусь у такой знаменитости.

Репортерша склонила голову набок.

– А мы можем с ним встретиться?

Стив нахмурился, поняв, что сболтнул лишнего.

– Не думаю. Хал не хочет, чтобы кто-то о нем узнал. – Он закусил губу. – Вы же никому не скажете, да?

Дамочка нарисовала бледно-розовым ногтем крест на груди.

– Даю слово. – Затем выудила из лифчика визитку и сунула в карман фартука Стива. – Если еще что-то захотите сказать. – И поцокала прочь на своих шпильках.

Стив выдохнул и пошел за новой порцией кофе.

***

К шести стемнело, и свечи усеяли тротуар сверкающим ковром. Хани вернулась на свое заветное место между Люсиль и Мими.

– А что, Эрни уже уехал?

Люсиль кивнула.

– Он побыл минут десять, но быстро устал. Пообещал вскоре вернуться и снова с нами повидаться.

Лицо Мими было непроницаемым, и Хани решила не давить на подругу.

– Билли так и не появлялся?

– Приходил с тарелкой пирожков, – сообщила Люсиль. – Странный какой-то сегодня.

– Я уже ничему не удивляюсь, – ответила Мими. – Он такой непредсказуемый.

Хани тихо рассмеялась.

– Точно.

– А как поживает твой симпатичный друг на кухне? – понимающе глянула на нее Люсиль.

Хани пожала плечами.

– Раз все сыты, видимо, неплохо.

– А сама не удосужилась сходить проверить? – резко спросила Мими, и Хани почувствовала, что сестры решили изобразить хорошего и плохого полицейского.

– Днем нет, я была занята и не успела.

– Но сейчас-то ты свободна, – разумно заметила Люсиль. – Сбегай на пять минут.

Хани выдернула нитку из рукава.

– Может, чуть позже.

– Да, я тоже так говорила, – сказала Мими. – А потом ты стареешь, позже уже некуда, и начинаешь жалеть, что не сделал это раньше.

– Ага, а с Эрни ты так не подумала, – уколола Люсиль.

Мими выразительно глянула на сестру, мол, ты чего не по сценарию, и проигнорировала подначку.

– Я даю Хани мудрый совет. Если надо что-то сказать, то не дай гордости тебе помешать.

Люсиль кивнула и взяла Хани за руку.

– Она права, дорогая. Мы обе видим, что ты влюбилась в этого парня. Так скажи ему.

Хани запрокинула голову и посмотрела на звезды.

– Все сложно.

Ни к чему отрицать очевидное. Мими и Люсиль знали ее как облупленную. С ними она могла говорить откровенно.

– Все ровно настолько сложно, насколько ты сама себя убедила, – парировала Люсиль.

Хани тяжело вздохнула.

– Дело не во мне, а в нем. Ему предстоит сделать выбор, а мне лишь остается сидеть и смотреть, как карта ляжет.

– Мне такое не по душе, – заявила Мими. – Никогда не давай мужчине всю власть, Ханисакл. Они понятия не имеют, что с ней делать, и скорее всего, все испортят, не успев начать.

– Его бывшая невеста хочет, чтобы он вернулся в Лондон. Прислала ему письмо. – Хани сложила руки на груди и уставилась в темное небо. – У них свадьба намечается в следующем году.

Подруги замолчали, переваривая информацию.

– Люди меняются, – наконец сказала Люсиль. – Не всегда можно вернуться.

– А ну ступай туда и прикажи ему выбрать тебя, – вдруг вспылила Мими. – Или мне за тебя сходить?

Хани рассмеялась и погладила руку подруги. Каким бы грозным иногда ни казался Хал, против Мими он бы не выстоял.

– В этой битве я должна сразиться сама.

Обе подруги по-своему правы. Надо собраться с духом и честно признаться Халу в своих чувствах, пока он не принял решение, иначе возможность больше не представится. Лучше уж получить отказ и идти дальше, чем всю жизнь гадать, а что было бы, если…

– Я ему скажу. Вот как закончим на сегодня, так сразу и скажу.

***

Стив нагрузил блюдо горячими пирожками и приготовился к очередному забегу.

– Постарайся на этот раз не попасть в кадр, Стиви, – предупредил Билли.

Хал ухмыльнулся.

– А что, ты теперь тоже знаменитость?

– Не смешно, – проворчал Стив. – Я чуть не разрушил твое прикрытие.

Хал замер. По коже поползли мерзкие мурашки.

– Но не разрушил же, да?

– Ну да. Я сказал «Хал», а не твое полное имя. Вовремя вспомнил. – Стив на миг остановился у двери, поставил блюдо и вытащил из фартука визитку. – Алисия Котон-Блэк. Ну и имечко, – рассмеялся он, подхватил пирожки и, качая головой, вышел на улицу.

– Твою мать.

Хал с силой провел рукой по рту. Он знал это «имечко», потому что несколько раз пересекался с его обладательницей. Репортерша обожала светские тусовки и ела в его ресторане. Хал хорошо ее помнил. Она вечно талдычила о своем веганстве и вызывала его лично, чтобы обсудить свой выбор блюд. Алисия больше собирала сплетни, чем интересовалась кулинарией, но Хал не обращал на это внимания. Ресторану чем больше клиентов – тем лучше.

Она наверняка вцепилась в Стива, как львица в Бемби. У парнишки не было ни единого шанса.

– Что такое, сынок? – послышался голос Билли.

– Мне надо отсюда убраться, – сказал Хал не так уверенно, как хотелось бы.

– В смысле подышать свежим воздухом? Сигаретку покурить?

– Нет. Вызови мне такси и никому не говори.

– Но мы без тебя не справимся, сынок. Ты нам нужен.

Ярость раздирала грудь Хала. Он зло пнул буфет.

– Ну почему сейчас? Блин, почему сейчас?

– Скажи, в чем дело, Хал. Вдруг я смогу помочь?

Хал покачал головой.

– Единственное, чем ты можешь мне помочь – это вызвать такси. Я скажу, что вам со Стивом делать, как продержаться до конца дня, но остаться не могу. Прости. Я правда не могу.

Глава 35

Наевшись восхитительной стряпни Хала, Хани, Таша и Нелл сидели на траве и слушали пение. Люсиль и старик Дон взяли на себя роль заводил, начав «Morning Has Broken» (христианский гимн – прим.пер.). Постепенно люди подхватывали знакомый мотив. Резиденты, родные и друзья пели, мурлыкали под нос и плавно покачивались в такт, озаренные бликами свечей. Потом бывшие заключенные исполнили душераздирающую версию «You’ll Never Walk Alone» (гимн английской футбольной команды «Ливерпуль» – прим.пер.). На профессиональных певцов они, конечно, не тянули, но толпа охотно их поддержала.

Эта сцена навсегда отпечаталась в сердце Хани, а для телевидения стала просто подарком небес. Трой Мастерс вернулся, и оператор принялся снимать происходящее.

– Я по-прежнему считаю, что тебе надо попытать с ним удачи, Хани, – сказала Таша, не сводя глаз с его крепкого зада. – Ты ж теперь сама практически звезда. Станете одной из тех пар, которые ведут утренние эфиры.

– Отвали, – пихнула Хани провокаторшу под ребра.

– Думаю, она теперь и без нас управится, – заметила Нелл.

Хани знала, что подруги слишком проницательны, чтобы не заметить происходящее у них под носом.

– Не смей, – вдруг сказала Таша. – Знаю, ты думаешь, будто любишь его, но это пройдет.

Хани повернулась к ней.

– Ты же мне сама не столь давно советовала его соблазнить.

– Да, соблазнить, покувыркаться в койке. Но влюбляться точно не советовала.

– Таша, сердцу не прикажешь, – упрекнула ее Нелл.

– Черта с два. Он ходячая неприятность. И уже разбил Хани сердце, даже еще не узнав, что она его любит.

Повисла тишина.

– Вряд ли он нарочно, – тихо произнесла Хани.

Таша подперла ее плечом с одной стороны, Нелл с другой, и они еще долго вот так сидели. Дыхание Хани выровнялось, сердце успокоилось. Что бы ни случилось, ей есть на кого положиться.

– Нелл! Быстро тащи сюда Хани! – крикнул Саймон. – Она нужна Трою Мастерсу сию минуту!

Саймон не стал бы преувеличивать, поэтому подруги вскочили и быстро подошли к Трою. Тот поставил Хани рядом с собой, сверкнул профессиональной улыбкой и заговорил в камеру:

– Спасибо, Сара. А мы с вами снова в Грейакре, откуда получили срочную информацию. Рядом со мной вновь организатор протеста Ханисакл Джонс.

Хани неуверенно улыбнулась. Срочная информация? Она глянула на расположившихся рядом с оператором Ташу и Нелл. Те пожали плечами, тоже не понимая, в чем дело. Трой посмотрел на свой айпад, потом снова в камеру:

– Ситуация привлекла огромное внимание пользователей Твиттера. Хэштег #встаньснами сегодня весь день держится в топе, а десять минут назад к движению подключились знаменитости. Похоже, уже три звезды готовы купить дом для резидентов, Ханисакл, – сообщил он и сунул ей микрофон, ожидая ответа.

– Правда? – только и смогла пискнуть Хани, почти онемев от удивления.

У нее на глаза снова навернулись слезы. Уже готовый к такому повороту событий, Трой подал ей платок и улыбнулся:

– Первым вызвался Мик Джаггер, потом Джейми Оливер выставил свою кандидатуру.

– Первоклассную кандидатуру, – изумленно прошептала Хани и заработала предупреждающий взгляд от оператора.

Тут Таша наклонилась к Нелл и тихонько сказала:

– Твою мать, я умру со смеху, если третьим окажется Майкл Бубле.

Оператор так резко оглянулся, что просто удивительно, как шею себе не сломал. Таша только что выругалась в прямом эфире перед тысячами зрителей и всей страной.

Трой закашлялся, прикрывая промашку, а потом быстро вернул слово ведущей в студии. Подруги подхватили трясущуюся Хани под руки.

– О боже, – прошептала Хани.

Таша достала телефон и зашла в Твиттер.

– Ты только взгляни на топ хэштегов. На первом месте #встаньснами, а дальше #молодчинамик и #джеймиспасет.

Хани уставилась на экран, едва веря своим глазам. Получилось. Все-таки получилось. Она так улыбалась, что щеки заболели… а потом улыбка сползла с ее лица, как масло с горячего хлеба. Хани медленно подняла взгляд на подругу.

– Почему #бенедиктхаллам тоже в топе, Таша?

И побежала. Хани бежала сквозь толпу, отчаянно стараясь добраться до кухни, на каждом шагу натыкаясь на тех, кто хотел поздравить ее, пожать ей руку или обнять. Многие восприняли появление свечей как сигнал откупорить вино, так что протест плавно переходил в вечеринку. Все радовались и смеялись, но Хани не могла разделить всеобщее веселье. Наконец она ворвалась в дом и обрадовалась, что дверь почти полностью заглушила гомон. Надо быстро что-то придумать, надо найти Хала. Хани понятия не имела, что ему сказать. Предупредить, что его опознали? Рассказать, что дом спасен? Признаться, что любит его больше жизни? Ей нужно было сказать все это. С бешено бьющимся сердцем Хани распахнула дверь кухни, молясь, чтобы застать Хала одного.

Там сидел Билли. Ни Хала, ни Стива не было. На столе стояла бутылка виски и два пустых стакана. Хани даже в голову не пришло спросить, что Билли тут делает. Единственное, что ее заботило – Хала на кухне нет.

– Где он, Билли?

– Присядь, Хани, – мягко предложил тот, похлопав по соседнему стулу.

Хани застыла как вкопанная, прижав руку к сердцу.

– Где он?

Билли вздохнул. В его глазах не было обычных смешинок.

– Он ушел, милая.

– Ушел? Как это – ушел? Он должен ехать домой. Со мной вместе.

– Не в этот раз, – ответил Билли как можно тактичнее. – Где-то час назад попросил вызвать ему такси.

– Такси? Ты вызвал ему такси? – От паники ее голос зазвенел. – Бога ради, Билли, это невозможно! Он не может… он не…

Хани осеклась, пытаясь отдышаться.

– Может, – тихо ответил Билли. – Он не ребенок, Хани, а мужчина. Позволь ему вести себя по-мужски.

Она без сил привалилась к дверному косяку.

– Он сказал, куда поедет?

Билли опустил глаза и печально покачал головой.

– Ему о многом надо подумать.

Хани вытерла щеки.

– Знаю. Как он выглядел?

Билли помедлил.

– Как человек, которому надо уйти.

– От чего? – с болью переспросила Хани. – От меня?

В этот момент она напомнила Билли эвакуированного ребенка, одинокую девочку, внезапно оказавшуюся без близкого человека. У старика сердце заболело, что ее день окончился вот так.

Глубоко за полночь, когда последние протестующие ушли, Хани села на холодную траву и обхватила колени. Люди забрали с собой весь мусор, только пара кусков мишуры блестела в лунном свете. Проведя рукой по траве, Хани нашла забытую гирлянду из маргариток. Цветы увяли и пожелтели без солнечных лучей. Она осторожно спрятала цепочку в карман. Потом подошла Таша, помогла встать и повела Хани прочь:

– Соберись, супердевушка. Отвезу тебя домой.

Глава 36

Кто-то бил Хани по голове. Было больно и громко. Хани села на диване, все еще во вчерашней одежде и ничего не соображая от недосыпа. Она отрубилась сразу, как пришла, даже туфли снять не потрудилась. То, что в итоге Хани оказалась босой, с подушкой и одеялом, означало, что Таша перед уходом позаботилась о подруге. Миру нужно побольше Таш, если, конечно, это не она там ломится, потому что так грохотать с утра – просто форменное неуважение.

– Да хватит стучать, иду я, иду! – крикнула Хани, вставая и приглаживая волосы в слабой попытке привести себя в порядок.

Хотя какая разница? Все равно сегодня она никуда не выйдет – разве что вино закончится или пожар приключится. Завтра тоже. Может, даже послезавтра. Хани официально закрыла магазин, опустила ролл-ставни и заявила, мол, отправляется на рыбалку. Она так вымоталась, что ноги не держали, а мозг не мог составить ни одного внятного предложения без слова «Хал».

– Хал!

Хани нахмурилась. Грохот не прекратился, но сейчас она достаточно проснулась, чтобы понять: стучат не к ней, а к Халу. И судя по голосу, ломится к нему какая-то женщина.

– Я знаю, что ты там, Хал. Дамьен дал мне твой адрес.

Хани медленно кралась на звук, словно кобра, которую факир выманивает из корзины.

– Пожалуйста, Хал. Открой дверь.

Похоже, гостья не привыкла к отказам. И явно не рассчитывала на грубое и упрямое поведение Хала. Хани чуть приоткрыла дверь, желая взглянуть на посетительницу, пока та ее не заметила.

Ого. Крутые туфли. Хани повела взгляд выше, переключив зависть с обуви гостьи на стройные бедра, обтянутые темными джинсами, а потом на блестящую куртку, так облегающую стройную фигуру, словно кожу только что сняли с новорожденного теленка и завернули в нее красотку. Сияющие медовые волосы идеально гладкими прядями ниспадали до плеч и сейчас мотались из стороны в сторону, пока их хозяйка сбивала костяшки о дверь.

– Бога ради, Хал! Я знаю, что ты меня слышишь. Ты и половина улицы.

– Он не ответит, – сообщила Хани, удивив как себя, так и гостью.

Незнакомка обернулась, и пару секунд обе женщины просто смотрели друг на друга. Спереди гостья оказалась такой же идеальной, как сзади. Весь ее облик буквально кричал о богатстве. Она выглядела как женщина, созданная потягивать шампанское на яхте какого-нибудь футболиста, и совершенно не вписывалась в скромное убранство коридора.

Незнакомка смерила Хани холодным взглядом серых глаз, а потом наконец узнала ее.

– Вы та женщина, которую вчера показывали по телевизору?

Хани пожала плечами.

– Хал не ответит. Никогда не отвечает.

– Может, вам и не отвечает, – отрезала дамочка, скрестив руки на небольшой, но идеальной груди. – Мне – обязательно. Наверное, он спит.

– Или напился, – пробормотала Хани.

Гостья прищурилась.

– У вас есть ключи от его двери? Ну там, на случай крайней надобности? – прибавила она, сознательно подчеркивая, что иных причин иметь запасной ключ у соседки Хала нет.

Хани покачала головой.

– А как это у вас нет? – парировала она, наконец поняв, что имеет дело с Имоджен.

В обычный день ей бы стало неловко за неуверенность, мелькнувшую во взгляде гостьи.

– Я передам ему, что вы приходили, – предложила Хани, отзеркалив позу Имоджен.

– Я никуда не пойду.

Хани приподняла плечо, изображая безучастие, хотя стоящая перед ней дамочка явилась, чтобы забрать Хала. Мельком глянув на дверь, Хани задумалась, что происходит по ту ее сторону. Скорее всего, Хал отрубился, перепив виски после того, как вчера сбежал. В кои-то веки она обрадовалась, что он не открыл.

– Тогда вам придется долго ждать, – предупредила Хани и собралась было вернуться в квартиру.

– Постойте.

Вопреки доводам рассудка Хани не закрыла дверь. Несмотря на усталость и раздражение, она не смогла опуститься до откровенной грубости.

– Я послала ему письмо, – начала Имоджен, и замеченная ранее неуверенность наконец отразилась в ее голосе. – Вы не знаете, он его получил?

Хани пожалела о своем решении. Вряд ли у нее сейчас были силы для такого разговора.

– Получил.

Она сглотнула, и звук четко прозвучал в тишине коридора. Имоджен кивнула.

– Как он?

Хани испытала вспышку раздражения. «Да какая ей разница, месяцами о нем не вспоминала».

– Когда как. Ему одиноко.

Встревоженное лицо Имоджен не доставило Хани никакой радости. И она уж точно не рассчитывала, что дамочка ударится в слезы.

– Дерьмо, – пробормотала Хани, вытащила из кармана помятую салфетку и протянула Имоджен.

Та промокнула глаза, однако разводы на щеках не появились. Водостойкая тушь. Предусмотрительно.

– Как он мог приехать в такую дыру? – всхлипнула Имоджен, и Хани растеряла к ней последнее сочувствие. – Вы хоть знаете, кто он? После вчерашнего уж должны.

– Знаю, – кивнула Хани.

Имоджен покачала головой.

– До аварии он был другим. Умным. Сексуальным. Знаменитым. А какой у него был ресторан!.. – Она механически рвала салфетку на кусочки, роняя их на пол, точно свадебное конфетти.

Хани опустила взгляд и чуть не упала при виде огромного камня на левой руке гостьи.

– Видели бы вы его на кухне. Настоящий волшебник, – продолжила Имоджен. – Он был самым крутым парнем в городе.

Терпение Хани утекало, словно песок сквозь пальцы.

– Мы с ним вчера в автобусе ездили, – сообщила она.

Имоджен вскрикнула, будто ее кочергой пихнули.

– Хал ездил в автобусе? В общественном транспорте?

Хани кивнула.

– И он по-прежнему волшебник на кухне. Последнее время готовил для резидентов. Те просто в восторге от его картофельной запеканки с мясом.

Гостья схватилась за ожерелье на шее и, судя по наклону головы, наконец поняла, что ее подначивают.

– Уверена, вы все хорошо с ним обходились, – царственно улыбнулась она. – И мы, конечно же, это ценим. Но теперь ему пришла пора вернуться домой к прежней жизни.

Хани не сомневалась, что он так и поступит, но не собиралась радовать соперницу заранее.

– Он умный. Один из самых умных людей, которых я только встречала. И сексуальный. По-прежнему самый крутой парень в городе. Просто уже не в вашем.

– Вы его не знали прежде, – попыталась надавить Имоджен.

– А вы не знаете его теперь.

Они стояли лицом к лицу: одна безупречная как статуэтка, другая вымотанная, с темными кругами под глазами.

– Я его люблю. Люблю того мужчину, которым он стал, – призналась Хани.

Терять ей было нечего, так почему нет. Ярость исказила прекрасные черты Имоджен.

– Он женится на мне.

– Я знаю.

– Он никогда не смог бы полюбить такую, как ты, – выплюнула гостья.

– И это знаю.

Имоджен в отвращении покачала головой. Еще бы. Мужчина, на которого она возлагала такие надежды, упал с пьедестала и прихватил с собой ее мечты, а теперь какая-то растрепанная блондинка имеет наглость упрекать ее за попытки воскресить прежние отношения.

– Я передам ему, что вы приходили, – повторила Хани, и на этот раз Имоджен, не оглядываясь, вылетела из коридора на своих шпильках, оставив за собой лишь аромат духов и плохой привкус во рту Хани.

Интересно, Хал их слышал? Хани набрала ванну и погрузилась под воду, мечтая остаться так навсегда, в теплом спокойном одиночестве. Последнее время жизнь превратилась в вихрь событий, и наконец все остановилось. Ни кампании. Ни соперниц. Ни свиданий вслепую. Ни Хала. Раз уж необитаемый остров ей не светит, собственная ванна сойдет.

Позже днем Хани отклонила предложение Таши и Нелл посидеть вместе. Они собирались подставить ей дружеское плечо, но, как ни странно, сегодня она не хотела поддержки. Хани нужно было встать на ноги и доказать себе, что она взрослый человек и со всем справится сама. Хани гордилась тем, как разобралась с Имоджен, и более чем гордилась результатами кампании.

Вчера многие пытались дать ей совет касаемо Хала и на самом деле говорили разными словами одно и то же. «Расскажи ему. Признайся, что любишь его, пока он не ушел». И они были правы. Хани не хотела пассивно ждать его решения. У нее своя роль в этом спектакле, хотя и не главная.

Расправив плечи, она открыла дверь и вышла в коридор.

– Хал, – тихонько позвала Хани и постучала.

Он не ответил – впрочем, ничего удивительного.

– Хал, – повторила она громче. – Мне нужно кое-что тебе сказать. И на этот раз я не готова общаться с закрытой дверью.

Гробовая тишина. Хани начала терять терпение.

– Хал, открой. Я серьезно.

Ничего. Она прождала целую минуту, мысленно считая, чтобы успокоиться.

– Иисусе, Хал, как ты меня бесишь! Открой чертову дверь!

Ладно, спокойствие испарилось. После еще пары бесплодных попыток Хани почувствовала зарождающуюся панику. Даже поначалу он редко так откровенно ее игнорировал. Обычно начинал ругаться, обзываться, даже швырял в дверь предметы, но по крайней мере, подавал хоть какие-то признаки жизни. Сегодня что-то было не так.

– Не заставляй меня выламывать дверь! – крикнула Хани, надеясь, что он рассмеется.

Она сигнализацию при их первой встрече сбить не могла, поэтому шансы вынести дверь равнялись нулю. Хотя это не остановило Хани. Она разбежалась и врезалась в створку. Итог: ушибленное плечо, закрытая дверь и растущая паника.

– Хал! – крикнула Хани, барабаня кулаками.

Боже. Наверное, ему плохо. Она так кричит, что мертвый бы проснулся. Хани босиком выскочила на улицу и прижалась лицом к его окнам. В щели между полуоткрытыми жалюзи виднелась стерильно чистая комната. Хани выдохнула и оперлась на окно, чуть не падая от облегчения, что не увидела Хала лежащим на полу. Снова повернувшись, она несколько минут смотрела в пустое помещение.

– Ну же, Хал, – прошептала Хани. – Войди, нечесаный, с виски в руке. Злой, хмурый. Только, бога ради, войди.

Ее изводила мысль, что он упал и ударился головой в ванной или задохнулся, лежа лицом вниз на кровати. Может, вызвать полицию? Захотят ли они искать взрослого мужчину, пропавшего менее суток назад? Хани обошла дом и с трудом распахнула боковую калитку, напуганная, как никогда в жизни.

Шторы в спальне оказались задернуты, а окно ванной матовым, но ручка задней двери легко повернулась.

Открыто.

– Боже, боже, боже, – шептала Хани, заходя внутрь, словно героиня фильма ужасов, хотя был ясный день, и она не стала глупить и бежать на второй этаж.

Быстро оглядев гостиную и кухню, Хани убедилась, что там никого нет. Затем положила потную ладонь на ручку двери в спальню, медленно повернула… но в последний момент резко открыла и чуть ли не заскочила в комнату, спеша избавиться от агонии.

Пусто.

Она сложилась пополам, ловя ртом воздух и прогоняя нарисованные воображением жуткие картинки. Вроде той, где мертвенно-бледный Хал лежит на кровати.

А потом вспомнила про ванную.

Выйдя из спальни, Хани замерла у последней двери.

– Пожалуйста, пусть его там не будет, – попросила она вслух. – Пожалуйста.

Хани медленно открыла дверь, все время боясь наткнуться на тело на полу. Створка свободно распахнулась. Только уверившись, что Хала там нет, Хани смогла выдохнуть. Слезы полились по ее лицу.

Она полчаса боялась его найти, а теперь, зная, что, по крайней мере, Хал жив, еще сильнее боялась, что больше никогда с ним не встретится.

Глава 37

Два дня спустя у дома остановился серебристый минивэн, и темноволосая женщина помогла мужчине в инвалидном кресле заехать в помещение.

– Могу я поговорить с Люсиль и Мими? – спросил он сиделку на ресепшене.

Никки улыбнулась.

– Конечно. Как вас представить?

Мужчина сел прямее.

– Скажите им, что приехал их брат.

И вот, Мими, Люсиль и Эрни впервые в жизни сели за стол и стали пить чай.

Мими отбросила любую сдержанность, глядя на этого доброго хрупкого человека, который так на нее походил. Эрни держал их руки в своих, дрожащих, и иногда посреди разговора его усталые глаза закрывались. Сестры так и не выпускали брата, пока тот не просыпался и не принимался извиняться за свои ужасные манеры.

– Не тебе надо прощения просить, а мне, – возразила Мими. – Я старая дура, что не поехала к тебе раньше.

Увы, время было явно не на стороне Эрни. И о чем она только думала. Мими бесконечно стыдилась своего поведения.

– Я глазам не поверил, когда увидел вас в новостях, – улыбнулся Эрни. – Сперва тебя, Люсиль, а потом, конечно, тебя Мими. Тебя бы я где угодно узнал.

– Вы оба похожи на нашу мать, – заметила Люсиль.

Лицо Эрни стало задумчивым.

– Раньше я ни на кого не походил.

– Два сапога пара, – улыбнулась Люсиль, наливая им чай.

– Я вам кое-что привез, – сообщил Эрни и посмотрел на Кэрол, тактично севшую подальше.

Поймав его взгляд, она подошла и вытащила из висящего на спинке стула портфеля папку. Когда помощница снова растворилась, Эрни подтолкнул папку Люсиль.

– Что это? – спросила она, глядя на бежевый картон и жалея, что не прихватила с собой очки.

– Мои сбережения. Я хочу передать их вам обеим.

– Эрни, нет, – испугалась Мими. – Пожалуйста, нам не нужны твои деньги. Давайте лучше выпьем еще по чашке чая и договоримся о следующей встрече. Мы могли бы видеться каждую неделю, правда, Люсиль?

Та кивнула.

– Конечно.

Эрни вздохнул.

– Я долгие годы знал, что у меня есть сестры. Я ничего не дарил вам на дни рождения и рождество. Это – за все упущенные годы.

– Тебе нечего исправлять, – заверила Люсиль. – Если бы мы о тебе знали, все сложилось бы совсем по-другому.

– Не расстраивайся, никто не виноват. – Он мягко пожал ее пальцы. – Теперь мы вместе, и отказа я не приму.

– Давайте обсудим это в другой раз? – предложила Мими, но Эрни покачал головой.

– Я сегодня утром уже съездил в банк.

Люсиль знала, что брат редко покидает дом. Раз уж Эрни еще и в банк заехал – значит, все серьезно.

– Что происходит, Эрни?

Его глаза сверкнули, и их сходство с Мими стало еще заметнее.

– Я уделал Мика Джаггера.

Сестры нахмурились.

– И Джейми Оливера.

Люсиль посмотрела на папку, все еще ничего не понимая.

Эрни гордо кивнул.

– Там достаточно, чтобы дважды выкупить это место.

Мими и Люсиль ахнули.

– Но как?.. – сумела выдавить Мими.

Эрни выглядел таким ликующим, как только может умирающий.

– Играл в покер онлайн, – шепотом озорно признался он. – Обчищал молодых модников в Вегасе, не выходя из гостиной.

– Да ладно, – рассмеялась Люсиль. – Поверить не могу. Как здорово!

– Боже, только Билли не говори, что так можно, – проворчала Мими, удивленно качая головой.

– Я хочу, чтобы вы купили на мои сбережения этот дом, – заявил Эрни. – Хочу обеспечить сестрам крышу над головой.

Люсиль и Мими от чувств лишились дара речи.

– Ты лучший старший брат, о котором я могла мечтать, – призналась Люсиль, вытирая слезы платком Эрни.

– Мы могли мечтать, – поправила ее Мими.

– Ну вот и славно, – довольно кивнул Эрни. – Никогда не любил «Роллинг стоунз».

Глава 38

Хани с удивлением поняла: жизнь, невзирая ни на что, продолжается, и надо двигаться дальше. Где же кнопка «остановите землю, я сойду», когда она так нужна?

По-прежнему приходилось открывать магазин. Таша и Нелл оставались ее лучшими подругами и силком кормили Хани, хотя она едва могла запихивать в себя пищу. Солнце так же вставало, автобусы ходили, и, как ни странно, ноги так же несли ее на работу, а изо рта вылетали правильные слова. Но как это возможно теперь, без Хала?

Весть о его возвращении на лондонскую сцену рестораторов гремела во всех газетах, разделы светской хроники перепечатывали последние сплетни. Появился даже размытый снимок непонятного субъекта в вязаной шапке и темных очках напару с безупречной Имоджен, вцепившейся в его руку. Хани сосредоточенно вглядывалась в изображение, пытаясь сопоставить его с тем мужчиной, который несколько недель принадлежал ей одной.

– Классическая стерва, – резюмировала Таша, придвинув к себе журнал. – А это вообще он?

Хани закрыла статью и покачала головой.

– Не уверена.

– Ему же хуже.

Хани вяло кивнула, глядя в окно на дождь. Не Халу хуже, а ей. Вместе с глупым бесполезным сердцем она потеряла кусочек разума. Романтические фильмы и книги не подготовили ее к тому, что герой иногда может испоганить счастливый конец. А может, с Халом ей никогда и не светило совместное будущее? Так или иначе, в кино Хани теперь собиралась только на триллер, где в итоге все умрут и никто не убежит в закат радостным галопом.

– Ты что, дала Кристиану мой номер? Он вчера звонил.

Таша облизнула с ложки шоколадную пену:

– Вот и хорошо. Клин клином вышибают.

– Я сказала ему правду.

– Что тебя взбесил один феерический придурок, и ты хотела бы пойти на свидание с Кристианом, потому что он симпатичный и добрый?

Хани посмотрела через стол на подругу.

– Ты ведь понимаешь, что я ему не это сказала?

– Хани, неделя прошла, а от этого твоего Хала ни слуху ни духу. Он ушел и больше не вернется.

Сейчас прямота Таши действовала на нервы.

– Неделя. Семь дней. Этого мало, Таша. Мне нужно больше времени.

Подруга закатила глаза.

– Господь мир создал за семь дней. А ты, небось, даже кровать не застелила.

– Нечестное сравнение, – пробормотала Хани.

– Да. В отличие от него ты существуешь, сидишь здесь со мной, и это твоя жизнь. – Таша ткнула в снимок. – А он там, в своей. – Она бросила журнал в ближайшую мусорную урну и встала. – Идем. Надо выпить.

***

– Поверить не могу, что вы теперь мое новое начальство. – Хани слабо улыбнулась Люсиль, ставя чашку и блюдце на прилавок. – Нам ожидать больших перемен?

– Ну… – Люсиль оглядела магазин веселыми голубыми глазами. – Наверное, переставим книги в другой угол.

– Переживу, – кивнула Хани и отпила чай.

К прилавку подошел Билли, неся черную рубашку. Затем развернул ее и приложил к себе, безмолвно спрашивая мнение дам.

– А не темновато для тебя? – спросила Хани, глядя на его горчично-желтые брюки-дудочки.

– Решил попробовать что-то темное и загадочное, чтобы сразить Мими, – пояснил Билли, становясь в позу. – Как думаете, сработает?

В надежде обмануть друзей Хани постаралась изобразить улыбку.

– Тогда пробей, – попросил Билли и, прищурившись, посмотрел на ценник. – Два фунта.

Хани сложила рубашку в пакет, и Билли добавил его к тому, что уже держал в руках.

– Купи ей цветы.

– Лучше всего ирисы, – прибавила Люсиль, красиво располагая ожерелья в витрине.

– И шоколадное что-нибудь, – вспомнила Хани. – Мими обожает шоколад.

Билли ухмыльнулся и сделал вид, будто записывает советы на ладони.

– Принято к сведению, леди. А теперь пойду-ка я к себе в комнату, составлю план.

Он вычурно поклонился и приподнял воображаемую шляпу.

***

Вот только в комнату к себе не пошел. Оглядываясь по сторонам, Билли обошел дом и направился по тропинке в дальний угол сада, где располагался большой старый сарай. Это место уже давно служило ему неофициальной берлогой. За годы Билли притащил сюда много всяких штучек. Пару кресел-качалок, выкинутых, потому что они не соответствовали новым правилам пожаробезопасности. Буфет, собранный буквально из ничего. Радио, частенько составлявшее Билли компанию. При всей своей общительности он иногда хотел провести пару часов в тишине и покое – и находил их как раз в старом сарае.

Билли открыл дверь, вошел внутрь и положил утреннюю газету на буфет.

– Спокойно, Хал. Это я.

***

Поздно вечером Хани притащила свое усталое тело домой, захлопнула входную дверь – и сразу посмотрела в сторону квартиры Хала. Некоторые привычки трудно изжить.

– Хал? – позвала она, прекрасно зная, что его там нет.

По-прежнему в плаще и шарфе Хани подошла к его двери и прижала к ней ладонь.

– Это был долгий серый день, – устало произнесла она.

Какая разница, что Хала нет? Хани так привыкла к односторонним беседам и сидению на полу, что удивительно, как в плитке еще не появилась ямка в форме ее попы.

Устроившись на привычном месте, она обхватила руками колени и поежилась. С исчезновения Хала Хани никак не могла согреться, и ее озноб мало относился к погоде за окном.

– Представляешь, в итоге дом выкупил Эрни. Я так рада за Люсиль и Мими. Ну, за других, конечно, тоже, но за них особенно. Люсиль только о брате и говорит.

Хани едва заметно улыбнулась, вспомнив о своем новом начальстве. Разумеется, сама она могла остаться на своем посту сколько угодно, хотя подруги уже начали прикидывать иные возможности.

– Сегодня они предложили мне занять прежнее место Кристофера.

Интересно, что бы Хал подумал, если бы сидел по ту сторону? Наверняка что-то сильно нецензурное.

– Я сегодня по тебе скучала, – прошептала Хани. – Утром, когда открыла глаза. В автобусе, пока ехала на работу. И сейчас, по дороге домой. Хал, когда это прекратится?

Хуже всего, что Хани не знала, хочет ли она этого. Ведь перестать думать о Хале – значит двигаться дальше. Мысль о жизни без него ранила, точно застрявший в сердце осколок стекла. Хани закрыла глаза и прижалась головой к двери, не обращая внимания на слезинку, просочившуюся сквозь ресницы и покатившуюся по щеке.

Вдруг послышался какой-то шорох, возня. Хани мгновенно вытерла щеки. Ее сердце подскочило к горлу… и ухнуло вниз, когда стало понятно, что звуки доносятся не из квартиры Хала, а с улицы. Нелл и Таша постучались и встревожено позвали Хани. Она не ответила. Просто сил не было.

– Погоди, – послышался голос Нелл. – У меня есть ключ.

– А почему это у тебя есть ключ, а у меня нет?

– Может, потому, что в отсутствие Хани я не устрою в ее квартире дикую вечеринку?

Судя по всему, ключ они нашли, потому что дверь распахнулась.

– Гадский дождь, – проворчала Таша, сражаясь с зонтиком, а потом отпрыгнула, заметив Хани у квартиры Хала. – Блин, ты меня чуть до инфаркта не довела!

Нелл подошла, присела на корточки, взволнованно всмотрелась в лицо Хани и пригладила ее волосы.

– Что ты здесь делаешь, милая?

Хани покачала головой, пожала плечами и ощутила, как на глаза снова наворачиваются слезы.

– Разговариваю с Халом.

Нелл глянула на Ташу. Та нахмурилась и села рядом с Хани на полу.

– Его тут нет, милая. Ты же это знаешь, да?

Хани кивнула.

– Все равно он мне почти не отвечал, так что какая разница. Просто… просто так я чувствую себя ближе к нему.

Нелл опустилась по другую сторону.

– Тогда посидим тут. Хорошо?

Таша покопалась в своей огромной замшевой сумке и извлекла на свет бутылку вина.

– Вообще-то мы планировали пить из бокалов, как приличные люди, но и так сойдет.

Она откупорила бутылку, глотнула и передала ту дальше.

Хани глубоко вздохнула и поднесла вино ко рту. Может, напиться до бесчувствия и забыться?

– Что мне делать? – спросила она.

Нелл потрепала ее по руке.

– То же, что и раньше. Вставай. Иди на работу. Дыши. Больше ничего сделать нельзя. А потом однажды ты проснешься и поймешь, что и думать о нем забыла.

– Я о нем все время думаю, – прошептала Хани, отпила еще и передала бутылку Нелл. – Все напоминает мне о Хале. У него куча недостатков, но я так сильно его люблю. Мне словно вырвали сердце и вставили обратно как-то неправильно. – Ее тихий голос потерявшейся девочки эхом отражался в коридоре. – И теперь оно болит. – Она положила голову на плечо Таши. – На самом деле, болит везде. Кости кажутся такими тяжелыми, что я еле встаю по утрам.

– Хотела бы я ему физиономию начистить, – зло проворчала Таша. – Пусть Хал хоть сто раз звезда, он не заслуживает твоих слез.

– Я его вообще не знала, – сказала Хани, пытаясь понять, как тот одинокий мужчина, что здесь обитал, оказался знаменитостью и теперь вернулся к прежней жизни.

Что это для него, антракт? Отпуск от реальности? А Хани стала своего рода курортным романом? Хал ей не напишет, тут даже надеяться нечего. Он исчез из ее жизни так же быстро, как в нее ворвался. Пропал в мгновенье ока и прихватил с собой сердце Хани.

– Все-таки знала, – возразила Нелл, передавая вино. – Судя по твоим рассказам, он вместе с тобой узнавал, кем же является.

– Думаешь? – переспросила Хани, с радостью цепляясь за соломинку, что Хал все же не пустой бессердечный ублюдок.

Согревшись от вина, она расслабилась, зажатая между двумя лучшими подругами в мире.

– Наверное, вы просто не в то время встретились, – философски заметила Таша. – Иногда так бывает. Ты встречаешь родственную душу во время медового месяца с другим, или твоя лучшая подруга приводит в дом любовь своей жизни – а он на самом деле твой идеал. Момент упущен, но в другом месте, в другое время все бы получилось. Просто ну вот такой тварью эта любовь бывает.

– Честно говоря, не сильно помогло, – усмехнулась Хани, понимая, что подруга пытается изо всех сил.

Возможно, Таша права, и они с Халом просто не в то время встретились. Но если над этим задуматься, то можно заново разбить себе сердце.

– И что поможет?

– Время, – ответила Нелл. – Банально, но так и есть. Потом однажды, когда уже и ждать не будешь, ты встретишь кого-то другого, и он исцелит твое сердце. Навечно боль не останется, обещаю.

Они замолчали, передавая друг другу вино.

– И когда это вы двое такими умными сделались? – спросила Хани.

– Ну, мне тоже сердце разбивали, – призналась Таша. – Хотя…

– Что? – Нелл и Хани повернулись к подруге.

Лицо Таши осветилось медленной непривычно смущенной улыбкой.

– Юсеф вчера сделал мне предложение.

– Ого. – Хани улыбнулась и сжала руку Таши.

– Серьезный шаг, – заметила с другой стороны Нелл.

– Знаю, – рассмеялась Таша.

– Так ты согласилась? – спросила Хани, хотя подруга буквально сияла.

Таша кивнула.

– В Дубае, следующим летом. Подружками невесты будете?

– Подружка из меня сейчас паршивая, но ни за что не откажусь, – ответила Хани, радуясь за Ташу и грустя за себя.

Раскрасневшаяся Нелл глотнула вина.

– Не знаю, пропустят ли нас с Саймоном через таможню. – Она как-то неожиданно хихикнула. – Кто в курсе: в Дубай можно провозить чемодан секс-игрушек?

Таша дала Нелл пять.

– Молодчина, подруга. За последние недели я так зауважала Саймона.

– Только не влюбись в мужа лучшей подруги, – пробормотала Хани, повторяя недавние Ташины слова.

– Или в чужого жениха, – послышался язвительный голос, и в коридор вошла Имоджен. Таша и Нелл забыли закрыть входную дверь. – Это частная вечеринка или можно присоединиться?

Три подруги в молчании уставились на белокурую амазонку. Нелл соображала, кто это, Таша обалдела от встречи со знаменитостью, а у Хани перехватило дух при виде женщины, которая не любила Хала, но все равно его заполучила. Глядя на ее длинные ноги и сияющие волосы, Хани понимала, что ставки были неравны. Чистокровный рысак всегда обставит пони.

– Что ты здесь делаешь, Имоджен? – спросила Хани, пряча за спину пустую бутылку.

«Не хватало еще, чтобы она смотрела на нас, как на трех алкашей в парке». Нелл тихо ахнула, а Таша крепко сжала руку Хани и обратилась к незваной гостье:

– Дамочка, у вас ровно тридцать секунд, а потом я собью с вас всю спесь.

Имоджен мгновенно подрастеряла уверенность.

– Он там? – стрельнула она глазами в сторону квартиры Хала.

Хани прищурилась. Разве Имоджен не знает, где ее жених? После вина и бессонных ночей соображать было трудно.

Таша скрестила руки на груди.

– А что такое, ты уже его потеряла?

Имоджен раздраженно посмотрела на троицу, перешагнула через их ноги и забарабанила в дверь Хала.

– Хал! Хал, дорогой, это я. Пожалуйста, впусти меня.

– Его там нет, – невыразительно заметила Хани, глядя на высоченные шпильки соперницы. – Уже несколько дней.

Внезапно щелкнул замок, и дверь мучительно медленно открылась.

Троица вскочила на ноги.

– Хал, – выдохнула Хани. – Ты вернулся.

Она смотрела на него не мигая, словно если отвести взгляд, сосед снова испарится.

– Боже, – пробормотала Таша.

Еще бы. Хани сама так же подумала, первый раз увидев Хала, и с тех пор ничего не изменилось.

– Имоджен, зачем ты пришла? – спросил он.

Хани едва не позабыла о сопернице и ощутила тупую боль, что Хал решил обратиться именно к той.

– Пришла к тебе, – ответила Имоджен, немного увереннее от его присутствия. – Может, зайдем, поговорим в квартире?

Хал не стал ее приглашать. Просто повернулся, подобрал с пола сумку, вышел в коридор и закрыл дверь квартиры.

– Иди домой, Имми, – мягко сказал он. – Тебе не следовало приходить.

Имоджен положила ухоженную ладонь поверх руки Хала.

– Я уйду, если ты пойдешь со мной.

Хал тяжело вздохнул и отодвинулся.

– Я не вернусь в Лондон.

Имоджен посмотрела на Хани:

– Но здесь ты тоже не можешь остаться.

– Я могу делать все, что мне в голову взбредет. Но нет. Здесь я тоже не останусь.

Хани задумалась, сколько может выдержать человеческое сердце, прежде чем перестанет работать. Он здесь. Не в Лондоне с Имоджен. Снова уходит. И до сих пор не подал вида, что знает о присутствии Хани.

– Ты можешь остаться здесь, – наконец произнесла она. – Если хочешь.

– Хани. – Он повернулся к ней, и она всем существом отозвалась на звук своего имени из его уст.

– Я так рада тебя видеть, – прошептала Хани, мечтая, чтобы все ушли, и боясь, что он к ним присоединится.

– Я не могу, – ответил Хал. – Ты же знаешь.

– Можешь, – в панике заверила она. – Останься здесь, со мной.

Он глубоко вздохнул и повернулся к Имоджен.

– Имми, ты заслуживаешь лучшего, но, похоже, именно так нам и придется объясниться. Я изменился. Мне пришлось. Ты права, вероятно, мы можем вернуться в Лондон и попытаться собрать то, что осталось. Можем, но я не хочу. Я не могу подобрать такие слова, чтобы не было больно, поэтому скажу так, как умею. Честно. Нам вдвоем было хорошо, но больше я эту жизнь не хочу. Ни Лондона, ни светских тусовок. И прости, но твоим мужем я тоже быть не хочу. Или женихом. Или кем угодно. Все кончено, Имми. Все закончилось тогда, когда я потерял зрение.

Хани уставилась в пол, не испытывая никакой радости от поражения соперницы. Хал словно обращался и к ней тоже. Хани узнала свое отражение в заплаканном лице Имоджен. Они обе его любили, каждая по-своему, и если первый удар достался Имми, это не значило, что второй не прилетит самой Хани.

– Что ж, пожалуй, я вас оставлю, – сказала Имоджен, глядя на нее.

Хани вздернула подбородок, хотя чувствовала себя препаршиво. Глядя вслед Имоджен, она нутром чуяла, что сегодня уйдет не только соперница.

Хани повернулась к подругам, держа их за руки.

– Нам уйти? – спросила Нелл, всматриваясь в ее лицо.

– Можем остаться, если хочешь, – предложила Таша.

Хани покачала головой и поцеловала обеих.

– Спасибо, что пришли. Вы лучшие подруги.

– Борись за него, – пробормотала Таша.

– Заставь его бороться за тебя, – прошептала Нелл.

Хани улыбнулась и подтолкнула их на выход.

– Ну вот мы и остались снова вдвоем в этом коридоре, – сказал Хал, когда Хани закрыла входную дверь.

Хани оперлась на косяк.

– Здесь все началось. Пожалуй, уместно здесь же все и закончить.

Невзирая на советы подруг, она знала, что он все равно уйдет. К чему отрицать неизбежное?

– Впрочем, ты в более выгодном положении, – продолжила Хани. – Я так понимаю, ты слышал, о чем я говорила?

Судя по ответному молчанию – да.

– Так вот, – слабо рассмеялась Хани. Печальный звук зазвенел, отражаясь от стен коридора. – Я люблю тебя, хотя ты самый сложный и грубый человек из всех, кого я знаю. Ты ничем не заслужил мою любовь, и тем не менее, она твоя. – Хани пожала плечами. – Бери ее. Сохрани. Выбрось. Делай с ней что хочешь, потому что мне она больше не принадлежит.

Хал выглядел страдающим, совсем не как мужчина, слышащий любовное признание.

– Я не хотел, чтобы все так далеко зашло, – сказал он. – Я пытался тебе объяснить, остановить тебя. Не надо меня любить, Хани. Я сам себе противен. Блин, я едва себя знаю, поэтому ты точно не можешь.

Черта с два.

– Ошибаешься. Я тебя знаю. Пожалуй, даже лучше, чем ты сам. Возможно, ты не отказался от старых привычек, но я встретила нового Хала и именно его полюбила. Я тебя недостойна? В этом все дело? Здесь жизнь скучна по сравнению со сверкающим Лондоном? Тут я ничего поделать не могу, даже пытаться не стану.

Хал приблизился и взял ее за плечи.

– Хани, нет никакого соревнования. Ты выиграла. Полностью и безоговорочно. Жизнь с тобой не серая, а полная цвета, точно долбаная радуга.

О чем он? Хани пыталась вникнуть в его слова, но Хал мешал, гладя большими пальцами ее ключицы.

– Ты не запасной вариант, а первый. Лучший. Самая охрененная девушка, которую я когда-либо встречал.

– Так почему ты не останешься? – прошептала она.

Невзирая на его слова, Хал явно собирался уйти.

Он покачал головой, медленно снял очки и убрал их в карман пальто.

– Вот поэтому, – резко произнес Хал. – Я не хочу для тебя такой жизни. Сам я справлюсь, но тебя за собой не потяну.

Раздражение обожгло грудь Хани.

– Знаешь что? Я ведь полюбила не тебя прежнего, а такого, какой ты сейчас. Почему у тебя не хватает смелости ответить на мои чувства?

– Потому что это не место для охренненной девушки-радуги, – ответил он, касаясь своей головы. – Там темно, Хани. Рядом со мной ты угаснешь.

– Чушь полная.

Он покачал головой.

– Твои подруги правы. Ты встретишь другого мужчину. Кого-то веселого, добродушного, кто сможет любить тебя, как надо, станет достойным мужем и подарит тебе красивых чокнутых детей. Я не такой.

– Ты любил меня, как надо, – ответила она. По щекам лились горячие слезы. – Никто не любил меня так, как ты.

Он закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу, так близко, что она чувствовала на губах его дыхание. Хал по-прежнему держал Хани за плечи и по-прежнему поглаживал впадинку меж ее ключиц.

– Мне пора.

– Нет! – в отчаянии воскликнула Хани. – Пожалуйста, Хал, не уходи.

– Я не мог уйти не попрощавшись. – Он отступил прочь. – Я не пытаюсь сделать тебе больно. А вот если останусь, наврежу намного больше.

Хани вцепилась в лацканы его пальто.

– Я взрослая женщина, Хал, и сама делаю выбор. Я выбрала тебя.

Со стороны они смотрелись романтической парой, слившейся на перроне в прощальном объятии.

– А я сделал свой выбор, – тихо сказал Хал, идя к двери. – И я тебя не выбрал.

Если бы он ее ударил, было бы легче.

Глава 39

За несколько недель в сарае у Билли Хал думал больше, чем за всю свою жизнь. Когда старик предложил альтернативу побегу в такси, Хал сперва засомневался, но в итоге спонтанное решение стало именно тем, что нужно. Лишь раз съездив домой за вещами, он целыми днями сидел в кресле у радио, не переключая его с любимой волны Билли. Слушал ночные ужастики, запомнил наизусть все население деревушки Амбридж из радио-сериала «Арчеры». А еще его странным образом успокаивали прогнозы для судоходства в ранние часы. Похоже, жизнь напротив Хани стала хорошей подготовкой для этой более экстремальной версии.

– Сегодня сыр стильтон и виноград, – сообщил Билли. – А еще я раздобыл нам по глотку портвейна.

– Прямо изысканная пища, – улыбнулся Хал, поправил кресло и надел очки.

Затем принялся складывать свое одеяло, слушая, как Билли распаковывает еду.

– Сейчас видел Хани, – заметил тот.

Хал в равной степени боялся и жаждал ежедневного отчета.

– И как она?

Ответное молчание Билли действовало на нервы.

– Бедняжке явно нужен хороший обед. Бледная как полотно.

– Но она в порядке?

Каждый день Хал искал в словах Билли успокоение и каждый раз не находил. «Она держится», «она тихая», «она бледная». Когда же Билли скажет, что Хани опять смеется или вляпалась в новую проблему, как только она одна умеет?

– Думаю, ей было бы намного лучше, знай она, что ты здесь.

– Нет, – возразил Хал, принимая у Билли тарелку, которую тот вложил ему в руки.

С заселения в сарай Хал сидел на эклектической диете и почти привык пролезать в окно ванной для полночного душа.

– Я никогда не женился, Хал, – вдруг сказал Билли. – Никогда так нигде и не осел.

– Вроде ты вполне счастлив, – тихо заметил Хал.

Билли фыркнул.

– Я просто смирился, сынок, как и все мы. И до сих пор жалею о некоторых своих решениях.

Хал услышал, как собеседник щедро плеснул им портвейна в пластиковые кружки.

– Однако сделанного не воротишь, – продолжил старик. – А ты рискуешь провести жизнь, сокрушаясь о том, что упустил.

– Это ты так пытаешься сказать, что я принял неправильное решение?

Хал поднес кружку к губам и ощутил во рту приятный жар.

– Я стар, сынок. Доживешь до моих лет, поймешь, что на самом деле важно.

– И что же?

– Люди. Держись за тех, кто делает тебя счастливым.

Хал поставил кружку на стол.

– Послушать тебя, все так просто.

Судя по скрипу, Билли откинулся в своем кресле.

– Потому что все и правда просто, сынок. Проще пареной репы. Определяешь, с кем тебе хорошо, а потом стараешься изо всех сил, чтобы тоже принести им счастье.

– Мы с ней слишком разные, Билли, – вздохнул Хал с тяжелым сердцем. – Хани… она добрая, мягкая и смеется больше, чем любой мой знакомый.

– Больше нет.

– Она оправится.

– Ты что, вместе со зрением мозги потерял? – вспылил Билли. – Необязательно превращать свою жизнь в страдания, и ты ни черта не помогаешь Хани, отрицая свой и ее шанс на счастье.

Хал не обиделся на слова Билли. Ему нужно было их услышать. Уйдя от Хани неделю назад, он жил в каком-то ступоре, понимая, что должен уехать, и не двигаясь с места. Нельзя вечно торчать в сарае Билли, но и жить без Хани невыносимо.

Старик прочистил горло.

– Ты уже достаточно побарахтался, сынок. Пора плыть или тонуть.

– А если она утонет вместе со мной?

– Не утонет. Она твой спасательный жилет.

Глава 40

– Билли устраивает вечеринку в честь Хэллоуина? – переспросила Хани, со страдальческим взглядом поворачиваясь к Мими.

Сейчас любой праздник казался сущей мукой. Ну как туда идти? Вечеринка предполагает радость и веселье, а какое веселье, когда тебе сердце ампутировали меньше трех недель назад? Чудо, что Хани вообще дышит.

– Всего на час после окончания рабочего дня, – ответила Мими. – Уважь его, иначе нам житья не будет.

Люсиль принесла из свежей партии пожертвований черное кружевное платье:

– Можешь его надеть.

– Только не говорите, что это маскарадный костюм, – простонала Хани.

– Не совсем, хотя Билли обещал нарядиться Диком Турпином, – сообщила Мими.

Хани оглядела свои джинсы и розовую футболку. Не особо подходящий наряд для хэллоуинской вечеринки с пенсионерами. Предполагалось, что Хани вместе с Нелл и Ташей пойдет после работы на какой-то ужастик. Вот и повод отказаться. Вернее, это был бы повод, потому что не успела Хани открыть рот, как ей пришло сообщение от Таши, мол, встреча переносится. Секундой позже – такое же от Нелл. Гадство.

– Один час, и я ухожу, – проворчала Хани. – Давайте уже сюда платье.

Закрыв магазин в пять, сестры вырядились в колготки в красно-черную полоску и высокие колпаки, обступили ее с двух сторон и повели куда-то по мокрой траве.

– Один час, – напомнила им Хани, нервно одергивая платье и невольно делая декольте глубже. – А куда мы идем? – спросила она, понимая, что спутницы направляются не в дом, а куда-то за него.

– На вечеринку, – ответила Мими.

– В саду? На дворе же почти ноябрь!

Хани от души пожалела, что не едет сейчас домой на автобусе.

– Не в саду, – рассмеялась Люсиль, утягивая ее в темноту.

– Но там ничего нет, – возразила Хани и остановилась, когда безмолвная фигура зажгла в самой глубине сада фонари, указывая им путь – или завлекая в ловушку. – Ладно. Это было жутко. Чем еще пугать собрались?

Вот только пугать ее никто не собирался. Света от зажегшихся на дереве крохотных белых огоньков хватало, чтобы разглядеть под ним старый сарай.

– Билли устраивает вечеринку в сарае? – изумленно переспросила Хани, подходя ближе.

На тропинке снова возник человек-тень. Судя по фигуре и маске – Билли.

– Дамы, – поклонился он Мими и Люсиль, которые отпустили Хани и формально склонили свои ведьминские шляпы. – Божественно выглядишь, дорогая, – обратился Билли к Хани, даже не скрывая, что осматривает ее с головы до ног.

Она закатила глаза, вздохнула, взяла его под руку и позволила увести себя на странную вечеринку. Надо будет дома пропустить чего-нибудь покрепче: похоже, резиденты разом свихнулись.

Перешагнув порог, Хани инстинктивно пригнулась, чтобы не угодить в паутину. Напрасно. Это был не дедушкин пыльный сарай из ее детских воспоминаний. А… салун из тридцатых или вагон-ресторан из старых фильмов. Негромко играло пианино, и кто-то стоял за устроенной из буфета импровизированной барной стойкой. Хани только со второго раза поняла, что роскошные рыжие кудри ведьмы – не парик.

– Таша!

Она выпустила руку Билли и почти пробежала оставшиеся до бара шаги.

– Желаете выпить, мадам? – спросила Таша, не выходя из роли, хотя все же подмигнула Хани, подавая ей стакан с чем-то зеленым и шипящим.

– Ваш столик готов, – сообщил кто-то сбоку.

Хани обернулась и обнаружила рядом с собой официантку-зомби в безукоризненном черном платье и белом накрахмаленном фартуке. Арбалетная стрела «пронзала» изящную шею Нелл, а темные круги вокруг глаз выглядели идеально. Смотрелось это все довольно жутко, хотя подруга сияла от радости.

– Нелл, что происходит?

Та посмотрела на свое обнаженное запястье.

– Вы вовремя, мадам. Прошу сюда.

Она провела Хани к небольшому столику, уставленному хрусталем и сверкающими приборами.

Затем выдвинула стул, и Хани присела, чувствуя себя в каком-то ирреальном мире. По всему сараю сияли свечи, а вдоль стропил свисали огоньки.

– Сейчас вернусь, мадам, – пробормотала Нелл, и только услышав, как закрылась дверь, Хани поняла, что все ушли.

Боже, как странно. Может, она напилась в хлам, и все это ей почудилось?

Когда Нелл вышла, музыка прекратилась. Хани сидела, боясь пошевелиться. Вдруг мелодия полилась снова. Неровная, простая, милая и старомодная, хотя Хани прежде ее не слышала. Только услышав фальшивую ноту, она поняла, что это не запись. Кто-то сидел в углу за старым пианино – и судя по всему, кто-то не особо опытный.

Хани встала и медленно прошла туда. Ей хотелось увидеть пианиста, но она не решалась, боясь не пережить разочарование.

Музыка остановилась. Хани затаила дыхание. Казалось, даже время замерло, и наконец он заговорил:

– Билли меня научил.

Хал.

Он встал и обошел пианино. Хани прижала руки к груди и просто смотрела на него, впитывая взглядом, разумом, сердцем. На Хале была та самая черная рубашка, которую купил Билли пару дней назад.

Он выучился играть песню специально для нее. От этой мысли у Хани комок встал в горле.

– Похоже, можно прекратить поиски, – тихо сказала она, пытаясь осознать происходящее. – Куда ты уезжал?

Он приблизился, положил руку ей на бедро, а Хани в ответ прижала ладонь к его груди.

– Я никуда не уезжал.

– Все это время ты сидел здесь?

Невероятно. Он был так близко, а она понятия не имела. Хал кивнул.

– Прости, что сбежал, – извинился он, гладя Хани по щеке. – Мне нужно было подумать.

– Ты слишком много думаешь, – прошептала Хани. Хал притянул ее к себе и поцеловал в макушку. – Ну и как, пришел к каким-то выводам?

Они стояли, прижавшись друг к другу, словно танцоры.

– Да.

Хани коснулась губами видневшейся в горловине обнаженной кожи. Словно наконец оказаться дома.

– Я выбираю тебя, если все еще тебе нужен. Я эгоист. Твоя сумасшедшая радужная жизнь освещает мою, и я просто не могу уйти. Я люблю твои клубничные волосы, твои трусики-«недельку» и твою потрясающую попу сорок седьмого размера. – Он провел ладонью по спине Хани, и она прильнула к нему, изнемогая от желания. – Ты меня веселишь и дико бесишь. Ты охрененно смелая, Хани. – Хал глубоко вздохнул. – Я не могу быть счастлив без тебя. Я попытаюсь сделать тебя счастливой, если ты мне позволишь.

Он зарылся рукой в волосы Хани, она подняла лицо, и наконец – наконец! – Хал ее поцеловал. Хани вздохнула, обвила его шею и закрыла глаза. Хал целовал ее медленно, глубоко. Такие поцелуи поддерживали уходящих на войну солдат. Вот только он не прощался. Хал обещал своим поцелуем вечность и благодарил Бога за их встречу.

– Я так по тебе скучала, – шепотом призналась Хани. – Если я сейчас скажу, что люблю тебя, ты снова исчезнешь?

– Только если ты исчезнешь вместе со мной, – ответил Хал, лаская губами ее шею. – Я тоже тебя люблю, Клубничка. Просто охренеть, как люблю.

Хани рассмеялась. Никогда его вечные ругательства не звучали эротичнее. А когда Хал переместил ладонь с ее шеи ниже, выдохнула:

– Вряд ли мы можем вечно торчать в сарае Билли. Отвези меня домой, Хал.

________________

Внимание! Электронная версия книги не предназначены для коммерческого использования. Скачивая книгу, Вы соглашаетесь использовать ее исключительно в целях ознакомления и никоим образом не нарушать прав автора и издателя. Электронный текст представлен без целей коммерческого использования. Права в отношении книги принадлежат их законным правообладателям. Любое распространение и/или коммерческое использование без разрешения законных правообладателей запрещено.