Происшествие в городе Т

Глава 12 Поручение

Через десять минут перед полковником фон Шпинне сидел, закинув ногу на ногу, суховатый, небрежно одетый человек лет тридцати пяти. Меркурий Фролыч Кочкин – чиновник особых поручений при начальнике губернской сыскной полиции, так звали этого человека и так официально называлась его должность. Сам же фон Шпинне именовал его не иначе как своим стратегическим помощником. И это была, хоть и высказанная с некоторой долей иронии, чистейшая правда. Ведь многие блестяще расследованные Фомой Фомичом дела, которые мы еще опишем в наших следующих рассказах, без чиновника особых поручений Кочкина, кто знает, может быть, и не имели бы таких во всех отношениях блистательных финалов. Но это, разумеется, ни в коем случае не должно умалять заслуг самого полковника фон Шпинне. Его вклад в расследования был, конечно же, несопоставимо большим и решающим.

Для того чтобы набросать портрет нового персонажа, нам не понадобятся возвышенные и тем более высокопарные слова. Оставим их поэтам-символистам, возьмем простые и заурядные: низкорослый, ничем не примечательный, ну, может, нос чуть длинноват, а может быть, и нет. Лицо простое и такое бесхитростное, что где-то даже эта бесхитростность граничила с глупостью. Голубовато-серые, слегка мешковатые от недосыпа глаза смотрели на собеседника с ленивой мутнинкой. Щеки впалые, в мелкую, как маковое семя, крапинку, и не разобрать – не то оспинки, не то веснушки.

Глядя на чиновника особых поручений со стороны, нельзя было сказать, что он какой-нибудь ловкач или проныра. Первое, что приходило в голову, – посредственный, никчемный человечишка. Но то, что мы описываем, была всего лишь оболочка, внутри которой находился совсем-совсем другой человек, надежно спрятанный под маскарадной, скоморошьей личиной простака. Есть такой тип людей, о котором в народе говорят, что они, даже не прибегая к помощи мыла, могут забраться куда угодно, в места крайне недоступные. Вот к такому типу относился Меркурий Фролыч Кочкин. Но в том и была главная сила чиновника особых поручений. Были и другие, о которых мы обязательно расскажем, но чуть позже.

– Безумная затея с объявлениями о розыске мастера Усова, в это трудно поверить, но принесла плоды. – Фома Фомич встал из-за стола, обошел и сел возле Кочкина на свободный стул. – Сейчас ко мне приходил некто Мясников Владимир, презанятный молодой человек. Рассказал, что живет с маменькой и сумасшедшим дедом в своем доме на Новоселовской улице. И вот он, этот Володя Мясников, утверждает, что его дед, разговаривая во сне, упоминает мастера Усова…

– Врет, – бросил Кочкин, обнаруживая тихий вкрадчивый голос.

– Отчего же такая поспешность, Меркуша?

– Прочел объявление, там сказано о вознаграждении, вот и вздумалось получить, сами говорите – молодой. Я в молодости тоже, бывало, фантазировал, правда, без надежды получить награду.

– Он и не отрицает, что пришел исключительно из-за денег.

– Вот видите, врет!

– Однако имеется еще кое-что. С его слов, дед говорит не только о мастере Усове, но еще и о какой-то ложке, – заметил Фома Фомич.

– Это тоже можно объяснить. По городу ходят слухи о какой-то острой ложке, об отрезанном языке. Вадягин вот, репортер из «Губернского патриота», бродит здесь возле сыскной, околачивается, все выспрашивает, правда ли, что люди говорят. На меня два раза нападал с блокнотом. Ну а что, этот Мясников в другом месте живет, ну и он наверняка о ложке слышал… Дед его, – Кочкин повертел пальцем у виска, – может быть, и у внука в голове поют сверчки. Яблоко от яблони если и упадет, то недалеко.

– Может быть, ты и прав, – кивнул фон Шпинне, – и все это выдумки, но мы с тобой служим в полиции, и, как бы там ни было, нужно проверить.

– Как?

– Завтра вечером сюда в сыскную придет внук Мясникова, поедешь с ним…

– Куда?

– К нему домой, и сам послушаешь, что говорит во сне Мясников-старший.

– Авантюра!

– Да, это авантюра, как, впрочем, и вся наша жизнь. И вообще, если попристальнее всмотреться в дело о нападении на губернатора… Не стоит ухмыляться, это было нападение, странное – согласен, но нападение. Так вот, если хорошенько всмотреться, да еще припомнить острую ложку, отрезанный язык, то известие о том, что какой-то сумасшедший старик во сне говорит о мастере Усове, не кажется чем-то невозможным. Просто это еще одно звено в цепочке непонятностей, и оно может оказаться связующим. Ну, да что я тебя уговариваю, ты без меня все понимаешь. Дело решенное, нужно поехать и послушать. Сыщик – это скептик, он все подвергает сомнению, все проверяет и перепроверяет.