Прогулки по допетровской Москве

Никольская — улица знаний

А теперь настала пора познакомиться с главнейшими артериями Китай-города. Вот улица Никольская. Когда мы сегодня прогуливаемся по ней, любуясь витринами дорогих магазинов, трудно представить себе, что возраст этой улицы насчитывает семь столетий! Некогда здесь пролегала дорога, которая, начинаясь от Никольских ворот Кремля, уходила к Владимиру, Суздалю, Ростову Великому. В XIV в. возле этой «трассы» выстроили монастырь Николы Старого (Никольский греческий монастырь), память о котором до сих пор хранит улица. В народе монастырь получил прозвище Никола Большая Глава — за массивный купол главного храма. Именно близость Николы Старого побудила строителей ближайшей кремлевской башни укрепить над въездными воротами образ Николая Угодника — таким образом, и одна из красивейших башен Кремля, Никольская, тоже напоминает об этом исчезнувшем монастыре. А находился он на месте нынешнего дома под № 11.

В названии Никольского монастыря есть и слово «греческий» — с этим обстоятельством связана небезынтересная история. Дело в том, что еще в середине XVI в. одно из зданий монастыря было предоставлено для проживания монахам, прибывшим на Русь с горы Афон. С тех пор это стало традицией: гости из Греции всегда находили приют в Никольском монастыре. А когда в Москву доставили образ Иверской Богоматери, первые несколько дней, до торжественного водворения возле Воскресенских ворот, икона тоже «гостила» в Никольском монастыре. В память об этом событии, как символ духовной связи русского Православия с греческой Церковью, монастырь был навечно пожалован греческой монашеской общине. Уголок почитаемой на Руси «Афон-горы» находился на московской улице до тех пор, пока монастырь не был закрыт большевиками.

В старой Москве Никольская улица была своего рода центром просвещения. Здесь располагались учебные заведения, и эта традиция уходит корнями в далекий XVII а Именно тогда, в 1665 г, в здании, стоявшем на том участке, который ныне занимают дома № 7 и 9 по Никольской улице, открылась своего рода школа для подготовки подьячих. В те времена номерами домов Никольская улица, естественно, похвалиться не могла — москвичи, рассказывая друг другу о небывалом новшестве, говорили: «В Заиконоспасском монастыре, что на Никольском крестце, за Иконным рядом» (имелся в виду один из торговых рядов на Красной площади). Заиконоспасский монастырь, в обиходном названии которого смешались указание на тот самый Иконный ряд и официальное наименование — монастырь Всемилостивейшего Спаса, — был основан в 1600 г. Борисом Годуновым. Конечно, в ту далекую пору Никольская улица не была столь ровной — дома вдоль нее располагались куда более произвольно, по ломаной линии. Вот и Заиконоспасский монастырь, возникни он вдруг чудом из небытия, оказался бы не на том же самом месте, где на Никольской к тротуару подступают здания под № 7 и 9 в наши дни. Если наложить старый план города на современный, монастырь оказался бы во дворе этих строений. И сегодня там можно увидеть памятник допетровской эпохи — Спасский собор, центральный храм Заиконоспасского монастыря. Построенный в 1660–1661 гг., он, однако, был коренным образом перестроен в конце первого десятилетия XVIII в., и древние стены получили отделку во вкусе более позднего времени. Но все же собор сохранился. Уцелел и расположенный по соседству Учительский корпус — сердце старинной школы.

Среди преподавателей школы был известный просветитель Симеон Полоцкий. А через непродолжительное время (с 1687 г.) в помещении монастыря начала свое существование Эллино-греческая академия, первое учебное заведение в России, дававшее своим студентам образование, не уступавшее по уровню тому, что можно было получить в западно-европейских университетских городах. (Эллино-греческая академия, переименованная в Славяно-греко-латинскую, просуществовала на Никольской до 1814 г, когда ее преобразовали в Духовную академию и перевели в Сергиев Посад.) Основал академию ученик Симеона Полоцкого, богослов и поэт Сильвестр Медведев.

Кроме уже упоминавшейся школы, базисом для формирования Эллино-греческой академии послужило и еще одно существовавшее на Никольской улице учебное заведение, ученики и преподаватели которого пришли в новую академию. То была школа, которую два брата по прозвищу Лихуды основали в 1680 г. в располагавшемся по другую сторону улицы Богоявленском мужском монастыре. И сегодня под № 2–6 по соединяющему Никольскую с соседней Ильинкой Богоявленскому проезду возвышается центральный Богоявленский собор этого монастыря, заложенного еще в конце XIII в. великим князем Московским Даниилом Александровичем. В те времена монастырь стоял возле проезжей дороги, которая вела вдоль границы посада к Москворецкому мосту. Улица, которую мы и сегодня знаем как Богоявленскую, сформировалась позже — первое летописное упоминание о ней датировано 1468 г.

Кроме этого собора, созданного во время реконструкции монастыря в XVII в. и, по московским меркам, достаточно долго строившегося (с 1624 по 1696 г.), из архитектурного комплекса Богоявленского монастыря сохранились возведенные тогда же палаты настоятеля и «братский корпус». В нем размещались монашеские кельи. Естественно (хотя это и не радует любителей старины), что в послереволюционное время эти здания были изнутри переделаны под гражданские учреждения.

Торговали на Никольской книгами… А началась эта традиция еще в 1553 г., когда Иван IV дал московскому дьяку Ивану Федорову денег на постройку «друкарни» (то есть типографии, от немецкого слова «druker», означавшего «давить» — намек на технологию книгопечатания). Следует отмстить, что, вопреки распространенному представлению, Иван Федоров не был первым, кто познакомил москвичей с печатным словом. Еще в XV а некто Варфоломей Готан из Любека добился аудиенции у Ивана III и получил разрешение на устройство в Москве типографии. Иван III прекрасно понимал, какое важное значение имеет книгопечатание, и вскоре Готан уже подыскивал помещение для своего предприятия. Но профессиональные переписчики книг, не хуже великого князя понимавшие, какой популярностью станут пользоваться печатные книги, какими будут масштабы ид производства, не пожелали терпеть конкурента. По городу пустили слух, что «немчин» промышляет колдовством и собирается кощунственно осквернять в своей «друкарне» тексты Священного писания, безбожно «тиская» их. Плохо представлявшие себе, как именно собирается «тискать» Библию Готан, горожане разъярились, уничтожили привезенное им оборудование, а самого незадачливого просветителя утопили в реке Москве.

Тем не менее идея введения книгопечатания продолжала привлекать московских правителей. В 1555–1557 гг. в Москве работала небольшая «друкарня», организованная по повелению Ивана Грозного. В документах того времени упоминается некто Маруша Нефедьев, руководивший этой мастерской. Известно также, что к этому начинанию привлекались иностранные специалисты: так, по просьбе Ивана IV датский король прислал к русскому царю печатника Ганса Миссонгейма. Однако деятельность Миссонгейма и Нефедова не оставила сколько-нибудь заметных следов в истории русского книгопечатания.

Иван Федоров (Иван Федорович Москвитин), когда обратился к царю с предложением устроить типографию, уже пользовался в Москве некоторой известностью как «на все руки мастер»: он был первоклассным переплетчиком, прекрасным столяром, резчиком по дереву и даже умел отливать пушки. К царю он пришел не с пустыми руками, а принес образцы металлических букв, которые сам отлил из свинца, и пробный оттиск. Иван Грозный распорядился приступить к постройке на Никольской улице Печатного двора и даже выделил своему талантливому тезке денег на изготовление оборудования. Но, как оказалось, постройка требовала больше средств, чем было запланировано. А времена настали беспокойные: началась война с Астраханским ханством, за ней последовала другая, с Ливонией. Финансирование строительства Печатного двора становилось все более скудным, и дело шло медленно. Но вот в 1563 г. на Никольской появилось небольшое бревенчатое здание с крохотными слюдяными окошками. Иван Федоров сам любовно украсил его наличники затейливой резьбой. За годы строительства первопечатник сумел найти себе единомышленника — Петра Тимофеевича Мстиславца (то есть выходца из города Мстиславля, в нынешней Белоруссии). Вдвоем они собрали печатный станок, изготовили значительное количество свинцовых литер (металлических букв) и предъявили царю несколько пробных листов.

Работа умельцев была одобрена, и в том же 1563 г. по царскому распоряжению Иван Федоров приступил к изданию первой книги — «Деяния апостолов». С точки зрения современников, тираж выглядел великолепно: напечатанные на хорошей бумаге книги были украшены киноварными миниатюрами. Вызывали восхищение одинаковые буквы и ровные, как по линеечке, строки. На радостях никто не придал особого значения тому, что промежутки между словами были разной величины, а кое-где несколько слов и вовсе сливались в одно.

После такого блистательного начала последовал, говоря современным языком, госзаказ. В 1565 г. Федоров печатает богослужебную книгу «Часовник». Иван Грозный, заботясь о просвещении страны, указал Федорову и Мстиславцу «спущать книги на всю русскую землю верные, по легкой цене».

Книги Ивана Федорова пользовались возрастающим спросом. Привлекала и «легкая цена», и то, что они были лишены главного недостатка рукописных книг — неточностей, возникавших при переписке. Однако нововведение пришлось по душе далеко не всем. Как вы знаете, изготовление рукописных книг было очень прибыльным бизнесом, и терпеть конкурента переписчики не желали. С самого начала деятельности типографии Федорова по городу начали циркулировать уже проверенные слухи о колдовстве. Некоторое время враги первопечатника, памятуя о покровительстве, которое оказывал Ивану Федорову царь, ограничивались этой клеветой. Но в 1568 г., воспользовавшись тем, что царь покинул Москву, натравили на «чернокнижников» толпу погромщиков. Как известно, Иван Федоров и Петр Мстиславец не только сумели спастись, но и унесли важнейшие детали типографского оборудования. Впоследствии этот инструментарий был успешно применен Иваном Федоровым при обустройстве типографий в Литве и Западной Украине.

Вернувшийся в Москву Иван IV был немедленно извещен о случившемся и пришел в ярость. Особо усердные погромщики были сурово наказаны, и в том же 1568 г. типография, уже без Федорова, заработала снова. Однако во время пожара 1571 г. типография на Никольской сгорела дотла, и восстанавливать ее уже не стали. В 1577 г. была организована небольшая типография в Александровской слободе, и печатные книги в столицу стали ввозить оттуда.

Древний Печатный двор, стоявший на месте нынешнего владения № 15 по Никольской улице, не исчез бесследно. Во дворе дома, который сейчас поит на этом месте — построенного в 1814 г. нарядного готического здания Синодальной типографии — стоит датируемая 1679 г. Правильная палата. В этом помещении, говоря современным языком, производили корректорскую правку приготовленных к печати текстов. Здесь в должности «справщика» (редактора) работал некоторое время и Сильвестр Медведев.

К сожалению, вид здания Правильной палаты позволяет составить лишь приблизительное представление о гражданской архитектуре допетровского периода: дело в том, что в 1874 г. оно подверглось реставрации, в ходе которой основное внимание уделялось не сохранению исторического своеобразия памятника, а прочности строения. Тем не менее Правильная палата продолжает оставаться интересным памятником московской старины. Кстати, для того чтобы ознакомиться с ее внешним видом, не нужно заходить во двор Синодальной типографии — палату можно неплохо рассмотреть с Театральной площади.

Такова история наиболее «интеллектуальной» улицы средневековой Москвы Приятно сознавать, что древние стены ее бесценных исторических памятников уцелели до наших дней. Сейчас мы с вами познакомились с теми из них, которые относятся к истории русского просвещения. А ведь на Никольской, несмотря на то что в ее застройке преобладают здания XIX–XX вв., есть И другие «свидетели» допетровской эпохи. Например, воздвигнутая в 1647 г. церковь Успения, стоящая в глубине застройки чуть дальше поворота в Богояаленский проезд (если считать от начала Никольской улицы). Она — память о тех временах, когда вдоль Никольской стояли усадьбы знати, охотно селившейся в этом престижном районе Китай-города с XVI в. Этот храм, сумей он заговорить, рассказал бы о том, как в 1612 г. по Никольской бежали изгнанные из Кремля польские интервенты… Преследуемые русским войском, они спешили пробежать отрезок от Никольских ворот Кремля до Никольских ворот Китай-города: в 1534–1535 гг. его стена пересекла восточный конец улицы (там, где в наши дни находится открытый проход на Лубянскую площадь).

Церковь Успения, и сейчас открытая для богослужений, строилась в два этапа.

Еще в XVI в. здесь, напротив Печатного двора, располагался небольшой монастырь Святых Жен-Мироносиц. Известный боярин Михаил Михайлович Салтыков, немало сделавший для украшения Никольской улицы, на свои средства в 1634 г. построил деревянный придел к этому храму — ту самую церковь Успения Пресвятой Богородицы. К 1647 г. церковь обрела окончательный вид, когда на месте деревянного храма Жен-Мироносиц попечением М. М. Салтыкова был воздвигнут каменный и рядом с ним уже самостоятельная церковь Успения Божьей Матери, также построенная из камня. Церковь Жен-Мироносиц была приходской для Печатного двора, и в ней происходило освящение рукописей, прежде чем их отдавали на печатный станок. При разделении владения между братьями Салтыковыми возникла вторая домовая церковь в честь Спаса Нерукотворного Образа.

Вообще же, в те времена знатнейшие и богатейшие люди жили на Никольской улице. Дома князей Юрия Хворостинина и Федора Волхонского стояли напротив Заиконоспасского монастыря, а князей Буйносово-Ростовских — подле Никольского греческого монастыря. Бояре Салтыковы, Шереметьевы, князья Воротынские, Хованские, Трубецкие — все они жили здесь и вносили свой вклад в процветание улицы. Небывалое дело — на Никольской уже в то время было что-то вроде тротуара: бревенчатый настил с дощатым покрытием. Стоит вспомнить, что таких улиц было всего две-три на весь город — и мы увидим, как же на самом деле богата и многолюдна была Никольская.

Говоря о церквях на Никольской улице, мы должны были бы начать с одного из самых любимых горожанами храмов — Казанского собора, расположенного в самом начале Никольской у Красной площади. Ну что ж, взглянем на него сейчас попристальнее: после восстановления он сияет, как дивная жемчужина архитектуры, доставшаяся нам в наследство о глубокой древности. Первое упоминание о нем относится к 1625 году, когда на средства князя Дмитрия Михайловича Пожарского, как мы помним, была возведена деревянная церковь, но во всей своей красе собор засиял в 1636 году — именно тогда был построен и освящен каменный храм. Царь Михаил Федорович выделил кирпич на строительство собора от строившегося дворца в Кремле, и 15 октября 1636 г. церковь была освящена патриархом Иосифом. Свое название собор, выстроенный в честь победы над поляками в 1612 г., получил от знаменитой и почитаемой Казанской Иконы Божьей Матери, с которой связано немало легенд. Согласно истории, в 1579 г. после опустошительного пожара в Казани девятилетней девочке, Матроне Онучиной, во сне явилась Богородица и велела откопать ее икону на пепелище. В указанном месте действительно обнаружилась нетронутая огнем икона. В память об этом чуде был построен Богородицкий девичий монастырь. Икона и после своего спасения не раз являла чудеса исцеления верующих, и, по легенде, свиток иконы, переданный войскам князя Пожарского по приказу патриарха Ермогена, помог защитникам Москвы в 1612 г. освободить Китай-город, а спустя два дня и Кремль от польских захватчиков.

Икона-заступница после победы поселилась в церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, на Лубянке, а после строительства Казанского собора была перенесена туда. Неудивительно, что этот почитаемый образ привлек к храму искреннюю любовь верующих. Кстати, до сих пор существует предание, что икона находится не в самом храме, а на кресте колокольни.

Так как икона Казанской Божьей Матери считалась заступницей новой царской династии, то собор пользовался богатым покровительством царской семьи и знати, не скупившихся на пожертвования, занимал видное место среди церквей Москвы, и его настоятель всегда пользовался большим авторитетом в среде московского духовенства.

Велика роль Никольской как улицы просвещения, прекрасны ее церкви, но, говоря об этой ближайшей к Кремлю улице, нельзя не вспомнить и о торговой ее роли. О привечавшихся на Никольской улице греках мы уже говорили. Но и другим иностранцам здесь всегда были рады. На Никольской располагался Испанский двор, а справа от Печатного двора, в доме «немчина» Белоборода, — немецкий Посольский двор. Конечно же, иностранных гостей привлекала не только и не столько красота улицы, но и лавки. После пожара в 1596 г. вместо сгоревших деревянных рядов отстроили новые каменные, и торговля расцвела с новой силой. На Никольской и в переулках располагались Седельный, Котельный, Железный, Коробейный и Серебряный ряды. Напротив Никольского греческого монастыря торговали тульскими самоварами и принадлежностями к ним. В переулках, ведущих к Ильинской улице, процветала мануфактурная торговля.

Однако основную славу Никольская улицы составляли церковные книги и иконы — нередко за это ее называли «священной улицей». Самый большой в Китай-городе, а значит, и во всей Москве Иконный ряд располагался здесь, протянувшись от Богоявленского переулка до Печатного двора. Тут торговали и готовыми иконами, и писали на заказ. Очень интересно, что иконы в Москве никогда не продавали за деньги — это считалось святотатством, — а только «выменивали», торговаться же о цене было не принято и даже кощунственно. Любая цена считалась «божеской». «Обмен» этот продолжался до 1681 г., когда власти издали указ, запретивший Иконный ряд — открытая и публичная торговля иконами стала казаться слишком неприличной. С тех пор иконы можно было приобрести только на Печатном дворе, где для этих целей построили несколько лавок.

Заканчивая разговор о Никольской улице, нельзя не упомянуть, что в старину здесь, у Воскресенских ворот, между Никольской улицей и стеной Китай-города располагался Земский двор — место, знакомое каждому москвичу и гостю столицы. Современные учреждения могут только позавидовать разносторонности Земского приказа. В здании, на месте которого сейчас стоит Исторический музей, прежде располагалось городское судилище, канцелярии, служащие его занимались сбором налогов, поддержанием порядка и спокойствия в городе, борьбой с пожарами и даже мощением дорог.

На этом мы попрощаемся с Никольской улицей, одной из самых красивых и оживленных в нашей столице, и познакомимся с другими, не менее интересными местами Китай-города.