Пропал дракон

10

Конечно, Миша Коробкин не сидел у подворотни все два часа. Он действовал. Сначала обежал все зоомагазины. Тритонов не было. Он пошёл в зоологический сад, ловко прошмыгнув без билета.

В отделе земноводных были и крокодилы и тритоны. Но Миша мог только смотреть на них через стекло… Тогда он отправился к заведующему отделом. Но как ни клялся в своей любви к пресмыкающимся, как ни выпрашивал хоть одного тритончика — заведующий не дал. Кстати, заметил он, тритон не пресмыкающееся, а земноводное.

И Коробкин, проклиная эту растяпу Шершилину, с которой связала его несчастная судьба, вернулся к подворотне.

Уже было сорок минут первого, а эта разиня Шершилина всё не шла.

Стрелка часов прыгнула на сорок третью минуту. И тут, словно из-под земли, явился продавец тритонов.

— Видал точность? — торжествующе заорал он. Миша смутился. Шершилиной нет, и заплатить за тритона нечем.

— Точность твою мы видали, — сказал Миша как можно небрежней. — Мы твоего тритона не видали.

— Во! — сказал мальчишка и поднял большой палец.

— Воображаю! Дохлый, наверно, и без хвоста.

— Сам без хвоста! — обиделся тритонщик. Они зашли в подворотню. Мальчишка осторожно высунул из-за пазухи слепую мордочку крота и победоносно взглянул на Мишу.

— Ну и что? — спросил Миша.

— А чего тебе ещё? — сказал тритонщик.

— Это, по-твоему, тритон? — ледяным тоном спросил Миша.

— А кто же это? — нагло сказал мальчишка.

— Знаешь что? Убирайся ты к чёрту со своими крысами! Отдавай шестнадцать копеек, и чтоб духу твоего не было!

Но продавец тритонов знал своё дело. Привычным жестом он сорвал кепку с головы, швырнул на землю и завопил (это, видимо, была его манера продавать тритонов):

— Да вы что?! Бегай для них как собака, а им шестнадцать копеек жалко! Да я, может, на трёшку подмёток сбил! Да знаешь, сколько я за эту паршивую крысу отдал!

Но на Мишу представление не подействовало. Он схватил мальчишку за шиворот.

— Деньги или тритон!

Тритонщик сразу притих и сказал мирным тоном:

— Ну, чего шумишь? Тритон нужен — так бы и сказал. Я же хотел как лучше. Я в городе все места обегал — нету. Им сейчас не сезон. А есть у меня один верный человек. У него этих тритонов завались — восемь штук. Так он в Малиновке живёт, на электричке надо, туда-обратно двадцать копеек.

— Как, ещё двадцать! — вскричал Миша. Его лицо стало каменным. Мальчишка понял, что надо менять курс.

— Залог хочешь? Кепку даю!

Миша посмотрел на кепку. Её, видно, кидали на землю раз триста, если не больше.

— Куда её!

— Удочку хочешь? — крикнул тритонщик, и, прежде чем Миша успел ответить, он вылетел из подворотни, исчез за углом и тут же явился с длиннейшей удочкой, обмотанной леской.

— На!

Миша придирчиво осмотрел удочку. Двадцать копеек она, конечно, стоила. И Миша не очень охотно, но дал мальчишке двугривенный.

— Когда привезёшь?

— В шестнадцать ноль-ноль. Как из пушки!

— Не надуешь?

— Провалиться мне на этом месте! — поклялся мальчишка и тут же провалился — иначе никак нельзя было объяснить его мгновенное исчезновение.

Только сейчас Миша увидел Шершилину. Она стояла поодаль с несчастным видом и с ведром. Миша пристально посмотрел на неё.

— Я чувствую, Шершилина, что ты не принесла денег. Правду я говорю? Лида кивнула.

— Зачем ты притащила ведро? Лида опустила голову.

— Ты хочешь, чтобы я продавал твои вёдра? Лида покачала головой.

— Так что же ты молчишь, как пень? И Лида, ничего не скрывая, рассказала горестную историю с ведром и квасом.

Что было между ними дальше — представьте себе сами. Нам было бы неприятно об этом писать, а вам — читать.

А кончилось так: эта никчёмная, глупая неудачница Шершилина поплелась куда глаза глядят, и ведро покачивалось в её опущенной руке. А Миша исподлобья глядел ей вслед и что-то соображал.

Вдруг он крикнул:

— Эй, Шершилина! Она вернулась.

— Оставь ведро, — велел он. — И помни: в четыре часа здесь. С деньгами!

Лида поставила ведро, печально кивнула и пошла.

Пока она не скрылась из виду, Миша смотрел ей вслед.

И зачем на свете живут такие дуры? Чтобы всё портить и ставить людей в ужасное положение. Нет, на неё надеяться нечего! Не хочешь позора — действуй сам!

Так рассуждая, Миша взялся за ведро. "Зачем же нужно было ведро Мише Коробкину?" — спросите вы.

Об этом узнаете дальше.