Произведения для детей

У всех вещей, как у людей,

Дурные есть привычки.

Гордились знатностью своей,

Живя на кухне, спички.

Необычайной вышины

У спичек были предки:

Они громаднейшей сосны

Когда-то были ветки.

— Росли мы в северном лесу,

Рассказывали спички,

Мы пили сладкую росу,

Нам слух ласкали птички.

Но в тихий лес проник топор

И приступил к работе.

И стал наш дедушка с тех пор

Грот-мачтою во флоте!

Немало знали мы невзгод,

Но сделали карьеру.

Попав на спичечный завод,

Мы окунулись в серу.

И стали светочами мы,

Таим в душе мы пламя,

Ведем войну мы с царством тьмы,

Шутить опасно с нами!

Услышав чванный их рассказ,

Им котелок ответил:

— Пожалуй, я не хуже вас,

И я, как пламя, светел.

Нехорошо хвалить себя,

Но без меня нет пищи.

Служанка трет меня, скребя,

И с каждым днем я чище.

Я мирный, скромный домосед,

К чему бродить без толку?

Сварив хозяевам обед,

Взбираюсь я на полку!

— А я должно ходить во двор

Во всякую погоду!

Ведро вступило в разговор

И выплеснуло воду.

— Все ваши речи — ерунда!

Заметила корзинка.

Кто без меня вам, господа,

Носил бы вести с рынка?

Сказать по совести, в стране

Не вижу я порядка!

Когда бы власть досталась мне,

То все пошло бы гладко.

— Вы слишком бойки на язык,

Вы будите в нас страсти!

Сказал горшок. — Я не привык

К таким речам о власти.

— Эх, замолчите, мудрецы,

Конца нет спорам вашим!

Сказали медные щипцы.

Давайте-ка попляшем!

И вот щипцы пустились в пляс,

Гремели и стучали,

И за искусство их тотчас

Петрушкой увенчали.

Ухват промолвил: — Самовар,

Теперь вы спойте соло,

У вас большой природный дар

И недурная школа!

Но отказался самовар,

Сказав, что петь не хочет.

Что он поет, когда пожар

В груди его клокочет.

— Давайте все тогда споем!

Воскликнула лоханка.

Тут грянул грохот, звон и гром…

Но вдруг вошла служанка.

Как только в дверь она вошла,

Все смолкли по привычке,

И первым делом со стола

Взяла служанка спички.

Она взяла не котелок,

Не чайник, не корзинку,

А серных спичек коробок,

Чтобы зажечь лучинку.

Взглянули спички с торжеством

На всех друзей при этом:

— Мы озаряем целый дом

Своим волшебным светом!

Наш яркий блеск неугасим,

Он служит высшей цели!

Чирк! Никогда мы не сгорим!..

Тут спички и сгорели.

Это лодырь мой знакомый,

А зовут его Еремой.

Это брат его родной,

А зовут его Фомой.

У обоих есть работа,

Да работать неохота.

Говорит Фома: — Сейчас!

А Ерема: — Через час!

Загорелся ночью дом.

Из-под крыши дым столбом.

— Встань, Фома! Проснись, Ерема!

Дом пылает, как солома!

Говорит Фома: — Сейчас!..

А Ерема: — Через час!..

Что у вас за кутерьма?

Что вы, спятили с ума?

Петухи

Еще не пели,

Пастухи

Еще в постели.

Разбудите завтра днем,

Мы огонь водой зальем!..

Из пылающего дома

Первым вынесли Фому,

А потом уж и Ерему,

Угоревшего в дыму.

Вышли братья на охоту,

Зашагали по болоту.

То ли вышли погулять,

То ли уток пострелять.

Прогуляли трое суток,

Увидали стаю уток.

Говорит Фома: — Сейчас!..

А Ерема: — Через час!..

Погодите, не летите,

Мало пороха у нас.

Нынче порох

Больно дорог.

Мы по утке продадим

Наши ружья зарядим!

Да не слушаются утки.

Ждать не стали ни минутки.

Только крякнули: «Кря-кря!»

И умчались за моря.

Был Ерема на лугу.

А Фома на берегу.

Услыхали: кто-то стонет,

Поглядели: батька тонет,

То ныряет, то плывет,

Помощь с берега зовет…

Говорит Фома: — Сейчас!..

А Ерема: — Через час!..

Мы пойдем в деревню к людям

Да веревку раздобудем,

Кинем с берега конец

Не утонете, отец!

Вышли братья спозаранку

За грибами в темный бор.

Под сосной нашли поганку,

Под осиной — мухомор.

Из-под дуба, из-под елки

Выбегают злые волки.

Засверкал глазами волк,

А другой зубами — щелк!

И сказал один другому:

— Я — Фому, а ты — Ерему!

Говорит Фома: — Сейчас!..

А Ерема: — Через час!..

Мы нашли грибов немножко,

А хотим набрать лукошко.

И набрали бы давно,

Будь у нас в лукошке дно!..

Это лодырь мой знакомый.

Звали лодыря Еремой.

Это брат его родной.

Прозывался он Фомой…

Возле дуба, возле ели

Их сегодня волки съели

И Ерему и Фому.

Да не жаль их никому!

Мельник

На ослике

Ехал

Верхом.

Мальчик

За мельником

Плелся

Пешком.

— Глянь-ка,

Толкует

Досужий народ,

Дедушка

Едет,

А мальчик

Идет!

Где это

Видано?

Где это

Слыхано?

Дедушка

Едет,

А мальчик

Идет!

Дедушка

Быстро

Слезает

С седла,

Внука

Сажает

Верхом

На осла.

— Ишь ты!

Вдогонку

Кричит

Пешеход.

Маленький

Едет,

А старый

Идет!

Где это

Видано?

Где это

Слыхано?

Маленький

Едет,

А старый

Идет!

Мельник

И мальчик

Садятся

Вдвоем

Оба

На ослике

Едут

Верхом.

— Фу ты!

Смеется

Другой

Пешеход.

Деда

И внука

Скотина

Везет!

Где это

Видано?

Где это

Слыхано?

Деда

И внука

Скотина

Везет!

Дедушка

С внуком

Плетутся

Пешком,

Ослик

На дедушке

Едет

Верхом.

— Тьфу ты!

Хохочет

Народ у ворот.

Старый

Осел

Молодого

Везет!

Где это

Видано?

Где это

Слыхано?

Старый

Осел

Молодого

Везет!

За деревней

Была

Трясина.

На трясине

Росла

Осина.

Торчал на осине

Сук,

И висел на суку

Сундук.

Только ветром

Его качало,

Только градом

В него стучало,

А мохнатый лесной наук

Паутиной оплел сундук.

Шел дурак по трясине,

Увидал сундук на осине.

— Вот, — говорит, — удача!

Всех на свете я стану богаче:

Мне достался сундук с деньгами,

С изумрудами и жемчугами.

Заживу я теперь веселей,

Полтораста куплю кораблей

И от палубы верхней до трюма

Нагружу их мешками изюма!

Взял дурак у соседей пилу

И тихонько полез по стволу,

Подпилил на осине сук

И свалился на землю сундук.

Так и грохнуло, будто из пушки.

Испугались в болоте лягушки.

Стал дурак отпирать замок,

Только ключ подобрать не мог.

— Вот, — говорит, — задача:

Надо ключ отыскать, не иначе.

Без ключа не открыть замка,

Без замка не открыть сундука!

По дороге дурак пошел,

Медный ключ под кустом нашел,

Медный ключ с золотой бородкой.

Стал хвалиться дурак находкой.

— Вот, — говорит, — удача!

Всех на свете я стану богаче,

Полтораста куплю кораблей

Апельсинов, конфет, кренделей.

То-то пир на весь мир я устрою,

Если только сундук я открою!

Ключ потер он рукой — блестит.

Дунул в дырочку — ключ свистит.

Сунул ключик в замочную щелку,

А замок отомкнулся и щелкнул.

Огляделся дурак вокруг,

Заглянул осторожно в сундук.

— Вот, — говорит, — неудача!

Не намного я стану богаче,

Не намного я стану богаче

Я нашел только хвост поросячий…

Очень тоненький хвост да короткий.

Много ль проку в такой находке?

Был бы хвост поросячий побольше,

Так и сказка была бы подольше!

У старика и старухи

Был котеночек черноухий,

Черноухий

И белощекий,

Белобрюхий

И чернобокий.

Стали думать старик со старухой:

— Подрастает наш черноухий.

Мы вскормили его и вспоили,

Только дать ему имя забыли.

Назовем черноухого

«Тучей»

Пусть он будет большой

И могучий.

Выше дерева,

Больше дома.

Пусть мурлычет он громче грома!

— Нет, — сказала, подумав, старуха,

Туча легче гусиного пуха.

Гонит ветер огромные тучи,

Собирает их в серые кучи.

Свищет ветер

Протяжно и звонко.

Не назвать ли нам «Ветром»

Котенка?

— Нет, старуха,

Старик отвечает,

Ветер только деревья качает,

А стена остается в покое.

Не назвать ли котенка

«Стеною»?

Старику отвечает старуха:

— Ты лишился на старости слуха!

Вот прислушайся вместе со мною:

Слышишь, мышка шуршит за стеною?

Точит дерево мышка-воришка…

Не назвать ли нам кошку — «Мышка»?

— Нет, старуха,

Старик отвечает,

Кошка мышку со шкуркой съедает.

Значит, кошка

Сильнее немножко!

Не назвать ли нам кошку кошкой?..

Слепцы, числом их было пять,

В Бомбей явились изучать

Индийского слона.

Исследовав слоновий бок,

Один сказал, что слон высок

И прочен, как стена.

Другой по хоботу слона

Провел рукой своей

И заявил, что слон — одна

Из безопасных змей.

Ощупал третий два клыка,

И утверждает он:

— На два отточенных штыка

Похож индийский слон!

Слепец четвертый, почесав

Колено у слона,

Установил, что слон шершав,

Как старая сосна.

А пятый, подойдя к слону

Со стороны хвоста,

Определил, что слон в длину

Не больше чем глиста.

Возникли распри у слепцов

И длились целый год.

Потом слепцы в конце концов

Пустили руки в ход.

А так как пятый был силен,

Он всем зажал уста.

И состоит отныне слон

Из одного хвоста!

Солдат заспорил с королем:

Кто старше, кто важней?

Король сказал: — Давай пойдем

И спросим у людей!

Вот вышли под вечер вдвоем

С парадного крыльца

Солдат под ручку с королем

Из летнего дворца.

Идет навстречу свинопас,

Пасет своих свиней.

— Скажи, приятель, кто из нас,

По-твоему, важней?

— Ну что ж, — ответил свинопас,

Скажу я, кто важней из вас:

Из вас двоих важнее тот,

Кто без другого проживет!

Ты проживешь без королей?

Солдат сказал: — Изволь!

— А ты без гвардии своей?

— Ну нет! — сказал король.

Два медведя,

Два медведя

Горох молотили,

Молотили,

Колотили,

На помол возили.

Им играли на скрипице

Воробьи — два брата.

А синицы

Две сестрицы

Подметали хату.

Две сороки

Белобоки

Танцевали с галкой.

Пришел сыч,

Старый хрыч,

Всех погнал он палкой!

Старик из нашего села

Пришел во двор к соседу.

— Сосед, не дашь ли мне осла?

На рынок я поеду.

— Осла сегодня дома нет.

С утра ушел куда-то!

Соседу бедному в ответ

Сказал сосед богатый.

Пока беседа эта шла,

Из ближнего сарая

Донесся громкий крик осла,

Дрожа и замирая.

— Ты мне солгал, — сказал старик.

Осел твой нынче дома.

Я из сарая слышу крик,

Тебе и мне знакомый!

Но отвечал богач: — К чему

Мне лгать и лицемерить!

Ослу ты веришь моему,

А мне не хочешь верить?

Бедняк ушел от богача

И видит по дороге:

Стоит в овраге у ключа

Барашек тонконогий.

Томясь от жажды в жаркий день,

Отбился он от стада

И забежал туда, где тень,

И зелень, и прохлада.

Старик поймал его, связал,

Взвалил к себе на плечи

И по крутым уступам скал

Принес в свой хлев овечий.

Сосед-богач к нему пришел:

— Отдай-ка мне барашка.

Ты, говорят, его нашел

В кустах, на дне овражка.

— Здесь твоего барана нет,

Ищи его по следу!

Сосед-бедняк сказал в ответ

Богатому соседу.

Богач хотел идти домой,

Но чуть за дверь он вышел,

Как вдруг за тонкою стеной

Бараний крик услышал…

— Я обнаружил твой обман,

Сказал он, полон гнева,

Я слышу, блеет мой баран

За изгородью хлева!

В ответ бедняк захлопнул дверь:

— Божиться я не стану.

Но ты соседу больше верь,

Чем глупому барану!

Под праздник, под воскресный день,

Пред тем, как на ночь лечь,

Хозяйка жарить принялась,

Варить, тушить и печь.

Стояла осень на дворе,

И ветер дул сырой.

Старик старухе говорит:

— Старуха, дверь закрой!

— Мне только дверь и закрывать,

Другого дела нет.

По мне — пускай она стоит

Открытой сотню лет!

Так без конца между собой

Вели супруги спор,

Пока старик не предложил

Старухе уговор:

— Давай, старуха, помолчим.

А кто откроет рот

И первый вымолвит словцо,

Тот двери и запрет!

Проходит час, за ним другой.

Хозяева молчат.

Давно в печи погас огонь.

В углу часы стучат.

Вот бьют часы двенадцать раз,

А дверь не заперта.

Два незнакомца входят в дом,

А в доме темнота.

— А ну-ка, — гости говорят,

Кто в домике живет?

Молчат старуха и старик,

Воды набрали в рот.

Ночные гости из печи

Берут по пирогу,

И потроха, и петуха,

Хозяйка — ни гуту.

Нашли табак у старика.

— Хороший табачок!

Из бочки выпили пивка.

Хозяева — молчок.

Все взяли гости, что могли,

И вышли за порог.

Идут двором и говорят:

— Сырой у них пирог!

А им вослед старуха: — Нет!

Пирог мой не сырой!

Ей из угла старик в ответ:

— Старуха, дверь закрой!

Меж болот из малого колодца

Ручеек, не умолкая, льется.

Неприметен чистый ручеек,

Не широк, не звонок, не глубок.

Перейдешь его через дощечку,

А глядишь — ручей разлился в речку,

Хоть местами речку эту вброд

И цыпленок летом перейдет.

Но поят ее ключи, потоки,

И снега, и ливни летних гроз,

И течет она рекой широкой,

Разливается в спокойный плес,

Пенится под плицами колес.

Перед нею путь большой и долгий

Из лесного края в край степной.

И зовут ее рекою Волгой

Матушкой, кормилицей родной.

Волга — рекам родины царица.

Ни одна не может с ней сравниться.

Высятся над Волгой города.

На волнах качаются суда,

Носят много дорогого груза.

А у Волги есть сестра — Вазуза.

Вьется Волга, а ее сестра

Напрямик течет, крута, быстра.

Меж камней бурлит она в дороге,

Сердится, катясь через пороги.

У сестер-красавиц с давних пор

Был такой между собою спор:

Кто из них сильнее

И быстрее,

Кто из них умнее

И хитрее?

И тянулась тяжба долгий век

У сестер — у двух соседних рек.

Ни одна не уступала в споре.

Наконец решили: «Ляжем спать,

А проснувшись, побежим опять.

Кто скорее добежит до моря,

Ту и будем старшею считать!»

Вот зима постлала им постели

Под широкой крышей ледяной.

Шубою накрыли их метели,

Белою одели пеленой.

Но Вазуза пробудилась рано

Под покровом вешнего тумана

И сестру решила обмануть:

Собралась да и пустилась в путь.

Говорит: — Прощай, сестрица Волга,

Нежиться во сне ты будешь долго.

Я же той порой по холодку

От тебя подальше утеку,

Выберу дорожку попрямее

И до моря добежать успею!

Пробудилась Волга в свой черед,

Над собой взломала синий лед,

Разлилась в полях среди простора,

Напилась холодных вешних вод

И пошла не тихо и не скоро,

Не спеша, не мешкая, вперед.

Хоть она весной проснулась поздно

И путем извилистым текла,

Но сестру свою догнала грозно.

Гневная, к Зубцову подошла.

И Вазуза, с Волгою не споря,

Просит донести ее до моря:

Ей самой, усталой, не дойти

Не собрала силы по пути…

Что ж, сестра родная — не обуза!

Две реки в пути слились в одну.

С той поры шумливая Вазуза

Будит Волгу каждую весну:

— Просыпайся, старшая сестра,

Пробираться к морю нам пора!..

Гонят волны Волга и Вазуза

Две реки Советского Союза.

Говорит народ, что у сестер

До сих пор не утихает спор.

Спорят реки Волга и Вазуза,

Спорят с Доном, Обью и Двиной,

Кто из них подымет больше груза,

Больше рыбы даст земле родной,

Кто прогонит летом больше сплава.

Всем советским рекам — честь и слава!

Я — веселый Чиполлино.

Вырос я в Италии

Там, где зреют апельсины,

И лимоны, и маслины,

Фиги и так далее.

Но под синим небосклоном

Не маслиной, не лимоном

Я родился луком.

Значит, деду Чиполлоне

Прихожусь я внуком.

У отца — детишек куча,

Шумная семья:

Чиполлетто, Чиполлучча,

Чиполлотто, Чиполлоччьо

И последний — я!

Все мы выросли на грядках.

Очень мы бедны.

Оттого у нас в заплатках

Куртки и штаны.

Господа в блестящих шляпах

Наш обходят двор.

Видно, луковый наш запах

Чересчур остер.

А у бедных мы в почете.

Нет на всей земле

Уголка, где не найдете

Лука на столе!

По всему известна свету

Луковиц семья:

Чиполлучча, Чиполлетто,

Чиполлоччьо, Чиполлотто

И, конечно, я.

За высокою оградой

Зреет апельсин.

Ну, а мне оград не надо

Я не дворянин.

Я — цибуля, я — чиполла,

Огородный лук.

Я на грядке кончил школу

Луковых наук.

Но не век бедняге-луку

Жить в гнезде родном.

Хоть горька была разлука,

Я покинул дом.

Я иду туда, где лучше,

В дальние края.

До свиданья, Чиполлучча,

Чиполлетто, Чиполлотто,

Братья и друзья!

Я — синьор

Помидор.

Красен я и пышен.

А служу я с давних пор

У помещиц — Вишен.

Хоть и смотрят свысока

Две графини Вишни

На меня, на толстяка,

Я у них не лишний!

Каждый год я от жильцов

Свеклы и салата,

От бобов и огурцов

Требую квартплаты.

Езжу к тыквам-беднякам

И к богатым дыням.

Первый грош беру я сам,

Два везу графиням.

А в имении у нас

Строгие порядки:

Тот, кто денег не припас,

Убирайся с грядки!

С каждым часом я расту,

Наливаюсь соком,

Потому что на посту

Нахожусь высоком!

Я не репа, не морковь

Мелочь огородная.

У меня под кожей кровь

Очень благородная.

Я — холеный помидор

С кожею атласной,

И вступать со мною в спор

Овощам опасно!

Жила на воле птичка,

Да вдруг попала в сеть.

И говорит охотник:

— Должна ты умереть!

— Помилуй! — просит птичка.

Я ростом с ноготок,

Всего комочек пуха

Да мяса на глоток.

Пусти меня на волю,

Доволен будешь сам.

Хороших три урока

Тебе за это дам.

Охотник удивился:

— Ты — пташка с ноготок.

Какой же человеку

Ты можешь дать урок?;

Но ежели прибавишь

Ты мне ума чуть-чуть,

Пущу тебя на волю.

Лети в далекий путь!

— Начнем, — сказала птичка.

Запомни мой совет;

Жалеть о том не надо,

Чего уж больше нет.

Сказал охотник: — Правда.

Разумен твой совет.

Жалеть о том не надо,

Чего уж больше нет.

— Затем, — щебечет птичка,

Не стоит портить кровь,

Стараясь понапрасну

Вернуть былое вновь.

Сказал охотник: — Верно.

Не стоит портить кровь,

Стараясь понапрасну

Вернуть былое вновь.

Щебечет птичка: — Слушай

Последний мой совет:

Не верь досужим бредням.

Чудес на свете нет.

Сказал охотник: — Дельно.

Запомню твой совет.

Не надо верить бредням.

Чудес на свете нет.

Спасибо за науку.

Счастливого пути.

Да в сети к птицелову

Опять не залети!

Вспорхнув на ветку, птичка

Промолвила: — Дурак!

Тебя я обманула,

А ты попал впросак.

Добыча дорогая

К тебе влетела в сеть.

Из-за меня, охотник,

Ты мог разбогатеть.

В моем брюшке таится

Награда для ловца:

Алмаз крупнее вдвое

Куриного яйца!

Охотник чуть не плачет.

Бормочет: — Как же так!

Несметное богатство

Я упустил, дурак!..

Сидит на ветке птичка

Не слишком высоко.

А до нее добраться

Совсем не так легко.

Охотник, не мигая,

С нее не сводит глаз.

Вот-вот она умчится,

А вместе с ней алмаз!

Зовет охотник: — Пташка!

Вернись ко мне скорей.

Отцом тебе я буду.

Ты — доченькой моей.

И ветку золотую

Тебе я закажу,

И в клетку золотую

Тебя я посажу!..

А птичка отвечает:

— Ты так же глуп, как был,

Все три моих урока

Сейчас же позабыл.

В награду за науку

Лететь ты мне велел,

А сам через минуту

Об этом пожалел.

Еще я не успела

Пуститься в дальний путь,

А ты уже задумал

Прошедшее вернуть.

И веришь небылице,

Что в птице есть алмаз

Крупнее этой птицы

Во много-много раз!

— Зачем вспахали этот луг

От края и до края?

Сказала, поглядев вокруг,

Двухлетняя гнедая.

Узор цветов был так хорош

До этой глупой вспашки.

А после вспашки не найдешь

Ни кашки, ни ромашки!

— Да, — отозвался вороной,

Ковер наш изумрудный

Изрезал плугом, бороной

Хозяин безрассудный.

— Смешно, поистине смешно!

С ума сошел он, что ли?

Сказали гуси. — Он зерно

Разбрасывает в поле!

Пробились первые ростки,

Становятся все выше…

— Живем! — сказали хомяки

И полевые мыши.

Но вот, когда поспела рожь,

Пшеница пожелтела,

Колосья жнейкой сняли сплошь,

И поле опустело.

— Как поживешь да поглядишь,

На свете мало толка!

Друг другу жаловались мышь,

Хомяк и перепелка.

Пшеницу, рожь, овес, ячмень

Убрали люди с поля.

И было слышно в ясный день,

Как мельницы мололи…

— Зерно, отличное зерно

Отборнейшей культуры

Зачем-то в пыль превращено!

Негодовали куры.

Читатель! Что ни делай ты,

Тебя осудит кто-то,

Взглянув на дело с высоты

Куриного полета.

А ну, загадку разгадай,

Коль думать ты охотник:

Кто больше трудится — лентяй

Иль ревностный работник?

Но прежде чем найдешь ответ,

Послушай сказку древних лет.

Жил при дворе мудрец Джафар

В одной стране на юге.

А так как был он очень стар,

Его носили слуги.

Однажды на пути домой

С далекого базара

Скатился перстень золотой

С мизинца у Джафара.

Сказал носильщикам Джафар:

— Весь город обойдите

И драгоценный царский дар

Кольцо мое найдите!

Ему носильщики в ответ:

— Искать нам неохота.

Нам до пропажи дела нет.

Своя у нас работа.

Тебя нам велено таскать,

А не кольцо твое искать!

— Ну, если так, — сказал рабам

Джафар на эти речи,

Кольцо искать я буду сам!

И сел рабам на плечи.

Пришлось тащиться им опять

С Джафаром до базара…

А было б легче им искать

Колечко без Джафара!

Заглянул полумесяц к портному,

Не к небесному, а к земному.

— Сшей мне, мастер, нарядное платье.

Буду по небу в праздник гулять я.

Снял портной с полумесяца мерку,

Приглашает его на примерку.

Но всего за четырнадцать дней

Вдвое сделался месяц полней.

И в плечах и в груди ему тесно,

Так поправился месяц небесный.

Чуть не плачет с досады портной:

— Что за бес подшутил надо мной!

Ваша светлость слегка пополнела

Иль от стирки материя села,

Я, по правде сказать, не пойму…

Ладно! Новую мерку сниму.

Вот проходят за сутками сутки.

Не теряет портной ни минутки.

Ну, а месяц, гуляка ночной,

Стал тем временем полной луной.

Примеряет он тесное платье

И, вздыхая, бормочет проклятья:

— Греховодник, мошенник, злодей!

Постыдился бы добрых людей.

За последних три дня и три ночи

Платье стало тесней и короче!

Ничего не ответил портной.

Где уж спорить портному с луной!

Снял он мерку с заказчика снова:

— Будет к празднику платье готово!

Швы у платья портной распорол,

Грудь расширил, надставил подол.

Доработать осталось немножко,

А уж месяц стучится в окошко.

Да не месяц, а тоненький серп:

В это время он шел на ущерб.

Не луна, а всего половинка:

Только рожки да круглая спинка.

Весь затрясся от гнева портной:

— Нет, довольно шутить надо мной!

Угодить вам пытался я сдуру.

Что ни день, вы меняли фигуру:

То вы делались круглым, как блин,

То худым, точно этот аршин.

Шить вам платье — пустое занятье.

Оставайтесь-ка лучше без платья!

Герда, старая норвежка,

Рассказала мне о том,

Как сидел внутри орешка

Черт с рогами и хвостом.

Но прибавила старуха:

— Изменился белый свет.

Говорят, ни злого духа,

Ни чертей на свете нет.

Если так, — пустые бредни

Мой старушечий рассказ…

А быть может, черт последний

Был у нас в последний раз!

Через поле по дороге

Шли ребята в лес.

А навстречу — кривоногий,

Кривоногий, криворогий,

Криворогий, длиннохвостый,

Очень маленького роста

Бес.

Говорит: — Здорово, дети!

Я умнее всех на свете.

Я хитрее всех!

Говорят ребята черту:

— Если правда, что хитер ты,

Заберись в орех.

Бес уткнул в копытца рожки,

Стал немного меньше кошки,

А потом не больше Мошки

И залез в орех.

— Вот так черт! — сказали дети.

Видно, правда, что на свете

Он хитрее всех!

Шла на кузнице работа.

Кузнецы, трудясь до пота,

Раздували мех.

Вдруг ребята прибежали,

Просят: — Дяденьки, нельзя ли

Расколоть орех?

Взял кузнец тяжелый молот,

Стукнул что есть сил.

А орешек не расколот,

Не расколот, не размолот,

Только подскочил.

Говорит отцу со смехом

Молодой кузнец:

— Что, не справишься с орехом?

Перед всем кузнечным цехом

Стыдно нам, отец!

Был кузнец силен и молод,

В руки взял тяжелый молот,

Стукнул — и присел.

Пополам расколот

Молот,

А орешек цел!

Что за чушь! Такая злоба

Кузнецов взяла.

Бьют они с размаху оба,

Бьют и вместе и особо,

Скорлупа цела.

Оба лезут вон из кожи…

Подошел к дверям прохожий,

Говорит: — Нельзя ль

Попытать мне счастье тоже?

— Бей! — сказал коваль.

Стукнул парень по ореху.

Раз, другой, но без успеха.

— Видно, крепкий сорт…

Что за черт!

И трижды эхо

Повторило: — Черт!

Ну и черт сейчас же вышел

С дымом и огнем.

И никто с тех пор не слышал

Никогда о нем.

Жили-были грозный царь

И веселый чеботарь.

Грозный царь страною правил.

Чеботарь заплатки ставил.

И жилось чеботарю

Веселее, чем царю.

Царь не ест, не спит спокойно,

У царя пиры да войны,

А сапожник в мастерской

Тянет дратву день-деньской,

Шьет, кроит и ставит латку,

А потом возьмет трехрядку,

Скажет: — Ну-ка, запоем!

И зальется соловьем.

В пляс пойдут его ребята

Так, что пол трещит дощатый!

Но прослышал государь,

Как беспечен чеботарь.

Издает приказ он краткий:

«Запрещаем класть заплатки

На башмак и на сапог.

Нарушителей — в острог!»

У царя и власть и сила.

Чеботарь припрятал шило,

Дратву, нож и молоток,

Мастерскую — на замок

И сидит себе на рынке,

Чистит публике ботинки.

До того натрет башмак,

Что блестит он, точно лак.

Царь узнал про эту чистку,

Пишет новую записку:

«С пары чищеных сапог

Троекратный брать налог!»

Чеботарь опять без дела,

Ждать работы надоело,

Взял он в руки два ведра

Да к реке пошел с утра.

Стал он в жаркую погоду

Продавать речную воду:

— Подходи, народ, сюда,

Вот холодная вода!

За копейку выпьешь кружку,

А полкружки за полушку!

Поступил к царю донос:

— Появился водонос.

Воду носит он народу,

А верней, мутит он воду!

Бородою царь потряс

И велел писать приказ:

«Запрещается народу

Пить в жару сырую воду!»

Сел на камень водонос,

Загрустил, повесил нос,

И жена и дети босы…

— Не пойти ли мне в матросы?

Я и ловок, и силен,

И смекалкой наделен.

Входит он в контору флота,

Говорит: — Служить охота,

То есть плавать по морям

Нынче здесь, а завтра там!

Видят — парень он здоровый,

Рост приличный, двухметровый.

Взяли малого во флот.

Вот однажды царь плывет

На своей на царской яхте,

А моряк стоит на вахте.

Вдруг поднялся ураган.

Смыты с борта капитан,

И помощник, и матросы.

Гонит яхту на утесы…

Так и есть! Раздался треск,

А потом зловещий плеск.

Где пробоина? У носа.

Боцман требует матроса:

— Надо, брат, заплату класть,

Чтобы судну не пропасть!

Говорит матрос: — Положим!

Положить заплату можем,

Но простите: ваша власть

Не велит заплаты класть!..

Царь выходит из каюты,

Непричесанный, разутый.

По колено борода,

По колено и вода.

Подзывает он матроса,

Все того же водоноса.

Молит жалобно: — Нырни

Да пробоину заткни!

Награжу тебя чинами,

Галунами, орденами,

Сколько ты воды хлебнешь,

Столько чести наживешь.

За глоток воды студеной

По медали золоченой!

А матрос царю в ответ:

— Воду пить приказа нет.

Не велели вы народу

Пить в жару сырую воду!

Ну да ладно. Я нырну.

Не идти же нам ко дну…

Только вы уж извините

Все приказы отмените,

Или каждый ваш приказ

Обернется против вас!

Что ни делает дурак,

Все он делает не так.

Начинает не сначала,

А кончает как попало.

С потолка он строит дом,

Носит воду решетом,

Солнце в поле ловит шапкой,

Тень со стен стирает тряпкой,

Дверь берет с собою в лес,

Чтобы вор к нему не влез,

И на крышу за веревку

Тянет бурую коровку,

Чтоб немножко попаслась

Там, где травка разрослась.

Что ни делает дурак,

Все он делает не так.

И не вовремя он рад,

И печален невпопад.

На пути встречает свадьбу

Тут бы спеть и поплясать бы,

Он же слезы льет рекой

И поет заупокой.

Как схватили дурака,

Стали мять ему бока,

Били, били, колотили,

Чуть живого отпустили.

«Ишь ты, — думает дурак,

Видно, я попал впросак.

Из сочувствия к невесте

Я поплакал с нею вместе.

Ладно, в следующий раз

Я пущусь на свадьбе в пляс!»

Вот бредет он по дороге,

А навстречу едут дроги.

Следом движется народ,

Словно очередь идет.

Поглядел дурак на пеших.

«Ну-ка, думает, — утешь их,

Чтоб шагали веселей

За телегою своей!»

Сапожком дурак притопнул,

О ладонь ладонью хлопнул

Да как пустится плясать,

Ногу об ногу чесать!

Взяли люди дурака,

Стали мять ему бока,

Били, били, колотили,

Полумертвым отпустили.

«Вишь ты, — думает дурак,

Я опять попал впросак.

Больше я плясать не стану

Да и плакать перестану.

Ладно, с завтрашнего дня

Не узнаете меня!»

И ведь верно, с той минуты

Стал ходить дурак надутый.

То и дело он, дурак,

Говорит другим: — Не так!

Он не плачет и не пляшет,

А на все рукою машет.

Постороннему никак

Не узнать, что он дурак.

Дети буквы пишут в школе,

Да и спросят: — Хорошо ли?

Поглядит в тетрадь дурак,

Да и вымолвит: — Не так.

Шьют портнихи на машинке,

Шьют сапожники ботинки.

Смотрит издали дурак

И бормочет: — Все не так!

И не так селедок ловят,

И не так борщи готовят,

И не так мосты мостят,

И не так детей растят!

Видят люди, слышат люди,

Как дурак дела их судит,

И подумывают так:

«Что за умница дурак!»

Жил человек бедный,

Не имел ни полушки медной.

Ну, дошел человек до сумы!

Стал просить он у черта взаймы:

— Дай, нечистый, мне сотню-другую,

Я на рынке денек поторгую

И тебе твои деньги отдам,

А барыш разделю пополам.

Чуть он вымолвил слово «барыш»,

Черт явился — хвостатый, как мышь,

Черномазый, с кривыми рогами.

Держит в лапах бумажник с деньгами,

Счеты, книгу, большой карандаш.

— А когда, — говорит, — ты отдашь?

— Завтра деньги отдам или душу.

Верь, я клятвы своей не нарушу!

Выдал черт ему сотню рублей,

Что-то в книге отметил своей

И пропал, только ночь миновала,

Будто вовсе его не бывало.

Вот пошел человек на базар,

Присмотрел подешевле товар,

Перепродал, но выручил мало

И купил себе хлеба и сала.

Рано утром проснулся бедняк,

Сала с хлебом поел натощак

И заснул, подкрепившись немного.

Глядь, нечистый стоит у порога

И бормочет: — В положенный срок

Я пришел получить свой должок!

— Нет, — бедняк говорит, — рановато

За деньгами пришел ты, рогатый.

Был назначен на завтра платеж,

Ты ж сегодня ко мне пристаешь!

Черт смутился, помедлил, подумал

И откланялся: завтра приду, мол!

А под утро опять на порог

Просит денег иль душу в залог.

— Нет, — должник отвечает сердито,

Понапрасну меня не буди ты.

Деньги завтра я должен отдать,

Ты ж сегодня приходишь опять!..

Иль не знают у вас в преисподней,

Что не завтра сейчас, а сегодня?

Вновь нечистый явился чуть свет,

Но услышал такой же ответ.

Напоследок ему это дело,

Откровенно сказать, надоело.

И решил он денек пропустить,

А потом должника навестить.

Рано утром явился он снова

И прочел на дощечке кленовой,

На столбе посредине двора:

«Приходи за деньгами вчера!»

Бедный черт почесал себе темя…

Прозевал он платежное время!

Вновь «сегодня» настало с утра,

И уже не вернется «вчера»…

На промысел пошли два друга, два соседа,

И встретили в лесу морщинистого деда.

Казалось, он корой коричневой оброс

От пяток до седых взлохмаченных волос,

И только на лице сквозь узенькие щели

Глаза, как светляки зеленые, блестели,

— Идите стороной, — прошамкал он, — друзья,

Здесь в яме под сосной скрывается змея!

Сначала в сторону свернули оба друга,

Потом подумали: «А может, дед — хитрюга?

Он выдумал, что нам грозит змеиный яд,

Чтоб утаить от нас в лесу зарытый клад».

Немного подождав, они пробрались к яме

И стали землю рыть обеими руками,

Покуда не нашли под камнем, наконец,

Червонным золотом наполненный ларец

Монеты старые, и кольца, и медали.

Соседи шепотом советоваться стали:

Как быть? Бесценный груз им не поднять двоим.

Позвать кого-нибудь? Делиться надо с ним…

Уйти и с лошадью сюда вернуться снова?

Но оба вспомнили про старика лесного.

Кто знает, что еще придумает хитрец!

Нет, пусть один из них постережет ларец,

Пока другой сосед пойдет дорогой краткой

И в лес воротится с телегой и лошадкой.

Вот прибежал сосед домой — в свое село

И говорит жене: — Уж так нам повезло!

В лесу нашли мы клад. Готовь обед, не мешкай,

Сейчас за золотом отправлюсь я с тележкой.

Жаль, что сокровище не все досталось нам,

А поделить его придется пополам.

Ты начини, жена, пирог крысиным ядом,

Авось тогда одни мы завладеем кладом!..

Вот испекла жена отравленный пирог.

Перекрестился муж и вышел за порог.

А между тем другой сосед сидел у клада

И думал: «Ах, как жаль, что нам делиться надо!

Когда бы завладел я кладом целиком,

Построил бы я дом на берегу морском,

Лежал бы целый день на золотом песочке,

Женился б на княжне… Да нет, на царской дочке!

А если на двоих делить придется клад,

Мне дочка царская достанется навряд…

Замешкался в пути приятель мой, однако,

У денег я сижу, голодный как собака.

Ну, погоди, дружок! При мне мое ружье.

Свинец дарю тебе, а золото — мое!..»

И только скрип колес раздался из-за елки,

Он выстрелил в упор в соседа из двустволки.

Сосед упал ничком на землю у колес.

Убийца золото в телегу перенес,

Прикрыл соломою, потом дерюгой рваной

И вдруг нашел пирог, поджаристый, румяный.

Кусочек проглотил — и головой поник…

Недаром про змею рассказывал старик.