Прогулка богов

1

Ощущая страшное чувство голода, Сиро сполз с кровати.

Сиро был не только голоден, у него еще пересохло в горле, и вдобавок он жутко хотел в туалет. Облегчив мочевой пузырь, он достал из холодильника пачку молока и сделал несколько больших глотков. Сиро почувствовал, как выпитое молоко восполняет запас потраченной энергии.

Сексуальные желания Сиро были полностью удовлетворены. И в этом была заслуга Миюки, которая сейчас, должно быть, все еще лежала в постели. Утомленная своей активностью, она в какой-то момент задремала.

В ушах у Сиро все еще слышался отзвук ее сонного дыхания. Миюки заснула у него на плече, и сейчас правое плечо немного побаливало.

Нынешнее самочувствие Сиро можно было бы охарактеризовать как состояние полного удовлетворения и счастья. Ему не о чем было сожалеть. Чувства физического и энергетического изнеможения красноречиво свидетельствовали об этом.

Сиро давненько не испытывал ничего подобного. Все произошедшее отличалось от тех ощущений, какие переживаешь после секса, окрашенного чувством любви. Как бы это лучше объяснить? Это было чисто физическое удовлетворение, а не наслаждение, полученное в результате первой близости с девушкой, по которой сходил с ума. Это было похоже на чувство, которое испытываешь, когда совершенно неожиданно видишь прекрасный пейзаж, слышишь чудесную музыку, съедаешь что-то очень вкусное. После полученного физического удовлетворения Сиро ощутил прилив нежных чувств к Миюки.

В полдень Сиро, не позавтракав, поехал за Миюки, после чего они практически сразу оказались в постели и около двух часов предавались ласкам. Неудивительно, что он проголодался. У Сиро не было никаких соображений по поводу обеда, и он решил сначала спросить Миюки, чего бы ей хотелось.

Когда он открыл дверь в спальню, Миюки лежала, по пояс укрывшись одеялом, и тихо разговаривала по телефону. Сиро не ожидал, что она уже проснулась. При этом, увидев вошедшего в комнату Сиро, Миюки слишком поспешно постаралась завершить беседу.

– Простите, что прошу вас о таком… Всего доброго. – Миюки вернула трубку на ночной столик.

– Ты уже не спишь? – удивился Сиро.

– Прости, что воспользовалась твоим телефоном. Я звонила на работу. Предупредила, что не выйду сегодня…

– Да нет, все нормально, не извиняйся… А ничего, что ты так внезапно попросила отгул? У тебя не будет потом проблем?

– Не такая уж важная у меня работа…

Миюки вдруг забеспокоилась, можно ли настолько равнодушно относиться к работе, которая, по идее, досталась ей очень даже нелегко. Еще до встречи с Сиро она сообщила на работу, что во второй половине дня планирует выйти.

Сиро был в одном халате на голое тело, и халат был немного распахнут спереди. Миюки же, полностью обнаженная, лежала на кровати. Грудь переливалась в лучах солнечного света, проникающего в комнату сквозь кружевные занавески, и была прекрасна.

– Что будем делать с обедом? – спросил Сиро, сверху глядя на кровать.

– У меня живот совсем впал, – кокетливо ответила Миюки, перекатываясь на кровати.

Ее поведение изменилось. Казалось, от прежней нерешительности и сдержанной изысканности не осталось и следа, а на первый план вышли раскованность и обольстительность.

Сиро старался уловить момент этого преображения. Он словно услышал щелчок переключателя, спрятанного глубоко в теле Миюки.

Это был тот самый момент, когда тело Миюки, лежащее посреди кровати под телом Сиро, совершенно без усилий, привычным движением поменяло позицию, оказавшись наверху. Тот самый момент, когда Миюки, отказавшись от пассивной роли принимающей стороны, взяла инициативу в свои руки… Миюки подчинилась чувствам и ощущениям, словно по ней, как по починенному кабелю, снова пустили ток.

Миюки потянулась рукой за трусиками, лежащими на ковре. Укутав свое обнаженное тело в одеяло по самую шею, она, зацепив кончиками пальцев крошечный клочок ткани, быстро подтянула его к себе, после чего, выгнувшись под одеялом, видимо, поочередно просунула в трусики обе ноги. Сиро не мог видеть ее под одеялом, но мысленно рисовал себе непристойный образ Миюки, приподнявшей ноги и ягодицы.

Миюки не была свободна. И хотя муж ее все еще в бегах, она по-прежнему оставалась в статусе замужней женщины с ребенком. Мало того, ее муж Мацуока приходился Сиро другом. Сиро снова и снова мысленно подтверждал для себя этот факт – он делит со своим школьным другом одну женщину.

Неужели Мацуока так же, как и он, держал Миюки в своих объятиях? И в такие моменты ее тело, мгновенно реагируя, активно и чувственно отдавалось в ответ?

Сиро вспомнил, как Мацуока говорил ему: «Супружеская жизнь – это такой примитив! Секс после свадьбы по пальцам пересчитать можно».

Внимая этим словам, Сиро полагал, что супруги Мацуока являются профанами в области секса. Но он, кажется, сильно заблуждался. Мацуока не в счет, однако что касается сексуальной техники, продемонстрированной Миюки, то можно сказать, что такой глубины наслаждения Сиро не испытывал никогда прежде и ни с одной девушкой у него не было ничего подобного.

Теперь Сиро еще больше прежнего захотелось заглянуть в душу Мацуока и понять мотивы его поступка. Что стало причиной его исчезновения и что с ним теперь? К его, Сиро, жизни это имело самое непосредственное отношение. А что, если Мацуока где-то там живет себе припеваючи, вот бы встретиться и выспросить у него все до конца. Как бы то ни было, ничего не закончится до тех пор, пока они не узнают всей правды.

Сиро испытывал легкое напряжение. Ситуация развивалась неожиданно, и у него, казалось, не было другого выхода.

Вдруг его посетила одна мысль: «Зачем Мацуока позвонил ему ночью 26 сентября спустя ровно месяц со дня своего исчезновения и сообщил ему о несуществующей машине?»

Было очевидно, что он покинул дом по своей воле, ведь он известил Миюки о том, что ушел от нее. И тем не менее в поведении Мацуока было полно противоречий. Он сказал Миюки, чтобы она не искала его, но при этом тайно сообщил Сиро телефонный код местности, где он на тот момент находился. Сиро мучился в догадках, то ли Мацуока пытался сказать, что ему нужна помощь, то ли хотел, чтобы его оставили в покое. И только одно было совершенно очевидно: тот ночной звонок от Мацуока тесно связал судьбу Сиро с жизнью Миюки и Ами.

Сиро подумал: «А что, если Мацуока решил таким образом доверить мне заботу о своих жене и дочери?»

Из телефонного звонка от Миюки Сиро узнал об исчезновении Мацуока. Если бы Миюки ничего ему не рассказала, он, скорее всего, не был бы сейчас так глубоко вовлечен в это дело. И если бы не Миюки, Сиро и сейчас вполне мог по-прежнему ничего не знать о том, что Мацуока пропал.

Миюки и раньше всегда волновала Сиро. Вдобавок к правильным чертам лица в ней была какая-то печальная нотка, задевающая мужское сердце. Ему нравился такой тип женщин. Возможно, Мацуока с самого начала заметил, что Сиро неравнодушен к его жене.

Если допустить, что Мацуока намеревался доверить Сиро заботу о Миюки и дочери, можно сделать один вывод: видимо, Мацуока не собирался возвращаться по собственной воле.

Сиро хотел услышать это непосредственно от него. И если он действительно рассчитывал на то, чтобы вверить жену и дочь в руки Сиро, то его план более чем на половину удался.

Сиро надел белье и, наблюдая за Миюки, пытающейся надеть трусики под одеялом, мысленно говорил про нее и скрывающегося за ней Мацуока: «Мацуока очень ловко и умело спихнул на меня жену и дочь, Миюки взяла меня в плен свой сексуальной притягательности. И мне, видимо, никуда не деться от этого».

Сиро ворчал про себя, будучи, впрочем, настроенным отнюдь не против сложившейся ситуации.

2

Миюки и Сиро как раз доедали свой поздний ланч в ресторанчике, расположенном в нескольких минутах ходьбы от дома Сиро. Судя по всему, они изрядно проголодались. Оба продемонстрировали прекрасный аппетит и вполне восполнили запас потраченной в постели энергии. Особенно отличился Сиро: вдобавок к сытному мясному обеду он съел всю без остатка порцию лапши, затем заказал десерт и теперь, сытый и довольный, попивал кофе.

За обедом они были так увлечены едой, что почти не разговаривали. Но когда наступила очередь кофе, Сиро принялся расспрашивать Миюки обо всем, относящемся к ней и ее жизни.

Миюки как-то замялась и отвечала неохотно. Сиро видел, что она пытается утаить от него свое прошлое. Миюки не очень-то хотела говорить об этом. Если по правде, то она недоучилась, бросив старшую школу, у нее не было какой-либо специальности или квалификации, которой можно было бы гордиться, и настроение ее омрачалось всякий раз, когда она возвращалась к своему прошлому.

Иногда Миюки задумывалась, чем была ее жизнь до этого момента. Она искала подходящие слова, которые отразили бы это наиболее лаконично.

Это была жизнь в постоянной зависимости от мужчин.

Ее отношения с отчимом не клеились, она ушла из дома, потом бросила старшую школу, и с тех самых пор по какой-то причине ее связи с мужчинами не прекращались. Миюки неожиданно для себя осознала, что она всегда искала приюта подле мужчины. До замужества с Мацуока она была на содержании у владельца магазина тканей. Это был мужчина возраста ее отчима, у которого были жена и ребенок. Миюки получала от него денежное содержание в размере четырехсот тысяч иен в месяц и жила как птичка в золотой клетке. Он звонил в ее квартиру каждый день и, если не заставал дома, учинял ей допрос, где она была и куда ходила. Он приходил каждый вечер и до утра требовал алкоголя и секса. Он обеспечивал ее жильем, и о средствах на жизнь тоже не нужно было волноваться, но в душе она испытывала отвращение к тем дням абсолютной неволи, и почти сразу, как только Миюки ступила на дорожку самостоятельной жизни, она встретила Мацуока и вышла за него замуж.

Ей хотелось пожить в другой среде. Наверняка из нее получился бы совершенно иной человек, нежели тот, кем она была сейчас. Если бы она росла в атмосфере любви со стороны родителей, в особенности отчима, ей не пришлось бы жить сейчас во лжи.

Миюки считала себя не такой уж и глупой. Она, несомненно, мечтала о более высоком образовании. Если бы она училась как следует, возможно, ей легче было бы обрести независимость.

Миюки не знала своего настоящего отца, но ей частенько являлись размытые видения. Она чувствовала тяжесть кармы, доставшейся ей от прежнего поколения.

Заметив, что Миюки во время их беседы помрачнела, Сиро обеспокоился:

– Что-то не так?

Она вдруг подняла голову и увидела перед собой мужчину, который жил жизнью совершенно отличной от ее собственной. Ни забот ни хлопот и полно свободного времени для себя. Жизненное благополучие, которое прежде так привлекало, сейчас было ей противно. Ей хотелось спустить его вниз на такой же уровень. Ощутив яростное желание разрушить все и вся, Миюки с силой зажмурила глаза, полные слез, и отвернулась.

3

Ясли находились в ста метрах ходьбы по узкой дорожке. Немного не доезжая до дороги, поворачивающей на жилую улицу, Миюки велела Сиро остановить машину.

– Давай подвезу до яслей.

Миюки был понятен естественный порыв Сиро, который смотрел на нее с недоумением. Ее несколько раз прежде подвозили до дверей. Однако на сей раз Миюки не хотелось подъезжать туда на машине Сиро. Она струсила. Прежде, несмотря на то что за рулем был посторонний мужчина, а не ее муж, она вполне спокойно относилась к тому, что ее подвозят до самых ворот. Что же изменилось? Совершенно очевидно, что то, что испытала ее плоть сегодня, начало оказывать влияние на ее душу.

– Да нет, не стоит. Я выйду здесь. Спасибо.

Миюки бегло бросила взгляд на часы.

Без десяти шесть. Еще есть немного времени.

Обычно она забирала дочку в половине шестого, но в яслях дети могли оставаться до шести часов. Миюки положила свою руку на руку Сиро, лежащую на рычаге переключения передач, и еще раз поблагодарила его:

– Спасибо.

Она колебалась, поцеловать ли Сиро в щеку или не стоит, но ее тело сопротивлялось непривычному порыву, и она постаралась передать свое настроение одним лишь прикосновением.

– Я позвоню тебе, – прошептал Сиро.

– Угу.

Кивнув, Миюки взглянула на дорогу, убедившись, что там нет никого из знакомых, вышла из машины. Она проводила взглядом машину Сиро, пока та не скрылась из виду.

Преодолевая сто метров дорожки до яслей, Миюки старалась привести в порядок свои чувства. Она сознательно пыталась задвинуть в глубь себя свою женскую составную часть и освободить материнскую. Без этого перевоплощения она никак не могла переступить порог яслей. Миюки в душе беспокоилась, что воспитательницы тоже женщины и интуитивно остро учуют запах мужчины.

Она сознавала, что противоречит сама себе. Бывали случаи, когда она приходила в ясли забирать дочку, обслужив после обеда двух-трех клиентов. Она чистила зубы, чтобы убрать привкус спермы во рту, но запах не исчезал, и эта аура шлейфом тянулась за ней, когда она приходила за дочерью. И такое бывало. По сравнению с этим тот акт любви, что был у нее с Сиро, не был ничем предосудительным. Тем не менее ее волновало, что воспитатели, будучи тоже женщинами, что-то учуют. Миюки сама частенько замечала, что включается какое-то чувство, улавливающее секс.

Миюки самой казалось странным то, что с ней происходило. Взять, к примеру, недавний порыв поцеловать Сиро в щеку, чего с ней раньше определенно не случалось.

Может, влюбилась?..

Миюки, которая никогда до этого не испытывала чувства настоящей любви, с ощущением происходящих в ней самой изменений переступила порог яслей.

Толкая впереди себя детскую коляску, Миюки не спеша шла по дорожке, ведущей к дому. Сознание ее все еще оставалось рассеянным. Мозг ее плохо соображал и все сравнивал Сиро и Мацуока. Чтобы убедиться в своих чувствах к Сиро, невозможно было избежать сравнения с Мацуока, который был ее мужем и единственным близким человеком в ее прежней жизни. Миюки больше не была уверена в том, любил ли ее муж. Теперь, когда она так сблизилась с Сиро, в ней больше не было прежней ненависти к сбежавшему мужу. И только заноза застряла в мозгу, что муж, возможно, никогда ее и не любил.

Нельзя сказать, что Миюки совсем не пользовалась популярностью у мужчин, но до сих пор ее никто никогда по-настоящему не любил.

С точки зрения привлекательности она была более или менее уверена в себе. Однако, возможно, из-за мрачного впечатления, которое оставляло ее несчастное выражение лица, страсть тех, кто за ней когда-либо ухаживал, длилась недолго. От каждого из своих мужчин она искренне жаждала той любви, которая возместила бы ее комплекс недополученной любви со стороны родителей. Особенно большие надежды она возлагала на мужа. Однако он сбежал без видимых причин, и его настоящее место пребывания было неизвестно. Миюки надеялась разобраться в своих чувствах, но, размышляя обо всем этом, в итоге пришла в ярость и с силой сжала ручку коляски.

«Он думает, что я вещь какая-то?!»

Ей хотелось заглянуть в душу Мацуока. Миюки хотела верить в то, что он сбежал не потому, что она стала ему противна, а потому, что возникли какие-то обстоятельства, рассказать о которых он просто не мог. В противном случае та уверенность в себе, что появилась в ней благодаря Сиро, окончательно пошатнется.

Миюки отчаянно пыталась проанализировать свою жизнь с Мацуока. Совершенно невозможно, чтобы он просто сбежал без причины. В их повседневной жизни должны были бы появиться какие-то симптомы.

«Как, живя вместе, я могла упустить из виду эти симптомы?..»

С юных лет Мацуока входил в секту «Тэнти Коронкай», но при этом за время их совместной жизни даже намеков на это не было. Почему? Миюки не могла понять причину, по которой муж так отчаянно скрывал это. «Тэнти Коронкай» – выдающаяся секта с огромным числом верующих. И даже если допустить, что она относится к зловещим религиозным течениям, в любом случае ее родоначальник Тэрутака Кагэяма, должно быть, довольно значимая фигура в религиозном мире. Каких либо радикальных идей о переустройстве мира и общества также никогда не прослеживалось в его словах.

И прежде всего Мацуока никогда сознательно не скрывал, что являлся верующим. Как бы это лучше выразить? Миюки искала подходящие слова. Как же объяснить суть его повседневной жизни? Мацуока то и дело проводил время, безжизненно уставившись в телевизор или журналы. Он особенно не проявлял нежности к ребенку, на вопросы всегда отвечал вяло и неохотно, ну а такое, чтобы он, скажем, говорил о своих мечтах, случалось вообще крайне редко. Что радовало этого человека в жизни, что было ему интересно? При одной лишь попытке представить себе, чем жил ее муж, Миюки впадала в уныние.

«Пожалуй, мы в чем-то даже похожи».

В тот момент, когда она подумала о своей схожести с мужем, в голове Миюки вдруг возникло слово, точно указывающее на Мацуока: «Пустота».

Почему вдруг именно это слово? Миюки вспомнила, как сам Мацуока говорил о себе «пустая оболочка».

Затем на ум пришла еще одна фраза, отражающая характер Мацуока: «Не от мира сего…»

Обычно он не мог концентрироваться на чем-то и его внимание было рассеяно.

Пожалуй, можно сказать так…

Миюки отчетливо припомнила один случай. Когда Мацуока смотрел на нее, в глубине его глаз ей открывалась дыра и по спине вдруг бежал холодок. Это случилось два года тому назад. Когда они серьезно обсуждали вопрос о том, завести ли им ребенка, Миюки увидела в его душе какую-то неясную темноту. Его мысли блуждали где-то в другом месте, он выглядел безумным, что буквально называется «не от мира сего».

Еще, пожалуй, подошло бы такое описание, как «форма, утратившая свою истинную сущность». В этом случае непонятно, в чем же заключалась эта «истинная сущность». Как бы то ни было, ко всему, чем занимался Мацуока, совершенно точно применимо выражение «не вкладывая ни частички себя самого».

Миюки постаралась осветить со всех сторон личность того Мацуока, которого она, как казалось, знала прежде. Однако ей так и не удалось нарисовать его реальный образ. Он оставался тайной, покрытой мраком.

Миюки наконец оказалась около своего дома. Открыв дверь, она включила свет. Из прихожей просматривалась кухня-столовая. Это была квартира, где еще три месяца тому назад они жили вместе с Мацуока. Миюки вдруг представила себе, как он сидит за столом и в той же позе, что и раньше, смотрит телевизор.

«Ой, с возвращением тебя!»

Впервые с момента исчезновения Мацуока Миюки отчетливо ощутила его присутствие. Ирония судьбы, но впервые с того дня, как его не стало, Миюки почувствовала, словно он находится здесь рядом.

4

Поставив машину в гараж. Сиро, поднимаясь на лифте, просто валился с ног от желания спать.

После того как он подвез Миюки до яслей, Сиро безрезультатно съездил в универмаг за покупками. Зима уже не за горами, и Сиро хотел присмотреть себе шерстяной жакет, но, так и не найдя ничего по душе, завершил свой поход по магазинам, уставший от толп покупателей. Пока он был за рулем машины, было еще ничего, но ближе к дому его нестерпимо стало клонить ко сну.

Сиро ввалился в квартиру и, растянувшись на кровати, уснул прямо в одежде. Сегодня днем на этой самой постели они с Миюки занимались любовью. На скомканных простынях остались следы тонального крема, от них исходил специфический запах, перемешанный с запахом пота. Возможно, из-за этого запаха, окружавшего Сиро во время сна, ему поочередно снились то Миюки, то Мацуока.

Он проснулся, услышав, как Мацуока зовет его по имени: «Сиро, эй, Сиро, просыпайся! Сейчас не время спать!»

Этот голос звучал так, словно сам Мацуока стоял у изголовья. Испугавшись такой реалистичности, Сиро подскочил и открыл в темноте глаза.

– Эй, ты здесь?

Разумеется, ответа не последовало. Сиро понял, что это был голос Мацуока, явившегося во сне, но все еще не мог до конца в это поверить. Он подбежал к окну и поднял занавески. Осознав странность своего поведения, Сиро сказал себе: «Успокойся».

Голос Мацуока все еще звучал в его голове: «Буду признателен тебе за жену. И еще попрошу тебя позаботиться о моей дочери. Что, я прошу слишком многого?»

Сиро тряхнул головой, и голос поколебался.

«Кто-то поселился в моей голове».

Он не мог избавиться от чувства, что голос раздается откуда-то изнутри его самого.

Сиро сел на кровати, скрестив ноги, и взглянул на часы у изголовья. Было чуть больше восьми вечера. Он не проспал и тридцати минут.

Сон?

Если задуматься, об исчезновении Мацуока Сиро также впервые узнал во сне.

Почему-то он испытывал что-то такое, что не поддавалось разуму. Миюки говорила, что после исчезновения Мацуока звонил ей несколько раз. Звонки становились все реже и теперь совсем прекратились, но изначально в чем был смысл этих звонков после исчезновения?

В замешательстве Сиро поднялся и подошел достать пижаму из встроенного гардероба. В этот момент взгляд его упал на рулон бумаги, торчащий из факса. Факсовая бумага напоминала змею, свернувшуюся кольцом на ковре, и отражала свет комнатной лампы.

Сиро вспомнил. Днем, как раз когда они с Миюки были всецело поглощены сексом, включился факс. Он не стал его выключать и так и забыл взглянуть на послание.

Даже не глядя, Сиро догадался, откуда могли послать этот факс. В прошлую среду он созванивался с Иидзима из издательства «Кей Сёбо» и попросил его прислать по факсу оставшуюся часть откорректированных гранок репортажа, посвященного жизни Тэрутака Кагэяма. Уже почти неделю от него ничего не было, и вот сегодня утром Сиро как раз оставил сообщение на автоответчике издательства, после чего пришел этот длинный факс.

Он взял бумагу и взглянул на отправителя. Как и предполагал Сиро, это был Иидзима из издательства «Кей Сёбо».

Сиро, переодевшись в пижаму, добавил в горячий кофе побольше виски и поставил чашку на обеденный стол. Попивая кофе, он неспешно просматривал гранки.

В первой части гранок, обнаруженной в Идайра, было рассказано о жизни Тэрутака Кагэяма начиная с детства и до периода старшей школы. Стиль повествования, начинающегося от третьего лица, постепенно меняется с того места, где рассказывается, как ранней весной в преддверии окончания старшей школы Тэрутака на велосипеде, который купила для него бабушка, взбирается на гору Хорайдзисан. Возникает такое чувство, словно душа автора захвачена душой описываемого объекта. В процессе такого переселения души, называемого также «авторством по озарению», повествование от третьего лица переходит в повествование от первого.

Сиро предполагал, что последующее описание также продолжится от первого лица и таким образом наверняка раскроет внутреннюю сущность Тэрутака Кагэяма. Однако, только начав читать, Сиро сразу же разочаровался, наткнувшись на слово «создатель».

Перед самым окончанием школы Тэрутака Кагэяма, взобравшись на гору Хорайдзисан, достиг просветления и получил определенный мистический опыт, после чего он вступил в секту, которая называлась «Общество поклонения Солнцу» и являлась предшественницей «Тэнти Коронкай», и довольно скоро оказался во главе учения. Этот этап его жизни был описан, так же как и в первой части гранок, с объективной точки зрения. Сиро думал, что независимый и отстраненный стиль начала повествования в дальнейшем сменится более живым и одушевленным, но все вернулось к прежней объективности.

Сиро отложил гранки.

Они разорваны.

Было совершенно очевидно, что первая и вторая части гранок сильно расходятся. Сиро оставалось оценить это стилевое изменение как вызванное временным интервалом. Нередко бывает, что через какой-то промежуток времени пыл угасает, подобно тому как перечитанное наутро любовное письмо, которое было написано ночью в пылу страсти, может вызвать чувство стыда. Но разве такое может случиться с профессиональным репортером?

Кроме того, именно в этом месте стилевого расхождения Мацуока поделил гранки на две части и лишь первую из них оставил в руке статуи Христа, хранящейся в подвальном помещении прихода «Тэнти Коронкай» в Идайра.

Одолеваемый вопросом, скрыт ли какой-то важный смысл в месте разделения гранок или же это простая случайность, Сиро был вынужден продолжить чтение.

Однако в этой части гранок не было чего-то отличного от того, что Сиро уже знал. Это повествование почти один в один походило на все те материалы, что он прочел на днях в библиотеке.

В гранках описывался процесс стремительного развития секты и увеличения числа верующих заслугами Тэрутака Кагэяма, возглавившего секту благодаря своим уникальным способностям священнослужителя, а также его достижения в усовершенствовании структуры секты. И описание это было настолько традиционным, словно оно было заимствовано из старинных книг.

Сиро быстро прочитывал гранки по диагонали. Его интересовало только одно имя – Кэйсукэ Китадзима – и все, что с ним было связано.

Когда описание дошло до 1970-х годов, на середине этого временного отрезка наконец-то возникло долгожданное имя.

Сиро смог ясно представить себе сцену, когда Кэйсукэ Китадзима пришел в приход «Тэнти Коронкай» в Фукудэ. Появляется неожиданно и без всяких объяснений спрашивает о панихиде… Если заглянуть немного назад, то за несколько дней до этого яхта его друга затонула в море Энсю, и он зашел в этот офис, чтобы отслужить панихиду по экипажу, который считался без вести пропавшим.

Друзья Кэйсукэ Китадзима совершали плавание на двадцатисемифутовой яхте от Тоба до Ёкосука. В открытом море они попали в шторм, и их яхта перевернулась. Один из членов команды своими силами добрался до берега, благодаря чему была спасена одна жизнь. А вот трое остальных считались пропавшими. Прошло четыре дня, но их тела так и не всплыли. Убитый горем Китадзима примчался из Токио. Случайно проходя мимо, он заметил вывеску секты и обратился к ним с просьбой проводить его до места трагедии. Оказавшийся там по стечению обстоятельств Тэрутака Кагэяма почему-то предложил сопровождать его. Когда они вдвоем стояли и смотрели на штормовые волны моря Энсю, словно по какому-то сговору тела всех троих одно за другим вынесло на берег. Оказавшиеся в такой трагической ситуации тела были чудесным образом почти не повреждены, и было понятно, что это погибшие люди. О чем говорили Тэрутака Кагэяма и Кэйсукэ Китадзима, глядя на море?

Смерть друзей, встреча с Тэрутака Кагэяма… все это предопределило вступление Кэйсукэ Китадзима в «Тэнти Коронкай».

Не было необходимости тщательно прослеживать все аспекты изменений, произошедших в секте с приходом Китадзима. Все это почти не отличалось от содержания тех справочных материалов, что Сиро читал прежде, и при этом выражения были настолько похожи, что даже использованные слова и термины совпадали.

Если вкратце, то был осуществлен переход к миссиям, придающим большое значение ощущению жизни. На основе чисто мужской иерархии была сформирована система отдачи указаний сверху вниз. На смену материнскому укладу, издавна являвшемуся отличительной чертой секты, пришел отцовский…

Сиро надеялся найти подробное описание, непосредственно связанное с конкурсом «Miss Campus Nippon», которое могло бы стать ключом к разгадке таинственного исчезновения Мацуока. Нет, ну если бы удалось найти еще что-то, было бы еще лучше. Сиро жаждал обнаружить более живые детали, которые помогли бы раскрыть характер Кэйсукэ Китадзима. Как-то незаметно интерес к образу Китадзима вырос до такой степени, что Сиро уже не мог его унять.

Продолжая читать по диагонали дальше, Сиро замер, ахнув от удивления:

– Надо же! Вот оно снова!

Сиро обнаружил место, где натурализация чувств и эмоций автора была настолько значительной, что он заметил это, несмотря на беглое поверхностное чтение. Сиро решил внимательно прочитать этот отрывок.

Далее следовало подробное описание условий плавания и морских пейзажей, открывавшихся в Токийском заливе. Повествование, разумеется, было написано от третьего лица в свойственной репортерам манере.

Однако местами снова появлялись изменения в стиле и ракурсе репортажа.

Читая это, Сиро был поражен. На этом описание моря заканчивалось.

Что же это?

Как бы это лучше выразить?

В первой части гранок описывался момент, когда на горе Хорайдзисан на Тэрутака Кагэяма снизошло просветление, а в этой части говорилось о границе между жизнью и смертью, олицетворенной морем. В обоих случаях повествование было очень красочным и шло от первого лица. Но было одно явное отличие. В эпизоде с горой Хорайдзисан в первой части гранок рассказчик, вселившись в самого Тэрутака Кагэяма, вел повествование от его лица, а вот сцена на море из второй части описана отнюдь не самим Кэйсукэ Китадзима. Было очевидно, что она рассказана с позиции какого-то третьего лица.

Но кто же это может быть?

В гранках говорилось, что экипаж яхты, отправившийся в плавание в тот день, состоял из трех человек, включая Китадзима. Одним из них был младший по возрасту верующий юноша, почитающий Китадзима как брата, а еще была девушка, год назад вступившая в ряды секты. И если верить изложенному, выходит, что рассказчиком сцены на море, вне сомнения, был кто-то из них двоих.

Парень или девушка?

По личным ощущениям Сиро манера повествования казалась больше мужской. Возможно, такое впечатление оставляло описание морских сцен, но все же…

Кроме того, Сиро не давал покоя тот факт, что глава заканчивается падением Китадзима в воду. В следующей за ней заключительной главе стиль предложений резко менялся, возвращаясь к прежней безучастной манере изложения, и сухо рассказывал о процессе становления секты. Сцена несчастного случая в море обрывалась и оставалась незаконченной.

Спасся ли Китадзима?

Непосредственно только что говорилось о том, что целью Китадзима было перерождение, и если верить этому, то можно сказать, что он был спасен. Однако если так, почему рассказчик не попытался описать это? Именно сцена о том, как Китадзима, балансируя на грани жизни и смерти, чудесным образом остается в живых, по идее, должна была бы взбудоражить воображение читателей. И для репортера это, несомненно, была бы отличная возможность продемонстрировать свои способности.

Сиро вылил окончательно остывший кофе и, плеснув в стакан виски, залпом выпил его.

Читая вторую часть гранок, Сиро не находил ответов на свои вопросы. Ситуация развивалась в обратном направлении. У него возникали все новые и новые вопросы.

В заключительной главе гранок описывалась история «Тэнти Коронкай» после трагедии, произошедшей на яхте, но содержание было не очень интересным: больше не наблюдалось эволюционного развития секты, а скорее речь шла о спокойном становлении без особых изменений. Таким образом, было очень странным то, что после того несчастного случая на яхте Кэйсукэ Китадзима ни разу нигде больше не фигурировал.

В этом Сиро убедился, еще когда просматривал прочие материалы в библиотеке. Какой справочник ни возьми, Китадзима внезапно покидает сцену истории секты.

Куда же он делся?

Этот вопрос никак не давал Сиро покоя.

Может, Китадзима был тайком изгнан из секты?

Без каких-либо оснований у Сиро почему-то возникла такая мысль.

Из-за того ли, что Сиро вздремнул вечером, теперь, несмотря на то что он пил, сна не было ни в одном глазу. Он знал по собственному опыту, что в такой ситуации рискует напиться.

Понимая это, Сиро все же долил виски в стакан и лег на диван. Он продолжал терзаться вопросом о том, что же стало потом с Кэйсукэ Китадзима. Его с самого начала это интересовало. Он стал замечать за собой какую-то странную привязанность к этому человеку. Если сказать точнее, он словно тосковал по нему..

«Я встретил удивительного человека. Теперь мне уже не надо поступать в университет».

Пятнадцать лет тому назад, сообщив об этом, Мацуока в первый раз исчез. Сиро все еще никак не мог прийти к заключению, кто же был этим «удивительным человеком»: Тэрутака Кагэяма или Кэйсукэ Китадзима? Вот только основатель секты Тэрутака Кагэяма скончался в прошлом году. И тогда Кэйсукэ Китадзима…

Сиро не хотелось думать, что этого человека уже нет в живых. Из-за того, что трагический эпизод на море был оборван и незакончен, можно было бы предположить, что у него был плохой конец. Однако Сиро почему-то хотел верить в то, что Китадзима жив.

Закрыв глаза, Сиро старался освободиться от этих мыслей, но у него вдруг возникла иллюзия, что Кэйсукэ Китадзима жив и находится рядом. В то же самое время он почувствовал странное возбуждение.

Неожиданно его осенило.

В момент трагедии на яхте была девушка, только что вступившая в ряды верующих секты.

Сиро еще раз сверил год, когда это случилось. Несчастный случай на яхте произошел в 1986 году.

Первый конкурс красоты среди студенток «Miss Campus Nippon» был проведен в 1984 году. Первой победительницей была пропавшая сейчас Акико Кано. А что, если после победы в конкурсе она, попав под влияние, вступила в секту? Если представить, что той девушкой на яхте была Акико Кано, то все вполне увязывается без всяких противоречий.

Сиро с трудом поспевал за своим воображением. Если допустить, что той девушкой была Акико Кано, то юношей, почитавшим Кэйсукэ Китадзима как старшего брата, возможно, был Мацуока. Если учесть, что в настоящее время оба они исчезли, то все вполне совпадает.

Из-за алкоголя тело Сиро постепенно расслабилось, в то время как биение сердца, напротив, стало быстрее. Он лег на спину и поставил стакан себе на грудь. В голове проносились образы разных людей. Причастных к происходящему людей и отношения с ними. В это время ему вдруг ужасно захотелось встретиться с Миюки. Только сегодня днем они лежали вместе в этой постели, но Сиро снова жаждал ее тела.

5

Вспомнив о том, что после обеда ее ждет работа, Миюки испытала беспокойство. Вчера она осталась у Сиро и прогуляла работу. Но о том, чтобы прогулять и сегодня, и речи не могло быть. Не ходить туда и навсегда покончить с этой работой было бы лучше всего. Однако к тому, чтобы жить, постоянно приходится подходить с экономической точки зрения. От одной лишь сцены, как она с ребенком на руках оказывается в нищете, у Миюки по спине пробежал холодок.

«Лучше бы я не говорила ему, что нашла работу».

Ей до сих пор было стыдно, что она солгала Сиро, будто нашла приличную работу. Не исключено, что раз она получила работу и теперь способна сама себя обеспечивать, ее отношения с ним застрянут на мертвой точке. В любом случае, пока не пройдет три года после исчезновения мужа, формальный развод и новый брак недопустимы. Однако она не почувствует облегчения, даже если получит от Сиро предложение вступить в брак и начать вести общее хозяйство. Вряд ли Миюки сейчас желала именно этого. Ей хотелось как можно скорее вырваться из пут условностей.

Она думала об этом после того, как отвела ребенка в ясли и пропылесосила квартиру. Прикидывая, как ей распределить работу после полудня, она непроизвольно включила телевизор, и на экране появилось хорошо ей знакомое женское лицо. Но еще до того, как она увидела это лицо на экране, ее внимание привлекло выкрикиваемое журналистами имя.

– Кано-сан… Кано-сан… Звезда массмедиа…

– Кано-сан… Вы совсем не изменились…

– Извините, Кано-сан…

После того как на экране появилось лицо Акико Кано, вопросы журналистов посыпались один за другим. На задаваемые с невероятной скоростью вопросы Акико Кано отвечала не задумываясь, с непроницаемым лицом.

Миюки выключила пылесос и некоторое время озадаченно смотрела в телевизор. И только тут до нее дошло, что за последние три месяца Акико Кано впервые появилась на телевидении. Отставив в сторону пылесос, Миюки приблизилась вплотную к экрану, едва не касаясь его лицом, и пыталась жадно впитать все, о чем говорили журналисты.

– Кано-сан, наконец-то по прошествии трех месяцев вы появились перед своими поклонниками. Как вы себя сейчас чувствуете?

На все многозначительные вопросы Акико Кано отвечала:

– Я очень волнуюсь.

Такой простой и странный ответ вызвал у журналистов невольный смех.

– Не могли бы вы подробнее рассказать о своей болезни?

Акико Кано совершенно ничего не ответила на этот вопрос, вместо нее высказался сидящий рядом директор телепрограммы, словно прочитав заранее заготовленную версию:

– Э, одним словом, это явилось результатом нарушения гормонального баланса…

Вероятно, они уже успели посоветоваться с врачами. Директор программы, ловко используя медицинские термины, спокойно объяснил причину, по которой Акико Кано просто необходимо было лечение в течение трех месяцев.

В ответ на такую информацию журналисты забросали его вопросами. Похоже, дирекция программы пыталась объяснить исчезновение Акико Кано простым лечением, но было очевидно, что никто этому не верит. Даже такой профан, как Миюки, понимала, что известные таланты используют лечение как самое простое объяснение.

– Кано-сан, кто ваш любимый мужчина?

– Вы встречаетесь с каким-нибудь мужчиной?

– Ходят слухи, что вы беременны.

Вопросы сыпались дождем, но были преимущественно заурядными, стереотипными.

Акико Кано забеременела от любовника, а потом у нее был выкидыш, вследствие чего она не могла появляться на людях. Не была ли болезнь или вынужденное лечение для популярной звезды только прикрытием для поддержания имиджа?

Хотя некоторые журналисты в открытую упоминали слово «беременность», Акико Кано удостаивала их только презрительными взглядами.

Однако Акико Кано хранила молчание, не выдавала никакой информации, строго придерживалась непростительно жесткой линии и не желала уступать своих позиций.

В любом случае ей не приходилось особенно отбиваться от журналистов, поскольку лимит времени на вопросы был предельно ограничен.

– Кано-сан, Кано-сан… Что бы вы хотели передать своим поклонникам?

– Извините, что заставила вас беспричинно волноваться. Надеюсь, что, как и прежде, смогу и впредь радовать моих телезрителей.

– Значит, вы вернулись?

– Да, – ответила Акико Кано и продолжила, дабы развеять слухи о своем уходе: – Я настолько счастлива, что не могу выразить всех слов благодарности своим поклонникам, поддерживавшим меня. Отныне я желаю только жить и видеть одного-единственного человека, но сейчас это невозможно.

Ее слова были настолько многозначительными, что среди журналистов пробежал взволнованный шепот.

– Это означает, что у вас есть любимый человек?

Но их интерес остался без внимания…

Есть у Акико Кано мужчина или нет?

Но она уклончиво избегала ответа.

– На данный момент я хочу быть счастлива, а любовь, я думаю, находится в другом измерении.

Миюки прекрасно понимала, что это выступление перед журналистами – чистый фарс. Впрочем, это понимала не одна Миюки. И Акико Кано, и телезрители понимали, что это фарс. Однако, чтобы все обращенные к телеэкранам телезрители это поняли, она в завершение сказала следующее:

– Надеюсь, что всем журналистам теперь понятен смысл данного интервью.

Миюки показалось, что только в этот момент выражение лица Акико Кано изменилось. Был ли это просто обман зрения или на какое-то мгновение в ее лице появилось вызывающее выражение? На ее изначально хорошеньком лице возникло некоторое несоответствие. Это было лицо женщины, принявшей решение… Видоизмененное лицо женщины, преисполнившейся мужества… Такое впечатление она произвела на Миюки.

По знаку директора программы Акико Кано встала с места.

– Кано-сан… еще один вопрос…

– Нам так много нужно у вас спросить…

– Извините, еще один вопрос…

Голоса вскакивавших журналистов стихли, и под вспышки фотокамер Акико Кано величественно покинула свое место.

Хотя репортеры продолжали шушукаться, атмосфера резко переменилась. Пустили рекламный ролик, и Миюки буквально прильнула к экрану.

«Мне известно больше, чем всем им…»

Миюки осознала, что располагает намного большей информацией, чем все присутствующие на конференции, вместе взятые. Ведь ни один журналист не задал ей вопрос о «Тэнти Коронкай»… Возможно, даже сам директор ничего не знает об этом.

Миюки глубоко задумалась.

Да-а… Нужно скорее рассказать об этом Сиро.

Было очевидно, что с появлением Акико Кано возможность обнаружить местопребывание Мацуока стала более вероятной. Она наверняка обладает важной информацией касательно исчезновения Мацуока.

Сгорая от желания скорее поделиться этим, Миюки набрала номер телефона Сиро. Не исключено, что ему эта новость уже известна, но все равно следовало это сделать. Ей хотелось поговорить с ним еще о многом, помимо Акико Кано.

6

Известие от Миюки явилось для него громом среди ясного неба.

Сиро не имел обыкновения смотреть утренние шоу, но после звонка Миюки сразу же включил телевизор. Однако пресс-конференция Акико Кано с журналистами уже закончилась, и вместо нее шло обсуждение с известным актером проблемы его развода. Он попытался порыскать по другим каналам, но там не было никакой информации о пресс-конференции, только что проведенной Акико Кано. Сиро был уверен, что Миюки не могла солгать. Это была подлинная информация. По неизвестным причинам Акико Кано, исчезнувшая почти одновременно с Мацуока, через три месяца вдруг по непонятной причине появилась на экране.

«Мне во что бы то ни стало нужно встретиться с Акико Кано».

Сиро хотелось при встрече поговорить с ней напрямую. Такое желание было совершенно естественным. Акико Кано и Мацуока были тесно связаны с «новой религиозной организацией» «Тэнти Коронкай», при этом оба почти одновременно исчезли вечером 27 августа. Существует большая вероятность, что Кано известно точное местопребывание Мацуока. Если повезет, он сможет выяснить у нее истинную причину исчезновения друга.

Однако она женщина непростая. Известная телеведущая в мире искусства, сейчас Акико Кано оказалась вовлеченной в бурный круговорот. Когда он имел в виду, что хотел бы встретиться с ней, то подразумевал не заурядное свидание.

«Попробую ее разговорить при встрече».

Сиро поднял трубку и набрал номер Сайто в телестудии, решив, что если он является директором этой студии, то как-то с ней связан.

Было еще рано – только начало десятого. Он никак не мог решить, куда лучше позвонить: в телестудию Сайто или к нему домой. Судя по его словам, последнее время он был по уши занят работой и оставался в студии допоздна. Решив, что он отсыпается дома, Сиро позвонил по домашнему телефону и, как и ожидал, услышал в трубке сонный голос. Чтобы не раздражать человека, которого он внезапно разбудил, Сиро более вежливым, чем обычно, голосом спросил Сайто, нельзя ли устроить встречу с Акико Кано.

Видимо, Сайто еще не вполне проснулся, поскольку несколько раз переспросил, в чем дело.

– А, сообразил, – наконец выдавил он, хотя было не вполне ясно, понял он, что к чему, или нет. Сиро попытался подчеркнуть своим тоном, как ему важно с ней поговорить.

– Я прошу тебя…

– Ну хорошо, я попробую. Но особо не надейся.

– Я был бы тебе очень признателен.

– Я тебе потом позвоню.

Говорить что-либо еще было бы пустой тратой времени. Сиро опустил трубку, не очень-то рассчитывая на Сайто.

Еще до полудня раздался звонок от Сайто, и голос его звучал уже не столь уныло, как утром. Не будучи вполне уверенным, что Сайто адекватно воспринял его утренний звонок, Сиро очень удивился, что тот связался с Акико Кано.

– Ну и как? – тревожно спросил Сиро.

– Как бы тебе это сказать?

От такого неопределенного ответа Сиро сразу сник.

– Она отказалась?

– Нет, все в порядке. Но есть некоторая странность…

– Короче, все хорошо? – продолжал наседать Сиро, пытаясь добиться более конкретного ответа.

– Она согласилась встретиться. Однако, когда я позвонил ей в контору, меня ждало разочарование – после разговора с человеком, который взял трубку, я понял, что он о тебе хорошо осведомлен.

Сиро остался недоволен его объяснением.

– В чем дело?

После некоторой паузы Сайто ответил:

– Обычно так не бывает.

– Это означает, что незнакомому человеку, которого ранее никогда не встречал, отказывают во встрече, если он просто хочет встретиться?

– Да, и особенно Акико Кано, которая оказалась сейчас в таком водовороте. Как она может выкроить время для встречи с тобой?

Плохо соображавший спросонья Сайто верно понял ситуацию. По его словам, вначале это казалось ему маловероятным, но когда он объяснил ситуацию, то сразу же получил согласие. Это было для него необъяснимым.

– Очевидно, она слышала о таком известном человеке, как Сайто-кун, – попробовал Сиро польстить ему.

– Да о чем ты говоришь? Мы с Акико Кано почти не встречались лицом к лицу, и это не тот мир, где в ходу личное обаяние.

– Однако, вопреки ожиданиям, результат оказался успешным… – с глубоким вздохом произнес Сиро.

– Все-таки это очень странно. Возможно, это только плод моей фантазии.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне намекнули, что Акико Кано тебя знает.

Непроизвольно Сиро крепче сжал телефонную трубку в руке.

– Ты что-нибудь ей говорил?

– Когда я договаривался о встрече с Акико Кано, то дал твое полное имя.

– И что?

– Но она не стала выяснять, что это за человек – Сиро Мураками, а сразу перешла к конкретному обсуждению, когда вам лучше встретиться. Возможно, она просматривала свой график, но по ее тону я понял, что ты находишься первым в списке тех людей, с которыми ей хотелось бы встретиться. Да… у меня создалось впечатление, что она давно ждала, что ты пожелаешь с ней повидаться. Разве не удивительно, что известная женщина хочет увидеться с человеком, о котором она ничего не знает?

– Действительно, очень странно… – только и смог выдавить Сиро.

– Хорошо. Разве ты раньше не встречался с Акико Кано? Я считал, что договориться будет проще, если вы уже знакомы.

– Чушь! Откуда мы можем быть с ней знакомы? Может быть, у меня с памятью плохо, но я что-то такого не помню! – рассмеялся Сиро.

Информация обладает способностью распространяться в одном направлении. Сиро знал о Акико Кано только из телевизора и журналов. Однако она совершенно ничего не должна была знать про Сиро.

– Но в любом случае мне удалось устроить вам встречу. Завтра в два часа дня в «Сладкой комнате» в «Королевском отеле» в Акасака. Существует договоренность, что ты уточнишь номер комнаты у портье, и тебя сразу туда проводят. К сожалению, на интервью тебе выделен только один час.

Мысленно повторив время и место, Сиро опустил трубку. Насколько он мог припомнить, это будет его первая встреча с глазу на глаз с телезвездой. При этом в «Сладкой комнате» в отеле… В предвкушении этой встречи Сиро разважничался. Он даже представить не мог, в каком фантастическом направлении будут развиваться события.

7

Когда Сиро за десять минут до назначенного времени появился в отеле, он спросил у стойки номер комнаты Акико Кано.

Комната 2530.

Когда лифт остановился на двадцать пятом этаже и дверь открылась, он столкнулся с группой людей, увешанных фотокамерами. Поскольку, по словам Сайто, Акико Кано выкроила для встречи с Сиро время между интервью, оно и было жестко ограниченным. Он сразу предположил, что это какие-то корреспонденты женских журналов или собирающие информацию репортеры. Следовательно, следующим по графику был он.

– Похоже, что она пребывает в лучшем состоянии, чем я предполагал…

– Возможно… Она стала какой-то другой, чем когда я видел ее в последний раз.

Перебрасываясь подобными репликами, репортеры закрыли за собой дверь лифта.

Когда Сиро нажал кнопку звонка комнаты 2530, изнутри послышалось «входите» и появилась голова молодого человека. Видимо, это был менеджер Акико Кано. Вероятно, он знал, как следует себя вести, когда имеешь дело с представителями журнального и телебизнеса, но от растерянности не знал, как следует вести себя в отношении Сиро, явно не принадлежавшего ни к одной из этих групп.

Склонив голову, Сиро произнес:

– Позвольте представиться, Сиро Мураками.

Менеджер пробормотал какое-то невнятное приветствие и указал рукой:

– Проходите!

Пропустив Сиро в комнату, менеджер, очевидно решив, что это какой-то корреспондент, не успевший закончить свои дела, немедленно удалился, оставив Сиро наедине с Акико Кано.

– Прошу! – раздался женский голос из комнаты, в которую вел коридор.

Этот голос он помнил еще по телепередачам… Акико Кано пригласила Сиро войти.

Сиро услышал за спиной щелчок автоматически закрывающейся двери, прошел по коридору и отворил дверь в гостиную.

Акико Кано продолжала смотреть на улицу с балкона двадцать пятого этажа и даже не пошевелилась, когда Сиро вошел в комнату. Она сидела в неподвижной позе, приложив ладонь к губам. Сиро остался в дверях и решил повнимательней рассмотреть телезвезду. Как утверждают все, кому приходилось встречать в жизни телезвезд, она оказалась более худой, чем на голубом экране. Маленькое личико, обрамленное вьющимися волосами средней длины, с необычайно светлым цветом кожи. Поскольку она сидела боком у балконных перил, определить ее рост было невозможно, но на первый взгляд она казалась миниатюрной.

– О, извините…

Погруженная в какие-то раздумья, Акико Кано совершенно забыла про Сиро.

– Ничего страшного. Премного благодарен, что при всей своей занятости вы смогли выкроить время для встречи со мной. По правде говоря, я уже давно являюсь вашим поклонником, поэтому сегодня несколько взволнован…

Акико Кано спокойно пропустила комплимент Сиро мимо ушей.

– Прошу, – произнесла она, указывая на диван. В разделенной на две части комнате размером всего в двадцать татами Сиро выбрал диван, покрытый плетеной накидкой.

– Как насчет пива? – спросила она.

Было только два часа дня. Что означает предложение выпить пива в такое время наедине в номере отеля? Возможно, у обычных людей это не принято, но в мире искусства все иначе.

– А-а, – только и успел вымолвить Сиро, как в стакан ему уже налили пиво.

Акико Кано не стала наливать оставшееся пиво в стакан, а выпила его прямо из банки, после чего правой рукой сдернула кольцо с новой банки и села напротив Сиро. Потягивая пиво из стакана, он бросил на нее оценивающий взгляд. Он ничего не мог сказать Акико Кано, поднесшей банку с пивом к самым губам. Не в силах дольше выдерживать молчание, Сиро решился спросить:

– Как вы себя чувствуете?

На пресс-конференции она объявила, что исчезла с телеэкрана по причине болезни. Сиро решил продемонстрировать, что верит в этот фарс и интересуется ее здоровьем.

– Спасибо, хорошо, – медленно ответила она.

Акико Кано откашлялась и глотнула пива. Сиро совершенно не понимал, в чем заключается подобная демонстрация манеры питья. Разве что для того, чтобы подчеркнуть важность этого номера.

Сиро в растерянности не знал, с какой стороны ему подступиться. Возможно, когда Сайто звонил ей, он дал ошибочное представление. Несомненно, у нее уже имелась раньше какая-то информация о человеке по имени Сиро Мураками. Ему нужно было узнать точно, откуда была эта информация.

Если он будет знать, что известно его собеседнице, то окажется наполовину в выигрыше. Вероятность удачной беседы возрастала, если собеседница будет застигнута врасплох. Сиро было прекрасно известно, что являющаяся представителем секты «Тэнти Коронкай» телезвезда исчезла почти одновременно с его другом Мацуока. Он рассчитывал услышать важную информацию, но опасался, что, в свою очередь, превратится в поставщика сведений.

«Возможно, именно поэтому Акико Кано выкроила для меня время в своем столь жестком расписании. Нет, наверняка у нее должны иметься какие-то важные обстоятельства, чтобы лично встретиться со мной».

Несомненно, Сиро должен был услышать, что после длительного отсутствия она вернулась и согласилась дать интервью корреспондентам. Наверняка у нее были какие-то связи и возможности, и она могла предполагать, что, вместо того чтобы поймать рыбку на наживку, может сама оказаться пойманной.

Секунд десять, которые Сиро сидел напротив нее на диване, он отчаянно размышлял. Однако, если допустить, что у Акико Кано заранее была информация о нем, то источником этой информации мог быть только один человек – Мацуока. И это еще раз подтверждало ту мысль, что исчезновения обоих были тесно взаимосвязаны.

Сиро не знал, как лучше начать этот разговор. Ему было непонятно, почему с самого начала она не поставила все точки над «i» в данной ситуации.

«Нет, такое я не мог предположить заранее. Я осознал это впервые только сейчас, когда встретился с Акико Кано. Тому, что говорил Сайто, я верил лишь наполовину..»

В голове у него крутились только те слова, которые он успел запомнить. Если он совершил оплошность, то все его усилия окажутся просто пузырями на воде.

Сиро попытался расслабиться. Возможно, следует задать ей вопрос прямо в лоб?

«Вам известно, где сейчас находится Кунио Мацуока?» – хотел спросить ее Сиро, но она его опередила.

– Меньшего роста, чем я думала.

Вначале он не совсем понял, о чьем росте она говорит. Однако, судя по неменяющемуся взгляду Акико Кано, он безошибочно понял, о ком идет речь – Акико Кано явно оценивала его.

– Мне не приходилось слышать, что я низкого роста…

С детских лет гордившийся своим ростом Сиро испытал легкое смущение.

– Я понимаю. Дело в том, что я представляла тебя более высоким, этаким профессиональным борцом…

Сиро зажмурился и повторял слова Акико Кано. Он уже все понял, но не решался произнести это вслух.

– А от кого вы слышали обо мне, что у вас сложилось определенное впечатление?

Он наклонился вперед и пристально посмотрел на нее. Ему хотелось в этом убедиться.

– Мацуока часто рассказывал о твоей храбрости. Он говорил, что ты очень сильный.

«Очевидно, он говорил, что я сильный, потому что я был чемпионом школы по дзюдо».

Однако Мацуока, очевидно, просто распространял доходившие до него слухи. До сих пор Сиро и представить не мог, что о нем может ходить такая молва.

Проблема еще не была решена, но он привык перед встречей с противником осматриваться по сторонам.

– А где сейчас находится Мацуока?

Вопрос вырвался у него настолько неожиданно, что Сиро даже растерялся. Ему хотелось вернуться к Миюки с известием о том, почему исчез Мацуока и где он сейчас находится. Если ему удастся встретиться с Мацуока, то он постарается все это выяснить. Если не удастся, он не знал, как быть с Миюки. Через три года возможен автоматический развод, но в этом случае ему придется перенести принятие своего решения. Для Миюки с младенцем на руках это будет нелегко.

– Не могли бы вы помочь мне установить контакт с Мацуока? Надеюсь, вас это не затруднит. Мне совершенно не нужно устраивать скандал в артистической среде.

Сиро прекрасно понимал, в каком положении он находится. Если ему станет известно местонахождение Мацуока, не исключено, что он захочет потребовать от него деньги за молчание. Поэтому он решил, что ему нужно отчетливо обрисовать свою позицию.

– Я понимаю. Но прежде ты расскажи мне о том, что тебе известно…

Только сейчас Акико Кано отвела взгляд от Сиро и стала говорить медленно, словно подбирая слова.

Все ближе к самой сути.

Не столько по ее поведению, сколько по тому, как она отвела взгляд в сторону, Сиро еще сильнее укрепился в своих подозрениях. Эта беседа проводилась не ради него, но совершенно очевидно в интересах самой Акико Кано.

Она просит Сиро рассказать о том, что ему известно. Однако все, что ему было известно, – это всего лишь пустые фантазии, основанные на подсказках, которые ему подбрасывал Мацуока.

Отправной точкой был звонок от Мацуока, раздавшийся глубокой ночью. Названный им несуществующий номер автомобиля и номер телефона в Идайра в уезде Инаса, где в подвале молельного дома из рук Христа Сиро получил только часть гранок… Вспоминая все это, Сиро показалось странным, что он «получил из рук». Несомненно, все это, включая передачу текста, подстроил Мацуока. После прочтения рукописи его фантазия должна была разыграться – ветви расползтись во все стороны, корни истории глубоко уйти в землю, давая вырасти могучему дереву. Однако не имелось никаких доказательств, является ли это дерево настоящим или нет. Возможно, это просто большое фантастическое дерево.

Наконец Акико Кано повернула голову и посмотрела Сиро прямо в глаза. В глазах у нее был такой блеск, что казалось, она вот-вот скажет: «Ну, теперь я расскажу тебе все». Более десяти лет на поприще телезвезды позволяли ей излучать такую ужасающую силу, что лишала Сиро всякой способности к размышлениям, но он все же пытался сопротивляться этой силе и продолжать думать.

«Основываясь на тех незначительных намеках, которые бросил мне Мацуока, я пытался мысленно нарисовать возможную картину событий. Но почему эта женщина хочет знать о моих предположениях?»

Он терялся в догадках. Если считать, что Мацуока пытался передать ему свой план, то у Акико Кано, должно быть, возникла необходимость проверить, как Сиро все это понял.

Но для чего ей это нужно?

Цель была совершенно неясна. Он никак не мог понять, зачем ей понадобилось действовать именно таким мудреным способом. Чтобы попытаться что-то узнать, вначале надо было забросить крючок. Тогда, узнав, что ей хотелось бы услышать, Сиро смог бы построить в уме общую картину и попытаться как-то определить местонахождение Мацуока.

«Похоже, мне остается смириться с этим…»

Сиро подумал, что совсем неплохо стать наживкой для пристально всматривающейся в него красивой женщины.

Он уже согласился идти на поводу у своей собеседницы и начал мысленно перебирать всю информацию, которую получил за последние три месяца, чтобы начать изложение собственной вымышленной истории.

8

Ему было трудно объяснить, чем день вчерашний отличается от сегодняшнего.

Подложенная под голову рука была точно такой же, как та, которая совсем недавно сжимала плечо Миюки, и выглядывавшее из-под простыни тело было точно таким же. Вдруг вспомнив о времени, он повернул голову и посмотрел на часы на столике у кровати. В голове у Сиро вдруг мелькнула мысль, что время вдруг стало совершенно иным, чем вчера.

Четыре часа пятнадцать минут…

На губах у него появилась грустная улыбка. Пожалуй, оно было почти таким же. Когда вчера он точно так же посмотрел на часы, на них было ровно четверть пятого. Поскольку скоро Миюки надо было идти в ясли за ребенком, он начал беспокоиться, что ему делать дальше.

– Сколько времени? – не открывая глаз, спросила Миюки, догадавшись по движению тела Сиро, что он смотрит на часы.

– Пятнадцать пятого.

– Надо же! Точно так, как вчера!

Удивившись такому совпадению, Миюки захихикала.

Вчера и сегодня, два дня подряд, пообедав в ближайшем заведении, они лежали в объятиях друг друга в его комнате. Течение времени в точности совпало. Если не считать это чудом, то чудес вообще не существует. Они могли бы пойти в кино или прогуляться по набережной Тамагава и вообще придумать самые разные занятия. Поскольку вчера и сегодня у Миюки было два выходных подряд, возможно, ей больше всего хотелось отдохнуть. После того как она отводила дочь в ясли, ее охватывало чисто девическое желание, чтобы одно свидание перетекало в другое. Если до этого для нее вчерашний день был почти таким же, как сегодняшний, она могла ясно представить последующий ход событий. Однако для нынешнего Сиро ее тело представляло наибольший интерес.

Сразу после обеда они оказались в постели и занялись любовью. Подремав немного, они снова предались акту любви, уже более длительному. Это было вчера во второй половине дня. Если учесть, что сегодня до этого момента все шло так же, как вчера, Миюки могла предположить, что будет дальше. Единственное, что ее беспокоило, – это время.

До шести часов Миюки непременно должна была появиться в яслях, чтобы забрать ребенка.

Обнаженные Миюки и Сиро копошились под простыней. Возможно потому, что они погружались в мир похоти, им казалось, что они совершают нечто постыдное, и им было трудно идти на поводу своих подлинных желаний. Две встретившиеся веточки сплетались одна с другой, но, подсматривая исподтишка друг за другом, не осмеливались производить решительных действий. Они ощущали себя скованными, пребывающими в состоянии апатии.

– Завтра идешь на работу?

Сиро беспокоился по поводу работы Миюки. Секретарская работа в маленькой торговой компании, доставшаяся ей с таким трудом в сложное для нее время. Он опасался, что за прогулы ее могут уволить. За последнюю неделю Миюки трижды появлялась у него дома. Следовательно, на работе она бывала мало.

– Завтра нужно выйти.

Почти одновременно с ответом Миюки Сиро вдруг вспомнил, что завтра суббота.

– Но завтра же суббота.

Приоткрыв рот и праздно глядя в потолок, Миюки вздохнула:

– Вот как? Значит, завтра снова отдыхаю…

Миюки произнесла это с легким удивлением, немного поперхнувшись.

Сиро про себя ахнул. Должно быть, еще за обедом они уже говорили о том, что завтра суббота. Если предположить, что они забыли об этом, то, значит, оба довольно рассеянны.

Если подумать, он ни разу не спрашивал у Миюки, работает ли ее компания по субботам. Сиро просто предположил, что обычно компании не работают в этот день. Однако из высказывания Миюки ему показалось, что она сказала: «Нужно выйти на работу», зная, что завтра суббота.

«Может, я просто себя накручиваю. Я ведь мало знаю о работе Миюки».

Подсознательно Сиро услышал неприятный щелчок. Какой-то странный дискомфорт. Словно где-то в его сердце спрятана потайная дверца. Стоит до нее дотронуться, как Сиро сразу становился хладнокровным и рассудительным.

«Во всяком случае, я еще не решил, что готов сделать эту женщину своей женой».

Ощутив тревожное удивление, Сиро нашел отговорку. Несомненно, ему нравится Миюки, но при этом он ощущает окружающую ее преграду, сквозь которую никак не может пробиться, отчего у него просто подгибаются колени. В такой ситуации наличие у нее ребенка только еще больше все осложняло. Он прекрасно понимал, какой непростой будет его жизнь, если в нее войдут мать с дочерью. Если он раньше допускал возможность появления молодой незамужней девушки, то уж никогда бы ему даже в голову не пришло, что это может оказаться замужняя женщина с ребенком.

Сиро колебался. Он полагался на то, что Мацуока должен принять окончательное решение относительно судьбы своих жены и дочери, когда они все-таки встретятся. Если Мацуока заявит, что хотел бы вернуться на прежнее место, Сиро бы это, пожалуй, вполне устроило. Но проблема была в том, что Мацуока может принять решение окончательно отдалиться от жены и ребенка, или же решение будет принимать Миюки, наплевав на мнение Мацуока.

Чтобы сделать окончательные выводы, ситуацию нельзя было больше затягивать. Он не мог выяснить, где сейчас находится Мацуока, но надеялся, что через посредство Акико Кано сможет установить с ним связь.

Когда он вспомнил, как позавчера встретился в отеле с Акико Кано, Миюки лежала на постели на боку, прижавшись грудью к плечу Сиро. Обеими руками она обнимала его в районе пояса.

Ощущая ее прикосновение, Сиро попытался сконцентрироваться. Чтобы отделаться от туманных мыслей, крутившихся в голове, Сиро начал потирать ладонь большим пальцем.

Вопреки этому у него перед глазами всплыло выражение лица Акико Кано во время беседы. Дело в том, что два дня назад Акико Кано затронула в разговоре тему Миюки. Очевидно, она хотела из уст Сиро услышать что-то про «супругу Мацуока».

Акико Кано великолепно умела слушать. Она внимательно отнеслась к результатам расследований и фактологическим сообщениям Сиро и только потом сделала свои замечания.

Преимущественно говорил Сиро, и вдруг почему-то тема беседы коснулась Миюки.

– Но, очевидно, супруга Мацуока-кун придерживается той же точки зрения, что и вы?

Он не мог понять, почему Акико Кано резко переменила тему, и, кивнув, ответил:

– Да, мы ведь занимались всем этим вместе с ней.

Однако Акико Кано задала еще более неожиданный вопрос:

– А какие у вас отношения с супругой Мацуока-сан?

Вопрос был задан в лоб, но он не мог до конца понять, имеется ли в виду связь между мужчиной и женщиной. Однако в любом случае Сиро должен был отвечать осторожно.

– Она жена моего друга. Ничего больше, – только и мог он выдавить.

– Но она вам нравится… – с лукавой усмешкой спросила Акико Кано, но Сиро отрезал:

– Да, я испытываю к ней добрые чувства.

В этот момент Акико Кано обе руки поднесла к губам. Словно бы забыв, что у нее в руках банка с пивом, она попыталась сделать резкое движение и повернулась влево. Когда Акико Кано поднесла руку к губам и наклонилась, она явно дрожала. Вначале Сиро не вполне понял, что означает происшедшая в ней перемена. Казалось, что она вот-вот разрыдается, поскольку в уголках ее глаз появились слезы. Но уже в следующий момент, когда она подняла голову, оказалось, что она с трудом сдерживает смех.

Сиро вспомнил, какое недоумение у него вызвала непонятная реакция оттого, что он испытывает теплые чувства к Миюки, жене Мацуока. Следовательно, он вплотную приблизился к вопросу о местонахождении Мацуока, которое было ей известно.

– Мы должны были обменяться информацией. Помните? Скажите мне, где сейчас находится Мацуока.

Акико Кано оставила этот вопрос без ответа.

– Супруге Мацуока-кун известно, что вы собирались сегодня встретиться со мной в этой комнате?

Сиро отрицательно покачал головой и произнес достаточно громко:

– Это не важно. Итак, скажите мне, где находится Мацуока?

– Значит, она ничего не знает. Пообещайте мне, что наш сегодняшний разговор для супруги Мацуока-кун останется в тайне. Если вы не примете это условие, я не смогу рассказать вам ничего про Мацуока-кун.

Сиро в задумчивости воздел глаза к потолку.

– Вы ставите мне слишком много условий.

– Все очень просто. Все, о чем я прошу, – это ничего не говорить.

– Я все понял. Раз я понял, может, вы мне все-таки скажете?

– Нет, не скажу, – наивно улыбнулась Акико Кано.

Посчитав это шуткой, Сиро молча ждал от Акико Кано ответа на вопрос о местонахождении Мацуока.

– В чем дело? Чего вы ждете? Разве я непонятно сказала? Не скажу.

Как только она это произнесла, раздался звук таймера.

– Ну, вот и время…

Акико Кано вышла, чтобы поприветствовать группу из пяти гостей, которых привел ее менеджер, и вернулась в гостиную. Вдруг она протянула к озадаченному Сиро обе руки и произнесла:

– Извините, пришли следующие посетители.

Должно быть, отведенное время с двух до трех истекло. Сиро взглянул на часы: оставалось еще десять минут. Очевидно, она решила принять следующую группу раньше назначенного времени.

Пока он раздумывал, что ему придется отправиться с пустыми руками, Акико Кано приблизилась к нему и прошептала на ухо:

– Я не сказала вам, где находится Мацуока-кун. А вы не хотите, чтобы я сама устроила вам с ним встречу?

Чтобы проверить, насколько она искренна, Сиро пристально посмотрел ей в глаза. Может быть, она лжет?

– Когда и где?

– В ближайшее время я устрою встречу. За это обещайте мне хранить это в тайне. В противном случае вы не встретитесь с Мацуока-кун.

Он не мог не согласиться. Поэтому Сиро оказался в положении человека, который вынужден будет ждать от нее сигнала.

Миюки усиленно поглаживала пальцем одно и то же место. Наблюдая за ее непрекращающимися поглаживаниями, Сиро продолжал размышлять.

Собирая воедино рассыпавшиеся кусочки, он пытался свести воедино образы Миюки и Акико Кано и посмотреть на них с разных сторон.

В теле Миюки раздалось что-то вроде щелчка выключателя. С этого момента Сиро утратил способность размышлять. Тело перестало ему подчиняться, оказавшись полностью во власти чар Миюки. Ему совершенно не хотелось производить никаких движений.

Мысль о том, что Мацуока намеревается вернуть себе Миюки, рассыпалась в прах, его пронзила мысль, что он ни за что никому не согласится отдать эту женщину.

Хотя у него появилось предчувствие, что его сковывает какая-то невидимая сила, у него возникла тревога, что за всей этой историей с исчезновением просматривается какое-то преступление. Он почти не сомневался, что Мацуока исчез по собственному желанию.

Возможно, Сиро его недооценил. Он не только мог попасть в какие-то женские сети, которые его куда-то утянули, но и находится не в самом приятном месте.

9

Как всегда, он отвез Миюки домой на машине, и когда, возвращаясь к себе, посмотрел на часы, было уже семь вечера. Поездка заняла столько времени, сколько и вчера. Сиро испытывал необычную усталость.

Уже два дня подряд он обнимался с Миюки при свете дня, проделывая одни и те же движения. Повторение иногда утомляет. Возможно, в повседневной жизни такая ненасытность постепенно ослабевает.

Как скучно однообразие.

В размышлениях Сиро о своей будущей жизни большую часть занимала Миюки.

«А какой вообще я хотел бы ее видеть?»

В этот момент зазвонил телефон. На другом конце провода оказалась Акико Кано. Она организовывала его встречу с Мацуока. Не желая злоупотреблять ее временем, Сиро выпалил:

– О-о… Как быстро вам все удалось…

В ответ на бессвязное бормотание Сиро Акико Кано со смехом сказала:

– Ничего особенного. Как и обещала, в ближайшее время я с вами свяжусь.

– Премного благодарен, – только и сумел выдавить Сиро, опасаясь, что она водит его за нос.

– В следующий понедельник после обеда вам подойдет?

– В понедельник после обеда? С Мацуока?

– Точное время и место я сообщу позже по факсу.

– Я все понял, меня это устраивает.

В понедельник в два часа дня, пройдя метров сто от перекрестка у храма Тэнгэндзи в сторону моста фурукавабаси, Сиро отыскал обозначенное Акико Кано кафе.

Кафе «Бриан». Именно это место было помечено на плане, переданном по факсу. Это было кафе в современном стиле с террасой на открытом воздухе, и в связи с приближением декабря там было довольно прохладно. Официантка приветствовала Сиро и провела его к круглому стеклянному столику в стиле эпохи Мейдзи. Поблизости не было никаких крупных предприятий, поэтому в заведении было пусто. Над крышей кафе проходила столичная скоростная линия, и шум от поездов врывался в помещение. Несомненно, это было то самое место. Заказав кофе. Сиро сидел за столиком.

Назначенное время прошло, а Мацуока так и не было. Сиро тупо смотрел на тротуар и разглядывал проходящих мимо людей. Их было немного: за десять минут прошло с пяток парочек. Почему-то, провожая их взглядом, он не следил за противоположной стороной.

«Почему за несколько дней не выпало ни капли дождя?» – подумал Сиро. Когда он в последний раз видел мокрый асфальт? Должно быть, уже дней десять не было дождя. Сухой воздух ощущался даже за стеклянными окнами. Деревья совершенно не колыхались, значит, не было никакого ветра, но казалось, что над тротуаром кружится пыль.

Сиро испытывал легкое напряжение. Он ощущал его оттого, что скоро сможет увидеть Мацуока, и тогда ситуация немного прояснится.

Где он был и что делал? Почему до сих пор не объявился? При этом почему он поддерживает связь со знаменитой телезвездой Акико Кано? До разговора с Мацуока он не мог определить и собственную ситуацию. Его положение было ужасным. Он был готов принять все что угодно. Для того, чтобы изменить свою жизнь, важно было сделать какой-то шаг.

А что, если Мацуока сегодня вообще не придет?

Когда им овладела эта мысль, внимание Сиро привлекла фигура мужчины, двигавшегося со стороны Хироо к мосту Фурукавабаси. Он видел его только в профиль, но этот профиль был ему знаком. Во рту у мужчины была сигарета, поверх ситцевой рубашки – серая куртка, на ногах – вельветовые джинсы. Если учесть, что Мацуока надолго пропал, то выглядел он совсем не затрапезно, а скорее элегантно. Этим мужчиной был несомненно Мацуока.

Вскрикнув, Сиро вскочил со стула. Мацуока не мог не услышать его крик и обернулся. Они смотрели друг на друга через витрину кафе на расстоянии в десять метров. Вначале выражение лица Мацуока было напряженным, потом смягчилось. Поднявшись со стула, Сиро с некоторым раздражением ждал, когда в кафе войдет Мацуока.

В это время перед кафе остановилась какая-то машина, ехавшая со стороны Мейдзидори в сторону Хироо. Из задней дверцы выскочил одетый в джерси мужчина и стремительно перелетел через ограничение вдоль тротуара.

Эти порывистые действия привлекли к себе внимание Сиро. Поведение мужчины было совершенно неестественным.

Прямо перед этим человеком Мацуока бросил сигарету на тротуар и затушил ее ногой.

Сиро посмотрел в противоположную сторону. Вдруг со стороны моста Фурукавабаси появились двое мужчин в голубых джерси, которые медленно приближались к Мацуока, причем их походка была нарочито неестественной.

Затушив окурок, Мацуока вскинул голову и направился к дверям кафе, а выскочивший из машины и поджидавший его с левой стороны мужчина ударил Мацуока с целью сбить его с ног. Получив удар в живот, Мацуока стал падать на спину. Приблизившиеся к нему справа двое мужчин успели схватить его. Зажатый спереди и сзади троими, Мацуока не мог вырваться, и когда он упал, зацепившись ногой за ограждение, его запихнули в открытую дверь автомобиля. Двое мужчин согнули Мацуока ноги и затолкали на заднее сиденье. Третий вскочил на место рядом с водителем, и автомобиль с еще не закрытыми дверьми рванулся к перекрестку Тэнгэндзи. С того момента, как подъехала машина, и до того, как в нее запихнули Мацуока, прошло не более десяти секунд.

Ошарашенный Сиро замер на полпути. Он не сразу понял, что произошло, но когда направился к выходу из кафе, до него донесся крик кассирши:

– Клиент, куда вы?

Не обращая на нее внимания, он выскочил на тротуар, но успел увидеть только сворачивающую за угол машину. Зеленый свет светофора сменился на желтый. Разумеется, заметить номер он не успел.

Он стал осматриваться по сторонам, надеясь обнаружить хоть одного свидетеля происшедшего. Ему хотелось получить подтверждение того, что увиденное им произошло на самом деле.

Вокруг царило безмятежное спокойствие. Солнечный свет отражался от тротуара, придавая воздуху еще большую сухость. Сиро вдруг вспомнил призрачный город, который видел во сне. Это было абсурдно, но у него всплыл перед глазами несуществующий пейзаж. Пустынный призрачный город, подземная дискотека и лицо мужчины на огромном телеэкране, лихорадочно вращающего глазами…

Вдруг Сиро пришел в себя.

«Кто-то похитил Мацуока непосредственно перед тем, как он должен был встретиться со мной».

Он попытался несколько раз мысленно прокрутить в голове происшедшее. Это был не сон. Однако улица была по-прежнему тиха и безмятежна. Ехавший по тротуару на велосипеде старичок смотрел только под колеса, и, вероятно, его совершенно не интересовало, что могло происходить на расстоянии больше десяти метров от него. Группа девушек-служащих, направлявшихся по тому же тротуару в сторону Хироо, была слишком увлечена беседой, чтобы заметить похищение, произошедшее в десяти метрах перед ними. Сиро утратил ощущение реальности, когда понял, что столь важное для него событие ни для кого не представляло никакого интереса.

Он оставил в кафе свою сумку, а кроме того, не заплатил по счету. Поэтому Сиро вернулся к своему столику и допил кофе. Тот был еще достаточно горячим, следовательно, с момента появления Мацуока до его похищения прошло мало времени.

Сиро попытался все мысленно упорядочить, но не мог до конца прийти в себя. Хотя он сознавал, что должен обрести спокойствие, но вместо этого пребывал в совершенно расстроенных чувствах. Он пытался сообразить, что ему нужно немедленно предпринять. Вне всяких сомнений, у него прямо на глазах произошло похищение. Помимо его воли Мацуока был похищен.

Сидевшая наискосок от Сиро парочка средних лет уже давно ни о чем не беседовала, оба смотрели в окно, держа в руках бутерброды, которые почему-то не ели.

Может быть, попытаться спросить их?

У них перед глазами был точно такой же вид, и если похищение действительно имело место, они, несомненно, должны были это видеть. Он приблизился к их столику и тихо спросил:

– А вы сейчас, случайно, не видели похищения?

Оба одновременно покачали головами.

– Что вы говорите! Возможно, вам что-то померещилось… – выразили они сомнение.

Однако Сиро этого уже было достаточно. Он уже решил, куда должен пойти в первую очередь. Вероятно, ему прежде всего нужно отправиться в полицию и рассказать то, свидетелем чего он был. Пусть уже полиция принимает решение, имел ли место этот инцидент. Ноги сами понесли его в ближайший полицейский участок квартала Мэгуро. Он решил, что это наилучший предлог сообщить в полицию об исчезновении Мацуока.

Прежде чем поймать такси, он зашел в телефонную будку, чтобы попытаться позвонить Акико Кано.

Возможно, она сможет объяснить ему, в чем дело. Не может быть, чтобы она ничего об этом не знала. В присланном ею факсе был указан номер мобильника ее менеджера, и Сиро его набрал.

Абонент был временно недоступен. Сиро отказался от мысли до него дозвониться и решил сообщить о происшедшем Миюки.

Когда она взяла трубку, Сиро с ходу выпалил:

– Можешь немедленно выйти из дома?

Миюки весело спросила:

– Почему так неожиданно?

– Случилось нечто ужасное. Я подумал, что, возможно, нам будет лучше вместе пойти в полицейский участок.

– Зачем? – Сиро почувствовал, как напряглась Миюки на другом конце провода.

– Объяснять все по телефону слишком долго, а действовать надо быстро. Я сейчас приеду за тобой на такси, ты должна успеть собраться.

Вздохнув, Миюки ответила:

– Все понятно.

Сиро поймал такси на перекрестке Тэнгэндзи и, пока ехал к Миюки в Мэгуро, продолжал обдумывать все связанное с Мацуока. Постепенно он взял себя в руки и теперь уже более спокойно мог проанализировать случившееся.

Мацуока был захвачен группой по меньшей мере из четырех человек, включая водителя, и Сиро смог отчетливо представить, какую роль выполнял каждый из них. Было очевидно, что за их спиной стояла какая-то организация. Несомненно, прежде всего ему пришла в голову секта «Тэнти Коронкай».

Маловероятно, что Мацуока в течение нескольких дней находился под пристальным присмотром в молельном зале в Идайра на окраине города Хамамацу. Когда Мацуока оттуда позвонил Сиро по телефону, он окольными путями давал понять, что нуждается в помощи. В руку статуи Христа в подвале он засунул часть гранок, повествующих о «Тэнти Коронкай». Вне всяких сомнений, Мацуока побывал в подвале молельного дома.

Но кто же похитил Мацуока? На основании информации, которую Сиро удалось раздобыть, материнской организации, созданной Тэрутака Кагэяма, противостояла, реформаторская отцовская группировка, возглавляемая молодым харизматиком Кэйсукэ Китадзима. В организации произошел раскол, и если предположить существование противостояния между первоначальной и новой сектами, вся история становилась действительно прозрачной. Начала по-новому высвечиваться линия, соединяющая эти две точки.

К какой же группе принадлежал Мацуока? Скорей всего, он был сторонником группы Кэйсукэ Китадзима. Судя по его краткой биографии и связи с «Miss Campus Nippon», имелось достаточно свидетельств того, что Мацуока занимал позицию, близкую к Кэйсукэ Китадзима.

«Я встретил удивительного человека». Существовала большая вероятность, что этим «удивительным человеком», о котором он сообщил родителям, был как раз Кэйсукэ Китадзима. Вполне возможно, что Мацуока был его правой рукой. Если предположить, что они с Акико Кано составили единую группу, то все представлялось вполне логичным.

Не содержались ли Мацуока с Акико Кано в одном и том же месте?

Такую возможность исключать нельзя. В таком случае они все это время были в Идайра. С какой целью это было сделано, оставалось неясным. Он не располагал достаточной информацией о доктринерских разногласиях или идейных спорах, чтобы делать какие-то конкретные умозаключения.

Их обоих почти одновременно выпустили на свободу. Акико Кано вернулась к работе на телевидении, а Мацуока мог свободно встретиться с Сиро.

В чем же причина?

Он не мог этого понять. Если предположить борьбу основной секты с отколовшейся, то становится объяснимым столь дерзкое похищение.

Такси ехало по Мэгуродори и свернуло влево на Седьмую кольцевую дорогу. Еще совсем немного, и они оказались перед домом Миюки.

В полиции он должен был появиться с Миюки, супругой Мацуока. Возможно, в этом случае заявление о происшествии будет подано только от близкого родственника. Поскольку начнутся возмущения по поводу обвинения членов «новой религии» в похищении людей, он не был уверен, что полиция захочет серьезно этим заниматься.

Вопрос заключался только в том, не угрожает ли опасность жизни Мацуока. Сиро попытался мысленно представить отпечатавшуюся в его мозгу сцену похищения. Человек в джерси, столкнувшись с Мацуока, нанес ему удар в живот… Но был ли это просто удар кулаком? Не исключено, что у него в руке был нож и Сиро просто не заметил выступившую кровь… Он не был в этом убежден. Он немного беспокоился, поскольку не вполне был уверен, можно ли рассказывать в полиции, что произошло на самом деле. Во всяком случае, не исключено, что может обнаружиться труп Мацуока. Не исключено, что он просто исчезнет и не будет никаких конкретных известий о том, жив он или мертв.

Похитившие Мацуока люди были хорошо организованы и действовали очень умело. Не должны ли они были сразу после похищения сообщить о нем?

Такси остановилось прямо у подъезда Миюки.

– Подождите меня здесь, – сказал Сиро таксисту, помчался к квартире Миюки и сильно постучал в дверь. Осмотревшись, он испытал странное ощущение, что ему вспоминается то, что он уже раньше видел во сне.

Миюки накинула дверную цепочку и, выглянув в образовавшуюся щель, увидела стоящего на пороге Сиро.

– Ты уже готова? Быстрее! Внизу ждет такси!

Сиро хотел предупредить ее, чтобы она не тратила время на переодевание и косметику, и, если она будет медлить, собирался потащить ее с собой без лишних объяснений.

Однако, вопреки его ожиданиям, обычно неторопливая Миюки уже стояла с сумочкой в руках, и ей оставалось только обуться.

– Объясни, что случилось?

Сиро протянул руку и подхватил за локоть Миюки.

– Нашелся Мацуока.

При этих словах Миюки напряглась как струна и помрачнела.

– Этот человек мертв?

Вероятно, она уже представила себе его труп.

– Нет, совсем наоборот. Поскольку он жив, я хочу, чтобы ты не волновалась. Буквально в тот момент, когда у нас была назначена встреча, его похитили прямо на моих глазах.

Миюки округлила глаза и смогла только выдавить:

– Похитили?..

– Его увезли помимо его воли.

– Почему?

– Не знаю.

– Значит, мы едем в полицию?

– Именно так.

– Все понятно. Поторопимся.

Казалось, что после того, как она узнала, что они направляются в полицию, выражение лица Миюки стало более спокойным.

10

Когда вместе с Миюки они вышли у станции «Мэгуро», походка Сиро стала более тяжелой, и он несколько раз оглянулся по сторонам, пока не обнаружил знак с обозначением полицейского участка. Скорее всего, они не получат ничего, кроме вежливых рекомендаций.

В какой-то степени он мог предвидеть неуклюжие действия полиции. В конце августа после исчезновения Мацуока и последовавшей за этим историей с Акико Кано Сиро и Миюки обращались в полицию.

Услышав их историю, полицейские чиновники, которым неоднократно приходилось сталкиваться со случаями исчезновения в связи с «новыми религиями», предпочли считать, что и их случай попадает в эту категорию. Это была не та ситуация, когда нужно сразу начинать судебное расследование.

Возможно, это и так, но Сиро, у которого прямо на глазах произошло похищение, опасался за жизнь Мацуока.

Полицейские тоже почти признали, что за этой историей стоит «Тэнти Коронкай», однако прежде эта организация никак не была замешана в историях с похищением людей, и в прессе вопрос об этом никогда не поднимался. Поскольку отношение к «новым религиям» является мягким, пока заявление Сиро о том, что он был свидетелем похищения, остается неподтвержденным и сам Мацуока не изъявит явного желания начать расследование, полиция к нему не приступит.

Когда дело касается религиозных организаций, то предполагается, что жизнь общины определяется накоплением добродетелей, и те, кто не выдерживает дисциплины, просто беспрепятственно покидают ее.

Время от времени появлялись сообщения о случаях насильственного возвращения верующих, покинувших общину, но полиция очень редко вмешивалась в такие ситуации. В тех случаях, когда в глазах других это могло показаться насильственным похищением, сам пострадавший мог заявить, что это было совершено с его собственного согласия, и полиция уже ничего не могла сделать. В случае несовершеннолетних существует способ требовать защиты при нарушении прав личности, но в случае с взрослыми людьми все сложнее… Полиция могла выдвигать свои логические доводы, но сами потерпевшие настаивали на своем.

Разумеется, бездействовать нельзя и будут прилагаться все возможные усилия. После такого обещания в полиции спросили у Миюки ее адрес и уверили, что, если что-нибудь станет известно, они с ней свяжутся. Однако…

Сиро остановился и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на полицейский участок, и одновременно искоса бросил взгляд на Миюки. Он в очередной раз принимал слишком близко к сердцу бездействие полиции.

Когда полицейский спросил у Миюки, как можно с ней связаться, она дала ему номер домашнего телефона. Однако он на этом не успокоился и спросил у нее, работает ли она где-нибудь. Когда Миюки ответила утвердительно, он спросил название фирмы и служебный номер телефона.

Тут она замешкалась с ответом.

Сиро только однажды слышал от Миюки название маленькой фирмы, в которой она работает.

Торговое предприятие «Курода». Он хорошо это запомнил.

Однако, когда ее спросил об этом полицейский, было явно видно, как она заколебалась. Она достала из сумочки носовой платок и поднесла его к губам, несколько раз сильно вздрогнула и выскочила в туалет. На этом вопросы полицейского закончились.

«Извините, после того как ее супруг испарился, она плохо себя чувствует».

Поверив словам Сиро, выступившего в ее защиту, полицейский продемонстрировал понимание, но на лице его читалось явное недоумение.

Однако наибольшее недоумение испытывал сам Сиро. Почему она так всполошилась при элементарном вопросе о названии фирмы, в которой она работает, и о номере служебного телефона?

В этот момент у него в голове начали зарождаться первые сомнения.

Когда, размышляя над этим, он посмотрел на Миюки, то отметил, что ее походка стала более стремительной, чем обычно. Раньше, когда они шли вместе, она едва успевала за размашисто шагающим Сиро, но на этот раз шла впереди него. Казалось, что ей хочется как можно быстрее покинуть полицейский участок.

– Подожди немного! – окликнул ее Сиро, заметив на обочине дороги телефонную будку.

– Да… – обернувшись, откликнулась Миюки, но на ее лице еще оставалось выражение тревоги.

– Мне нужно позвонить.

– Хорошо…

Она, встревоженная, стояла рядом, когда Сиро зашел в будку и набрал тот же номер, что и прежде: номер секретаря Акико Кано.

На этот раз сразу произошло соединение. Как только он представился, раздался голос менеджера, которого он один раз видел в отеле:

– А-а… Привет. Очень приятно, – дружелюбно ответил он и сообщил, что в данный момент Акико Кано участвует в показе и к телефону подойти не может.

– В прямом эфире?

– Нет, это не телевидение. Просмотр-шоу с показом зимних мод.

– В каком холле?

Менеджер дал ему название холла в Минамиаояма. Сиро знал этот известный холл, который находился рядом с полицейским участком в Мэгуро.

– Но оно уже заканчивается?

– Ну, прошел только час с начала…

– После его окончания я могу с ней встретиться? Это действительно очень срочно, мне нужно поговорить с Акико Кано.

– Не знаю, следует ли вам туда приезжать. Может, договоримся о встрече?

– Мне потребуется всего несколько минут. Пока.

– Извините…

Не дожидаясь ответа собеседника, Сиро повесил трубку.

Когда Сиро поймал такси и Миюки поняла, что они едут в другую сторону от ее дома, она спросила:

– Интересно, а куда мы направляемся?

Цвет лица Миюки уже стал прежним.

– Туда, где находится Акико Кано.

– Да… Она решила со мной познакомиться?

– Разумеется. Так будет лучше.

– Пусть будет по-вашему. – С этими словами Миюки с силой сжала основание большого пальца на руке Сиро.

Когда они поинтересовались в при входе, где проводится демонстрация мод, то выяснили, что это не рядовое событие, а международное шоу, в котором мужчины и женщины из разных стран демонстрируют соответствующие стили одежды. Вход туда был только для приглашенных.

Даже за пределами этого помещения было душно и жарко. Время от времени оттуда доносился смех, как это бывает на олимпийских соревнованиях или на специальных выступлениях актеров театра Кабуки или известных политиков. Немногочисленные избранные таланты прохаживались по сцене, и, когда иногда принимали вызывающие позы, зрители заходились от хохота.

Акико Кано моделью не была и поднялась на сцену в качестве ответственной за это шоу. Несомненно, это было ее первое появление на сцене после того, как она на время удалилась от шоу-бизнеса. После примерно десятиминутного показа Акико Кано появилась на сцене со своими комментариями всех представленных фасонов. Затем началось десятиминутное выступление. В промежутках между показами она без дела стояла за сценой, словно втиснутая между двумя ломтями сандвича.

До окончания шоу оставалось около получаса. Прислушиваясь к тому, что доносилось из зала, Сиро время от времени задавал вопросы дежурной, благодаря чему имел полное представление о происходящем на сцене. После того как Акико Кано вернулась на сцену, почти половина зала была заполнена репортерами разных агентств.

На завтра планировалось шикарное представление.

Сиро собирался посмотреть на это, хотя показы не особо уважал. После окончания шоу, когда закончатся вопросы журналистов, связанные непосредственно с самим шоу, неизбежно должен всплыть вопрос о ее неожиданном исчезновении. И в ответ на эти вопросы посыплются беспечные, но важные слова. Многие телекамеры за спинами зрителей ждали именно этого момента.

Поскольку время еще оставалось, Сиро положил руку на плечо Миюки и расслабленно сидел на стуле в холле.

И тут из зала донесся какой-то совсем иной шум. Это не был смех или радостные голоса, а какие-то перекрывающие один в другой звуки, в которых ощущалось беспокойство. Тяжелый гул все усиливался, пока не заполонил собой весь зал. Дежурная, с которой ранее разговаривал Сиро, настороженно прислушивалась и посматривала на дверь, ведущую из холла в зал. Охранник у двери тоже насторожился.

Вначале были слышны только приглушенные вскрикивания и вздохи, но потом стали доноситься щелчки фотокамер. Шум стремительно нарастал. Когда он достиг апогея, дверь с грохотом распахнулась.

Охранник отскочил в сторону, сметенный толпой выбегающих людей. Телеоператоры с камерами на плечах высыпали в холл, а директор студии и репортеры начали доставать свои мобильники.

Сиро услышал, что все говорят по мобильникам одно и то же.

– Акико Кано… исчезла… Ее нет… Она была главной ведущей шоу и после его окончания должна была появиться, но ее нигде нет. Здесь ужасный переполох.

Другой человек, прикрывая рукой мобильник, бормотал:

– Возможно, фотография получится удачной. Мне кажется, что больше никому не удалось заснять момент ее похищения.

До сих пор известие о похищении Мацуока оставалось частным делом Сиро и Миюки. А на следующее утро, разумеется, основным будет сенсационное похищение Акико Кано, но репортеры непременно доберутся до похищения Мацуока, и два этих события окажутся связанными. И тогда журналисты докопаются и до Сиро, и до Миюки.

Однако он до сих пор не был уверен, осознает ли Миюки, что произошло. Сиро до сих пор не мог до конца понять, что произойдет, когда это событие станет достоянием широкой общественности. От прессы невозможно скрыть даже малейшую тайну.

Миюки не могла утаить истинного положения дел и чего-то инстинктивно боялась.

Она обхватила руками плечи, как бы защищаясь от холода, и ей казалось, что Сиро чувствует себя точно так же.

Он не знал, как можно обезопасить Миюки.

11

На следующий день Миюки и Сиро с раннего утра сидели перед телевизором в ожидании сообщения о «Большом шоу».

По всем программам передавали главную новость: вчера ведущая телешоу Акико Кано исчезла из студии прямо во время выступления. Транслировали кадры, которые успели сделать репортеры до и после того, как это случилось. Но это были сцены, имеющие только отдаленное отношение к происшедшему. Назойливо повторялись сохранившиеся кадры, и на голубом экране высвечивался холл, ставший сценой таинственного исчезновения.

Накануне Миюки и Сиро стояли в этом самом холле, где своей кожей ощущали волнение метущихся репортеров. По обрывочным разговорам операторов, носившихся с камерами на плечах, журналистов с записными книжками и мобильниками можно было приблизительно восстановить произошедшее на сцене.

Привыкшие смотреть телешоу только по телевизору, Сиро и Миюки воспринимали их как пустячные события, не имеющие никакого отношения к их личной жизни, но на этот раз все было по-другому. Слыша постоянно повторяемое имя Акико Кано, они воспринимали происходящее как галлюцинацию.

Поразмыслив, Миюки решила не занимать оборонительную позицию, ее сознание куда-то улетучилось, и она никак не могла сосредоточиться. На нее обрушилось так много тревог, и при этом ей пришлось думать о самых разных вещах.

Накануне вечером Миюки, расставшись с Сиро, забрала ребенка из яслей, но дома испытывала постоянное беспокойство, оттого что в квартире находились только она и ребенок. После того как в полиции у нее спросили номер служебного телефона, ее начали одолевать какие-то неприятные предчувствия. Охваченная страхами, что ее жизнь может стать достоянием всех, она решила непременно позвонить Сиро и сказать, в каком бедственном положении оказалась. Вначале похитили ее мужа, потом похитили Акико Кано, и теперь, как одинокая мать с ребенком, она испытывала чувство тревоги… Ее обманули пустяковыми разговорами, и только Сиро проявил к ней сострадание и пришел на помощь.

Поэтому прошлой ночью она решила вместе с ребенком остаться дома у Сиро.

На следующее утро, впервые будучи у Сиро вместе с дочерью, Миюки испытала новое беспокойство. Когда в девять утра она собиралась отвести ребенка в ясли, ей показалось, что у девочки поднялась температура. Она встревожилась, и решила не оставлять ребенка на попечение нянечки. В ясли нельзя было сдавать детей с температурой выше тридцати восьми. Если пополудни температура не спадет, у нее будет единственная возможность позвонить в фирму «Курода сёдзи», которую она назвала местом своей службы. Если объяснить ситуацию директору, возможно, он проявит благосклонность и ложь не всплывет. А как быть, если хозяина на месте не окажется и трубку возьмет какая-нибудь женщина? Если ей позвонят из яслей на работу, а ее там не окажется, то позвонят домой. Однако сейчас Миюки находилась у Сиро и собиралась отменить работу после полудня. Если у ребенка поднимется температура, воспитательницы из яслей не смогут с ней связаться.

Сегодня она не должна отводить ребенка в ясли.

Миюки расстроилась. Было бы неестественным, если бы она ушла, взяв с собой ребенка, и она молилась только о том, чтобы температура не поднялась выше.

Возможно, Сиро подумает, не стыдится ли Миюки чего-то. Разве ему непонятно, почему Миюки отдала ребенка в ясли? Если ребенок будет постоянно рядом с ней, разве сможет она время от времени заниматься с Сиро сексом?

Миюки прекрасно сознавала, что секс с Сиро доставляет ей огромную радость. Она со всей откровенностью могла признать, что до сих пор это никогда не доставляло ей такого удовольствия. Она не думала о том, чтобы ему польстить. Во время занятий любовью с губ Сиро неоднократно непроизвольно слетали нежные слова, и Миюки особенно ценила такие моменты. Если секс является единственным средством привлечь к себе Сиро, Миюки хотелось испытать более глубокое чувство любви, а не примитивный секс.

Но после вчерашнего происшествия все изменилось, когда она представила, в какой сложной ситуации окажется, если Сиро решит ее бросить. Ее муж Кунио Мацуока после договоренности с Акико Кано о его встрече с Сиро оказался похищенным. Всего через несколько часов произошел инцидент с Акико Кано.

Миюки терялась в догадках, как ее более трех месяцев назад исчезнувший муж мог на одно мгновение появиться на глазах у Сиро. Ситуация казалась неопределенной, висящей в воздухе. Если Миюки рассчитывает вернуться к мужу, то бессмысленно продолжать отношения с Сиро.

Как ей поступить?

У нее в голове крутилось несколько возможных вариантов. Стоит ей протянуть руку с просьбой о помощи, как все произойдет само собой. Ей не придется ничего решать, останется только посмеиваться. Экран телевизора подрагивал, как бы вторя ударам ее сердца. На телеэкране высвечивались фигуры на сцене. Журналистка с микрофоном в руках расхаживала по подиуму и давала подробные объяснения:

– Вчера Акико Кано, когда не находилась на сцене, поджидала за кулисами.

За спиной журналистки колыхался черный театральный занавес. На телеэкране он еще сильнее подчеркивал узкое пространство сцены. Миюки казалось, что черный занавес, свисающий за ярко освещенной сценой и создающий ощущение кромешной тьмы за собой, символизирует мрак, царящий в ее душе. В полдесятого передача о Акико Кано закончилась и начался другой сюжет.

Сиро проверил другие каналы, после чего выключил телевизор и впервые повернулся к Миюки.

– Хочешь кофе?

Пока шла передача о показе, они, не открывая рта, смотрели на экран. Сиро был погружен в глубокие раздумья, но ощущал, в каком плохом настроении пребывает Миюки.

– Мне это надоело, – с этими словами Миюки встала, прошла в кухню и поставила чайник.

– В основном я все понял, – сказал Сиро, стоя в дверях между гостиной и кухней.

– Что ты понял?

– Что это похищение или добровольное исчезновение.

В течение десяти минут, пока она не участвовала в телешоу, Акико Кано внезапно исчезла. Никто не заметил, чтобы у черного хода стояла какая-нибудь подозрительная машина. Криков сопротивления или каких-то странных звуков тоже никто не слышал. Все было очень загадочно.

– А ты видел фильм «Звуки музыки»? – вдруг спросила Миюки.

– А что?

– Я вспомнила о нем, потому что там была похожая сцена.

Миюки пересказала Сиро эпизод, который она имела в виду.

Действие происходило во время музыкального фестиваля в Зальцбурге. Главный герой, полковник Трапп, получил от нацистов приглашение вместе со всей семьей выступить на фестивале и подняться на сцену в компании высокопоставленных нацистов. После того как он с семьей исполнил песню, они удалились в гримерную и сбежали оттуда через черный ход, затем эмигрировали.

– Но это совсем разные истории.

– Почему?

Сиро объяснил, что хотя по сюжету сцены исчезновения похожи, но смысл их действий был разным. Полковник Трапп вышел на сцену, чтобы пустить нацистам пыль в глаза, а Акико Кано не имело никакого смысла исчезать во время представления.

У Миюки имелись на этот счет свои соображения, но она не стала возражать Сиро. Ему хотелось только такого объяснения, какое было ему понятно.

Почему ее похитили во время шоу? В этом был определенный смысл. Обычно для похищения выбирают такое место и время, когда этого никто не может увидеть. Но в данном случае все было наоборот. В зале было полно зрителей, повсюду находились телекамеры. На следующий день известие о происшествии передавали в теленовостях. Возможно, похищение совершили именно для того, чтобы о нем сразу же сообщили по телевидению.

Миюки казалось странным, чтобы маленькая блистательная Акико Кано не могла сопротивляться и позвать на помощь.

Но у Сиро стояла перед глазами сцена похищения Мацуока.

Четыре человека, включая водителя, не могли остаться незамеченными прохожими, но им удалось в считанные секунды похитить Мацуока. Сиро начинал сомневаться, не померещилось ли ему все это, поскольку сейчас не верил тому, что наблюдал своими глазами.

– Разумеется, я видел это через витрину, но, вероятно, Мацуока даже не пытался кричать. Все произошло в одно мгновение. Эти типы могли это сделать где угодно и когда угодно.

– Но для чего они это сделали? Почему нужно было похищать Акико Кано прямо с показа?

Протянутая к чашке кофе рука сидевшего за обеденным столом Сиро вдруг повисла в воздухе, и он пристально посмотрел на Миюки.

– Теперь, вспоминая происшедшее, я все больше убеждаюсь, что это было предостережением многим людям. Для этого и было выбран показ. Хотя со стороны устроителей шоу была сделана попытка это утаить, но известие о похищении облетело всю страну.

Миюки поняла, какие мысли бродят в голове Сиро. Он имел в виду, что, поскольку инцидент возник из-за раскола внутри секты «Тэнти Коронкай», преступная группировка через телевидение отправила послание в зримой форме всем враждебным группировкам, скрывающимся по всей стране.

Предупреждение о том, чтобы они не посмели выступать против!

По телу Миюки пробежал холодок, и она задрожала.

– А мы тоже входим в их число?

При мысли о том, что они тоже относятся к тем, кому было адресовано это предупреждение, Миюки впервые ощутила запах опасности.

– Ни я, ни ты не являемся последователями «Тэнти Коронкай». Поэтому, возможно, нам не следует волноваться.

В голосе Сиро не было уверенности. Он сказал это бодрым голосом, чтобы Миюки понапрасну не тревожилась.

Чашка с кофе продолжала стоять на столе. Протянув к ней руку, Миюки почувствовала, что он давно остыл.

Это было не обычное беспокойство. Отныне ежедневно в ее теле будет присутствовать страх. А ей хотелось спокойствия. Жить, никого не опасаясь, тихой мирной жизнью. Если такое невозможно, лучше навсегда исчезнуть из этого мира.

Когда раздался телефонный звонок, Миюки отреагировала на него совершенно неестественным образом. Она поперхнулась кофе и, зажимая рот рукой, выскочила из комнаты. Ее напугал внезапно ворвавшийся в комнату звук. Особенно сегодня телефонный звонок просто пронзил ее.

– С тобой все в порядке? – спросил Сиро, проходя в гостиную, где находился телефон, и снял трубку.

Склонившись над кухонной раковиной, она прислушивалась к разговору.

Судя по приветствию и манере общения, она поняла, что звонит кто-то незнакомый.

– Почему? Откуда вы узнали этот номер? – спрашивал Сиро.

Ей показалось, что он говорит довольно бодрым голосом, повторяя только односложные фразы.

– Да, неужели?

Сиро только слушал то, что ему говорили на другом конце провода. От него чего-то настойчиво требовали, и он пребывал в нерешительности. При этом он дважды произнес имя Миюки Мацуока.

Собственное имя прозвучало для нее, как звук разбиваемого стекла, и она напряглась.

О чем он там беседует?

Миюки затаила дыхание и каждой клеточкой своего тела слушала разговор.

– Я все понял. Нет, на это я не согласен. Сейчас выхожу. В этой студии работает мой однокашник… До встречи.

Как только Сиро опустил трубку, к нему сразу же подошла Миюки.

– Кто это? Что случилось? – выдавила она, глядя на него широко раскрытыми глазами и с выражением мольбы на лице.

Несколько подавленный и испуганный Сиро ответил:

– Директор телестудии.

– Директор… Ты его раньше знал?

Она уже слышала от него, что один из однокашников стал директором телестудии.

– Нет, я впервые о нем слышу.

– Почему впервые?

Чтобы она успокоилась, Сиро знаком предложил Миюки присесть.

– Я понимаю твое нервное перенапряжение, но если ты не успокоишься, мы сами выроем себе могилу.

Она сидела на стуле напряженная, скрестив ноги. Сиро присел рядом и наклонился к ней.

– Пойми, до телекомпании дошли слухи и об исчезновении Мацуока. Я не могу понять, откуда просочилась эта информация… В полиции я сообщил об исчезновении Мацуока и о внутренних распрях в секте «Тэнти Коронкай». Я считал, что пройдет некоторое время, прежде чем журналисты обнаружат связь между похищениями Акико Кано и Мацуока, но это произошло значительно быстрее.

– И что они теперь делают?

– Собирают материал. Они сказали, что именно для этого и хотят встретиться со мной. И я этого хочу. Хочу многое от них услышать.

Сиро заметно успокоился, но Миюки бил озноб. Это было вполне естественно. Мацуока был другом, а не родственником Сиро. Миюки мучилась в догадках, что прежде всего заинтересует журналистов.

– Но откуда они узнали этот номер телефона?

– Они категорически отказались назвать источник информации.

– Ничего странного. Наверняка они выяснили это, позвонив мне домой.

– В документах, которые я заполнил в полиции, были указаны все телефоны, по которым я ранее звонил. Возможно, оттуда они все и выяснили. Но по этому поводу не стоит беспокоиться.

Миюки инстинктивно поднесла руку к губам. Узнав, что она перезванивалась с Сиро, журналисты непременно должны были позвонить и ей.

– А обо мне они что-нибудь спрашивали?

– Да, тебе тоже звонили.

– Когда?

– Недавно. Но там никто не ответил, потому что ты здесь.

Как и предполагалось. Значит, они звонили и ей домой. Сиро продолжил:

– Директор сказал, что звонил тебе на работу, а затем спросил меня: «А вам не известно, где находится супруга Мацуока?» Я просто не знал, что ему ответить.

Когда на лице Сиро появилась усмешка, Миюки еще больше испугалась.

Едва она услышала, что они звонили даже в фирму «Курода сёдзи», Миюки испытала сильный шок. Откуда они узнали этот номер? В яслях она указала в регистрационной книге номер своего отчима. Если понадобится выяснить, то сделать это будет несложно. Миюки впервые раскаялась, что так сделала.

Сегодня она не отвела ребенка в ясли и осталась у Сиро. Она сожалела о том, что позвонила прямо отсюда на работу, чего не должна была делать. А вдруг по телефонному номеру они выяснят адрес и телевизионщики заявятся в «Курода сёдзи»?.. Она даже думать не хотела, что будет потом. Опытные журналисты без труда сразу все разнюхают. «Торговая фирма „Курода“» – это только вывеска, а на самом деле это увеселительное заведение. Оно не нарушает закон, запрещающий полноценный секс, но когда в прессе появится сообщение о том, что Миюки, у которой исчез муж, вынуждена, чтобы обеспечить себе существование, подрабатывать в подобном заведении, пресса охотно за это ухватится. Вероятно, в еженедельниках появятся публикации с фотографиями рядовой домохозяйки и информацией о том, какие сексуальные услуги она оказывала клиентам и какими были ее доходы. Любопытно, что в среде женщин, блистающих в мире искусства, в отличие от рядовых домохозяек, подобная репутация только способствовала бы повышению к ним интереса и росту их популярности.

Ее тревога начала перерастать в страх.

– О, нет! – выдавила Миюки и уронила голову на руки, лежащие на столе.

– Все будет хорошо. Положись на меня. Не волнуйся! – повторял Сиро, гладя ее по голове и задаваясь вопросом, действительно ли скоро все уладится и вернутся радостные времена. Такого он представить себе не мог. Бесполезно было даже мечтать.

– Нет! – еще раз решительно повторила Миюки. Стол, к которому она прижималась щекой, был твердым и холодным. Она расплакалась от жалости к самой себе.

12

Он достаточно долго разглядывал недовольное лицо Сайто. В студенческие годы он видел его таким только один раз.

Сиро и Сайто общались в университете с первого года обучения. Участие в соревнованиях по софтболу засчитывалось как один балл по языковой подготовке, и по настоянию комитета студенческого самоуправления они постоянно по утрам тренировались и считались лучшими игроками и поэтому охотно участвовали в соревнованиях, чтобы продвинуть свой курс на более высокое место.

В соревнованиях среди восьми команд они трижды победили. То ли благодаря везению, то ли благодаря реальным способностям команда Сиро смогла выйти в финал, но, к сожалению, они были вынуждены довольствоваться вторым местом. Сокурсники были довольны и этим, только Сайто считал иначе, отчего пребывал в подавленном настроении. Он утверждал, что терпеть не может проигрывать. Обычно Сайто удавалось ладить с людьми, и чувство юмора у него было, и раздражался он крайне редко, но Сиро никогда не сможет забыть выражение его лица в тот день.

Теперь, глядя на разгневанное лицо Сайто, он вспоминал беседы с ним на ярко освещенной солнцем спортплощадке. Это было в конце мая, месяца через два после того, как они встретились и подружились. У всех головы были полны впечатлений от только что начавшейся учебы в университете, и на спортплощадке крупные капли дождя блестели на листьях деревьев. Тогда голова Сайто со свисающими длинными волосами, сейчас наполовину облысевшая, стала почти гладкой.

– Что, рассердился? – Сиро пожал безвольно протянутую Сайто руку.

– Похоже, ты мне не доверяешь? – Сайто прикоснулся указательным пальцем к кончику носа и поджал губы. Привычка поджимать губы в случаях недовольства осталась у него со старых времен.

– А ты совсем не переменился… – На губах Сиро появилась грустная ухмылка.

– Возможно, с тобой у меня все будет хорошо. Не занимаясь пустыми розысками, я все уладил. Запись передачи скопировал. В этом мире многие ребята не пошевелятся, если не ждут ответной реакции. Поэтому я считаю, что не всегда следует доверять людям.

– Я все понял. Если хочешь, могу объяснить, в чем суть дела.

– Если хочешь… А может быть, лучше держать язык за зубами? Прежде всего, ты не совсем искренен…

Он все ходил вокруг да около. Сиро хотелось, чтобы разговор побыстрее коснулся развития нынешних событий, но Сайто ему не доверял.

Сайто опасался, что Сиро скрывает что-то, связанное с исчезновением Мацуока. Сайто был знаком с Мацуока через Сиро, и пару раз они вместе выпивали. Они не были очень близки, после окончания университета их общение вообще прекратилось, а теперь он укорял Сиро за то, что тот скрыл от него правду об исчезновении Мацуока.

– В то время я представить себе не мог, что события повернутся таким образом. Я просто испугался, когда до меня дошли известия из прессы о Акико Кано. Только представь, если станет известно, что исчезновение Акико Кано как-то связано с исчезновением Мацуока, каким это будет вторжением в личную жизнь семьи Мацуока! – Не обращая внимания на возражение Сайто, Сиро продолжал: – Подожди. Дело не в том, что я тебе не доверял. Но как директор одной из телестудий, узнав такую тайну, ты не смог бы сохранить ее в секрете. Надеюсь, тебе это понятно. Если бы ты это знал, то тебе самому было бы неловко.

Сайто с сомнением посмотрел на Сиро, и взгляд его начал бесцельно блуждать в пустоте. Он прикидывал: если бы, как директор телестудии, он узнал об исчезновении Мацуока, смог бы он, в самом деле, сохранить этот факт в секрете? Не разрывался бы он между данным обещанием и служебным долгом?

Сайто прикусил губу и зажмурился.

– Давай отложим этот разговор.

У Сиро гора с плеч свалилась:

– Извини меня!

– Так в чем дело? Если нужно, можем немедленно туда отправиться…

Сиро встретился с Сайто в кафетерии на первом этаже недавно отстроенного здания. За соседними столиками то и дело мелькали лица, которые он видел в телестудии. Участники телешоу и телевизионщики составляли единую компанию.

– Дело в том, что потом я обещал встретиться с Исии, директором программы «Morning Wide», – назвал Сиро имя человека, который звонил ему утром.

– Исии… Я его знаю. Этот парень ведет только утренние программы. Известный донжуан.

– Он звонил мне сегодня утром. Хочет получить какой-то материал.

– Звонил тебе домой?

– Да, сегодня утром.

– Так рано…

– Я думаю, что он хочет выудить у меня какие-либо сведения.

– Это ужасно. Как только он что-то выведает, то на тебя накинутся толпы репортеров из других редакций. Ведь пока что ты располагаешь большей информацией о случившемся, чем кто-либо другой.

Сиро уже знал, что есть еще одно лицо, заинтересованное в этом.

– Не мог бы ты объяснить мне, как будут развиваться события? Если я не буду отчетливо себе это представлять, то могу оказаться жертвой какой-нибудь ужасной группировки.

Сайто скорчил гримасу:

– Насколько мне известно, это маловероятно… Дело в том, что, по слухам, скоро будет пресс-конференция для журналистов.

– Пресс-конференция? Чья?

– Там должны появиться руководители организации.

– «Тэнти Коронкай»?

– Именно так. Руководство секты очень встревожено слухами и, чтобы первым нанести удар, собирается устроить пресс-конференцию. В ней примут участие все популярные ведущие телешоу, чтобы дать понять, что, возможно, за этими похищениями стоят внутренние распри в секте «Тэнти Коронкай». Поэтому с целью обелить себя эта организация намеревается открыто выступить в СМИ, чтобы защититься.

До того про эту организацию было известно только из публикаций, и Сиро испытал немалое волнение, что ее представители появятся в прямом эфире перед телекамерами.

– А какие действия предприняла полиция?

– Полиция? Тебе же это прекрасно известно. В таких случаях действия полиции ужасно тупые. Они даже не проводят различия между добровольным исчезновением и насильственным похищением, особенно когда им приходится иметь дело с влиятельными организациями. Полиция не торопится проводить расследование. В случае с такой организацией, как «Тэнти Коронкай», ситуация обстоит иначе. До сих пор не возникало вопроса о ее истории, доктрине и численности последователей.

Сиро все это было уже хорошо знакомо. Когда он был в полицейском участке, где делал заявление о похищении Мацуока, ему показалось, что там не придали этому большого значения и не очень-то встревожились. Однако, если последует реакция общественности, полиция не сможет не пошевелиться.

– Если поднимется шум в СМИ, то полиция тоже встревожится?

– Конечно, но…

Сайто пристально посмотрел на Сиро и потер пальцем подбородок.

– Если им придется из кого-то выбирать, то остаешься только ты.

– Почему?

– Потому что ты – единственный свидетель похищения Мацуока. Следовательно, они могут основываться только на твоих показаниях об этом похищении. Если установят, что Мацуока и Акико Кано принадлежали к одной религиозной организации, полиция придет к выводу, что Акико Кано тоже была похищена. Если инцидент с похищением станет достоянием общественности, полиция примется за дело. В каком бы направлении ни пошло следствие, тебе придется давать показания.

Сайто понимал, что позиция Сиро очень зыбкая, но он на ней упорно настаивал. Вчерашняя сцена прочно засела у него в мозгу. Мацуока несомненно был похищен, и сколько бы его ни спрашивали, Сиро мог отчетливо обрисовать все, что произошло.

Когда им подали кофе, Сиро услышал почти всю информацию, которой располагал Сайто.

Дав совет, на что следует обратить особое внимание при разговоре с Исии, Сайто встал из-за стола, ограничившись ободряющими словами:

– Так что ты уж постарайся это сделать!

– Что именно?

– Учитывая, что директор Исии, с которым ты сейчас собираешься встретиться, человек своеобразный, будь осторожен.

Оставив на прощанье столь двусмысленное заявление, Сайто отправился на свое рабочее место.

13

На обратном пути из телестудии Сиро не заметил на улице никаких ярких неоновых реклам. Зажигать огни еще было рано, и на торговой улице по дороге к станции метро ему попадались только случайные служащие.

В это время года дни становятся все короче и темнее, ощущается постепенное похолодание.

Засунув руки в карманы, Сиро остановился посреди тротуара. Прямо перед ним была вывеска «Модный салон». Катаканой[8] было приписано слово «массаж». Он не знал, что подобные салоны предлагают такие услуги.

Удивительно!..

В некотором недоумении Сиро уже собирался пройти мимо, как вдруг заметил еще один такой же салон. Удивившись еще больше, Сиро снова остановился.

Возможно, потому, что Сайто успел предупредить его о способностях директора, Сиро был уверен, что ему без труда удастся выудить у Исии какую-то информацию.

Однако, когда их беседа почти заканчивалась, Исии завел разговор о жене Мацуока. Сайто был совершенно прав, что Исии был человеком необычным, о чем свидетельствовало уже то, как он был одет. Он был в кожаных штанах и куртке. На лбу красовалась лента оранжевого цвета. Всем своим видом он напоминал музыканта из панк-группы. Лет ему было уже за сорок.

Вопрос Исии был настолько недвусмысленным, что Сиро подумал, не известно ли ему о его подлинных отношениях с Миюки? Поскольку Исии очень хотел пообщаться с Миюки, Сиро не знал, как достойно выкрутиться из этой ситуации.

Исии объяснил, что жены Мацуока нет ни дома, ни на работе. Однако ребенка в ясли она отвела. Обычно в ясли не принято сдавать ребенка, если родители в этот день не работают. Но в данном случае все было иначе. Если ребенок оставался в яслях, его мать должна была находиться на работе в фирме «Курода сёдзи», поэтому Исии сразу же попытался туда позвонить, но безуспешно. В связи с этим он решил высказать свою точку зрения.

– Почему, оставаясь супругой Мацуока-сан, она испытывает тягу к подобным заведениям?

Выражение лица его оставалось безразличным, но было очевидно, что ему хочется услышать какие-то подробности от самой Миюки. Однако Сиро не хотелось предоставлять ему спасательную шлюпку.

Он уловил только пару слов, произнесенных сидевшим на диване напротив них помощником: «Модный салон»…

Сиро это услышал, поскольку сказано было тихо, но отчетливо.

– Неужели?.. – выдавил Сиро, сидя перед Исии, как статуя Будды.

– «Модный салон»… В наши времена такое возможно, но события принимают интересный оборот.

Исии произнес эти слова, ни к кому конкретно не обращаясь, и шлепнул себя по колену.

Его слова застряли у Сиро в мозгу.

Он вспомнил тот первый раз, когда они оказались с Миюки в одной постели и когда она не делала никаких попыток проявить нежность, но потом вдруг, словно щелкнул какой-то выключатель, Миюки из пассивной стала активной, ее тело преобразилось, она стала способна оказывать такие ласки, о которых Сиро даже не подозревал.

В глубине души у Сиро еще тогда зародилось сомнение.

Сейчас он прекрасно понимал, как непросто в этом суровом мире одинокой женщине с ребенком найти работу.

Прислушиваясь к собственным мыслям, Сиро обнаружил, что стоит перед входом в метро.

Спускаясь по лестнице в подземку, Сиро стал размышлять о том, как ему следует поступить. Он не был рассержен и не впал в отчаяние. Если даже он позвонит Миюки и правда выплывет, в этом не будет ничего страшного. Они же оба взрослые мужчина и женщина. Однако Сиро так и не смог вывести себя из угрюмого состояния.

14

Утром через три дня после исчезновения Акико Кано Миюки отвела ребенка в ясли и сразу же вернулась домой, чтобы, затаив дыхание, посмотреть «Большое шоу».

Она решила пока не ездить к Сиро. Закрывшись в своей комнате, она с нетерпением ждала, не появилось ли у журналистов новой информации. Если станет известно, что жена похищенного Мацуока стала любовницей Сиро, такой скандал станет лакомой приманкой для «Большого шоу».

Накануне вечером Миюки говорила с Сиро по телефону, и он согласился на свидание в ближайшее время. Однако Миюки почувствовала в голосе Сиро какие-то странные интонации. Возможно, ей только показалось, но он был рад тому, что у него появилась причина не встречаться с ней сегодня.

Миюки даже не стала говорить ему, какие чувства она испытывает, и просто положила трубку. Однако, когда она глубокой ночью ворочалась под одеялом, возникшие сомнения сменились уверенностью.

«Сиро меня избегает».

Миюки не находила повода. Поскольку они не ссорились, она не могла объяснить себе столь внезапное охлаждение его любовного пыла. Она утратила уверенность в себе, и всякий раз, когда пыталась понять причины своего смятения и посмотреть на все объективно, у Миюки возникала иллюзия, что ей удалось заглянуть в душу Сиро.

Захлебываясь от рыданий, Миюки испытывала жалость к самой себе за то, что не может открыто смотреть людям в глаза. Она ненавидела свою жизнь, в которой во всем зависела от мужа, и в результате приняла решение пойти работать в массажный салон. Не имея никакой специальности, с младенцем на руках, она не имела другого выбора.

С глубоким вздохом Миюки воздела глаза к потолку. Ей вдруг пришла в голову мысль о том, что Сиро мог узнать, где она работает.

Вокруг нее сгущались грозовые тучи. Получать звонки от незнакомых людей, представляющихся репортерами, попадать под прицел телеобъективов и в неизвестно где расставленные ловушки… Что бы ни случилось, в этом не будет ничего странного. Каким бы образом ни стало известно о том, что она работает в массажном салоне, но если это дойдет до ушей Сиро…

Миюки пыталась себя убедить, что это только пустые домыслы. Если об этом действительно станет известно, она не будет темнить и откровенно все выложит.

Неужели когда-нибудь ее жизнь будет спокойной? Поскольку о роскоши она даже не мечтает, ей хотелось бы просто вести спокойную жизнь и чтобы никто не указывал на нее пальцем. Она подумала, что если не сможет обеспечить себе скромное, спокойное существование, то стоит ли тогда вообще жить?

А тем временем по телевизору начиналось «Большое шоу», и чтобы уловить то, что сейчас будет говорить ведущий, Миюки снова обратилась в слух.

На переднем плане сидели пять представителей «Тэнти Коронкай», у которых журналисты брали интервью.

Про то, что члены «Тэнти Коронкай» собирались принять участие в беседе с журналистами, она узнала от Сиро. После того как стало известно о похищении Акико Кано и Мацуока и о внутренних распрях в секте, руководство решило защитить свое честное имя и рассказать всю правду. Об этом сообщил Сиро директор телекомпании.

Интервью с журналистами было сухим и неинтересным. Члены секты выражали не свое мнение, а просто зачитывали тексты своих лидеров или, чтобы не давать прямых ответов на вопросы, создавали непроницаемую завесу, словно выполняли ранее данное обещание.

– Неужели вы считаете, что имеет смысл давать такие интервью журналистам? – посетовал какой-то репортер.

В зале единодушно зашумели.

Журналисты, озабоченные тем, как спасти людей, страдающих от деятельности «Тэнти Коронкай», чувствовали, что сделать им это не удастся, поскольку те категорически отрицали свою причастность к похищению Акико Кано и продолжали настойчиво утверждать, что их организация занимается обычной религиозной деятельностью и не прибегает к насильственным методам. Всем было очевидно, что они используют пресс-конференцию для пропаганды своих идей. Поскольку ведущие начали замечать, на чью сторону склоняются симпатии зрителей, они стали поощрять журналистов переходить в наступление.

– Это же фарс!

– Почему вы это упускаете?

– Вы повторяете одно и то же и ничего не отвечаете на вопросы. Так не годится! Вы только дурачите телезрителей!

Миюки казалось странным, что никому и в голову не приходит обвинить в причастности к похищению самих руководителей секты.

У Миюки холодок пробежал по спине, когда кто-то высказал сомнение относительно того, что похищенные люди еще живы.

С самого начала, когда она узнала о похищении Мацуока, у нее зародилась мысль, что, возможно, его уже нет в живых. Судя по тому, что она слышала по телевизору, это было вполне вероятно.

В случае известия о смерти Мацуока она получила бы страховку в размере 2 000 000 иен, что сейчас было бы весьма кстати. Миюки сама не знала, на что ей рассчитывать. Если у нее будет такая сумма, ей не нужно будет работать в массажном салоне и она вполне сможет обеспечить жизнь себе и ребенку. Она не знала, чему следует больше радоваться: чтобы муж вернулся живым или чтобы доставили его труп.

Невзирая на внезапно разболевшуюся голову, Миюки продолжала тупо смотреть на голубой экран. И вдруг, как сквозь пелену, перед ней возник красочный городской пейзаж. По улочке с односторонним движением навстречу шла женщина с микрофоном в руке. Под фонарями были свалены мешки с мусором. Это была улица, по которой Миюки проходила каждое утро, толкая перед собой коляску.

Появился звук:

– Я уже здесь и сейчас собираюсь поговорить с супругой похищенного Мацуока.

Эта женщина с невозмутимым выражением лица поднялась по лестнице дешевого здания и остановилась на лестничной площадке.

Смотревшая на экран Миюки почувствовала, как сильно забилось сердце. На экране показалось ее жилище, и из домофона донесся голос:

– Извините, не могли бы вы уделить пару минут для беседы со мной?

Миюки вплотную приблизилась к экрану и поняла, что съемки были сделаны накануне. Когда она вернулась из яслей, у двери ее уже ждали журналистка и телевизионщики с просьбой дать им интервью. Она согласилась при условии, что ее лицо не попадет в камеру. Как и договорились, она отвечала на вопросы через дверь, и лица ее не было видно.

Ей сказали, что передача пройдет в ближайшем будущем, но точное время не сообщили. Она даже не подозревала, что это случится уже на следующий день.

Разумеется, Миюки впервые слышала свой голос по телевизору.

Она стояла за дверью, закрытой на цепочку, и камера высвечивала только нижнюю часть ее тела.

«Неужели это я?»

Миюки в дверном проеме выглядела как женщина, которой пришлось много страдать. Все пространство за ее спиной было совершенно не освещено. Прислоненная к стене коляска выглядела совершенно убого. Вдобавок шнурки валяющихся на полу сандалий оказались порваны.

Она решительно презирала себя, отказываясь признать женщину, появившуюся на голубом экране. Впервые увидев себя по телевизору, Миюки захотелось переродиться, по возможности стать совсем другим человеком.

Кем угодно. Миюки захотелось стать кем угодно, только не этой женщиной, которую видела.

Журналистка просунула в щель микрофон и стала спрашивать про обстоятельства исчезновения ее мужа и о том, как она сейчас себя чувствует:

– Теперь пару слов о вашем самочувствии…

– Я испытываю большую тревогу. Ежедневно я молюсь о том, чтобы однажды мой супруг вернулся. Мне так жалко нашу малышку.

Ссылаясь на дочь, она рассчитывала вызвать к себе сочувствие. Ей стало стыдно за свои лживые слова.

– Желаю вам, чтобы все как можно скорее благополучно завершилось.

После того как журналистка закончила свой репортаж стандартными словами, камера переместилась в студию.

Решительно выключив телевизор, Миюки испытала чувство сожаления оттого, что серьезные поиски еще не начались. Теперь оставалось рассчитывать только на снисходительность зрителей. Не исключено, что такое возможно, поскольку в интервью, которое продолжалось не более десяти секунд, супруга пострадавшего вызывала сочувствие, и те, кто ее видел, могли представить ее подавленное состояние. Если станет известно о ее прошлом и о том, какие услуги она, будучи замужней женщиной, оказывала мужчинам в модном салоне, как изменится общественное мнение?

Миюки вспомнила скандал, который около года назад разразился после одного самоубийства. Чиновник из министерства финансов сымитировал исчезновение, а через три дня его труп обнаружили в озере Таганума. Вначале никак не могли решить, было это убийство или самоубийство. Велось расследование по обеим версиям. В ходе следствия выяснилось, что жена покойного числилась в заведении, куда мужья часто продают своих жен, чтобы те подрабатывали проституцией, и все просочилось в прессу.

Красивая жена высокопоставленного чиновника… Женщина тридцати четырех лет… Заработанные деньги она отдавала молодому любовнику… Об этом писали и ежедневно сообщали в популярных телешоу. Высказывались подозрения, что жена с молодым любовником вступили в заговор с целью убийства мужа.

К счастью, выяснились факты, что у ее мужа были неприятности на работе и он решил покончить с собой, после чего расследование было прекращено «за отсутствием состава преступления», но репутация молодой женщины была окончательно погублена.

Фотографии, сделанные «Поляроидом» одним из клиентов заведения, попали в редакцию иллюстрированного журнала и были там напечатаны.

Чтобы прикрыть наготу, бедра женщины были обмотаны полотенцем, хотя чувственная грудь оставалась обнаженной. Она сидела боком, поджав ноги, и в позе ощущался привкус классического эротизма. Глаза ее скрывала черная полоска, но она была слишком узкой, и черты лица были отчетливо видны.

Миюки окаменела. Ей тоже приходилось играть в подобные игры. За дополнительную плату она вручала клиентам «Поляроид» и принимала те позы, которые от нее требовали. И это было не раз и не два… Среди этих фото наверняка были подобные.

Что будет, если фото того времени попадут в журналы?

При мысли об этом комок подступил к горлу. Она до боли сжала кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Какой идиотизм!

Хотя покаянное письмо жены чиновника было опубликовано и она даже получила за него гонорар, из памяти людей так и не стерлись ее фотографии, на которых она предстала в непристойном виде.

Дрожь, зародившаяся где-то в самой глубине организма, постепенно начала распространяться по всему телу. Ее терзали одновременно озноб и липкий пот. Миюки была не в силах пошевелиться и только продолжала сжимать кулаки.

Что сделать, как избежать этой опасности? К кому может она обратиться за помощью?.. Рассчитывать на Сиро она не могла. Судя по его поведению, он человек глубоко порядочный, поэтому на продолжение отношений рассчитывать не приходилось.

Свернувшаяся кольцом на футоне Миюки казалась себе брошенной, никому не нужной.

Когда она совершила ошибку?

Все началось с исчезновения мужа. Именно тогда она почувствовала, что сходит с ума. Она никогда не могла жить без его поддержки. С младенцем на руках, не имея работы, она не могла продолжать жить в этой же самой квартире, хотя вырваться из ранее расставленных сетей тоже не могла. Поскольку Миюки уже в старших классах с этим ознакомилась, войти в «салон удовольствий» для нее не составляло труда. Она считала занятие проституцией протестом против отчима, а мать на все закрывала глаза, следуя ему во всем и занимая отстраненную позицию.

«Может, было бы лучше, если бы я вообще не появилась на свет?»

Теперь она извергала проклятия на свою покойную мать.

«Зачем она вообще меня родила?»

В голове у нее крутились мысли о самоубийстве, но окончательно принять такое решение она не могла. Она подумала, что будет с ее малышкой, если сейчас вдруг ее не станет и некому будет забрать ее из яслей? И потом Ами пойдет по той же дорожке или, несмотря ни на что, сможет обрести более достойную жизнь? Миюки хотелось переродиться. Ей хотелось вернуться в тот момент в прошлом, когда она совершила непоправимые ошибки, выбрать иную дорогу, исправиться и попытаться пойти по ней.

Нужно обратиться к Богу и взмолиться о том, чтобы изменить свою жизнь.

Однако к какому моменту можно вернуться? Если проанализировать причины всех нынешних несчастий, то окажется, что все они коренятся в моменте рождения. Разве мы не по собственному желанию выбираем свой жизненный путь? Но мы не сами выбираем, где и у кого родиться. Под воздействием обстоятельств, на которые влиять мы не в силах, мы рождаемся в том месте, о существовании которого даже не подозревали. Если считать, что нам уже предопределена исходная точка и среда нашего обитания, то, соответственно, становится возможным определить жизненный путь других людей.

Однако Миюки хотелось верить в существования способа рождения заново.

«Мне хочется родиться заново!»

Пока столь сильное желание звучало в ушах Миюки, раздался звонок домофона. Это не могло быть галлюцинацией. Это в самом деле был звонок с лестницы в ее квартиру.

Миюки напряглась и прислушалась.

Тин-тин.

На этот раз звонок был настолько резким, что у нее дрогнуло сердце. Может быть, пришли журналисты в надежде узнать какие-то новости?

Стараясь не шуметь, Миюки встала, на цыпочках прокралась в переднюю и прислушалась. Это мог быть распространитель рекламы, почтальон с заказной почтойжяи собирающий деньги на газетную подписку.

– Кто там? – затаив дыхание, тихо спросила Миюки.

Вместо ответа раздался не звонок, а сильный двукратный стук в дверь. Видимо, нежданный гость был немым.

Наконец Миюки решилась и приоткрыла дверь, не снимая цепочки. В щель она увидела фигуру мужчины на лестничной площадке. Он смотрел в потолок с отсутствующим видом. Его лицо казалось удивительным. Впалые щеки, глубоко запавшие глаза были совершенно не японскими. Жидкая бороденка на подбородке делала его слегка похожим на деревенского мужлана, но совсем не на такого, который вызывает у женщин страх. Трудно было определить, сколько ему лет, на вид ему можно было дать от двадцати до сорока.

– Кто вы? – выдохнула Миюки, и только тогда впервые встретилась с мужчиной взглядом.

В его глазах блуждала улыбка. Он слегка наклонил голову, Миюки тоже поклонилась в ответ. Она привыкла при встрече с людьми быть вежливой.

Мужчина вытянул вперед обе руки и сделал шаг в направлении Миюки.

– Разве не вы только что думали о том, что хотели бы возродиться заново? – произнес мужчина низким приглушенным голосом.

Миюки хотела что-то сказать, но голос у нее пропал.

Она пристально всматривалась в глаза мужчины и вдруг рванула дверь на себя. Дверная цепочка с треском лопнула. Ей захотелось сделать пару шагов навстречу этому мужчине.

И дело было вовсе не в том, что она ничего не услышала. Голос этого мужчины, как вспышка света, проник в глубины ее мозга.

Неужели ей посчастливилось?

Свет полуденного солнца за спиной этого человека напоминал нимб.

15

Сиро, сидя в своей квартире, включил тот самый канал с телешоу, что и Миюки.

Сиро не виделся с ней только два дня, но почему-то при виде ее изображения на экране в душе у него вскипели нежные чувства.

Если Миюки старалась смотреть на себя объективно, и наряду с чувством отвращения к себе ее охватило сильное желание родиться заново, то Сиро же видел нечто совсем иное: очень скромно одетую девушку с младенцем на руках, которая сама решила зарабатывать на жизнь, причем особых способностей у нее для этого не было.

Иногда Сиро искренне считал, что он должен обеспечить нормальное существование Миюки. Однако после серьезных раздумий и узнав от нее, что она устроилась на работу, он решил отказаться от мысли оказывать ей материальную поддержку.

Если трезво оценить то, что ей пришлось устроиться на работу в массажный салон, в этом отчасти была вина и самого Сиро. Он отчетливо представлял ее дальнейшую жизнь. Ей будет непросто жить одной с ребенком на руках. У Миюки нет никаких родственников, и, несомненно, ей непросто принимать деньги от совершенно чужого человека, каким являлся Сиро.

Если она просто протянет руку с просьбой о помощи, он немедленно ее окажет. Он полагал, что, даже если он предложит ей помощь и она все-таки откажется, у Миюки должно стать немного легче на душе.

Эти два дня Сиро ужасно страдал. Он ощущал, что если он не выработает линию поведения, то его состояние после встречи с Миюки станет еще хуже. Чтобы не стать объектом пристального внимания прессы, ему следует на какое-то время прекратить с ней встречаться. Очевидно, Миюки поняла, в чем подлинная причина отсутствия их свиданий.

Сиро нервничал оттого, что никак не может взять себя в руки. Возможно, какое-то воспоминание поможет ему взбодриться?

Он попытался представить, какие глубокие чувства он испытывал в студенческие годы. И вспомнил, как когда-то по дороге в университет он намеревался перейти улицу, чтобы спуститься в подземку. Когда загорелся зеленый свет светофора, он начал переходить улицу и вдруг среди случайных прохожих заметил странного старичка. Он сразу понял, что навстречу ему идет человек на протезе. От его прилизанных волос пахло бриолином. Волосы на голове у него были жидкими, наполовину седыми. Рубашка с короткими рукавами выбилась из брюк. В тот момент, когда он проходил мимо, Сиро охватило сначала чувство отчаяния, вдруг захотелось заплакать, затем он испытал почти чувство эйфории. Старик с трудом рукой переставлял искусственную ногу и поднимался по лестнице с одной ступеньки на другую.

В этот момент Сиро испытал странное чувство, которое словами выразить было нереально. Можно было бы сказать, что он испытал желание жить, воспарив над этим удручающим пейзажем.

Сиро так и не понял, было ли вызвано его воспоминание того времени тем бедственным состоянием, в котором оказалась сейчас Миюки. При виде Миюки в дверном проеме Сиро ощущал себя таким же потерянным, как она.

– Желаю вам, чтобы все как можно скорее благополучно завершилось, – закончила свое интервью журналистка, и сразу же на экране появилась реклама.

Сиро посмотрел на часы: была половина одиннадцатого. До назначенной встречи оставалось еще тридцать минут.

Сиро согласился принять участие в «Большом шоу», поэтому по дороге в студию Сайто предложил заехать за Сиро.

16

Сайто прибыл на своем новеньком джипе. На торпеде был укреплен дисплей, на цветном экране которого была улица, рядом с которой жил Сиро. Сиро понял, что именно благодаря этому устройству Сайто сумел свернуть на нужную улицу и подъехать к его долгу. Со студенческой поры он отличался сметливостью.

– Извини за опоздание, – произнес Сиро, усаживаясь рядом с Сайто.

После того как Сайто на мониторе установил путь передвижения, он завел мотор.

– Я возлагаю большие надежды на эту передачу…

Сиро слегка опешил от такой легкой возможности появиться на телеэкране.

– По поводу этих происшествий у тебя имеются самые веские показания, – сказал Сайто, подчеркивая тем самым важность его участия в программе.

– Неужели ты считаешь их самыми вескими? – Сиро натянуто улыбнулся.

– Видимо, это именно так, поскольку ты являешься единственным свидетелем.

Прежде чем решиться на публичное выступление, Сиро, ничего не скрывая, обо всем рассказал Сайто. О загадочном звонке от Мацуока ночью 26 сентября, о звонке от Миюки, сообщившей об исчезновении Мацуока, также о таинственном сне, который ему перед этим приснился. Сайто выслушал все совершенно бесстрастно, не сделав никаких комментариев. Когда машина остановилась у светофора, Сайто слегка наклонился к своему пассажиру и, приблизив к нему лицо, задумчиво изрек:

– Надеюсь, что это не вымысел.

Сиро задумался.

– Вымысел?

– План передачи немного изменился. Если в твоей информации присутствует вымысел и скрытые факты, то я окажусь в несколько неловком положении.

То, что Сиро упомянул об исчезновении Мацуока, который был его другом со студенческой поры, стало гвоздем, вбитым в сердце Сайто. Сиро прекрасно понимал, что в случае неудачи может полететь голова Сиро.

– Все будет нормально. Не волнуйся.

– Хорошо… Мне кажется, что я все понял. Ходят ужасные слухи. Полиция тоже засуетилась. Во всех журналах на следующей неделе будут специальные публикации на эту тему. В программе «Большое шоу» в течение дня будут появляться сообщения о религиозной организации «Тэнти Коронкай».

– Для нее это будет хорошей рекламой.

– В этом ты прав. До сих пор о ее существовании почти никто не знал, и вдруг она приобрела широкую известность. Со следующей недели в Японии не останется ни одного человека, кто не слышал бы этого названия.

– Однако, если будет создан отрицательный образ этой организации, не нанесет ли она очередной удар?

– Разумеется, она пойдет до конца. Но у нее будет один шанс из тысячи сохранить незапятнанное имя. В худшем случае это приведет только к уменьшению числа ее последователей. Если же руководство возьмет правильный курс, это может сыграть ей на руку. Пресс-конференция с журналистами была только подготовкой к этому. Однако это может иметь и обратный эффект.

Поскольку они оказались в центральной части города, движение стало заметно оживленнее.

Всякий раз, когда они останавливались перед светофором, Сайто склонялся к телекарте и забывал про Сиро.

– Послушай, Сайто, а у тебя есть права? – не выдержал Сиро.

– Меня и до тебя об этом спрашивали. Особенно те, кто сидел рядом со мной, считая, что я плохой водитель. Но я получил права еще в студенческие годы, так что я водитель со стажем. А тебя удивляет, как я вожу машину?

– Значит, есть…

– А как с Мацуока? У него действительно были водительские права?

Когда он звонил глубокой ночью 26 сентября, речь шла как раз о машине. Мацуока сообщил ему, что оставил машину на стоянке, но поскольку должен был срочно уехать в командировку, просил Сиро поставить машину на стоянку, где он арендует место. Однако потом Сиро узнал, что у Мацуока не могло быть собственной машины. Поэтому у Сайто тоже были сомнения, имел ли он вообще водительские права.

Сиро никогда не интересовался, есть ли у Мацуока права. Он решил, что спросивший об этом Сайто должен был знать лучше.

– Так о чем ты спрашивал?

Впереди появилось новое современное здание телестудии, и машина стала подниматься ко входу по пандусу. Остановив джип, Сайто попросил Сиро:

– Подожди меня в холле. А я пока поставлю машину на стоянку и вернусь.

– Понял.

Направляясь в холл, Сиро осознал, что является важным свидетелем событий, которые всех взбудоражили, отчего у него по телу пробежала легкая дрожь. От дум о себе и своих ощущениях, ему становилось не по себе при мысли о том, что от его показаний в значительной степени зависит дальнейшее развитие событий. Однако это было возбуждение, к которому примешивалось ощущение радости.

17

Оставив машину на стоянке, Сайто встретился с Сиро в холле и проводил его в конференц-зал телестудии.

Сиро предвидел, что сегодняшнее интервью для «Большого шоу» неизбежно должно перейти в схватку, особенно в отношении Сиро, впервые выступающего на телевидении. И телевизионщики должны были испытывать некоторое беспокойство по поводу того, сможет ли он обобщить свои соображения. Было время полдника, по случаю чего подали легкие закуски.

На столе в конференц-зале стояли бутерброды и кофе. Ведущим был Курамото Тэтта, журналист из связанной с телестудией газеты, который в данный момент в основном всем и заправлял. Ему помогала ассистент по имени Аихара Мами. Лица обоих Сиро часто доводилось видеть на телеэкране. Продюсер и директор телестудии непосредственного участия в передаче не принимали, но его приятель Сайто тоже присутствовал, и, включая подававшую им чай девочку, там оказалось пять человек.

Они сидели за столами, поставленными в форме буквы «П», и вели непринужденную беседу на ничего не значащие темы. Когда в комнату вошел генеральный директор Фукусима, воцарилась гробовая тишина. Затем беседа сразу стала вестись по существу. Пытаясь припомнить все истории, которые ему приходилось слышать, Сиро начал, ничего не скрывая, излагать их присутствующим. Видя, как генеральный внимательно к нему прислушивается, Сиро, вместо того чтобы время от времени замолкать, говорил безостановочно. Поскольку сомнительные вопросы Фукусима писал в свою записную книжку, он в конечном счете решил перейти в наступление на Сиро.

Как и предполагалось, после того как Сиро закончил свой рассказ, Фукусима немедленно начал засыпать его вопросами.

В отличие от Исии, с которым он встречался два дня назад, этот мужчина был в простой рубашке с короткими рукавами и в обычных брюках, совершенно не по моде. В этом пренебрежении к условностям было что-то молодцеватое. Он был примерно одного возраста с Сиро, и казалось, что он вполне соответствует занимаемому положению. Если же кому-то захотелось бы предъявить к нему претензии, Фукусима мог за себя постоять.

– Прошу внимания… Сейчас поговорим о Кэйсукэ Китадзима. Китадзима вступил в секту «Тэнти Коронкай» девятнадцать лет назад, в 1976 году, после чего стал харизматическим лидером. Пользуясь полной поддержкой в провинции Иватэ, он превратился в своеобразного героя и возглавил религиозную общину. В связи с разногласиями с верующими он объявил об отделении и провозгласил себя вторым религиозным лидером секты. В 1986 году после падения в море с яхты его имя исчезло из анналов секты. Если бы он погиб после падения в море, то не появилось бы известия о том, что он жив.

Так где же находился все это время Кэйсукэ Китадзима?

Никто даже приблизительно не мог этого предположить.

– Сиро-сан, вы допускаете существование соперничающего ответвления, возглавляемого Кэйсукэ Китадзима, и идейно противостоящего ему направления в префектуре Иватэ. Ваш приятель Мацуока и Акико Кано принадлежали к группе Кэйсукэ Китадзима и его приверженцев. Возможно, теперь у них возникли какие-то проблемы… ими заинтересовалась полиция… Потом объявляется розыск по всей стране. Разумеется, средства массовой информации используются в полную меру, у них имеются для этого свои возможности. Руководитель секты Тэрутака Кагэяма умер в прошлом году, а Кэйсукэ Китадзима исчез девять лет назад. Как все это объяснить? Умершие люди не должны появляться на этом свете. И как же в таком случае быть с Китадзима?

Говоря все это, Фукусима поднял глаза к потолку. Несомненно, он искал выход из создавшейся ситуации. Основываясь на информации Сиро, он пытался отыскать ключ к последнему исчезновению.

Однако…

Сиро вдруг вспомнил, какие книги читал в университете, хотя они не входили в обязательную учебную программу. В то время читали все. Молодые люди больше всего любили книги о модной музыке, о всевозможных тусовках или представлениях, старались крутиться в гуще общественной жизни. Книги были предназначены прежде всего для промывания мозгов. Короче говоря, СМИ были задействованы вовсю. Однако в данном случае все было не так.

Фукусима вдруг понял, в чем суть дела: Сиро лично не мог получить от Китадзима никаких известий, но если к этому подключится телевидение, вызвать на откровенность известного человека будет гораздо легче.

– Мне хотелось бы знать, где находится сейчас Китадзима и чем он занимается.

Сиро терялся в догадках, каким образом можно сейчас установить контакт с Китадзима?

Пока самые разные мысли бродили у него в голове, Фукусима не спускал с него глаз.

Вдруг Фукусима, как бы вспомнив про время и словно подавая знак заканчивать, опустил обе руки на стол.

– Насколько я понимаю, на сегодня все.

По дороге из телестудии Сиро успел вежливо попрощаться с Фукусима. Уже на выходе он протянул руку Сайто.

– Надеюсь на тебя…

Сайто слегка кивнул.

– Постараюсь.

Сиро сразу понял, что отношения между ними восстановились. Хотя внешне Сайто выглядел старше, но и по возрасту, и по положению Фукусима был выше.

– Давай-ка я тебя провожу, – сказал Сайто, обращаясь к Сиро. Он довел Сиро до холла. – Похоже, что сегодня ты здорово устал. Надеюсь, что в понедельник ты будешь в хорошей форме, – с этими словами он дал Сиро талон на такси и посадил его в машину.

18

Не успел Сиро вернуться домой, как раздался телефонный звонок.

– Ой, наконец-то вас застала!

Собеседница даже не представилась, но он понял, что она уже несколько раз звонила.

Это была не Миюки, а администратор курсов «Бун-бун», женщина по имени Хасимото Масами.

– В чем дело? Что-то случилось? – встревоженно спросил Сиро, поскольку Хасимото редко звонила ему домой.

Она пришла к ним после окончания колледжа устраиваться на работу по объявлению, и Сиро решил ее принять. Еще в старших классах за ней закрепилась кличка Яблочко, настолько она была румяная и бесхитростная девушка. К работе она относилась серьезно, во всяком случае на нее можно было положиться. Она проработала уже пять лет, и пора бы ей было подумать о замужестве, но никакого мужчины на ее горизонте не появилось.

– Повстречала хорошего мужчину? – подшутил над ней Сиро, но из телефонной трубки послышался встревоженный голос Хасимото:

– Я только что собиралась это сказать, но вы меня опередили.

– Опередил? Кто?

Задавая вопрос, Сиро уже понял причину звонка Хасимото.

– Старший преподаватель Симидзу.

– Симидзу…

Он отвечал в школе почти за все административные вопросы: начиная от установления нагрузки преподавателей до сбора с учащихся платы за обучение, рассылки контрольных летнего и зимнего семестров, подготовки объявлений. Благодаря ему Сиро был избавлен от самых разных обязанностей и мог вплотную заниматься делом об исчезновении Мацуока.

– Недавно Симидзу-сэнсэй объявил о том, что он прекращает работу в нашей школе. Что мне делать? Я в полном отчаянии.

Опасность того, что однажды такой день может настать, существовала постоянно. Симидзу был очень популярен среди учащихся школы. Вероятно, он решил, что его недооценивают, и захотел стать директором независимой школы. И наконец этот момент настал. Теперь вся ответственность за управление делами школы будет лежать на Сиро.

– Возможно, Симидзу-сэнсэй собирается открыть собственную школу? Не так ли? У него будет достаточно учеников.

«Одну треть учеников он, несомненно, получит».

И тогда жизнь Сиро станет далеко не безоблачной.

Сиро пытался мысленно все просчитать. Было очевидно, что Сиро как директор школы всех устраивает, но Симидзу пользуется наибольшей симпатией учеников. Нанесенный им удар был безошибочным.

В вопросах руководства школой Сиро интересовал только учебный процесс, в остальные проблемы он не вмешивался. Если Симидзу создаст новую школу, он, без сомнения, будет следовать прежним правилам. В таком случае в одном районе появятся две школы, построенные на одних и тех же принципах. Симидзу наверняка намеревался забрать с собой не только учащихся, но и методы обучения.

Разумеется, у Сиро перехватило дыхание. Доход от выплат учащихся, естественно, упадет. Но дело не только в том, что потребуется заменить сбежавших преподавателей, но и в том, каким образом ему высвободить свободное время для себя.

– Я все понял. Завтра я буду в школе. Тогда и обсудим создавшееся положение.

– Меня не будет, поскольку у меня выходной. Держитесь!

Сиро нравилась его нынешняя работа, и в глубине души ему не хотелось, чтобы Китамура закрыл школу «Бун-бун». Ему не только не хотелось потерять привычное кресло, но он думал о том, что, если Симидзу уйдет, у него не остается иного выхода, кроме как поменять место работы. От ощущения, что все вокруг его покидают, Сиро впал в отчаяние.

Отключив трубку, некоторое время он пребывал в оцепенении. То Сиро представлял себе выступление по телевидению послезавтра и все, связанное с Кэйсукэ Китадзима, то его мысли возвращались к Миюки.

Он непременно должен еще раз ей позвонить…

Сиро поднял отложенную в сторону трубку и набрал ее номер.

Никакого ответа. Он посмотрел на часы: было начало пятого.

Сиро опустился на диван.

Был конец ноября. Завтра начнется декабрь. Когда наступит май следующего года, ему исполнится тридцать пять. При этой мысли Сиро охватило уныние.

Что же делать дальше?

Что он хочет найти, что осталось ему еще сделать в его земной жизни?

Перед глазами всплывали только два иероглифа, означающие женитьбу, но он уже сомневался, должна ли это быть Миюки. Его не покидали мысли о том, что она работала в сфере развлечений, они бередили его душу все сильнее.

Возможно, однажды все исчезнет, а у него не было никакого желания начинать все сначала.

Вечер еще не наступил, однако Сиро достал бутылку виски и плеснул в стакан. Это был период самых коротких дней в году. Еще и пяти не было, а уже стемнело. Пребывая в подавленном настроении, он потягивал виски.

Ему захотелось встретиться с Миюки. Сиро не хватало решимости отказаться от нее, и если они окажутся рядом, он будет готов обо всем забыть. Он еще раз набрал ее номер, но никто не отвечал. Возможно, она еще не вернулась с работы. Сиро устал от постоянно возникающей в воображении картинки обнаженной Миюки, обслуживающей клиента.

Сиро покачал головой. Даже если они начнут жить вместе, горечь останется надолго, поскольку шлейф ее прошлого будет продолжать тянуться за ней.

Бутылка виски была уже наполовину пуста.

Медленно, чтобы растянуть время, он принял душ, лег в пижаме в постель и пододвинул телефон к изголовью.

Миюки по-прежнему не подходила к телефону.

Время близилось к десяти.

Куда она могла уйти?

У нее, не имевшей родственников, не было такого места, куда она могла бы направиться, взяв с собой ребенка. Только сейчас он до конца осознал, насколько Миюки одинока. Сиро погрузился в сон, думая о том, как тяжела та ноша, которую он собирается переложить на свои плечи.

На следующее утро он проснулся в плохом настроении. За ночь таившееся в глубине души беспокойство слегка ослабло, но он увидел несколько неприятных снов.

Взглянув на часы, Сиро протянул руку к телефону. Было половина девятого: время готовить дочку к выходу в ясли. Сейчас она непременно должна быть дома.

Никто не брал телефонную трубку.

Сиро сразу же отмел вероятность того, что она дома и просто не хочет подходить к телефону.

Такого не могло быть.

И только тут Сиро понял, что с Миюки, должно быть, что-то случилось.

19

Сегодня наступил декабрь. Светило солнце, ветра не было, воздух был сухим и довольно теплым.

Оставив машину на ближайшей стоянке и не надевая куртки, в одном спортивном костюме, Сиро прошел по узкой улочке и в мгновение ока оказался у дома Миюки.

Он поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. Ожидание было напрасным. Он приложил ухо к двери и прислушался. Из-за двери не доносилось никаких признаков жизни. Для большей уверенности Сиро позвонил еще раз: результат был тот же. Десять дней назад, через день после того, как Миюки с Сиро впервые переспали, она выдала ему запасной ключ от своей квартиры, объяснив это тем, что в экстренном случае, если она не сможет забрать ребенка из яслей, Сиро может воспользоваться этим ключом.

«Прошу!» – сказала она, вручая ему ключ, и Сиро не мог не осознать, что в тот момент они оба переступили черту.

Сиро никак не мог отважиться вставить ключ в замочную скважину. Оказавшись в такой неприятной ситуации, нужно было немного успокоиться. После исчезновения Мацуока он оказался втянутым в какие-то внутренние религиозные распри, и не будет ничего странного, если с ним что-то случится.

Он стал мысленно рисовать самые мрачные перспективы, от которых у него начали подкашиваться ноги. При этом Сиро тревожился не только за себя одного.

Наконец он решился и, слегка приоткрыв дверь, осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Его внимание привлекло не столько то, что он увидел, сколько странный запах.

Сиро попытался принюхаться и определить, чем это пахнет. Он неоднократно бывал у Миюки дома, но такого запаха никогда не ощущал.

Сиро снял обувь и прошел внутрь, закрыв за собой дверь.

Хорошо ему знакомая узкая прихожая. Рядом с ней небольшая кухня со столовой размером в десять татами. Дальше комната в традиционном японском стиле размером в шесть татами. Если отодвинуть перегородку, то образовывалась одна комната, которую легко можно было окинуть взглядом.

В квартире не ощущалось присутствия ни одной живой души. Он сразу заметил, что обеденный стол передвинут в другое место. Он был неестественным образом вдвинут в японскую комнату, загораживая проход в нее и тем самым неприятно нарушая баланс. Сиро только наполовину вернул стол на прежнее место и, осторожно ступая, прошел в комнату в традиционном японском стиле.

Место, где спали мать с дочерью, было аккуратно убрано. Когда он отодвинул дверцу стенного шкафа, оттуда вывалился футон, от которого исходил тошнотворный запах.

Он решил, что нужно осмотреть еще туалет и ванную. При виде крохотных пустых помещений он испытал чувство страха. Однако и там ничего странного он не обнаружил.

Пол в ванной был сухим, и он сразу определил, что ни душем, ни водопроводным краном не пользовались по меньшей мере в течение суток. В туалете тоже все было тщательно убрано.

Бегло осмотрев комнаты, Сиро сел на пол в спальне и прислонился спиной к простенку под окном.

Его сердце билось учащенно. Он помнил неприятные ощущения, которые испытывал, находясь один в комнате чужого человека. Это была комната, покинутая хозяевами… Если Миюки увели насильно, должны были остаться хоть какие-то следы этого похищения.

Однако что же все-таки это за запах?

Он уже немного к нему привык, но все же продолжал чувствовать запах, ударивший в нос, едва он открыл дверь.

Ему показалось, что он напоминает аромат розы. Возможно, его источник пах значительно сильнее, но со временем выветрился, и сейчас оставалось только слабое сладковатое благоухание.

Что же может означать этот навязчивый запах?

Накануне Сиро после четырех неоднократно звонил в эту квартиру. Следовательно, Миюки покинула ее до четырех часов. Все окна в комнате были закрыты, но запах в помещении остался…

Возможно, он уже немного к нему привык, но ему показалось, что в прихожей запах ощущался сильнее. В узкой, темной, заполненной всевозможными запахами прихожей посторонний запах преобладал, становился угнетающим.

Внимательно осмотревшись, он заметил небольшой стаканчик. Такие часто используются для саке. На дне находился коричневый сгусток конической формы. В центре виднелась жидкость розового цвета. Когда Сиро взял стаканчик в руки, маленький конус рассыпался и превратился в пепел.

Может быть, этот стаканчик использовался для воскурения благовоний?

Он поднес его к лицу, и в нос ударил запах значительно более сильный, чем витавший в комнате. Сиро поставил стаканчик на прежнее место и вернулся на кухню.

Он решил еще раз тщательно осмотреть ее, рассчитывая обнаружить там нечто похожее. Как он и предполагал, на кухонной полке рядом с микроволновой печью стоял точно такой же стаканчик. Это был обычный стаканчик для саке и в нем была точно такая же фигурка конической формы. На этот раз он нюхал осторожнее, чтобы не потревожить содержимое. Запах был точно такой же.

Сиро стал искать подобные сосуды и вдруг сразу обнаружил один в таком месте, куда раньше заглянуть не догадался.

На этот раз это был не стаканчик. Прямо под окном, ведущим на балкон, стоял цветочный горшок с карликовым деревцем. У корней находились три коричневых пирамиды. Возможно, пепел трех сгоревших пирамидок станет удобрением для деревца.

Сиро поискал, нет ли еще таких благовоний, и пришел к выводу, что их только три и что они расположены так, чтобы образовывать правильный треугольник. При этом кухонный стол был сдвинут так, чтобы он оказался в самом центре этого треугольника. Сиро отодвинул от стола стул и присел на него. Он представлял, как поднимается дым благовоний из трех мест, и пытался понять, в чем заключается смысл неведомого ему ритуала.

Может, Миюки в одиночку исполняла этот ритуал?

Во всяком случае, он никогда не видел, чтобы Миюки воскуряла благовония.

Он предположил, что, когда накануне он был в телестудии, у Миюки был некий гость. Вероятнее всего, он посадил ее в центре треугольника и провел какой-то ритуал посвящения. После этого она и исчезла.

Иного объяснения он найти не мог. Единственное, что его беспокоило – это исчезла Миюки по своему желанию или нет.

20

Выйдя из квартиры Миюки и возвращаясь на автостоянку, Сиро вдруг вспомнил про ясли.

Что же стало с ребенком? Возможно, она решила кому-то поручить забрать Ами?

Ясли располагались в десяти минутах ходьбы от ее дома. Ехать туда на машине не имело смысла. Сиро прекрасно знал, где находятся ясли, поскольку неоднократно отвозил туда Миюки. Несомненно, вчера утром Миюки должна была отвести туда свою дочь Ами. Если до четырех часов дня кто-то, помимо ее воли, похитил Миюки, она не могла пойти и забрать дочь из яслей. Сиро понятия не имел, как поступают с детьми в случае, если за ними не приходят родители.

Сиро приходил в ужас при мысли, что ему придется объясняться с нянечками в яслях.

Обычно детей приводят в ясли не позднее десяти утра, где они остаются на весь день. Родители не заходят и слушают с крыльца плач своих младенцев.

Поэтому Сиро решил подождать, пока к нему кто-нибудь выйдет.

– Что вам нужно? – При виде Сиро заведующая сохраняла добродушное выражение лица, только в глазах у нее появился настороженный блеск.

– Ами Мацуока забирали из яслей? – испуганно спросил Сиро.

– Да, вчера около четырех приходила мама. Сказала, что хочет на некоторое время забрать ребенка из яслей, чтобы девочка отдохнула… Что-нибудь случилось?

Сиро склонил голову и со словами «Извините за беспокойство!» покинул ясли.

Необходимую информацию он получил. Обычно Миюки должна была приходить за ребенком до шести вечера. И только вчера она почему-то забрала Ами на два часа раньше. В четыре дня. Именно тогда, когда Сиро в первый раз звонил ей домой. Сказав воспитательницам, что ребенку нужно немного отдохнуть, она ушла, но домой не вернулась. Решив сократить дорогу, Сиро пошел к автостоянке через парк.

Деревья в парке окрасились в красный цвет. На земле грудами лежали сухие листья. Из распахнутых ворот врассыпную выскочила толпа ребятишек и с радостными криками устремилась к парковым качелям. Вокруг Сиро простирался безмятежный пейзаж.

Когда он в волнении поднял глаза к небу, ему показалось, что все вокруг начало вращаться. Он вспомнил, как однажды у него закружилась голова. Тогда из-за поднявшегося давления он даже упал в обморок.

Ему стало очевидно, что он остался совсем один. Миюки куда-то исчезла, и она сама добровольно приняла такое решение. Такая ситуация, чтобы ее могли увести насильно, взяв в заложники ребенка, тоже представлялась ему невозможной.

Ну почему она не позвонила?

Сиро с грустью подумал о том, в каком психологическом состоянии находилась Миюки, которой было так просто связаться с ним, но она этого не сделала.

Теперь рядом с ним никого не осталось. Медленно его окутала печаль.

Нет, это было нечто иное.

После исчезновения Миюки всплыла еще одна проблема. За исчезновением Мацуока и Акико Кано последовало похищение журналистки. Казалось очевидным, что все эти похищения происходили не насильственно, а под воздействием внешней силы, но с согласия самих похищаемых. В таком случае нельзя было не усмотреть во всех случаях общие признаки присутствия «Тэнти Коронкай».

Правильно ли он прочел адресованное ему послание?

Хотя Сиро терялся в догадках, однако он принял твердое решение участвовать в предстоящем «Большом шоу».

21

Сиро водил машину давно и неплохо. Он оставил машину на стоянке и решил пойти до станции метро пешком. После посещения квартиры Миюки его настроение стало еще более мрачным, и он предпочел не пользоваться машиной. Меньше чем за двадцать минут он уже был у школы «Бун-бун». На метро это получилось даже быстрее, и он рассчитывал, что уже через десять минут встретится с Симидзу.

При встрече с Симидзу Сиро хотелось услышать от него объяснения, почему он решил уволиться из школы. Не исключено, что ему предлагают должность директора. Симидзу о таком не мог даже мечтать.

Он тяжело вздохнул, понимая, что находится не в самой лучшей форме. Он мог только тупо брести без единой мысли в голове.

Всякий раз, когда он останавливался по пути на работу на большом перекрестке, на него с особой силой накатывали любовные переживания. Когда его переполняло чувство того, что его любят женщины, которых любит он, Сиро был готов пойти на что угодно. В противном же случае, испытывая разочарование, он утрачивал жизненную энергию, и это могло привести к плохим последствиям.

Он действительно хотел любыми способами переубедить Симидзу. До сих пор, когда между ними случались серьезные споры, он либо проявлял благосклонность, либо прибегал к каким-то уловкам.

Но, к сожалению, сейчас у него не было для этого сил.

Миюки.

Это имя слетело с его губ.

Вероятно, после некой религиозной инициации в ней произошли какие-то изменения, в результате которых она добровольно ушла из дома. Сиро испытывал чувство страшного одиночества не только потому, что она его покинула. У него начало возникать подозрение: а не исчезла ли она просто для того, чтобы не видеться с ним?

Когда он заподозрил, что она работает в доме свиданий, Сиро дал понять Миюки, что он к ней охладел. Прямо он об этом не заявлял, но она, несомненно, должна была почувствовать его изменившееся отношение.

Разве не нужно выяснять причины возникающих между мужчиной и женщиной недоразумений? Поскольку между ними многое оставалось скрытым, ему приходилось делать вид, что он совершенно ничего не понимает. Неужели, не зная досконально прошлое Миюки, он должен взять на себя полную ответственность за нее?

Однако Сиро не мог вычеркнуть Миюки из своего сердца. У него возникло страстное желание начать отношения с Миюки с чистого листа.

Сиро попытался представить, какие мысли бродят в голове Миюки.

Он не мог не расстраиваться из-за того, что сам накликал на себя беду.

Возле дверей школы в голове у него появились совершенно иные мысли.

В самом ли деле он испытывал досаду? Если Миюки не будет рядом, станет ли он об этом сожалеть?

Сиро и сам этого не знал. При этом он не притворялся, он и в самом деле этого не знал.

Он был уверен только в одном: если он сейчас примет правильное решение, то ему станет намного лучше.

22

Пополудни, до того как в аудиторию придут ученики, Сиро ожидал там встречи с Симидзу.

Первым разговор начал Сиро. Он убеждал Симидзу не оставлять пост старшего преподавателя и пересмотреть план открытия своей школы. Но Симидзу только посмеивался, отрицательно качая головой.

– Меня неправильно поняли!

В ответ на несколько фривольное поведение Симидзу Сиро спешно изложил ему заранее подготовленный компромиссный вариант:

– Я все понимаю. А как вы смотрите на то, чтобы управлять нашей школой вместе со мной? Если не возражаете, я хотел бы, чтобы вы стали членом управленческого звена. Я думаю, что в наше время это было бы куда безопаснее, чем начинать все сначала… Что ни говори, а набрать учеников довольно сложно. Риск большой…

Услыхав это, Симидзу поднял руки.

– Погодите-ка! – прервал он Сиро. – Нет же, Сиро-сан! Я же вам говорю, что меня неправильно поняли. Сдаюсь… Но кто вам сказал, что я планирую открыть свою школу?

– Кто сказал?.. Мне казалось, вы это уже обсудили с Хасимото из офиса. Разве нет?

– Масами?.. Славная девушка, но глуповата.

Симидзу неожиданно изменился в лице, словно что-то заметил, и, поднявшись со стула, подошел к окну. Он открыл его и посмотрел в небо. Издалека в аудиторию донесся звук летящего самолета. Он не был похож на реактивный самолет, а скорее напоминал звук мотора одноместного самолета.

Глядя в небо, Симидзу с чувством удовлетворения произнес:

– Он летит, летит!

Он вернулся на прежнее место и, расправив плечи, повернулся лицом к Сиро.

– Сиро-сан, я ухожу не для того, чтобы открыть свою школу.

Сиро, внимательно глядя на Симидзу, пытался понять его истинные намерения. В его располагающем лице, которое, несомненно, очень нравилось ученикам, было много искренности. Он, не отводя взгляда, смотрел прямо на Сиро.

По возрасту Симидзу, должно быть, немногим за тридцать. Но выглядел он основательнее своих лет, возможно, из за уверенности в себе, которая чувствовалась в его манерах и мускулистом теле. Сиро на мгновение осознал, что в словах Симидзу нет лжи. Он старался каким-то образом убедить Симидзу поменять свое решение и защитить себя от сильного конкурента в бизнесе в его лице, но впервые задумался о том, что изначально ошибался в ситуации.

– Вы говорите, что у вас есть другие причины для ухода…

Сиро не понимал, хорошо ли лично для него такое развитие событий или не очень. В любом случае ему не хотелось, чтобы Симидзу оставлял преподавательскую должность. Он надеялся, что Симидзу клюнет на его приманку о совместной управленческой деятельности и изменит свое решение, но если у него есть какая-то другая причина для ухода, возможно, его будет сложно остановить.

– Разумеется. На посту учителя частной школы не оторваться от стула. Это ведь естественно, не так ли?

Симидзу сказал это прямо в лицо Сиро, отчего тот немного отступил назад. Ему послышался упрек в свой адрес, но он точно знал, что Симидзу ничего подобного не хотел.

– Да уж…

Сиро как-то об этом не задумывался. Кроме Симидзу, конечно, были постоянные преподаватели, но каждый из них преследовал ту или иную мечту. Кто-то поставил перед собой цель сдать экзамен по юриспруденции или получить преподавательскую квалификацию, а кто-то хотел заработать денег на стажировку за рубежом. Среди них был даже человек, который мечтал стать актером небольшого театра. В многогранности и уникальности и была особенная черта преподавателей частной школы, отличавшая их от нормальных школьных учителей.

Частная школа и правда была местом сосредоточения таких преподавателей, которые просто живут своими всевозможными мечтами и стремлениями. На уроках с учениками они говорили о том, что им действительно было интересно. Иногда случалось, что они отклонялись от основной темы урока, Сиро прекрасно понимал, что именно эти моменты были самыми значимыми для учеников. Школа Сиро была еще и тем местом, где ученики узнавали, что в мире существует много разных профессий и можно мечтать о них и стремиться к своей мечте.

Однако о чем мечтал Симидзу?.. Сиро думал, что Симидзу очень ревностно относится к своей преподавательской работе и считает ее главным занятием в жизни. Но, видимо, он ошибался. Как указал Симидзу, его неправильно поняли.

Сиро молча ждал продолжения разговора. Ему не терпелось узнать, о чем же мечтал Симидзу. Если у него есть какой-то завидный план, то услышать об этом будет мучительно.

Однако Симидзу тихо сказал:

– Я хочу летать в небе.

Сиро особо не удивился. Он неоднократно слышал такое выражение. Образы полета нередко становятся метафорой, когда люди говорят о своей мечте.

Но в случае с Симидзу все было не так. Он в прямом смысле мечтал летать.

– В последнее время я очень жалею, что не поступил в авиационный университет. Нет большего счастья на свете, чем летать на реактивном военном самолете в рядах Воздушных сил самообороны. Если бы я только мог окончить авиационный университет и стать пилотом… А-а, что толку? Сколько ни мечтай, уже поздно. И все-таки я еще могу связать свою жизнь с самолетами. В следующем году мне будет тридцать четыре года. Крайний срок. Возможно, это мой последний шанс…

Сиро хотел подробнее узнать историю Симидзу. В следующем году будет пять лет, как он начал преподавать в школе Сиро. Он просматривал его личное дело. Симидзу делал карьеру не расталкивая других, а подтверждая свои умственные способности, и прежде всего своим обаянием сумел привязать к себе учеников.

Сразу после окончания технического факультета Государственного университета в Нагоя Симидзу устроился работать инженером на самое крупное в Японии предприятие по производству автомобилей. Сиро слышал, что после этого у него был опыт работы в Америке, но о том, как шли его дела после возвращения на родину, Сиро был мало осведомлен. Он не понимал, почему у такого выдающегося человека, как Симидзу, который, даже судя по личному делу, был силен в математических науках и в английском языке, была такая скромная мечта. Если бы он только пожелал, нашлось бы немало компаний, готовых с радостью его принять.

Подобно ребенку, Симидзу с горящими глазами произнес: «Хочу летать в небе». Сиро пока не мог вникнуть в смысл этой фразы. Ясно, что он хочет летать на самолете, но чем конкретно он хочет заниматься, как собирается зарабатывать себе на жизнь?..

– Я впервые слышу о том, что вы мечтаете летать…

Сиро не пытался иронизировать. Он действительно никогда не слышал о мечте Симидзу, связанной с небом.

– Я хотел вам рассказать, но ведь вас никогда не застать на месте, верно же?

Совершенно верно, он почти полностью переложил административные обязанности на других людей. Особенно в последнее время, занимаясь делом исчезновения Мацуока, он и вовсе не показывался в школе.

Сиро посмотрел на часы.

– У меня есть время. У вас как?

– Занятия начинаются в три часа, так что до этого времени я свободен.

У них было больше двух часов в запасе. Можно было вдоволь наговориться. Сиро еще и для себя самого очень хотелось послушать, каким себе рисует будущее Симидзу. У такого умного человека, как он, не могло быть безрассудной, глупой мечты. Сиро постепенно испытывал все больший интерес к желанию Симидзу летать в небе.

Сиро обратился в слух и старался рассмотреть отрезок жизни Симидзу до настоящего момента.

Симидзу поступил в местный Государственный университет по настоянию родителей. Скорее даже, это было принуждение. Нельзя сказать, что Симидзу не пытался говорить о том, что хочет поступать в школу авиации, и намекать на возможность поступления в военный институт. Однако при одном упоминании о военном институте отец лишился дара речи и чуть было не упал в обморок. Его отец был не из числа тех, кто привык убеждать силой. Он преподавал обществознание в старшей школе и мог долго и нудно приводить свои доводы. Симидзу полушутя намекнул на то, что хочет летать на военном реактивном самолете, но ответ был исчерпывающим: «…Тебе известно, для чего в этом мире существуют военные самолеты? Это самое передовое и беспощадное оружие для убийства людей. Ты для этого хочешь летать? Я тебя не для того воспитывал, чтобы ты стал военным».

Когда гнев спал, на лице отца выразилась глубокая печаль. Целый час отец убеждал его в том, что «мы расплачиваемся за те ошибки, которые Япония допустила в войне». Все это время Симидзу не мог вставить ни одного слова.

Отец то успокаивался, то с жаром принимался убеждать сына в своей правоте. Пресекая высказывания сына вроде «Да я уже все понял!», он еще более шумно настаивал на своем. Он предчувствовал, что ситуация может выйти из-под контроля.

Вот так мечта Симидзу о полетах в небе была враз раздавлена. Слушая отцовские доводы, Симидзу тщательно переосмыслил их и решил, что все это правильно.

«Пожалуй, у меня какая-то детская мечта».

Симидзу послушал отца и поступил благоразумно. Так было всегда. Отец заявлял, что старается быть демократичным. Он не любил патриархат в семье и презирал довоенный семейный уклад. Однако его взгляды никак не распространялись на его собственную семью. Он не прибегал к необоснованному насилию, но не было случая, чтобы он выслушал доводы сыновей и признал их. Отец всегда вмешивался со своей безукоризненной теорией и не считался со свободными взглядами детей.

Симидзу решительно признал, что не любил отца. О чем бы ни говорил отец, со своим материалистическим взглядом на историю, высоко несущий знамя социальной справедливости, это было невыносимо скучно и нудно. Он всегда был исключительно серьезен, не любил риск и приключения и был начисто лишен чувства юмора. Отец то и дело критиковал других людей и никогда не радовался жизни. Был только один способ избежать его нудных наставлений: не переча ни в чем, делать вид, что внимательно его слушаешь. Нужно было показать ему, что все его советы и наставления поняты и приняты. А стоило воспротивиться, так его поучения не ограничились бы одним днем.

Если бы отец, напротив, был жестоким и прибегал к насилию, возможно, было бы легче ему противостоять. А вот силы противостоять лавине правильных мнений у Симидзу как раз и не было. Изо всех сил он пытался избегать неприятных моментов, и этот моральный гнет накапливался в его душе.

Интерес к самолетам зародился в Симидзу во втором классе начальной школы. Причиной тому послужила модель планера, которую как-то принес домой отец. Наверняка отец до последнего даже не догадывался, что частично на нем лежит ответственность за любовь сыновей к самолетам.

Был осенний день в самом начале второго полугодия в школе.

Отец принес домой деревянную модель самолета, которую смастерил его коллега, учитель по труду, вместе со своими учениками. Он вовсе не был восхищен искусно созданной красивой моделью, а принес ее для того, чтобы продемонстрировать сыновьям как образец успешного результата скооперированной работы учителя и учеников.

Симидзу с братом, который был на три года старше его, были очарованы самолетом. Они попробовали его запустить, и планер медленно и плавно кружил в воздухе. Если бы было достаточно пространства, он не приземлялся бы и продолжал парить какое-то время. Симидзу с братом принялись мастерить свой собственный самолет по образцу этой модели.

Их первая модель топором летела вниз, стоило выпустить ее из рук. Но они не сдавались, и после нескольких неудачных попыток у них получалось все лучше и лучше. Им наконец-то удалось своими руками создать модель самолета, парящего в небе, когда Симидзу уже учился в средней школе.

Тогда Симидзу еще не знал научного объяснения, почему самолет планирует в воздухе. Однако из практического опыта ему было точно известно, какой формы должны быть лопасти крыльев и хвоста самолета, чтобы он хорошо летал.

Симидзу стал больше интересоваться естественными науками, и в старшей школе физика стала его любимым предметом. И он все еще продолжал мастерить модели самолетов и запускать их в небо. Его модели пролетали все большее расстояние, и вместе с этим в Симидзу зрела мечта когда-нибудь и самому полететь на самолете.

Слушая его историю, Сиро пытался сравнить ее со своим жизненным опытом.

«Действительно, детская мечта, свойственная многим обычным мальчишкам. Я и сам, должно быть, испытывал что-то подобное. Что же это было?»

Сиро вспомнил свое детство и попытался найти ответ на свой вопрос. У него точно была какая-то детская мечта вроде той, что у Симидзу, но он ее не мог вспомнить. У Сиро возникло чувство какой-то пустоты. И, пожалуй, беспокойства.

Не обращая внимания на Сиро, на мгновение предавшегося воспоминаниям, Симидзу продолжил делиться своей историей.

В конце концов Симидзу поступает на технический факультет местного Государственного университета, где в свое время учился его отец. То, что он выбрал технический факультет, а не педагогический, который окончил отец, было единственным протестом.

На факультете он изучал гидродинамику и, внимая пожеланиям отца, который не хотел, чтобы сын уезжал куда-то из родных мест, устроился работать в компанию по производству автомобилей. Применяя знания, полученные в университете, Симидзу проектировал кузова. Его вполне устраивала такая работа, но в душе все еще тлела мечта о небе.

Через два года у Симидзу появился шанс перебраться по работе в Америку, которой он грезил. Получив приказ о переводе, он с радостью переехал в Калифорнию и первым делом получил там права на управление самолетом. Симидзу мечтал работать в Америке только для того, чтобы летать.

Жертвуя своими денежными средствами на существование и рабочим временем, Симидзу жил одними самолетами. В Америке вполне возможно приобрести подержанный самолет с тем же успехом, что и машину.

По прошествии двух лет Симидзу наконец-то обзавелся своим личным самолетом. С того времени, как в младшей школе он своими руками смастерил модель самолета, минуло двадцать лет.

Ощущения, когда сам управляешь своим же самолетом, оказались гораздо более захватывающими, чем он ожидал. Симидзу мог испытывать безграничное счастье, только когда парил в небе. У него появлялось реальное чувство того, что он действительно живет. Симидзу подумал, что именно этого никогда в жизни не испытывал его отец, которого не стало за время пребывания сына в Америке. Жить солидно, постоянно откладывая сбережения, или жить ощущением счастья свободно летать в небе… Если говорить о том, что бы выбрал для себя Симидзу, то ему, несомненно, был ближе второй вариант. Как бы он ни нуждался в денежных средствах и какой бы нестабильной ни была его жизнь, он уже не мог бросить свой самолет. После смерти отца возможностей сделать свой выбор в жизни стало гораздо больше.

Однако спустя год, как Симидзу купил самолет, пришел новый приказ, и ему предписано было вернуться в головную компанию. Симидзу судорожно пытался найти возможность продолжить работу в Америке, но все было напрасно. Его даже не волновало здоровье матери, которая была еще жива. Вернувшись в Японию, Симидзу бредил новой возможностью снова уехать в Америку. Ему невыносимо было расставаться со своим самолетом, доставшимся ему таким трудом, но он продал его за весьма приличную сумму и на этом завершил свою трехлетнюю работу в Америке.

Вернувшись в Японию, Симидзу сразу же попробовал вести переговоры со своей компанией о возможности снова поехать в Америку. Нельзя сказать, что в Японии он не мог летать, но он не получал того удовольствия, так как небо здесь ему казалось слишком тесным. В гражданской авиации было чересчур много ограничений, и не было ничего общего с ощущением свободного полета. Таким было небо Японии. Пожалуй, только в Америке можно до глубины души почувствовать вкус полета.

Однако со стороны компании был дан ответ, что в настоящее время не планируется командировать Симидзу в Америку. После этого он твердо решил оставить компанию. Все вокруг недоумевали, почему он бросает работу, но Симидзу не сообщил им истинную причину. Он смирился с тем, что его все равно не поймут.

Как раз тогда друг знакомит его с Сиро. Симидзу искал удобную по времени подработку.

Чтобы заработать на жизнь, он стал работать в частной школе Сиро, но в свободное время искал возможность снова трудоустроиться. Приоритетным условием для него была возможность работать в Америке и иметь достаточно времени для того, чтобы летать. Однако в это время как раз настал экономический кризис, с легкостью найти работу, удовлетворяющую его запросам, уже не получалось, и работа в частной школе, которую он считал временной, затянулась. В апреле следующего года будет ровно пять лет.

Тут Симидзу вздохнул и, попивая кофе, покачал головой:

– Я не могу больше ждать.

Слушая рассказ, Сиро впервые осознал:

– Вот как… Значит… в конце лета ты обязательно брал продолжительный отпуск для того, чтобы летать…

– Да, я периодически появляюсь на гражданском аэродроме, и там мне позволяют вдоволь полетать, за что я им очень признателен.

Самолеты?

Сиро мысленно нарисовал себе небо в облаках. Разумеется, у него не было опыта управления самолетом. Какое оно – ощущение полета в небе? Наверное, это что-то магическое и непостижимое, раз такой умный человек, как Симидзу, просто бредит этим.

Сиро невольно разволновался. Он завидовал жизненной позиции Симидзу. По тому, с каким юношеским блеском в глазах он говорил, становилось понятно, насколько, должно быть, прекрасно небо и как сильно Симидзу стремится к своей цели покорить его. Сиро глубоко сожалел о том, что в его жизни не было ничего, что можно было бы сравнить с самолетами в жизни Симидзу.

Неожиданно в голове Сиро возник образ Миюки, которая куда-то пропала, даже не позвонив, и настроение его ухудшилось.

– И чем же конкретно ты планируешь теперь заниматься? – прищурившись, спросил Сиро.

– Уеду в Америку. А там снова куплю себе самолет.

– Вот оно что…

Теперь Сиро стало понятно, почему Симидзу работал как сумасшедший. Ему нужно было заработать денег на новый самолет. Сиро платил зарплату учителям в зависимости от объемов работы, и пользующийся популярностью у учеников Симидзу должен был получать приличные деньги каждый месяц. Пожалуй, его годовой доход почти в два раза превышал аналогичный доход служащего.

– Сиро-сан, я вам очень благодарен. Мне было очень хорошо работать у вас. Если бы не самолеты, я бы и не подумал от вас уходить.

– А ты уже наглел новое место работы?

– Да, конечно.

Симидзу уверенно кивнул, но Сиро посмотрел на него с сомнением. Может, он рассчитывает переехать в Америку, купить самолет и, рассекая в небе, найти подходящую для себя работу? Или он надеется найти работу, связанную с самолетами? Каким бы умным и замечательным ни был Симидзу, но, живя в Японии, невозможно найти работу в Америке.

Сиро с некоторым превосходством протянул правую руку для рукопожатия.

– Ну, будь здоров! Когда определишься с датой отъезда, дай знать.

Симидзу пожал руку Сиро и сказал:

– Я планирую уехать в начале следующего года. Я очень признателен вам за все. Непременно приезжайте потом ко мне в гости. А что, если вам самому попробовать взяться за штурвал? Вы точно потеряете голову.

Услышав это, Сиро улыбнулся. В ответ он только сказал Симидзу: «Держись!»

В голову Сиро беспорядочно лезли разные мысли, и он думал о том, что же ему предпринять в сложившейся ситуации.

Положение не было неразрешимым. Можно поспрашивать знакомых или дать объявление о вакансии и таким образом заново набрать персонал. При хороших условиях работы люди обязательно соберутся. И пусть не будет Симидзу, но энергичных и умных преподавателей отнюдь не мало.

Однако и пришедший человек, возможно, тоже покинет школу ради осуществления своей мечты. Сиро разжал пальцы и отпустил руку Симидзу.

23

Сиро замедлил шаг. Размытые воспоминания, которые прежде скрывались где-то в глубине сознания, неожиданно случайно всплыли на поверхность.

Лавка дешевых сладостей…

Во втором классе начальной школы в судьбе Симидзу возник планер, и он решил связать свою жизнь с самолетами. «А чем в те годы мечтал заниматься я?» Он наконец-то вспомнил.

Давно в детстве в одиночку Сиро как-то пошел пешком на станцию, веселясь по дороге.

В первых классах начальной школы, возвращаясь с учебы, он непременно заглядывал в дешевый магазинчик сладостей. Там он за пять-десять иен покупал леденцы или жевательную резинку. Он находил в дешевых сладостях вкладыши и коллекционировал их. Больше половины карманных денег, которые составляли несколько сотен иен в месяц, уходило на эти самые сладости.

Лавка дешевых сладостей была загадкой для маленького Сиро.

В глубине магазинчика, куда так любил захаживать Сиро, сидел довольно симпатичный хозяин в очках. Выглядел он молодо, лет на тридцать с небольшим. Не важно, были ли в магазине посетители или нет, он то и дело читал книгу и не выказывал никакого желания вести торговлю. С безжизненным видом он говорил Сиро, что временно занимается этой лавкой, а его настоящая работа – преподаватель в университете, и Сиро легко в это верил.

Когда ни зайди в эту лавку, покупателей в ней особо не было, и весь товар был очень дешевым. Маленький Сиро задавался вопросом, неужели в таком виде этот магазин может приносить прибыль? И еще, если рождаешься в семье владельца лавки дешевых сладостей, то, наверное, можно бесплатно брать все сладости, которые хочешь? Это был второй детский вопрос.

Как-то Сиро спросил об этом прямо в лоб хозяина лавки в очках.

Тот, вместо того чтобы ответить на вопрос, обратился к Сиро с предложением подменить его на рабочем месте, так как у него было срочное дело.

Хозяин хорошо помнил лицо Сиро, приходящего в магазин каждый день, и прекрасно знал, где живет этот мальчик. Поэтому он мог быть спокоен, когда попросил Сиро подменить его в лавке всего на полчаса. Сиро, не раздумывая, согласился. Он сидел на стуле в глубине магазинчика и мог обозревать его с такого ракурса, с какого никогда прежде не видел.

С того момента, как Сиро сел на стул хозяина, внутренний облик магазина вмиг изменился. Смена позиции с покупателя на продавца вызвала в Сиро сильное эмоциональное потрясение, товары ожили в его глазах, словно каждый из них вел свою жизнь. На улице засверкали яркие лучи летнего солнца. В магазине, где прежде было темно, все озарилось светом.

Через какое-то время в лавку зашел покупатель и остановился перед полкой с разными товарами. Сиро видел, как тот взял дорогой товар. Он про себя взмолился: «Купи! Купи!»

Словно услыхав его молитвы, покупатель принес товар на кассу и протянул деньги.

Всего за полчаса четверо покупателей, и сумма оставленных ими на кассе денег в итоге немного превысила две тысячи иен. Товары по пять-десять иен покупал только Сиро, другие же клиенты приобретали более дорогостоящие продукты. Интерес Сиро был сосредоточен исключительно на дешевых сладостях, и иного он не понимал. Но большую часть проданного им товара все-таки составили разные мелочи.

К тому времени, как хозяин закончил свои дела и вернулся в лавку, вопросы маленького Сиро просто растаяли. Он понял, что лавка дешевых сладостей вполне оправдывает себя в торговле, и что в момент продажи товара получаешь огромную радость и вовсе не думаешь о том, чтобы брать для себя бесплатно имеющиеся в лавке сладости.

Сиро поблагодарил хозяина и уже собирался уходить, когда тот остановил его:

– Это я должен тебя благодарить. Спасибо, что приглядел за магазином!

С этими словами он доверху наполнил карман Сиро сладостями.

Сиро все лето не мог забыть этот случай и думал, что, когда вырастет, тоже откроет такой же магазинчик. Он мечтал о своей лавке вплоть до окончания начальной школы.

Память Сиро вдруг воскресила эти детские воспоминания и отчетливый образ хозяина той самой лавки. Трамвай покачивался, и Сиро, уткнувшись лицом в стекло, смотрел на улицу, где уже стало темнеть, а перед мысленным взором возникал вид городка, в котором он жил в те детские годы.

Сиро переживал смешанные чувства.

Все изменилось в мгновение ока…

Враждебность, которую испытывал Сиро до встречи с Симидзу, разом рассеялась, сегодня им овладело какое-то другое чувство, которое сложно было определить. Настолько просто, что это даже обескураживало, в глазах Сиро Симидзу превратился из хитрого, непорядочного типа в хорошего парня. Возможно, это произошло из-за нахлынувших вдруг воспоминаний о лавке дешевых сладостей. Как бы то ни было, но у Сиро хватало сил только на то, чтобы забрать машину на стоянке.

На всякий случай нужно еще раз зайти к Миюки. Беседа с Симидзу прошла в неожиданном направлении. Может, как раз в это время Миюки как ни в чем не бывало вернулась домой.

Сиро был настроен весьма оптимистично.

Однако действительность оказалась не столь приятной, и по дороге домой Сиро, заглянув в семейный ресторанчик, был вынужден в одиночестве съесть свой ужин.

По сравнению с утром, когда Сиро заезжал к Миюки домой, там все оставалось без изменений. Разве что запах благовоний совершенно исчез, и от лучей заходящего солнца воздух в квартире немного прогрелся. Покинутая хозяином квартира была унылой, и постепенно исчезновение Миюки становилось ощутимой реальностью.

Когда Сиро вернулся домой и включил воду в ванной, раздался телефонный звонок.

В трубке послышался голос Сайто.

– Что-то случилось, Сайто?

Каждый раз, когда звонил телефон, Сиро надеялся, что это может быть Миюки.

– Да, пожалуй, ничего не случилось. По правде сказать, появилось кое-что, что я непременно должен донести до твоих ушей сегодня вечером…

Интонация Сайто не была серьезной, скорее она была радостной.

– Что же это?

– Это касается Кэйсукэ Китадзима.

– Кэйсукэ Китадзима… ты шутишь?

– Никаких шуток! Он нашелся. Более того, он согласился выступить в прямом эфире.

Трубка в руке Сиро задрожала.

– Это правда?

– В связи с этим содержание передачи будет несколько иным, чем мы прежде договаривались. Для тебя это было бы как снег на голову. Я решил, что должен предупредить тебя заранее, и поэтому звоню. Любезно с моей стороны, не так ли?

– Мне как-то не по себе…

– Брось, это же интересно! Прямой эфир с Китадзима будет анонсирован в утренней прессе. Это поднимет наш рейтинг! Я и сам не ожидал, что он на самом деле появится. Прошу тебя, Сиро. На тебя одна надежда. Для тебя это будет впервые, ты уж постарайся, не подведи. В понедельник утром за тобой заедет машина с телецентра, и ты, пожалуйста, сядь в нее. Встреча будет раньше, чем мы договаривались. Так что не проспи! Ну, увидимся в понедельник!

Сайто сказал все, что хотел сказать, и повесил трубку.

Разумеется, поисками Китадзима специально занимался отдельный персонал. Но в том, чтобы по срокам успеть к эфиру да еще и уговорить Китадзима принять в нем участие, была заслуга Сайто. Благодаря ему для Сиро все будет полной импровизацией без всяких заготовок. При мысли о том, что ему впервые предстоит выступить по телевидению в прямом эфире, Сиро становилось не по себе.

Лежа в кровати после ванны. Сиро мысленно рисовал себе лицо Китадзима, которого ему не доводилось видеть даже на фото. Странно, но, прежде чем заснуть, он долгое время держал в голове его отчетливый образ.

Сон был чутким, и во сне к Сиро несколько раз являлся Китадзима. Он выразительно открывал рот, но Сиро не слышал, что он говорит.

«Что ты пытаешься мне сказать?»

Обеспокоенный, Сиро встретил утро.