7

Альберт предложил сводить ее в ресторан «Тантрис», один из лучших в Брайтоне. По приезде в свой отель они решили совместить приятное с полезным – пообедать в дорогом ресторане и обсудить результаты их совместного расследования.

На этот раз Паула решила надеть черное платье для коктейля с серебристым газовым шарфом. Когда она спустилась в вестибюль, где они договорились встретиться, Альберт окинул ее восхищенным взглядом и сказал:

– Ты великолепно выглядишь, Паула. Все мужчины в ресторане будут мне завидовать.

– Спасибо. – Его восхищение придавало ей уверенности, и сегодня она действительно чувствовала себя красивой и привлекательной как никогда.

А от Альберта просто невозможно было оторвать глаз, настолько великолепен он был в темно-синем костюме в чуть заметную светлую полоску и голубой рубашке, замечательно оттенявшей его серебристо-серые глаза. Уж если кому сегодня и будут завидовать, так это ей, потому что ее спутник самый привлекательный мужчина в Соединенном Королевстве, а может, и в целом свете.

Когда они приехали в ресторан, вход в который был украшен каменными фигурами гигантских мифических животных, их приветствовал молодой человек в смокинге, который занимался исключительно приемом гостей.

– Добрый вечер, мадам, милорд… Позвольте проводить вас к столу.

Он отодвинул стул для Паулы, затем – для Каннингхема, и сразу же к ним поспешил официант. Альберт заказал бутылку шампанского.

– Может быть, закажем меню дня? – предложил он.

Паула была не против.

«Тантрис» нельзя было назвать уютным рестораном, в котором можно подержаться за руки и немного расслабиться. Здесь было яркое освещение, слишком высокие потолки, столики стояли слишком близко друг к другу. Это было то место, где можно всех увидеть и быть самой замеченной, и это не совсем нравилось Пауле, но сейчас ей было все равно. Она не обращала внимания на других посетителей ресторана, среди которых могла бы увидеть очень красивых женщин, богатых мужчин и даже нескольких знаменитостей. Она не думала о том, как ее оценивают другие. Она сознавала, что привлекательна, но… только для одного, и наслаждалась присутствием этого потрясающего мужчины вне зависимости от впечатления, которое производила на других. И вообще, этим вечером она чувствовала какую-то бесшабашность, легкомыслие и уверенность, что все возможно, стоит только захотеть.

Однако Альберт, судя по всему, был настроен на серьезный разговор, а не на флирт.

Расправившись с закуской, он чуть наклонился над столом и вперил в нее настойчивый взгляд своих проницательных глаз.

– Итак, Паула, прошу тебя, расскажи, что тебе удалось узнать в Денс-Вудсе. Я сгораю от нетерпения.

Паула поведала ему все, что ей удалось выяснить в коттеджном поселке.

Альберт слушал ее и хмурил брови. Когда она закончила, он проговорил:

– Что же все-таки тетя Вероника делала в Денс-Вудсе? Предположим, она действительно ездила туда отдыхать, но ты говоришь, что с ней был какой-то молодой человек… Как бишь его?

– Дэвид Райдер. А она называла себя миссис Браун. Знаешь, что я думаю? – Пауле неприятно было это говорить, но они ведь условились, что все, что узнают о своих родственниках, останется между ними. – Быть может, дядя узнал какую-то ее тайну и шантажировал ее. – Она покачала головой. – Зная дядю, мне трудно в это поверить, но, увы, такое вполне возможно. Что ты думаешь?

Лорд Каннингхем продолжал хмуриться.

– Полагаешь, тот молодой человек был ее любовником? – спросил он. – Просто в голове не укладывается. – Он невесело усмехнулся. – А мы, оказывается, совсем не знали своих родственников, верно?

– Ну, возможно все было совсем не так, как мы думаем, – попыталась утешить его Паула, хотя и сама чувствовала себя прескверно. И все-таки не стоило им копаться в этой истории, надо было оставить все как есть, что они и собирались сделать с самого начала.

– Нет, все именно так, и даже хуже, – сердито проворчал Альберт. – Теперь кое-что становится на свои места. – Видя, что Паула смотрит на него непонимающим взглядом, он пояснил: – Ты же не знаешь подробностей завещания. Дело в том, что тете от мужа достался капитал – и довольно приличный – в виде акций крупной автомобильной компании «Дженерал моторс», которые должны были перейти ко мне как к ее ближайшему родственнику и наследнику. Но после ее смерти выяснилось, что незадолго до своей кончины тетя продала акции и вырученные за них деньги ушли неизвестно куда. Кстати, вместе с драгоценностями.

– И ты теперь думаешь, что она потратила деньги на своего любовника?

– А куда же еще? Наверняка это какой-то альфонс – возможно, даже иностранец, если судить по описанию, – который специализируется на том, что охмуряет богатых престарелых дамочек.

– А как ты узнал про Денс-Вудс? – поинтересовалась Паула.

– Я нашел ювелирный магазин, куда моя тетя сдала кое-какие драгоценности, и там мне дали адрес – Денс-Вудс. Я сразу заподозрил нечто подобное, поэтому и соврал вам насчет того, что уезжаю в Лондон. Мне не хотелось, чтобы вы узнали… ну, ты понимаешь.

Паула кивнула.

– Прекрасно, по той же причине и мы сказали, что уезжаем в Кливленд.

Альберт слабо улыбнулся.

– Однако вы, леди, оказались проворнее меня и выяснили все раньше.

– Но все равно многое в этой истории до сих пор остается невыясненным, – заметила Паула. – Например, почему леди Вероника так тщательно скрывала свою связь? Многие богатые женщины ее возраста в наше время имеют молодых любовников и не стесняются этого, а, напротив, гордятся и выставляют своих приятелей напоказ.

– Возможно, тетя все же стыдилась этой связи, а может, этот Райдер по каким-то причинам настаивал на том, чтобы сохранить связь в тайне. А если он профессиональный альфонс, то вполне понятно, что огласка ему была ни к чему.

– Может быть, и так. Но какова во всем этом роль дяди Шеймуса? Не могу поверить, что он был шантажистом.

– Да, с этим пока не вполне ясно. Впрочем, все остальное тоже пока что наши домыслы. Не будем торопиться с выводами. У меня есть знакомые в брайтонской полиции. Попробую узнать что-нибудь об этом Дэвиде Райдере через них. А пока, – Альберт откинулся на спинку стула и улыбнулся, – давай на время забудем о них и поговорим о нас.

– О нас? – Паула судорожно сглотнула. – А что о нас?

– Расскажи что-нибудь о себе. Ты была когда-нибудь влюблена, Паула?

– Нет, если не считать юношеской школьной влюбленности в старших классах.

– И кто он был? – поинтересовался Альберт.

– Парень из параллельного класса. Он был красавец и спортсмен, и все девчонки в школе были в него влюблены. Он выбирал самых красивых, а на меня, естественно, не обращал никакого внимания. Я была длинноногим гадким утенком со скобками на зубах.

– Которая превратилась в прекрасного лебедя, – закончил он, тепло глядя на Паулу.

– Спасибо за комплимент, – пробормотала смущенная Паула и опустила глаза.

– Это не комплимент, а истинная правда. – Альберт накрыл ее ладонь, лежавшую на столе, своей большой и теплой ладонью. – Ты сама не знаешь, как ты привлекательна, Паула. Когда мы вошли в ресторан, все мужчины провожали тебя восхищенными взглядами.

– Правда? Я и не заметила. – И она действительно не замечала никого, кроме этого великолепного мужчины, который был с ней. – А ты, Альберт… – поспешила она сменить тему, – как случилось, что ты до сих пор не женат? Или такая попытка была?

– Нет. Но объясняется это очень просто: я считаю, что форма брачных отношений мне не подходит.

Паула вскинула брови.

– Как ты можешь это знать, если еще ни разу не пробовал?

– Я некоторое время жил с одной женщиной, и это было не очень удачно. Только не надо говорить мне сейчас, что все было бы по-другому, если бы было свидетельство о браке и кольцо на пальце.

– Я далека от того, чтобы утверждать подобное.

– Конечно, но очень возможно, что я все-таки попытаюсь отважиться еще раз. – Он многозначительно посмотрел на Паулу, и она покраснела. Внутри у нее все задрожало, но она прекрасно понимала, что еще слишком преждевременно на что-то надеяться.

– Что ты имеешь в виду: совместное проживание или все-таки женитьбу?

– Я старомодный человек. – Альберт сделал глоток шампанского, затем продолжил: – Я не верю в эту формулу: «влюблен, помолвлен, женат». На мой взгляд, это чистейший вздор. Ты меня понимаешь, Паула? Влюбленность не может быть основой для брака или, говоря по-другому, наихудшее из всех оснований для брака.

– А любовь?

Он пожал плечами.

– Мне никогда не удавалось определить границу, где кончается влюбленность и начинается любовь. Во всяком случае, брак по любви – это изобретение нового времени, и я, несмотря на некоторые исключения, считаю его совершенно бесполезным.

– Ты считаешь, что можно быть счастливым и без свидетельства о браке? Это не очень оригинально.

– Наоборот! Я убежден в том, что брак только тогда имеет смысл, когда есть все предпосылки.

– Какие же?

– Здоровье, имущество, воспитание и желание создать семью.

Почему он рассказывает все это мне? – спросила себя Паула. Хочет дать понять, что не собирается жениться на мне? Может, предостерегает от напрасных надежд?

– У меня тоже никогда не возникало желания выйти замуж. – До тех пор пока не узнала тебя, мысленно добавила Паула.

– Почему? – спросил он.

Паула пожала плечами.

– Наверное, просто пока не встретила человека, который стал бы для меня дороже моей любви к живописи.

Альберт сжал ее ладонь.

– Давай поедем куда-нибудь потанцуем.

Его прикосновение как будто наэлектризовало ее.

– О да, с удовольствием!

Он оплатил счет кредитной карточкой, дал щедрые чаевые и заказал такси. Когда они вышли на террасу перед рестораном, в одной из каменных фигур, украшавших вход, Паула узнала носорога и почему-то подумала, что это может принести ей счастье.

Подъехало такси. Альберт за руку повел ее вниз по ступеням, помог сесть на заднее сиденье и сел рядом.

– «Блю велвет» на Мейн-стрит, – сказал он водителю.

Такси тронулось. Альберт положил руку на плечи Паулы и прижал ее к себе. Она повернула лицо, потому что все время хотела смотреть на него. То ли от выпитого шампанского, то ли от близости этого мужчины у нее закружилась голова, и она внезапно поняла, что хочет его сейчас же, немедленно – и плевать на последствия. Тут он поцеловал ее, и губы Паулы раскрылись ему навстречу.

До ночного клуба, где можно было потанцевать, оказалось недалеко, и через несколько минут такси остановилось.

– Мы приехали, – сказал Альберт, не отрывая рук.

– Нет, – прошептала она, – пожалуйста, нет.

– Мы не идем танцевать? – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Я не смогу это выдержать, – прошептала она.

– Поезжайте дальше, – громко попросил Альберт, – в отель «Королева Виктория»!

Такси рывком тронулось с места, и они прижались друг к другу. Его губы опять нашли ее, их горячие языки ласкали друг друга, и Пауле казалось, что она парит в воздухе.

Но когда он коснулся ее груди, она взяла его за запястье и мягко отстранила от себя.

– Что случилось? – спросил он удивленно.

– Ты же не хочешь, чтобы это произошло прямо здесь, в машине? – прошептала она едва слышно. Паула вообще не узнавала себя. Ей казалось, что это не она, а какая-то другая женщина, заключенная в ее тело, сидит в такси и горячо откликается на мужские ласки и поцелуи.

– Нет, конечно. Нам некуда спешить. У нас вся ночь впереди, – хрипло прошептал Альберт, обжигая ее своим горячим дыханием.

Он взял ее руку и прижал к себе. Она сначала отпрянула, а потом предоставила ему свободу действий. Будь что будет. Она чувствовала, что он желает ее так же сильно, как и она его.


Паула проснулась ночью, и в ту же секунду волна радости и покоя захлестнула ее. Рядом на подушке, почти касаясь ее волос, спал Альберт. Его сильная и тяжелая рука покоилась на ее плече. Она ощущала его гладкую кожу, и ей так хотелось покрыть его тело поцелуями. Но она не сделала этого, не желая нарушить его сон. Сердце ее стучало так сильно, что она боялась, что Альберт проснется, разбуженный его громкими ударами.

Никогда еще ей не было так хорошо, и она ни о чем не жалела. Что бы ни случилось дальше, с ней останется воспоминание об этих чудесных, восхитительных, неповторимых мгновениях счастья.

Ничто из прежней жизни не шло в сравнение с тем, что случилось этой ночью. Они с Альбертом были как две звезды из различных небесных сфер, которые столкнулись и взорвались в огромном фейерверке чувств.

Паула с нежностью смотрела на его сильные плечи, крепкую шею, русые волосы. Как же она любит его!

О господи, неужели это действительно случилось? Неужели она полюбила этого красивого, необыкновенного мужчину, которого еще недавно считала таким надменным и недосягаемым?

Да! Она любит его и готова на все, только чтобы он был счастлив!

Паула очень осторожно чуть отодвинулась в кровати, чтобы было удобнее смотреть на него. Она могла бы любоваться им вечно, и все равно ей было бы мало. Не раздумывая она могла бы пойти за ним на край света. Но захочет ли он этого?

Он влюблен в нее, в этом нет сомнения, и, возможно, она для него не просто развлечение. Но он ясно дал ей понять, что не верит в институт брака и не собирается жениться. Прежде, до этой истории с колье, она тоже не испытывала никакого желания выйти замуж, во всяком случае в ближайшем будущем, и единственной ее страстью была живопись, но теперь…

Паула сделала осторожное движение, чуть отодвинувшись от него. Он моментально среагировал и притянул ее к себе.

– Не уходи! – пробормотал он.

Паула была тронута этим, и все-таки на секунду ей показалось, что Альберт не случайно не назвал ее по имени: он просто не помнит, кто рядом с ним.

И вдруг он произнес:

– Паула!

– О, Альберт… – ответила она и почти уже хотела добавить «я люблю тебя», но в последнюю секунду передумала.


Утром Паула уехала домой, в Кливленд, а Альберт – в Лондон. Когда она уже оделась и готова была вернуться в свой номер, Альберт задержал ее и заглянул ей в глаза. В его взгляде читались не свойственная ему неуверенность и беспокойство.

– Скажи, что ни о чем не жалеешь, – пробормотал он.

Сердце Паулы защемило сладкой болью. Она поднесла ладонь к его лицу и нежно погладила по щеке.

– Это самое прекрасное, что когда-либо было со мной, поэтому не мне говорить о сожалении.

Он стиснул ее в объятиях и крепко поцеловал.

Всю дорогу от Брайтона до Кливленда Пауле казалось, что она не едет по шоссе, а парит на крыльях любви. Альберт пообещал, что позвонит, как только ему удастся что-нибудь узнать.

По приезде домой Паула застала свою мать в нетерпеливом ожидании. Утром по телефону она сказала лишь, что ей удалось узнать кое-что интересное и что расскажет обо всем при встрече, и теперь миссис Макмайер не терпелось услышать все подробности. Паула поведала обо всем в мельчайших деталях, умолчав, естественно, о том, что произошло между нею и Альбертом.

Миссис Макмайер была потрясена.

– Значит, их все-таки что-то связывало, я имею в виду Шеймуса и леди Веронику, – сказала она. – Но что? Неужели Шеймус и вправду мог быть шантажистом? Час от часу не легче. С другой стороны, мне совершенно непонятно, зачем леди Веронике надо было так тщательно скрывать свою связь с тем молодым человеком, – как ты сказала? – ах да, Дэвидом Райдером, если он и в самом деле был ее любовником. Она была свободная женщина, вдова, хоть уже далеко не молодая, но кого сейчас этим шокируешь? Сплошь и рядом богатые немолодые дамы заводят себе юных приятелей.

– Я сказала Альберту о том же, но он говорит, что, видимо, имелись какие-то веские причины скрывать эту связь либо у одного из них, либо у обоих.

– А почему мы вообще решили, что этот Райдер был ее любовником? – сказала Долорес. – Может, он и в самом деле ее племянник?

Паула покачала головой.

– Альберт говорит, что, кроме него, у леди Вероники нет племянников. Есть еще пасынок, сын Беллинджера от первой жены, но у него рыжие волосы, и никому в голову не придет назвать его красивым. К тому же у него есть собственный дом в Шотландии. Чего ради ему было ездить в Брайтон по четыре раза в год, да еще под покровом тайны? А у покойного мужа леди Вероники вообще не было племянников. Нет, наверняка это был какой-то альфонс, охмуривший немолодую дамочку, которую на склоне лет потянуло на любовные приключения.

– Но Шеймус? При чем тут он? Зачем он снимал дом в пригороде Брайтона и встречался там с леди Вероникой? – недоумевала миссис Макмайер.

– Может, он тоже был ее любовником? – предположила Паула.

– А как же Дэвид Райдер?

– А почему бы ей не иметь сразу нескольких любовников? – усмехнулась Паула.

– И обставлять это с такой таинственностью? Зачем?

– Ну не знаю, возможно атмосфера таинственности щекотала ей нервы, – высказала предположение Паула.

– И все-таки непонятно, куда Шеймус потратил столько денег. Может, он тратил деньги на леди Веронику, а она на своего молодого любовника? Но с какой стати он продавал ее украшения и откуда у него копия колье? Ничего не понимаю. Может, они все вместе просаживали деньги в казино? Или леди Вероника предавалась каким-то страшным порокам, а Шеймус, узнав об этом, заставлял ее платить за молчание? – Миссис Макмайер покачала головой. – Прямо какой-то клубок с кучей непонятных концов. За какой ни потяни, запутывается еще больше.

– Нам остается только ждать, что разузнает Альберт в Лондоне. Он сказал, что попросит одного своего знакомого, служащего в лондонской полиции, пробить Дэвида Райдера по их каналам и осмотрит лондонскую квартиру своей тети, которую он получил от нее в наследство, выставил на продажу, но еще не успел продать.

– Да, – согласилась миссис Макмайер, – придется подождать.

Альберт позвонил вечером и сообщил, что узнал кое-что интересное, но это не телефонный разговор и он расскажет обо всем, когда приедет через день-два. Тон его был сдержанным и сугубо деловым, он ни словом не намекнул на их новые отношения, и это несколько обескуражило Паулу, но она сказала себе, что это еще ничего не значит. Возможно, он считает разговоры личного характера тоже не для телефона.

Альберт приехал на третий день после их отъезда из Брайтона. Паула занималась уборкой в мансарде, когда миссис Огилви крикнула снизу, что к ней пришли. С колотящимся от радости сердцем Паула спустилась в гостиную.

Альберт стоял спиной к двери, глядя в окно. Он не слышал, как она вошла. Паула на минуту остановилась, залюбовавшись его высокой стройной фигурой и безукоризненно сшитым костюмом. Его русые волосы казались сейчас темнее обычного. Усталая поза говорила о том, что он узнал нечто, нарушившее его душевное равновесие, возможно какие-нибудь ужасные подробности тайной жизни своей тети.

Ее первым порывом было броситься к нему в объятия, но она сдержалась. Кто знает, может, это он уже сожалеет о том, что было между ними.

– Альберт, – тихо окликнула она его.

Когда он повернулся, вид у него был очень печальный: глаза потемнели, лицо осунулось. Сначала он молча посмотрел на Паулу, потом губы его дрогнули и лицо осветилось неподдельной радостью. Он раскрыл ей свои объятия, и Паула в тот же миг бросилась к нему. Он крепко обнял ее и поцеловал долгим горячим поцелуем, от которого все внутри у нее вспыхнуло огнем.

– Соскучилась? – прошептал он, оторвавшись от ее губ.

– Да, очень, – пробормотала она в ответ. – А ты?

– И я очень.

После еще одного долгого поцелуя, от которого у обоих захватило дух, они наконец сели на диван, и Паула попросила:

– Ну расскажи скорее, что тебе удалось узнать.

Альберт помрачнел.

– Мне очень жаль, Паула, но, боюсь, то, что я узнал, вам с миссис Макмайер будет не очень приятно услышать, хотя я по-прежнему считаю, что никому нет дела до того, чем занимался твой дядя.

Паула похолодела. Неужели их худшие опасения подтвердились?

– Ты хочешь сказать, что дядя Шеймус проворачивал какие-то незаконные дела?

– Похоже.

– Шантажировал твою тетю тем, что у нее был любовник, который годился ей в сыновья?

– Шантажировал, но не этим. Дело в том, что Дэвид Райдер на самом деле и есть сын тети Вероники.

Паула недоуменно нахмурилась.

– Внебрачный сын, – добавил он, предваряя ее вопрос. – Не знаю, откуда это стало известно мистеру Макмайеру, но совершенно очевидно, что он знал ее тайну и использовал в своих корыстных целях. Я нашел письма, подтверждающие то, что твой дядя вымогал деньги у моей тети.

– Что это за письма?

Альберт достал из кармана несколько листков и отдал их Пауле. Первым было письмо, написанное незадолго до его приезда в Кливленд. Паула прочла.


«Дорогая Вероника! Недавно я познакомился с молодым человеком по имени Дэвид Райдер. Это имя тебе о чем-нибудь говорит? Он рассказал мне свою историю, и я был потрясен. Я навел справки, и история, рассказанная им, подтвердилась. Как ты могла, Вероника?! Дэвиду двадцать пять лет. Он работает учителем в средней школе в Плимуте и снимает дешевую квартирку. Он производит впечатление очень приятного молодого человека, и меня удивляет, почему ты до сих пор не пыталась его разыскать. Не желаешь, чтобы об этом кто-нибудь узнал? Впрочем, предавать это гласности и не в моих интересах по вполне понятным тебе причинам, но настаиваю, чтобы ты загладила свою вину перед ним. Твоим родственникам необязательно знать все это. Я намереваюсь приехать в гости к семье своего брата. Они живут в Кливленде, по соседству с Каннингхем-Хиллом, о чем, думаю, тебе хорошо известно. Я дам тебе знать, когда приеду. Уверен, мы все решим полюбовно.

Ш. Макмайер».


Пауле хотелось схватить письмо и разорвать его в клочья. Как он мог?! Каким же прекрасным актером, должно быть, был он, если они с мамой ничего не заметили. Ему удалось узнать тайну леди Вероники, и он воспользовался этим, чтобы диктовать ей свои условия.

Были и другие письма. Паула только бегло просмотрела их. В них говорилось о том, что дядя снял коттедж в Денс-Вудсе и предлагал Веронике приехать туда на встречу с ним. А также о драгоценностях, которые он предлагал ей продать. Одно было отрадно: он требовал деньги не для себя, а для Дэвида Райдера.

Когда она просмотрела последнее письмо, Альберт собрал все листочки и отложил в сторону.

– Не нужно говорить об этом твоей матери. Шеймуса и Вероники уже нет в живых. Я разыщу этого Дэвида Райдера и посмотрю, что он за человек.

– Мы знаем, что он за человек: он внебрачный сын твоей тети, которого она по каким-то причинам тщательно скрывала. Не вижу ничего плохого и тем более криминального в том, что дядя помогал ему.

– Мистер Макмайер, твой дядя, хотел, чтобы тетя этому верила, – возразил он. – Возможно, у Вероники действительно был внебрачный ребенок, но я ни за что не поверю, что она могла бросить его на произвол судьбы. Она не была таким чудовищем. Полагаю, было так: Шеймус каким-то образом узнал, что у Вероники был внебрачный сын, и нанял сообщника, чтобы тот сыграл его роль.

– С какой целью? – спросила Паула.

– Ну это же очевидно – для того чтобы заниматься вымогательством. Ты говорила, что, когда умер твой дядя, на его счете в банке было мало денег?

– Едва хватило на похороны.

– Значит, все прибрал к рукам этот Райдер. Я упрячу его за решетку, прежде чем он успеет опомниться, – зло проговорил Альберт.

– Но тогда правда о дяде выйдет наружу, а ты обещал, что все, что мы узнаем о наших родственниках, останется между нами, – напомнила ему Паула.

– Надеюсь, что этот Райдер пойдет на попятную и вернет присвоенное, так что дело не дойдет до суда.

Эта история выглядела так неприятно, что Пауле требовалось некоторое время, чтобы осмыслить все.

– Почему ты так уверен, что Дэвид Райдер не настоящий сын твоей тети? Они провели много времени вместе в течение этих пяти лет. По словам старшей горничной в Денс-Вудсе, твоя тетя была к нему очень привязана. Конечно же она узнала бы собственного сына.

– Через двадцать пять лет? – хмыкнул он. – Сомневаюсь.

– Но, в конце концов, если у нее были сомнения, она могла сделать анализ ДНК, – заметила Паула.

– Это тоже вряд ли, – покачал головой Альберт. – Тетя была доверчивой душой. Не знаю, как случилось, что она его оставила, но у нее никогда не было других детей и ей хотелось, очевидно, верить, что это ее сын.

Немного поразмыслив над историей, рассказанной Альбертом, Паула пришла к выводу, что его обвинения не вполне обоснованны.

– Мне кажется более вероятным, – сказала она, – что этот Дэвид Райдер действительно ее сын, а дядя только хотел устыдить твою тетю и заставить ее выполнить свой материнский долг. И у него, конечно, были доказательства, что это ее сын. Ну, может, копия свидетельства о рождении или что-то еще.

– Какое ему было до этого дело, – несколько раздраженно возразил Альберт, – если только он не имел какого-то корыстного интереса? Просто отвратительно, что два беспринципных мошенника устроили себе роскошную жизнь за счет моей тети!

– Ну знаешь, это уж слишком! – вспылила Паула. – Мне кажется, ты любишь делать скоропалительные выводы, которые тебя устраивают. По-моему, единственное, что тебя беспокоит, это то, что Райдер тебя облапошил и прикарманил деньги твоей тети, которые должны были принадлежать тебе.

– Дело не только в деньгах. Два бесчестных человека жили за счет беззащитной женщины, морочили ей голову и терроризировали ее. Это хуже чем воровство.

Паула вскочила.

– Я больше не желаю сидеть здесь и слушать, как моего дядю смешивают с грязью, когда он не может себя защитить! Ты говоришь, два бесчестных человека жили за счет беззащитной женщины… Да у тебя же нет абсолютно никаких доказательств! Советую тебе сначала проверить все факты, а потом уже выносить обвинение. Потому что если ты посмеешь оклеветать моего дядю, то будешь иметь дело с моим адвокатом! – Выпалив все это, Паула вылетела из гостиной.

Альберт не пытался ее остановить и не сказал, что хочет уберечь ее семью от позора. Это были только красивые слова! Она взлетела по лестнице в свою комнату и захлопнула дверь. Через минуту она услышала, как от дома отъехала машины. Вся злость разом покинула ее, и она обессиленно опустилась на кровать, словно сдутый шар. О господи, он уехал! Что же она наделала?! Она оттолкнула от себя единственного мужчину, который был ей дорог, единственного мужчину, которого полюбила всем сердцем. Теперь он не захочет ее больше видеть! Она сама, собственными руками погубила свое счастье.

Загрузка...