Пропасть

— Хорошо, я подожду, — миролюбиво согласился Гарик.

Вернувшись в машину, он сел так, чтобы видеть и свободное пространство во дворе, и улицу. Теперь оставалось только ждать, а уж это он умел делать. Не спуская глаз с дороги, Гарик вспоминал свою жизнь.

Он родился в Закарпатье, почти на границе с Венгрией, в старинном городе на берегу быстрой реки. Еще со школы увлекался химией. Впрочем, неудивительно, отец работал главным химиком на местном заводе, а мать — фармацевтом. Само собой сложилось, что поступать Гарик решил в университет. Учился легко, но с языком у него всегда были проблемы. Потому и пришлось искать репетитора. По объявлению нашел Марьяну. Деньги родители высылали исправно, на скромное жилье и пропитание вполне хватало. А после того, как Марьяна стала его любовницей, расходов стало даже меньше. В те дни, когда она оставалась довольной его действиями в постели, плату за урок она с Гарика не брала. Хотя увлечение Марьяной было очень сильным, Гарик рассудка не терял и, отлично сдав экзамены, поступил в университет. После этого встречи с любовницей стали относительно редки, не чаще двух-трех в месяц. Учеба отнимала у Гарика много времени, а занимался он весьма прилежно. С самого детства приученный идти к цели, он хотел стать богатым. Уже после третьего курса ясно понял, что, просто работая, даже защитив диссертацию, не разбогатеешь. Необходимо было найти решение, которое позволило бы разбогатеть сразу или, по крайней мере, относительно быстро.

Когда к нему обратились за помощью в синтезе популярного в определенной среде «винта», Гарик согласился сразу, а затем сам нашел еще и поставщиков травки. Деньги начали появляться по студенческим меркам весьма серьезные. Окончив университет, Гарик даже не подумал искать какую-нибудь работу, он уже точно знал, что нужно делать. Шаг за шагом создавал собственную структуру, осторожно плел паутину, учился конспирации. Он прекрасно понимал, что ему грозит в случае малейшей ошибки, а садиться в тюрьму совсем не хотел.

Связавшись с Fly, быстро оценил перспективность и потратил уйму сил и времени, чтобы разгадать технологию и формулу. Чтобы заполучить драгоценные споры, понадобились огромные деньги. Оставшись почти без средств, Гарик задумал заработать их на примитивном порно. Тут и понадобились молоденькие девочки, именно на них оказался самый высокий спрос среди разного рода извращенцев. Полгода Гарик потратил на то, чтобы, накачав наркотиком малолеток, снимать откровенное видео. Как бы то ни было, деньги начали поступать быстро. Диски со сценами изнасилования улетали по любой, даже достаточно высокой цене. Но Гарик понимал, что в один прекрасный день все может рухнуть, и потому спешил. Снял небольшой домик на окраине, начал выращивать грибницу. Спустя два месяца первые черно-серые грибы уже появились из торфяных пакетов. Можно было приступать к отработке технологии выделения активного вещества. На опыты и эксперименты ушло больше трех месяцев. Гарик, сам никогда не употреблявший ничего, кроме обычного спиртного, испытывал действие вещества на малолетках. Со временем удалось устранить побочные эффекты. Тех, кто отправился в полет над бездной, ему не было жаль. Собственно, как можно относиться к наркоману? Все равно они все конченые. Да плевать, по большому счету, было на них Гарику, главное, он достиг цели — получил препарат. Подключив к делу Тимоху, он уже не сомневался в успехе. Пока дозревала обширная грибница, обустроили каменоломни. Двери вмуровывали сами, только кодовые замки устанавливал специалист, но ему хорошо заплатили, да и нашли его в другом городе.

Так замечательно все складывалось, пока эта журналистка не начала копать под Гарика, ну ничего, больше она уже не раскопает. Он позаботится об этом, после Тимохи ему ничего не страшно. Всего и делов, что не промахнуться. От волнения ладони стали влажными, Гарик раздраженно вытер их о брюки. Достал из кармана «марго», вынул обойму, посмотрел на темно-серые округлые головки пуль, таких, казалось, безобидных, вогнал обойму в пистолет и, оттянув затвор, дослал патрон в патронник.

В этот момент бежевый «пассат» свернул во двор телестудии. Молодая, очень красивая шатенка выпорхнула из него, одновременно с ней машину покинул высокий крепкий мужчина средних лет. Гарика словно током ударило: это точно была она, его обидчица! Он узнал бы ее из тысячи. В жизни Эльза оказалась еще красивее, чем на экране. Гарик невольно залюбовался той грацией, с которой она шла к подъезду, поднималась по ступенькам. Совершенно фривольные мысли замелькали в голове. Он живо представил, как замечательно было бы не застрелить ее, а элементарно похитить, чтобы в течение долгого времени унижать, издеваться, изливая всю накопившуюся злость по капле, заставляя ее страдать, молить о пощаде.

Мужчина на мгновение опередил Эльзу, галантно открыл перед ней дверь. Охранник без вопросов пропустил их обоих. Гарику стало ясно, что высокий — не просто водитель или попутчик, а скорее всего, или сотрудник телестудии, или особа, приближенная к телу телебогини. Ему нестерпимо остро захотелось вдруг поменяться с ним ролями. Пусть бы этот мужик чувствовал себя загнанным в угол зверем, а он, Гарик, наслаждался бы этой восхитительной женщиной. С удовольствием он мял бы ей нежное тело, заставляя стонать от боли и наслаждения.

Теперь он уже почти физически ощущал, что может сделать с этой холеной стервой. С каким восторгом он привязал бы ее за руки к балке и не спеша разрезал на ней одежду, время от времени щекоча появляющееся в прорехах восхитительное тело остро отточенным клинком! Гарик даже застонал от предвкушения.

Лика устала от безделья. Комфортные условия, внимательный персонал и невозможность выйти куда-либо за территорию. Чтобы хоть чем-то занять себя, она начала ходить на уроки фотографии. Неожиданно съемка настолько увлекла ее, что теперь Лика не расставалась с фотоаппаратом. Она часами бродила по весеннему лесу, снимала первые, едва проклевывающиеся листочки, пыталась передать на фотографиях весеннее настроение, кристальную прозрачность воздуха, нежно-зеленую дымку на просыпающихся после зимней спячки деревьях.

Неплохо владеющая компьютером, она пробовала создавать фотоколлажи и благодаря врожденному вкусу достаточно быстро преуспела в этом. Пожилой инструктор, начинавший когда-то едва ли не с пластиночных фотоаппаратов, посмотрев то, что у нее получается, посоветовал заняться еще и портретами. Поразительно: на ее фотографиях удивительным образом чувствовался характер людей. Очень скоро коллекция настолько разрослась, что впору было создавать альбом, в котором нашлось место и врачам, и пациентам клиники. Смонтировав слайд-фильм, Лика показала его Валерии Львовне.

— Лика, а почему бы тебе не добавить сюда еще и текст? — спросила та, просмотрев фотографии.

— Я никогда не писала, а здесь нужны какие-то яркие комментарии. Не подписывать же, кто есть кто!

— Разумеется, но я думаю, если тебе так удается раскрывать характер, у тебя должно получиться. Попробуй! Ты ведь общаешься с разными людьми, у тебя о них есть какое-то свое, особое мнение. Попытайся его выразить на бумаге.

— То есть вы предлагаете мне написать своеобразный очерк?

— Именно. Мне кажется, что это будет интересно всем, а со своей стороны я помогу тебе устроить презентацию. Твоя мама ведь наверняка делала что-то подобное. Ты справишься.

Ободренная Валерией Львовной Лика с жаром принялась за работу. Теперь времени для грусти не оставалось. Все свободное время она либо снимала недостающие кадры, чтобы ярче выразить образы, либо писала. Она раньше даже представить себе не могла, что у нее получится писать. Да, школьные сочинения не составляли для нее особого труда, пусть грамматика у Лики и хромала, но в целом писала она всегда очень неплохо. Теперь, увлеченная, она готова была просиживать за компьютером круглые сутки. Неудивительно, что за помощью к ней стала обращаться и сама Валерия Львовна. Мало того что четкие, яркие характеристики многих пациентов клиники помогали точнее составлять индивидуальные планы лечения, они давали более полную психологическую картину.

Время от времени набирая для врачей тексты, Лика больше узнавала об опасностях, которые подстерегают людей, пристрастившихся к наркотикам. Пережив кошмар собственного падения, Лика твердо решила порвать с прошлым, а теперь убедилась в правильности принятого решения. Кроме того, после невероятного успеха презентации она окончательно выбрала путь, по которому собиралась следовать в дальнейшем. Немалую роль в этом сыграл и разговор, пусть недолгий, с Эльзой Краузе. Хотя и находилась Лика в подавленном состоянии, но весьма известная журналистка поразила воображение девушки. Теперь она решила все свои силы направить на то, чтобы стать такой же, как Эльза, умной, красивой и, главное, успешной. Первое признание, полученное пусть и в узком кругу, буквально окрылило Лику. Теперь она точно знала, что станет делать дальше. Главное, успешно окончить школу и поступить на журфак.

Гарик в нетерпении ерзал на сиденье. Ожидание затянулось, но он решил закончить все дела именно сегодня. Мало того что менты буквально висели на хвосте, так еще и хозяева наверняка его искали, а эти если найдут, живым от них не уйти, это и козе понятно. Нужно бежать, скрыться на время, затаиться, он все равно возьмет свое. Пусть сегодня не получилось, судьба скинула ему не ту карту, он добьется своего, станет по-настоящему богатым. Подомнет под себя и прежних хозяев, и им подобных. Сейчас остается разобраться с этой журналисткой и переждать. Свой шанс он не упустит!

Гарик умел выжидать, вот и теперь был уверен, что дамочка выйдет, и тогда останется только одно: затолкать ее в машину и увезти. А уж в спокойном месте он вернет ей все долги, рассчитается сполна за обиды. Жаль, что нет с собой ни грамма препарата, с ним было бы намного проще. Он видел, какого эффекта можно добиваться при умелой дозировке, и знал, что за этим следует. Если бы появилась возможность подсадить ее на Fly, кроме физических мучений добавились бы еще и моральные. Как он хотел, чтобы она ползала перед ним на коленях, голая, униженная, а он мог бы поступать с ней так, как заблагорассудится. Впрочем, этого можно будет достичь и более простым способом. Элементарно избивая. Гарик явственно представлял, как сорвет с нее все до последней нитки, привяжет за руки в каком-нибудь заброшенном доме к потолочной балке и станет неторопливо, методично хлестать тонким, гибким прутом. Будет видеть, как на ее белой коже начнут вздуваться длинные красные полосы, следы ударов. Только нужно не озвереть и не забить сразу до смерти. Он не станет затыкать ей рот. Зачем? Пусть кричит, пока не охрипнет! Главное, чтобы ее рассудок не помутился, чтобы до конца своих дней она помнила, что он с ней проделал и как. Да, именно так и нужно будет поступить.

Рискуя пропустить жертву, Гарик выскочил из машины, перебежал улицу, купил в киоске рулон скотча. Совершенно необходимая вещь при похищении. Теперь оставалось только дождаться.

Долгое время ничего не происходило. Гарик снова размечтался. Он вспоминал, что проделывал с любовницей и как та получала немыслимое удовольствие от причиняемой боли. Но в большинстве своем девушки и женщины, с которыми он имел дело, не переносили боли. Получать удовольствие от причиняемой другому боли Гарик считал вершиной наслаждения. Возможно, именно это и подтолкнуло его заняться съемкой сцен изнасилования. Такие кадры высоко ценились среди определенного круга любителей. Накачав молоденькую девушку наркотиками, Гарик иногда сам становился первым, но чаще всего для этого у него имелось несколько подвыпивших подростков. Именно они и выступали в роли насильников. Гарик в основном снимал. Теперь он хотел получить жертву и выместить на ней свою ненависть.

В машине Гарику не сиделось, он вышел и начал прохаживаться перед въездом во двор. В одном кармане распахнутой куртки лежал рулон липкой ленты, в другом — пистолет. Медленно тянулось время, уже более получаса он вышагивал по улице, не выпуская из поля зрения крыльцо. Какие-то люди входили в студию и выходили из нее, но Эльза не появлялась. Гарик начал нервничать: неужели он пропустил ее?! Он уже почти потерял надежду, когда на крыльцо вышли четверо: двое мужчин и две женщины. Одной из них была она.

Гарик, так долго ожидавший ее появления, невольно двинулся навстречу. Решение пришло неожиданно. Окончательно поняв, что похитить Эльзу не удастся, Гарик на бегу выхватил из кармана пистолет. Остановился на мгновение, вскинул оружие и, поймав в прицел женщину, нажал на спуск. Тут произошло непоправимое: мужчина, который привез Эльзу на студию, вдруг закричал и попытался закрыть ее собой. В городском шуме выстрел показался совсем негромким, не сильнее, чем новогодняя хлопушка. Уже ничего не соображая, Гарик нажимал на спусковой крючок еще и еще.

Он видел, как женщина упала, но времени убедиться, что он убил ее, не оставалось. Мужчина, крича что-то нечленораздельное, бросился на него. Гарик метнулся к машине и, запустив мотор, рванул с места.

Проехав перекресток, заметил преследующий его бежевый «пассат», сомнений не оставалось: за ним гнался тот самый мужчина. Выхода не было, Гарик направил машину на север.

Николай, прежде чем отправиться домой, заехал в адвокатскую контору. Подать заявление о разводе оказалось сущим пустяком. Единственное, что немного озадачило его, — так это то обстоятельство, что собственности на поверку у него не оказалось вовсе. Даже дом являлся залоговым обеспечением его фирмы и в случае непредвиденных обстоятельств переходил банку, выдавшему в свое время кредит на расширение. Оказалась, что он лично поставил подпись под документом. Удивленный Николай тут же позвонил своему юристу.

— Все нормально, Николай Владимирович, это обычная практика, пока мы не погасили полностью кредит, дом является залогом. Мы уже так поступали несколько раз, пусть вас это не беспокоит, все равно имущество фирмы уже в несколько раз превышает залоговую стоимость, а кредитную линию нам открывают беспрекословно. У нас очень надежные связи с банками.

— Дмитрий Андреевич, вы хотите сказать, что я не могу продать дом? — уточнил Николай.

— Да, отчуждение невозможно, но за вами остается право пользования.

— А как скоро мы можем погасить кредиты?

— В принципе, если вдруг возникнет такая необходимость, то в течение двух, максимум трех месяцев, но это подорвет работу фирмы. Проще платить проценты и не думать об этом, мы ведь просчитывали все возможности и выбрали оптимальный вариант. Поскольку вы являетесь единовластным владельцем, и залог вносили от вашего имени. Дом всего лишь обеспечение, не более того.

— Ясно, спасибо за консультацию, — закончил разговор Николай.

— Ты откуда? — удивленно спросила она.

— С работы, — чуть грубее, чем стоило, ответил Николай.

— Я… у меня… — растерянно забормотала Виолетта.

— Что? Не ожидала меня видеть? — не задумываясь, спросил Николай.

— Тебе какое дело?! — вдруг взвилась Виолетта. — А хоть бы и так! От тебя все равно никакого толку! Пропадаешь неизвестно где. Мне рассказали, что ты амуры начал крутить с какой-то толстухой с фирмы. Наверняка уже спишь с ней. Или ты ее обрабатываешь у себя в кабинете? Прямо на рабочем столе? Я тебя ненавижу! — закричала она, бросаясь на мужа.

Рефлекторно перехватив занесенный кулак, Николай на мгновение придержал ее и, втолкнув жену в распахнутую дверь, вошел в дом. Виолетта в одно мгновение превратилась в разъяренную фурию. Она снова бросилась на Николая.

— Ты подонок! Я никогда не была тебе настоящей женой и не буду! Я с тобой больше в постель не лягу! — кричала Виолетта.

— Уже не нужно, — совершенно спокойно ответил Николай. — Я подал заявление на развод, с этой минуты ты можешь считать себя свободной.

Виолетта опешила: всегда спокойный и невозмутимый Николай, который все эти годы был послушной игрушкой в ее руках, вдруг совершил поступок совершенно обескураживающий. От неожиданности она перестала сопротивляться.

Почувствовав, что угроза миновала, Николай отошел в сторону и достал из кармана сигареты.

— Ты куришь? — удивленно спросила Виолетта.

— Да, нервы последнее время шалят, — равнодушно ответил он.

— Ты сказал, что подал на развод?

— Разве это тебя удивляет? Нас давно ничего не связывает, семьи у нас так и не получилось, к чему продолжать этот спектакль?

— Но где ты будешь жить? И что буду делать я?

— Не знаю. Домом ты можешь пользоваться, но работать придется самой. Я ухожу.

— Ты нашел себе молодую… и решил меня бросить?! — завопила Виолетта.

— У меня никого нет, но, если удастся, я найду себе нормальную женщину, которая сможет меня полюбить и которую буду любить я. Впрочем, тебя это уже совершенно не касается.

— Ты не станешь мне выплачивать содержание?

— Нет, ты не больна, вполне трудоспособна, не стоит тебя больше баловать. Только расходы на дом я буду оплачивать по-прежнему. Ведь он мне не принадлежит. Дом уже давно заложен. Мы его фактически снимаем. Поэтому я обязан его поддерживать. Ты пока можешь жить в нем. Но на всякий случай — найди себе жилье попроще.

— Погоди, Николай, не забывай, что это я тебя создала! Ты был никто!

— Тебе это может показаться смешным, но я ничуть не изменился. То есть остался тем же, чем и был. Прости, я заехал, чтобы сказать тебе о разводе и собрать вещи. Мне нужно спешить.

Николай поднялся в свою комнату. Остановился посреди спальни, посмотрел на стол, включил компьютер, быстро пролистал многочисленные папки и, рассудив, что сбрасывать все файлы займет слишком много времени, решил забрать полностью системный блок. Личных вещей оказалось на удивление немного. Побросав в сумку несколько костюмов и рубашек, подошел к книжной полке. Выбрал несколько любимых книг, сунул в сумку с вещами. Пожалуй, все, больше в этом доме его ничего не держало. Загрузив в багажник компьютер и сумку, Николай присел на скамью, выкурил сигарету, последний раз взглянул на дом, который когда-то ему так нравился, и подошел к машине.

— Ты все же уезжаешь? — непривычно сдержанно спросила Виолетта с крыльца.

— Да, пора. Ты что-то хотела спросить?

— Неужели ты серьезно подал на развод? Я не могу в это поверить! Как ты мог усомниться в том, что я тебя люблю?!

— Прости, но у тебя весьма своеобразная любовь. Я такой не понимаю.

— Но ведь мы прожили вместе столько лет, разве это ничего не значит? Мне казалось, ты был счастлив рядом со мной!

— Каждый может заблуждаться, — пожал плечами Николай, садясь в машину.

— Погоди, разве ты не хочешь попробовать начать все сначала? Мы ведь еще можем попробовать! Тебе нужно только немного измениться!

— Виолетта! Я больше не хочу меняться, подстраиваться под тебя, терпеть твои капризы. Я просто устал. Прощай! — Он захлопнул дверцу, завел мотор и выехал со двора.

Егор настаивал, чтобы Казимир прекратил дальнейшее расследование. Доводы у него были вполне обоснованные: незачем влезать в чужой криминал, вполне хватает своего.

— Знаешь, дружище, оскорбили не только меня, но и Лизу. А за нее я готов драться до последнего. Как бы ты ни был против, я доведу дело до конца.

— Ты собираешься еще раз лететь? Пойми, это равносильно самоубийству! Ты пытаешься противостоять серьезной преступной группе! Они же не остановятся ни перед чем. Для них убийство — обычное дело. Везде, где замешаны такие деньги, понятие морали отсутствует.

— Егор, я тоже не подарок, кое-что умею. И разворошить их осиное гнездо вполне смогу, — возразил Казимир.

— Ты бы хоть о жене подумал, Казимир. Представь, если с тобой что-нибудь случится, она ведь останется одна, — вмешалась в разговор Алена.

— Ребята, а не рано ли вы меня хороните? — усмехнулся Казимир. — Вы бы сначала мнение Лизы узнали, а уж затем бичевали меня.

— А что Лиза? Я считаю, она против твоего решения, — безапелляционно заявила Алена.

— Мы должны лететь вдвоем. Конечно, я не боец спецназа, но тоже что-то могу. Кроме того, у меня больше опыта в таких делах. Не в том дело, что Казимир может напортачить, просто у нас с ним разные методы, и, если мы будем дополнять друг друга, нам будет легче справиться с задачей, — негромко, но веско сказала Лиза.

— Еще и ты?! — воскликнула пораженная Алена.

— Я же тебе говорил, что они оба чокнутые, — прикуривая, бросил жене Егор.

— Друзья, мне кажется, пора заканчивать беспредметный разговор. Давайте поедем пообедаем и начнем, наконец, работать. Мы уже почти два часа переливаем из пустого в порожнее, — остановил всех Казимир.

На крыльцо вышли вчетвером, тесный дворик перед студией, как обычно, был забит машинами. «Пассат» Казимира стоял ближе к воротам.

— Поедем на моей? — спросил он, оборачиваясь к Егору, и вдруг боковым зрением заметил внезапно появившуюся из-за машин знакомую фигуру.

— Назад! Все назад! — крикнул Казимир, закрывая собой Лизу.

Гарик уже бежал к крыльцу, на ходу выхватывая из кармана небольшой пистолет. Негромкий, совсем нестрашный, будто из детского пугача, выстрел прозвучал совсем близко. Возле уха свистнуло. Второй выстрел потонул в истошном крике Алены.

Гарик, удерживая пистолет двумя руками, бледный, с горящими от возбуждения глазами, все еще держал их на прицеле, когда Казимир почувствовал: на спину навалилась Лиза. Обернувшись, он увидел, как кровь заливает ее прекрасное лицо. Подхватив падающую жену, на мгновение застыл на месте, и в этот момент пуля ударила его в лопатку. В первое мгновение он даже не обратил на это внимания.

Лиза была без сознания. Осторожно опустив ее на крыльцо, Казимир оглянулся и увидел убегающего Гарика.

— Егор! «Скорую»! Быстро! — крикнул Казимир и бросился вдогонку.

Выскочив за ворота, увидел Гарика, садящегося в красную «мазду», пробежал еще несколько шагов по инерции, понял, что так догнать его не успеет, бегом вернулся к верному «пассату».

Взревев мотором, машина вылетела со двора и, распугивая водителей и пешеходов, устремилась за мелькнувшей на повороте красной искрой. Это не было классической погоней, скорее, это походило на гон затравленного зверя.

Гарик явно рвался на север. Казимир, выжимая последние силы из уже далеко не новой машины, старался не отстать. Понимая, что в городе догнать Гарика он не сможет, старался, насколько это возможно, не потерять врага из виду. Месть, святая, свирепая, безжалостная, гнала его вперед, заставляла не думать о последствиях. Кровь любимой жены не давала права на промедление. Вперед! Догнать! Достать! Растерзать!

Вырвавшись из города, Казимир утопил педаль в пол и видел сейчас только мелькающее вдали красное пятнышко. Ничего не существовало теперь в мире — только ярость и маленький красный автомобиль вдалеке.

Спина взмокла, Казимир выключил обогреватель. Шоссе давно стало узким, извилистым. Вести машину приходилось внимательно, а тут еще непонятная слабость начала наваливаться, окутывать, словно холодная влажная вата. Он чувствовал, как холодеют руки. Снова включил обогреватель. Странно, спина мокрая, а самого знобит. «Мазда» уже не отрывалась от него, но и не приближалась. Казимир взглянул на часы: уже сорок минут, как они вылетели из города. Разрыв между ним и Гариком чуть больше двух минут. На такой скорости это более пяти километров. Чтобы реально сократить разрыв, необходимо было как-то увеличить скорость, но мощности явно не хватало. «Пассат» был ощутимо тяжелее эфки. Вся надежда оставалась на то, что Гарик не такой опытный водитель, как Казимир.

Несмотря на непонятную слабость, Казимиру удавалось понемногу нагонять на поворотах. Теперь он уже ясно представлял, куда рвется Гарик. Тот стремился укрыться в Зоне. Что ж, в его положении выход, пожалуй, единственный. Там достать его мало кто сможет. Зона способна поглотить не одну сотню Гариков. Есть, правда, одна загвоздка — посты на всех дорогах. Этим необходимо воспользоваться. По расчетам — до них оставалось не более десяти — пятнадцати минут.

Виолетта еще некоторое время смотрела вслед машине мужа. Теперь уже бывшего мужа. Она не могла поверить, что он бросил ее. Пусть она никогда не любила Николая, но именно она создала его! Кем он был до того, как она начала заниматься делами?! Никем! Нищий, никому не нужный преподаватель в захудалом институте, а теперь у него преуспевающая фирма, в которую она вложила столько сил! Она не могла вот так просто все потерять! Несколько лет назад она вовремя заметила изменения, происходящие в Николае, и приняла соответствующие меры. Как могло так получиться, что сейчас он решился уйти? Что позволило ему, слабому, безвольному существу, которое и мужиком-то настоящим никогда не было, принять самостоятельное решение? Неужели она, всегда такая предусмотрительная, недоглядела и он все же завел себе женщину? Не может этого быть, кому такой нужен! Ведь он даже элементарного секса никогда не мог потребовать, только и умел, что уныло просить. А женщине, настоящей женщине, хочется подчиняться силе! Хочется, чтобы мужик был грубым, с жадностью и яростью набрасывался, срывал одежду и хватал, мял в крепких руках ее тело, брал жестко и решительно.

А что мог Николай?! Да ничего! Унылый, скучный размазня, тряпка, а не мужик. Уж Виолетта в этом разбиралась! До встречи с ним у нее хватало настоящих мужчин. Только замуж все равно нужно было выходить. Коленька подвернулся как раз вовремя. Вполне мог стать отцом, да на беду не удержалась, поехала развлечься с одним прежним дружком, вот и случился выкидыш.

Больше забеременеть не удалось, а Николай все ныл, ребенка ему хотелось. Как же он достал своим нытьем! Постоянно уговаривал ее начать лечиться от бесплодия. Тогда в первый раз она его элементарно развела. Но как же затем он надоел! Никак не мог понять, что ее раздражают его назойливые ласки, никому не нужное внимание. Виолетта мечтала о настоящем, сильном мужике, а рядом находилось нечто! Но все равно просто так отдавать его кому-то она не собиралась. Нужно только выследить, к кому ее замухрышка отправился! Найти и проучить как следует дуру, чтобы больше не пыталась уводить чужих мужей! Впрочем, можно нанять кого-нибудь со стороны. Это не такая большая проблема, как кажется. Отморозков пруд пруди, нужны только деньги.

Только тут Виолетта спохватилась: денег у нее не было. Последние она истратила на милые дамские развлечения вроде массажа и фитнеса, рассчитывая в очередной раз подоить мужа, а оказалось, что мужа у нее уже нет. Как же она смогла так просчитаться? Все было так отлажено, спокойно, и вдруг он сбежал! Она оказалась совершенно не готова к такому повороту событий. Хотя, если говорить честно, последние пару лет они с мужем встречались крайне редко, почти не разговаривали. Не о чем было. Все разговоры сводились, как правило, к тому, что она называла сумму, и Николай безропотно давал ей деньги, даже не спрашивая, на что они Виолетте понадобились. Вот она и расслабилась, привыкла к его покорности, а он оказался совсем не так прост, как она считала. Жил с ней, а сам втайне от Виолетты завел себе другую женщину. Посмел уйти, бросить ее одну и тем самым лишить Виолетту всего, что она имела. Как же так случилось, что она не рассчитала такого варианта развития событий? Ведь фирма целиком и полностью принадлежит ему, и, как выяснилось сегодня, дом заложен банку и юридически не является их совместной собственностью. С уходом Николая она просто оказалась без средств к существованию. Но она уже привыкла не работать! Она слишком долго жила в свое удовольствие. Николай был для нее кошельком, добытчиком, но никогда не был ее МУЖЧИНОЙ. А теперь, неожиданно оказавшись у разбитого корыта, Виолетта растерялась: что делать? Как жить дальше, она совершенно не представляла.

Злость, словно кислота, сжигала душу. Не в силах сдерживаться, Виолетта ворвалась в комнату Николая. Она очень редко заходила сюда, он сам убирал здесь, следил за порядком, впрочем, даже собственное белье давно уже стирал сам. Да, они жили в одном доме, практически не пересекаясь. Дом был огромным, в нем вполне можно было месяцами не встречаться друг с другом.

В комнате почти ничего не изменилось. Так же, как и раньше, на столе лежал пульт от телевизора. Возле кресла стояли тапочки. На спинке стула висел забытый галстук. Только дверца пустого шкафа оказалась распахнутой. Виолетта удивилась, она точно видела, что в машину он загрузил только компьютер и небольшую сумку. Но где же в таком случае все его остальные вещи? И тут Виолетта невольно задумалась. А были ли они у него? Она никогда не интересовалась, что он себе покупает, в чем ходит. Ей это казалось естественным, и тут вдруг она поняла, что совершенно ничего не знала о человеке, с которым прожила столько лет. Все это время он ее совершенно не интересовал и только теперь вызвал даже не интерес — удивление. Как могло случиться, что он, весьма обеспеченный человек, оказался очень нетребователен в быту?

Необходимо было с кем-то поделиться, рассказать, пожаловаться. Виолетта схватила телефон. Набирала номер за номером, сбивчиво рассказывала о том, что Николай ушел от нее, но вместо слов сочувствия слышала только хмыканье и советы завести нового любовника. Оказалось, что у нее нет даже настоящей подруги, которая способна понять весь ужас того положения, в котором Виолетта очутилась.

Она не хотела жить в нищете, она не желала ничего менять, она не любила своего мужа, но она не хотела оставаться одна!

Казимир еще не успел выбежать со двора, как Егор набрал номер «Скорой помощи». Охранник с рацией в руке нелепо метался по двору. Алена, опустившись на бетон крыльца, поддерживала в ладонях окровавленную головы подруги. Следующий звонок Егора всполошил милицию и прокуратуру. Стрельба в центре города, покушение на убийство — это уже не шутки!

Через несколько минут в тесном дворике студии царили суета и неразбериха. Врач скорой помощи после беглого осмотра раненой облегченно улыбнулся.

— Грузим! — сказал он и, подняв глаза на Алену, добавил: — Успокойтесь, жить она будет. Ничего страшного. Вы тоже садитесь в машину. С нами поедете.

Лизу еще только укладывали на носилки, а Егор уже выворачивал на улицу. До базы милицейского спецназа было не так далеко. Пока подготовят вертолет, Егор должен успеть добраться. Дело было не только в том, что Казимира никто из группы захвата не знал в лицо. Оставалась опасность, что Казимир достанет Гарика и тогда спасения тому ожидать не придется. Егор отлично помнил, как легко Казимир приходил в боевой экстаз, сохраняя при этом совершенно трезвую голову. Еще в училище он зарекомендовал себя как прекрасный рукопашник. А уж во время командировок частенько принимал участие в боевых действиях, наравне с бойцами армейского спецназа. Защищая жену, он способен был разорвать Гарика в клочья.

На базу Егор примчался вовремя. Милиционеры уже грузились в рокочущий вертолет. Выскочив из машины, Егор бегом бросился к стоящему немного поодаль рослому человеку в камуфляже.

— Чего так долго? — спросил майор, надевая шлем.

— Правила дорожного движения еще не отменили! — огрызнулся Егор. — Где они?

— Едут на север. Уже на выезде из города.

— Где вы собираетесь их перехватить?

— Если стрелок решил прорываться в Зону, лучше всего возле моста. Там ретардер и пост. С ходу не проскочишь.

— Казимира нельзя подпускать к Гарику. Разорвет.

— Не пустим. Садись в вертушку. Пора лететь.

Ка-26, чуть наклонившись вперед, взлетел и, набирая высоту, устремился на север. Стрекот пропеллеров оглушал, майор, сидящий рядом с Егором, каким-то образом ухитрялся отдавать команды, правда, в основном действовал жестами. Внизу проплывали дома, знакомые улицы, Егору ничего другого не оставалось, как мысленно прикидывать, далеко ли до окраины города и где сейчас находится Казимир. Пятнадцать лет назад вот так же вместе с боевой группой он летел на выручку попавшей в засаду колонне. Там, в горах, зажатые в тесном ущелье, отбивались от наседавших «чехов» солдаты. Среди них находился и корреспондент армейской газеты старший лейтенант Казимир Подвойский. Караван с гуманитарным грузом не представлял серьезной с военной точки зрения добычи. Два БТР и десяток грузовиков с продовольствием. Казимир тогда собирался закончить очерк о работе тыла. Вот и напросился в командировку. Кто мог предположить, что именно этот караван попадет в засаду! Тем не менее это произошло. Бой в ущелье длился уже больше часа. Среди солдат было много раненых. Как обычно случается в таких ситуациях, остро не хватало боеприпасов. Боевики, укрывшись среди скал, практически безнаказанно выбивали федералов, одного за другим. Положение было критическим. О том, чтобы серьезно поддержать оборонявшихся авиацией, не могло быть и речи. Слишком невелика оказалась дистанция между противниками. Да и теснота ущелья не позволяла совершить классический охват. Сейчас весь расчет строился на внезапности. Скрытно, на минимальной высоте добраться до цели, высадиться и атаковать с фланга. Дым от горящих машин уже хорошо был виден впереди, как вдруг командир группы получил корректировку по радио.

В наушниках у Егора прохрипело:

— Приготовить лини, десантируемся на правый склон. Вертушка зависнет и прикроет нас огнем через головы. Учтите, прямо перед нами будет работать пулемет. Он отвлечет от нас «чехов». Не зацепите, это наш сумасшедший журналюга. Подлетаем! Вниз по команде!

Егор тогда немного растерялся, из пишущей братии внизу находился только один Казимир. Неужели это он с пулеметом зацепился где-то среди скал и корректирует действия подлетающей группы спецназа? Впрочем, на него это очень похоже.

Бой был яростным, скоротечным. Казимир действительно сумел пробраться к склону, на котором засели боевики, и, едва вертолет завис над единственной удобной площадкой, отвлек на себя врага. В первые минуты боя он остался единственным офицером и, приняв на себя командование, организовал оборону. Насколько помнил Егор, за тот бой Казимир получил какую-то награду.

Теперь Локис снова где-то внизу, ведет очередной бой. Нужно только успеть к нему на помощь. Город закончился, вертолет несся над серой лентой шоссе. Автомашины сверху казались яркими, разноцветными коробочками.

— Где Казимир? — прокричал прямо в ухо майору Егор, показывая пальцем вниз.

Майор что-то сказал и показал рукой в спину пилота. Догадавшись, что Егор не понял, протянул ему лежащий на сиденье шлем. Только теперь, надев тяжелую полусферу, Егор услышал все:

— Они там, впереди. Гарик рвется в Зону. Наши должны связаться с постами охраны. Не беспокойся, их перехватят.

— Сколько еще лететь? — уточнил Егор.

— Минут десять, не больше.

Санька Колчин только заступил на пост. Ему бы сейчас в роте находиться да парадку к дембелю готовить, так нет, угораздило капитана начать наводить порядок в подразделении! Вскоре после приказа наряды в караул он приказал формировать строго по сроку службы. Вот и Колчин попал вместе с такими же дедами, как сам. Теперь молодого вместо себя на пост не пошлешь. Ладно, хоть погода хорошая. Санька даже содрогнулся, вспомнил, как чуть ли не целыми сутками стоял на гребаном посту зимой. Лютый ветер гнал колючий снег прямо в лицо, а на посту ни будки, ни укрытия, только дурацкий шлагбаум и раздолбанная дорога, по которой уже сто лет никто не ездил. Он, тогда еще молодой, зеленый боец, стоял на посту за себя и за того парня. Никто внимания не обращал на дедовщину, а тут взялись вдруг за дисциплину. Ну, ничего, осталось немногим больше месяца, и он вернется в родное село. Только не стоит слишком много рассказывать о службе, ничего романтического здесь у него не было. Да и какая романтика может быть в роте охраны! Через день на ремень! Дурацкий пост на границе Зоны, выбитая дорога, полуразвалившийся мост за спиной — вот и все, что видел последние два года Санька.

Солнце припекало уже ощутимо. Сбросив камуфляж и берцы, Колчин растянулся на загодя приготовленных досках, положил рядом автомат. Зачем охранять пустую дорогу, он не понимал. Тут в лучшем случае раз в год появится какая-нибудь заблудшая душа. Дряхлый старикан слезно просит пропустить помирать в родное село. Дурни! Какая к черту разница, где откидывать копыта? Там, в Зоне, сумасшедший фон, мутанты всякие, людей почти нет, только беглые, которые прячутся от ментов. Да и те мрут как мухи, потому что выжить там невозможно. Радиация!

Радиации Санька боялся, говорили, что из-за нее мужики слабеют. А его дома ждала девчонка. В этом году восемнадцать исполнится. Санька, как вернется, сразу распишется с ней. Ленка — девка хорошая, никто не написал ему, что она с кем-то гуляет. Его, Саньку, со службы ждет!

Он взглянул на часы, до смены больше часа. Перевернулся на живот и, подперев голову руками, стал смотреть, как за рекой кружатся над лесом птицы. Домой хотелось жутко. Служба надоела. Как его, тракториста, угораздило попасть в охрану? Думал, что станет танкистом или, на худой конец, водителем БМП, в военкомате направили сюда. Два года в постоянном карауле. Ну ладно бы охраняли что-нибудь секретное, так нет, старый мост и пустую дорогу на границе Зоны. Скукота. Все два года прожили в бараке в двух километрах отсюда. Первое время еще ходили патрулировать окрестности, затем патрулирование отменили, остались только посты на дорогах. Каждый день разбитый уазик развозил караульных по точкам. Хорошо, хоть капитан, одуревший от скуки и безделья, сообразил не отправлять дедов в дальние караулы. Пару километров можно и ногами протопать, все лучше, чем проводить сутки в холодной караулке с дощатыми нарами. В казарме хоть кровати нормальные. Плохо только, что на пост идти все же приходится. Но этот пост лучше, чем тот, у поворота, там суета, постоянно кто-то сворачивает в лесок, единственная радость — можно сигарет нормальных стрельнуть. Зато здесь можно повалятся в хорошую погоду на солнышке, подремать…

Характерный отдаленный треск внезапно донесся до слуха Саньки. Где-то далеко автоматная очередь вспорола воздух. Он присел от неожиданности и начал торопливо натягивать брюки. Со стороны казармы по дороге быстро приближался красный автомобиль. Сунув ноги в берцы, Санька передернул затвор и шагнул на выбитый асфальт. Красная машина неслась прямо на него. Уже не думая ни о чем, он выпустил короткую очередь повыше машины и сразу же опустил ствол ниже. Водила даже не думал тормозить! За красной машиной меньше чем в сотне метров летела другая, бежевая. «По уставу! На поражение!» — мелькнула мысль. Санька потянул спусковой крючок, но выстрелить не успел, страшный удар отбросил его с дороги.

Санька не видел, как, содрогнувшись от удара о человеческое тело, красная «мазда» чуть ушла в сторону, зацепила стойку шлагбаума и, страшно скрежеща рвущимся железом, развернулась. Бежевый «пассат», взрывая покрышками асфальтовую крошку, отчаянно затормозил, едва не уткнувшись в бок «мазды». Он так и не услышал, как из разбитой «мазды» несколько раз пролаял пистолет.

Николай вернулся на фирму и не успел даже войти в кабинет, как секретарша сообщила, что его ждут в налоговой вместе с юристом.

— Я пыталась вам дозвониться на сотовый, но он оказался выключен! — растерянно сказала Леночка.

Николай достал из кармана телефон и с удивлением обнаружил, что он действительно не работает. Батарея разрядилась полностью. Совершенно механически он поставил его на подзарядку, сунул в портфель необходимые бумаги и направился к выходу. Юрист топтался на пороге.

До самого вечера пришлось утрясать вопросы, возникшие у инспектора. Юристу приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы отвести угрозу от фирмы. В конце концов им это удалось! Вернувшись в машину, Николай почувствовал, насколько голоден. Он привычно, не задумываясь, вырулил на проспект и поехал в сторону дома. Только выехав за город, опомнился: дома у него больше не было. Он уже сообщил Виолетте о предстоящем разводе, совершенно не нужно с ней больше видеться. Николай прекрасно понимал, что его там ждет. Но ничего повторять или начинать сначала он не желал. Развернувшись, помчался обратно, рука автоматически опустилась за телефоном, но в гнезде его не оказалось. Выругавшись, остановил машину и закурил. День сегодня какой-то неудачный… Телефон остался в кабинете. Куда ехать — он не знал. Если бы можно было позвонить, он, разумеется, воспользовался бы такой возможностью, чтобы просто спросить разрешения, но приехать и поставить человека в неудобное положение казалось не самым лучшим вариантом. Перепрыгнув через придорожную канаву, Николай углубился в вечерний лес. Пахло перепревшими листьями, лопнувшими почками, поднимающейся травой. Влажная земля тут же налипла на щегольские ботинки, но он не обращал на это внимания. Нужно было набраться решимости для разговора. Но как его начать, он не представлял. Николай чувствовал, что именно от этого разговора зависит вся его дальнейшая жизнь. Он собирался сказать, что не может больше без нее, что любит, — и боялся услышать отказ. Он не умел ухаживать, да никогда и не ухаживал за женщинами. Не умел объясняться в любви, ни разу не приходилось этого делать. С ужасом Николай понял, что за свои сорок три года научился вести дела, руководить солидной фирмой, но вот вызывать у женщин чувства ему не приходилось. В том, что Виолетта никогда не любила его, а если и испытывала некие чувства, то давно, Николай не сомневался. Да и сам он, скорее, некоторое время был всего лишь увлечен ею. Но прошли годы, и даже желание близости обуславливалось скорее физиологической потребностью, чем чувствами. А вот Веру он желал так, как ни разу ни одну женщину в своей жизни. Именно поэтому так страшился отказа. Конечно, это небольшая проблема — найти жилье и начать жить с чистого листа, но Вера ему была необходима. Без нее терялся сам смысл существования.

В лесу стало уже совсем темно. Николай с трудом отыскал тропинку, чтобы выбраться на шоссе. Прежде чем сесть в машину, долго и безуспешно пытался отчистить вконец измазанные землей ботинки. Пришлось достать из бардачка фонарик и вымыть их в ближайшей луже.

Стараясь оттянуть развязку, еще долго с необычайной тщательностью вытирал руки, курил в машине, не решаясь тронуться с места. Часы на панели показывали уже двадцать пятьдесят три. Собравшись с силами, Николай повернул ключ, мягко заурчал мотор, машина послушно сдвинулась с места и, стремительно набирая скорость, помчалась вперед.

Остановившись у дома Веры, он снова закурил, сделал несколько нервных затяжек, затушил сигарету, глубоко вздохнул и, словно собираясь нырнуть на чудовищную глубину, решительно подошел к подъезду. Дрожащими от волнения пальцами пробежал по клавиатуре, услышал пиканье домофона, застыл в ожидании.

Он не видел, что произошло. После того как вслед ему сразу после поворота протрещал автомат, Казимир понял, что он у цели. Где-то близко должен быть или шлагбаум, или ретардер, что-то, что заставит Гарика остановиться. Он уже висел у беглеца на хвосте и видел, что расстояние между ними сокращается с каждой секундой. Справа, рядом с дорогой, промелькнула казарма, небольшая группа бегущих к дороге вооруженных людей в форме. А через минуту совсем близко прогрохотала автоматная очередь. «Мазда» вздрогнула, прочь с дороги отлетел какой-то полуголый парень, так и не выпустивший из рук калаша. Машину Гарика развернуло, и она в клубах пыли замерла посреди дороги. Истошно завизжала резина на торможении. Казимир, не дав сорваться «пассату» на юз, успел остановиться в нескольких сантиметрах от «мазды».

Увидев, как Гарик поднял руку с пистолетом, упал на сиденье. На голову посыпались осколки стекла. Когда выстрелы прекратились, осторожно приоткрыл дверь. Послышался звук удаляющихся шагов. Выскочив на дорогу, Казимир бросился догонять убегающего Гарика. Непонятная слабость не давала разогнаться. Но мало-помалу расстояние между ними начинало сокращаться. Услышав Казимира, Гарик на мгновение остановился, оглянувшись, вскинул пистолет. «Марго» дважды дернулся в его руке. Казимир почувствовал, как горячий свинец ударил в плечо, но не остановился. Где-то за спиной взревел и, пару раз чихнув, замер движок уазика. Послышались крики людей, топот множества ног, но враг был уже близок, и не существовало силы, способной остановить Локиса.

Гарик давил и давил на спусковой крючок, не замечая, что затвор замер на задержке, лишь в последнее мгновение, отбросив в сторону бесполезный пистолет, стал в стойку, изготовившись принять бой. Казимир не рассуждал, действовал скорее автоматически. Не обращая внимания на плетью повисшую левую руку, попытался ударом ноги сбить Гарика. Тот успел увернуться и нанес жестокий удар в раненое плечо. Казимир едва не взвыл от резкой боли, но ярость была слишком сильна, чтобы отступать. Страшным ударом отбросил Гарика в сторону. Тот, пятясь, зацепился за выбоину на растрескавшемся асфальте, едва не упал, только чудом сохранил равновесие. Зарычав, Гарик бросился на Казимира. Старался бить по раненой руке. Сил уклоняться у Локиса уже не осталось, вцепившись смертельной хваткой в горло противника, Казимир всем весом обрушился на него и, наконец, свалил на землю. Гарик упорно сопротивлялся, схватил подвернувшийся под руку камень, стал с силой бить Казимира, стараясь попасть по голове.

Казимир не пытался защищаться. Вся его сила, вся воля сконцентрировались сейчас на горле Гарика, он, уже теряя сознание от боли и потери крови, продолжал душить его, пока свет не померк в глазах…

— Кто там? — донесся голос Веры из железной коробки.

— Это Николай. Простите, что так поздно. Но мне очень нужно с вами переговорить. Разрешите подняться? — сбиваясь, пробормотал он.

— Николай?! Но откуда? — удивленно воскликнула Вера. — Да, конечно, заходите!

Дверь щелкнула. Николай, преодолевая неуверенность, потянул ее на себя. В тишине подъезда за спиной оглушительно звякнул замок. «Назад путь отрезан, теперь только вперед», — решил для себя Николай и, не дожидаясь лифта, взбежал по лестнице. Вера, чуть растерянная, с округлившимися от неожиданности глазами, стояла на площадке и смотрела на громко топочущего по ступеням Николая.

— Еще раз простите, но я не мог дождаться утра, — начал он, поднявшись.

— Может, мы все же войдем в квартиру? — стараясь скрыть волнение, предложила Вера.

— Да, разумеется! Извините меня, Вера, но я вам должен многое сказать. Я очень волнуюсь и совершенно забыл все, что подготовил. Можно попросить у вас кофе? — не дожидаясь, пока Вера запрет дверь, выпалил Николай.

— Без проблем. Раздевайтесь, проходите на кухню. Кофе я сейчас сварю.

Войдя в крошечную, будто игрушечную кухоньку, Николай остановился, не решаясь произнести подготовленную речь.

— Ну что же вы? Я вас слушаю. Вы меня простите, Николай Владимирович, что я так вас подвела, просто обстоятельства оказались сильнее меня. Я не смогла даже позвонить. Когда я немного пришла в себя, было уже поздно. Я вам обещаю, что через пару дней улажу все вопросы. Пожалуйста, не сердитесь на меня. Это просто случайность. Такое больше не повторится.

От ее слов Николай на время вовсе потерял дар речи. Он только стоял истуканом посреди тесной кухни, заставляя Веру проделывать чудеса акробатики, чтобы, не дай бог, не зацепить его. Наконец терпение ее лопнуло.

— Николай Владимирович! Неужели вы не видите, что мешаете мне! — с ноткой раздражения воскликнула Вера, смутив его окончательно.

— Извините, Вера, я понимаю, что явился не вовремя! Мне нужно было позвонить, предупредить, но я забыл телефон в офисе. Я, пожалуй, пойду, — упавшим голосом сказал Николай и в одно мгновение, окончательно поникнув, направился в прихожую.

— Постойте! А кофе? Кроме того, вы хотели мне что-то сказать! — схватила его за рукав Вера.

— Да, только я вдруг подумал, что разговор сегодня неуместен. Простите меня.

— Что вы, в самом деле! Я вполне нормально себя чувствую, если необходимо, я завтра же выйду на работу! — начала злиться Вера. — Садитесь, а то кофе…

Коричневая шапка восхитительно пахнущей пены уже преодолела край джезвы и обрушилась на конфорку, заливая голубое пламя горелки.

— Ну, вот и кофе сбежал, что сегодня за день такой кривой! — в сердцах воскликнула она, выключила газ и вдруг расплакалась.

Слезы окончательно выбили Николая из колеи. Он, не сознавая, что делает, привлек Веру к себе и, гладя по растрепанным волосам, вдруг заговорил:

— Верочка, милая, единственная, прошу тебя, не плачь, у нас все будет хорошо, я не позволю тебе страдать. Ведь это недопустимо, чтобы любимая женщина плакала из-за пустяков, ну не задался день, ну сбежал кофе, подумаешь! Главное, что мы вместе! Я ведь безумно люблю тебя! Как же ты не видишь этого? Родная моя!

Вера неожиданно затихла, прекратила всхлипывать и, чуть подавшись назад, запрокинув голову, посмотрела в глаза Николаю.

— Это неправда! Такого просто не может быть! — взволнованным шепотом произнесла она, изо всех сил желая услышать неловкое признание в любви еще раз.

— Я люблю тебя! Прошу, стань моей женой, — одними губами прошептал Николай и, не отрываясь, посмотрел в ее огромные, невероятные, васильковые глаза. Слезы исчезли, только ослепительное счастье светилось в них.

— Повтори, что ты сказал! — умоляюще попросила Вера.

— Я люблю тебя! — что есть силы крикнул Николай.

Вера порывисто прижалась к нему, обхватила руками за шею, долгожданным поцелуем впилась в его твердые горячие губы.

Небо обрушилось на землю. Сладостное безумие царствовало в эту ночь. Они познавали себя. Сходили с ума. Умирали в объятиях и возрождались вновь. Любили и не могли насытиться любовью. Это была их ночь, яростная, неповторимая, какая случается только раз в жизни, да и то не у всех.

Перед рассветом Вера, пошатываясь от слабости, добралась до кухни и, присев на табурет, спросила:

— Коля, ты кофе будешь?

— Мне кажется, ты уже предлагала мне кофе, но я так его и не дождался. Погоди, я сейчас сам сварю, — ответил он, с трудом поднимаясь на ноги. Голова кружилась, но во всем теле была восхитительная легкость. Еще совсем немного — и можно воспарить.

Он, осторожно ступая, дошел до плиты. Покачал головой, взял джезву, добрался до крана, тщательно вымыл, наполнил водой, вернулся к плите, повернул кран. Газ с легким шипением вырвался из горелки. Загудело голубое пламя. С негромким стуком джезва опустилась на решетку.

Вера с удивлением и восторгом наблюдала за ним.

— Кофе готов! — торжественно объявил Николай, разливая бодрящий напиток по чашкам.

— Спасибо, — скромно вымолвила Вера и, только отхлебнув глоток, спросила: — А как же твоя жена?

— Виолетта? — переспросил Николай, осторожно держа чашку. — Я вчера подал на развод и сразу же сообщил ей. Надеюсь, процедура не займет много времени. Так что я свободен, я ничей!

— А стать моим ты разве уже не хочешь? — преодолевая робость, уточнила Вера.

— Для этого необходимо твое согласие, которого, кстати, я пока так и не получил, — заявил Николай.

— Я согласна! — радостно воскликнула Вера.

Открыв глаза, Казимир первым делом увидел белый потолок. Простой, чисто побеленный, он почему-то сразу успокоил его. Разом исчезли кровавый кошмар, бессвязный бред и сопровождавший его ужас. Осторожно попробовал пошевелить ногами, убедился, что они на месте, но стоило только попробовать поднять левую руку, боль стеганула по нервам. Стараясь не тревожить рану, правой Казимир ощупал голову, левое плечо. Память незамедлительно подсказала, что все было на самом деле: и кровь Лизы на его руках, и погоня, и поединок на мосту. Вот только чем все закончилось, Казимир уже не помнил.

Едва он вспомнил, что произошло, тревога охватила его. «Что с Лизой?!» Эта мысль осталась единственной, прогнав прочь все остальные. Этот вопрос он и задал медсестре, которая вошла через какое-то время, чтобы проверить, все ли нормально у раненого.

— Простите, не поняла? — переспросила медсестра.

— Моя жена, Эльза Краузе, что с ней? — повторил вопрос Казимир, понимая, что не получит ответа.

— Не знаю, она к нам в отделение не поступала. Вас привезли одного. Может быть, ее отвезли в другую больницу, — немного удивленно ответила девушка.

— Девушка, милая, свяжитесь с другими больницами, умоляю, найдите ее. Нет, лучше позвоните Егору. Я вам сейчас скажу номер, он наверняка в курсе, только, пожалуйста, поскорее, это очень важно! — почти кричал Казимир, хватая медсестру за руку.

— Хорошо, не волнуйтесь, я все сделаю, только успокойтесь, вам нельзя так волноваться, вы потеряли слишком много крови, — попыталась успокоить она Казимира. — Вы, пожалуйста, полежите спокойно, сейчас придет врач, может быть, он сможет ответить на ваши вопросы.

Медсестра исчезла также незаметно, как появилась. Казимиру ничего другого не оставалось, только ждать. Время тянулось медленно, несколько раз он невероятным усилием воли удерживал себя от беспамятства. Наконец, дверь в палату отворилась. Казимир не сразу узнал одетых в белые халаты Егора и Алену. Рывком подался вперед.

— Что с Лизой?

— Все в порядке, ты лежи, не дергайся, тебе пока волноваться вредно, — ответил Егор, протягивая Казимиру руку.

— Что с Лизой? Где она? — снова спросил Казимир, не замечая руки Егора.

Алена решительно прижала его плечи к постели.

— Успокойся, сейчас она придет! Она на перевязке. Мне хоть поверь! Ничего страшного! — пыталась успокоить она взволнованного Казимира.

— Да объясните мне толком, что с ней?! — закричал Казимир.

— Уймись, просто царапина, йодом помазали — и полный порядок. Лучше скажи, как ты, с двумя пулями в организме, Гарика одолел? — спросил Егор, присаживаясь рядом.

И вдруг в палату вошла невероятно прекрасная Лиза. Даже уходящая под волосы полоска пластыря ничуть не портила ее. Руки Казимира сами собой потянулись к жене.

— В тот момент, когда Гарик бросился нам навстречу, я не сразу сообразил, что может произойти. Растерялся, что и говорить. Только выстрелы вывели меня из оцепенения. Толкнул Алену обратно в подъезд. А тут уже ты укладываешь на крыльцо Лизу. Лицо у нее все в крови. Ты крикнул насчет «скорой помощи», а сам бросился преследовать Гарика. Лиза лежала без сознания. Крови было, как мне показалось, очень много, я до приезда врачей зажимал ей рану на голове носовым платком. Алена, слава богу, не голосила, но была на пределе. Не каждый день оказываешься под пулями. Врач, который осматривал Лизу, только хмыкнул и дал ей нюхнуть нашатырь, оказалось, у нее был просто обморок, больше от испуга, чем из-за ранения. Мягкая пуля прошла вскользь, только содрала кожу на лбу. Ее, разумеется, со всеми предосторожностями загрузили в машину, опасались сотрясения мозга, но, как выяснилось позже, напрасно. Сразу после вызова «скорой» я позвонил в милицию и в прокуратуру. Колесо закрутилось. Вас никто всю дорогу не трогал. К сожалению, вертушка немного запоздала. От Гарика мало что осталось. Даже придушенный тобой, он успел перезарядить пистолет и ранил еще одного солдатика. В общем, когда их растащили оперативники, все, что осталось от Гарика, можно было соскребать с моста. Сейчас он в тюремной больнице, но шансов, что доживет до суда, почти нет, — закончил рассказ Егор.

— Ясно. Но я все же доберусь до истоков. С корнем вырву заразу. И за кровь Лизы рассчитаюсь, за каждую каплю! — слабым голосом заявил Казимир и едва не потерял сознание…

Больничная суета, чьи-то разговоры, шаги, уколы слились для Казимира в единый непрерывный поток. Через какое-то время в сознании начали вычленяться более или менее связные ощущения. Когда он вновь открыл глаза, увидел Лизу. Она сидела рядом и поглаживала ему руку. Заметив движение век, наклонилась к нему, коснулась губами обескровленных губ и тихонько сказала:

— Локис, ты меня больше так не пугай! А то сын заикаться будет. И вообще, мне нужен здоровый муж, полноценный отец нашего ребенка.

— Как ребенка? — попытался привстать Казимир. — Ты что, уже?

— Нет. Но как только я заберу тебя из больницы, не позволю тебе увиливать, мне уже давно пора становиться мамой!