Проигравший платит дважды (СИ)

Денис примчался домой и заперся в своей комнате. Что с ним произошло, если он позволил себе надрачивать и сам получал удовольствие от чужого горячего члена в руке? По телу до сих пор гуляли какие-то мурашки, настырно топча маленькими ножками, вызывая озноб. От воспоминаний о сценке в душе ладошки потели, а в паху нещадно дёргало. Юноша попытался взять себя в руки. Он - не гей. Раздрай, царивший в эмоциях, усилился. Руська – сволочь. Это всё из-за него. И не важно, что он сам вошёл к нему под пьянящий водопад. Нельзя быть таким манящим и соблазнительным. Это против мужской природы. Он постарается всё это забыть и вышвырнет из своей головы всю дурь.

Чтобы хоть как-нибудь успокоиться, юноша взял в руки карандаш и нервно завозил им по бумаге. Сейчас он нарисует машину, а может дерево, или какую-нибудь хрень, лишь бы отключиться от всей этой истории. Через минут пять Дениска уставился на лист. Из под карандаша вырисовалось его тайное желание – член, огромный, на весь лист. Юноша стукнул в негодовании кулаком по столу, смял листок и зашвырнул его в мусорницу. «Ничего, - думал он, с силой врезаясь костяшками себе в колено, - сдам ЕГЭ и уеду в Москву, подальше от этих нахальных глаз, и стану чемпионом». Вот такую великую цель ставил перед собой Денис Константинов, которому на последнем звонке была поручена честь пронести первоклашку с колокольчиком в руке. Он – спортсмен, гордость школы, отличник, активист и просто хороший парень, заставляющий сохнуть по нему кучу девчонок.

Через неделю куча девчонок в форменной одежде, белых фартучках и бантах, взирала на олимпийскую надежду всех времён и народов в строгом костюме, схватившего в охапку крохотную девчушку и посадившего её себе на плечо. Колокольчик звонко оповещал об окончании учёбы. Долгие годы оказались позади и уже не казались такими бесконечными. У многих заблестели глаза, особо сентиментальные шмыгали носами и утирались платочками. Денис прошёл круг и опустил малышку на ступеньку. Вот и всё. Школьные годы утекли навсегда. Он будет их вспоминать.

На крыльце стояло руководство школы. Всеобщий любимец, безупречный завуч толкал торжественную речь. Руслан впитывал его слова каждой клеточкой тела. Ему казалось, что мягкий баритон звучит только для него. Жёсткий воротник парадной рубашки давил на шею, галстук придавал торжественный вид, солнце палило так, что чуть ли не плавился асфальт. В толпе растроганных родителей стояла мама и отчим. Недалеко от них Ромео показывал большой палец и улыбался. Руся дал своё согласие ехать с ним в Москву. Только об этом пока никто не знал. Да и истинную причину вряд ли кто-нибудь и когда-нибудь узнает. Руся замечтался и не сразу услышал шёпот Наташки прямо ему в ухо:

- Завуч увольняется.

- Что? – до Руслана не сразу дошёл смысл сказанных ему слов.

- Михал Михалыч подал сегодня заявление на увольнение. Все об этом говорят.

У Руси задрожали колени, мысли заскакали как бешеные кони. Зачем? Почему? Что будет дальше? Он беспомощно посмотрел в сторону Ромео. Интересно, а он знает?

Рома в это время довольно сжимал в кармане брюк ключи от московской квартиры. Щедрый дядя подарил ему свою жилплощадь, обещая при этом улететь в неизвестном направлении. Ну, что ж, жизнь налаживается, Руслан будет рядом и всё у них получится. Уж этот шанс он ни за что не упустит. Руся только его, и никто не сможет вырвать из рук это счастье.

========== Глава 10 ==========

- А теперь фотографироваться!

Под призывный возглас фотографа класс стал дружно выстраиваться на ступеньках школьного крыльца, перила которого были украшены разноцветными воздушными шариками. Из колонок, выставленных на улицу, гремела музыка. Девицы поправляли ослепительно белоснежные банты, прихорашиваясь, и одёргивали юбки и фартучки. Впрочем, им это мало помогало. У всех, как на подбор, юбчонки были непозволительно короткие и еле прикрывали откормленные попы, выставляя напоказ длинные ноги в гольфах. Парням было смешно – эдакие давно переросшие первый класс особы с округлыми формами и с обильной косметикой на лице. Девушки вдруг оживились ещё больше и активно замахали руками:

- Михал Михалыч, идите к нам!

Выпускники призывно зашумели, зазывая завуча к себе. Физик ломаться не стал, пружинисто и бодро взбежал по лестнице к последнему ряду и втиснулся между Русей и Наташкой. «Школьные годы, чудесные», - чуть ли не под ухом надрывался хор детскими голосами.

- Вы уезжаете? – тихо шепнул юноша.

- Да, на родину,- еле слышно ответил Михаил, его жаркая ладонь легла Русе на поясницу. Парень вздрогнул, удовольствие от прикосновения этой руки прошило тело с головы до пяток. - Сразу после выпускного. Не думай об этом. Главное, это экзамены.

- Улыбайтесь!

Руська выдавил из себя вымученную улыбку. Как об этом не думать? Всё происходит не так, как надо, глупо, бестолково, он летит в какую-то пропасть, не в силах что-либо изменить.

- Ты правильно поступил, - не разжимая губ, быстро проговорил завуч. – Уезжай отсюда. Всё. Жду тебя на экзаменах.

Руся стоял одиноким столбом на ступеньке, не замечая, как расходятся одноклассники, прощаясь с ним, рассеяно отвечал невпопад стандартным «пока», теребил красную широкую ленту, перекинутую через плечо, с надписью «Выпускник – 2011», и наблюдал стеклянным остановившимся взглядом как пустеет школьный двор. Значит, по мнению Михал Михалыча, он правильно поступил. Уедет с Ромой, а завуч в родную Германию, не жалея ни о чём - он не нуждается ни в ком, самодостаточен и рационален, расчётлив и независим. А сам Руська – главный кретин из кретинов - до последнего надеялся, что Михаэль питает к нему хоть немного чувств, что есть какая-то привязанность. Кто-то толкнул его в плечо, сильно и жёстко, он чуть не потерял равновесие, пошатнувшись. Юноша поднял глаза. Дениска, мрачный и красный как рак, то ли от жары, то ли от странной и непонятной злобы, терзавшей его, стоял перед своим другом, засунув руки в карманы.

- Ты… - он качнулся немного вперёд, угрожающе, словно хотел спихнуть Руську с крыльца, - не путайся у меня под ногами.

- Денис, ты что? – Руська непонимающе уставился на друга. – С тобой всё в порядке?

- Отвали.

Денис спрыгнул с крыльца и побежал прямо по газону, пересекая школьный двор.

- Денис!

Нужно его обязательно догнать. Ну, почему Денис такой упрямый?

- Да стой же ты!

Руки с размаху ударились в спину впереди бегущего, Дениска упал и быстро отполз в сторону.

- Я сказал, отвали! Видеть тебя не могу! – яростно кричал юноша, его взгляд метался, пылая и не желая встречаться с Русиным.

- Дениска, ты всё неправильно понял, я не хотел…

- Уйди!

Да что же это такое? Проклятые глазищи смотрят на Дениса, парализуют, от них не убежать. Резкая подсечка ногой, и Руська свалился рядом, вскрикивая от подлого удара. Теперь сжать с силой запястья, навалиться сверху, вдавливая в землю, и выплюнуть всё, что накопилось за эту неделю, в лицо мерзкой твари: злость, отчаянье, безысходность.

- Сука ты. Ненавижу. И не ходи за мной.

- Хорошо, - легко согласился Руся, ещё больше выбешивая своим спокойным послушанием, - не буду.

- И забудь, что было в душе. - Ах, ты, бля! Организм снова подвёл своего владельца. В паху всё налилось свинцом и скрутило до потемнения в глазах. Дениска с раздражением ткнул кулаком Русе в бок. – Вали отсюда.

- Слезь с меня и я уйду, - выдохнул, сморщившись, Руслан. Тычок был весьма ощутим и болезнен.

Константинов сполз со своей жертвы, встал и отряхнул колени, заправив полы рубашки в брюки, которые на месте ширинки внушительно оттопыривались.

- Ого! – не удержавшись, воскликнул Руся.

- Пошёл вон, - для острастки Дениска пнул его несильно носком туфли. – Это «ого» к тебе не относится.

- Дурак ты, Константинов, и не лечишься. – Руся сел, потирая бок.

Парень отвернулся от него и быстро ретировался с территории выяснения отношений. Руся поднялся, привёл себя в порядок и поплёлся к своему дому, размышляя над поведением Дениса. Очень похоже, что вместо друга он теперь приобрёл врага, который в своих желаниях винит лишь только его одного и не может ему простить своего нетрадиционного влечения. Вот ты, Руська, и попал в переплёт.Именно этого сейчас только и не хватало для полного «счастья».

Дома бабуля уже накрыла на стол в честь знаменательного события в жизни своего внука. Тот вышел на финишную прямую, вплотную подобравшись к главным экзаменам в своей жизни. Дружная семья Смирновых расположилась в кухне, Дима налил в бокалы заранее купленное для такого торжественного случая вино и поднял тост:

- Давайте пожелаем Руслану поступить в высшее учебное заведение! – наигранно бодро и весело обнародовал своё пожелание Митя. Честно говоря, мужчина кривил душой и в её глубине всё так же сомневался, что это возможно.

Фужеры звякнули хрусталём, стукаясь стенками. Все разом пригубили напиток.

– Куда поступать будешь? Может поделишься с нами своими планами? – любопытный отчим решил продолжить застольную беседу, накладывая себе в тарелку салатик.

- На иняз, - коротко ответил Руслан, решив вдруг в одну секунду, что не стоит скрывать своё решение от близких, всё равно рано или поздно придётся поставить их в известность; он допил вино и пристроил бокал на стол. – В московский.

- Что??? – глаза отчима округлились. – Ты в своём уме? В наш бы пробился.

- Я уеду в Москву, - не терпящим возражения тоном заявил Руся.

Вмиг возникла тишина в кухонном пространстве, все замолкли, переваривая в растерянности услышанное. Ирина не знала что и думать. Её Руська, маленький и бестолковый, покинет этот дом?

- Никуда ты не поедешь, - авторитетно провозгласила Антонина Петровна, учуяв, куда ветер дует. – Таких в Москве знаешь сколько? Столица не резиновая.

- Поеду! – Руся повысил голос. – Получу диплом и поеду.

- На какие, спрашивается, шиши? – язвительно поджала губы бабуся.

- Первое время мне помогут, - Руська, вскинув голову, вызывающе смотрел на бабулю. – Меня пригласил в Москву один человек.

- Кто? Этот извращенец? – не удержалась Антонина от непродуманных слов, которые как на грех вырвались сами собой.

- Нет. И почему ты меня обманула?! – юноша сорвался и закричал, разбудив Мишеньку. – Он увольняется!

- Тихо! – громовым голосом рявкнул Дима. Он решил, что пора напомнить о своём присутствии в этом доме. – Объясните мне, в чём дело.

- Руську совратил завуч, - не задумываясь о последствиях, брякнула Оксанка. Она, как и все Смирновы, была для девушки на редкость прямолинейна и почти не задумывалась перед тем, как что-либо сказать.

Гнетущая тишина зазвенела в воздухе. На пороге кухни возникла Ирина с плачущим Мишенькой на руках.

- К-к-как? – побелевшими губами прошептала мамуля.

- А вот так. Педик он, - припечатала презрительно дочка. – И Руську педиком решил сделать.

- Дура! – заорал Руслан, подскакивая и сжимая кулаки.

- Та-а-ак, - протянул Дима голосом, от которого стало страшно не только одному Руське. – Убью мерзавца.

- Только попробуй, - пересилив свой страх, уставился на отчима Руслан.

- Паршивец, ты как со взрослыми разговариваешь? - твёрдая карающая рука Дмитрия схватила пасынка за плечо и поволокла в коридор, второй рукой мужчина вытаскивал ремень из своих брюк. – Давно это надо было сделать, а я всё жалел тебя.

- Митя! – мама метнулась, было, за мужчинами в коридор.

- Сядь, - Антонина удержала свою дочь от необдуманного поступка. – Пусть твой покажет, кто здесь главный.

Дмитрий уже замахнулся, чтобы привести свой приговор в исполнение, и вдруг с грохотом полетел на пол, врезавшись рёбрами в обувную полку. Искры брызнули из глаз. От шока он вытаращился на Руську и шевелил беззвучно губами. Этого не может быть! Дима подскочил. Сейчас он врежет нахальному щенку.

Второй бросок Руся предусмотрительно провёл в сторону двери, которая была оббита дерматином и смягчила удар. Всё же в его планы не входило калечить отчима, который с упорством идиота поднялся и снова бросился вперёд, дабы постараться с третьей попытки показать своё превосходство. Руся покачал головой и отчим улетел в открытую ванную, приземлившись там на холодный кафельный пол между раковиной и стиральной машиной. Оксанка завизжала так, что чуть не лопнули перепонки. Да, сила женщин в их голосе.

- Я взрослый, - сделал важное заявление перед всем семейным составом Руслан. – И я поеду в Москву. Ясно?

- Вон! – единственный, кто ещё здесь сохранил способность говорить, была твердокаменная Антонина. – Ты мне не внук. – Её рука указала на входную дверь.

- Отлично, - Руся засунул ноги в туфли, подошёл к маме и посмотрел на братика, который вытаращил на него свои глазёнки и затих, запихав кулачок в рот. – Держись, Мишка. У тебя ещё всё впереди.

Юноша прошёл мимо отчима, который с кряхтением вытаскивал своё тело из объятий стиральной машины, зашёл в комнату, чтобы забрать ученическую сумку, и покинул бабулину квартиру, хлопнув дверью, ни капли не сожалея о том, что он сейчас делает. Куда он пойдёт? К Ромео. Раз уж они решили жить вместе, то ничего страшного не произойдёт, если это случится немного раньше. Всё. Пора уже жить своим умом и своими силами и строить свою жизнь не по чьей-либо указке. Он вырос.

Руслан вышел на улицу, пнул напоследок подъездное крылечко и направил свои стопы в сторону остановки, бормоча себе под нос слова о том, что бессердечные родственники ещё пожалеют, что сделали. Они ещё приползут и будут на коленях уговаривать его вернуться. А он гордо откажется от заманчивого предложения. Руська так до конца и не верил, что от него могут отвернуться родные ему люди только от того, что он не такой, каким должен быть по общепринятым понятиям. Да и чем, собственно, он отличается от тех, кто идёт сейчас по мостовой? Абсолютно ничем. Так получается, что знание о его личной жизни позволяет ткнуть в его сторону пальцем и заклеймить как преступника? Абсурд. Руська вздохнул печально, садясь в маршрутку. Он такой же как и все. И он докажет это жалким обывателям.

========== Глава 11 ==========

Ромео совершал ослепительное по своей красоте дефиле по многолюдной улице, заставляя оборачиваться ему вслед разнокалиберных особей женского пола различного возраста, начиная с подросткового и заканчивая пенсионным. К таким пристальным взглядам он был привычен и скорее всего удивился бы, если их не было. В лёгкой стильной рубашке с короткими рукавами, что эффектно открывали его красивые руки, с шёлковым платком на шее и в свободных хлопковых штанах он смахивал на заезжую звезду телеэкрана. Молодой человек завернул за угол и внезапно принял удар местного значения – в него кто-то с разбегу врезался. Несмотря на всё своё природное изящество и обманчивую хрупкость, Рома твёрдо стоял на ногах и был крепко сложен. Обхватив того, кто впечатался в его грудь, он устоял на месте, придерживая оглушённого резвого бегуна на длинную дистанцию. Скорость забега тот развил приличную и, видимо, не успел притормозить. Слегка отодвинув пойманного, Рома решил рассмотреть того, кто попался в его сети. Это был темноволосый юноша с упрямым взором глубоких серых глаз, почти как у Ромы, чуть вздёрнутым носом, не менее упрямым тяжёлым подбородком, на котором проступала еле заметная рыжеватая щетина, и широкими скулами. «Симпатичен, - мелькнула мысль, а руки провели по рельефным бицепсам, – и сильный», - логично пришёл вывод, завершив умозаключение о том, кто тяжело пыхтел сейчас, задыхаясь после изнурительного марафона.

- Куда-то торопишься? – отпускать свой улов Ромео не торопился. Он покосился на сбитую с плеча ленту выпускника и аккуратно её поправил. Кажется, точно такие же он видел только что на последнем звонке у Руслана.

Парень в руках дёрнулся, и резко дунул себе на порозовевший нос в мелких бусинках пота, пытаясь убрать таким образом упавшую на лоб каштановую густую чёлку.

- Может, и тороплюсь. Пусти, - слишком резко и грубо ответил пленённый.

- Тебе не кажется, что нужно извиниться? Налетаешь из-за угла, чуть не сбил меня с ног. – Рома мягким движением убрал наверх мешающую парнишке чёлку.

- Извини, - недовольно буркнул незнакомец. Он был явно не в духе. – Я не хотел.

Рома разжал руки, отпуская неприветливого юношу.

- Тебе не помешало бы обучиться хорошим манерам, - ехидно заметил он.

- Не вижу в том необходимости, - огрызнулся мальчишка.

- Ну-ну, - Рома весело посмотрел в сердитые глаза и остановил взгляд на недовольно сведённых бровях. Надутая физиономия наглеца его забавляла: в своём гневе тот был чертовски хорош. – Похоже, что ты даже не знаешь, что это такое. Пили уж отсюда, пока я не начал обучение.

- Придурок, - тихо прошептал парень, отступая.

- Ай, как нехорошо, - Ромео схватил нахала за руку и молниеносно заломил её за спину. – Придётся тебе повторно извиняться.

Парень ловко вывернулся и попытался ударить с ноги. Рома отклонился с быстротой ветра, поймал мелькнувшую перед своим носом ногу буквально в паре сантиметрах и послал её хозяина в свободный полёт. Юноша упал на пятую точку, подскочил как резко выстрелившая пружина и встал в стойку, поманив к себе указательным пальцем. Воинственный незнакомец был настроен на драку. Вот идиот! Ромка профессионально поставленным ударом в челюсть вырубил самонадеянного человечка, затем поправил свой шейный платок и присел на корточки перед нокаутированным. Тот распахнул глаза и потряс головой.

- Живой? – ухмыльнулся Рома прямо в лицо побеждённому.

- Живой, - парень сел. Злость его куда-то испарилась и он несмело улыбнулся. – Меня в первый раз так побили. Никогда не бывал в нокауте.

- Ну, и как ощущения?

- Как заново родился.

- Тогда вставай, боец, - скомандовал Ромео, плавно поднялся и протянул изящным движением руку помощи, - прошу! Тебя как зовут?

- Денис, - принимая услугу от поразившего его до глубины души молодого человека, ответил Дениска.

- А меня Роман. Может, продолжим наше знакомство в более приличном месте, а не в подворотне?

- Давай, - согласился с дельным предложением Денис. - Может, немного пива? У меня вообще-то сегодня последний звонок.

- Это точно нужно отметить. Пошли, я знаю здесь одно приличное место, около кинотеатра в парке.

- «Охотник»? – со знанием дела поддержал инициативу своего нового знакомого виновник намечающегося торжества. – Пошли.

Денис стянул с себя надоевшую ленту и засунул её в карман, заодно проверив там на ощупь имеющуюся наличность.

- Я готов.

И новоявленные друзья и собутыльники зашагали к парку отмечать примечательное знакомство.

Руся ехал в маршрутке и решал задачу, как он заявится к Ромео. Предстояло ещё увидеться с Михал Михалычем. С Руськиной стороны это, конечно, полное свинство - влезать сейчас в их семью. Всё-таки он погорячился.

Юноша вышел из маршрутки, резко изменив свой намеченный путь, и медленно двинулся по центральной улице, раздумывая, как же ему поступить.

- Руська! – знакомые узкие ладошки закрыли ему глаза. – Ты что такой грустный? Такой праздник! Я вот точно не буду грустить в свой последний звонок.

Настроение сразу же поползло вверх. Машенькин голос всегда на Русю действовал чрезвычайно положительно.

- Я с родаками поссорился, - поделился своей печалью Руслан, - и ушёл из дома в неизвестность.

- Совсем? Или понарошку?

Наверное, было бы лучше, если случилось бы всё это понарошку. Но всё было слишком реально, и бабуля, указывающая на дверь, до сих пор стояла перед глазами.

- Совсем, - тяжко выговорил Руся. – И ещё я отчима побил, - он ужаснулся самому себе. Получается, что теперь ко всему прочему он – хулиган. - Меня теперь никогда не простят.

- Слушай, пошли ко мне, - предложила добросердечная подруга. – Отец у меня сейчас в командировке, мы с мамой одни. А потом что-нибудь придумаем. Может, со своими помиришься.

Машенькина мама была женщиной понимающей, современной и продвинутой в своём роде: практика психолога позволяла быть в курсе проблем молодёжи. Выслушав упрощённый вариант истории, как Русю не захотели отпустить в Москву, она сразу же почувствовала подвох. Из-за этого из дома не выгоняют.

- А теперь, пожалуйста, полную версию, - строго глядя на Руслана, потребовала она как следователь на допросе.

Руська беспомощно посмотрел на Машу.

- Мам, понимаешь, - Машенька на миг запнулась, - Руську в Москву пригласил его друг.

- Ну, и в чём проблема?

Девушка замялась, не зная, как всё объяснить мамуле. Руся вдруг решил, что если помирать, так с музыкой, и честно ответил, всё-таки утаив часть правды:

- Это мой парень. Мы любим друг друга.

Елена Викторовна (а так звали Машину маму), сняла с переносицы очки в тонкой оправе, подышала на них, протёрла платочком и водрузила обратно на нос. Затем пристально стала изучать Руслана, словно увидела впервые. Руся поёжился под таким взглядом.

- Собственно, я подозревала, - задумчиво, только для себя, произнесла Елена.

- Чего? – Руську охватило волнение.

- Что ты - гей. – В отличие от родственников юноши Машуткина мама выбрала более мягкое выражение и это слово в устах молодой женщины не слушалось ужасающе. Она совершенно спокойно его произнесла. – Вы с Машей спелись как две подружки. Когда юноша ухаживает за девушкой, со стороны это смотрится несколько по-другому.

- Неужели так заметно? – не на шутку испугался Руслан.

- Ну, только для посвящённых, - попыталась успокоить юношу Елена. – Давай, договоримся так. Ты можешь здесь переночевать. Но ты позвонишь домой и скажешь, что находишься у нас. Думаю, что как бы опрометчиво не поступила твоя бабушка, она всё равно за тебя беспокоится.

- Хорошо. Спасибо!

- Мамуль, ты – чудо! – Машенька благодарно чмокнула свою родительницу в щёку. – Руся, пошли.

Девушка схватила Руську за руку и потянула к себе в комнату, шушукаться. Ей очень хотелось выспросить все подробности эпохальной ссоры в семье Смирновых. Как и все девчонки, она была весьма любопытна, что Руся ей легко прощал. Он вообще на многое закрывал глаза, превращая Машенькины недостатки в достоинства. Такую подружку, как Маша, ещё поискать надо, да и не всем выпадает счастье найти понимающего тебя человека. Руслан дорожил этой дружбой, он бы не променял её ни на что на свете.

Вечером Руся набрал номер мамули, с бабушкой разговаривать он пока не горел желанием.

- Ма, это я.

- Русенька, - услышал он в трубке торопливый шёпот, - ты где?

- Я у Маши. Ты не беспокойся. - В ухо прилетел облегчённый вздох. – Как там у вас?

- Митя говорит, что тебя на порог не пустит, - всхлипнула мама. – Бабуле «Скорую» вызывали. Но всё нормально. Как только она услышала про госпитализацию, то сразу выздоровела.

Руська улыбнулся. Значит, всё в порядке. Бабуля иногда любила устраивать свой бенефис перед родственниками: у неё стремительно темнело в глазах, сердце выдавало аритмию, руки-ноги холодели, она на смертном одре в устной форме составляла завещание, сдабривая щедро своими комментариями изменение в своём состоянии: «дышать трудно», «возьмите меня за руку», «холодно», «мои ноги, я их не чувствую». Приезжала «Скорая», вокруг неё суетились врачи и путались под их ногами родственники, коты дурели от запахов из медицинского чемоданчика, тихо щёлкал аппарат, снимающий кардиограмму, затем доктор выносил вердикт – «возрастные изменения» - вкалывал очередной успокаивающий препарат со словами о «новейшем лекарстве в медицине», а потом тихо в коридоре советовал маме сводить пожилую даму к психологу и уделять ей побольше внимания, пенсионеры это очень любят и требуют свою законную долю сочувствия.

- Мамуль, ну, всё. Я ещё позвоню.

Руся положил трубку. Ну, что ж, дома все живы-здоровы, а бабуля получила свою порцию сострадания со стороны медицины.

- Что там у вас? – Елена Викторовна решила убедиться, что Руську не прокляли и не бросили на произвол судьбы.

- В принципе, нормально. Только отчим рвёт и мечет.

- Руслан, я тебе предлагаю такой вариант: мы с тобой вместе сходим и поговорим с твоей семьёй. Я думаю, что твои родные должны всё понять. Только нужно немного повременить. Пусть они там полностью успокоятся и даже по тебе соскучатся. Неделю выдержишь?

- Думаю, что да.

- Вот и хорошо, живи у нас. И я бы ещё хотела поговорить с твоим парнем.

Вот тут Руся испугался по-настоящему. Ведь о Ромео никто не знал. Семья была полностью убеждена, что их враг номер один – это завуч. Подставлять же Михал Михалыча перед чужими Руслан не хотел. Он вообще не хотел, чтобы эта тайна вышла из лона его семьи.

- Спасибо, Елена Викторовна, но я справлюсь сам.

- Руслан, - женщина своим голосом заставила его посмотреть ей в глаза, - моя практика имеет свои этические стороны. Всё, что я узнаю, остаётся только со мной.

- Дело в том, что мои знают не всё, - вздохнул юноша. – Далеко не всё. И лучше им этого вообще не знать. Я совершил одну большую непростительную глупость.

- Скажи мне, пожалуйста, если вернуть всё назад, как бы ты поступил?

Руська закрыл глаза и вспомнил тот день, свой день рождения, который круто изменил его жизнь. И тут он понял, что ничего бы не стал менять, и вновь бы прожил этот отрезок своей жизни, который дал ему ясно знать, кто он есть на самом деле.

- Я бы поступил точно так же.

- Ну, вот видишь, - Машенькина мама обняла Русю. – И помни, свою жизнь мы строим сами, как того захотим. Никогда не сваливай ответственность на других, только ты в ответе за свою судьбу.

Руслан уткнулся лбом в плечо женщины, которая вмиг рассеяла все его сомнения. Всё будет так, как он захочет.

========== Глава 12 ==========

- Знаешь что? – произнёс Ромео, придирчиво рассматривая ассортимент, представленный на полках кафе-бара «Охотник»; увиденное его никак не радовало и не воодушевляло. – Поехали ко мне. Могу предложить отличный коньяк.

Насколько Рома помнил, у дядюшки в запасе хранилась бутылочка «Хеннесси», и даже не одна.

- А это будет удобно? – засомневался Дениска.

- Удобно, - Рома убедительно подтолкнул парня к выходу. Он точно знал, что Михаэля не будет до позднего вечера.

В маршрутке Денису несколько раз в голову приходила мысль о том, что не стоит ехать в гости к практически незнакомому человеку. Всё, что он знал о нём, было имя, и не составляло полного представления о пригласившем. Правда, молодой человек был на редкость красив, что, по Денискиным рассуждениям, не давало повода к доверию. Юноша несколько раз порывался выйти из общественного транспорта, но что-то его останавливало. Роман сидел на своём месте расслабленно и вольготно, закинув руку на спинку соседнего кресла и чуть касаясь пальцами Денискиного плеча, от чего тот чувствовал напряжение. Он с прямой спиной, крепко сдвинутыми коленями, как первоклашка, и потными, сжатыми от волнения ладонями напоминал собой целомудренную невесту перед первой брачной ночью. По крайней мере, у Ромки вид парнишки вызвал именно такую стойкую ассоциацию. Он тихонько кашлянул и произнёс:

- Следующая остановка наша.

Парень кивнул головой и полез в карман за мелочью.

- На обратную дорогу оставь, - фыркнул Рома и расплатился с шофёром за двоих.

В квартире, куда попал Денис, было спасительно прохладно. Вероятно, работал кондиционер. Юноша, стесняясь, потоптался на пороге кухни, куда его пригласил новый знакомый, и, наконец, решившись, прошёл и устроился на удобной табуретке. На столе тут же возникли рюмочки и бутылочка коньяка.

- Это «Хеннесси», - начал лекцию Роман, открывая коньяк и разливая красивую янтарную жидкость по ёмкостям. – Его не закусывают. Божественный напиток. Пьётся маленькими глотками. Не торопись, смакуй и запоминай аромат.

Дениска взял рюмку из протянутой руки, понаблюдал, как хозяин квартиры пригубил спиртное, и сам сделал первый глоток. Коньяк на удивление был мягким, не обжигал и дарил удивительный вкусовой букет. Денис и не заметил, как выпил всё.

- Ещё? – не дожидаясь ответа, Рома наполнил опустевшую рюмку.

- Да, - запоздало сказал Дениска, наблюдая, как янтарь перетекает из бутылки в рюмочку; параллельно с ним кровь помчалась по венам, стало хорошо, а в голову прокралась лёгкость, и все сомнения о целесообразности посещения данного места тут же отпали сами собой.

- За последний звонок, - юноша расслабленно улыбнулся и, не растягивая удовольствия, залпом выпил свою долю.

- Храбрец, - рассмеялся Роман. – Чем дальше-то заниматься будешь?

- Ну-у-у... – парень хитро-завлекающе посмотрел на него. – Экзамены, ясень пень, сдам, и в Москву махну. Чемпионом буду.

- Чемпионом? – недоверчиво и удивлённо спросил Рома. – По уличным забегам?

- По дзюдо.

Оп-па… Ромка усмехнулся. Ещё один дзюдоист. Похоже, что этот вид спорта нынче в моде.

- Давай, тогда выпьем за твоё будущее чемпионство.

Через полчаса количество коньяка в бутылке значительно уменьшилось. Денис упрямо и громко доказывал Роману свою теорию о мужских видах спорта.

- Вот борьба, она и есть борьба, чисто для мужиков, - чуть ли не с пеной у рта втолковывал парень. – Возьми любую, да хоть бокс. Это для настоящих мужиков. Остальным там не место.

- А что? Есть ненастоящие? – подколол его Рома, откровенно веселясь. Юноша, пьяный и раскрасневшийся, часто облизывающий полные губы, с плывущим взглядом вызывал только одни мысли – схватить этого «настоящего мужика» и завалить тут же на кухне. Можно прямо на столе.

- Конечно, - глаза Дениса вдруг загорелись неприязнью и ненавистью, и в то же время странной похотью. – Есть же, которые как бабы. Гомосеки.

Рома громко расхохотался. Вот, что значит – «молодо-зелено». Видел бы этот борец за натуральность сам себя со стороны в настоящий момент.

- И ты видел в живую хоть одного гомосека? – спросил он тихо, наклоняясь к парню и заглядывая в его расширившиеся зрачки.

- Э-э-э… - Денис сглотнул, его кадык дёрнулся пару раз, и юноша замер. – Наверное.

- Наверное? – повторил Рома, игриво приподнимая правую бровь, всё так же смотря парню в лицо. – Так «да» или «нет»?

- Ну, я не уверен, - сбивчиво забормотал Дениска. – Но очень подозреваю, - наконец, он справился с собой. – И ненавижу эту тварь. Вообще, поубивал бы всех пидарасов.

- За чистоту нашего общества! - Ромка сунул полную рюмку в руку Дениса. – Пей, натуральный ты мой.

Самый, что ни на есть, натуральный натурал лихо опрокинул коньяк в глотку, зажмурился и чуть приоткрыл припухшие губы. За время разговора он их так искусал, то ли от волнения, то ли от возбуждения, что Ромка уже горел желанием смять их поцелуем или засунуть между них пальцы, а может и что-нибудь более значительное. Молодой человек не стал себе отказывать в таком удовольствии и, наклонившись, захватил пьяный коньячный рот в свой плен. Губы, вопреки ожиданиям, не оказали никакого сопротивления, раскрылись и пропустили язык вглубь. Поцелуй вышел таким захватывающим и долгим, что чуть не снёс крышу и всё Ромино самообладание. Он перед тем, как оторваться от сладких губ, легонько пососал податливый язык, и в довершение всего провёл пальцами по нежной коже, размазывая свою слюну.

- Ты что, блядь, делаешь? – ошеломлённо прошептал Денис, широко раскрыв глаза.

- Проверяю твою натуральность, а заодно теорию о латентных гомосексуалистах, - Ромка снова присосался к мягким юношеским губам, поглаживая в это время рукой Дениску по спине. Парня вдруг затрясло так, будто он попал в ледяную прорубь. – Значит, пидорасов мочить будешь? – угрожающе произнёс Рома и, нетерпеливо дёрнув молнию на брюках, пробрался к внушительному стояку юноши. – Ты неплохо вооружён. С кого начнёшь?

Денис молчал, следя взглядом, как молодой человек встаёт на колени и разворачивает его вместе с табуреткой к себе. Губы, которые только что дарили ошеломительные минуты первого в его жизни поцелуя, пошло почмокали и приблизились к торчащему члену.

- А-а-а… - застонал Дениска, откидывая голову и вцепляясь пальцами в платиновые волосы. – Сука. Прекрати, - а сам неосознанно толкнулся во влажный рот.

- Прекратить? – уточнил между делом Рома, и заглотил Денискино орудие на всю длину.

- Да… Нет… Не знаю… Быстрее…

Денис заскулил, дёргаясь и заполняя рот своего беспощадного любовника. Тот высосал всё до последней капли, затем приник к его губам и поделился полученным. Парню ничего не оставалось делать, как распробовать вкус своей спермы.

- Глотай.

Пришлось проглотить вязкую жидкость, совсем немного, и, вероятно, она была смешана со слюной, по крайней мере не показалась особо противной. Дениска встал, пошатываясь, и попробовал дойти до двери.

- Как тебя развезло, - Рома подхватил его в коридоре. – Пошли в кроватку.

Хозяин квартиры довёл своего гостя до большушей кровати и уложил на гладкое красивое покрывало. Раздевая Дениску, Рома всё иронично повторял, какой-же ему попался на пути натуральный мальчик. Юноша в ответ всхлипывал, вздрагивал всем телом и чуть не кончил от одних только ласк. Когда Рома подобрался к самому сокровенному, Денис испугался:

- Ты же не трахнешь меня?

- Ну, что ты, - мягко улыбнулся Роман, - тогда тебе придётся убить в первую очередь себя, борясь с пидарасами. Я не могу взять такой грех себе на душу, - он ловко натянул презерватив на Денискину плоть. – А так ты, вроде, натурал, - рука размазала лубрикант по всей длине.

Дениска чуть не заорал от сдавливающей тесноты нарочно сжимающихся мышц, Рома сел на него и почти сразу задвигался.

- Не стесняйся, кричи, - приказал Роман, - здесь хорошая звукоизоляция.

И Дениска закричал, дёргая бёдрами в такт своему наезднику.

- Ну, как? – В объятиях этого невероятного красавца лежать было приятно. – Мы сохранили твою натуральность?

Юноша заплакал, вжимаясь в гладкое ароматное тело.

- Ненавижу его. Это всё из-за него, - слёзы катились из глаз и капали на грудь Роме. Его розовый сосок был близко от губ.

- Дурачок, - Ромка ласково вытер мокрые щёки парнишки. – Кем бы он ни был, но ни в чём не виноват.

Денис подскочил и стал быстро натягивать на себя одежду. Обернулся на пороге комнаты и прокричал:

- Я не такой! Пошли вы все в жопу, гомосеки.

Ромка улыбнулся в ответ и развратно раздвинул ноги. Дениску от такой бесстыдной демонстрации затрясло, перед глазами всё поплыло при мысли, что он только что был в этом теле. Не в силах унять дрожь, он стукнул со всего маху кулаком о косяк и выскочил из проклятой квартиры.

- Давай, беги, - Рома сыто потянулся. – Всё равно вернёшься.

Чуть погодя, он дотянулся до мобильника, что лежал на тумбочке, пролистнул телефонную книгу и вызвал номер Руслана.

- Руся, когда к тебе подойти? Как ушёл из дома? – Ромео побледнел. – Они что-нибудь обо мне знают? – короткий выдох. Кажется, всё в порядке. – Ты можешь пожить у меня, с Михаэлем я поговорю. Ну, как хочешь. Пока.

Рома захлопнул крышку телефона. Ну и дела… У Русика точно не все дома. Не мог дождаться конца эпопеи с экзаменами. Хорошо, что у него хватило ума не заложить его всей своей семье. Не хватает ещё решать проблемы с сумасшедшей семейкой. Свадебный марш там никто не споёт после всего, что произошло, скорее загрызут и не подавятся. Ну, Руська, умеет же находить приключения на свою задницу. Проблемный у него мальчик, ничего не скажешь.

========== Глава 13 ==========

Миллер, завязнув в тяжких думах, подходил к своему подъезду. До отбытия на родные просторы к своим истокам оставалось чуть больше каких-то трёх недель, они пробегут быстро, глазом моргнуть не успеешь. Не хочется. Так не хочется уезжать от славного мальчишки, отдавать его другому человеку, пусть и такому родному. Но он не вправе вставать между дорогими ему людьми. Пусть живут и строят свою жизнь вместе, а он не пропадёт, всегда сильный и не дающий себе поблажек.

Михаил протянул руку к дверной ручке и чуть задержал шаг, поставив ногу на ступеньку. Дверь резко распахнулась и, если бы не мгновенная реакция завуча, то врезала бы ему точно в лоб. Он успел дёрнуться назад и удержать равновесие. Навстречу ему вылетел Константинов, лицо его было цвета варёной свёклы, глаза безумные и заплаканные. Наверное, в этот день ему выпала честь врезаться в мужские тела. Михал Михалыч заключил в объятия своего ученика, крепко сжав за плечи.

- Денис, ты пьян? – от парня несло спиртным, что было невероятно. Михаил точно знал, что гордость школы соблюдает спортивный режим и вообще ведёт здоровый образ жизни.

- Отстаньте от меня! – юноша рванулся, попытался сбежать и споткнулся на ровном месте. Михал Михалыч поймал упрямца на лету.

- Ты бы хоть шнурки завязал.

- По хуй на шнурки! По хуй на всё! Чтобы они все сдохли! – Дениска вдруг побелел, вцепился в физика и стал сползать вниз. – Ненавижу… - глаза его закрылись, и парень отключился, повиснув на своём учителе.

Михаил донёс юношу до скамейки и усадил безвольное тело, пристроившись рядом. Он похлопал по белым как полотно щекам, приложил ладонь к холодному лбу, с тревогой осматривая пострадавшего. Перепил? Не похоже. Здесь, скорее всего, огромное нервное напряжение; это как свечка, которая сгорает в один момент, вспыхивая перед смертью ярко и мучительно.

- Денис. – Юноша глубоко вздохнул и недоуменно поморгал, приходя в себя. Щёки постепенно розовели. – Ты как себя чувствуешь?

- Что-то не очень, - тихо проговорил Дениска. – Слабость какая-то.

- Ты где живёшь? Может, тебя подвезти?

- Не надо, - парень попытался встать. Ноги дрожали и никак не хотели держать своего владельца. Денис упал обратно на скамейку. – Я здесь переночую, - он стал пристраиваться на жёстких деревяшках.

- С ума сошёл? Тебя же милиция заберёт. – Михал Михалыч приподнял равнодушное тело, взвалил себе на плечо и понёс к «Фольксвагену». Наверное, ему суждено до конца дней своих таскать на себе мальчишек.

- Положите меня на место, - потребовало вдруг ожившее тело, - я, может, умереть хочу. А вы мне мешаете.

- Умереть ты всегда успеешь, - успокоил его завуч, - а вот с воскрешением будет труднее, - и запихнул Дениску на заднее сидение машины. Затем присел рядом и, вытащив сигареты из кармана, закурил.

Дениска вытаращился, не веря своим глазам. Всем известно, что завуч не курит.

- Будешь? – Михалыч протянул ему сигарету. – Помогает от нервных стрессов.

Дениска взял в пальцы предложенное, неловко прикурил, впустив дым в рот, и закашлялся с непривычки.

- Глотни немного и выпусти дым из носа, - посоветовал физик, который в глазах прокашлявшегося Дениса показался Богом. В голове спасительно зазвенело, закружилось, щёлкнуло и внезапно прояснилось.

- Хватит, - Михал Михалыч отобрал сигарету. – Это была первая и последняя. Понял?

- Да.

- А теперь рассказывай, что случилось.

Почему Денис всё рассказал? Он и сам себе не мог объяснить. Но, сбиваясь и шмыгая носом, он поведал завучу сердечную тайну и переживания, опустив подробности и имена.

- Я не знаю, почему так получается, ведь всегда презирал гомиков, - закончил он свою исповедь.

- Всегда? – Михал Михалыч, смекнув, что в их подъезде, а скорее всего и во всём микрорайоне, на немалое количество квадратных метров приходится всего два гея, разглядывал новообращённого. В его отсутствие ко всему этому мог приложить руку, а вернее кое-что покрупнее, только один человек – Рома. Поганец! Миллер еле сдержался, чтобы не зарычать.

Дениска в это время молчал, припоминая, когда же он загорелся желанием истребить всех пидарасов на свете. По всем параметрам, оказалось, что случилось это совсем недавно, с того самого момента, когда его стали преследовать зелёные глаза.

- Нет, - признался он. – Недавно.

- Скажи, а с девушками у тебя никак?

- Никак. Неинтересны они мне, хоть убей, - испустил вздох Денис. – Парни нравятся.

- Парни или парень?

Дениска почувствовал жар на своих ушах. Как ни крути, ему и Роман понравился, иначе бы он вышел из маршрутки на первой же остановке, и, наверное, ещё кто-нибудь: например, Вовка из соседнего двора, на которого он тоже заглядывался. Стало стыдно, мало того, что он сам пидор, так ещё и блядь. Юноша опустил голову и прошептал:

- Парни.

- У тебя гормоны сейчас играют, молодой ты и горячий, не надо этого стесняться. Ну, а то, что тебе нравятся парни, это не беда, и ничего в том ужасного нет. Хорошо бы тебе сейчас найти постоянного партнёра.

- Да, наверное… - Дениске стало спокойнее. Он поднял голову и посмотрел на Михал Михалыча. – А вы откуда знаете?

- Я многое, что знаю, - горько улыбнулся Миллер. – И дам тебе один совет.

- Какой?

Завуч взялся за упрямый подбородок и серьёзно посмотрел в серые мокрые глаза.

- Никогда не забывай о защите. - Парень отвёл взгляд, засмущавшись. – Это, - в завучевской ладони как по волшебству появился презерватив, - всегда должно быть у тебя под рукой. Держи.

Дениска взял небольшой прямоугольник с колечком внутри.

- А теперь поехали, - подмигнул Михал Михалыч и пересел за руль. – Тебя уже, наверное, дома заждались.

Ромео, всё также нагишом, валялся на постели, вспоминая сердитую мордаху, хмельные испуганные глаза и рыженькие аккуратные завитки в паху ярого гомофоба. Неплох, зараза. Было бы интересно повторить воспитание мелкого ненавистника всех геев в округе. По его расчётам мальчишка должен вернуться. Во-первых, Рома был уверен в своей неотразимой красоте, которая сражала наповал в широком радиусе его простирающегося и безграничного великолепия, не жалея на своём пути никого; а во-вторых, он нашёл в складках покрывала часы, которые расстегнулись, не выдержав страстного секса, и соскользнули с руки дзюдоиста.

Рома в томной неге подрочил немного, представляя себе, как ягодные губы раздвигаются, принимая его член, и перевернулся на живот, ловя удовольствие горячей кожей ягодиц от вечерней прохлады. Лёгкий тюль на окошке колыхался под ветерком, врывающимся в открытую форточку, и придавал комнате необычайно романтический вид.

- Отдыхаем?

Молодой человек лениво повернул голову на строгий дядюшкин голос, поёрзал на простыне и чуть приподнял попу.

- Да, майн херц.

Вспышка ярости полоснула по груди, и Миллер с силой хлестнул ладонью по бесстыдно выставленным ягодицам. Рома завизжал и пополз от Михаэля, натягивая на себя покрывало.

- За что?

- За Руську, блядь ты такая. Этим парнем надо дорожить, а не таскать к себе в постель невинных мальчиков.

Ромка задрожал, сжимаясь.

- Давай, бей меня, святоша.

Михаэль сел на кровать и невидяще уставился на племянника. Ярость схлынула, оставляя место для мрачной безнадёжности.

- Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Если Руслан узнает об этом…

- Но ведь он не узнает, правда? – заискивающе промурлыкал Рома, тут же уловив, что гроза миновала.

- Какая же ты мразь, Ромка, - дядя закрыл глаза и скрипнул зубами.

- Яблоко от яблони…

- Молчать! – гаркнул Михаэль и обхватил голову руками, сдавливая виски. – Боже, какой же я идиот. Я ведь был уверен, что ты его любишь.

- Так я его и люблю, - залебезил Рома, - очень люблю. А хороший левак укрепляет брак.

- Значит, ты это ему приготовил? – дядюшка внезапно пополз к племяннику и обрушился на него всей тяжестью, смыкая пальцы на горле. У Ромы от испуга перекосило лицо, он вмиг растерял всю свою красоту. – Пойми ты, любовь – это, когда ты дышать не можешь без любимого, когда тебя накрывает так, что ты не видишь никого вокруг, когда ты готов на всё ради этого человека, - Михаэль отпустил Ромку. – Ты сейчас убил часть меня. Если я терпел все твои выходки, то не хочу, чтобы этот юноша мучился рядом с тобой.

- Ты думаешь, что с тобой он будет счастлив? – спросил молодой человек, потирая шею.

- По крайней мере, я постараюсь это сделать. И я никогда ему не изменю. Я и тебе ни разу не изменил за все десять лет. Чем ты мне можешь ответить? – Рома не знал, чем заполнить возникшую паузу. – И всё-таки ты – блядь, - так и не дождавшись ответа, сурово припечатал дядя. - А я, идиот, это поощрял.

Михал Михалыч подскочил с кровати и стремительно вышел из комнаты. Решено, он остаётся. Сдаст авиабилет, дождётся выпускного бала и поговорит с Русланом и с его семьёй. Куда они поедут, пусть решает Руслан сам. В крайнем случае, они могут остаться и здесь. А сейчас пусть юноша спокойно сдаёт экзамены. Не нужно ему всех этих африканских страстей. Всему своё время.

Придя к такому умозаключению, Михаэль успокоился. Он вдруг подумал о том, что будет счастлив с Русланом в любой точке планеты, лишь бы только парень принял его предложение. Следующие три недели вдруг показались ему вечностью. Как прожить это время и не рехнуться от ожидания? Чем бы себя занять? Завуч задумался. Кажется, у него есть время подумать о том, как взять неприступную крепость – Антонину Петровну. Вступать в конфликт с семьёй Смирновых не хотелось и тем более разжигать внутри неё войну за Руслана. Значит, нужно просчитать каждый ход и продумать тактику по завоеванию в первую очередь несгибаемой Русиной бабули. А за ней уже и другие члены семьи подтянутся. Авторитет Антонины признавался всеми. Да, своеобразный матриархат царил в этой замечательной ячейке общества, с которой ему теперь, хочешь не хочешь, предстояло общаться. Ведь Руся в первую очередь их продукт воспитания и неотъемлемая часть.

Михал Михалыч хитро прищурился. Ну, что ж. Он готов к покорению айсберга, каким бы он ледяным ни оказался.

========== Глава 14 ==========

Через три дня в сопровождении Машенькиной мамы Руся досрочно появился на пороге своей родной обители, не выдержав тяжкого изгнания; ещё и совесть нашёптывала ему по ночам, что стеснять Машу и её семью с его стороны просто непозволительно.

Встречали его без фанфар и труб, и даже красную дорожку не постелили. Отчим прожёг уничтожающим взглядом и попытался побыстрее смыться с глаз, прижимая руку к ушибленным рёбрам, которые до сих пор давали о себе знать. Связываться с пасынком не хотелось. Помешала его бегству Елена, пригласив на совместную беседу. Дима скривил губы, но согласился, мысленно проклиная «доморощенного психолога» и нехотя пристроился в гостиной, где собралась семья для душеспасительного разговора. Бабуля нацепила очки и предварительно изучила все свидетельства и документы, предоставленные Еленой Викторовной и подтверждающие её профессиональную пригодность. Затем она поглубже засунула своё тело в громоздкое кресло и, поджав губы, пыталась показать всем своим видом, что ей глубоко фиолетово на психологические уловки, и она им ни капли не верит. Озвучивать, конечно, такие мысли Антонина тактично не стала, как и остальные участники беседы. Всем было интересно, чем закончится попытка разрешения семейного конфликта. Елена предложила высказаться каждому и поделиться с обществом, что именно мешает взаимопониманию и доверию в их небольшой группе. У каждого члена семьи были свои претензии и обиды. Оксанка пожаловалась психологу на свою загубленную молодость, на отсутствие жениха, на строгую бабулю, из-за которой она не может привести хоть кого-то в этот дом. Все претенденты на её руку и сердце в своё время были проверены на прочность и сами сбежали, куда глаза глядят, не дождавшись заключения Антонины Петровны о своей личности. Ирина, сморкаясь в платочек, поведала о своём разводе, в котором винила маму, то есть властную Антонину Петровну. Бабуля, по её словам, затюкала бывшего мужа, который не выдержал борьбы за власть и благополучно ушёл, когда ему вежливо показали на выход и даже в справедливом порыве сделать свою дочь счастливой, забрали у него ключи от дома. Руслан пожалел любимую бабулю и только пожаловался на подзатыльники, которые его преследовали на протяжении всей сознательной жизни. Ну, ещё он припомнил жёсткий контроль со стороны своей мучительницы, проверяющей каждую бумажку на его столе и прочитавшей в своё время его откровения в дневнике, который он сдуру завёл, наивно полагая, что доверяет все свои душевные переживания только бумажным страницам. Антонина своим выступлением пыталась доказать, что всё делалось только во благо, так сказать, и от всей души, лишь бы все были счастливы.

Елена в какой-то момент тайно пожелала быть глухой и не слышать всего этого. Дима был с ней солидарен. Он благоразумно молчал. Подавив в себе приступ непрофессионализма, Машуткина мама стала анализировать ситуацию. Получалось, что в стремлении осчастливить всех поголовно в этой семье, Антонина Петровна пресекала любую попытку «счастливчика» поплыть против её единственно правильного течения. Это было в принципе невозможно, так как бурные потоки бабулиной энергии упорно несли туда, куда она сама желала.

Бабуля, держась за сердце, бормотала, какие же все здесь неблагодарные.

- Антонина Петровна, - Елена дала пенсионерке таблеточку валерьянки, - с вашими-то способностями, обаянием, безудержной энергетикой и даром руководителя можно горы свернуть.

Бабуля сунула жёлтенький кругляшок в рот и с интересом посмотрела на «психологиню».

- Что вы больше всего любите? У вас есть какое-нибудь увлечение?

- Да, - ответила пожилая женщина. Глаза её загорелись воспоминанием о несбывшейся мечте быть актрисой и певицей. – Эх, мне бы единомышленников, я бы такой хор организовала.

- А это мысль! – воскликнула Елена. - Руководство ДК радо талантливым активным людям. Самодеятельность всегда приветствуется.

У Антонины вдруг расправились плечи. Она уже представила хор и себя в качестве руководителя, и может даже солистки сего коллектива.

- Мама, - Ирина подскочила, - давай, дерзай. А я тебе помогу. Вам же нужен будет аккомпаниатор? – она любовно посмотрела в сторону отреставрированного музыкального инструмента. Фортепиано стоически выдержало все многочисленные работы мастера. Ира тихонько порадовалась открывающейся перспективе. В последнее время стены так и давили на неё. Хотелось куда-нибудь вырваться.

- Бабуль, ты – гений! – заскакала Оксанка по комнате. – А мы с костюмами поможем. – Девушка-то, ни много ни мало, училась в технологическом.

Дмитрий поразился. Всё же эта семья была очень дружной, проблемы у них рассасывались сами собой.

- А меня пристроите? - поинтересовался он. – Я могу роликами заняться, видео неплохо монтирую.

Все как-то разом забыли про главный вопрос – внезапную ориентацию Руси.

- Руслан, а теперь объясни нам, что ты хочешь, - попыталась вернуть всех к основной теме Елена.

Руська обвёл взглядом притихших родственников. Ну, вот и настал его час «икс». Чего он хочет? Ой, он столько всего хочет! Его чуть не порвало на кусочки от количества желаний. Но как выразить словами самое главное?

- Я… - он запнулся. – Просто примите меня. – У Руси вдруг перехватило горло. – Бабуль, ну, вот я такой. И я ничего не могу с собой сделать.

- Это правда, - подтвердила его слова Елена. – Это не болезнь, не дурь и не блажь. Это его природа.

- Ладно, - проворчала бабуля, - посмотрим. Пошли чай пить.

- А я? – Оксанка надула губы.

- А ты можешь водить своих хахалей. По воскресеньям. – Антонина величественно встала. – Пошли. У меня сервиз чайный, совсем новый ещё, не опробован.

Бабуля во главе вереницы из родственников и гостьи прошествовала на кухню. Она уже прикидывала, кого позовёт в хор. Дуню, соседку свою, в первую очередь, это ясно. Ещё можно соседа с пятого этажа, и на девятом пара пенсионеров живёт. У них знакомые, наверняка, есть. Наберёт она хор, дайте только срок.

Руся с Оксаной расставляли чашки на столе, переглядываясь. Сестрица поражалась своему братику, который обскакал её и уже был при ухажёре. Она ещё не знала про Ромео. Руся мысленно перекрестился. Иначе бы Оксанку точно удар хватил. Пусть уж она живёт спокойно. Пока.

Михал Михалыч при полном параде, отглаженный и отутюженный, словно выпущенный с витрины модного магазина, заруливал в просторный двор, где в девятиэтажном угловом доме проживала семья Смирновых. На сидении рядом с ним возлежал огромный букет из нежнейших кремовых роз. Миллер остановил машину, проверил свой внешний вид в зеркале заднего вида, чуть взлохматил чёлку, придавая ей подобие хулиганского беспорядка, и, захватив с собой великолепный букет, направился к знакомому подъезду. Домофон на нажатие кнопки ответил Оксанкиным голосом. Завуч, вмиг придав своему голосу мягкую бархатистость и сексуальность, попросил открыть ему дверь. Голос задумался, затем буркнул: «Проходите», и дверь отворилась. Миллер побежал по ступенькам с твёрдым намерением покорять неприступное сердце Антонины Петровны.

Глава семьи встретила его монолитной застывшей статуей, перекрывающей дорогу в уютное гнёздышко.

- Добрый вечер, - завуч протянул роскошный розовый букет.

Бабуля, которая решила быть твёрдой как кремень, оценила немалое вложение в цветущее великолепие и дрогнувшим голосом спросила:

- Зачем пожаловал?

- Уважаемая Антонина Петровна! Позвольте вас пригласить на закрытие театрального сезона, - Михал Михалыч ослепительно улыбнулся, сунул букет в руки Оксанке, которая материализовалась сбоку бабули и тихо поплыла от счастья, ощутив тяжесть как минимум тридцати роз.

- Какого сезона? – Бабуля чуть сдвинулась в сторону.

- Нашего театра оперетты, - завуч вынул из кармана несколько билетов и завлекающе помахал ими перед Антониной. – Имре Кальман «Сильва».

- Ах! – бабуля мечтательно закатила глаза. – Пела я как-то арию Сильвы. Когда, вы говорите, спектакль?

- Завтра, в шесть часов вечера.

- Проходите, - Антонина сдвинулась с места, выхватила букет из рук внучки и спросила: - Это мне?

- Вам, - склонил вежливо голову Михаэль. – А в театр я приглашаю всех.

- Что же я надену? – вдруг заметалась пожилая женщина. – Ира! Нас приглашают на оперетту! Где моё вечернее платье, которое я надевала на выпускной Оксаны?

- Мама, оно у меня в целлофане запаковано. Что случилось?

Ирина вышла на голос своей мамы и замерла от представительной завучевской фигуры.

- Мы завтра едем в театр, - объявил завуч. – Я вас отвезу.

Руслан посмотрел в сторону Елены Викторовны. Психолог с нескрываемым интересом наблюдала захватывающее по своему напору действие. Энергетическое поле представителя школы по своей мощи не уступало бабулиному, даже превышало его, было ко всему прочему мужским, что давало явное преимущество, и стремительно затапливало квартирное пространство. Даже Дмитрий потерял бдительность, забыв своё обещание об убиении мерзавца. Русе же оставалось только хлопать глазами. Он никак не мог взять в толк, к чему всё это представление.

- Оксана, - обратился завуч к раскрасневшейся от смущения девушке, - билеты я доверяю вам, - и вложил ей в ослабевшую руку пропускные. – Завтра ровно в пять я за вами заеду.

Михал Михалыч резво побежал по ступенькам вниз.

- А как же чай? – отмерла Оксанка.

- Потом, - крикнул снизу завуч. – Может быть, завтра.

Антонина с радостью извлекла из стенки внушительную по своим размерам хрустальную вазу, которая служила украшением дома и никогда ещё не принимала в свои сверкающие глубины соответствующие её статусу цветы. Поместив туда розы и залив их водой, бабуля задумалась. Выходное платье у неё было, туфли к нему тоже. Надо бы расчесать праздничный парик, сделать маникюр и навести марафет. У дочки можно приватизировать на время лак и косметику. Торжественный выход в свет требовал усилий, чтобы сделать это событие эффектным. А уж в том, что оно будет эффектным и ослепительным, Антонина не сомневалась. Она тут же отправилась накручивать и укладывать плойкой искусственные волосы, натянув парик на трёхлитровую банку, представляя себе, какой произведёт фурор в высшем обществе. Осталось только договориться с Дуней, чтобы она посидела с Мишенькой. Это было плёвым делом. Соседка млела от упитанных щёчек Мишутки.

Следующий день пролетел весь в хлопотах. Оксанка в неравной борьбе отстояла своё право сделать бабуле макияж. Она доказала, что сейчас светские дамы красятся неброско, подчёркивая свои достоинства. А достоинства у Антонины Петровны были. В своём возрасте, который насчитывал шестьдесят шесть лет, она сохранила здоровый цвет лица, накопила не очень много морщин и не растеряла зелень в красивых глазах. Губы, которые стали терять свой контур, Оксана нарисовала карандашом и естественного цвета помадой. Красивое платье и каблуки придали осанке царский вид. Пожилая дама оглядела себя в зеркале и заявила, что ещё готова окрутить какого-нибудь крупного финансиста. Она ещё для полного завершения образа подухарилась французским ароматом, предоставленным Ириной.

К пяти часам вся семья была готова. Остальные её члены выглядели не так помпезно, но тоже не подкачали. Всё же театр, святые стены, на которые так молилась бабуля. Руся облачился в парадные брюки и рубашку, Оксана достала из закромов выпускное платье, которое было довольно скромным, Ирина обошлась любимым чёрным платьицем на все случаи жизни, а Дима подчеркнул торжественность момента галстуком, который он надевал в крайних случаях.

В пять часов ноль ноль минут Михал Михалыч уже стоял у двери и призывал семейство спуститься вниз. Компания из родственников, перекрещённая в дорогу бабой Дуней, без труда заняла места во вместительном «Фольксвагене». Машина оправдала своё высокое доверие, приняв в свои недра всю семью.

Выход Антонины Петровны действительно был фееричным и зрелищным. Вышагивала она как императрица в длинном сверкающем люрексом платье, ловя любопытные взгляды и шепотки в спину, под руку её галантно держал Михал Михалыч, самый лучший кавалер всех времён и народов, посадил на балконе, где бабуля себя ощутила царицей бала и примадонной. Ей не хватало только веера. Само представление вернуло её к золотой поре, когда она пела в самодеятельности на сцене и готовилась стать актрисой. Антонина даже пустила скупую слезу ностальгии. Последующий ужин в ресторане полностью растопил её сердце.

- Для вашего внука будет только самое лучшее, - тихо пообещал ей на ухо коварный Михаил.

Руся чувствовал себя на этом празднике жизни немного неловко. Он не совсем понимал, куда клонит Михал Михалыч.

- Я подумаю, - так же тихо ответила Антонина. Завуч с достоинством кивнул и поддержал беседу о молодёжной культуре, вернее о полном её отсутствии.

Поздно вечером, когда уже Руслан укладывался спать, в комнату заглянула бабуля.

- Руся, я тут подумала, - бабуся запахнула поглубже халат. Она уже смыла косметику, была без парика и стала мило-домашней. – Ты приглашай Михаила к нам. Пусть приходит.

У Руси чуть не отвалилась челюсть.

- Ты разрешаешь?

- В конце концов, не так уж это и страшно, - пожевав губы, сделала вывод бабуля. – А там посмотрим. Сдавай спокойно свои ЕГЭ.

Руська подождал, когда бабуля прикроет дверь, разделся и залез под одеяло. Невероятные вещи творятся в последнее время. Вот бы ещё Михал Михалыч никуда не уехал. А с Ромой он поговорит. Пришла пора быть честным перед ним и перед самими собой. И хорошо бы объясниться и помириться с Денисом. Всё-таки они друзья и дружбу эту терять Руся был не намерен.

- Молодец, - прошелестел Кешин голос из-под кровати. – Правильным путём двигаешься, товарищ.

========== Глава 15 ==========

Денис, вернувшись домой с консультации по русскому языку, смотрел на выдвинутые им ящики стола и не мог понять, куда подевались его часы. Этими часами он дорожил. Отец подарил их ему на восемнадцатилетие. Подарок был весомым, стоил приличных денег, и чисто мужским: крупный противоударный корпус и, кажется, даже водонепроницаемый, широкий браслет, логотип на циферблате. Впору было заплакать от отчаяния. Но Дениска не плакал, он считал, что хныкают только девчонки, а мужчины ищут правильный выход из создавшегося положения. Парень методично стал перебирать в памяти все возможные места, где бы он мог потерять свою ценность. Перед глазами вдруг всплыл день, когда он стремглав бежал из чужой квартиры, в которой его лишили невинности. Чёрт! Если бы он знал телефон того умопомрачительного совратителя. Хоть бы не перепутать адрес, кажется, дом стоял немного на отшибе. Воспоминание о случайном любовнике вызвало вихрь эмоций, они смешались, вспыхивая в груди, накатывая друг на друга – презрение к самому себе, что не смог остановить то безумие, поддавшись на провокацию, смятение от терзавшего его желания – картинка с Романом, раскинувшим длинные красивые ноги, плавала у него в мозгу все эти дни; злость на реакцию своего организма – во всеоружии он был практически всегда, а рука мало помогала в этом вопросе, хотелось снова очутиться в узком проходе молодого человека и бесконечно кончать только туда. Кожа от таких мыслей горела и зудела в паху, кровь приливала к члену, который чувствительной головкой тёрся о ткань трусов и снова был готов к труду и обороне.

Денис резкими движениями рук захлопнул ящики. Ну, что ж. Он сходит к Роману. Может, часы у него. А заодно поговорит с ним. Завуч посоветовал найти постоянного партнёра. Судя по всему, Рома опытный в таких делах, они заключат соглашение – можно, например, встречаться раза три в неделю. Константинов всегда по-деловому подходил к жизни даже в любовных вопросах.

По-быстрому приняв душ, Дениска собрался и побежал к остановке. Он точно помнил, что добирались они в гости на маршрутке номер пятнадцать. У юноши вообще была прекрасная память на цифры, может быть, поэтому число «тридцать девять» врезалось в его подсознание - число примечательной квартиры.

Ромео ждал Руслана. Возлюбленный позвонил, похвастался своим триумфальным возвращением в семью и обещал подъехать для важного разговора. Рома насторожился. Важный разговор у них вроде уже был по поводу отъезда в Москву. Руся тогда с непонятной печалью в глазах сообщил о своём решении.

Дверной звонок разразился нежной мелодией и Рома поспешил запустить своего гостя в дом. Молодой человек уже хотел воскликнуть, как же он соскучился и страдал все эти дни в одиночестве, но прикусил от неожиданности язык. На площадке стоял юный и симпатичный гомофоб, видимо, он пришёл продолжить воспитательную беседу и процесс познавания истины; как известно, истина рождается в дискуссии. Ромео не был против увлекательной дискуссии, да только время поджимало: Руся должен был появиться с минуты на минуту.

- Приятно тебя видеть, - улыбнулся вежливо Рома, - но я занят.

- Это много времени не займёт, - пообещал Денис и попытался пройти в квартиру.

- Ну, - протянул Рома, - смотря, что ты имеешь в виду. Я бы на это времени выделил побольше.

- Тогда я кратко и по существу, - Дениске всё же удалось отодвинуть в сторону Рому и просочиться в коридор. – Я часы наручные потерял. Ты у себя не находил?

- Может, и находил, - усмехнулся Ромка. – Приходи завтра, опишешь свои часы, и мы сличим признаки в подробностях. А сейчас мне некогда.

- Часы верни, - угрюмо потребовал незваный гость. Лицо его приобрело то самое сердитое выражение, что завело Рому в прошлую встречу: серые злые глаза, сдвинутые брови и яркий румянец на щеках, а ещё парень нервно покусывал краешек нижней губы.

- А вежливо можно попросить? – молодой человек придвинулся к нахалёнку, привязывая к себе взглядом. В своём негодовании тот был неотразим. Захотелось снова сломить упрямца, зацеловать до слезинок в глазах и заставить молить о продолжении банкета.

Денис то ли понял явный намёк, то ли решил проверить, что целоваться он может не только на пьяную голову, или вообще идти до конца в своём желании узнать, на что он способен; только он с решительной отчаянностью прижался ртом к смеющимся губам, которые тут же приняли его смелую попытку и ответили, затягивая на самоё дно грехопадения. Денис закрыл глаза и, обхватив Ромкин затылок руками, ответно ворвался языком в его рот, подрагивая от понимания, что это ему нравится. Так нравится, что отрываться не хочется. Так бы и целовался до умопомрачения, лизался как собачонка, и посасывал нежные губы.

- Давай встречаться, - выдохнул тут же своё пожелание Дениска.

Рома оторопел от такой напористости. Он даже не успел ничего ответить, как его снова стали целовать, да так яростно, что мозги отказались от самоанализа и полностью упустили момент, не отследив, когда у пылкого юноши проснулась доминанта. Вероятно, она даже и не спала, а просто дремала до поры, до времени. Повинуясь дикому влечению, Денис тут же потащил обалдевшего Ромку к памятному траходрому. Повалив покорного Ромео, парень торопливо стал с него сдирать джинсы, свои он только расстегнул и чуть приспустил, не в силах терпеть. Презерватив, подаренный завучем, пригодился как нельзя кстати. «Хрен с ней, с этой подготовкой», - подумал Ромка, стиснув зубы и стараясь принять удобную позу, вытаскивая ногу из болтающейся штанины. Этот парень творил невероятное, не церемонясь и проникая так глубоко, что захватывало дух. Тело вдруг показалось жидким, голова моталась из стороны в сторону, а руки вцепились в простыню, сдирая с постели. Рома заорал, впервые в жизни кончая без рук. Кульминация вышла фантастической. Удивительно как кровать выстояла от такого напора, видимо, она уже была закалена, выдерживая когда-то троих. Рома ещё не успел вернуться на землю, как услышал хлопки и восторженно-циничный голос:

- Аплодирую стоя!

Дениска обернулся на голос Михал Михалыча и пожелал провалиться сквозь землю. Он соскочил с кровати, поддёрнул штаны, рванул вверх бегунок молнии и попытался проскочить мимо завуча, и остановился, попятившись назад. За Михалычем стоял Руслан.

- Денис?

Дениска ломанулся в другую дверь, не сразу сообразив, что это шкаф. Он запутался в висящих вещах и упал на пол, вывалившись наружу.

Рома в это время дёргал ногой, пытаясь заставить свои джинсы вернуться на место. Взлохмаченный, с мокрым животом, задранной рубашкой и голым задом он являл собой образец застуканной на месте преступления неверной жены.

- Русенька, я тебе всё объясню, - лепетал он в попытке отмазаться. Штаны не хотели возвращаться к своему хозяину. Рома закрыл руками горящее в огне лицо. По крайней мере, так он создал себе иллюзию, что его не видят.

- Приведите себя в порядок, - приказал Михаэль, – мы ждём вас на кухне, - и вышел, потянув за руку за собой онемевшего Руслана.

Дениска, наконец, выполз из вещей и вешалок, сдёрнул с себя презерватив и ускакал в ванную. Ромео нашарил рукой злосчастные джинсы, вытер живот простынкой и оделся. Внутри всё предательски дрожало, он предчувствовал свою казнь, причём четвертование было мягкой мерой наказания, скорее всего, его оскопят, и бросят несчастные части тела на съедение гиенам, а он сам скончается в страшных муках.

Рома поплёлся в кухню. По пути он стукнул в дверь ванной, давая знать, что один на казнь он идти не собирается. Дениска с виноватым видом потащился за «постоянным партнёром». Он уселся рядом с ним, стараясь не смотреть на Руслана. Единственная мысль, что крутилась у него в голове, была о том, каким образом очутился здесь Смирнов?

- Итак, - открыл незапланированное заседание геев города N Михал Михалыч. – На повестке дня один вопрос: разбор недостойного поведения господина Ромео Миллера, он же Роман Дмитриевич, он же Рома. - Ромка посмотрел в окошко. – Попрошу высказаться всех присутствующих по этому поводу.

- В принципе, мне уже всё равно, - к Русе вернулся дар речи. – Пусть трахается с кем угодно и где угодно. Я вообще-то сюда пришёл сказать, что с ним ни в какую Москву не поеду.

- Русенька! – Ромео чуть не грохнулся на пол, на колени. – Не пори горячку!

- А я и не порю, моё решение продуманное, - объяснил Руська и посмотрел на Дениску. – Собственно, это мой теперь уже бывший парень.

Денис только смог кивнуть головой.

- Ключи, - ледяным тоном потребовал Михаэль, глядя на Рому. – Быстро.

- Но ведь…

- Если бы ты внимательно прочитал документы, то заметил бы небольшое условие, при котором можешь въехать в квартиру – вас должно быть двое.

Племянник замолчал, ошарашенный дядюшкиной дальновидностью. Миллер был настоящим немцем до мозга костей. Но он не может его выкинуть на улицу! А как же родственные узы на веки вечные?

- Так уж извини, дорогой,- "родственные узы", должно быть, не знали, что они вечные, - но думать нужно, прежде всего, соответствующим местом.

Соответствующее место, а именно, мозги, вдруг заработало. Кажется, Денис тоже собирался в Москву.

- Денис, ты поедешь со мной?

- Поеду, но хочу предупредить, - Дениска с хрустом размял пальцы, - если что, то сразу по морде. Я тоже в нокаут могу послать. И даже подальше.

Ромео сморщился. Мелкий сучонок. Ну, ничего. Он ещё его воспитает.

- О’кей, - вслух, конечно, он про воспитание говорить не стал, - договорились.

Руська встал. Ну, вот и всё.

- Я пошёл.

- А с вами, Руслан, я бы хотел поговорить наедине, - остановил его Михал Михалыч. – Прошу в комнату.

Юноша обречённо прошёл в указанном направлении. Михаэль захлопнул за ними дверь и обернулся. Помолчал немного, не зная с чего начать.

- Я сдал авиабилет.

- Рад за вас, - на автомате ответил Руслан, не вникая в смысл сказанного.

- Я не еду никуда.

- Ага, - кивнул Руся, не веря своим ушам.

- Руслан, - завуч подошёл к юноше, схватил его за плечи и встряхнул. – Я остаюсь с тобой.

- Что-то я не въезжаю, - Руська уставился в любимые глаза. – Зачем?

- Затем, что хочу быть с тобой.

Юноша снова забыл, как произносятся слова.

- Руслан, прости меня, - Михаэль не совсем понял его молчание. – Я виноват перед тобой, я знаю. Ты простишь меня?

И тут Руська сообразил, зачем Михал Михалыч втирался все эти дни в доверие его семьи, а в частности в бабулино. Хитро улыбнулся, выпустил из себя напряжение, скинул с плеч мужские руки и сел в кресло.

- Ну, так что? – завуч ждал ответа и боялся его.

Юноша расстегнул пуговицу брюк:

- Сосите, Михал Михалыч, - и весело посмотрел на растерянного Михаила. Тот вдруг принял игру, уловив всю ответственность момента, и опустился перед Русланом на колени.

Через несколько минут, довольно облизываясь и целуя юношу в губы, он спросил:

- Ты поедешь со мной?

- Да, - у Руси голова кружилась от счастья.

- Ты даже не спросил, куда, - прошептал Михаэль.

- Мне всё равно, хоть на Северный Полюс, - Руська удивлялся, как они ещё умудрялись разговаривать между поцелуями. – Главное, с тобой, - и ещё глубже, насколько это было возможно, поцеловал сводящие с ума губы. – Михаэль…

========== Глава 16 ==========

- Денис! – Руслан замахал рукой, завидев издали Константинова. – Ты в школу?

- Ага. – Дениска подошёл и пожал Руське руку. – Привет. Сегодня вроде результаты должны вывесить.

Юноши двинулись по выложенной плиткой дорожке, поражаясь, как же быстро промчалось время экзаменов. Всё как-то закрутилось в веренице стремительных дней: консультации, подготовка, сами ЕГЭ, ожидание результатов, следующий предмет сдачи на итоговые знания, новенькие листы тестов, извлекаемые из вскрытых конвертов, часы, которые пролетали с удивительной быстротой, гробовая тишина в аудитории и беззвучное шевеление губ испытуемых, вытаскивающих из глубины своего сознания всё, что было накоплено за школьные годы. К радости Руслана, баллы были довольно высокими. Может, и пониже, чем у Дениса. Так Дениска-то и учился на пятёрки, и не пинал балду в старших классах на «камчатке». Русе вдруг стало жаль потерянного впустую времени. Сколько он упустил когда-то, развлекаясь, а ведь мог сейчас ни в чём не уступать Денису. Вот математика, например, так полностью Смирнову и не поддалась, хотя душу грел средний балл. Благодаря Ромео, юноша почти подобрался к высшему баллу по русскому и литературе, и вот теперь осталось узнать результат по немецкому. Сколько же стоило ему трудов и приятных часов в обществе завуча, а теперь любимого человека, чтобы сдать этот самый главный экзамен в своей жизни.

- Руслан, я всё хотел тебе сказать, - прервал полёт Руськиных мыслей Денис, - ты не держи зла на меня. Я тогда был тупой сволочью.

- Забыли, - ответил Руся. – Рома-то как?

- Я думаю, мы с ним придём к консенсусу, - ехидно усмехнулся парень. – Он, конечно, не подарок, но мы активно ищем точки соприкосновения.

Дениска уплыл вдруг в дальнюю даль, вспоминая все эти точки: у Ромы их было великое множество, да и у него самого, оказывается, не меньше. Два с половиной часа, которые они проводили каждый вечер вместе, помогали ликвидировать все претензии, что накапливались у Ромео за день. После продолжительного сеанса тесного общения, любовник затыкался на какое-то время, превращался в недвижимость, закатив свои прекрасные очи к потолку. Приходилось его тормошить для продления удовольствия. Одним разом Денис никогда не ограничивался. Рома как-то попытался забаррикадироваться в туалете, но безуспешно. Дениска просто двинул плечом дверь, и задвижка благополучно вылетела, впустив в тесное помещение. Больше глупых и бессмысленных попыток скрыться от своего счастья Рома не предпринимал. Уж лучше получать удовольствие в комфортных условиях на мягком матрасе, чем утыкаясь лбом в сливной бачок.

Юноши подошли к школе.

- Ну, - выдохнули они одновременно, - с Богом.

Через две минуты Руська радостно скакал, исполняя собственного сочинения шаманский танец вокруг Дениса, и повторял:

- Круто! Круто! Круто!

Его персональное счастье выражалось в цифрах, название которым было «высший балл». Дениска улыбался и качал головой. Его радость так бурно не выливалась, хотя клокотала в груди. Всё, теперь он может поступить туда, куда захочет. У него нет конкурентов.

- Денис, ну, я побежал, - Руська рванул по коридору к кабинету, где последние дни своей работы проводил Михаэль. – Встретимся на выпускном.

Юноша, распахнув дверь, ворвался в кабинет, как ветер, прыгнул на завуча и завопил:

- Всё!

Михал Михалыч еле удержал на себе Руську. За год юноша подрос, окреп, развернулся в плечах и немало весил. Михаэль прижал к себе своё выстраданное чудо, утыкаясь носом в светлую макушку, и тихо сказал:

- Поздравляю.

Больше он ничего сказать и не успел, утонув в поцелуях.

- Когда? – Руслан заглянул в карие любящие глаза. – Я так хочу тебя. Те сволочи трахаются как сурки, а у нас обет безбрачия.

- Скоро, - пообещал Михал Михалыч. – Я хочу, чтобы тебе наша ночь запомнилась на всю жизнь. Наберись немножечко терпения.

- Хорошо, но больше одного дня я не выдержу.

Михаэль улыбнулся, как раз через день торжественное вручение дипломов и выпускной, с которого он украдёт Русю.

Ромео положил телефонную трубку и самодовольно напыжился. Вот, он сделает подарок себе и Денису. Сколько можно торчать в квартире? Самый крутой в большом городе гей-клуб сдаёт роскошные комнаты для встреч, пора уж сменить обстановку и расслабиться по полной программе. Можно напоить Дениску и взять, наконец-то, реванш. Навязчивое желание побывать в девственной глубине партнёра не отпускает и с каждым днём становится всё сильнее и сильнее. Только вот стоит оказаться в жадных Денискиных руках, как происходит смещение приоритетов, и пятая точка сама нарывается на разборки, и сколько бы Рома потом не разговаривал с ней наедине, слушаться эта часть тела его отказывалась.

Молодой человек оделся, тщательно подобрав наряд к соответствующему празднеству, и, сдерживая своё обещание, данное Денису, отправился на вручение дипломов.

Актовый зал был весь в шарах. Выпускники в строгих новеньких костюмах выстроились на сцене. Девицы, казалось, собрались представлять коллекцию мод разных сезонов, поражая разнообразием красок и фасонов. Рома тихо поржал. Провинция, она и есть провинция. Дениска и Руся стояли рядом. Ромео под взглядом бывшего любовника чуть не врос в землю, внутри него шевельнулось чувство, которое, наверное, называлось совестью. Русик сжалился, заметив кислую физиономию Ромы, и перевёл взгляд на Михал Михалыча, от чего тот чуть не сбился, вызывая счастливых обладателей документа о выпуске из школы. Наконец, Руслан услышал и свою фамилию, радостно сорвался с места и притормозил около завуча, с готовностью протянув руку за своими корочками. Михаэль как-то слишком аккуратно вложил документ в его ладонь и хитро подмигнул:

- Держи крепко.

Руся вернулся на своё место и тихонько открыл диплом. Тут же захлопнул его и беспечно посмотрел по сторонам, стараясь скрыть своё смущение. Там, внутри между страничками, лежал в упаковке прямой намёк на то, чем он будет заниматься в ближайшее время. Выпускной тут же утратил свою великую значимость и уступил место свободному полёту эротической фантазии. Игривая улыбка не сходила с лица, глаза загорелись в ожидании фантастического вечера, остальная часть мероприятия проплыла мимо сознания, и Руся очнулся, когда уже все стали выходить из зала, чтобы загрузиться в автобусы, которые их повезут на дискотеку и великую обжираловку. Из толпы его настойчиво выдернула мужская твёрдая рука, утянула в сторону и спрятала за угол трансформаторной будки. Юноша обернулся и впечатался в широкую грудь любимого.

- Поехали? – Михаэль дрожащими от волнения пальцами поправил ему длинные отросшие пряди русой чёлки.

- Поехали.

Они тихонько, крадучись, обогнули здание школы, сели в машину и задним ходом выползли через ворота для грузового транспорта.

На центральной трассе Михал Михалыч рассмеялся:

- Сбежали, словно с места преступления.

- А куда мы едем-то?

- Увидишь, - загадочность обволакивала Михаэля. Руську от этого слегка потряхивало, предвкушение уединения кружило голову.

Руслан сразу узнал клуб, где они праздновали весной день рождения завуча. Но в сам зал Михаэль его не повёл. Они зашли в другую дверь и поднялись на второй этаж, где было несколько номеров, как в отеле. Очутившись в люксе, Руська восторженно выдохнул. К их приезду зажгли свечи, задёрнули тяжёлые плотные шторы, в помещении был таинственный полумрак, огоньки мерцали, подрагивая, и отражались в высоких бокалах и зеркальном столике.

Михаэль скинул с себя пиджак и снял галстук, Руся повторил за ним все движения, подражая, и, повинуясь приглашающему жесту, сел напротив мужчины, без которого уже не представлял свою жизнь. Он наблюдал, как выстрелила бутылка шампанского и полилась шипящая жидкость в бокалы, пенясь и распространяя аромат, сжал пальцами хрустальную ножку, разглядывая искры на стенках фужера, и поднял глаза на Михаэля.

- Руслан, я совсем не умею говорить о любви. Все слова мне кажутся бледными и никак не могут выразить то, что живёт сейчас во мне. Ты стал для меня всем. – У Руськи вдруг защипало в носу. – Всё, что я тебе могу предложить, это себя. Я уже немолод. – Руся было открыл рот, чтобы возразить, но палец Михаэля лёг ему на губы. – Не торопись. – Юноша кивнул. – Согласен ли ты уехать со мной из страны? Здесь мы не сможем открыто жить парой. В Германии же есть возможность гражданского партнёрства.

Руська обалдел и не мог произнести ни слова. Это предложение руки и сердца?

- Да, - мягко произнёс Михаэль. – Это предложение. Подумай, прежде чем ответить. Всё же у тебя здесь семья. Любящая семья.

- Я согласен. – Юноша протянул свой бокал и с тихим звоном коснулся им другого бокала. Он выпил шампанское до дна, отставил фужер от себя и обвил руками мужчину за шею. – Я уже говорил, что поеду туда, куда поедешь ты.

Стены поплыли вдруг перед глазами, под спиной оказалась кровать, мужские длинные пальцы нарочито медленно расстёгивали пуговицы рубашки, обнажая, а горячие губы касались кожи, вызывая озноб во всём теле, спустились вниз, зубы ухватились за бегунок молнии, потянули его, расстёгивая брюки. Рот ласкал через ткань плавок, дыхание грело, хотелось уже освободиться от одежды, убрать полностью тонкую преграду, но, в то же время, тянуло продлить неспешные ласки, превращая их в сладкую пытку. Стон, выпущенный из груди, отозвался низким эхом. Откуда здесь эхо?

Дениска разглядывал апартаменты, куда его привёз Рома. Вот это да! Рассеянный свет от ночных ламп, дурманящий запах, юноше и невдомёк, чем так пахнет. Ромео хитро улыбнулся, ароматы сандала и пачули смешиваются, подогревая страсть. Через минуту принесли мохито – любимый коктейль Ромы.

Молодой человек потянул Дениса вглубь комнаты; юноша уже и не жалел, что не сел с одноклассниками в автобус. Дениска только в кино видел подобное, и вдруг всё это сошло с экрана, он сам герой романа, сидит на роскошной постели, и будь, что будет.

- Что это?

- Мохито. Пей, - Ромка соблазнительно вытянул губы и взял трубочку в рот. – За твой диплом.

Мятный вкус освежает. Дениска с удовольствием тянул коктейль и поглядывал по сторонам. Ромео встал, скинул рубашку и прошёлся по комнате. Парень замер, любуясь тем, что ему досталось. Всё же Ромка был красив и идеально сложен, о чём прекрасно знал, и умело пользовался своими прелестями. Дениска завёлся только от милого променада туда-сюда между кроватью и большим окном, занавешенным портьерой. Мягкая походка пантеры, чуть заметное покачивание бёдрами, совсем не пошлое, а только привлекающее, руки, поправляющие чудные волосы, пальцы, сквозь которые струятся светлые локоны – тут и святой не устоит; что уж говорить о простом человеке? Денис высосал торопливо коктейль и стянул поскорее рубашку через голову, забыв про застёгнутые манжеты. Рванул их нетерпеливо, выдернул кисти рук и закинул ненужную деталь одежды куда-то в сторону. Мгновение, и юноша прижался к своему совратителю со спины, шаря ладонями ему по груди и зажимая между пальцами напрягшиеся розовые соски. Рома охнул, откинул голову назад и дал возможность наслаждаться своими шёлковыми волосами. Дениска потёрся о них щекой, не выдержал, пробрался пальцами к затылку и зарылся ими в пряди, массируя кожу и слегка подёргивая волосы. Рома облизал губы и закрыл глаза. Что делает этот парень? Почему так приятно и хочется утробно урчать? Руки обнажают шею, губы касаются позвонков, пальцы сдавливают подбородок, а затем медленно двигаются вниз, задевая кадык. Только от этого можно взвыть, потерять волю. А когда язык ласково лижет между лопаток, Рома готов продать душу дьяволу, только бы продлить это наслаждение.

Дениска настойчиво потянул Рому к кровати, толкнул его и навалился сверху. Он с ума сходит, наверное. Дикое желание исцеловать каждый миллиметр одуряющего тела ударило короткой молнией. Быстрые поцелуи, руки везде, куда можно дотянуться, тепло бархатной кожи, приятная гладкость под губами, в рот проталкивается твёрдое и горячее. Зажмуриться, принять, повинуясь рукам на затылке, почувствовать языком неровности от вздувшихся венок и услышать стон, отзывающийся эхом. Эхо?

Руся извивался под Михаэлем, теряя последнюю деталь одежды. За стенкой кто-то активно стонал; он, не стесняясь, отвечал тем же. Вскрикнул, принимая любимого, изогнулся, царапая широкие плечи, утонул в ощущениях. Звуки сливались, он уже и не различал чужие ли они, приглушённые крики подстёгивали, кто-то кричал «Ещё!», кажется, и он просил того же. Всё закружилось вихрем перед глазами, он вжался в мокрое разгорячённое тело, и затрясся, ловя мгновения кайфа. Короткий вскрик.

За стеной кто-то заскулил.

Михаэль, не обращая внимания на музыкальное сопровождение, втолкнулся в гибкое юношеское тело и зарычал. Это был самый яркий оргазм в его искушённой жизни. Знакомый голос за стеной заставил открыть глаза.

- Рома, мать твою! – Завучевский кулак чуть не пробил дыру в соседний номер. – Убью!

В смежной комнате воцарилась тишина.

- И что это было? – тихонько спросил Руся.

- Братцы-кролики. Проходу от них нет, - Михал Михалыч поцеловал юношу в губы, благодаря за незабываемые минуты. – Линять отсюда надо. Надеюсь, что в Германии они нас не достанут.

========== Эпилог ==========

В небольшой комнате в полной темноте под односпальной кроватью, на которой сопел во сне юноша, сидело два странных и интересных существа. Они расположились с удобством прямо на полу, скрестив ноги по-турецки. Большие лапы редкого размера делали их обладателей похожих на хоббитов. Собеседники неторопливо пили чай, прихлёбывая горячий ароматный напиток из маленьких кружечек.

- Держи, - протянул Кеша конфетку своему гостю, - эта очень вкусная. Хозяин угостил.

- Рассказывай-же, что дальше было?

- Дальше-то? – Кеша развернул разноцветный фантик и положил конфету в рот. – Дальше мой хозяин ждал сертификат с результатами ЕГЭ. Без этой бумажки никуда. Документы всякие, оформление, в общем не скучал.

- А завуч?

- Ой, - домовой покраснел, - он тоже ждал. Прямо здесь вместе с Русланом. Очень бурно и активно. Я думал, что скончаюсь от сердечного приступа и зависти. Но теперь у меня есть ты, - Иннокентий любовно погладил по руке бородатого мужичка, - Нафаня. – Как хорошо, что ему, наконец, выделили помощника. Всё же тянуть сразу два дома было довольно затруднительно.

- Так, всё, - домовой посмотрел на часы. Скоро должен был прозвенеть будильник. – Допиваем чай. Через минуту здесь будет всемирное бедствие.

Электронный монстр громко запищал. Руся тут же подскочил с кровати и помчался в ванную умываться.

- Руслан, ты встал? – в кухне уже возилась, гремя посудой, бабуля.

- Встал, - донёсся голос из-за закрытой двери, - сейчас побреюсь.

- Я чайник поставила. Тут вот пирожки в дорогу собрала, булочки. - Антонина с гордостью улыбнулась. Её чадо бреется. Затем бабуля печально вздохнула, уезжает её чудушко на чужбину. Учиться там будет. Как там город называется?

- Руся, как город-то называется?

- Бабуль, Регенсбург. Давно запомнить пора.

Антонина Петровна зашевелила губами, повторяя название.

В дверь затрезвонили.

- Я открою! – юноша побежал к двери.

- Ну, что, "студент"? – Михаэль, уже собранный, стоял на пороге. – Долго возиться будешь?

- Чай попью и всё, - Руська сорвал быстрый поцелуй. "Студент", усмехнулся он. До студента ещё два года пахать. – Садись с нами.

- Нам на всё про всё двадцать минут остаётся, - проходя за стол, напомнил о времени Михал Михалыч. - Проверь, все ли документы на месте.

Юноша уже в комнате натягивал на себя одежду. Радостное волнение будоражило и перемешивало мысли.

Спокойно чай им попить, конечно, не дали. Родственники ввалились в коридор, горя желанием проводить Руську в большую жизнь.

- Ты там его не балуй, - наставляла в это время «зятя» Антонина. – С ним строго надо.

Михаил кивал головой. Чтобы отпустили Русю, пришлось потрудиться. Новенькая гитара ублажила музыкальное сердце Антонины Петровны, а договор с руководством Дома Культуры о создании хора окончательно привёл к взаимопониманию и наладил душевный контакт с главой семьи Смирновых.

Миллер бросил взгляд на циферблат. Пора ехать в аэропорт. Скоро он с Русланом отбудет в замечательный старинный город. У любимого уже статус учащегося гимназии, у него самого пока рабочая виза, но это временно, он докажет свои немецкие корни, а потом они обязательно узаконят свои отношения. Ещё месяц назад он поцеловал шасси самолёта, на котором отчалил Рома в столицу, прихватив с собой «постоянного партнёра», грозившегося порвать племяннику задницу за то, что он посмел зайти к нему с тыла. Несносная парочка долго ещё занималась разборками после памятной ночи. Рома похудел, ещё больше отрастил свои чудесные волосы и выглядел моложе своих лет. Ежедневные упражнения с применением силовых приёмов со стороны буйного дзюдоиста придали глубоким серым глазам неповторимый блеск, от которого застывали все женские особи в округе. Чары Ромео усилили свою мощь и Михаэль не завидовал тем, кто попадётся на их пути. Единственный человек, которым Рома не мог манипулировать, был Денис. Видимо, у юноши был стойкий иммунитет на представителей с колдовской силой.

- Руслан, нам пора!

Руся сунул ноги в кроссовки и подхватил чемодан.

- Давай, помогу.

- Я сам.

Михаэль усмехнулся. Сам, так сам.

Славная семья Смирновых вышла, чтобы проводить их в дорогу.

- Я на минутку! – Руся вдруг, оставив чемодан, забежал в свою комнату.

- Кеша! – Молчание. – Я только хотел сказать «спасибо»! – Ответа не последовало. Руська повернулся. – Я буду тебя всегда помнить.

Юноша уже шагнул за порог.

- А я тебя, - прошелестел вслед низкий голос.

На подоконнике в цветке, называемом в народе декабрист, сидел Пуша, наблюдая в окно, как загружался в машину хозяин, как выруливало со двора такси, а семья дружно махала ему вслед под крёстное знамение бабы Дуни.

- Ты что делаешь? – Тошка запрыгнул к своей кошатине.

- Русю провожаю, - всхлипнул Пушок. – Он так и не сказал домашним, что я – кот.

- Не переживай, - успокоил Тотошка котика. – Усыновим котёнка. Знаешь, сколько их на улице околачивается? Выберу самого хорошенького, маленького и притащу. Хочешь?

- Хочу.

- А теперь вылезь из цветка, дубина. Это Русин любимый. Загубишь, прибью.

Конец.