Проклятье в наследство 2

Глава 2. Тайны «шестерок»

Коридоры отличались от тех, что были в замке. Потолки ниже, шириной уже, еще холоднее и темнее. Здесь было очень неуютно и страшнее, чем там, но деваться было некуда.

Она уже подходила к своей комнате, ища в сумке ключ, как позади себя услышала шаги. К ней торопливо шла Шарьяна, держа в руке ножны.

– Запомни раз и навсегда, – строго и даже грубо начала говорить она, с расстояния бросив Амали меч, который та с трудом успела поймать, – что на этом факультете без оружия не ходят. Не первый день здесь.

– Прости, – виновато произнесла Вальзард, все еще не отойдя от недавнего диалога с однокурсниками. – Я больше не буду забывать свое оружие.

– Мне надоело тебе повторять это, если честно.

– Прости, пожалуйста. Я обещаю исправиться.

– Да, что с тобой, черт тебя подери?! – возмутилась Тетлери. – Почему ты всегда извиняешься и со всем соглашаешься? Меня это бесит!

– Прости…

– Хватит! – рыкнула Шарьяна. – Перестань извиняться!

Амали растерянно смотрела на однокурсницу, понимая, что следовало бы извиниться, но ее же просят прекратить. Она не знала, что ей делать.

– Пойми, мы просто хотим знать, как тебя можно быстрее обучить всему, что ты пропустила, – заметив, что ввела Вальзард в неловкую ситуацию, Тетлери решила объясниться. – Не против поговорить с глазу на глаз? – спросила она намекнув, что это лучше сделать в комнате.

– Не против, – ненадолго задумавшись, Амали оценивающе оглядела однокурсницу. – Проходи.

Эта комната отличалась от той, что была у Вальзард на факультете специальной магии. В каждом помещении, абсолютно везде здесь отсутствовали окна, зато для обогрева везде стояли камины, занимавшие значительную часть пространства. Вся мебель была гораздо меньше, постельное белье и одежда в шкафу сырая и холодная, а двери и стены гораздо толще. Зато при входе в комнату огонь в камине сам загорался, и всюду зажигались свечи, а при выходе – все гасло.

– Садись, – спокойно пригласила Амали, указывая на стул около стола. – О чем поговорить хотела?

– Думаю, ты и без объяснений догадаешься, – ответила Шарьяна, осматриваясь вокруг. – У меня такая же комната, но у тебя уютнее. Не пойму, что не так.

– Я повесила плед вместо штор. Без окна это помещение выглядит как тюремная камера, так визуально здесь легче находиться, – объяснила Вальзард, усаживаясь на край кровати, напротив однокурсницы.

– Вот оно что… Хорошая идея! – с воодушевленной улыбкой, одобрительно кивнула девушка. – Надо тоже так сделать.

– Так, о чем разговор? – даже немного равнодушно перевела тему та. – Не оценивать комнату пришла ведь, верно?

– Да, – подтвердила Шарьяна, приняв серьезное выражение лица. – Нас просили тебе помочь, мы взялись за это, но за столько времени нет ни малейшего продвижения. Мне уже самой интересно, что тебе мешает. Не объяснишь?

– Не объясню, – ответила, как отрезала. – Тебе Бавиард сказал это выяснить?

– Нет, это мой личный интерес, – объясняла девушка, смутившись резко изменившимся поведением одногруппницы. – Что ты скрываешь?

– Что-то еще, кроме этого, хотела узнать? – ушла от ответа Амали, стараясь сохранить равнодушие.

– Пойми, на этом факультете нет ни одного студента без своих скелетов в шкафу. А мы пытаемся узнать, что таится у тебя, как у новенькой.

– Думаю, это не то, что вам нужно обо мне знать.

– Неужели все настолько серьезно? – удивилась Шарьяна.

Вальзард, гневно оглядев однокурсницу, резко вскочила с кровати и, подбежав к двери, открыла ее.

– Если ничего, кроме этого, ты не собиралась со мной обсуждать, то я попрошу тебя немедленно выйти, – девушка очень старалась не повышать голос, но чувствовала, что закипала от злости.

– Амали, тебя не раздражают насмешки других? – Тетлери, стремительно подойдя к той вплотную, захлопнула дверь. – Разве тебе не обидно быть самой слабой на своем курсе, не говоря о факультете? Неужели тебя устраивает быть самой худшей? Ведь тебя за это и не любят.

– К насмешкам я привыкла, – холодно ответила Вальзард. – А остальное меня больше не заботит.

– Больше не заботит? – удивленно переспросила та. – Значит, в прошлом у тебя уже было что-то подобное, что ты так равнодушна?

– Прости, но вас это не должно касаться, – Амали мельком взглянула на дверную ручку, за которую держалась. – Тебе пора, до завтра! – металл раскалился докрасна только от прикосновения.

– В полночь еще будет праздник, – Шарьяна тоже посмотрела на ручку и неосознанно шагнула назад. – Это я тебя так разозлила, да? – удивленно и виновато спросила она.

– Ну… Отчасти, – растерявшись, неловко ответила Амали, спрятав руку за спину. – Я просто…

– Прости, я не думала, что ты так разозлишься, – Тетлери поторопилась выйти, но боялась обжечься, поэтому суетилась у порога.

– Это ты прости, – Вальзард помогла открыть дверь.

– Спасибо, – быстро произнесла Тетлери, перед тем, как выскочить в коридор. – Надеюсь, что ты придешь на праздник. Мы будем ждать, – с улыбкой сказала она и поспешила уйти.

– Шарьяна! – пару секунд растерянно глядя вслед, окликнула Амали, на что та тут же обернулась. – Дайте мне время, и все изменится.

– Хорошо, – ответила девушка и исчезла в темном коридоре.

Вальзард задумчиво посмотрела в пустоту и, закрыв дверь, села на кровать, погрузившись в размышления.

– Ты собираешься все им рассказать?! – знакомый детский голос раздался со стороны камина.

– Когда-нибудь это нужно будет сделать, – ответила Амали, глядя на рыжую девочку, освещенную огнем.

– Ты еще даже не готова силу принять, а уже хочешь все рассказать, – съязвила та.

– Я так понимаю, что ты уже согласна, да? – с довольством спросил старик, сидящий на стуле.

– А у меня разве был выбор? – удивилась Амали.

Дедушка и девочка расхохотались и исчезли так же неожиданно, как и появились здесь.

Из коридора послышались отдаленные голоса: студенты шли в общий зал на праздник. На этом факультете очень многое отличалось от того, что было до этого. Никаких оповещений об отбое, нет запретов на временные ограничения, отсутствие строгих и обязательных правил, написанных на пергаменте, оставленном в прикроватной тумбочке в комнате каждого студента… Только обязательное ношение оружия и безукоризненное подчинение всему, что говорят профессора. Казалось, что здесь все учащиеся практически свободные, но именно последние два факта наравне с обустройством помещений и отсутствием окон создавало ощущение тюремного заключения. Каждый студент, как и говорила Тетлери, имел своих скелетов в шкафу, причем некоторые в буквальном смысле.

Особый факультет требовал соответствующего поведения и отношения. О нем знали лишь ректор, профессора и учащиеся шестого тайного факультета, куда попадали только особенные. Здесь, в отличие от других пяти направлений, было нормальной практикой присоединение нового студента в середине учебного процесса, а его адаптация всегда требовала повышенного внимания и особой осторожности. Белая форма, шесть шестерок на гербе и гробовое молчание об их существовании. Этот факультет не имел названия и определенной специфики обучения, а между собой они так и назывались «шестерки». Выпускники поголовно становились наемными убийцами или шпионами, а поступали сюда все с особыми навыками, причем необязательно магическими. К сожалению, каждый, кто здесь учился, имел темное прошлое, о котором принято было сообщать, чтобы остальные имели представление, с кем имели дело. А помимо этого, у некоторых были еще и отклонения в психике, с которыми нужно было научиться существовать, или очень опасные способности, которые требовали особого контроля и обучения.

Пока студенты направлялись на праздник, Амали думала о недавнем разговоре. У нее было стойкое предчувствие, что скоро все должно было сильно измениться, но, судя по происходящему вокруг, намечалась лишь смена даты с приходом нового года. Взглянув на шкаф, девушка решила все же сходить на праздник, хотя ничего праздничного в ее гардеробе не было. А белая форма с золотым гербом уже выглядела бы не повседневно, если бы ее не носили каждый день.

Общий зал, даже украшенный в честь Нового Года, здесь выглядел в разы меньше главного зала в замке, к тому же, отсутствие окон все же сказывалось на атмосфере. Замкнутое пространство даже с множеством огней оставалось в полумраке, а целенаправленно освобожденный от толпы центр намекал на некую ритуальную атмосферу. Однако ожидания Амали не оправдались. На этом празднике главной была профессор Боджинсон, которая объявила о начале праздника, и по ее команде все свободное пространство заполнилось столами, до отказа заставленными напитками и блюдами, аппетитно пахнущими, лишь от одного вида на которые можно было захлебнуться слюной. Студенты, словно дикие голодные звери, накинулись на еду, как только профессор закончила свою речь.

А вот в главном зале замка в это же время все присутствующие все еще слушали ректора, с жаждой глядя на блюда перед собой. Но здесь была значительно более радостная и праздничная атмосфера. Музыка, яркий свет, множество украшений. Даже сокращенное количество присутствующих не стало помехой для торжества. Почти половина учащихся отправилась по домам на зимние каникулы, чего никто из шестерок не мог себе позволить, пока не закончилось бы их обучение в Институте.